Хитрый и Дикий «Крик»

      Пока подростки шагали чрез изумрудных красавиц, одетых в пушистые и игольные пачки, Солнце тяжело перекатывалось в зенит и топило теплом снежные просторы, которые под еловыми лапами сохраняли белизну и прохладу. Крэйг бережно держал на руках дикое тело, запутанное жестким полотном, ступая медленно позади одноклассников, Кайл печатал сообщение Картману на экране сенсорного телефона, а Стэн прислушивался и тормозил мальчишек, когда из густых зарослей слышалось настойчивого шуршание носа по поверхности земли, и серый собачий предок выбирался из кустов, озирал голубыми очами местность и мчался в противоположное направление, улавливая, как мелкая дичь пасётся и вздымает хрупкой лапкой снег, дабы полакомиться свежей травой. —Стэн, он ушёл? — шёпотом спрашивал предводитель эльфов, выглядывая из-за широкоплечей спины воина-защитника, который, придерживаясь неопрятной грани горного булыжника, кивал головой и торопил друзей. —Скорее, валим отсюда! Думаю, что он скоро вернётся, — настораживался Марш, пока Брофловски и Такер с полудохлым вандалом второпях миновали волчью территорию. —А почему он не почувствовал наш запах? — негромко поинтересовался вор, подбираясь к показавшемуся вдали красному амбару. —Я думаю, это из-за того, что мы большую часть дня проводим именно в лесу: валяемся, когда сильно устали, бегаем и тренируемся для сражений с вами, ну, сторонниками крепости Купы. В городе очень сложно обустроиться Тёмным эльфам, ведь жиртрест организовал везде караулы, — делился впечатлениями Кайл, — совсем охренел, жопа жирная. —Другими словами, мы провоняли здешней флорой и фауной, — докончил мысль эльфийского короля воин и отметил, что в нескольких метрах томно мычит корова и глохнет трактор на пашне. —Вы не только успели пропахнуть природой, но ещё и друг другом. Да, гомофобы? — насмешливо заметил Крэйг и затанцевал бровями, наблюдая, как подростки окунаются лицами в маковое поле и съёживают физиономии. —Мужик, остепенись! — вскипел Брофловски и грубо всадил в сугроб головку от клюшки для гольфа. — Это Картман вечно на всех пальцем тычет, мол, еврей, гей, инвалид и умственно отсталый. Молчу про его вечные заёбы про бедность Кенни! — буйствовал предводитель фракции Тёмных эльфов, жестикулируя и взбрасывая к ясному небу руки, пока вор раскатисто хохотал, а Стэн нелепо выдавливал улыбку, осознавая, что их роман подвергся любопытным глазам. Воин скинул с щёк румянец и отозвал от горячих эмоций своего короля, когда в чаще застонали упавшие ветки под когтистыми лапами зубастых хищников. Он указал на то, что звуки становятся вся яснее и яснее, ссылаясь на приближение платиновой стаи. Герои обоюдно согласились погрузиться в мёртвую тишину и продвигаться, как можно быстрее, чтобы избежать свидания с хозяевами вечнозелёного леса. Кайл осторожно шуршал подошвой обуви, собирая коралловой робой сухие щепки и проходя мимо обильных кустарников шиповника, из которых выбросился молодой волчонок, поймавший кусок материала угодий эльфа и зверски зарычавший на подростка. Брофловски испуганно откликнулся, вцепился варежками в робу и поволочил одежду на себя, вырывая хлопчатый край из клыков зверя. —Кайл! — переполошился Марш и вынул деревянный меч, висевший на кожаном ремне. Крэйг аккуратно клал вандала на торчащий из-под рельефа сосновый корень и медленно подымал острый камень. — Я сейчас! Мальчишка ударил самодельным оружием по морде хищника, который выпустил ткань и жалобно завыл, словно вопил от боли. Защитник королевской крови намеревался вторично навредить волосатому малышу размерами со взрослую особь, чтобы проводить скулящего волчонка в мир грёз, однако его оттолкнул Твик, заехав локтем под ребра и свалив в пух снежинок Марша. Он обнял за продолговатую талию зверя, коснулся лбом ушибленного места и оскалил зубы цвета слоновой кости на шайку. —Твик?! — единодушно удивились ребята, пока Такер вздрагивал и, не воспринимая картину, оглядывал одиноко валяющийся дырявый плащ, ранее укутавшего дикаря. —Не трогайте его! Он ещё совсем волчонок, — предупреждал Твик подростков, пока серый томно ревел, созывая волочащих хвосты собак. —Чёрт, он сейчас соберёт всю стаю, — беспокоился Стэн, которому помогал прямо установиться Брофловски. — Крэйг, забирай своего невротика, и уносим ноги, а то от нас останутся ножки да рожки. —Если бы это было так легко! — признался вор, стараясь подобраться к озлобленному вандалу, который защищался то захлопнувшейся и вновь разинутой ротовой полостью, имитируя укус, то колом отпавшей веткой, подобранной Твиком и разломленной пополам. — Да прибудет со мной офицер Звёздного Флота Спок! — гнусаво процедил Такер и подхватил сына природы, перекидывая худые кости и подсолнечную шевелюру на плечо и давая дёру. Мальчишки вынырнули из еловых просторов и, переводя кислород, впитывали в лёгкие сельские ароматы: отошедшая от снега земля, сухое пожухлое сено и кучи испорченных фруктов, переработанных коровьим организмом и выпущенных на изобилия Матери-природы. Пока вор морщился от того, что полная корова, мягко говоря, справляла естественную нужду, дикарь царапал его поясницу, вертелся и махал ступнями. Такер мягко попросил перестать елозить пойманного зверёныша, на что вандал и обратить внимание забыл, но после пятой просьбы он нехило приложил ладонь к ягодице Твика, который, в свою очередь, зарделся до концов ушей и усердно попытался обласкать клыками бок Крэйга. Попытка оправдалась душераздирающим плоть мычанием и скрипом зубов. —Эм-м, Крэйг, — неуверенно обратился Кайл к хулигану, который каждый шаг сопровождал болью и слезами, держа курс к квартире Шефа. —Да, Кайл? — ответил вор, закусывая страданиями губами и скривлённым ликом. —У тебя клещ на спине, — сдерживая бегущие из горла смешки, выдавил Брофловски, однако Такер направил неприличный жест пальцем и в оскале улыбки дрогнул уголком янтарного ока, пока мальчишка заливался хохотом. Подростки с нетерпением добрались до знакомого сердцу и взору двора, где идеально выкошен газон под рыхлыми полями снега, пускают крепкие стебли подснежники и опрятные стены двухэтажного дома внушают родительское тепло и новаторство. Стэн глухо постучался в деревянную плиту и отступил к недоумевающему Кайлу, на которого недовольно фыркал вплотную стоящий и сцепленный воровской ладонью Твик. В дверном проёме показался упитанный афроамериканец с поварским колпаком и наидобрейшей улыбкой на бородатом лице. —Привет, дети, — мягко отозвался мужчина и пропустил шпану в коридор. —Привет, шеф, — ответили хором юноши и проступили в помещение, где задавались самые абсурдные вопросы, ответы на которые не отличались разумностью. —Как вы? — по-отцовски спрашивал повар, пока мальчишки усаживались на гепардовый диван, а вандал с дичайшим любопытством рассматривал то Шефа, то фикус в горшке. —Хреново, — молвил Брофловски, опередив реплику Марша. — У нас что-то с Твиком стряслось, — проговорил король Тёмных эльфов и указал на усмирившегося дикаря, которого до сих пор держал за руку потасканный клыками Такер. — Он стал каким-то диким, если честно. Ну, или более агрессивным, наверное. —И метамфетамина он не принимал, — подметил Крэйг, испепеляя еврея враждебным взглядом. —А когда это началось? — поинтересовался афроамериканец и приблизился к вандалу, вздрогнувшему и примкнувшему к плечу воровской души. Скоропостижно за пластиковыми окнами загрохотал гул альпийского горна, и поверженные удивлением герои молниеносно выбрались наружу, где на проезжей части сошлись сторонники фракции крепости Купы и подлинные Тёмные эльфы, не нарочно выбравшиеся из тумана вечнозелёного, как и вандал. Баттерс, сгорбившись и шипя от мучительной колки всаженной стрелы в лопатку, прятался за спиной Эрика, который требовал отпустить связанного лианой Кенни и негодовал по поводу стрел со стальным наконечником. —Да я вам яйца выкручу! Долбанные кретины, — ругался округлённый волшебник и выставлял деревянный посох. —«Жил да был Магистр – король, сеял в округе мученья и боль! Вечно твердил, что «мир да герой», а сам терзался жестокой войной! Эльфов страданиями вечно поил, уничтожал, ненавидел и бил, Мирный народ сильно устал – королевского сына вне брака украл! Мудрый эльфийский Кайл – король сердце отдаст за мир и покой, Будет страшным магический суд, принца в жертву морям принесут!» — перебирая длинными перстами струны мандолины, расписанной стручками и листьями резьбы, распевался перескакивающий с ноги на ногу рослый эльф с изумрудной тиролькой и индюшачьим пером, всаженным в загнутые назад поля головного убора. —Твою мать. Это же Джимми! — поразился Брофловски, пока Такер уныло заворчал и потащил дёрнувшегося к Валмеру полевого Твика от сыр-бора, ибо меньше всего мальчишке сейчас хотелось разбираться со всем тем дерьмом, которое он с призрением наблюдал: бывший инвалид с костылями носится, как белка, голосит без заиканий и лучисто смеётся, будто бы ранее Бог не навлёк на него вечные мучения. —Нахуй, я не буду в этом участвовать, — проронил пару слов вор и рассказал Шефу о загадочной туманности в вечнозелёном лесу, которая распространилась по всей еловой чаще, пока вандал не унимался и тянул худощавые руки к танцующему эльфу. —Крэйг, предполагаю, что тебе нужно вернуть Твика обратно, но перед этим обработай ему раны и накорми хорошенько. Возможно, опять где-нибудь да открылся портал в другую вселенную, — размышлял афроамериканец. — Батюшки мои! Смотри! Юноша глянул и стиснул клыки: дикарь, чтобы освободиться от приставучего Такера, вновь оставил на его коже свой рельефный отпечаток, сорвался и с торжественными возгласами: «Джимми!» прыгнул на родного веющего за километр дикостью воющих осин и треском снега Волмера, который, обронив музыкальный предмет, словил копну взлохмаченных зарослей и отдал приказ натянуть стрелы на врагов. —Вандал? Что ты делаешь в городе людей? — интересовался музыкант, подпинывая шевелущегося, как бабочка в куколке, стянутого Кенни и спуская взвинченного дикаря, трепещущего поведать танцору сокровенную тайну, на асфальт. —Джимми, какого чёрта? Что за херня, чел?! Мы же договорились, что используем стрелы с присосками, — возмущался волшебник, пропитывая капли холодного пота висячим рукавом и перебивая сына Матери-природы. — Твик, ты же за фракцию Крепости Купы! Что происходит?! Кайл, еврейская ты сука, что ты опять натворил? Ты подонок, рыжеволосый, как же я тебя ненавижу, — бесился Эрик, вскидывая посох из осины над собой, топая пухлыми ногами и закидывая Брофловски претензиями. —Заткнись, жиртрест! Я здесь не причём! — воскликнул король с огненными кудрями и сомкнул уста, примкнув плечом к Стэну, придавливающему переносицу и переваривающему ситуацию. —Этот голос! Голос свежей росы на лугах, пасущих утончённых кобылиц и буйных жеребцов, голос слёз ивы и эльфийского народа, нежный и трогательный голос его Величества. Король Кайл! — обратился Волмер к предводителю фракции Тёмных эльфов и тронулся к вздрогнувшему еврею с ветвистой короной чрез стойких стрелков, в любое мгновение готовых отпустить натянутые тетивы на Купевцев. — Мы нашли вас, слава палке Истине. Я и отряд юных эльфов бродили по восточной части вечнозелёного леса в поисках шелкопрядов и ирги для струн и чернил, пока вы отправились навещать плененного рыцаря Стэна в крепость Купы. Однако из иголчатой ча… — обрывисто кончил повествование музыкант, взирая на невредимого воина-защитника с деревянным оружием, выступившего и загородившего фигуру Брофловски. — Вы спасли Марша? Как вам удалось, король Кайл? —Джимми, это ловушка! Они ненастоящие: подделка, грёзы, мираж, — со скоростью тараторил вандал, пока физиономия остроухого певца заполнялась то ли тучной хмуростью, то ли натянутой осторожностью. —Отряд рассыпаться на два фронта. Правые – не спускать взора с волшебника и паладина, левые приготовьтесь вложить всю ненависть в наконечники стрел. Не смейте промахнуться – в первую очередь лишим жизни лживого предводителя и воина-защитника. По моей команде! — вытянув руку со сжатым кулаком в хлопчатой перчатке, отчеканил Волмер. —Дети, дети, — поторопился успокоить негодующих малышей шеф. —Эльфийский народ, я Кайл−король, Воплощаю покой и терзаюсь слезой. Сражаюсь со злом, я Кайл−король, Надежду дарю и мерцаю звездой. Я владыка земель Зарона, Противник убранств Ларниона. Палку Истины жажду достать, Для народа врагов побеждать! Опомнитесь воины, я Кайл−король, Танцующий эльф, владевший стрелой. Внемлите воины песни мои, Откройте эльфийские души свои! — выстрелил еврей, вжавшись в ладонь Стэна и покраснев бледным лицом, как помидор. —Джимми, я могу быть наказан за свои догадки, однако должны ли мы верить Твику? Несмотря на то, что он дитя вечнозелёного леса, наша разведка не раз видела его в компании Крэйга Такера – вора и разбойника, поставляющего Крепости Купы оружия из магии, — с содроганием в голосе отозвался лучник с каштановыми кудрями и конопатостью. — Только настоящий эльфийский король мог задеть сердце его подчинённого и усомниться в решении. Я не готов пронзить его Величество! —Что?! Нет! Нет, — маячил вандал и тревожно размахивал ладонями опускающим стрелы солдатам, медленно направляющимся к Брофловски и Маршу под звонкую мелодию мандолины и возгласы, переполненные ликованием и счастьем. Пока человечки с острыми ушными раковинами, изумрудными плащами и пуленами толпились у сбитого с толку предводителя Тёмных эльфов, приклоняясь и выливая из глаз слёзы, Баттерс подкрался к перетянутому растением МакКормику и разрезал грубую лозу канцелярским ножом, незаметно кинутым Крэйгом. —Сейчас, сейчас, — спешно перебирал слова паладин, пока дикарь хлопал пушистыми ресницами и скалил клыки. Стоило Твику приметить, как купевцы вызволяют члена королевской знати и растопырить пасть для того, чтобы предупредить заронцев, то Такер захлопнул его рот и поволок в тень от лап еловых стволов. —Только поспей меня укусить. Твик, пойдём уже домой? Я был бы та-а-ак счастлив, — проговорил вор, сузив вороньи брови и ошпарив тёплым дуновением мочку уха сына вечнозеленого леса. —Домой? Домой?! — бешено сорвался разбойник, дерзко оттолкнув вора и выставив кулаки. — Да ты истребил всё моё племя! Лишил невинности дев, изрезал старейшин и разрушил деревню. Я ненавижу тебя! Всем своим сердцем ненавижу, — скалился светловолос, пока Крэйг пусто рассматривал ярость и ненависть в грозовых очах, пряча конец нос в коричневой материи, закрывающей шею. Юноша терпеливо поймал кисть взлохмаченного Твика, повалил его на себя и, скрывая извоженное тело, прижал к сердцу. —Я слишком влюблён, чтобы сделать такое, — выдал любвеобильно Такер, пока дикий выходец усмирялся от содроганий в грудной клетке. Он сомневался, однако нежность обволакивала видящий жестокость разум. — Позволь мне кое-что показать тебе.       Они мирно шагали по весенним переулкам, где на газонах набухали головы подснежников, не расцепляя ладоней. Твик с переменчивостью осматривал то габаритные вывески магазинов, где толпились человеческие кучки, то жителей Южного Парка, которые умилялись, видя возлюбленных, и непринуждённо приветствовались добрым взглядом. Птицы драли глотки. Ели сбрасывали с лап влажные сугробы. Белки кубарём скатывались с ветвей, бросались в ноги прохожим и карабкались резво обратно на тёмно-зелёные верхушки, выманив то шоколадную конфету, то калорийную семечку. Сын вечнозелёного леса в изумлении окаменел, когда по проезжей части промчался автомобиль. —Что это был за зверь?! Так быстро! — восхищённо спрашивал он, следуя за воровской душой. —Это не зверь, — опровергнул яркое чувство Крэйг. — Это машина. Металлическая железяка на колёсах, жрущая литрами бензин. Люди используют её, чтобы быстрее добираться до определённого места или путешествовать по миру. —Я всегда мечтал отправиться в путешествие, — опечаленно выдохнул Твик и опустил погасшее небо, затянутое пеленой туч, к обильно зелёным травинкам. Не ожидая казусов, юноша нежданно согнулся, яростно вдавливая костлявые конечности в груди, и примкнул коленями к дороге, истошно цедя сквозь клыки стон. — Больно, чёрт, словно стрелой пронзили, — шептал разбойник, к которому наклонился Крэйг и легонько затронул острое плечо. —Твик? — обратился он и приподнял лохматую чёлку, чтобы испугаться до чёртиков, приметив, как кривится гримаса, и грохаются на асфальт крупные слёзы. — Твик?! — вор, растерявшись, забегал янтарём в глазницах, сжал кулаки и потучнел. Такер мысленно проклял весь мир, приносящий в сию минуту страдания возлюбленному, подхватил вандала на руки и быстрыми широкими шагами заторопился в бобовую квартиру Твиков. Остановившись под дырявой тенью древа, мальчишка вызволил из кармана телефон, открыл диалоговое окно в ВатсАппе и напечатал родственникам сообщение:

«Остаюсь у Твика с ночёвкой. Родители не против. Люблю вас ( -_-)凸»

Отнюдь не воспринимая близко к сердцу взрывающийся письменными возмущениями семьи телефон, вор ступил на тропинку, обступленную жидким газоном, местами процветшего сладкими ландышами, забрался по ступеням и постучался в дверь, переминая волнующиеся ступни. Здание отозвалось безлюдьем, и Крэйг дурно буркнул, откинул прочь коврик, еле-еле протиснул перста в толстую щель, придерживая зачахнувшее телосложение, и нащупал связку металла с резьбой. Он отворил плиту, борзо толкнув её сапогом, прошёл вовнутрь пропитанного выпечкой помещения и скатился по стене, бережно располагая Твика на своих бёдрах. —Мёд, ты как? Всё ещё болит? — поинтересовался юноша, коснувшись впалых щёк дикаря, который напыжился, грубо перехватил руку и шлепком бросил её в сторону. —Сгинь в болоте, брыдлый олух, — шипел вандал, пока Такер равнодушно хлопал ресницами. Он решительно обхватил скулы сына Матери-природы, притянул разъярённую физиономию к себе, пробуя сухие губы под выплеск ярого презрения в голубых очах. Твика трясло, когда вор то по-лебяжьи дотрагивался к чувствительным участкам, то ластился мышцей без костей и властно жал к крепкому стану. — Агхр-р! Отвя-янь, кх, — кряхтел разгорячившийся дикарь, выгибаясь в позвоночнике, словно пантера, пускающая когти и оскалившая клыкастую пасть. —Ай, — отозвался Крэйг после того, как безумно дышащий вандал прокусил до красных ручьёв его губу и упёрся ладонями о плотные плечи, держа приличное расстояние между юными грудями. — Этот поцелуй я запомню надолго, — непринуждённо произнёс жмурившийся от неприятных ощущений разбойник, выпуская подскочившего сына вечнозелёных чащ. Такер восстал с осиновых досок, уваленных ковром, указал пальцем на второй этаж, где в конце коридора, в ванной комнате, мёрзла акриловая ванна. На воровское удивление, дикарь послушно направился к лестнице, однако у плазменного телевизора вновь поймал столбняк. —Что это за вещь? Чёрное, плоское и отображает меня. Как вы закрасили тьмой зеркало? Это тёмная магия?! — наклонив голову, внимательно изучал объект Твик, округляя до золотых пятаков глазёнки. —Твик, это телевизор. Штука, которая показывает различные двигающиеся картинки. Давай, как помоемся, то посмотрим его? — предложил юноша, поторапливая дикаря наверх и расшнуровывая сапоги. В гигиенической комнатушке, где тёплый свет озарял гладкие грани ванны, отталкивался от настенного габаритного зеркала и падал на горшок с фикусами в углу, сын вечнозелёного леса и разбойник нелепо переглядывались и глотали языки. Крэйг, покрытый смущением, с тряской в ладони прикоснулся к локтю Твика и скривил недовольство, подбитое растерянностью, на физиономии. —Раздевайся, — глухо выдрал он из глотки, пока вандал вскидывал пшеничные брови и оголял клыки. — Твик, тебя нужно отмыть. Пожалуйста, давай обойдёмся без кровопролития? —Только посмей меня пальцем тронуть, и я тебя раздеру в клочки, — злобился юноша, скидывая шерстяную обувь, скатывая шаровары и обнажая лунные ягодицы. — Где здесь озеро? Бочка с водой? — вопросил он, резво повернувшись телосложением и выпрямившись перед маковым Такером, который предпочёл изучить жалюзи на пластиковых окнах и указать на акриловую ёмкость. — Туда лезть? —Угу, — отозвался черноволос и натянул чульо на зелень в глазницах, чтобы не пялиться на переползающие, колыхнувшиеся от прохлады металла бёдра и спину, поделённую пролезшим позвоночником. —Гр-х, холодно, — произнёс дикарь и примкнул к груди колени, обвив конечности предплечьями. Крэйг откинул в сторону перуанскую шапку, вскрывая красные пятна на ланитах и всклокоченные грубые пряди, избавился от колющей кофты с длинным воротом и, оставшись в просторной футболке, подобрался к смесителю. Он провернул ручку с горячей, а затем с мерзлотной жидкостью, закупорил пробкой водослив, и струя, умеренной температуры, брызнула из крана. Твик ужаснулся, когда до пальцев на ступнях дошла нагретая не силами гейзера вода. Табуны мурашек разбежались по коже, и выходец вечнозелёного леса протяжно выдохнул остатки морозного воздуха с улицы. Пока вандал плавился во влажной теплоте, размягчая упругое сердце, вор смачивал ватой, облитой перекисью, рисунок челюстей на боку и руке, ранее помеченных дикарём. Подросток отскрёб засохшие кровавые гущи и залепил ссадины стерильными пластырями. Такер не шумно окрикнул сына Матери-природы, который чуть не клюнул носом, убаюкиваясь грохотом жидкости. Разбойник подступил к Твику, который обратимся к нему с лопнувшими капиллярами и пылающим ликом, оттопырив сочные уста. Жарко. Такер мылил и ерошил золотые тополя на голове вандала, заботливо требуя, чтобы тот зажмурился и не крутился, словно крылья мельницы, волнуемые муссонами. Он проходил мочалкой по чертам изношенного туловища и битых ног, смывал пену и мыло душем, собирал полотенцем капли и, когда вода окончательно слилась в трубы, помог подняться сыну вечнозелёного леса. Юноша укутал его бархатной тканью, вознёс на руки и вынес из паровой коморки, оставляя сырую тропинку, скатывающуюся моросью с дикой копны. Вандал издавал сиплые звучания, и Крэйгу не хотелось тревожить тихий час елового возлюбленного. Возложив его на постель и укрыв краем пледа, хулиган выдвинул нижний шкаф комода, чтобы подобрать вещи для вандала. —Какого?! Твою мать, пошли отсюда! — грозно прошипел Такер, вытаскивая за колпак одного из недоделанных бизнесменов, пока другие суетились, сталкивались друг с другом и звонко шумели. — Тс-с-с, а то я вас опоссуму МакКормика нахер скормлю, — озверел вор, схватывая трусы из мышиных ладошек мифологического существа. —Послушай, человек, — обратился к нему гном с рыжей бородкой и пышными бровями, не отпуская ассортимент нижней одежды, — позволь нам уйти. План же горит, денежки кап-кап. Отпускай, а то мы тебя! Мы тебе…ну-у… — слились в унитаз угрозы бизнесмена под свирепым взором юноши. — Мы не расскажем тебе о славах Твик Твика про тебя, ха-ха! —Да! — подхватили карликовые человечки. —Пиздец, — откликнулся Крэйг и собрал всех бородачей в красных куртках с овчинным мехом на рукавах в кучу. Он завернул гномов в беленькие трусы и пропихнул живой комок в дырку, прогрызенную крысами в стене, которую затворил учебный портфелем. — Валите отсюда, нищеброды. Хулиганьё окаменел, когда по комнатушке пронесся вольный скрип отворённой клетки с попугаем, и птица истерично залепетала, спрыгивая с качелей на металлические жерди. Пернатый крик. —Твик! — гнусаво огласил подросток, оборачиваясь и замирая сердцем. Дикарь бережно держал на ладонях лимонного какаду с мятным галстучком на шейке, который вдавливался твёрдым клювом в скулу и расправлял большие крылья, насвистывая и клацкая. Он то выпрямлял золотой гребешок, то прижимал его и переминался с лапки на лапку с загнутыми ноготками, пока Твик пребывал в приятном замешательстве. —О-ох, — скоропостижно отпустило Такера. —Его можно съесть? Он так и льстится мне в пасть, — спросил вандал, рассматривая попугая голубыми радужками глаз. —Нет, — отрезал Крэйг и обратился к шуму на первом этаже. —Твик, мы дома, словно блуждающие души, нашедшие покой! С тобой Крэйг? Парни, я надеюсь, что вы хорошо провели время, пока нас не было, подобно кофейным зёрнам, набухающим в свете Солнца, — смеялся Ричард Твик, направляясь с пакетами в кухонную комнату. —Ричард! — возмутилась миссис Хелен, убирая кожаные сапоги Такера в обувницу. —Матушка? Отец? — молвил Твик, не сдвигая заполняющиеся морской водой глаза с дверного проёма в стене. Он судорожно впихнул попугая Крэйгу и выбрел из детской комнаты. — Матушка! — зыкнул вандал, зацепившись взором за лазурный край платья, скрывшегося в ванной комнате. —Мальчики, почему в нашей ванной еловые иголки и ветки? — задавалась вопросом женщина, складывая в носовой платок мусор, застрявший в водосливе, пока вор затаскивал буйного дикаря обратно и нервно облегал его в одежду, предписанную для сна. —Отпусти меня! Я должен увидеть её! Да будь ты проклят, — сердился светловолос, отбрасывая прочь касания подростка и размахивая кулаками. Когда Такер выпустил зверёныша, то он мигом вылетел из кофейной коморки, встретившись в коридоре с ласково улыбнувшийся матерью, не сдержался и зарыдал навзрыд, смахивая слёзы и мусоля лицо. —Твик! Что случилось? — с перепугом опешила Хелен Твик, присев на колени и распространив руки, чтобы сын несмело приблизился, судорожно коснулся пальцами мягкой кожи ланит и легко сжал русые вьющиеся пряди. —Матушка, я думал, что никогда тебя не увижу, — рюмился мальчишка, черты которого целовала мать в замешательстве, кидая ласковый взгляд то на слезливого дикаря, то на поджавшего губы вора, выглядывающего из-за дверного проёма. — Как тебе удалость сбежать от злобных рук купевцев? Они не морили тебя голодом? Не страшили свиньями? —Ха-ха-ха, — истошно выбросил смешки из глотки Такер в холодном поту и припаял ладонь к устам дикого гостя, сковавшего зверя на гримасе, — миссис Хелен, он хотел сказать, что сильно скучал по Вам. Не беспокойтесь, с Твиком всё в порядке. Я был рядом, честно. Мы играли в волшебников и эльфов. Нам о-очень понравилось. Мы были т-а-ак счастливы. —Славно, дети мои, — вольготно отозвалась женщина и потрепала младые прически, — спускайтесь вниз через десять минут. Твик, твой отец приготовит говяжьи стейки с зелёным горошком. Тебе налить кофе? —Нет, не надо, — предосторожно ответил Крэйг, выступив и закрыв большую часть телосложения сына вечнозелёного леса, словно уберегая его от предстоящей опасности, — Пожалуйста, миссис Хелен, — отводя в угол глаза, тревожно прогнусавил подросток. —Ох, конечно, — спокойно произнесла она, сомкнув густые ресницы и добротно засияв. —К слову, Крэйг, звонил твой отец. Мы миленько пообщались. Можешь остаться сегодня у нас. Твик, ты не против, милый? —У нас?! Крэйг Такер? — возмутившись вопрошал вандал, но после того, как он ощутил взволнованный взгляд воровской души, то кивнул острым носом и выдавил тяжёлый вздох. Ужин в семье Твиков прошёл не без странностей, на которые родители, особо не утруждаясь, не обращали внимание, отчего Такер негодовал и на предложение разделить со взрослыми кружку кофейного напитка отрезал все возможные ответные реакции возлюбленного. Юноши сидели за дубовым столом, поверхность которого покрывалась молочной скатертью. Чаши разных размеров с продуктами соблазняли детские глаза. Плоды черники, сметанный соус, салат из шпината и репы, заправленный оливковым маслом, выжитые из моркови смузи – пестрели на бледной ткани. Пока вор тыкал вилкой мясо и морщил лоб в натянутой атмосфере, Твик рассматривал и вдыхал сытные ароматы пищи. Он резко и голодно сорвался на кусок говядины, подхватив его руками и слёту затолкав в пасть. Пока отец и мать давились тревогой, черноволос переплёл пальцы и опёрся головой об образовавшийся замок. Тщательно покромсав плоть в кляре, залпом поглотив здоровую оранжевую жидкость, мальчишка звонко, словно роса, скатившаяся с ветви ивы и плюхнувшаяся в полотно воды, залился хохотом и отчеканил: «Ну, ворюга, как тебе? Мой отец искусно готовит! Чертовски вкусно!». —Не смею возражать, мёд, — заворожился Крэйг, который принял протянутые матерью салфетки и стряхнул с подбородка вандала крохотную веточку укропа. — Мистер и миссис Твик, спасибо за ужин. Мы пойдём готовиться ко сну, — проговорил Такер, обхватив кисть дикаря и помогая ему спуститься со стула. —Да не за что, — сложив пополам и откинув прочь блеклую газету, произнёс отец семейства. Он проводил серыми радужками очей влюблённых, которые застряли в проёме в стене, секундно разругавшись и размокнув ладони. Однако, чтобы не усугубить положение, Такер подхватил мальчишку за бёдра и устроил судорожный таз на своих крепких предплечьях. Ричард отпил кофе, взбрасывая каштановые брови от проделок молодёжи, и кивнул на изумление супруги, — Крэйг назвал Твика «мёдом»? —Мило, правда же? — заметила женщина, расправляя фартук и не сводя небесного взора с остывшей помученной ассортиментом кухонной посуды порции. — Крэйг, славный ребёнок. Он так беспокоился о нашем сыне, что даже не поел. —Если бы я ещё раз предложил Твику кофе, то он бы сжёг меня своим призрением в глазах, как свеча, подпалившая крылья старой моли, — рассуждал отец, подставляя горькие губы к устам жены, которые соприкоснулись в супружеском поцелуе. — Дорогая, иди отдыхать. У тебя был тяжёлый день, как у птицы, метавшейся из гнезда в гнездо. Я всё уберу. —Спасибо, милый, — отозвалась миссис Хелен. — Перед тем, как ты пойдёшь в спальню, проведай ребят и пожелай им доброй ночи. Если тебе покажется, что дома прохладно, то спроси у Крэйга, нет ли необходимости в том, чтобы достать ещё одно покрывало. Всё-таки он спит на матрасе, не дай Бог простудится. Я люблю тебя, Ричард. —И я тебя, подобный юноше, потерявшему сознание в любовном омуте, — метафорил мистер Твик, сгребая чаши и составляя их на полках холодильника. Кухонная комната сверкала. Мужчина поднялся на второй этаж и, отвратительно скрипя деревянным полом, добрался и отворил дверь в идиллию сына. Такер, неудобно устроившись на краю постели, свесил ногу и уронил щеку в золотую рощу вандала. Твик же пригрелся на его подымающейся груди и крепко пережал длинные пальцы на ладони друга. Какаду, развалившийся в вороньих волосах вора, встрепенулся и клацнул грубым клювом. —Тс-с, — издал звук отец семейства и приподнял уголки губ, к которым прислонил указательный палец. Он прошёл вглубь, обходя рулоновый матрас, выключил горящий светильник над партитурой, задвинул занавески, на мгновения разрешая себе изучить искры от газовых тел, и напоследок поцеловал тёплые лбы подростков, не смея больше тревожить тихий час, — доброй ночи, сердцееды мои.