Рай

Всегда действуйте так, как сами считаете нужным. Даже если этот выбор окажется неверным, вы никого кроме себя уже не сможете в этом винить. Попросить оставить девчонку и помочь ей не составило большого труда. Сейчас на горе не было много народу, поэтому никто особо не протестовал. К моему счастью, она оказалась вампиром, пусть и только на половину. Сначала я планировал оставить её в своей комнате, но вскоре, слегка подумав, я попросил Себу подыскать ей отдельную комнату не далеко от моей. Себа Нил был квартирмейстером Горы вампиров.Как квартирмейстер, Себа отвечал за припасы и жилые комнаты. Его обязанностью было обеспечивать каждого пищей, напитками и кровью и предоставить всем вампирам место для сна. На него работали другие вампиры, но он был главным. Не считая Князей, Себа считался самым уважаемым вампиром горы. В свои семьсот лет Себа был вторым после Париса по старшинству вампиром. Пусть вас не обманет его возраст. На самом деле он хитрее, изворотливее и проворнее любого вампира, и проведет любого как мальчишку. Сейчас вампиров на Горе от силы было десятка три, так что пустых комнат было предостаточно. Правда было слегка проблематично оставлять волков с ней в одном помещении, но выбора не было. Когда я забирал её из той пещеры, чуть ли не вся волчья стая шла за нами, но по мере того, как мы приближались к горе, они уходили. Хотя все же два больших черных волка даже в горе не отходили от неё ни на шаг и никого не подпускали к ней. Даже мистер Джутинг, который как-то хвалился, что отлично находит общий язык с волками, не мог поладить с этой парочкой. (Притом один из них что-то крепко держал в зубах и не желал отпускать). Не знаю, чем это было вызвано, но они явно переживали за здоровье этой девчонки. Конечно, как только я принес её, врачи Горы вампиров сразу же оказали ей первую помощь. Разобраться с её состоянием не составило большого труда, как, в принципе, и отогреть её. Сложнее всего пришлось с ногами девчонки. Они были содраны в хлам, так, что не было видно не единого живого места, только глубокие, рваные раны. Но, к счастью, сейчас на месте этих ран были только неровные шрамы. Обморожения чудом удалось избежать, как на руках, так и на ногах. Порезы на руках были очень глубокими, и, как только их отчистили от набитого в них мусора, стали видны даже кости пальцев, но их тоже зашили и заживили. Теперь осталось только ждать, когда же она проснется. Но из-за того, что я и так потерял пару дней, теперь у меня действительно не было свободного времени. С утра до вечера я был занят то тренировками, то обязанностями князя. Если и выдавалась свободная минутка, то её я проводил сидя в Зале Корзы Джерна, где генералов учили сражаться. Много времени я провел здесь, учась использовать мечи, топоры, ножи и копья. Большинство оружия было рассчитано на взрослых, оно было слишком большим и тяжелым для меня, но я изучил основы использования этого оружия. Наставник высочайшего ранга был слепым вампиром по имени Ванез Блейн. Он был моим наставником в течении моей первой попытки пройти Испытания Посвящения. Свой левый глаз он потерял в борьбе со львом, которая случилась за много лет до нашей с ним встречи, а правый глаз он потерял в битве с вампирцами год назад. Ванез боролся с тремя молодыми Генералами. Несмотря на слепоту, он не потерял своего мастерства, и трио потерпело поражением от рыжего мастера. — Вы должны научиться добиваться большего успеха в сражении, чем это, — сказал он им. Потом, стоя спиной ко мне, он сказал — Привет, Даррен. - Я слышал недавно о твоей интересной находке, - сказал Ванез, оставляя трех студентов, чтобы дать им возможность отдохнуть и перегруппироваться. - Вся гора только и говорит об этом, - улыбнулся он. - Ванез, - начал было я и замолчал. Я давно уже думал об этом, и эти мысли никак не покидали меня. - Я хочу... я хочу снова попробовать пройти Испытания! Ванез улыбнулся еще шире. - Ты так молод, и всего лишь на половину вампир, но ты говоришь и поступаешь, как достойный член клана и его глава. Но ты ведь понимаешь, что будучи Князем, ты не обязан делать это? - Да, но я не чувствую себя уверенно, с тех пор, как не прошел их. Пожалуйста, Ванез. - Если хочешь, значит пройдешь. Главное, не помри на них. Pov Рай Я была в таком тихом месте, где словно летало спокойствие. Такое чувство умиротворения наступало во время легкой дремоты. Вот вроде бы сон, а вроде бы и нет. Я уже не чувствовала душераздирающего холода,продирающего до костей, постепенно погружаясь все глубже и глубже в черную, морозную бездну тишины и спокойствия. На душе было так легко. в одно мгновение, в эту бездну вместе со мной рухнули все тревоги и переживания. Я просто плыла в темном, морозном месте, погружаясь все дальше и дальше в непроглядный омут. Это и есть смерть? Если это так, то я не жалею, что умерла. Странно правда, что я все еще помню что случилось... Я бы хотела пожить еще немного, но сейчас грех на что-то жаловаться. Все кончилось. Я прижимаю руки к груди и закрываю глаза, и уже была готова погрузиться с головой в тот омут небытия и навеки забыть все проблемы тревоги, как вдруг, по запястью словно языки пламени прошлись. Это слегка отрезвило меня. Словно живой огонь прошелся по другому запястью, заставляя меня вздрогнуть. И исчез, как будто и не было. Вдруг появилось странное чувство полета, которого не было раньше. Теперь горело уже все тело. Стало вдруг ужасно холодно, а потом, ужасно тепло. Живой огонь объял все замершее тело, отогревая и вдыхая почти слепую надежду жизни. Так хорошо мне еще не было никогда в жизни. Замершая кровь во мне, словно лавой стала, и закипела с новой силой, бегая по телу и словно будя каждую его клеточку. Постепенно просыпалась и чувствительность. Словно укрытая одеялом сна, появлялась резь и жжение в ногах, саднило пальцы, и каждая царапина начала отдаваться легкой болью, а огонь, он словно дышал. Вздымался, обжигая кожу и снова утихал. Как будто кто-то убавлял газ в плите, затем снова включал его на полную. В слепом желании согреться, я прижалась к огню и расслабилась, позволяя окутать меня с головой и уснула, одним из самых спокойных снов. Тем, который настолько крепкий, что видно только хорошие сны. Мне снилось озеро. Огромное озеро с прозрачной водой на фоне зеленого города лесов. Я стояла перед небольшой пристанью, мокрой после большого ливня. На озеро спускался густой туман, но пока он висел в воздухе на, уже гладкой, поверхности воды, как в зеркале отражались лес, сосны с острыми, как колья вершинами, сырая, старая пристань, туман, медленно опускающийся на воду и девушка в длинном белом сарафане ниже колена. Ноги у неё были босые, а длинные волосы неестественно белого цвета почти достигали длинны всего сарафана. Кожа была белая, словно замершая. Она была, как черно-белая фотография. Как фарфоровая кукла, она не была похожа на живую. Как будто только что встала из гроба. Не живое лицо было все перепачкано кровью, а на белоснежном подоле сарафана были кровавые отпечатки рук. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что эта девушка, была слегка повзрослевшим моим отражением в воде. Но, взглянув на сарафан, что странным образом был на мне, я не увидела никаких следов крови, и, взглянув снова на воду, я увидела себя. Пятнадцатилетнюю девушку с черными волосами по лопатки, загорелой кожей, курносым носом и неестественно большими, насыщенно-зелеными глазами. С тревогой в сердце, я продолжала смотреть на воду. Откуда-то, доносились звуки, подобные тем, как будто кто-то неумело перебирал струны расстроенной гитары. Звуки отражались от поверхности воды и с жутковатым эхом, доносилось до пристани. Руки непроизвольно потянулись к груди и как за спасительную веточку ухватились за висевший на шее большой кулон. Я с удивлением взглянула на руки. Это была, самая важная для меня вещь - большой прозрачный камушек с голубым отливом. Мне казалось, что он потерялся, пока я убегала, или же вообще дома его оставила, но я никак не ожидала, что он по прежнему со мной. Стоило мне подержать его в руках, как тут же все тревоги исчезли. Сделав пару шагов по мокрым доскам пристани, я поскользнулась, и, балансируя на краю, чуть не рухнула в воду. Вместо этого, я упала назад и раскинув руки в стороны, а ноги свесив с края, так, что босые ступни были в холодной после дождя воде, смотрела на серое небо. Туман, очень медленно, так, что казалось, что он стоит на месте, опускался ниже, и когда он достиг уровня пристани, стало холоднее. Казалось, что вот-вот что-то должно произойти, но ничего не было кроме звуков ручьев, втекающих в озеро и звука струн расстроенной гитары, что эхом доносились с другого берега. Время шло так медленно, хотя на самом деле проходили часы. Казалось, уснуть во сне невозможно, но глаза стали потихоньку слипаться, и я бы уснула, если бы не внезапный скрип досок пристани. В один миг, куда-то делись все звуки и сейчас не было слышно совершенно ничего, кроме скрипа досок, означающий, что кто-то или что-то приближается ко мне. Но из-за густого тумана, накрывшего пристань, ничего нельзя было разглядеть. Наконец, я вскочила на ноги, когда в тумане, я заметила, две пары, горящих желтых глаз. Чуть погодя, и я разглядела две больших, черных морды, а после показалось и туловище. Это были два огромных черных волка. Я бы сейчас же взяла бы и спрыгнула с пристани в ледяную воду, но волки вели себя так смирно, будто и не собирались нападать. Они медленно подходили, высунув на бок язык, как дворовые собаки. Я ничего не знала о волках и не представляла, как реагировать: ударить его по морде или по туловищу? Пока мой мозг лихорадочно искал выхода, волк вытянул к моей руке голову, высунул длинный влажный язык и… лизнул её! Я так растерялась, что замерла, пялясь на морду страшного зверя. Волк лизнул меня еще раз, потом обойдя меня кругом, свернулся калачиком. Он уютно прислонился ко мне, как собака, и, прежде чем подумать, что я делаю, я сев рядом с ним, машинально почесала его за ухом. Волк поскулил от удовольствия и повернул голову так, чтобы я смогла почесать его и за другим ухом. Другой, что до этого безучастно наблюдал за нами, подойдя обнюхал мои ноги, потом сел по другую сторону от меня и подставил свою голову для почесывания. Первый волк ревниво зарычал, но он оставила его угрозу без внимания. Я долго сидела у озера, играя и почесывая пару волков. Один из них перекатился на спину, чтобы я могла почесать ему брюхо. Снизу его мех был светлее, если не считать полоски черных волос, разделявшей надвое верхнюю часть живота. Второй же, был полностью черный и как мне казалось, он был слегка по серьезнее своего собрата. Через некоторое время, мой страх перед этими животными отступил и я уже в конец потеряв стыд, каталась вместе с ними по пристани. Волки казалось все понимали что я им говорю или рассказываю. Хоть я и понимала, что это только сон, мне очень не хотелось расставаться с этой парочкой. И сейчас, когда все наконец успокоились, Я сидела на краю пристани скрестив ноги по турецки, когда оба волка лежали по обе стороны от меня, положив морды мне на колени и прижимая уши, каждый раз, когда я проводила по ним рукой. Я хоть и провела ними, как мне казалось, всего несколько часов, неосознанно доверяла им, и не как не ожидала, что один волк вдруг вскочит, и оскалив черную пасть с обнаженными белыми зубами, достигающими пяти или семи сантиметров в длину, резко вцепится в кулон на моей шее, разрывая цепочку и тут же как подбитая собака отбегая в сторону. Второй же волк, стоило мне только потянуть руку, чтобы вырвать у его собрата мой кулон, с каким то извинением в глазах, вцепился мне в руку раздирая кожу до крови. Резко вскочив, и зажмурившись, я в страхе прижала окровавленную руку к себе. Но только спустя пару секунд поняла, что никакой боли нет, и открыв глаза, убедилась, что нет и крови. Еще раз взглянув на руку и убедившись что мне это только приснилось, я встала с кровати. Но ощутив под ногами ледяной камень, я сразу же юркнула под одеяла. Оглядев пещерку в которой я проснулась, и заметив в углу тех самых двух волков, что как только заметили, что я проснулась, с извинением в глазах подошли к кровати. Я было хотела сделать вид, что обиделась на них, но как только я почувствовала, как мокрый нос коснулся моей руки и тихий жалобный вой я просто не могла на них обижаться. Крошечная комнатка в которой я проснулась, была просто нишей, вырубленной в скале, но не смотря на это, она была светлой и теплой, и освещал её большой светильник. но пол и стены от этого не переставали быть каменными, а значит и ужасно холодными. Но и сидеть на месте особого желания не было. Стоять босыми ногами на каменном, неровном полу, было слегка больно. Я конечно весьма удивилась, что со мной и моими ногами было все в порядке. Шрамы на ногах напоминали паутину. Сколько же времени прошло, что столь ужасные раны исчезли? Должно быть, я очень долго спала. в своего рода коридоре, было ужасно холодно и каждый проход был похож на предыдущий. Туннели освещались лишь странными растениями, похожими на лишайники и изредка факелами. Но в промежутках между ними, стоял такой мрак, что хоть глаз выколи и приходилось идти опираясь рукой на стену и заворачивать в первый попавшийся поворот. Я шла как мне казалось на столько долго, что эти туннели казались мне бесконечными. Волки шли за мной, но они мало чем помогали и у меня уже начинало расти в груди мерзкое чувство паники. Наконец, повеяло каким-то теплом и чем-то ужасно вкусным, от чего в желудке раздался неприятное урчание. Но когда я в очередной раз свернула и пошла дальше опираясь на стену, запах стал слабее и мне пришлось развернуться и идти обратно, ориентируясь только на свой нюх, который как мне начало казаться, стал намного лучше. Наконец, за следующим поворотом показалась большая деревянная дверь по обе стороны от которой висели факелы. на ватных ногах подойдя к двери и с невероятным усилием открыв её, мы оказались в небольшой пещере с бугристыми стенами, почерневшими от сажи и вековой копоти. Она освещалась и обогревалась несколькими кострами, воздух был насыщен дымом, который медленно покидал пещеру, просачиваясь сквозь естественные трещины и отверстия в потолке. В центре стояли несколько грубо сколоченных столов и скамеек. Ножки столов были изготовлены из костей крупных животных. За одним из таких столов, сидел старик, на вид лет семидесяти, семидесяти пяти в ярко-красном наряде. Старость испещрила его лицо морщинами и пятнами, но глаза блестели ярко, как у юноши. Увидев меня, он улыбнулся и похлопал рукой рядом с собой, приглашая сесть.