Дыши моей тьмой

— А-Сянь, ты опять не ночевал дома? — раздался грустный женский голос, стоило Вэй Усяню пересечь порог места, которое вроде бы, являлось его домом, безопасным местом. Его любимая сестра стояла возле окна, скрестив руки на груди и грустно улыбаясь. — Прости, шицзе, сама ведь знаешь, мадам Юй и я живем душа в душу при условии, что она видит меня только на тренировках, — неловко засмеялся юноша, почесывая затылок. Ему было стыдно перед сестрой, хотя бы из-за того, что она очень переживала за него. Она была единственным человеком, который за него волновался и любил его со всей искренностью, и он не мог огорчать ее. — Знаю, братик, знаю. Но каждый раз когда ты покидаешь дом у меня сердце болит, — Вэй Ин буквально перетек к сестре и взял ее за руки, а потом и вовсе опустился на пол, утыкаясь лицом в ее колени. — Прости, шицзе, обещаю, в следующий раз я буду тебя предупреждать! — беззаботно обещает заклинатель, едва ли не мурлыкая от нежных рук, что вплелись в волосы и ласково перебирают их. В такие моменты Вэй Усянь хочет, чтобы время застыло. Он хочет вечно обнимать свою сестру и не чувствовать себя одиноким. Вэй Усянь смотрел на тренировку адептов свысока, мечтательно стреляя из лука. Он бы стал первым учеником хотя бы ради своей относительной свободы в досуге. Вечером он снова возьмет маленькую лодку и на всю ночь отплывет подальше, слушая песни ветра и цикад. В такие дни меланхолии он позволял себе смотреть на звезды и немного помечтать о чем-то несбыточном или вспомнить былое, позволив памяти всколыхнуть миг встречи с тем, кто стал дороже всего. С тех событий в лесу прошло почти десять лет, но юноша не забыл своего спасителя, как и он не оставил своего подопечного. Раз в год, в конце осени, под светом красавицы луны Вэй Ин покидал свою комнату и сбегал в самую старую часть Пристани Лотоса, где находился древний, полуразрушенный храм. Владыке молились в другом, более новом, чистом и ухоженном, про этот же и вовсе позабыли. Но теперь юный заклинатель знал: никто из ныне живущих не молится Хэ Сюаню правильно. Люди забыли все, и теперь никто не ставит на алтарь хлеб и вино. Но он ставил их, а еще красные яблоки, которые демон просто обожал. И он приходил, разговаривал, по доброму жалел и, самое главное, понимал. — Наслаждаешься последними деньками своей свободы, безродный? — раздался за спиной грубый голос. Заклинатель обернулся и расплылся в приторной улыбке. Цзян Чэн собственной персоной. Наследник ордена, его надежда, защитник и… вечно идущий вторым после Вэй Усяня, если верить словам мадам Юй. И пусть это было не совсем правдой, потому что его брат был таким же способным, талантливым и сильным, но многие вещи, которые у старшего получались играючи, младшему приходилось отрабатывать до потери пульса. Это стало причиной многих конфликтов между матерью и сыном и тем, что наследник ордена частенько задевал брата по разным поводам. Но его шисюн не был так прост и нашел себя не на помойке, поэтому отвечал колкостью на грубость. — Ты бы язычок прикусил, братец, у меня есть род и фамилия. И даже имя, представь себе. А что мне ваше Гусу? Годик потерпеть и все, свобода. Ну заучу я несколько тысяч правил, не умру же я, — парировал юноша и тряхнул волосами. Колокольчик на поясе громко звякнул в качестве доказательства. Младший брат фыркнул и ушел на тренировочное поле. Его свора собак громко заскулила и побежала впереди хозяина, не желая оставаться рядом с человеком, за чьим плечом звери чувствовали что-то очень непонятное и пугающее их. Вечером Вэй Усянь выбрался на крышу и долго вглядывался в звезды, распивая любимое вино. Целый год вдали от дома не мог его не расстроить. Но в то же время он был рад покинуть Пристань, которая год от года душила его. Отношения с семьей Цзян у него не сложились. Если с сестрой и дядей Цзяном все было хоть немного понятно, то вот мать семейства и его брат… были людьми сложными. Нет, он не обвинял их в том, что они не особо тепло к нему относятся, в конце концов, он был приемышем и любить его они были не обязаны. Но что-то в груди предательски болело с детства, когда он безумно хотел порадовать мадам Юй, а в ответ получал лишь холодный взгляд и кивок. С шиди все не заладилось еще с первой встречи. За прошедшие десять лет Вэй Ин так и не смог полюбить собак, вместо этого он возненавидел четвероногих созданий, а защита, дарованная Владыкой, облегчала жизнь. Все псы, лишь ощутив его, убегали в панике или вовсе, падали животом на землю и начинали громко скулить. — Гусу… ничего интересного. Правила, холод и тоска. Да кто в здравом уме вообще свяжет свою жизнь с адептом ордена Гусу Лань? — спросил Вэй Ин в пустоту, прикладываясь к кувшину. Серебристый свет луны успокаивал. Интересно, а небо в Облачных Глубинах такое же красивое? Тишина — мой единственный спутник, Потому что иных нет. В мире, где сердцу покоя нет, Я бегу, отыскать пытаюсь свой свет.