Дыши моей тьмой

Вэй Усяню сны почти не снились. А те, что были, всегда несли весть. Неважно, дурную или хорошую, он знал, что произойдет. Это случилось после смерти родителей, когда одинокий маленький ребенок, гонимый в лес холодом, голодом и бродячими псами, спрятался в дупле дерева и свернулся клубочком на подстилке из старых листьев и перьев неведомых птиц, баюкая в ладонях малюсенький кусочек зачерствевшего хлеба. Переночевав, он отправился на поиски воды и лишь ближе к ночи он добрался до озерца, чья вода была практически черной. Заслышав шаги, он испуганно шмыгнул в кусты и зажал рот рукой, наблюдая за тем, что происходило. На скромную полянку возле озера вышли несколько человек в темных плащах с глубокими капюшонами и соорудили что-то вроде алтаря, на который выставили украшения, благовония, крохотные фонарики и цветы. А затем каждый из них надрезал ладонь, щедро окропляя алтарь кровью. После они стали петь. Мальчик не понимал слов, но чувствовал, что кого-то зовут. Когда люди ушли, продолжая прятать лица, Вэй Усянь все же рискнул подойти и замер. На пьедестале стояла статуэтка, грубо вырезанная из цельного куска черного камня и щедро позолоченная. Именно на ней было больше всего крови. В руках мужчина держал меч, а возле его ног словно плыли скелеты рыб. В его глазницах сверкали маленькие камушки, но даже так в этом взгляде был голод. — Они принесли столько всего: цветы, украшения, фонарики, но не принесли еды? Не знаю, кому они молились, но он наверняка будет рад, если я отдам ему кусочек хлеба? — полушепотом спросил ребенок у безразличной луны, которая лишь печально показала свой серебристый бок. Хлеб был аккуратно уложен на алтарь, а затем мальчик расковырял одну из своих царапин, окропляя статуэтку несколькими алыми каплями. — Не знаю имени твоего, но отдаю добровольно кровь и хлеб. Не прошу у тебя ни богатств, ни власти, ни силы. Молю лишь об одном — не оставь меня в час нужды, — эти слова словно сами сорвались с губ ребенка, который устало опустился на колени и с испугом заметил, как вода в озере вспенилась, а вскоре и расступилась. На сушу вышел… назвать незнакомца человеком было трудно. Он походил на древнее божество. Мужчина подошел, хотя правильнее будет сказать подплыл к алтарю и небрежным движением смахнул все подношения, кроме одного — того самого кусочка хлеба, который теперь одиноко лежал на золотом блюде. — Уже не одну сотню лет мне молятся люди, но еще ни один смертный не делился со мной едой добровольно. Страх отравляет пищу, а ты… ох, совсем дитя, а такое смелое! Прости, наверное я ужасно напугал тебя? Не бойся, малыш, я не обижу. Впервые за столько веков хоть кто-то решил меня покормить! — незнакомец засмеялся и осторожно присел перед ним на корточки. Забрав с блюда хлеб, он съел его с таким удовольствием, словно это было лучшее угощение в его жизни. — Спасибо, мой маленький, ничего вкуснее я в жизни не ел! Ох, ты совсем замерз, иди сюда, я согрею, — мужчина скинул со своих плеч черно-золотую накидку и легко набросил ее на худенькие детские плечики, а потом и вовсе взял ребенка на руки. — Господин, а кто вы такой? Небожитель? — задал вопрос мальчик, обнимая своего спасителя и защитника за шею и чувствуя шелковые пряди, что свободно спускались по спине. — Нет, малыш, я не Небожитель. Будь я им, ты бы меня не увидел. Но тебе не нужно бояться. Я уже давно не видел столь смелых малышей, как ты. Скажи мне, почему ты бродишь по лесу, ночью, да еще в таком плохом одеянии? Где твои родные? — опущенная голова и сжатые в кулачки ладошки сказали ему все и даже больше. — Как твое имя, дитя? Назови мне его и я назову свое в ответ, — ласково попросил его спаситель. Ему нравился этот ребенок, в нем было что-то, чего он так давно не видел — чистота. — Вэй Усянь! — произнес мальчишка, улыбаясь своему большому другу. — Вот как… мое имя Хэ Сюань, — тихо ответил он, возвращая улыбку. — Так вы… Хранитель темных вод? — удивленно распахнул глаза ребенок. Он не мог поверить, что перед ним был тот самый Черновод, о котором так часто рассказывал папа. Точно, папа! Он же родом из ордена Юньмэн Цзян, где всегда поклонялись Владыке! А за это он всегда оберегал своих подопечных! — Да, дитя. Хранитель? Ох, мало кто помнит об этой моей обязанности. Скажи мне, ты боишься чего-нибудь? — голос старшего стал строгим, но вовсе не испугал малыша. — Собак, Владыка. Они страшные и злые, — честно признался ребенок. Владыка посмотрел на него странным взглядом, а потом ласково коснулся губами лба. На секунду, от прикосновения стало очень холодно, но вскоре странное чувство прошло. — Больше ни одна псина не посмеет гавкать на тебя. Не бойся их, маленький заклинатель. Бойся равнодушных людей, по чьей указке рушатся чужие судьбы. Не печалься, мое дитя, — голос мужчины стал очень тихим и вкрадчивым. Мальчик и не заметил, как заснул, убаюканный им. Хэ Сюань лишь горестно вздохнул. У этого малыша была очень необычная судьба.

***

— Сянь-диди, вставай, соня! Уже чай готов! — Вэй Усянь резко вскочил с постели и замотал головой, отгоняя отголоски старого воспоминания. В руки ткнулась горячая чашка, а в нос ударил запах трав. — Спасибо, братец, что бы я без тебя делал? — в голосе звучали остатки хмельного веселья. Красивый юноша с ямочками на щечках лишь покачал головой и тихо засмеялся. Начинался новый день. С тех событий прошло почти десять лет, но Вэй Ин не забыл то, что с ним случилось. Он знал, как позвать Его, чтобы он услышал и помог. Он знал больше, чем кто-либо. И он видел то, чего не должен был.