Рука помощи

Лицо у Жени красивое. Ильдар бы сказал, что его друг достаточно смазливый. «Интересно, можно ли назвать другого парня красивым, если ты не гей?» Эта его привычка – кусать нижнюю губу, когда он волнуется. За ним очень забавно наблюдать в такие моменты. Хочется похлопать его по плечу, как-то ободрить, что блоггер, собственно, и делает. С подколками, конечно, но от души. Глаза у Жени тоже красивые. Карие, тёплые, с золотистыми смешинками в самой глубине, они в такие моменты смотрят на Ильдара с невероятной благодарностью, нежностью, и кажется, будто внутри щекочутся мягкие солнечные зайчики. Он не обижается на его иногда достаточно жесткие шутки. Но щеки, как у маленькой девочки, предательски рдеют. Ему чертовски идёт. Его щеки с этими милыми ямочками, которым он недавно сделал комплимент, но не удержался от подколки, едва углядев, как друг смущенно отвёл глаза: – Ты как будто служил в Афгане и прострелили просто туда, – фраза обрывается его глупым щенячьим смехом. Макаров тоже смеётся, лицо красное, но шутка ему зашла. У Жени смех поразительно заразный, звонкий и чистый – не то что его собственный, да и вообще, Приятному нравится его рекламный голос. Если бы ему таким голосом предложили оформить ипотеку, да пусть бы и даже с грабительскими процентами, он бы сделал это, не раздумывая, лишь бы подольше слушать собеседника. Ильдар останавливает реакт, дав себе повод, который выглядел абсолютно беспалевно в глазах его подписчиков и уже солидной аудитории Жени, слушать и смотреть на Макарова, не прерываясь хотя бы какое-то время. «Это же не слишком по-пидорски?» Хабибуллин, уже ни в чем не уверенный, нервно и шумно сглатывает, пытаясь отвести взгляд от все ещё смеющегося Женька. Не получается. Господи, дай сил отвести взгляд от неприлично красивого Макарова и продолжить смотреть очередную передачу а-ля «Эми и Темми»! «Блять, прекрати на него пялиться. Хватит смотреть, еблан, черт тебя дери!» Ильдар с трудом, на чистом упрямстве, направил взгляд на экран. А ещё у чертового Женьки безумно красивые губы. Это старший углядел, когда Макаров отпил из бутылки. Слишком пухлые для парня и достаточно чётко очерченные. Мысль, на этот раз без сомнений пидорская, скользнула в голову под шумок: «Как бы эти губы классно смотрелись вокруг моего члена.» Ильдар подумал и ужаснулся, обхватывая пальцами переносицу. Жест получился невинным и не наигранным. Женя обеспокоенно посмотрел на Приятного – потом все равно на монтаже они это вырежут – и спросил: – Все в порядке? У тебя румянец нездоровый. Ты не заболел? Тут Ильдар сообразил, что если Женя решит проверить его температуру, прижавшись своими губами к его лбу, то этого он точно не вынесет, поэтому быстро принялся выворачиваться: – Да нет, все в порядке. Жрать хочу, давай побыстрее отснимем. А потом крылышки? – Да, а потом кто-то жалуется, что кабина в камеру не помещается! Взлететь не надейся! – складка между бровей младшего разгладилась, и он немного расслабился, рассмеявшись. Ильдар улыбнулся. Руки у Жени тоже очень эстетичные. И пальцы, которыми он вытирал выступившие от смеха слезы, – пальцы пианиста. В целом, старшего блоггера даже увлек сюжет, как вдруг он почувствовала ту самую тёплую ладонь и длинные пальцы на своём бедре и против воли вскрикнул: – Аааа! Бля! Женя заржал, в бессилии откинувшись на спинку стула, пока Приятный оправдывался: – Он меня тронул за ногу только что под столом! Бля, ну ты гей! «Самокритично, Ильдар.» Черт, он все ещё чувствовал эту крепкую мужскую ладонь, очень горячую и сильную. Прикосновение обожгло через плотную ткань домашних штанов. Ильдар в долгу не остался, и протянув руку к лицу уже малость успокоившегося Макарова, погладил его щеку тыльной стороной пальцев, но тот даже бровью не повёл. Щека была горячей, мягкой, чуть ниже пальцы обколола лёгкая щетина. Женя брился утром, а сейчас был уже вечер. А ещё некстати вспомнилось то, как младшему идёт его мерч. В этой оранжевой футболке с давно избитой фразой «Люди не меняются» и с белой бородой пены для бритья его некий коллега смотрелся просто очаровательно. Даже сейчас он слышал лёгкий запах той самой пены, идущий с чужой, удивительно нежной кожи. «Люди не меняются? Хуй там плавал. Еще как меняются. С натуралов на геев.» Колено огладила чужая ладонь, чуть сжимая, но к этому блоггер был худо-бедно готов, поэтому кричать не стал, но чуть дёрнулся. Что же они творят, еб твою мать? – Жень, ты по ебалу схлопотать хочешь? – выдавил из себя старший, почувствовав, как его рука подбирается к стремительно твердеющему члену. – Безумно, – прошептал Женёк ему на ухо, а Приятный прикрыл закатывающиеся от удовольствия голубые глаза, ощущая, как длинные пальцы, оттягивая широкую резинку брюк и белья, крепко охватывают вставший, пульсирующий орган, а большой палец размазывает по головке выступившие капельки смазки, и понял что даст Жене по ебалу — нереально восхитительному ебалу! – только в том случае, если тот остановится. – Ты кончал когда-нибудь в прямом эфире? – продолжал шептать это демон-искуситель прямо ему в ухо, начиная двигать ладонью. Популярный блоггер едва сдержал стон, закусывая губу, но все-таки выдохнул, не разлепляя век – почему-то в камеру смотреть было стыдно: – Нет… – Ни-че-го, все бывает в первый раз, – философски изрёк Макаров, сжимая пальцы плотнее и двигая рукой быстрее, не забывая уделять внимание головке, щекоча отверстие уретры, – жаль, конечно, что не стрим, но так тоже сойдёт, Хабибулька. Когда ещё Хабибуллин чувствовал себя так неловко и кринжово? Наверное, когда в первый раз набухался и блевал прямо на улице. А сейчас ему дрочит парень в его собственном доме, под его собственным столом, блять, и не просто парень, а Женя! И ему чертовски нравится происходящее! Именно так: с невыключенной камерой, не до конца снятой одеждой, стыдно, грязно, с долей неправильности, но чертовски возбуждающе. Матерь Божья, дай не сойти с ума от этого! Оказалось, последнюю фразу он прошептал вслух, потому что Женя почти буднично (но тяжёлое дыхание его чуть выдавало) заметил: – Молись кому хочешь, они тебе не помогут. Да и мне казалось, что ты не слишком-то религиозен. Иногда остается надеяться только на высшие силы. Ильдар никогда не считал себя скорострелом, но он был слишком взбудоражен и возбужден неоднозначной ситуацией, а Женя оказался слишком опытен и искусен в дрочке – да блять, ему магистра должны дать в этой области! Он обхватывал его именно так, как любил Ильдар, правда, непонятно как – одной рукой-то, в которой, кстати, был член! – умудрялся сжимать яйца, иногда замедляясь, доводя до грани, но не пересекая её, умело удерживая блоггера на краю, но долго Приятный все-таки не выдержал. Блоггер задышал чаще, низкий стон вырвался из груди, и сперма забрызгала его брюки и руку Макарова. Женя с порозовевшими щеками вытащил ладонь из чужих штанов и облизнул пальцы, кривясь. – Я думал, ты уже ко вкусу привык. Всем дрочишь? – слабо усмехнулся Приятный, пытаясь отдышаться и бессильно повиснув на спинке стула, ощущая, как по шее стекают, щекоча, струйки пота. – Нет. Сейчас первый раз попробовал. В следующий раз не буду. – Следующий раз, значит, – задумчиво протянул Ильдар, нашаривая на рабочем столе салфетки. Тоже для дрочки, но для своей и самому себе. Взял пару себе, остальные кинул Жене. Тот вытер руку и сделал пару глотков из бутылки так спокойно, как будто реально только и делал, что дрочил своим друзьям в их квартирах под столом и на видео. – После тебя из бутылки больше не пью, – пошутил старший, но Женёк не заметил, рассеянно кивая: – Мне… Мне надо отойти. Бочком Макаров вышел из комнаты в сторону ванной, и Хабибуллин заметил, что его шорты вздыбились впереди, как шатёр. – Да, он прав, миссис Пимпл, я ещё не готов, – Ильдар усадил себе на руки жалобно помявкивающую кошечку и уткнулся лицом в ее пушистый животик. *** Монтировали видео вместе и сами. Потому что такое точно нужно монтировать самим. Этому случаю не придали особого значения – по крайней мере, они хотя бы старались! – и Женя даже весело заметил: – Не забудь вырезать свои оргазмы, коллега! – А ты – сдерживать свои. – С тобой сложно. – Почти признание в любви, как я погляжу, а? – Нет, просто рука помощи. Некая рука помощи. Помогу чем смогу, – тихо проговорил младший, улыбаясь. Хабибуллин только усмехнулся, замечая на щеках Жени ямочки, которые ему так шли.