Дыши моей тьмой

— Алкоголь в Облачных Глубинах запрещен, — раздался над ухом Вэй Усяня уже привычный голос второго Нефрита, который застал его сидящим на стене с кувшином в руках. Юноша скривился и устало вздохнул. Ну никакого покоя бедному заклинателю! А он просто сидел, никого не трогал. — Во-первых, это не алкоголь. Во-вторых, что тебе от меня надо? А в-третьих, генерала Пей Мина мне в любовники, что ты ко мне пристал? Я тебе что, мешаю? Иди куда шел, не мешай! — Вэй Ин вышел из себя и практически впихнул Нефриту в руки полупустой кувшин, а затем легко спрыгнул с крыши и расстворился в ночи. Лань Ванцзи остался стоять на месте, сжимая сосуд. Осторожно поднеся его поближе к носу, он вдохнул приятный травяной аромат, который, насколько он мог судить, был достаточно сильным успокоительным лекарством, которое в столь больших дозах употреблять не рекомендовалось, ведь могло развиться сильное привыкание. В груди неприятно похолодело. Чрезмерное употребление этого отвара объясняло некоторую подавленность, заторможенность и отстраненность Вэй Ина от окружающих, а тот факт, что такой эффект лекарство дает после неоднократного использвания, наводило на мысли о том, что человек пьет его и достаточно давно. Кувшин был спрятан в рукав ханьфу, а юноша спустился со стены и отправился к себе. На следующий вечер история повторилась, разве что Ванцзи не стал подходить, а лишь пристально наблюдал за одиноким силуэтом, который освещал серебристый свет луны. Вэй Усянь медленно цедил отвар и явно выпил больше нормы. И вдруг покачнулся и прислонился спиной к колонне беседки, в которой и находился, решив больше не сидеть воробьем на стене. Сердце Лань Ванцзи предательски екнуло, а тело, не слушая доводы разума, само устремилось вперед, в последний момент подхватывая юношу. — Отпусти! — раздался возмущенный шепот. Вэй Ин слабо дернулся, но хватка на его плечах была слишком крепкой — и он уступил. Нефрит аккуратно усадил его на ступени, поддерживая за плечи. Когда слабость отступила, юноша попробовал встать, но тело слушалось плохо и он практически завалился на плечо Лань Ванцзи. И… его не отталкивали, а от одеяний пахло сандалом. Так тепло и… спокойно. Человек, поддержавший его, замер и единственное, что нарушало тишину, это сердце второго Нефрита, которое бешено стучало, с головой выдавая его состояние. — Ты выпил слишком много, организм отравлен. Тебе нужно к лекарю. Зачем так много, ты ведь должен знать, что в больших дозах это лекарство опасно. Или ты не знал? — тихо спрашивал заклинатель в белом, осторожно помогая адепту встать и дойти до комнат учеников, но на середине пути что-то дернуло его свернуть в сторону цзинши, где и барьеров побольше, и все нужное, чтобы оказать помощь, было. — В привычной дозе, он на меня уже лет пять или семь как не действует. А еще тут горы, другой воздух и холод, тоже не совсем хорошо. Ко всему прочему я… ох, мне так жаль что я накричал тогда, Лань Ванцзи, я прошу прощения, простите за этот позор, генерала Наньяна мне в няньки, — едва слышно стонал Вэй Усянь, едва перебирая ногами. Ответа не последовало, но почему-то юноше почудилась тень улыбки на лице Нефрита. В губы ткнулась маленькая бутылочка с чем-то горьковатым. Серые глаза испуганно распахнулись, сталкиваясь со спокойным взглядом янтарного взора. — Выпей, это поможет, — Вэй Ин послушно проглотил лекарство и снова, уже без страха, откинулся на плечо товарища, не чувствуя какого-либо страха. Если бы его хотели убить, то давно бы сделали. — Спасибо, Лань Ванцзи, ты действительно такой благородный, как о тебе говорят. Надеюсь, тебя не накажут? Мало ли, вдруг решат что это было вино? — в голосе полулежащего заклинателя сквозило беспокойство. — Не накажут. Ни тебя, ни меня. Спи, не беспокойся, — успокоил его Нефрит. Спящий на его плече юноша был красив. Это была какая-то мягкая, теплая красота. Вэй Усянь был поцелован солнцем Пристани Лотоса, впитал в себя ее краски и запахи специй, лотосов, старых книг, пыли тренировочных площадок и отпечаток какой-то неведомой Нефриту внутренней свободы. — Лань Чжань. Ты можешь звать меня так, — очень тихо, практически одними губами прошептал заклинатель, убирая с лица спящего упавшую прядку, которая чуть кудрявилась. — Вэй Ин, — сонно ответил заклинатель, перевернулся, утыкаясь носом в белоснежную ткань одеяния и продолжил спать, не видя, как уголки губ его нового друга дернулись в робкой, совсем неуверенной улыбке. Испив яду в ночь, Я жизнь доверил юноше с Небес. Свет Луны померк, Мир привычный навсегда исчез. Тьма и свет кружат, И тишину ночи прогнать спешат. И молюсь я вновь, Чтоб лик твой светлый мне приснился вновь.