Август, два года назад
— Ты уверен, что удастся? — Николас с сомнением оглядел кованые ворота. Забини спрыгнул с метлы, отмахиваясь от собственных рассуждений. — Да, она дала мне доступ, — протянул он, не чувствуя отталкивающей магии. Это вполне могло быть связано с её качеством или с его резистентностью, но факт того, что ему удалось проложить путь при помощи заговора, уже говорил о многом. Как он ненавидел передвижения летом. — Это работает как с аппарацией, только аппарация может читаться чётче и разбудить её конвоиров, — закатил глаза он, — а если я просто физически перейду через границу, то вряд ли. — Не знаю, я бы не был так уверен, — Ник поправил рукава у лёгкой ветровки, о которой Блейз сейчас мечтал. Его футболка с длинными рукавами едва ли сохраняла тепло, особенно на скорости полёта, несмотря на летнюю ночь. — Обычно у таких сумасшедших территория обнесена пятью слоями чар, чтоб их дочурки не сбежали. — Думаю, они даже не могут предположить, — подмигнул Блейз. Это было по-особенному приятно. Как обворовывать скрягу. Заставлять фанатика трезветь. Он едва удержался от мысли о том, чтобы приземлиться на балкон к мистеру и миссис Гринграсс и поводить по их носам травинкой. Блейз прыснул от собственных мыслей. — С чего она вообще дала тебе доступ? — Ник подошёл ближе, чтобы тоже посмотреть на особняк с безопасного расстояния. Он знал, что в любом случае не смог бы зайти внутрь. — Она наивна, как ребёнок, — протянул Забини и сделал шаг, пытаясь прочувствовать силовое поле. Будет хуёво, если они попадутся. Это испортило бы все его планы. — Тогда, может, нам нужно было их просто обнести? — засмеялся Николас, и Блейз, улыбнувшись, повернулся. — Ну ты кретин, — покачал головой он и вернул внимание забору. — Если она наивна, то о её сестрице такого не скажешь, — невольно буркнул Николас, возясь с черенком метлы. — Она потанцевала со мной, мило улыбаясь, а через час отшила, потому что её маменька навела справки о моей семье, и они решили, что у нас недостаточно стабильная репутация, — сказал он таким противным голосом, что не было сомнений в том, что это — цитата, хотя Блейз не помнил, чтобы Астория говорила так пискляво. — Они хотят в зятья Малфоя, — безразлично хмыкнул мулат. — Отдать кого-то из дочек. — Ты типа подсиживаешь лучшего друга? — ухмыльнулся Ник, и Блейз расхохотался от этого предположения. — Мне кажется, Малфою плевать на ком жениться, — наконец ответил он, бросив представлять Драко бегающим за Лолитой с просьбой о руке её дочери. — Я не представляю его влюблённым, — Блейз покачал головой. Драко был... Драко. Это самая точная его характеристика. Он принадлежал только себе, и кажется, его это полностью устраивало. Блейзу казалось, что даже если секундная стрелка на его часах будет идти не в тот такт, в который нужно Малфою, он подорвёт несчастные часы Бомбарда. Серьёзные отношения просто не его конёк. И Блейз понимал друга. У него не было контролирующих закидонов, но ему это просто было неинтересно. В мире слишком много веселья, чтобы останавливаться на чём-то одном. — Сегодня познакомитесь, будет весело, — сказал Блейз и проверил часы. Начало первого. Он надеялся, что все в особняке Гринграсс видят седьмой сон. — Всё, жди здесь, — бросил Забини через плечо и забрался на метлу. — Ты в курсе, что она может и не пойти? Она такая хорошая девочка, — хмыкнул Ник, садясь на траву. — В этом слабое место хороших девочек — они всегда тяготеют к тому, что хуже всего, — ухмыльнулся Забини и оттолкнулся от земли, набирая в лёгкие воздух, чтобы пересечь защитное поле. Холодок привычно прошёлся по плечам, но на этом всё. Его не отбросило обратно, и он замер в воздухе ещё на минуту, наблюдая за активностью в особняке. Ни одна из тлевших свечей, придающих окнам тусклый невыразительный оттенок, не зажглась ярче. Блейз самодовольно улыбнулся, слегка наклонил черенок и подался вперёд. Дафна говорила, что из её комнаты видно озеро. Блейз облетел дом с одной стороны и увидел декоративное озеро, за неимением которого, судя по всему, тебя изгоняли из Священных двадцати восьми. Он поднял голову, чтобы найти нужный этаж, и заметил скошенную крышу, о которой она говорила. Парень подлетел ближе и слегка, почти едва слышно постучал по стеклу, предварительно ещё раз всё проверив. Другие комнаты, судя по планировке, не могли быть спальнями, поэтому, если он ошибся... Забини ещё раз слегка постучал и уже был готов взмахнуть палочкой, когда окно по велению магии поднялось вверх и ему в лицо уткнулось чужое древко. — Мерлин, Блейз! — задохнулась Дафна, которой потребовалось несколько секунд на осознание происходящего и на то, чтобы убрать палочку от его щеки. — Привет, красотка, — улыбнулся он, довольный собой. Идеально. Дафна стояла с растрёпанными волосами и всё ещё пыталась отдышаться от испуга. — Чёрт возьми, я чуть не позвала эльфов! — прошептала она возмущённо, положив руку на грудную клетку. — Что... Что ты здесь делаешь? — девушка обернулась и послала заклинания через плечо, где, вероятно, находилась дверь, но её не было видно из-за темноты. — Я пришёл спасти тебя из башни, чтобы отправиться навстречу приключениям, — театрально заявил Блейз, отклоняясь назад, за счёт чего метлу повело вниз, и Дафна, схватившись за ткань его футболки, едва не выпрыгнула из окна. Как будто он мог упасть. — Ты совсем, что ли? — хохотнула она, когда поняла, что парень без проблем выровнял равновесие. Дафна оборачивалась каждые пару секунд, видимо, не разобралась с собственными эмоциями из-за нахлынувшего адреналина. — Я думала, что речь шла о том, что я поговорю с родителями, и ты, возможно, навестишь меня, если они... — начала Дафна шёпотом, опираясь на подоконник. — Мало ли о чём мы говорили, — перебив девушку, закатил глаза Блейз, сворачивая тему. — Давай, одевайся. — Блейз, я не могу, — Дафна облизала губы. — Если мои родители узнают... — Я верну тебя к утру, — сказал Блейз. Дафна смотрела на него, и он буквально чувствовал, как она ломалась изнутри. — Обещаю. Веришь мне? — спросил Забини, пристально смотря на неё. Он произнёс это без единой запинки, без единого угрызения совести. — Да, — выдохнула Гринграсс вполне серьёзно. — Тогда надень... — Блейз посмотрел ей за спину, словно мог там что-то увидеть, — платье. Но не те, которые покупает твоя мама на эти мероприятия, — он указал на неё пальцем. — Ты в прошлый раз сказал, что оно милое! — возмутилась Дафна, ударив его по руке. — Ну, я врал, — бесстыдно пожал плечами Забини. Он подлетел впритык и сел на подоконник, оставив метлу парить в воздухе, но придерживал её ногой. Дафна нахмурилась, и Забини закатил глаза. — Если ты появишься там в чём-то настолько официальном, ты не сольёшься с толпой. — Куда мы пойдём? — настороженно спросила Дафна. Блейзу понравилось, как это звучало. В этом времени. — Не доверяешь? — улыбнувшись, хмыкнул он и прищурился. — Думаешь, увезу тебя в какое-то злачное место для грязных делишек? — заговорщически прошептал Блейз и наклонился к ней. Дафна как будто бессознательно сделала шаг. — Я так не думаю, — ответила она тихо. Блейз потянулся к ней рукой и положил на её талию. Девушка нагнулась и поцеловала его. Вполне невинно. Как и те предыдущие несколько раз, когда они сталкивались на этих грёбаных званых ужинах и вечерах, посвящённых какому-то дерьму. На которых Блейз бывал ради этих нескольких поцелуев. Забини окинул её взглядом и увидел кружевные короткие шорты. Блейз мог поспорить, они были розового цвета, и он бы увидел, если бы лунный свет не искажал, делая всё серым. Майка на бретельках и просматривающаяся под ней грудь. Ему даже стало интересно. Насколько громко она постанывала бы, будучи такой чопорной? Эта майка сдвигалась за секунду. Блейз почувствовал, как кровь в теле нагревалась, когда поднял на неё взгляд. — Прости, я не знала, что ты придёшь, и... — неловко пролепетала Дафна, отступая назад и складывая руки на груди. Она вела себя так, будто выглядела неподобающим образом. И это раздражало Блейза. Потому что если бы Дафна побывала в его мыслях хотя бы на секунду... она бы точно опасалась куда-то с ним идти. — Я тогда оденусь?.. — неуверенно спросила девушка. — Выгляни из окна, как будешь готова. Блейз запрыгнул на метлу, усевшись на черенке, как на скамье, и спикировал вниз. При этом он услышал, как Дафна едва слышно ахнула. Блейз вытащил из кармана сигареты, а потом цокнул языком, вспоминая, что чужеродная магия отслеживалась. — Блять, — ругнулся он и спрятал их обратно. Ему хотелось немного отвлечься от этих мыслей. Он представлял, как она стягивала с себя пижаму, чтобы сменить одежду, и посмотрел наверх, на её окно. Блейз сделал бы это куда быстрее. У неё такое тело... широкие бёдра, полная грудь... ей самим всевышним было велено раздеваться. Блейз потёр глаза. Ему не стоило отшивать ту девчонку вчера, но он валился с ног после квиддича, который они устроили со слизеринцами, договорившись о встрече, поэтому... — Блейз, — послышалось сверху. Он подлетел и уставился на довольно короткое синее платье с летящей юбкой. И оно всё равно выглядело мило. Хотя, возможно, дело было в ней. Потому что она была такой. — Если ты рассчитывал, что у меня есть кожаные платья в обтяжку, то я спешу тебя расстроить, — довольно воинственно произнесла Дафна, сведя брови на переносице и явно истолковав его взгляд по-своему. — Я не любитель подобного, — фыркнул Блейз, кивнул на метлу и подал ей руку. — Садись. Дафна выдохнула, с сомнением посмотрев на черенок. — Только не говори, что боишься метлы. — Не метлы, — довольно тихо ответила она. Дафна схватилась за его руку, а затем обняла его сзади, прижимаясь крепче. — Всё в порядке, держись. Там будет Драко и мой сводный братец. Ну, который скоро им станет, я надеюсь, — хмыкнул Блейз. Удостоверившись, что она крепко держалась, он набрал высоту. Забини вылетел из защитного поля особняка и кивнул стоящему внизу Николасу, который, увидев, как они пролетели мимо, тут же взмыл в воздух. Погода была тёплой, абсолютно безветренной. Им повезло, потому что если бы на этой высоте к скорости, которая всё равно леденила руки, добавились ещё и тучи, они бы насквозь промокли. Уже снижаясь, Блейз почувствовал, как дрожала Дафна, и поздно подумал, что было бы неплохо напомнить ей о том, чтобы накинула что-то поверх платья. Чёрт. — Прости, сильно замёрзла? — он повернулся к ней и увидел, что её губы стали совершенно обескровленными. — Я не додумался сказать тебе о верхней одежде. — Всё в порядке, — улыбнулась Дафна одной из пластмассовых улыбочек, из-за которых ему хотелось больше никогда к ней не прикасаться. Блейз сжал зубы, проглотив это. — Сейчас отогреешься, — произнёс он и притянул её к себе. Девушка обняла его торс руками, хотя Блейз не мог сказать, что сам был тёплым. Когда Дафна делала так, то становилась почти похожей на что-то настоящее. Без этих маленьких схем, шурупами вдолбленных в её личность. Не было налёта женщин в корсетах с приклеенным лицом, которой она станет в будущем. Обязательно. — Ник! — крикнул Блейз, увидев как парень приземлился в переулке, едва не задев своим телом покрывшийся гарью жёлтый фонарь. Николас встряхнул волосами, пытаясь привести беспорядок, устроенный ветром, во что-то нормальное, и протянул руку, подойдя к ним. — Привет, Дафна! Мне Блейз много о тебе рассказывал. Забини внутренне сморщился. Блейзу казалось, Николас специально использовал всё самое шаблонное, чтобы ему хотелось скривиться. Или чтобы угодить ей. Ведь Дафне должно такое нравиться. Типичное. — Ага, точно, — саркастично буркнул Блейз, когда Дафна мило поприветствовала Николаса в ответ голосом восковой куклы. — Пойдёмте внутрь, Драко уже должен быть на месте минут как двадцать, мы задержались. Он пошёл в сторону бара, затесавшегося в узком, слабо освещённом проходе, в котором пахло перегоревшим воском, алкоголем и дешёвым табаком, чем-то, что на вкус можно было попробовать только в шестнадцать и только если это тебе продали без спроса. Другая версия Амортенции. Та, что таяла на языке. — Где мы? — опасливо спросила Дафна, недоверчиво косясь на мага в мантии с капюшоном, вышедшего из бара. — Это Лютный переулок, дальняя его часть, — объяснил Забини и тут же почувствовал, как её мышцы напряглись. Он обернулся к ней и увидел бегающие глаза. — Эй, люди здесь не болтают, — заметно смягчился Блейз, — и вряд ли твой отец завсегдатай таких мест, до нас никому не будет дела. Такие бары были... он даже не мог дать полное определение людям, которые здесь тусовались. Это не что-то вроде Кабаньей головы, где чаще можно было встретить алкоголиков, напивавшихся в долг, и картёжников, пытающихся выменять украденные драгоценности на пару золотых монет, чтобы отыграться. Это место, в котором не задавали вопросов. Но оно было лишено лоска, чтобы такие, как Гринграсс, ошивались неподалёку. Сюда приходили мужчины, покачивающие на коленях любовниц, стирающие с губ ложь жёнам дорогим коньяком. Чем-то, что было за добродетелью. Наверное, поэтому Забини так сильно их ненавидел. Потому что они не отличались абсолютно ничем. Только слоем напускной пыли. Приходя в такие места, они все становились такими же. Почти равными. Но ему не хотелось на это равняться. — Ты не знаешь моего отца, — неуверенно произнесла Дафна, но слишком тихо, чтобы Блейз услышал её из-за музыки, ударившей по ушам. Две девушки в красном, смеясь, выбежали на улицу. Одна из них едва не вывернула ногу на брусчатке, когда подкуривала сигарету. — Палочки, — строго произнёс широкоплечий мужчина, сузив свои и без того узкие глаза, этим действием почти стерев их с лица. Они являлись несовершеннолетними, и если по Забини это вряд ли можно было сказать наверняка, то Дафна... Она не выглядела даже на пятнадцать, наверное, если смотреть на лицо, которое по-прежнему было красным от холода после полёта и испуганным из-за контингента. — Мы к Малфою, — невозмутимо сказал Блейз, когда Ник встал рядом. Охранник потратил несколько секунд на немое молчание, будто пытался просканировать слизеринца. — Вас должны были предупредить, — надавил он. Мужчина ещё раз прошёлся по ним глазами и молча отошёл в сторону, давая им наконец-то протиснуться в слегка сдвинутый вход. Блейзу стало интересно, было ли это задумкой изначально, но, судя по всему зданию, оно просто покосилось от времени. — Я не думала, что в такие места пускают несовершеннолетних, — произнесла Дафна, вздрагивая от перемены температур. Тут было даже душно из-за запаха дешёвеньких духов и испорченного веселья. — Обычно нет, — просто ответил Блейз. К ним подошла девушка, которая провела компанию мимо общего зала и открыла одну из трёх дверей в конце. Какая-то брюнетка сидела прямо на бильярдном столе и лизалась с Малфоем. Он держал в руках кий, даже не пытаясь сделать вид, что ему хотелось приобнять партнёршу. — И почему я не удивлён? — насмешливо спросил Блейз, когда дверь за ними захлопнулась. Драко с мокрым звуком оторвался от девчонки и, повернувшись к ним, медленно вытер губы ребром ладони. — Привет, — усмехнулся Малфой. Он кивнул на девушку сзади, которая положила ногу на ногу и выглядела абсолютно беззастенчиво. — Знакомьтесь, это Рената. Когда они обменялись приветствиями, Блейз заметил, что у Ренаты был немецкий акцент. Драко бросил на Дафну скептический взгляд, который, впрочем, оказался едва заметным. Потому что самая большая доля скепсиса пришлась на то место, где она обхватывала Забини рукой, удерживая тактильный контакт. — Давно ты здесь? — спросил Блейз, поворачивая к нему голову. — Родители Даф не хотели её отпускать, но я их уболтал, — уверенно заявил он. — Они ни хрена не знают? — поднял бровь Драко, согнувшись над столом и ударив по шару. — А ты догадливый малый, — усмехнувшись, подмигнул Блейз и успел заметить, как лучший друг закатил глаза. Забини оттолкнулся от стола и сел рядом с Дафной на один из кожаных диванов, которые лет пять назад, наверное, выглядели презентабельно как для отдельного зала, но сейчас это было крайне грустное зрелище, если обращать внимание на детали. Ему казалось, что Малфой способен находиться в таких местах только либо когда бухал, либо когда занимал мозги расчётом игры, либо когда трахался. — Здравствуйте, желаете что-то из напитков? — к ним аппарировала девушка в чёрной юбке, белой блузке и с красной помадой на губах, что, как Блейз считал, было крайне странным выбором для униформы в таком месте. — Да, один Бульвардье... — с заминкой произнёс он, думая о том, что ему хотелось бы выпить, и забросил руку на спинку дивана за Дафной, — и... — Блейз перевёл взгляд на Гринграсс, изучая её. Она нанесла на губы розоватый блеск, он только заметил. И подкрасила ресницы. Он прочертил глазами линию её верхней губы и сместил руку ей на колено. Неосознанно. — И что-то сладкое... Что-то игристое, — гадая, прищурился Блейз. Ей должно понравиться. — Ты любишь клубнику? — Да?.. — Дафна, пристально глядя на него, скорее спросила, чем ответила. — Тогда «Потерянную невинность», — Блейз перевёл глаза на девушку. Официантка кивнула и, взмахнув палочкой, материализовала на столе два коктейля, один из которых походил на то платье, в котором была Гринграсс, когда они впервые поговорили с глазу на глаз. Такое же помпезно-забавное, с розоватым оттенком. Дафна взяла в руку стеклянный стакан причудливой формы и несколько раз провела трубочкой по дну. — Я... — начала она, но Блейз её перебил. — Как часто ты пила, Даф? — вкрадчиво спросил он, пододвигаясь ближе. — Пару раз, — подняла она голову, звуча ну уж слишком гордо для пары раз. Он едва удержался от смешка. — И что это было? — Шампанское. Бесспорно. — Тогда попробуй, — подтолкнул её Блейз, и она втянула жидкость через трубочку, набрав, наверное, слишком много, и глотнула, при этом моргнув несколько раз, видимо, привыкая к крепости. — И как? — он вновь переместил глаза на её губы, с которых она слизала остатки сока. — Сладко, — выдохнула Дафна и потянулась к нему. Её было приятно целовать. Слишком приятно, как для пластмасски. Она осторожно вздыхала, пододвигаясь ближе, проходилась руками по его шее — и это было всё. Как будто боялась сделать что-то неправильно. Если бы это происходило взаправду, он усадил бы её на себя, потому что это его первая мысль. Однако ему нужно было быть сдержанным. Но блять. Она повернула голову, и он упёрся рукой в подлокотник сзади неё, чтобы не лечь сверху. Слишком приятно, как для пластмасски. И дело было не в физическом. Дафна как будто правда отдавала всю себя, вкладывая в поцелуй что-то настоящее. Что-то, что ещё не успело перекроиться. — Твои губы горькие, — прошептала Дафна, когда он прервал поцелуй, но не отодвинулся дальше. Малфой о чём-то говорил с Николасом, и Блейз сконцентрировался на этом звуке, чтобы прийти в себя. Он усмехнулся, поднял на девушку глаза и отодвинулся, не отнимая от неё рук. — Эй, не играй с ним на деньги! — засмеялся Блейз, увидев, что Драко уже вручил кий Николасу. — Иди сюда, — он потянул Дафну за руку, подошёл к столу и встал за спиной девушки. — Умеешь играть? И ответ был очевиден, как только она без всякого зазрения совести просто схватила в ладонь ближайший шар, лежавший на полотне, и покрутила его в руках. — Это мужской вид развлечения, — хмыкнула Дафна. — Я умею играть на пианино. И разбираюсь в искусстве, — произнесла она с долей иронии, повернувшись к нему, явно зная, какую реакцию вызовет этим ответом. — Ты одна из золотых цыпочек, правда? — спросил у неё Николас, вручную собирая шары в пирамиду. Этот бар не мог быть ненаносимым. — Я слышал, твоя фамилия очень весома в Великобритании. Забини напрягся и стрельнул в Николаса глазами, но сводный брат на него не смотрел. — Моя семья входит в список древнейших чистокровных родов, так что вроде того, — пожала Дафна плечом. Она не звучала горделиво. От слова совсем. — Какая вы идеальная пара, — улыбнулся Ник, цокнув языком. — Я по сравнению с ней отщепенец, — чересчур уязвлённо произнёс Блейз, и Дафна засмеялась, — но слава Салазару, у меня есть харизма, и я способен очаровать любую даму даже не связав ни одного платка. Малфой отошёл от своей барышни, которая пыталась объяснить только что появившейся официантке, какой напиток хочет. Её кавалер не прилагал ни малейших усилий, чтобы сделать этот процесс проще. Если бы можно было охарактеризовать Малфоя одной ситуацией... — Твой отец занимается недвижимостью, он вроде как в начале лета выкупил подавляющее количество акций на рынке. Он планирует куда-то вкладываться? — спросил Драко, кивая Николасу, чтобы тот раскладывал. Было просто поразительно, как ему так естественно удавалось из всех вокруг делать обслуживающий персонал. — Честно говоря, я не особо в этом разбираюсь. Он не посвящает нас ни в какие свои дела, — Дафна моргнула, перевела дыхание и улыбнулась. — Но он прилежно выполняет роль отца и заботится о нас с Асторией, желая только лучшего. Блейз мог поклясться, что если бы не видел, как Дафна смотрела в глаза Драко, то решил бы, что она читала с листа. — Почему Астория не с вами? — ничего не заметив, поднял брови Драко и перекинул кий в другую руку, оценивая стол. — Астория, она... — замялась Гринграсс, — не думаю, что она бы одобрила такой вид развлечения. Она бы посчитала это слишком... безответственным, — наконец подобрала слова слизеринка, и было в них что-то, по чему Блейз точно знал — Дафна считала так же, но только хотелось слишком сильно. — А что она считает приемлемым? Шитьё? — с издевкой фыркнул он. — Она хочет за тебя замуж, Драко, — расплылся Блейз в ухмылке. — Все хотят, ничего удивительного, — показательно закатил глаза он. Ник сделал удар. Паршивенький, к слову. — Женился бы на Астории? — спросил Николас не всерьёз, но Драко равнодушно пожал плечами. — Почему бы и нет? На неё приятно смотреть. — Приятно смотреть? — прыснул Блейз, качая головой. — Это самая циничная хуйня, которую я когда-либо слышал, — он взял Дафну за руку, заметив, что она почти осушила свой коктейль, и потянул её к выходу. — Пойдём, это интересное место, я хочу тебе его показать. И она шла легко. Легко смеялась, пока Блейз шутил, прижимая её к себе за талию и обращая внимание девушки на странный замысловатый интерьер. Он, конечно, не шёл ни в какое сравнение с гостями этого места, сопоставимо с которыми Луна Лавгуд была вполне адекватным человеком. Дафна легко слизывала со дна шота остатки гренадина, чтобы перебить вкус самбуки — Грязный поцелуй. Легко шла в его руки, расслаблялась. Ему казалось, она станет терять себя в свете огней, зачарованных источников света, круговороте коктейлей и танцев под идиотскую ковбойскую мелодию, которая должна была быть противозаконной из-за того, что даже слушать её было стыдно, но на самом деле она не выглядела потерянной. — У тебя получилось в прошлый раз, — усмехнулся Блейз. — Я испачкала себе платье! — возмущённо произнесла Дафна громче, чем следовало, и всё равно схватилась за шот. — Давай на счёт три. Блейз кивнул ей и залпом выпил свой. Он облизал донышко, глотая ягодный, слишком сладкий сироп, и посмотрел Дафне в глаза. Она едва успела коснуться языком гренадина, когда Блейз притянул её к себе, слизывая жидкость с губ девушки. Дафна растянула их в улыбке, чиркая накрашенными ресницами по его щеке. — Чем грязный поцелуй отличается от обычного? — всё ещё улыбаясь внезапно спросила она и коснулась кончиками пальцев его лица. Её руки пахли алкоголем, каплями которого была усеяна барная стойка, видавшая лучшие времена. — Любой поцелуй со мной для тебя грязный, Даф, — просто ответил Блейз и одной рукой схватил барный стул, на котором она сидела, и подвинул его ближе к себе. — Почему? — моргнула девушка. — Потому что тебе нельзя. Блейз сделал это почти невинно — едва прикоснулся к её губам. Сознание было настоящим садистом: всё чаще подкидывало ему вид Дафны в пижаме. Куда лучше, чем это платье. Чем любое платье на ней. Гринграсс переплела их пальцы, и в этот момент она была куда более настоящей, чем он чувствовал себя сам. Сидя на барном стуле и слушая, как эта отвратительная музыка становилась всё громче, но всё равно была не в силах перекричать компанию за столиком, которая верещала на каждый повторяющийся бит. И это оказалось... удивительно. — Забини! — послышался голос Драко. Блейз, выпрямившись, повернулся. Малфой показал на выход, встряхнув портсигаром. Забини кивнул и посмотрел на Дафну. — Я скоро приду, иди в зал. Малфой вышел на улицу, встал недалеко от жёлтого фонаря, прислонился спиной к кирпичной кладке и закурил при помощи спичек. Блейз поднёс огонёк к сигарете, сделав то же самое. — Блять, вот только не говори, что это любовь всей твоей жизни, — со скепсисом посмотрел на него Драко и выпустил изо рта дым. — Нет, — рассмеялся Блейз. — Точно нет. — Зачем тебе эти проблемы? Неужели мало девчонок, которые не сидят на поводке? Драко раздражённо бросил взгляд на рекламную вывеску рядом стоящего магазина, которая слегка шаталась от поднявшегося лёгкого ветра и скрипела. — Ну, она... потешная, — закусил губу Забини, пытаясь подобрать Дафне правильное описание. — Тебе скучно жить, Забини, — покачал головой Драко. — Если ты пальцем к ней притронешься, тебя заставят на ней жениться, — серьёзно сказал он. — Пусть попробуют, — фыркнул мулат, стряхивая пепел. — Как тебе Николас? — он кивнул в сторону двери. — Классный парень. — Ты никогда не питал особо тёплых чувств к детям ухажёров твоей матери, — после этой фразы Драко ехидно усмехнулся и указал на него пальцем. — А, погоди, кроме... — С Розали всё было... — быстро начал говорить Блейз, но был перебит смешком. — Да-а, Розали, точно, — щёлкнул пальцем Малфой и слегка закашлялся от дыма, попавшего в лёгкие из-за смеха. — Он тогда орал так, будто вы реально были кровными братом и сестрой. Моя любимая история. Блейз закатил глаза, опираясь плечом о стену. — Мне нравится, что в нём нет напыщенного пижонства, аристократического флёра, — произнёс он не без яда. — Они нормальные. У них не так много денег, связей и всего, но зато в Николасе нет того, что было в остальных. — Это меня и напрягает, — ответил Малфой и, наткнувшись на озадаченный взгляд друга, вздохнул. — Блейз, он не из нашего круга. И дело в том, что ты гораздо больше принадлежишь тем, на ком присутствует аристократический флёр, чем думаешь. Я не люблю людей, которые выбиваются, потому что они мыслят по-другому. И не всегда в лучшую сторону, — он кинул бычок в урну и попал прямо в цель. — Перестань, — цокнул языком Блейз. — Твой стакан всегда надколот и заплесневелый. Вернувшись в бар, они застали этих троих играющими в алкогольный пинг-понг, который соорудили для них официантки, налив в стаканы что-то вроде смеси слабоалкогольного напитка с чем-то приторным. — Я выиграла! — захлопала в ладоши Дафна, стоявшая напротив Ренаты, которая пила стопку. Блейз подошёл к Гринграсс со спины. — У тебя получается слишком хорошо! — возмущённо прокричала Рената, сильно глотая гласные. Она была достаточно пьяна и оказалось невозможно сделать вывод — это из-за акцента или из-за алкоголя. — Развлекаешься? — Блейз обнял улыбающуюся Дафну за талию и поцеловал в щеку, которая стала розовой от разгорячённой крови. Он увлек её за собой на диван, захватив один стакан, в котором плескалась жидкость, и пригубил. — Что ты здесь пьёшь? Нельзя понижать градус, — поцокал Блейз языком, забавно качая головой, уловив тот самый привкус чего-то не слишком дорогого и смешанного с соком. Она подняла на него глаза и осторожно коснулась кончиками пальцев лица парня. — Я соскучилась, — произнесла Дафна. — Меня не было минут пятнадцать, — хмыкнул Блейз и слегка погладил её бедро. Тушь Дафны чуть осыпалась и лежала под нижними ресницами, делая взгляд настоящим, оголённым, слегка искристым от выпитого. — Нет, — протянула она, касаясь его кончиком носа. — Я соскучилась за эту неделю. — Осторожно, красотка, это плохой признак, — ухмыльнулся Блейз. Он едва ощутимо притронулся к ней губами. Она была горячей. Её кожа. Блейзу не казалось, что Дафна пьяна, но это точно был её самый серьёзный опыт с алкоголем. — Тебе уже хватит, — шёпотом произнёс он и заправил светлые волосы девушки за ухо. — Боишься, что я начну петь песни и опозорю тебя? — тихо засмеялась Дафна. — Не хочу, чтоб тебя тошнило, — вполне серьёзно ответил слизеринец. — Я бы, конечно, подержал твои волосы, но это не лучший опыт вечеринки, который можно получить впервые. Дафна закусила губу, пододвинулась ближе и поцеловала его в щеку. Чуть ниже. Ближе к уху. Блейз приподнял её за талию и усадил к себе на колени, почувствовав, как она склонила голову и коснулась языком его шеи. Он закрыл глаза, концентрируясь на этом ощущении. Забини скользнул рукой выше, приподнял платье на её бедре. Дафна положила ладонь ему на грудь и прижалась плотнее. — Если будешь втягивать сильнее, оставишь мне засос, — произнёс Блейз. Наверное, это звучало бы более серьёзно, если бы не севший голос. Прошла ровно секунда, прежде чем Дафна втянула кожу на его шее, и он усмехнулся. Понятно. Он подвинул её на своих бедрах выше, и она замерла на миг, прежде чем облизала место засоса ещё раз. Дафна чувствовала. Он хотел, чтобы она чувствовала. Чёрт, ему стоило придерживаться... плана. Вести себя прилежно, но... Блейз сжал рукой её бедро под платьем, понимая, что если поднимет ладонь выше, это больше не будет считаться хоть сколько-то допустимым при других людях. Дафна прикусила его кожу, и он издал протяжный звук. — Больно? — спросила она, прислоняясь к его лицу. Блейз открыл глаза и посмотрел на её губы, которые полностью избавились от блеска, но всё равно оставались налито-алыми. — Приятно, — ответил он, касаясь её волос. Ему нужно было прийти в себя. Куда сложнее это сделать, пока она сидела на коленях и тёрлась об него, но он не хотел её отпускать. — Тебе понравился вечер? — Блейз делал то же, что и Дафна — обводил пальцами её лицо. Такой странный жест, перехваченный из рук девушки. — Да. Дафна смотрела на него расширившимися зрачками, и всё, чего ему хотелось — это повалить её на диван. Но Блейз сидел. Обнимал её. И говорил о чём-то приемлемом. — Что больше всего? О чём чаще всего будешь думать? — улыбнулся Блейз. — Об этом моменте. Она даже не стала размышлять. Блейз усмехнулся. — А ты? О чём ты думал больше всего? Она обнимала его так невинно, что, правда, кажется, должна была разбить этот момент. Но он не слишком привык притворяться чересчур долго. — О тебе в пижаме. Руки Дафны замерли, и она посмотрела на него в упор. — Хотела, чтобы я соврал? — Блейз поднял бровь вверх, испытующе глядя на неё. Но Дафна не выглядела шокированной. Она выглядела возбуждённой. — Нет, — прошептала Дафна за секунду до того, как он притянул её подбородок к себе, вминаясь в губы девушки. Ему нельзя было оставлять на теле Гринграсс следы, как это сделала она сама, но губы... они заживали быстрее. Поэтому казалось, что он решил отыграться. Это больше не походило на осторожные ласкающие поцелуи, прощупывающие, невесомые, как те фальшивые улыбки, взгляды в пол, потом обязательная порция милого удивления, чтобы показать, что ты всё время слушал эту охуительно занудную историю от того, чья рубашка могла перерезать горло, если бы впилась в шею, от количества крахмала и острых выглаженных полос. Эти же были больше похожи на честность. Голую, дикую, как её руки, сминающие его футболку прямо где-то напротив сердца, когда она отвечала. Дафна поёрзала задницей, кажется, усаживаясь удобнее у него на руках. Не было шансов, что девушка не понимала, что это не лучшая тактика, если она рассчитывала, что Блейз будет держать себя в руках. Он просунул руку ей под волосы, сделав вид, что обнимает, но движения были хлёстче. Блейз сжал клок прядей на затылке и потянул, чтобы Дафна отклонилась, открыв рот шире. Она глубоко дышала, пытаясь схватить воздух, но Забини подался вперёд, не давая ей вздохнуть, чувствуя, что клубничный вкус на её языке становился менее концентрированным, смешиваясь в их ртах. Они оторвались друг от друга и всмотрелись в глаза. Всё, что Блейз чувствовал, — это бегущий по венам пульс. Как стук молотка по вискам. — Кажется, я падаю в пропасть, — произнесла Дафна испуганным, глухим от опьянения голосом. Лицо девушки слегка дёрнулось от боли, когда Блейз притянул её к себе, сжав бедро ладонью и концентрируя на этом жесте всё, лишь бы не сорваться. Тебе нельзя, тебе нельзя её трогать, она должна... Дафна вздохнула, когда он встал, схватил её за кисть и потянул к выходу. — Блейз, — Николас поднялся с дивана. Он произнёс его имя так, будто за этим скрывался долгий разговор. — Разберусь, — огрызнулся Забини. Он толкнул дверь, игнорируя танцующих людей, которые рассредоточились по всему общему залу, мешая официанткам лавировать между столиками. Блейз повернул направо, слыша, как цокала её обувь сзади. Они вышли в проход и быстро пошли по бетонному покрытию. Тяжёлая дверь, толчок — и Блейз молча подсадил её на небольшой выступ, вытолкнув их на пожарный выход, где были только покорёженные, покрытые ржавчиной лестницы и едва светящие фонари, оставшиеся от склада; на соседней улице находился магазин. Забини толкнул Дафну в тёмный угол, прижал к стене, и она тут же обняла его, не задавая лишних вопросов. Он подвинул руку выше, сжал задницу девушки, ощутив на ладони кружево. Дафна не переставала его целовать, крепче держа руками. Блейз опустил руку и коснулся её между ног. Она втянула в себя воздух и широко открыла глаза. — Блейз, — у неё был сиплый, растворившийся в ночи голос. Как будто из-под воды. Из бездны чёртовой пропасти, в которую превратились её зрачки. — Что? — спокойно спросил он, глядя ей в глаза. Блейз просунул руку под тонкую ткань. Дафна пикнула и потянула его футболку в сторону, когда он коснулся её пальцами. Просто провёл рукой. Забини сжал зубы и прильнул к её шее. — Чёрт, я так хочу посмотреть, как ты... — он поймал губы Дафны своими, поняв, чего она хотела. Поцелуи изменились. Они стали похожими на их голоса. Медленными, тягучими, слегка отрывистыми. Блейз поглаживал её внизу, слегка касаясь и чувствуя врезавшуюся в костяшки пальцев ткань. — Б-боже, — Дафна глубоко вдохнула. Она уткнулась ему в плечо, как будто смущаясь, поэтому он подался вперёд и прижал её к стене сильнее, так, чтобы девушка подняла голову. Блейзу нужно было сделать это раньше. Ещё раньше. Блять. Так было куда лучше. Румянец, смешанный с жаром внутри, слегка стёртая косметика и губы в следах глупой влюблённости. Дафна пахла, наверное, так же, как странное воздушное чувство. Как прокуренный бар, запрет родителей и долгие поцелуи. — Тебе нравится? — спросил Блейз. Парень опустил руку ниже и почувствовал, как её мышцы на бедре напряглись, когда он провёл пальцем. Забини потянул уголки губ вверх, как только почувствовал влагу — и распределил её по всей поверхности. — Нравится, — уже утвердительно произнёс он, игриво наблюдая за ней, и закусил губу. Дафна приоткрыла рот, когда Блейз влажным кончиком пальца коснулся клитора, надавил и сделал круг. — Приятней, когда это делаю я, чем самостоятельно? — Да, — тут же ответила Дафна, и в этот момент Блейз понял, что у него на плече останется синяк — так сильно она впилась в него рукой. Он смотрел на неё, дышал ей в губы, но не отрывал взгляда. Дафна извивалась, выдыхая, пока Блейз гладил её. Он смотрел, как она смыкала и размыкала губы, как будто в попытке что-то сказать, но на самом деле пыталась совладать с собственным состоянием. Это была какая-то идея фикс — ему хотелось посмотреть. Во главе всего не стояло любование, нет. Ему хотелось видеть, как она становилась голой, оставаясь полностью в одежде. Это было что-то честное, не просчитанное, и чёрт, она была такой красивой в эти моменты. Он мог поспорить, малышка Гринграсс не представляла такое окончание вечера, где бы она рвано выдыхала возле его шеи, слегка вздрагивая каждый раз, когда кончик его пальца задевал её нервы. И в этом было что-то действительно красивое. Ему хотелось втолкнуть в неё палец, почувствовать, как горячо внутри. Представить, как бы она растеклась лужей в его руках, если бы он расстегнул ремень и действительно показал, как бы ей понравилось. — Блейз... — Дафна всхлипнула. Сука. Лучше бы она молчала. Потому что его фантазия... Блейз знал, о чём будет думать следующую неделю. Совершенно точно. — Мне... Блейз, стой... Он замер, слыша, как в дрожащий от похоти голос по капелькам добавлялась паника. — Я-я-я не могу, это... Он медленно отодвинулся от неё, почувствовав, как сила сопротивления рушила что-то внутри. Совершенно безумное желание. — Всё в порядке, — Блейз выдохнул, сделал от неё шаг и поднял руки вверх. Это случилось слишком быстро. Он отчитал бы себя, если бы это был план. Но это была скорее сорванная чека, что-то бесконтрольное, поэтому... Похуй. Он не станет себя заёбывать. — Не будем, — его голос звучал спокойно. Дафна стояла у стены и глубоко дышала. Край её платья был загнут. — Пойдём обратно в зал, — Блейз протянул ей руку, думая о том, что она слишком горячая. На улице постепенно холодало. Август без боя отдавал осени права по крупицам. — Идёшь? Дафна упиралась ладонями в стену позади себя, глядя на него. Он не опускал руку, ожидая, пока она слегка успокоится. Но Дафна оттолкнулась и, в два шага преодолев расстояние, схватилась рукой за его футболку в районе груди и потянула на себя, вновь заставляя прижаться. Блейз знал, что она чувствовала его ухмылку на языке, пока возвращал руки на её тело и притягивал девушку к себе. Дафна была так близко и... Это не так работало. Блейз мог представить, как сильно ей хотелось, учитывая то, что вряд ли она чувствовала что-то подобное раньше. Было почти аморально показывать ей это. Почти. Похер. Блейз поднял руки, прошёлся по её рёбрам, и она вскрикнула, слегка отстранилась, прервав поцелуй. Парень нахмурился, опустил глаза вниз и увидел очертания синяка, хотя свет фонаря был синеватым, так что... — Ударилась, — отмахнулась девушка всё ещё хриплым голосом и зарылась рукой в его волосы, вновь увлекая в поцелуй. Блейз медленно продолжил её касаться, чувствуя, как она тёрла ноги друг о друга. Осторожно. — Не бойся, — прошептал он ей, поддев резинку белья и приспустив трусы ниже, чтобы ему было удобнее. — Я просто... — пролепетала Дафна, и Блейз поднял на неё глаза, не переставая касаться носом лица. — Я знаю. Она прикрыла глаза, когда он повторил движение, больше не закрываясь. Блейз слышал, как сбивалось дыхание Дафны, и было приятно наблюдать, как каждый из её устоев рушился, растворяясь под закусанными стонами. — Я хочу, чтоб ты кончила, — сказал он ей, коснувшись другой рукой лица. Как делала она. — Об этом никто не узнает, — пока. — Расслабься. Дафна откинула голову, и он скользнул влажным касанием по клитору, обнял девушку за талию второй рукой, прижал к себе. Делал так, чтобы она закусывала ткань его футболки сильнее, пытаясь подавить стоны, потому что шум компаний, которые выходили из бара с другой стороны, слышался отчётливо и громко. И было в этом что-то. Не во всхлипах в его ухо, не в подрагивании рук, когда он надавливал, зная, что она уже вот-вот, слыша это по её дыханию. А в том, как ему нравилось смотреть на лицо Дафны, видеть в зрачках собственное отражение и чувствовать, как эта картинка якорится в недрах сознания, кажется, связывает. И не даёт отпустить.Наши дни
Гермиона сжала в руке бутылку и сделала небольшой глоток, чтобы успокоить нервы. Черничный сироп осел на дне, делая концентрацию алкоголя гуще, но она почти протрезвела. Перешёптывания и низменные смешки, ходившие по кругу, тут же прекратились, когда несколько человек обернулись и увидели Драко, выходящего на поляну. Гермионе хотелось, чтобы все подобные разговоры сгорали в огне, чтобы пламя обжигало кончики языков, особенно тем трём когтевранкам, которые сидели в пледе и пересматривались. Они ущипнули друг друга, чтобы замолчать, когда Малфой направился к костру, поправляя худи. — Что здесь происходит? — обеспокоенно спросил Гарри, наклонившись к Гермионе. — Где Рон? — она нахмурилась и посмотрела ему за плечо, но увидела только небольшие группки студентов, которые всё меньше держались на ногах и контролировали связки, крича слишком громко то ли из-за нарастающей музыки, то ли из-за потери ясного мышления. — Он пошёл поговорить с Лавандой, — буркнул Гарри тоже обернувшись, но точно так же не найдя лучшего друга, и присел с ней рядом. — И его нет уже минут двадцать, — он перевёл на подругу многозначительный взгляд, и Гермиона вздёрнула бровь вверх. — Мило, — прохладно заявила она. Ядовитые мысли вертелись в её голове. Рону следовало последить за языком в отношении её и Драко, когда он сам умудрялся отлучаться с той, кто ещё несколько недель назад несла ерунду на каждом углу о Гарри. Гермиона решила, что это просто мысли и их совершенно точно не стоило озвучивать. Она честно пыталась удержаться от поворота головы, но когда Малфой упал на кресло, Грейнджер посмотрела на него в поисках признаков тревоги на лице. Но Драко выглядел так, словно ничего не произошло, словно люди не замолчали тут же, когда он появился в поле видимости. Как будто чужое смущение было его обычной средой. Ведь это то, что присуще Малфою — ему нравилось смущать. — О, перестаньте, чего вы такие кислые! — воскликнул Джереми Стреттон, который и был одним из идейных вдохновителей этой вечеринки. Парень с серёжкой в ухе и странной стрижкой ухмыльнулся. — Подумаешь! Какая вечеринка без скандалов, — Джереми взмахнул палочкой, создал в воздухе колпак и потряс им над угрюмой толпой, которая сразу же оживилась. — Я предлагаю поиграть. Котелки — это осенняя традиция, — подмигнул он. — Вы должны урегулировать правила для этой штуки, — Гермиона исподлобья посмотрела на колпак, который перекочевал в руки близняшкам с Пуффендуя. Они сразу начали организовывать листочки, готовясь к игре. Гермиона пыталась игнорировать странное сердцебиение, маленькие намёки прошлого, выстроившиеся в ассоциации. — Ты это мне говоришь, как заядлый игроман? — язвительно спросил Джереми. Он кивнул головой на бильярдные столы и хмыкнул. Все остальные захихикали, вспомнив сегодняшнюю стычку с Малфоем. И это не ранило. Не то чтобы ранило раньше. Просто больше не ощущалось как ледяные капли на сухой коже под февральским ветром — чужие пересуды. Теперь Гермиона чувствовала себя так, будто это они были идиотами. — Как староста, — зыркнула она на Джереми. — Рекомендую отставить водку в сторону, когда блюдёшь за порядком, староста, — взглянул Нотт на бутылку в её руке, интонационно выделяя обращение, и Гермиона сжала губы. — Мы посреди чёртова леса, и я сомневаюсь, что здесь есть хоть кто-то достаточно трезвый, чтобы проконтролировать происходящее. — Боишься, что кто-нибудь зажмёт тебя у дерева без твоего согласия? — прыснул Тео. Он наклонил стакан и выпил содержимое до дна. Кто-то действительно должен контролировать количество алкоголя, которое каким-то образом попадало в руки ученикам. Гермиона не была ханжой, но, глядя на раскосые из-за выпивки взгляды большинства девушек, она не была уверена, что завтрашнее утро будет сносным для каждой из них. — Боюсь за жизнь того, кто попробует, Нотт, — оборвала его гриффиндорка. — Ты всё равно не играешь, Грейнджер, — произнёс Малфой утвердительно лениво, словно подписывал какой-то пакт прямо в воздухе этой своей раздражающе покровительственной манерой речи. Кровью. Судя по её эмоциям. Гермиона повернулась, почувствовав, как внутри бушевало несогласие. — С чего это вдруг? — сузила глаза она. Малфой поднял взгляд и посмотрел прямо на неё. Его скулы были острыми в свете костра, даже слишком, это была игра света, но всё терялось на фоне тяжёлого взгляда, который припечатал бы каменной глыбой любого к притаившейся, пытавшейся спрятаться под покрывалом листьев земле. Гермиона слишком часто видела в его зрачках негу, чистое восхищение. Без всяких примесей. Чтобы испугаться. — Потому что ты никому здесь не интересна. Так лезвие ножа рвёт сухожилия на бьющейся в агонии скотине. Если бы кто-то разделывал мясо наживую. Гермиона задержала в глотке слюну, не глотая. Он точно заметит это. Точно повертит в глазах, как оружие, нащупав слабую точку, и потом ударит. Он всегда так делал, когда его не слушались. И она не была исключением. Если только исключением можно было считать то, что теперь он колол так, чтобы не до смерти. — Тогда и переживать не о чем, — спокойно ответила Гермиона, слегка улыбнувшись. Она лично вывела на бумажке своё имя и бросила в котелок, не глядя на Драко. Но чувствуя заточенный нож прямо у своих собственных сухожилий на шее. Там, где сейчас лежал тройной слой маскировочных чар, потому что у свитера был открытый ворот. — Грязнокровка решила поиграть в плохую девочку? — хмыкнул Крэбб сбоку. — Она сегодня нарывается. — Грейнджер, Крам тебя больше не нянчит? — перебил однокурсника Ургхарт, наклонившись ближе к столу. — Получается, твои ясли свободны? Крэбб пьяно засмеялся вместе с несколькими парнями, уловив плоскость метафоры. Мерзость. Гермиона скривила губы, чувствуя отвращение даже от возможности заговорить с кем-то из них. С кем-то из тех, кем был однажды и он. — Следи за языком, Ургхарт, — не выдержав, рявкнул Гарри, и она почувствовала, как тот подался вперёд. — Гарри Поттер! — послышался тонкий голос девушки с медными волосами, у которой на коленях был котелок. Она держала бумажку с именем Гарри и нетерпеливо кивнула в сторону деревьев. Её сестры не было рядом, по чему Гермиона сделала вывод, что та занималась комнатой, которая должна служить для второго котелка. Чёрт. — Я не... — растерялся Гарри, увидев, как встала какая-то когтевранка, которая, видимо, услышала своё имя ранее, в отличие от них, затянутых в очередную склоку. И Гермиона могла поспорить, Поттер ожидал увидеть другую когтевранку. — Иди, — она толкнула его в плечо, но он повернулся, обеспокоенно переводя глаза с неё на Ургхарта. — Игра всё равно не позволит себя продолжить, пока не будет выполнено условие, — объяснила Гермиона, решив, что чёткий аргумент закончит это состязание в голове Гарри быстрее. Грейнджер выразительно посмотрела на друга, когда кто-то начал цокать языком, и он вздохнул, кинув нахмуренный взгляд на девушку. — Гермиона, мне кажется, что это неподходящее для тебя общество, — заявил Голдстейн с обычным для себя напускным высокомерием в голосе, с которым мог потягаться только сэр Кэдоган с сумасшедшей картины по пути в кабинет Трелони. — Если хочешь, я могу проводить тебя к... — Видишь, Ургхарт, ты не в её вкусе, — усмехнулся Драко и сделал глоток из бутылки. — Тебе нужно быть галантным. Притащить ей пару стопок книжечек, — проговорил он, посмотрев на друзей, и они засмеялись, принимая это за чистый стёб. Щёки Гермионы вспыхнули. Она не могла разобрать, какая точно это была эмоция. Злость, смешанная со смущением, и ещё что-то. Они больше не играли заодно. Так просто иллюзия рушилась, а иллюзии всегда рушатся стёклами внутрь, об этом знал каждый первогодка. — Это называется быть джентльменом, Малфой, — Гермиона посмотрела на него, приподняв подбородок. Заставив руки замереть и ничем её не выдать. — Но не секрет, что тебе такое слово не знакомо, учитывая твою репутацию. Она не знала, как вспомнила. Но это возымело свой эффект. Потому что Драко повернулся и задержал на ней взгляд, и было в нём что-то такое, что точно дало ей понять, что он вспомнил. Его правильные, идеально до злости подходящие лицу губы растянулись в холодной улыбке. Когда он оторвал от неё взгляд, то разразился смехом. — Ну, конечно, — произнёс Драко, но слишком тихо для язвительного укола в ответ. Слишком нетипично. Недостаточно больно. Рука Малфоя сильнее сжалась на горлышке бутылки, и он опрокинул её, сделав сразу три глотка. Гермиона была в шоке, что его внутренние органы не выжгло от такого количества крепкого спиртного за раз. Внутри всё покорёжилось. — Котелки зачарованы так, что чувствуют тягу людей, — поделилась девушка, встряхивая цилиндром. — Взаимную? — подняла бровь когтевранка. — Ну, это же не купидон, — фыркнула та. — Нет, просто магия может уловить какие-то... — Это байка, — прервала их Гермиона, не в состоянии больше слушать. Учуять связь людей могли только сверхъестественные животные или полулюди, имеющие эти гены, на крайний случай зелья, и то было доказано, что они слишком нестабильны, поэтому не использовались в суде в качестве улик, даже если таковые могли быть важной частью дела. — Я тоже буду играть, — воскликнула Пэнси, скидывая ногу в модных лакированных ботинках с ноги. — Прошлой осенью тебя вроде как не устроила твоя пара, — сказал Теодор. — Салазар, бедный Энтони до сих пор не может отделаться от клички «семь минут», — засмеялся он. Гермиона нахмурилась. Там ведь правда не могли быть задания, которые переходили бы... — Я даже имени его не помню, — отмахнулась Паркинсон, прерывая мысли Гермионы. Ещё две пары сформировались и под всеобщее улюлюканье ушли прочь. Гарри вернулся, пробурчав что-то нечленораздельное, и сказал Гермионе, что Рон вернётся в замок с Лавандой. Грейнджер сдержанно кивнула, надеясь, что у него для этого решения крайне веские причины. Например, Лаванда налакалась и её пора уложить спать, потому что ту чушь, которую рассказывала подругам Браун на протяжении второй половины вечера, невозможно было вынести даже под градусом. — Гермиона Грейнджер, — протянула девушка. Если секунду назад Гермиону интересовало то, что она не могла вспомнить её имя, то сейчас это беспокойство растворилось бесследно. — И... Энтони Голдстейн! — воскликнула девушка. Наверное, это была неотъемлемая часть игры — произносить имена вот таким раздражающе претензионным тоном. Или традицией. А ещё традицией была груда камней, сброшенных прямо ей в желудок. Спесь тут же растаяла в воздухе вместе с её выдохом. Энтони беззаботно засмеялся и подал ей руку, помогая подняться. — Это судьба, Гермиона Грейнджер, — воскликнул он, всё ещё сохраняя на лице улыбку. Пока она сохраняла все признаки панической атаки. — Кажется, ей слишком мало одного дежурства раз в две недели, — попробовал пошутить Энтони, но Гермиона слышала лишь шум собственной крови, который отсчитывал секунды прямо у неё в ушах, бился о барабанные перепонки. Она продолжала смотреть на девушку, выбиравшую имена. — Что? Я просто... — Гермиона сглотнула и выдохнула. Чёрт. — Предполагается, что ты уже будешь подниматься, — улыбнулась девушка добродушно ровно настолько, насколько добродушие не могло скрыть пассивную агрессию, припрятанную за напускным. — Вон, за тем безалкогольным баром, — кивнула она головой за спину Гермионе, видимо, решив, что Грейнджер не понимала куда идти. Гриффиндорка обернулась, услышав грохот. — За тем, что им было, пока Донован на него не свалился, — закатила глаза она. — Извиняюсь, извиняюсь... — послышалось приглушённое от Донована, которого поднял друг и начал осматривать его тело на предмет повреждений, хотя остальных студентов скорее волновали повреждения бутылок. Предполагалось, что она гордо встанет и уйдёт в сторону нужной комнаты, покачивая бёдрами, как все эти девушки? Предполагалось, что она поднимет голову и даже не взглянет на других? Предполагалось... Мерлин, Гермиона была настолько застигнута врасплох собственной уязвлённой гордостью, что в её мире не предполагалось ровным счётом ничего, кроме того, чтобы заставить его перестать. Какой был процент того, что её имя предательски выскочит из чёртова котелка, словно намеренно издеваясь. Она прикрыла глаза, а затем поднялась. Гермиона не смотрела на него. Она даже не чувствовала его взгляда на себе, могла поспорить, что он не смотрел. А может, её кожа от шока просто разучилась это чувствовать. От болевого, конечно. — Энтони, — произнесла Гермиона, когда они подошли к какому-то шалашу, который, судя по качеству, был сотворён не слишком умелой рукой. — Ты ещё не играла? — задорно поинтересовался парень и вошёл внутрь, и Гермиона услышала, как щёлкнула дверца. Мерлин, пожалуйста. — Не беспокойся, я покажу тебе. Сейчас вылетит задание, и мы должны будем... ты в порядке? — он закончил лепетать, когда бумажка вылетела из второго котелка, и Гермиону всерьёз затошнило. Она представляла себе, что он придёт за ней. Как в её любимых фильмах, где главный герой всегда выступал рыцарем — его неизменная тропа в любом сюжете. Гермиона совершенно точно могла просчитать, что сейчас был его ход — открыть дверь и забрать её отсюда. Но Драко никогда бы так не сделал. Он заставил бы пройти её все круги ада за собственную необдуманность, потому что это всегда запоминалось лучше. Боже. — В полном, — глухо ответила Гермиона, не узнавая свой голос. Должны же быть какие-то исключения. Она подумала о том, что сделает игра, если у кого-то случится припадок прямо в комнате. Это детская игра с добавлением перца магией подростков, но основа волшебства всегда неизменна, быть такого не могло, что не было никаких исключений, ведь... — Подержаться за руки в течение минуты, смотря друг другу в глаза, — проскандировал Энтони. Гермиона прикрыла веки и медленно выдохнула. Слава Годрику. Гермиона растянула губы в улыбке, стараясь успокоить дрожь пальцев, хотя ей не было дела до того, что Энтони о ней подумает. Какая-то странная смесь страха и стыда облепила её тело настолько, что дрожь конечностей сейчас казалась самой незначительной вещью. — Отлично, — кивнула Гермиона. Она думала, что свалится на землю от степени облегчения. Которое, в принципе, продлилось недолго. Ровно до момента, пока руки Голдстейна не коснулись её. Такие... нарочито нежные, словно она была должна ему за это прикосновение. Будто они не были обычными знакомыми. Разве им не стоило просто веселиться? Она представила, что было бы, если бы на его месте оказались Гарри или Рон. Друзья точно начали бы нести чушь или играть в ассоциации, чтобы минута прошла и они смогли вернуться к компании. Да. Точно. Ей следует представить на месте Энтони Гарри. — Я думаю, что сегодня мой счастливый день, — произнёс Голдстейн. Его голос звучал достаточно ровно, несмотря на характерный блеск глаз, который отсвечивал от фонариков, висевших неподалёку: в крыше шалаша были здоровские пробоины. — Потому что не остался на дежурстве? — слегка приподняла брови Гермиона, чувствуя, как Энтони перебирал её пальцы в своих руках. Парень на секунду завис, а потом прыснул, качая головой. — Ты весёлая. Гермиона суетливо повернула голову, высматривая секундную стрелку. — Здесь есть часы? — нахмурилась она. — Мы же должны как-то... — Я хотел пригласить тебя на Святочный бал, — выпалил Голдстейн, не обращая внимания на её вопрос и полностью сбивая гриффиндорку с толку. — В этом году нет Святочного бала, Энтони, — уведомила его Гермиона так, будто он был слегка не в себе. Возможно, она ошиблась насчёт количества алкоголя в нём. Некоторые люди просто не выглядели пьяными в стельку. Чёртов шалаш был просто сборищем веток, неумелой магии и подставки для шляпы. Каким образом они должны понять, когда это закончится? — В прошлом году, конечно, — улыбнулся Энтони, пытаясь поймать её взгляд. Он вглядывался в её лицо, несмотря на то, что Гермиона не бросала попыток найти часы, наплевав, что просканировала скупой интерьер уже раз семь за последние несколько секунд. Но так становилось проще не концентрироваться на странных поглаживаниях, которые чувствовались, будто Энтони пытался найти что-то меж её пальцев. — Но постеснялся. Возможно, если бы ты пошла со мной, то не стала бы встречаться с Крамом. Я чаще думаю об этом сейчас. До Гермионы долетели обрывки его речи, и она, нахмурившись, сфокусировала взгляд на парне на миг. — О Викторе? Я могу дать тебе его адрес, — Мерлин, чтобы наколдовать грёбаные часы нужно обладать знаниями не самого разумного третьекурсника! — Нет, честное слово, они забыли установить... — Ты очень красивая, Гермиона, — внезапно выдал Энтони и сжал её руки сильнее. До неё дошло спустя несколько мгновений, и она неспешно перевела на него взгляд. Это было похоже на одну из тех глупых маггловских игр в торговых центрах, где ты тычешь на кнопку, пытаясь заставить шарик внутри прозрачного игрального бокса попасть в нужную лунку. Её мысли бились о стенки мозга точно так же, как этот шарик. Глупый, полый кусок резины. — Что? — переспросила Гермиона, насторожено глядя на Энтони. Словно он только что с блаженным лицом поведал ей, что мечтал зарубить её в постели. — Я знаю, что красивые девушки часто это слышат, конечно, — закатил глаза парень, как-то неумело иронизируя над собой. Ведь самоирония должна давать чувство расслабленности. Но это совершенно так не ощущалось. — И я бы нашёлся с комплиментом получше, но сейчас у меня мозг не работает как следует. Он фыркнул и захватил пальцами большую часть кожи на ладонях девушки. Гермиона потянула руки на себя, инстинктивно концентрируя на этом внимание. — Энтони, я не совсем понимаю... — начала она, когда увидела, как он тянулся к ней. Осторожно, ненавязчиво. Энтони подвинулся ближе, и шок не успел накрыть её с головой, когда Гермиона услышала отчётливый щелчок. Он как будто знаменовал удар гонга посреди пустого поля. Все мысли в голове Гермионы тут же сформировались в этот самый шар, который нашёлся в углу прозрачной коробки, абсолютно отодвинув на задний план всё неважное. Это было глупо. Ей не стоило этого делать. Гермиона вырвала ладони из рук Голдстейна и, не позаботившись о том, что он подумает, выскочила из укрытия и побежала в сторону костра, лишь совсем поблизости сбавив темп, чтобы не выглядеть настолько панически. Ей хватило пары взглядов. Наверное, ей хватило бы отсутствия этого колющего ощущения на коже, чтобы понять, что его здесь не было. Чёрт. Пожалуйста. Паника поднималась в горле так стремительно, но холодный, едва успевающий согреваться воздух от пламени, стал вязкой мастикой в гландах. Сухие листья хрустели под ногами, когда Гермиона набирала шаг, а ей казалось, что хрустели вены прямо под кожей — сумасшедшие галлюцинации. Её взгляд остановился на Блейзе. Он взял со стола бутылку воды, и его тёмные глаза скользнули по ней так подчёркнуто презрительно, что она ощутила разницу. В этот раз отвратительного составляющего зрачков парня по отношению к ней было куда больше. Блейз развернулся и устремился по той дороге, куда отвёл их Драко в первый раз. Гермиона подбежала к Забини и схватила за локоть. — Где он? — спросила она вполголоса. Блейз только чудом смог бы услышать суть вопроса, учитывая сбившееся дыхание Гермионы. Не столько от бега, столько от страха, который опоясывал живот. — Зажимается с какой-то девчонкой, — хмыкнул Забини, смерив её взглядом. Ей казалось, что эта пара секунд была временем его славы, как будто она стала его личной причиной бедствия и прямо сейчас он впивался зубами в желании оторвать от неё кусок мяса побольше. И ему удалось. Гермиона отступила на шаг, словно почувствовала удар в живот. Бладжером прямо по рёбрам. Бам. Грубые слова, картинки сознания, сформированные во что-то настолько материальное, что она почти чувствовала боль. — Он... нет, — выдохнула Гермиона и покачала головой. — Он бы не стал. — Правда? Ты в него так отчаянно веришь, — язвительно хмыкнул мулат, но через секунду, кажется, невольно посмотрел за её плечо. Гермиона сделала ещё несколько шагов назад, обернулась и увидела знакомый цвет толстовки, который почти растворился среди тёмных, разлитых красок леса, лишь слегка подсвечивающихся фонариками и пламенем. Его спина успела запрятаться за границами щита, когда Гермиона выскочила на холодный, не подогретый магией воздух. Ей пришлось несколько раз осмотреться, чтобы наконец понять, куда он пошёл. — Драко! — позвала она его, забегая на склон, чтобы догнать, но парень не остановился. — Драко! Стой, я... Её дыхание сбилось, когда она подбежала к нему и схватила за тёмно-зелёную ткань. Кожу на пальцах девушки обожгло от трения о волокно, когда он резко дёрнул рукой, освобождая себя от тактильного контакта. — Убери от меня руки, — рявкнул Драко. Он посмотрел на Гермиону так, что у неё сложилось полное ощущение, словно ей вонзили в грудь катану. Но это не было даже близко таким болезненным, как усмешка, которая появилась в его глазах после, и показная расслабленность в плечах, когда Малфой полностью повернулся. Это всегда было мелким тиком до взрыва бомбы. — Ты в этот раз справилась поразительно быстро, — хмыкнул он. — Голдстейн не был таким впечатляющим? Он, посмеиваясь, отпил из бутылки. — Не глупи. Ничего не было, — спокойно и осторожно сказала Гермиона, глядя на него. — Я бы никогда не... — Это ты говорила Поттеру с Вислым после того, как лизалась со мной? — с усмешкой спросил Драко и глотнул спиртное. — Продолжай, Грейнджер, у меня целая ночь в распоряжении, — развёл он руками подчёркнуто театрально. — Может, у тебя найдётся ещё какая занимательная сказочка в загашнике? — Мы просто держались за руки. Гермиона понимала, что он станет так реагировать. Знала. Но голос всё равно начал предательски дрожать, неважно, насколько хорошо ты мог рационально всё разложить, в этом не было смысла, если за дело взялся Малфой. Он бы заставил её корчиться, даже если бы она находилась под Империусом, Гермиона была уверена. Девушка произнесла эту фразу, и Драко сжал челюсти так, словно она сказала что-то мерзкое. Гермиона прикусила язык. — Ты можешь посмотреть мои воспоминания, — добавила она едва слышно. Глупость произошедшего подбиралась к ней постепенно, и Гермиона не понимала, как дала собственной злости толкнуть её во всё это. Но если бы Драко мог почувствовать то, что чувствовала она, когда стояла там, возможно, он бы не был так зол. — Ты можешь пойти нахуй, — издевательски прыснул Малфой и повернулся, чтобы уйти, а потом остановился, словно вспомнив о чём-то, поднял вверх руку, зажав горлышко бутылки и показал указательный палец. — Хотя нет, «нахуй» — это слишком грязно. Тебе нравятся хорошие мальчики, я помню об этом, — кивнул он. — С хорошей репутацией, — хмыкнул Драко. — Я никогда об этом не забываю. — Очевидно, что нет, — повысила голос Гермиона, стоило ему договорить. Эту. Чушь. Он был самым нехорошим из всех, кого она встречала. Самым ужасным для неё вариантом. Но это ничего не значило. Абсолютно. Потому что когда он на неё смотрел, это было похоже на плавление свинца прямо в костях, который дурманил, выделял токсины и оставался внутри навсегда, оседая на венозных трубах. Ни черта не значило, когда он смотрел. — Мерлин, да о ком мы говорим? — Гермиона всплеснула руками от возмущения. — Голдстейн. Это просто смешно, он... — фыркнула она. Драко сделал шаг вперёд. — Ты, блять, ненавидела меня, а потом просила трахнуть в отельном номере, Грейнджер! — закричал он, всё ещё усмехаясь, потроша её связками. — Всего-то один ничего не значащий поцелуй, это просто смешно, — перекривлял он Гермиону. Она помнила, как это было с ним. Было страшно. Ничего романтичного. Она заикалась, хотела сбежать, всё происходило как в галлюциногенном сне, но Малфой наклонился и поцеловал её, сначала медленно, как будто пробуя на вкус, словно она отличалась от других. Будто могла ударить током. Это не чувствовалось отвратительно. Ей казалось, что если бы Энтони поцеловал её, Гермиону стошнило бы прямо ему на замшевые кроссовки. Она понятия не имела, что могла чувствовать такое до того момента, пока Драко не замкнул что-то внутри неё, протолкнув язык ей в рот. У Гермионы не было отвращения изначально. Ей казалось, что дело во внешности. Хотелось так думать. Потому что это многое объяснило бы, и, наверное, было бы куда более нормальным, чем теория о том, что отвращение сидело в ней давно, Малфой просто заставил её вглядеться. Гораздо проще было думать, что это о физическом — тяга к тому, кто привлекателен. Всё. — Не кричи, пожалуйста, — сглотнула Гермиона. Драко рассмеялся. — Но я не осуждаю тебя. Я даже могу представить, как ты читаешь ему Историю ебаного Хогвартса на ночь и он пялится на тебя щенячьими глазками. Драко, всё ещё усмехаясь, отхлебнул из бутылки. Он звучал ядовито, но... до страшного правдиво. Как будто просто снял плёнку, которая замыливала всё вокруг. Как будто то, что он говорил, являлось тем, во что он действительно верил. — Любой из них. Так что похуй, Грейнджер. — Драко. Она сделала к нему шаг и протянула руку, но он оттолкнул её, тут же стерев показушную весёлость с лица. — Я сказал тебе не прикасаться! Драко ненавидел её так, как будто она сделала что-то непростительное. Это была глупость. Просто глупость. Он делал вещи куда хуже. Гермиона отступила, чувствуя то же, что и тогда, прямо перед тем, как забросить своё имя в котелок. Жгучую несправедливость. — Перестань себя так вести! — закричала она. — Ты начал это делать! Приказывать, распоряжаться, прилюдно меня одёргивать, словно я заслуживаю, чтобы ты так... — Ты, блять, принадлежишь мне! Малфой рывком руки отбросил бутылку, и Гермиона услышала, как она шарахнулась об дерево, но даже не повернула голову, не переставая на него смотреть. — Драко, ты меня пугаешь, — выдохнула Грейнджер. Она не чувствовала физического страха, но ей было страшно, к чему могли привести его эмоции. Гермионе всегда казалось, что в Драко таилось несколько личностей, и одна из них ненавидела её. Всё ещё. Он сжал её плечи и прижал девушку к дереву. Ей не было больно, но не сказать, что Драко слишком заботился об этом. Гермиона посмотрела ему в глаза. И в ней, наверное, тоже было две личности. И одна из них совершенно точно была не здорова, потому что он был в ярости. Ей казалось, что его руки сейчас буквально сделаны из кислоты, ей должно было разъесть кожу до кости от этого прикосновения. Но части её стало спокойнее, когда он подвинулся ближе. — Ты — моё, тебе ясно, Грейнджер? — его голос дрожал, Драко срывался на крик. — Сука, я запрещаю тебе с ним говорить. Вы просто держались за руки, — злобно усмехнулся он. — Как мило, — его глаза сверкнули в темноте. — Ты не будешь ни к кому прикасаться! — В этом всё дело, да? — спросила Гермиона шёпотом, ощущая, как грудь заливала горечь. — Ты всё ещё не доверяешь мне достаточно, чтобы поверить, что я... — Я никому не доверяю, с чего вдруг решила, что ты — исключение? — презрительно фыркнул Драко. Гермиона оттолкнула его. Обида обжигала язык, гортань и всё то, чего касался воздух, который она вдыхала вперемешку с ядом, злым прищуром глаз и этими насмешками, которые были хуже. Куда хуже его злости. — Что в моей серёжке, Драко? — потребовала ответа Гермиона, пристально смотря на него. — Там заточена твоя магия, и я не удивлюсь, если это очередная вещь, чтобы всё вокруг контролировать, потому что ты просто не в состоянии поверить, что кто-то не пытается сделать тебе больно! Она была зла и ей хотелось, чтобы злость, как полагалось, окрашивала её слова в непоколебимость, но обида была сильнее, и поэтому последние фразы расплылись из-за подступающих слёз. — Ты не в состоянии сделать мне больно, — медленно произнёс Драко, подступая к ней на шаг. Но уже размеренно, как будто он полностью контролировал себя. Впивался в неё взглядом. — Ты — новая игрушка в песочнице. Я не хочу, чтобы с ней играл кто-то ещё, но это значит только то, что я не люблю делиться. И это точно не значит, что мне самому с ней интересно, — он говорил медленно, используя слова, как сюрикены. Драко собственноручно делал дыры в её броне, заталкивал их под кожу. Но ему не нужно было оружие, чтобы ранить Гермиону. Он сам был оружием. Всё в нём могло сделать больно идеально, даже когда Драко не старался. Потому что она подпустила его слишком близко. Тогда как он делал всё, чтобы она не подходила ни на шаг, оставаясь на другом континенте. Ей невозможно было до него дотянуться. Он смерил ее взглядом, фыркнул и отошёл. — Можешь отдать их своей подружке, — небрежно кивнул Драко на серёжки. — Ей тоже пойдёт красный. — Зачем ты тогда вообще со мной? Слёзы жгли лицо, пока она произносила это почти не слышно из-за комка в горле. Гермиона вытерла щеку, пытаясь прекратить плакать, но знала, что это за стадия — боль становилась слишком очевидной, чтобы её получилось прятать. — Об этой игрушке даже никто не знает; что она твоя. Хотя, наверное, ты бы не хотел, — хмыкнула Гермиона, в отчаянии качая головой. — Потому что мне скучно, Грейнджер, — пожал плечами Драко. Он звучал абсолютно... нормально. Уравновешенно. Никакой ярости. Только чистый факт. — Играть в отношения с грязнокровкой получше щекочет нервы, чем трах в коридоре. Но знаешь, я наигрался, — бросил Драко. Гермиона зажмурилась, чувствуя, что всхлипы сковывали глотку. Уже в тот момент она знала, что, когда откроет глаза, его уже не будет здесь.Гермиона выдохнула горячий воздух, который вырвался изо рта струйкой едва заметного пара. Наверное, на улице было действительно холодно. Наверное, ей сейчас действительно холодно — осень пробиралась под свитер и морозила кости. Наверное. Наверное, она бы чувствовала, если бы не горела внутри. И поделом ей было, наверное. Чтобы помнилось лучше: когда играешь с огнём, можно обжечься об этих жестоких мальчиков без души.