Итак, рассмотрим классические сюжеты порно… Это всегда что-то из ролевых игр. Секретарша и ее начальник, медсестра и пациент, заключенный и надзирательница, скучающая домохозяйка и сантехник… или доставщик пиццы, или чистильщик бассейнов, или любой другой человек, который зайдет в ее жилище. Эти сюжеты называют классическими, потому что именно с этого начиналось порно в 70-х годах прошлого века. Но интересно то, что современная порноиндустрия полностью отошла от подобных сценариев. Если заглянуть на любой подобный ресурс, найти там сантехника или доставщика пиццы будет проблематично. Сейчас в ходу совершенно другие сюжеты. От некоторых из них хочется выколоть себе глаза. Но! Классикой мы продолжаем считать именно медсестер и секретарш. Есть и еще один очень распространенный сюжет — девушка, которая прячется под столом.
Да, именно об истории порно я рассуждала, забившись в самый угол и пытаясь слиться с мебелью. А нужно было думать о том, как прорыть здесь подкоп. Если Сэм что-то нарыл на меня, мне явно понадобится запасной выход. Быстрый и надежный, как швейцарские часы. Очевидно, это будет выход из этой жизни.
Чем обычно роют подкоп? Черт, у меня ведь даже ложки с собой нет! Ну что ж, буду знать на будущее — собираешься в кабинет к начальнику, бери с собой складную лопату, топор, ведерко для извлечения грунта, кайло, можно огнетушитель на всякий случай взять — лишним он точно не будет. Ну или по крайней мере держи в кармане ложку, чтобы иметь возможность предпринять хоть что-то!
Ну какое порно, Агата! Было бы на ком его применять! Алекс даже на свое кресло садиться не собирается. Как будешь исполнять свои тайные фантазии? Нет, теоретически, можно усадить его насильно и даже привязать, но тогда остро встанет другой вопрос — что делать с трупом Сэма, который помрет от шока?
— Александр! Нам нужно поговорить! — взволнованный громкий голос резанул сознание, заставив сильнее вжаться в стенку стола.
— И что такого могло случиться, что ты визжишь как резаный? «Спайс Герлз» воссоединились и устраивают концерт, а все билеты уже раскуплены? Не переживай, Сэмми, я помогу пережить тебе эту боль.
— Я же о тебе беспокоюсь, придурок! — рявкнул Макото. — Я для кого уже три дня бегаю по всему городу, пытаясь найти эту долбаную журналистку?!
— Что, так сильно понравилась? — хмыкнул Нильсен.
— Да черт тебя дери! Ты можешь хотя бы в этой ситуации быть серьезным?
Я услышала приближающиеся шаги, и начала повторять про себя мантру о том, что я стена. Обычная стандартная деревянная стена одного рабочего стола. Ничего особенного. А то, что цветом и рельефом отличаюсь, так это я болела в детстве. Толерантнее нужно быть!
— Сэм, присядь, — я не видела, что происходит, но судя по звукам, Алекс быстро догнал друга, который, очевидно, собирался подойти к окну, и повел к креслу для посетителей.
Еще пару секунд в зоне моей видимости мелькнули ноги. Знакомые такие ноги, которые заканчиваются одной идеальной мужской задницей. Сев на свое место, Александр придвинулся ближе к столу, стараясь действовать предельно аккуратно, чтобы не пнуть меня.
Агата, сбылась мечта идиота! Вот он, Нильсен. Бери и пользуйся. А ширинка, между прочим, взгляд так и притягивает. Гипнотизер хренов! Спокойно, Агата, тебе тоже нужна эта информация. Так что слушай давай. И не смотри на ширинку! Она чувствует твой страх. Будешь поддерживать зрительный контакт — точно загипнотизирует.
— Поверь, я бы эту… гм… особу и так нашел. У меня к ней есть серьезный разговор, — прошипел Сэм сквозь зубы. — Но твой пунктик насчет журналистов вынуждает меня все делать в сжатые сроки, отказавшись от такой роскоши, как сон. Поэтому будь добр, хотя бы на пару часов откажись от своих тупых шуток. Потому что мне нужна твоя помощь.
Так, понятно, Еву пока не нашли. И что-то мне подсказывает, что пока Сэм ищет ее с собаками по всему Лондону, у нее еще есть какие-то шансы. А вот если подключить Нильсена, конец котенку настанет слишком быстро. Ни о каких двух неделях речи уже идти не будет.
Ну что, твой выход Агата. Вот он твой шанс отвлечь Александра и совместить приятное с еще более приятным.
Аккуратно развернувшись так, чтобы сидеть к Алексу лицом, я придвинулась чуть ближе, непроизвольно облизнувшись. Игра начинается!
— Сэмми, — ухмыльнулся Нильсен, — если ты… — он резко прервался, почувствовав, как я прикоснулась к его голеням. — Что именно тебе нужно? — Алекс резко перешел на серьезный тон.
Как только я дотронулась до его ног, мышцы тут же напряглись, но отпихивать меня или обороняться другим способом Александр вроде не пытался. Поэтому я скользнула пальцами выше — от голеней к внутренней стороне бедра. Прикосновение к ремню заставило его вздрогнуть, от чего на моем лице расцвела широкая и почти неконтролируемая улыбка.
— Я не смог ее найти стандартными методами. Она вообще ничего не оставила. Только имя, которое может быть и фальшивым…
Аккуратно поддев пряжку, я медленно расстегнула ремень, и со всей осторожностью положила его концы так, чтобы не издать ни единого звука. Молния поползла вниз тоже с черепашьей скоростью. Пока что я еще помнила, что мне нельзя шуметь и любой посторонний звук может сыграть со мной злую шутку. Главное — самой не начать стонать, а это сложно. Александр пока никак не реагировал на мои действия и, кажется, даже не дышал. Но я видела, как он вцепился в подлокотники кресла. Вены на руках вздулись, а костяшки побелели. Казалось, еще немного, и он просто сломает эти подлокотники к чертям.
— На данный момент я могу точно сказать, что она не ведущая и не корреспондент. На экранах она не мелькала, но это еще хуже…
Приспустив боксеры, я освободила уже готовый ко всему член Алекса, и скользнула рукой от основания до головки. Больше никогда не позволю Рэйчел называть его «маленьким Александром»!
Прикосновение было легким, почти неощутимым. Но даже оно заставило Нильсена резко выдохнуть. Этот звук послужил разрешающим сигналом. Плотоядно улыбнувшись, я приблизилась к его паху и лизнула головку, на которой выступила маленькая капелька смазки, пощекотала языком уздечку…
— Ты представляешь, сколько в Британии изданий? Тысячи! И это я сейчас говорю только о тех, кто выходит в печать. Если брать и интернет-газеты, то счет может идти на миллионы…
Несколько раз пройдясь языком по всей длине, я обхватила губами головку, начав посасывать. Наградой мне служило тяжелое прерывистое дыхание, которое заставляло меня сильнее сжимать бедра, пытаясь хоть как-то унять тот пожар, который бушевал между ног. Возбуждение разгоралось с того момента, как Александр прижал меня к столу. Это чувство не смог прогнать даже не вовремя ворвавшийся Сэм. Сейчас же я с трудом сдерживалась, чтобы не начать стонать.
— Сэм, — начал Алекс сдавленным голосом, прерывая тираду Макото. — Что тебе от меня нужно?
Я понимала, что он пытается выпроводить друга как можно быстрее, но не собиралась покорно дожидаться, пока Сэм уйдет, продолжая свое занятие. Плевать, даже если потом получу за это по своей заднице. Так даже еще интереснее. Но остановить меня сейчас не смог бы даже бульдозер, не то что один надоедливый японец.
Что бы ни хотел получить от тебя Макото, сейчас ему точно ничего не светит…
Опустив голову ниже, я скользнула губами по стволу члена, медленно погружая его в рот настолько, насколько мне было комфортно. Губы заскользили в обратном направлении, а мне на голову легла тяжелая ладонь. Он сжал мои короткие волосы на затылке, но все же не остановил…
— Мне нужно, чтобы ты поднял свои связи в полиции. Если получу записи с дорожных камер, смогу вычислить ее по номеру машины…
Движения головой стали быстрее и интенсивнее. Я помогала себе рукой, захватывая ту часть, которая уже не могла поместиться мне рот. Не знаю почему, но ладонь, сжимающая мои волосы, подействовала, как красная тряпка на быка. Теперь я насаживалась ртом на его член с еще большим удовольствием, периодически причмокивая и издавая сдавленные стоны. Мне было уже плевать, услышит нас Сэм или нет. Даже если и заметит, уверена, Александр его убьет, если вдруг тот надумает меня прервать, так что я в любом случае в безопасности.
Новый лайфхак от Агаты — пока у вас во рту находится член Нильсена, за свою жизнь можете не опасаться!
— Ты не запомнил номер?
Готова поспорить, Алекс сам сейчас не понимал, о чем спрашивает. Просто безусловный рефлекс — выцепить последнее слово из разговора и задать уточняющий вопрос. Сосредоточиться он просто не мог. Не тогда, когда я самозабвенно отсасываю у него под столом, а его мышцы с каждой секундой напрягаются все сильнее.
— Я, знаешь ли, был не в том состоянии, — обиженно протянул Сэм.
— Ну да, — эта реплика вышла смазанной, потому что я втянула щеки, создавая вакуум. — Великое сражение японцев с геями. Уверен, эта битва войдет в анналы истории.
Нильсен, ты нормальный? Ты можешь шутить даже в такой момент? Это болезнь какая-то? И почему при слове «войдет» внизу живота все начало пульсировать еще сильнее?
Трусики больше не могли сдерживать смазку и казалось, она скоро просочится даже сквозь штаны, начав капать на пол.
Какого хрена ты настолько сексуальный? За это нужно отомстить!
— Да что б тебя! — зарычал Сэм. — Просто позвони Миллер!
Поверь, хороший мой, сейчас он точно никуда звонить не будет!
Я начала быстрее двигать головой, не забывая подключать язык. Кроме тяжелого дыхания теперь еще периодически слышалось шипение, как будто Александр резко выпускал воздух сквозь сжатые зубы.
— Сэм, — начал он, но прервался, снова зашипев. — Иди… Иди спать, — смог выдавить из себя Нильсен.
— Что? — наверное, вытянутое лицо Макото сейчас было непередаваемо прекрасно, но я об этом даже не задумывалась, продолжая с упоением всасывать член Александра.
— Ты же… говорил… что не спал… Вот и иди, — Нильсен тихо застонал и сильнее сжал волосы на моем затылке. Наверное, он хотел, чтобы я притормозила, но я только ускорилась, хоть и понимала, что потом меня может ждать расплата за такую шалость. — Просто уйди! — рявкнул Александр. — Я сейчас занят!
Его тон не обещал Макото ничего хорошего. Впрочем, мне возможно тоже. Но только не в данный момент. Все ведь помнят правило про член во рту и безопасность, которую он обеспечивает?
Ответной реплики не последовало. Вместо этого раздались шаги, а затем хлопнула дверь. В следующую секунду Алекс откинулся на кресле, на мгновение прикрывая глаза. Не знаю почему, но уход Сэма заставил меня остановиться. Как будто какой-то рефлекс сработал. Ну нет, нужно срочно это искоренять, а то еще взобъется в подкорку, и я смогу трахаться только в его присутствии, а Макото мне третьим точно не нужен.
Алекс тоже заметил заминку, поэтому слегка надавил мне на затылок, намекая, что мне стоит продолжить свое занятие. Больше не отвлекаясь, я продолжила насаживаться ртом на член, пошло причмокивая, и теперь уже не сдерживая себя. Первый же мой стон заставил Александра откинуть голову, сильнее сжимая руки в кулаки. Наблюдать за его реакцией было особой разновидностью сладкой пытки. Каждый его жест, вздох, каждый взмах ресницами отзывались ноющим чувством в паху. Так хотелось запустить руку в трусики и кончить вместе с ним. Удерживало только собственное неудобное положение — вряд ли я смогу так извернуться.
Впрочем, долго сдерживаться мне не пришлось. Я уже чувствовала, как пульсирует член Александра, начав сильнее сжимать губы и насаживаться еще глубже. Алекс напрягся всем телом, двинув бедрами мне навстречу, а затем выгнулся, кончая мне в рот.
Странно, привкус сладковатый и совсем не противно. Наоборот… еще больше возбуждает. Настолько, что я готова кончить даже не прикасаясь к себе.
— Я смотрю, ты любишь острые ощущения, — отдышавшись, Нильсен отъехал на кресле чуть дальше и наклонил голову, изучающе пробегаясь по мне взглядом.
Что ответить на эту реплику я не знала, поэтому просто игриво пожала плечами. Да и не смогла бы я выдавить из себя ни одного внятного слова. Уже знакомое «трахни меня» вертелось на языке, делая мой словарный запас ужасно скудным.
Алекс хмыкнул и, наклонившись, поднял меня, вытягивая из-под стола. Усадив к себе на колени, он посмотрел мне в глаза с какими-то странными, почти нечитаемыми эмоциями, а затем убрал прядь волос со лба и провел языком по моим губам. Поцелуй был медленный, тягучий, но при этом невероятно пошлый и развязный. Он исследовал мой рот языком, как будто вылизывал его, заставляя сильнее ерзать от нетерпения. И когда я уже начала стонать сквозь поцелуй, Алекс резко оторвался от меня, ухватив за талию, и, приподняв, усадил на стол прямо перед собой. Так и не поднявшись с кресла, он начал исследовать мое тело, очень медленно освобождая меня от одежды.
Да сорви ты с меня уже эту рубашку! Что ты с ней возишься?
Но он продолжал меня мучить, как будто издеваясь. Хотя почему «как будто»? Он же чувствовал, что почти каждое его прикосновение отдавалось дрожью в моем теле. Слышал, какие жалобные стоны вырываются из моего горла. И когда он добрался до застежки на брюках, я в нетерпении приподняла бедра, позволяя стянуть их с меня.
Черт, и почему я не могу носить юбки? Насколько бы это все упростило!
Я опустилась спиной на стол, потому что удерживать себя в вертикальном положении стало уже невозможно. Алекс подхватил мои ноги под колени и поставил на подлокотники кресла, широко разведя их в стороны.
Ладони заскользили по моим обнаженным ногам, поднимаясь на внутреннюю сторону бедра. Даже от этого меня трясло, как собачонку, заставляя извиваться и скулить. А когда он прошелся пальцами по промежности, слегка надавливая, я выгнулась, готовясь кончить от одного этого движения.
— Куда ты так торопишься, каттен? — послышался хриплый голос.
Даже если бы я хотела ответить, то не смогла. Ощутив прикосновение губ в районе колена, я начала судорожно хватать ртом воздух, и по мере того, как влажные поцелуи поднимались все выше, все отчетливее понимала, что долго не выдержу.
Отодвинув трусики в сторону, Александр слегка подул на набухший пульсирующий комочек, снова посылая волны жара по телу. Первое же прикосновение языка заставило меня вскрикнуть. Ноги инстинктивно сжались, а руками я вцепилась в свою грудь, как будто желала усилить удовольствие, которое так долго копилось во мне и грозило в любой момент затопить собой все мое существование.
Очень неспешно язык прошелся по моим складкам, надавил на клитор, заставляя дернуться, как от удара током, скользнул внутрь, дразня чувствительные стенки. Не знаю, сколько это продолжалось. Может быть меньше минуты, а может быть вечность… Но когда он обхватил пульсирующий комочек губами, начиная мягко посасывать, я не выдержала. С громким, протяжным, невероятно пошлым стоном я выгнулась до боли в спине и забилась в судорогах оргазма.
Дав мне минуту, чтобы прийти в себя, Александр поднялся, чтобы тут же склониться над столом, оставляя на моих губах солоноватый поцелуй. Еще не совсем четко осознавая реальность перед собой, я ответила на него, пробуя себя на вкус. Причем это был совсем не тот поцелуй, который обычно следует после секса — нежный, успокаивающий. Нет, он снова распалял меня, не давая передышки, не позволяя утихнуть возбуждению. Не разрывая поцелуй, он обхватил меня за талию, поднимаясь руками выше, сжал грудь, а затем сомкнул пальцы на сосках, оттягивая их.
Я снова почти не осознавала, что со мной происходит. Все затопило острое наслаждение. Краем сознания я уловила лязг ящика и шуршание фольги, но даже не обратила на это внимание. А затем очередной мой стон оборвался на низкой ноте, чтобы перейти почти в крик. Одним медленным, но уверенным движением Александр вошел в меня, заставляя почувствовать каждый миллиметр. Дав мне пару секунд привыкнуть, он двинул бедрами, срывая с губ томный вздох.
Неспешный темп быстро перешел в какое-то безумие. Алекс жестко вбивался в меня, заставляя елозить по столу и пытаться собрать перед собой ускользающую картинку мира. Пошлые, влажные шлепки не заглушали даже мои стоны, которые становились все громче.
В какой-то момент Алекс подхватил мои ноги, закидывая их себе на плечи, а движения, хоть и жесткие, но все же размеренные, превратились в рваные толчки. Напряжение снова начало скапливаться внизу живота, с каждой секундой разрастаясь все сильнее. И когда его пальцы опустились на клитор, начав массировать его круговыми движениями, мир снова взорвался, растворяясь в удовольствии.
На этот раз я приходила в себя дольше. Первая попытка встать закончилась провалом, и я бы упала, если бы меня не подхватили руки Александра.
— Почему ты вечно спешишь? — тихо хмыкнул он.
— Вот такая вот я деятельная, — попыталась пошутить я, но голос дрожал, как и ноги.
Через десять минут я все же пришла в себя и даже нашла в себе силы одеться. А потом вспомнила, зачем изначально сюда приходила.
— Что было нужно Сэму?
Молодец, Агата! Очень ненавязчиво получилось.
— Не бери в голову, — отмахнулся он и уже подошел к столу, перебирая бумаги, которые я так активно мяла своей задницей. — Увидимся позже, каттен, — улыбнулся Александр.
Вот, кстати, об этом обращении… С одной стороны мне было приятно, но с другой… Учитывая мое природное любопытство, я просто не могла не спросить:
— С каких пор мы перешли на ласковые прозвища? — прищурилась я, ухмыльнувшись. — Котенок… Не слишком ли банально?
Лицо Александра на секунду вытянулось, но он быстро взял себя в руки, вернув невозмутимое и слегка нахальное выражение.
— Ты понимаешь шведский?
— Как и большинство существующих языков, — приврала я. Конечно, я не могла выучить все языки мира. Их, на минуточку, больше семи тысяч! Но все же с самого детства упор в моем образовании делался именно на гуманитарные науки, а репетиторы натаскивали меня как могли. — Со шведским вообще просто, — растянула я губы в улыбке. — Если знаешь английский и немецкий, то будешь понимать большинство слов. А уж настолько простое слово, как «каттен», мог понять любой человек с наличием мозгов.
— Хм…
— Так откуда вылезло это обращение? — я склонила голову, смотря на него почти издевательским взглядом.
— Можешь считать, что так проявляется моя психологическая травма. Каждый раз, когда я говорю «Харли», мне хочется добавить «Квин», а потом взяться за биту и пойти громить все в округе.
— Тоже мне, Джокер нашелся, — фыркнула я.
Алекс угрожающе медленно приблизился ко мне, практически прижав к стене.
— Каттен, ты напрашиваешься. Еще немного, и я тебя накажу, — произнес он с пошлой улыбкой.
Обещаешь? Черт! Почему этот мужчина никогда не выдает расписки! Мне нужны подтверждающие документы!
— Сейчас ты можешь идти, — он отступил, освобождая мне путь.
Козел! Вот честно, еще немного, и я сама тебя накажу. Оставлю без секса… Нет, стоп, это и для меня наказание получится… Придумала! Секс будет, но бороду я не сниму! Вот! Будешь потом ходить с раздражением от щетины во всех местах!
***
На следующий день Александр уехал, оставив персонал праздновать отсутствие начальства. Вот только мне было не до смеха. Я-то отлично понимала, куда он отправился, и уже заранее сочувствовала Еве. Ну и себе заодно. Действовать нужно было еще быстрее. На кону стояло слишком много. А именно — секс с Александром.
Я уже поняла, что спрашивать что-то у местных работников бесполезно. Тем более о прессе. Если об ориентации нашего босса они еще могли что-то знать и, как оказалось, знали, просто молчали как партизаны, то о его непростых отношениях с журналистами здесь вряд ли осведомлены. Именно поэтому я, пользуясь своим служебным положением, позвонила в пресс-службу компании.
— Добрый день. Это Харви Агрест. Мне необходимы материалы из последнего интервью с мистером Нильсеном.
В трубке послышалась почти звенящая тишина, которая намекала, что результата мой запрос не даст.
— Мистер Нильсен не дает интервью, — ответил мне женский голос с нотками раздражения.
— Мне не обязательно за этот год.
— Вы не поняли. Мистер Нильсен не дает интервью никогда. Таких материалов просто нет. Вы сколько на этой должности?
— Эм… Недавно, — я решила пока пропустить грубость мимо ушей, сосредотачиваясь на своей основной цели. — А почему такая ненависть к журналистам?
— Для этой цели существуют профессионалы, — грубо отрезала девушка. — Все сотрудники пресс-службы отлично справляются со своими обязанностями, — фыркнула моя собеседница. — Если это все, то у меня много работы, — отрезала она и, не дождавшись от меня ответа в течение пары секунд, повесила трубку.
Уууу мымра! Я тебя запомнила!
Ладно, кому я вру, мне глубоко пофиг на эту неудовлетворенную жизнью девушку. А вот то, что она не дала мне ответы на мои вопросы, уже более печально… Ну что ж, другого выбора не осталось, придется копаться в интернете. Я ненавидела это занятие. Не потому, что это было сложно. Сегодня найти любую информацию не составляет труда. Проблема состоит в том, чтобы отличить правду от фейка, которых в сети слишком много.
Быстро закончив все задания на сегодня, я начала свои поиски. Нельзя сказать, что они привели к ощутимому результату. Информации было мало и в основном, она была общедоступной. Я ее и так знала. После нескольких часов бесплодных попыток, я додумалась отправить запрос не на английском, а на шведском. И здесь записей было уже немного больше… Вот только источники смущали. А еще, как бы я ни бахвалилась перед Нильсеном, читать на этом языке я не могла, так что приходилось пользоваться услугами гугл-переводчика. И результат иногда был… странным.
Черт, мне срочно нужен носитель этого языка. И желательно, чтобы его фамилия была не Нильсен!
Убив еще несколько часов, я пришла только к одному выводу — еще до того, как Александр переехал в Британию, что-то произошло. В СМИ не было никаких записей, но создавалось впечатление, что их просто удалили. В соцсетях были какие-то обрывки, которые не давали составить общую картину происходящего. Ясно было одно — когда-то в Швеции отгремел скандал, связанный с фамилией моего начальника. Непонятно только, почему об этом нет никаких внятных упоминаний…
***
Утром, накладывая свой привычный грим, я продолжала думать об этой истории. Как бы мне не было противно, но, кажется, все же придется раскапывать подробности жизни Александра за его спиной. Выход я могла найти только один — связаться с коллегами из Швеции и расспросить. В принципе, у меня были выходы на издания этой страны. Но поступать так не хотелось. Чувствовалась в этом какая-то подлость. Одно дело узнать о ненависти к прессе непосредственно из его уст, а другое — рыться в его «нижнем белье», пытаясь найти скандал.
Я слишком расчувствовалась! Настоящий журналист не должен смешивать личные отношения и работу!
Но как, скажите мне, не смешивать, если сейчас все это делается уже даже не для статьи, а для того, чтобы сохранить эти самые отношения. Боже! Я самая большая неудачница в мире! Ну почему мне нужно было влюбиться именно в парня, которому я врала больше, чем тетушке в подростковом возрасте? Только через секунду я осознала, что значат мои мысли и вздрогнула, замерев в немом шоке.
Влюбиться? Агата, ты окончательно умом тронулась? С чего ты взяла, что влюблена в него?
Ну да, он сексуальный, красивый, невероятно хорош в постели, милый, смешной… а еще благородный, и умный, и…
Вот же хренов Илон Маск! Я точно влюбилась!
От избытка чувств я опустила голову на комод, который служил мне туалетным столиком, и возле которого я обычно приклеивала бороду и брови. Но один раз удариться лбом о жесткую поверхность мне показалось мало, поэтому я побилась о столешницу еще раз десять.
Идиотка! Боженька, ну зачем ты меня такой дурной сделал? Мне же жить теперь сложно!
Мои внутренние стенания прервал звук открывающейся двери. Причем предварительного стука не было. Я заранее знала, кто именно пришел. Только один человек в доме не утруждал себя тем, чтобы предупреждать о своем визите.
— Привет, каттен, — послышался знакомый голос.
С трудом подняв голову, я посмотрела на него с выражением лица, на котором читалось «что тебе еще нужно, зараза»? Ну реально! Уже влюбил меня в себя, сволочь, а теперь еще и приходит в самый неожиданный момент, пока я пытаюсь переварить эту информацию и свыкнуться с ней.
— Привет, — жалобно протянула я.
— У тебя что, снова какие-то проблемы? — спросил он, подходя ближе. — Корсет не застегивается? Так я могу помочь.
Вот только слова у него определенно расходились с делом. Рубашку я надеть еще не успела, и сейчас он этим активно пользовался, уже начав расстегивать корсет.
— Я же только бороду наклеила, — начала ныть я, хотя его влажное дыхание на моей шее уже заставило кожу покрыться мурашками, отрезая все пути к капитуляции. — Не буду ее снимать!
— Ну и ладно. Всегда считал, что растительность на лице невероятно сексуальна. Но малыш Сэмми отказался отращивать бороду. Вот, пришлось переключиться на тебя, — хмыкнул Нильсен.
Я уже открыла рот, чтобы высказать ему все, что я думаю по поводу его шуток в самых неуместных ситуациях, но так и не успела произнести ни звука. В дверь постучали.
Подскочив, я в панике заметалась по комнате, натягивая на себя первую попавшуюся под руку рубашку, а затем схватила Александра за руку, грубо запихивая его почти шокированную такими действиями персону в ванную комнату.
— Привет, Деррил, — открыв дверь, я обнаружила за ней приятеля и, несмотря на мой миролюбивый тон, успела мысленно его несколько раз проклясть.
— Харви, — кивнул он. — У меня к тебе просьба, — начал он почти без предисловий. — Мне нужно уехать на пару дней… Я тут написал заявление на отгулы. Можешь его передать мистеру Нильсену? Вы же все равно вместе работаете…
— А? Да, конечно, — пробормотала я, а затем выхватила у него эту несчастную бумажку из рук, сразу же захлопывая дверь перед его носом.
Стоило мне это сделать, как из ванной вышел Александр, причем выражение лица у него было отнюдь не игривым, как пару минут назад.
— Знаешь, когда прятаться приходилось тебе, это было даже весело, — протянул он. — Но вот мне что-то не нравится вести себя как подросток, который скрывается от родителей.
— Ну а что мне было делать? — насупилась я.
— Подумать не пробовала? Ты из-за чего паниковать начала?
— Ну как же… мы ведь… в одной комнате…
— И оба были одеты. Ну почти… Что тебе мешало натянуть свою рубашку и просто открыть двери. Даже если бы меня здесь увидели, вопросов бы это не вызвало. Я имею полное право зайти к своему ассистенту, который, между прочим, опаздывает на работу, — Нильсен бросил показательный взгляд на часы, заставив меня раздраженно закатить глаза. — В общем, можешь считать, что мне это надоело.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что не намерен больше прятаться в ванной, — он почти строго посмотрел на меня, а затем хмыкнул. — Иди за мной.
Ну почему? Почему я ни дня не могу прожить, не испытывая очередной микроинфаркт? Если он собирается раскрыть мою личность всему дому, то мне, кажется, нужно уже не рыть подкоп, а пытаться отобрать у Сэма пистолет. Перспектива пустить пулю себе в лоб с каждым мгновением казалась все более заманчивой.
