Ледяной дворец

Гермионе казалось, что если бы основные законы магии не работали и глаза могли впитывать волшебство, то колдографии на главной странице Пророка перестали бы двигаться ещё полночи назад, полностью осев у неё на глазах. В этой статье не было ничего, что она бы не прочитала в пятидесятый раз. Не было ничего, что бы все, собравшиеся на Гриммо, не произнесли за ужином, который в этот день был по-особенному пустым и тихим, судя по рассказам Рона. Ей бы сейчас откинуться на кровати и спать — влажный разъярённый ветер неплохо потрепал ей щеки по дороге сюда, выбив из сил — но уже шёл второй час, когда она сидела на кухне, подогнув под себя ноги, и вертела в руках газету. Ей пришлось дождаться конца четверти, чтобы приехать в штаб-квартиру. Она получила быстрое письмо от Рона утром того же дня, когда Молли вернулась из больницы домой, доложив, что Артур будет жить. Гермиона не являлась членом семьи, поэтому ей следовало окончить обучение перед свободной неделей. То утро стало лишь смазанным пятном из криков и паники, растёкшейся туши Джинни и Гарри, кричащего, что он не сумасшедший. Все несколько дней до отбытия Гермиона старательно делала вид, что слухи, которые распространялись по школе, совершенно её не касались. Она никогда не могла подумать, что скажет это, но тот бред, выпускаемый из-под печати Фаджа во всевозможные СМИ целый год, неплохо сыграл на руку. Большинство студентов уже настолько привыкли к небылицам, связанным с именем Гарри, что просто отмахивались от очередной истории, где Поттер предвидел будущее, решив, что это новая сказка первокурсника со слишком разыгравшимся воображением. Хотя формально это было не будущее. Это было настоящее. Но вряд ли её корректировки помогли бы делу. Всё время в Хогвартсе Гермиона почти не могла ни на чём сосредоточиться, чувствуя, что ситуация вышла из-под контроля. Но на самом деле она вышла из-под контроля, когда утренняя почта принесла выпуск «Пророка», в котором говорилось о побеге десяти опаснейших преступников. Гермиона сидела на кухне перед пустой чашкой ромашкового чая, не чувствуя в себе сил на сон. Джинни проскользнула в комнату, на ходу завязывая халат поверх пижамы. — Не спится? — спросила она без укора, явно задавая риторический вопрос. — Как тут уснёшь, — вздохнула Гермиона, бросив очередной взгляд на заголовок газеты. Чёрт, следовало хотя бы открыть другую статью, потому что ей казалось, она могла пересказать написанное по памяти. Строчка в строчку. — Я надеялась, дорога тебя утомит. Гермиона покачала головой, чувствуя, что усталость и готовность закрыть глаза не всегда ходили рядом, особенно, когда её зелья, предписанные Помфри, остались в Хогвартсе. Она собиралась слишком быстро. — Я вспомнила, что не отправила родителям сову... — протянула Гермиона, думая о том, что они, наверное, успели разнервничаться, когда дочь не приехала в оговорённое время, и надеялась, что письмо придёт достаточно быстро, чтобы мама и папа к утру получили объяснения. — Нужно было сказать, что их отпуск на лыжном курорте опустеет на одного человека. — Ты говорила им что-то по поводу?.. — намеренно не договорила Джинни и повернулась к ней. Уизли стояла возле кухонной панели, разливая что-то по чашкам. — Нет, — Гермиона потёрла глаза, чувствуя, что, кажется, вся усталость, которая так и не преобразовалась в сон, сместилась прямо под веки, из-за чего белки жгло. — Нет. Поразительно, что никто из них не был пущен в маггловский розыск, это просто смешно. Она отбросила от себя газету в пустом негодовании. Гермиона хорошо помнила, как при побеге Сириуса Хогсмид кишел дементорами, её родители несколько раз присылали ей письма с рассказами о том, что его лицо не сходило с экранов новостей, а сейчас... — Родители в любом случае сегодня утром улетают из Англии. Не хотелось бы их пугать. Она увидела боковым зрением, что Джинни кивнула. Уизли взяла корицу и насыпала несколько щепоток в жидкость, а затем достала два стакана и направилась к столу. Судя по всему, в них было молоко. — Молли говорила что-то? — Гермиона подняла на подругу взгляд. Миссис Уизли почти не было видно: она практически всё время проводила с мужем в палате, лишь присылала домочадцам письма. А когда появлялась, то была без сил. Вряд ли сегодняшние, точнее, уже вчерашние новости сильно подняли её настроение. — Да-да, конечно, папа в порядке, — ответила Джинни, садясь напротив подруги. — Она писала, что ему хватило ума сдружиться с каким-то типом из Мунго, который якобы практикует нетрадиционную медицину... ну, знаешь, для магов нетрадиционную. Какие-то штуки со швами, — девушка грела руки о стакан с тёплым ароматным молоком. — О... ну, на самом деле, они неплохо работают, — нахмурилась Гермиона, раздумывая. — Разве что швы, скорее всего, разъест змеиный яд. — Ты ведь знаешь маму, — показательно закатила глаза Джинни, для которой сам факт перепалки родителей по поводу чего-то привычного был самой хорошей новостью. Едва ли это стало бы предметом разговора, будь Артур не в относительном порядке, на самом деле. — Мне кажется, если бы Волдеморт был капельку умнее, он завербовал бы её в первую очередь. Нет никого, кто мог бы вытрясти душу из папы быстрее, чем она. Они обе хохотнули. Гермиона дотянулась до своего стакана и сделала глоток. Молоко было подслащенным, и почему-то ей показалось, что это тоже последствия детства в семье Уизли. Она где-то слышала, что детям давали молоко на ночь, но её родители были слишком завалены работой, чтобы ей доставалось по вечерам такое вот лакомство. — Нужно попросить Молли, чтоб передала ему от меня пожелания выздоровления. — Не переживай, нас пустили к нему всего на пять минут, ты не много пропустила, — махнула рукой Джинни. — Он будет в больнице все пасхальные праздники, — она сделала глоток, глянув Гермионе за спину, в окно. По ночам весна особенно блекло угадывалась. — Думаю, к нему можно будет прийти ещё раз. Гермиона кивнула, выпивая ещё немного пряной жидкости. В тот день ей требовалось хорошенько постараться, чтобы не сорваться вместе со всеми, но она обязана была отыгрывать свою роль перед Амбридж и сохранять невозмутимость. Никто не должен был узнать о том, что Грейнджер каким-то образом в курсе нападения, прежде чем об этом официально уведомили саму Молли. — Думаешь, это как-то связано? — кивнула Джинни на газету, прерывая поток её мыслей. В мимике Уизли резко появились ноты отвращения, когда она глянула на ухмыляющееся лицо Беллатрисы на снимке. — Гарри сказал, что он давно не испытывал такой радости, — ответила Гермиона задумчиво, вспоминая разговор с Поттером, когда только приехала. Это было уже второе видение за всё время. Это волновало бы её сильнее, если бы не остальные, практически смертельно-опасные поводы волноваться. — Нужно быть очень наивным, чтоб полагать, что нападение на работника Министерства и массовый побег из Азкабана никак не связаны. Он хочет что-то, что не может достать самостоятельно. Джинни подтянула к себе ноги и упёрлась пятками в деревянный стул. — Ты не застала реакцию школы? Может, Амбридж... — Нет, — покачала головой Гермиона, зная, что подруга хотела спросить, — но из Хогвартса мало кто выписывает Пророк. Люпин прав: эта новость не свежая. Я уверена, ей уже несколько дней. Они ждали до последнего, прежде чем опубликовать. В день, когда о побеге стало известно, вся Гриммо наполнилась быстрыми аппарациями, короткими разговорами. Всё завершилось мрачным ужином. Все старались обсуждать что-то иное, но каким-то образом разговоры так или иначе скатывались либо к неловкому молчанию, либо к Пожирателям смерти. — И просто глянь, под эту новость даже не выделили полную первую полосу, — фыркнула Гермиона, глядя на фотографии Пожирателей, которые размещались на половине страницы, а под ними рябил тонкий шрифт текста. Как будто это не было таким уж большим делом. — На следующей же странице интервью с парнем из «Ведуний», как будто это кому-то может быть интересно после новости о том, что десять убийц разгуливают по Англии, — она яростно перевернула страницу газеты, указывая на колдо паренька с длинными волосами, которого засняли прямо во время концерта. Ей было искренне интересно, на каких идиотов рассчитывали? Принижение значения новости выглядело таким очевидным, как и комментарий Фаджа: в меру обеспокоенный, но всё равно короткий, как бы между делом, словно он говорил домохозяйкам не отвлекаться от пирога, ведь ничего особо важного не произошло. — Неудивительно, Фадж — помёт летучей мыши, — уничижительно прыснула Джинни. — Едва ли у него хватило бы храбрости выйти и сказать, что Гарри с Дамблдором всё это время говорили правду, пока он пытался выставить их идиотами. — Я просто не думала, что министр позволит этому так пройти, — произнесла Гермиона абсолютно искренне, только сейчас понимая степень своей наивности. — Играть в самообман — одно, а позволять Пожирателям шляться по стране — совсем другое. Она глотнула молока и лишь спустя пару секунд подметила небольшую повисшую паузу. — Ну, я не думаю, что они прямо шляются по стране, — протянула Джинни. Гермиона, нахмурившись, перевела на неё взгляд. — Знаешь... Рон говорил об этом... до того, как ты приехала. Малфой остался в школе на пасхальную неделю? Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы сложить упоминание Рона и последующий вопрос в одну логическую цепочку. Она цокнула языком. — Рон свихнулся на мести Драко, — слегка раздражённо сказала девушка, представляя, каким тоном друг говорил об этом в её отсутствие. — Вот уж не думаю, что Волдеморт подгадывал освобождение своих соратников под его визит, — сказала она с сарказмом. — Нет, но он говорил о том, что ты могла бы ему написать. — Его убьют, если письмо попадёт не в те руки, даже если бы я написала, — ответила Гермиона, не глядя на подругу. Она думала об этом. Думала слишком много. Она изо всех сил пыталась избавиться от этой мысли, но слова Джинни о выборе не были беспочвенными. Они поселились в её голове, дали ростки. Что бы ни толкнуло Драко на тот выбор, он был сделан. И было бы крайне самонадеянно не брать его во внимание. — Не думаю... — Гермиона прочистила горло, глянув на свой свитер, чтобы выкроить себе мгновение. — Не думаю, что контактировать с Драко — хорошая идея. Нужно не забывать, на чьей он стороне, — она сглотнула и посмотрела в окно. Была какая-то особо горькая магия в том, как то, что вербализировали, становилось особенно реальным. Так, мгновение назад реальным стало то, что они оказались по разные стороны баррикад. Это особо ярко чувствовалось, когда Драко и Гермиона избавлялись от галстуков, шумных школьных коридоров и иллюзии того, что они обычные школьники. Особо отчётливо было ясно, пока она смотрела на снимки Пожирателей на истерзанном номере газеты, а он, вероятно, на другую сторону обеденного стола. — Я так и сказала Рону, — послышался нейтральный тон Джинни, которая точно так же, как Фадж с газетёнкой и чересчур мелким шрифтом, пыталась делать вид, будто это не большое дело. — Не думаю, что он серьёзно. Гермиона цокала ногтем по стеклу, размышляя, но Джинни вновь заговорила, прежде чем она окончательно ушла в свои мысли. — Слушай, мне бы очень не хотелось сейчас на тебя наседать, но... может быть, ты поговоришь с Гарри? — Джинни замялась на мгновение, и Гермиона повернулась к ней, слабо понимая, что подруга имела в виду. — Вчера он вышел тебя поприветствовать, и ты бы поняла, какая это удача, если бы понаблюдала за ним всё это время. Он постоянно прячется от нас, как будто не хочет видеть и... не знаю, я пыталась быть тактичной, но... — Джинни тараторила, и Гермиона хмурилась ещё больше, теряя нить. — Что? В смысле? — перебила она её, садясь прямее. — В прямом, — вздохнула Уизли. — С того времени, как мы проведали папу, он стал мрачнее тучи: постоянно отсиживается в комнате, даже на ужин не спускается. Я как-то взяла ему пирог в комнату, а он притворился спящим, — произнесла Джинни с таким выражением лица, как будто это была какая-то шутка. — Ты же видела. Когда все обсуждали Пророк, он в какой-то момент просто испарился, — она указала ладонью в сторону гостиной. Гермиона слегка потупила взгляд, припоминая, что под конец разговора Гарри уже не было, но она тогда не слишком придала этому значение, вглядываясь в содержание статьи так, как делала это до прихода Джинни. Но потом ответ пришёл сам по себе. — Иногда мне кажется, что он винит себя в происходящем, — вздохнула она. — Надеюсь, ты шутишь, потому что это... — Да, но это Гарри, — Гермиона подняла взгляд на Джинни. — Он всегда винит себя в том, чего не смог предотвратить. Даже лёжа в кровати посреди Хогвартса. И тем более, когда речь идёт о сбежавших Пожирателях, потому что... — она закусила губу, раздумывая, как правильно сказать, но потом её глаза начали щипать сильнее, и девушка выдохнула и сказала как есть. — Порой он ведёт себя так, будто Волдеморт — это его личная проблема. Меня иногда это пугает, — сказала она, слегка оттянув кончик свитера, пытаясь перетащить нервозность с интонации, застрявшей в горле, на вязаную ткань. Между девушками повисла пауза. Вряд ли здесь было о чём говорить. Это вроде как даже не их дело. Волдеморт... это ведь действительно что-то вроде личного. Но личная драма словно бы стала общественным достоянием. Гермиона повела плечами, представляя себя на месте Гарри. Она точно поговорит с ним сегодня. — Ты выглядишь уставшей, — сказала Джинни, коснувшись руки Гермионы. — Ты тоже, — хмыкнула она, и Уизли на секунду расплылась в улыбке. Милый обмен комплиментами посреди ночи. Гермиона знала, что едва ли выглядела презентабельно после такого количества времени без сна, но круги под глазами у Джинни и последствия стресса тоже не добавляли ей свежести. — Амбридж сильно взбесилась? — внезапно ухмыльнулась подруга, и Гермиону заразило это настроение. — Неистово, — разулыбавшись, произнесла она медленно, желая насладиться эмоцией. — Мне пришлось выехать на Хогвартс-экспрессе, прежде чем прибыть на Гриммо, потому что у меня была подпись родителей, как подтверждение, что пасхальную неделю я проведу с ними. Иначе она бы точно меня не отпустила, гарантирую, — договорила Гермиона в стакан и отпила ещё. — Она прочитала мораль Макгонагалл, что та позволила вам и Гарри уехать без разрешения, но Дамблдор поставил жабу на место, — припомнила Гермиона ещё одно приятное событие тех дней, которое в её реальности сплелось просто в один большой неповоротливый ком. — Буду визуализировать эту сцену в голове, когда мне будет становиться тоскливо, — мечтательно вздохнула Джинни, смотря вдаль. — Это был просто... сумасшедший день. Гарри стало плохо так резко, все перепугались, я практически ничего не помню из... — Джинни? Ты была на вечеринке? — Гермиона внезапно выпрямилась, вспоминая то, о чём хотела её спросить. Уизли была права: всё это время ощущалось просто сумасшествием, Грейнджер казалось, что тот день длился как минимум неделю. Она помнила, что Энтони подошёл к ней после одного из уроков, чтобы что-то спросить, ведь девушка не появилась на завтраке, но Гермиона даже не поняла сути вопроса, всё было как в тумане. И она только сейчас вспомнила о вечеринке. — Что? — моргнула Джинни, растерявшись от смены темы. — В ночь, когда на Артура напали, — чересчур активно прожестикулировала Гермиона, глядя на подругу. — Я услышала, что Амбридж узнала об этом, и пошла предупредить тебя, но... — Ты ходила туда?! Мерлин, зачем? — Джинни повысила голос, ахнув. — Тебя же могла схватить жаба, а ты ведь знаешь, что она видит это в своих розовых... — Но я думала, что ты там! А Ромильда сказала, что не видела тебя в том кабинете. Я надеялась, что ты вернулась раньше, и мы с тобой просто разминулись. Гермиона была слишком уставшей, чтобы что-то доказывать, и, возможно, эта тема быстро бы уплыла из утратившего цепкость центра внимания девушки, если бы Уизли так сильно не замешкалась бы, буквально наполняя комнату неловкостью. — Джинни? — медленно протянула Гермиона, приподнимая брови, наблюдая за тем, как подруга начала теребить пояс старого халата, покрытого небольшими катышками. — Боже, прости, Гермиона, если бы я знала... — тут же начала она, повергнув её в лёгкий шок. Девушка слегка отклонилась от стола от неожиданности. — Мне не нравится, что ты начинаешь извиняться, — произнесла она встревоженным голосом, чувствуя, как ожидание худшего начало тянуть желудок. Гермиона думала о том, сколько же плохих новостей за день её организм в состоянии переварить. Джинни поднялась со стула. Гермиона пристально следила за её действиями. Джинни достала из кармана халата палочку и наложила на дверь Оглохни. — Ты должна пообещать, что никому не скажешь. Особенно Рону. — Едва ли твои секреты страшнее моих, — ответила Гермиона всё ещё обескураженно. — В общем... — замялась Джинни в последний раз, посмотрев на развод от молока на столе. — Я была с Гарри, — она выпалила последнее предложение так быстро, что, судя по всему, в нём должна была крыться какая-то тайна, но Гермиона подняла брови, не понимая даже после несколько секундной паузы. — Мы вроде как... договорились встретиться... ну, знаешь, пройтись по оранжерее и... — зачастила она, дёргая собственные пальцы. И тут до Гермионы дошло. — С Гарри? С нашим Гарри? Здесь уже была очередь Джинни поднимать брови и смотреть на неё вопросительно. — То есть... в том смысле, о котором я думаю? — уточнила Гермиона. Оранжереи были какой-то дешёвой, более романтичной версией кафе мадам Паддифут, без конфетти и розовых рюш над головой. Говорили, что Филч под конец своего обхода по замку обязательно доковыливал к оранжереям, имея шанс в восемьдесят процентов поймать среди цветов любителей романтики после отбоя. — Ничего такого! — замахала руками Джинни, как будто оправдываясь. — То есть, мы не то чтобы в каком-то статусе, нет, просто решили развеяться и... Ты же знаешь Рона, если он узнает, то закатит истерику, а Гарри сейчас только истерик Рона не хватало. К тому же ничего такого не... — Стой, стой... — подняла руки Гермиона, останавливая поток её речи. — Ладно. Ты была с Гарри, — спокойно повторила она, пытаясь устаканить это у себя в голове. — Я даже могу понять, почему вы не говорите Рону. Но почему ты сказала мне о вечеринке? — она внезапно почувствовала лёгкий отголосок обиды, когда всё встало на свои места. И видимо, Джинни ощутила это, потому что в следующий миг её голос стал извиняющимся. — Я хотела, Гермиона, честное слово, хотела, — приложила она руки к груди, — но сначала мне показалось, что тебе не до этого, а потом, когда мы говорили на астрономической башне... это было бы так лицемерно с моей стороны рассуждать о преувеличении значения первой любви, а потом сказать, что собралась на свидание с Гарри, что... — То есть это всё-таки было свидание? — подловила её Гермиона. — Ну, мы почти поцеловались. Один раз. Почти. — Мерлин, Джинни, как ты могла мне не сказать? — возмутилась Гермиона, когда подруга вновь села на стул. — Ты действительно думала, что из-за моих проблем у меня не осталось бы времени тебя выслушать? — в этот момент ей стало действительно горько, если она производила такое впечатление. — Не так, — покачала головой Уизли. — Просто не нашлось правильного момента. Я бы сказала тебе. Честно, — убедительно произнесла она, смотря в глаза Грейнджер. — Но я даже сама не знала, что это. Мы несколько раз оставались вместе в гостиной после отбоя и... — Уизли вздохнула, закусив внутреннюю поверхность щеки. — Джинни, — мягко произнесла Гермиона, обращая на себя внимание, — в чём-то ты абсолютно права: Гарри — не Драко. Он хороший человек. Сохранить к нему чувства — это совсем другое дело. — Прости, — Джинни изогнула брови, в который раз извиняясь. — Я обещаю, что больше никогда не буду оберегать тебя от чего-то, — хохотнула она, подняв руки в капитулирующем жесте. — Но на самом деле это правда. Мы просто погуляли, а потом он прятался от меня, как и ото всех. Едва ли это можно назвать удавшимся свиданием, — бросила она красноречивый взгляд и дотянулась до своего стакана, в котором плескались остатки уже едва тёплого молока. — А что он... — начала Гермиона. Дверь заскрипела, разрушая действие Оглохни. В проёме показалась заспанная фигура Рона, волосы которого торчали во все стороны. — О... привет. А мороженое ещё осталось? — пробормотал он беспардонно, глядя то на одну резко умолкнувшую девушку, то на вторую. — И чего вы не спите? Поставили заглушку на кухню, я думал... — Мы обсуждаем девчачьи делишки, Рон, — выдохнула Гермиона достаточно непринуждённо. Он подставил левую часть щеки под освещение, когда проходился глазами по кухонным поверхностям, и на ней можно было увидеть отпечатки от подушки. — Ага, конечно, — Рон недоверчиво глянул на них. — Гермиона как раз рассказывала мне о маггловских средствах для месячных, — задорно подхватила Джинни, смотря на брата. — Знаешь, у них есть такие липучие вкладки, которые можно прикрепить прямо на... — Спокойной ночи, — буркнул Рон, попятившись назад и выходя за порог. — Усну и без мороженого. — Там осталась только порция Сириуса! — повысила голос Джинни, бросая фразу ему вслед, когда Рон уже поднимался по лестнице. Девушка сорвалась на хохот. Гермиона перевела взгляд на колдо сбежавших Пожирателей. С тех пор, как пришёл Пророк, Сириус пропал из поля зрения и больше не появлялся. Кажется, не только у Гарри на первой полосе новостей было запечатлено что-то сугубо личное.

***

Небольшие часы, стоящие на тумбе в коридоре, внезапно издали пищащий звук, оглашая наступление полуночи. Разноцветный попугай, вылитый из металла, который восседал на верхушке циферблата, взмыл в воздух на расстоянии пары сантиметров от основной конструкции и начал напевать механическую мелодию. Она могла бы показаться жутковатой в ночной тишине, если бы через секунду портрет матери Сириуса не проснулся и не начал орать, а уж это было куда большей жутью по сравнению с трелью почти сломанного попугая. — Уроды! Грязнокровые выродки в моём доме! — Ох, чтоб, мать твою... Кингсли бросился к портрету. Он стоял в проходе вместе с Гарри, которому за сегодняшний день пришлось уже трижды помогать домочадцам в усмирении мадам Блэк из-за ночёвки Тонкс: она умудрилась перевернуть подставку для зонтиков дважды в течение десяти минут. — Да заткнись ты уже! — шикнула миссис Уизли, раздражённо проведя ладонью по деревянному столу кухни и бросая на портьеры злобный взгляд. Гарри с Кингсли отошли от стены, наконец утихомирив портрет. — Кто притащил чёртовы часы сюда? — она взяла конструкцию в руку, повертела и заколдовала невербальным заклинанием. Абсолютно точно это помешает издавать механической птице лишние звуки. — Тонкс купила на блошином рынке, — несмело заявила Гермиона, вспоминая, как вчера Нимфадора хвасталась ей с Джинни забавным попугаем без глаза, которого девушке отдали почти даром. Молли поджала губы и присела на стул. Она перевела глаза на Кингсли и продолжила прервавшийся диалог: — Давай, проходи, у нас как раз остались мясные битки после ужина, я сейчас... — Не стоит, не стоит, Молли, всё в порядке, — тут же остановил её мужчина движением руки. — Я поел на работе. Ты и так почти не спишь, — бросил он на неё укоризненный взгляд. Это было чистой правдой. Гермиона могла бы сказать, что Молли похудела на добрых пару килограммов с начала Пасхи, но придержала язык. — Это правда, миссис Уизли, я могу помочь, если... — подскочил уже успевший усесться Гарри и ненароком перевернул сахарницу. Слава Мерлину, громкости этого звука было недостаточно, чтобы Вальбурга вновь открыла рот, рискуя разбудить своим криком весь дом. — Всё в порядке, дорогой, — похлопала Молли по руке Поттера. — Гермиона, просто разлей кипяток в чашки. На улице всё ещё настоящая холодина... Девушка кивнула и поднялась. К ней кухонная утварь была действительно куда ближе. — С Артуром?.. — подтолкнула Молли Бруствера к тому, о чём он говорил до того, как попугай решил проинформировать их о наступлении полуночи. — Да, не волнуйся, его накачивают зельями каждый день с девяти вечера, и он отключается, я говорил тебе, нечего там просиживать, — произнёс мужчина с долей укора. Сегодня была первая ночь, когда Молли вернулась на Гриммо, и едва ли от этого был хоть какой-то толк, так как она до сих пор не спала. — Но мне всё же кажется, нужно похлопотать о том, чтобы его отпустили домой, — неуверенно добавил Кингсли спустя пару секунд. Гермиона нахмурилась и обернулась. — Что? — не поняла Молли. — В последний раз, когда я говорила с доктором Варувердом, он сказал, что состояние Артура пока... — Да, ежечасные переливания крови, знаю-знаю... — перебил её Кингсли таким тоном, как будто всё ещё мялся по поводу того, говорить ли ему что-то или нет. — Но сегодня в Министерство пришла новость. Она по чудесной случайности оказалась в поле моего зрения, — он сделал акцент на своих словах, проходясь взглядом по лицам всех присутствующих, как бы давая понять, что им следует держать рот на замке. — Погиб Бродерик. Повисла секундная пауза. Гермиона попыталась вспомнить, знает ли она кого-то с таким именем, и даже взглянула на Гарри, но у друга на лице застыло идентичное ей выражение. Только Молли, кажется, эта новость впечатлила. — Как?! Он же находился прямо в больнице, — хлопнула руками она. — Его добило не ранение, а дьявольские силки, — Кингсли достал из внутреннего кармана мантии бумажку и передал миссис Уизли. Гермиона и Гарри сместились и заглянули женщине за плечо. Это было заключение, на котором стояла свежая, ещё влажная печать Министерства. — Кто-то прислал ему растение с пасхальной почтой, и работники Мунго не придали подарку значения, решив, что это Крылоцвет. Сегодня вечером Бродерика нашли мёртвым прямо у себя в палате, — вздохнул Кингсли. — Мерлин... — Молли прикрыла рот ладонью и ещё раз пробежалась глазами по строчкам, которые завтра должны были появиться в Пророке, судя по всему. — Кто-то настолько идиот, чтобы перепутать фикус с растением-убийцей? — скептически спросил Гарри. Гермиона хорошо знала, как выглядели эти два растения. Да, они были похожи, но недостаточно, чтобы не присмотреться к желтоватым прожилкам, которые становились видны на солнце в случае Крылоцвета. — Их невозможно спутать, — покачала головой девушка, отрывая глаза от листа и отходя обратно к столовым принадлежностям. — Это была не случайность. Кингсли бросил на неё одобрительный взгляд. — Конечно, у этого нет никаких подтверждений, но... — он задержал в воздухе паузу, придавая своему тону максимальный намёк. — Ты хочешь сказать, что целители Мунго?.. — начала миссис Уизли, а в её голос постепенно просачивалась паника вперемешку с нервозностью. Кингсли вовремя это заметил и прервал женщину. В этот момент он сложил заключение и засунул его в карман. — Я ничего не хочу сказать, Молли, — надавил Бруствер, — лишь то, что Артуру будет безопаснее дома. Миссис Уизли вскочила со стула, но мужчина положил руки ей на плечи в успокаивающем жесте. То, что он сомневался, стоит ли приносить эти новости на ночь глядя, было, на самом деле, не беспочвенно. — За его палатой установлена ночная охрана Ордена, не беспокойся, — мягко произнёс Кингсли. — Я поговорил с одним из целителей, он сказал, что через пару дней переливание крови больше не понадобится, можно будет ограничиться крововосполняющим зельем. Но это не быстрый процесс: нужно заполнить кучу бумажек. Надеюсь, Дамблдор поможет. — Поверить не могу, что кто-то решился на убийство прямо в больнице, — покачала головой Молли. — Вы проверили закреплённую за ним медсестру? — Все говорят, она была занята тем, что разносила шоколадные яйца пациентам в палатах долгого пребывания. Мариам Страут. Я посмотрю, что на неё можно найти. — Не знаю, Кингсли... Как я могу спать после новостей вроде... Гермиона с сочувствием посмотрела на миссис Уизли. Она вернулась из больницы поздно, едва успев на ужин, и Грейнджер пересеклась с ней, когда спустилась вниз, чтобы попить воды. — Молли, всё, что ты сейчас можешь сделать, это найти папку с документами и собрать чуть больше вещей. Конечно, в Мунго им выдают всё необходимое, но не хотелось бы, чтобы он контактировал с кем-то лишний раз. Мы не можем приставить к нему круглосуточную охрану, это слишком подозрительно, — Кингсли говорил успокаивающим голосом, но смысл его слов всё равно сеял нервозность. Работники отдела Тайн не погибают в своих койках каждый день. — Конечно, конечно, я... — закивала Молли, размышляя. — Мне нужно аппарировать в Нору, там все вещи Артура, я сюда не брала ничего, что... — Ты можешь заняться этим утром, — Бруствер всё ещё удерживал ладонь на плече женщины. — Время позднее. Гермиона бросила нервный взгляд на часы. Двадцать минут первого. — Нет, я сделаю это сейчас, — покачала головой Молли. — Ты ещё будешь тут? Кингсли отвернул край рукава мантии, посмотрел на наручные часы и поджал губы. — Мне нужно отлучиться. Нельзя вызывать подозрения у Министерства. — Что-то не так? — нахмурился Гарри. — Кто знает. Сейчас всё очень неспокойно, — вздохнул мужчина. — Будет лучше, если вы как можно раньше вернётесь в школу. Они должны были поехать через два дня, но слышали разговор на кухне после собрания: все настаивали на том, чтобы завтра днём ребята уже сидели в Хогвартском экспрессе. — Я помогу вам, миссис Уизли, — вызвалась Грейнджер, понимая, что так и не предложила всем приготовленный чай, который остался стоять в кружках за её спиной. — Гермиона, не стои... — ожидаемо начала Молли, но Гарри её перебил, поднимаясь со стула. — Я тоже пойду. — Лишние руки никогда не помешают, а я в последнее время плохо сплю, — улыбнулась Гермиона, думая о том, что ей стоило бы добавить несколько капель зелья сна без сновидений в чашку миссис Уизли в следующий раз. Впрочем, в свою тоже. Они попрощались с Кингсли. Молли то ли не стала отказываться от помощи, решив, что втроём они справятся быстрее, то ли у неё просто не осталось сил на поиск аргументов. Она даже порцию летучего пороха выдала им в тишине. Гермиона встряхнула волосами, когда вышла в гостиной. Она осмотрела уютный интерьер, от которого сейчас веяло одиночеством. На окнах кое-где ещё висели сердечки — остатки праздника всех влюблённых, и это лишний раз напомнило, почему они все ютились на Гриммо. — Ох, я всё думаю о вашем детстве... — протянула Молли, глядя на Гермиону и Гарри. — Очень жаль, что вы в такие годы должны переживать это... — Не беспокойтесь, миссис Уизли. Всё будет в порядке, — улыбнулся ей Гарри в желании успокоить. Гермиона подумала о том, что едва ли сама Молли была сильно старше во время Первой магической войны. — Идите за документами, а мы с Гарри позаботимся о вещах, — подхватила девушка. — Нужно что-то конкретное? — Просто соберите вещи с первых двух полок, я потом отсортирую всё, когда вернусь на Гриммо. Миссис Уизли пошла на второй этаж. Возможно, так падал свет, Гермиона надеялась, что так падал свет, но ей показалось, что она видела у женщины несколько прядок седых волос. Грейнджер вздохнула, поворачиваясь к дверце шкафа, которую открыл Гарри. — Ты сегодня снова пропустил ужин, — многозначительно протянула она, убедившись, что миссис Уизли их уже не слышит, так как прозвучал отдалённый скрип ящика наверху. Вряд ли стоило нагружать её ещё и их переживаниями. — А ты снова не спишь. Один-один? — усмехнулся Гарри. Друг палочкой вывалил груду вещей на диван. Гермиона могла поклясться, что если бы это делала Молли, у неё бы эти вещи на ходу сложились бы в три правильные стопки. — Гарри, я думала, Рон тебя убедил, — вздохнула она, всё же сохраняя снисходительную улыбку на лице. — Ты не мог бы аппарировать из Хогвартса, это просто невозможно. Как и то, чтобы Волдеморт тебя контролировал. Никаких провалов в памяти, как у Джинни, — напомнила она ему их разговор вчера, когда они вчетвером сидели у камина, поедая приготовленные Сириусом бутерброды, и наконец-то говорили. Гермиона была права. Мысли Гарри полностью затапливала вина. И это было... так похоже на него. Являться тем, кто спас человека от смерти, пусть и не самым примитивным способом, и чувствовать вину за то, что у него не получилось лучше. — Я знаю, знаю, — прервал её Гарри, взяв из груды какую-то вещь и вслепую сложив её в спортивную сумку, на которой были потёртости по бокам. Кажется, Гермиона видела такую на квиддичных тренировках у Джорджа. — Но я не шучу, Гермиона, это не было похоже на сон. Это происходило... — Как будто в реальности, я помню, — кивнула она, слыша это предложение, наверное, раз в десятый. Гарри как будто боялся, что все окружающие сомневались в его здравомыслии, но на самом деле, ей казалось, что он сомневался в этом сам. — Но это всё ещё не означает, что ты имеешь к произошедшему прямое отношение, — Гермиона замялась, закусив губу. На секунду она остановилась на толстовке, на которой была наклейка со сборной какой-то команды по квиддичу, но буквы были потресканные и одна даже отсутствовала, так что правильно прочитать название команды было почти невозможно. — Я как-то говорила с Драко... в общих красках, — сделала акцент она на последних словах, увидев, как Гарри дёрнул головой и поднял на неё взгляд, — описывала ему эти ощущения, о которых ты говорил. Я думала, может, он... — Гермиона... — вздохнул Поттер, глядя на неё. — Нет, послушай, я знаю, о чём ты скажешь, и я тоже так думаю. Поэтому мы с ним больше не общаемся, — она проигнорировала колющее чувство в груди, отметая его в сторону, и сконцентрировалась на беспокойстве, поселившемся в зелёных глазах напротив. — Но Драко хороший волшебник, которого обучали с детства. Он знает, о чём говорит. И он сказал, что это похоже на легилименцию. — То есть Волдеморт аппарировать меня из Хогвартса не мог, а вот прочитать в моих мыслях, что я в виде змеи хочу убить отца моего лучшего... — раздражённо начал Гарри, непроизвольно повысив голос, и Гермиона зыркнула на лестницу. — Я не знаю, Гарри, — прервала она его и надавила: — но я знаю, что если что-то похоже на легилименцию, то от этого можно попробовать защититься. Тебе нужен учитель, если ты сам не справляешься. — Ты знаешь подходящую кандидатуру? — фыркнул Гарри. Гермиона понимала, что, скорее всего, его раздражение оправдано. Мало того, что он постоянно чувствовал на себе воздействие Волдеморта, так ещё все вокруг хотели с ним об этом поговорить. Но она искренне считала, что его злость на неё — ничтожная плата, если ей удастся уговорить друга отнестись к этому серьёзно. — Знаю. Но он не на нашей стороне, — грустно произнесла девушка. Они встретились взглядами секундой позже, когда услышали странный глухой звук за окном. Гермиона нахмурилась и посмотрела в ночную тьму. Фонарь у дома освещал пару метров беседки и деревянной скамейки, которая в летнее время была окружена цветами, но больше ничего не было видно. — Ты слышал? — спросила Гермиона, всё ещё всматриваясь в окно. — Миссис Уизли спускалась вниз? — услышала она голос Гарри за спиной. — Пойду посмотрю. Гермиона отошла от окна и присела, чтобы поднять свалившиеся на пол вещи. Она бросила взгляд на сумку. На улице всё ещё не было слишком тепло: даже здесь, в доме, где не топили камин около недели, девушка чувствовала, что лучше было бы сменить юбку на джинсы. Так что вряд ли все теплые вещи мистера Уизли поместятся в сумку, только если ей не удастся заклинание расширения, но... Она дёрнула головой, увидев в окне яркую вспышку. — Чт?.. — вопрос вырвался из её губ, когда Гермиона увидела опоясывающий дом огненный круг. Через секунду фигура Гарри мелькнула рядом, и друг перепрыгнул через кольцо огня. — Гарри! — закричала Гермиона, бросив всё. Она выбежала на улицу вслед за парнем. — Гарри! Огонь облизал ей щиколотки, когда она перепрыгнула через него, вытащив на ходу палочку. Девушка услышала крик Молли, который тут же в ночном воздухе сожгло пламя, бросая искры в тёмное небо. Гермиона бежала вперёд. — Гарри? — она остановилась, чувствуя бьющийся в шее пульс и исходящий изо рта пар, но сейчас ей было вообще не холодно. Она вертела головой, пытаясь пробраться сквозь сухие, припорошённые лёгкой мёрзлой росой заросли. — Гарри, это ловушка! Гермиона внутренне чувствовала опасность. Она скручивала живот, заставляла чёртово древко в руке подрагивать. Всё в порядке. Она не просто так ходила на уроки ОД. Всё в порядке. В следующую минуту Гермиона повернулась, гонимая тем самым чувством посасывающей ложечки. Шуршание растений стало на долю громче. Гермиона вскрикнула, увидев, как улыбка Фенрира растянулась по его нечеловеческому, слишком туповатому лицу, покрытому шерстью. — Ос-толбеней! Из-за жалкой заминки из её палочки вырвался лишь рой искр, способный напугать разве что задремавшего в траве щенка или садового гнома, если бы начало весны было бы более щадящим. Неудачная попытка использовать заклинание лишь вызвала приступ хохота оборотня. — Остолбеней! Заклинание чуть ли не с цокотом отскочило от тела Фенрира, покрытого волосяным покровом. Он начал подходить ближе. Гермиона услышала, как под её ногами захрустел иней, когда она неловко отступила назад. Девушка пыталась услышать голос Гарри, но слышала только отдалённый женский хохот. Боже. Девушка бросила вперёд режущее и вскрикнула, когда палочка шаркнула её по ладони и отлетела в сторону. И здесь. Ей на самом деле. Стало страшно. Улыбка Фенрира растянулась ещё шире. Его глаза блестели в свете далёкого кострища. Годрик. Они вышли из-под антиаппарационной зоны. — Я помню твой сладкий запах... — протянул оборотень, показательно делая глубокий вдох. — Мы уже встречались ранее. Гермиону затошнило, когда фантомное прикосновение отдалось у неё в ноге. Тогда. Полтора года назад. На чемпионате. — От тебя так тянет страхом. Мне нравится, — рыкнул Фенрир и оскалился. Гермиона вскрикнула, внезапно наткнувшись на кого-то спиной. — Кто это тут у нас? — услышала она ухмыляющийся голос у уха. Его дыхание пахло черникой и сладкими сигаретами. Гермиона не чувствовала, на самом деле, но знала, что это так. Было бы более очевидно, если не прохладный ветер, треплющий ей волосы. — Д... Её зубы стукнулись друг о друга в бессознательной реакции, когда Драко грубо опоясал девушку ладонью и встряхнул. — Заткнись, — вальяжно бросил он. — Тебе не обязательно было приходить, Малфой, — судя по тону, Фенрир недовольно поджал губы, но Гермиона не видела. Её позвоночник дрожал, прижатый к животу Малфоя, и фигура оборотня, зависшая в паре шагов от неё, расплывалась под давлением шока. — Мы бы сами прекрасно справились. — Никогда не могу отказать себе в веселье, — равнодушно ответил Драко, и Сивый сделал шаг вперёд, сосредотачивая взгляд на Гермионе. — Помнится, у нас с грязнокровочкой есть незаконченный разговор, — его язык скользнул на нижнюю губу, и Гермиона увидела, как слюна легла густым слоем по части полузвериной морды. — Мы сейчас не на задании. — Но она всё ещё студентка Хогвартса, Сивый, — Драко говорил так, будто просто ставил его в известность. Чуть ли не по-опекунски. — Нам нужен Поттер. Желудок Гермионы вздрогнул. Она покосилась в темноту, увидев свою палочку возле ноги оборотня. — Поэтому ничто не мешает нам порезвиться здесь, — Фенрир ступил на шаг ближе. Гермиона дёрнулась, но Малфой зафиксировал её в руках, не давая отвернуться от прикосновения Сивого. Оборотень согнулся в спине, ровняясь с ней по росту, и протянул ноготь к подбородку девушки. — Ну-ну, крошка, это не займёт много времени... Я знал, что мы ещё встретимся, — рыкнул он от возбуждения, глядя ей в лицо. — Она так смешно дрожит, — засмеялся Малфой, и у Гермионы пошёл холодок по затылку от этого смеха. Он был слишком. Слишком натуральным. — Эй, руки прочь, Сивый, — почти игриво оттянул он её, но недостаточно, чтобы оборотень не смог дотянуться. — Ты знаешь правило больших семей? Подарки распаковываются по-старшинству. Драко дёрнул Гермиону, повернув к себе лицом. На нём была тёмная водолазка. Куртка. Броня из жуткого смеха и такого же огонёчка в глазах, который отскакивал от звериной сетчатки Сивого. Гермиона сглотнула. — Улыбнись, грязнокровка. Ей показалось, что она ощутила пощечину на лице спустя несколько секунд после того, как его ладонь шлепнула её по щеке. С задержкой. — Ты нужна нам живой, — веселился он, и она слышала слева похрюкивающий смех Сивого, который даже если пришёл сюда с какой-то миссией, она давно испарилась у него из головы. — Хватит играть с едой, — нетерпеливо сказал оборотень, но Драко не было дела до его отсутствия выдержки. Он цокнул языком, нарочито медленно осматривая Гермиону. Как будто было на что смотреть, кроме юбки, выглядывающей из-под свитера, который связала Молли. Он даже не принадлежал ей. На нём была вышита буква имени Джинни. — Ничего не могу поделать, я племянник своей тётки, — бросил Малфой в сторону и через секунду грубо притянул Гермиону к себе. Он положил ледяную руку ей на бедро и поднял ткань юбки выше. Слишком высоко. Достаточно, чтобы скользкий смех Сивого стал громче. Она дёрнулась, попытавшись оттолкнуться от его плеч, но он сжимал её руки крепко. Драко потянул уголок губы вверх, глядя на хлипкие попытки. Гермиона подумала об Оборотном. Но нет. Точно нет. Ведь даже если резкую внешность можно было смешать с магическим варевом, растворив волос, то бесчеловечный взгляд... едва ли. Так умел только Драко, она хорошо запомнила за все эти годы. Все эти годы до. — Пусти меня, — произнесла Гермиона всё ещё дрожащим, но скорее от злости голосом, толкая его в плечи. — А иначе что, закричишь? — хмыкнул Малфой, дёрнув головой, и сместился, прижав её к себе, не отпуская из захвата. Она смотрела в его лицо, не в силах отделаться от взгляда того самого щенка, задремавшего бы в растениях, если бы это было лето. Гермиона точно так же, как он, учуяв запах сладкого, искала в лице Драко что-то от настоящего, но он не давал ни единому мускулу дрогнуть. Малфой улыбался нагло, гадко, притягивая её к себе, поднимая юбку, пока она колотила руками по его куртке. Такой неприятный звонкий звук. Он перемешивался с нетерпеливым рычанием Сивого и холодной, ужасной ухмылкой, от которой Гермиона отвыкла. — Будь послушной, и будет даже не очень больно. Ну так... терпимо, — прищурился Драко, хохотнув от собственной шутки. Гермиона смотрела на его лицо, понимая, что её сознание в шаге от того, чтобы выплеснуться чем-то глупым. Вроде попытки бегства. Или выкриком. Пока он просто держал её, вылитый из равнодушия. Звуки аппарации, разрезавшие воздух, заставили Гермиону вздрогнуть. Она увидела, как Фенрир, рыча, отступил на несколько шагов назад и поднял шею. Гермиона дёрнулась в сторону, едва не угодив под град Остолбеней, которые усыпали поле вокруг них. — Гермиона! Гермиона! — она слышала своё имя в какофонии голосов, ни один из которых невозможно было разобрать. Не то из-за сливающихся криков, не то из-за пульса, бьющегося в ушах. — Уходим, — сказал Драко, отступая назад. Гермиона услышала, как зарычал Сивый и аппарировал. Фиолетовый луч заклинания, прилетевший из-за куста растений, летел прямо в грудь Малфою, но он успел раствориться в ночном воздухе. Девушка сжала в руках свою палочку. Послышался запыхавшийся голос Молли, сопровождаемый остальными орденовцами. — Гермиона! Мерлин всемогущий! Ты в порядке?! — она провела руками по её телу, зафиксировала лицо девушки в ладонях, пытаясь рассмотреть эмоции. Вряд ли ей удалось увидеть хоть что-то, кроме шока. — Где Гарри? — спросила Гермиона сиплым голосом и сглотнула. Она повернулась за плечо как раз в тот момент, когда из зарослей выбежал Поттер в сопровождении Люпина и Тонкс. — Боже, — выдохнула она, схватив его за руку, — кто это был? — Беллатриса, — ответил он в несколько слогов, тоже хватая лёгкими воздух. — Я видела здесь Малфоя-младшего! Драко! — Молли истерично указала на примятые заросли травы, где ещё минуту назад стояли Малфой с Фенриром. Гермиона почувствовала на себе взгляд Гарри, но уткнула глаза в место, куда показывала миссис Уизли. Она не была уверена, что выдержит этот зрительный контакт. — Это было ожидаемо, — выдохнул Люпин, сканируя местность взглядом. — Он тебе ничего не сделал, дорогая? — миссис Уизли всё ещё осматривала её. Прошло пару мгновений, прежде чем до Гермионы дошло, что она не отвечала. Как будто она проглотила огромный кусок реальности, и он давил на диафрагму, мешая говорить. — Н-нет... он... — девушка запнулась, всё ещё чувствуя на ноге болезненную хватку. — Не успел. Они повернулись в сторону Норы как раз вовремя, чтобы увидеть, как два идеально отмеренных заклинания угодили в дом, взрывая в нём окна и погружая его в пылающий огонь.

***

Драко аппарировал и прислонился спиной к кирпичу. Окинув глазами пустую улочку, он зафиксировал время на часах. У него минут десять. Пятнадцать от силы. Он посмотрел на облицовку дома, которую запомнил ещё тогда. Такая вылизанная отрепетированная облицовка, как будто магглы заёбывались и драили её каждый день, чтобы она оставалась чертовски одинаковой, как у всех на этой улице. Безмолвная Алохомора открыла дверь, и он проскользнул внутрь. Ни одного скрипа. Он хмыкнул себе под нос. Ещё бы, только не у тех, кто вырастил девочку, записывающую невыполненные задания в дневник невыполненных заданий. Здесь пахло... неплохо. Какими-то концентрированными духами для дома, слишком химический аромат, оттого чересчур броский, но в целом терпимо. Он прошёл вглубь дома. Северный угол. Это старая магия. Конечно, не такая мощная, как Фиделиус, но Фиделиус слишком рябил бы на карте Министерства — это исключено. Было совершенно понятно, что кто-то вроде Беллы с лёгкостью сломал бы эти чары, но для такого кретина как Фенрир... этого будет вполне достаточно. Они аппарировали в особняк Лестрейнджей, и Сивый едва не бросился на Драко, брызжа слюной: — Ты!.. Мы могли бы взять девчонку!.. — И навлечь на себя внимание всей прессы, которая с лёгкой руки Дамблдора бросилась бы расследовать исчезновение ученицы, — беспечно произнёс Драко, поправляя рукав куртки и едва удерживаясь, чтобы не стряхнуть несуществующую пыль с воротника. Животное впереди него рычало и скалилось от несправедливости. Того извращённого понятия справедливости, сформированного в башке псины. — Ты идиот, Фенрир. — Если бы ты не игрался с ней!.. Она принадлежит мне! — рычал он, сжимая ладони, от чего мышцы на его груди ходили ходуном, но Драко смотрел на это почти что снисходительно, чувствуя в пальцах лёгкую тяжесть волшебной палочки. — Знай своё место, Сивый, — оборвал его Малфой, — и не забудь отчитаться перед Беллой, почему всё твоё внимание было сосредоточено на какой-то девчонке, — он повернулся спиной и вальяжно направился к выходу. — К твоему ужасу, ты ей не семья. Драко скрылся за поворотом, слыша рык негодования Фенрира. Это было бы забавно: смотреть, как этого кретина извело слюной, если бы он не знал, как эти уёбки зацикливались на собственных жертвах. Сивый стоял к ней слишком близко. Слишком, чтобы запомнить её запах. Малфой вычертил острую руну в углу дома, читая невербальное заклинание и чувствуя, как магия концентрировалась, выращивая купол из его собственных вен, черпая в нём силу волшебства. Этого хватит, чтобы Сивый сбился со следа. Палочка всё ещё теплилась в пальцах, когда Драко услышал шорох ткани и, безмолвно ругнувшись, отошёл к стене и прижался к двери комнаты. Небольшой светильник щёлкнул, и он увидел женщину, которая вытащила кудри из-под воротника махрового халата. — Моника?.. Ты чего? — прозвучал сонный мужской голос, и через несколько секунд Драко заметил, как тень упала на профиль женщины. — Слышал какую-то вибрацию? Мне на секунду показалось, будто началось землетрясение, — пробормотала женщина, прислонив руку ко лбу. Малфой закрыл глаза. Блять. Это была грязноватая работа. На его окклюменцию уходило слишком, слишком много сил. — Не знаю, мне как-то неспокойно, — Моника посмотрела в окно, видимо, не став продолжать мысль о землетрясении в Лондоне. Драко услышал, как щёлкнул звук какого-то маггловского прибора, когда муж подошёл к ней. — Милая, я говорил тебе, мы зря отложили поездку, — сказал он голосом человека, повторяющего одно и то же не в первый раз, и приобнял её за плечи. — Ты слишком много работаешь, чтобы тратить отпуск в клинике на просиживание дома. — Гермиона никогда не предупреждала о своих изменившихся планах так поздно. Малфой напрягся, вслушиваясь. Её имя преследовало его, гналось за образом, каждый раз догоняя вот так, внезапно — в слюнявом рту Фенрира или на маггловской улочке. Так на неё похоже. — Ты ведь знаешь, она у нас отличница, — вздохнул мужчина, протирая очки и надевая их на кончик носа. — Экзамены — это важное дело. Послышался звук закипающей воды, и что-то снова щёлкнуло. Мужчина отошёл в сторону и начал звенеть посудой. — Ты помнишь, к чему это привело в прошлом году? — напряжённо спросила женщина. Кажется, её отцу не нашлось что ответить, потому что всё, что Драко услышал, это только вздох. — Иди ложись, я принесу тебе чай, — тень на пороге стала больше, как будто муж подошёл вплотную. — Уверен, с ней всё в порядке. Если хочешь, дождёмся от неё обратного письма, и я возьму билеты на повторный рейс. Ты слишком тревожишься. Было не ясно, убедило ли это женщину в достаточной степени, но она развернулась и пошла в спальню, однако внезапно затормозила перед входной дверью. Миссис Грейнджер в очень знакомой манере нахмурилась, отбросила волосы и дёрнула ручку. — Ты не закрыл дверь? — Что? — мужчина перестал возиться с чаем и повернулся. — Дверь открыта. Вен, я прошу тебя, не хотелось бы проснуться из-за того, что какие-нибудь звери лазят по мусорным пакетам... — пробормотала Моника, защёлкивая дверной замок. Она направилась в спальню, проведя ладонями по плечам от проскочившего сквозняка. — Какие звери, ты видела, какая холодина... — услышал Драко бормотание отца Грейнджер, которое было обращено уже скорее к самому себе. Мужчина закрыл шкафчик. Он выключил свет, захватив с собой чашки, из которых тянулся аромат мяты. Малфой подождал несколько минут, пока разговоры в комнате станут тише, и вышел в коридор. Его взгляд упал на тумбу, и он поднял рамку с фотографией. На ней замерли трое людей, закованные в фото: женщина комично раскрыла рот, готовясь к кадру, вместе с мужчиной, который держал на руках девочку, улыбающуюся во весь рот. У неё не хватало одного зуба. Стены его окклюменции задрожали, пошли рябью, как плохо наколдованное Протего. Драко знал, что сейчас вернётся в Мэнор, и его скрутит в спазме, секундном, впрочем, большего он себе позволить не мог. Малфой всё ещё чувствовал, как она смотрела на него, подрагивая. В страхе. Почти настоящем. Отталкивала абсолютно искренне, стараясь увеличить дистанцию. Девочка, которая когда-то просила его об объятиях, стоя на морозе. Драко усмехнулся, бросив последний взгляд на испорченное колдо, и сглотнул горечь. Девочка, которой на фото было не больше шести.