Когда к безутешной душе тянутся тени и свет, обрекая на выбор, не стараясь утешить, понимаешь, что существовать очень непросто.
На меня смотрела высокая женщина, с золотыми волосами. В руках у неё были какие-то карточки. Её глаза излучали что-то, что я порой чувствовала, — думаю, это то, что видели люди, когда я взывала их подойти ближе, — она улыбалась, но эта улыбка чем-то большим. Хотелось избавиться от липкого и неприятного чувства и разрядить обстановку. — Ты кто ещё такая, мать твою? Она подошла ко мне, а я и не собралась отступать. Она всё так же улыбалась, в её глазах виднелись власть и вседозволенность, она была похожа на божество, но у меня от её пристального, тяжёлого взгляда ломило кости. Она положила свою ручонку мне на плечо, обвивая мою шею, как питон, схвативший жертву. Она выглядела довольной, а её голос раздавался звоном разбивающегося стекла. — Мы с тобой, моя дорогое дитя, веталы. Вот такой ответ мне дала эта женщина при нашей первой встрече, а потом продолжила моросить мне чушь, но уже в более уютной обстановке. — Бог разочаровался в человечестве и послал ангелов-убийц, чтобы очистить Землю от людей. Она смотрит на мою реакцию на этот «выдающийся» монолог, но всем моим видом я говорю, что это пиздец неправдоподобно. — Но ты же сказала, что мы веталы, а теперь заявляешь, что мы ангелы? — Я так и знала, что тебе не зайдёт это слово, а я ведь готовилась долгое время. Она выглядела удручённой, да, со мной мало что прокатывает, да и вообще я стараюсь ходить пешком. — Зови меня Герда, тебя же я буду звать Офелия. Она положила руку на мою голову, а после вообще взяла меня в свои плотоядные объятия, всё так же улыбаясь, явно чувствовалось, что она счастлива. Дальше она просто каким-то образом переместила нас в совсем другую локацию. Тюрьма??? Нет, просто место выглядело пустым, вокруг только каменные стены, это наводило на мысль, что тут холодрыга, а к камням лучше не лезть обниматься. Как выяснилось, это был подвал, очень глубокий, там хранились вина. Круто, это реально замок! Посвящение меня в суть дела было долгим. Здание, в котором мы находились, как сказала Герда, её временный дом, нравятся ей такие древние сооружения, конечно, не такие древние, как она. Тут она посмеялась со своей шутки, я лишь сжимала губы в тонкую линию от неловкости и молчала, пока мы ходили туда-сюда. Она решила, так сказать, мини-экскурсию провести, да и не помешало бы удобно разместиться, чтобы продолжить нашу беседу. Герда вальяжно сидела за столом, мешая пальцем в вине, которое она, казалось, вовсе не собралась пить. Всё же она была очень весела, каждый раз смотря на меня, она была готова рассмеяться. — У тебя есть дар. Её слова текли гладко, словно шёлк, но отчего-то я отвергала её дружеские замашки. — Ага, дар тебя не слушать, Герда. Она перестала играть с вином, оставив бокал, и придвинулась ко мне, прищурившись, будто разглядывая мои мысли, но, видимо, неуспешно. — Ты мне не доверяешь, обидненько, — сказала она и откинулась на спинку стула. Ух, ну что за животный магнетизм, ещё бы чуть-чуть — и мои колени затряслись бы, и я не шучу. — Ты особенная, до тебя были и другие, но ни один из них надолго не задержался в этом мире, но ты, моя милая… О, началось, ну, наконец-то история про Мезозой, а то всё интриги разводила. — Итак, я была первым человеком, переродившимся в демона, поедающего людей. Это всё древнее заклятие, думаю, оно возникло от корней, что простираются в человеческих душах, во всех есть тьма и свет, и только они решают, куда податься. Но есть мы, мы рождены, чтобы стать теми, кем мы являемся сейчас. — Стой, так какой у меня дар? — перебила я её. Вообще она не выглядела, как старец, который мог долго тараторить обо всём, кроме нужного, а я люблю краткие рассказы, хоть мне некуда торопиться. Она поморщилась, явно недовольная, тем что я её перебила и выуживала то, что меня интересовало. — Ох, ну что за дитя, такая неусидчивая! У тебя есть дар, ты можешь узнать многие вещи, но не хочешь этого, ты заперла все двери. Ох, ты просто один клубок запутанных ниток, а, когда барахтаешься в них, рвёшь их и опять всё по новой, ты такая торопыжка, — и на последних словах хватает меня за щёку, вот же су… — Слушай, давай кратко и по делу, я не настроена на всё это. Она убирает руки от моего лица, опять принимает удобную позу, кладя ногу на ногу, и смотрит на меня, наклонив голову. — Да, да, как скажешь, мой милый хаос. Ты была рождена, чтобы наконец-то переродиться в ту форму, которую ты должна была обрести. Мы всего лишь души, что бродят по мирам в поиске истинной формы. Вот из её рта вылетают слова, а я ничего не понимаю, хочется вытянуть ладошки в её сторону и сказать: «Что ты несёшь?!» Думаю, я слишком рано оказалась на этом уровне и рискую реально жрать мозги, а не плоть людей, поскольку от нагрузки чувствую, как мой мозг тает, как мороженка. В итоге я поняла главное: я, как и она, могу попадать в другие миры, но ещё слишком зелёная для этого, но это всё равно у меня получилось. Ну, что сказать, неожиданный взрыв возможен. Нас таких всего двое, и у нас множество названий, но суть в том, что неживые, или в простонародье демоны, мы не люди, мы неограниченны временем, и у нас совсем иные взгляды на мир. Нам проще перевоплощаться в демонов и сложно быть людьми, мы можем ими притворяться, но мы никогда ими не были. Люди примитивны и просты, мы же всегда выделялись среди безумия.♢♢♢ ∞ ♢♢♢ ∞ Герда ∞ ♢♢♢ ∞ ♢♢♢
Кровавая графиня Батори… Эта женщина была человеком и страстно любила людей, но позже она поняла, что любит не просто людей, а именно молодость и красоту. Я была её дочерью. Я слышала шёпот, похожий на шелест ткани. Служанки пугали друг друга слухами о моей матери, и однажды я стала свидетельницей того, как она убивала девушку, в тот момент я не видела в ней человека, она была чудовищем. Почему люди так легко становятся монстрами? Однажды я и сама стала жертвой, моя мать бездушно смотрела мне в лицо, её безумие превратилось в пропасть, она повелась на слова чужестранца и его книгу, и я умерла и стала неуязвимой. Конечно, первое, что я сделала, — это убила незнакомца, а после того чужеземца, но он отчего-то не выглядел напуганным, он смеялся. Мои силы были исключительны: я могла перемещаться в пространстве и даже во времени и повидала много всего. Прошло много времени, и мне сложно рефлексировать на тему того, что со мной было и кем была, я жила не в одном мире, была и мужчиной, и ребёнком, но под конец осталась женщиной. У меня был сложный характер, и, думаю, я давно перестала во что-то верить и искать, да и как можно искать то, что сама не знаешь, но вдруг появилась она, такая маленькая пылинка во тьме, совсем юная, неопытная, но чем дольше я наблюдала за ней, тем больше она вдыхала в меня нечто новое. Она была для меня хрупким пеплом, я смотрела на неё издалека, как заботливая мать, думаю, она пробудила во мне это чувство. Я готова поддержать её, но сейчас она запуталась, а я для неё лишь шум, сбивающий с пути, по которому она сама идёт. Я не выдержала и вытащила её из потока, в котором она плыла, да, слишком рано я появилась, но мне кажется, это знание не будет лишним, думаю, эту часть она всё поймёт и, когда образумится, сама придёт ко мне, а пока поиграем в игру на знакомство. Дружба и ознакомление…♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢
— Ты способна любить их всех, но ты выбрала иной путь, — она смотрела на меня и прищуривалась, как будто её слепило солнце, морщилась как от яркого света, пытаясь получше меня разглядеть. В какой-то момент я почувствовала себя совсем голой и ощущение дискомфорта начало выделяться через кожу, проникая в кости, утяжеляя тем самым моё тело. Она не прикасалась ко мне руками, но, думаю, мне было бы легче, если б она сомкнула их на мне, я и без того чувствую себя неважно, а от её взгляда ещё в дрожь бросает. — О чём ты? — смотрю на неё немигающим взглядом. Герда улыбается, произносит слова и заливается смехом: — Хорошо, как хочешь, думаю, мы ещё не в тех отношениях, чтобы ты откровенничала со мной, но у нас всё впереди, да, малышка? — и тянет руку, чтобы дотронулся до моей головы, но останавливается. Сказать, что все мои чувства обострились из-за неё, — ничего не сказать. Я была напряжена и не могла расслабиться, хотелось оказаться как можно дальше от неё. Она лишь повернулась, произнеся слова, растаяв в пространстве, а я обнаружила себя стоящей посереди огромной парковки. Её слова, как навязчивая пластинка, ещё долго повторялись в моей голове: «Ещё рано, но мы встретимся снова. Ты знаешь, в любое время ты можешь позвать меня, и я приду». Класс. Я одна на пустой огромной парковке, а машины у меня нет, чёрт. А начиналось так загадочно, пугающе, а теперь всё вот как обернулось, ну, спасибо, что не кладбище и не 300 футов под землёй. С одной стороны квадрата кажется, что треугольник. Это я о нашей с той женщиной беседе… Мне правда стало лучше после поедания последней жертвы, но вот оказалось, что моё происхождение не так просто, но я всё же склоняюсь к тому, что я просто зомби, а не ко всему тому, что мне наплела эта Герда, однако путешествия во времени и мирах показались мне интересной вещью, но как пользоваться этим — без понятия. Думала, что всё, отстрелялась, а нет, за плечами целый ворох вопросов и даже обещания. Ведь правда всё стало гораздо сложнее, ещё и, как оказалось, я вторая после Герды, нас уже двое, и есть ли ещё такие, как мы? Ну вот, я расстраиваюсь, что я не единственная в своём роде, даже грустно как-то, моя исключительность померкла. У меня был простой план — доесть тех ублюдков и заполучить парня-вампира, не очень грандиозный план, соглашусь, но всё же. Теперь он видоизменился, я ещё зомби. А что дальше? Если меня спросят, какой была моя жизнь, я не смогу дать определённого ответа. Моя жизнь была слишком короткой и несчастной, и всё пришло к тому, что я стала девушкой, убившей своих родителей. «Думаю, теперь ты сама по себе, будешь жить, как прежде, я даю тебе этот подарок, пока ты сама не можешь». Эти слова всё ещё, как заставка, плавают в голове, ударяясь о стенки моей черепной коробки. Что за подарок?! А-а-а-а, я ничего не понимаю! Но недолго я пребывала не в духе, поскольку на бесконечной парковке я увидела несколько медленно идущих фигур. Направляюсь к ним и на полпути понимаю, что это не люди, а зомби, воняют гнильцой, и выглядят они не очень, тупые и медленные. Вау, мои родственники. Всё-таки я рада, что не такая, как они. Так, стоп, где я? Это какой-то другой мир! Она что, закинула меня в мир с зомби, жрущими мозги??? Я не могу выразиться обычными словами, в голове одни маты!!! Мимо проезжает машина, а за ней бегут более активные зомби. Капец, нет, не хочу, хотя это было бы интересно, я ведь выгляжу как человек, я могу просто попасть к людям и съесть их изнутри обороны, звучит и правда увлекательно, но, раз тут случился зомби-апокалипсис, людей стало меньше. А могу ли я съесть слабую версию себя? И могут ли они есть меня? О, вот и ответ — им на меня похер, мимо пробежали. Ну, что ж, мне что-то резко стало скучно, пойду в ближайший супермаркет. Шла я невероятно долго, но всё же дошла. Из газет было понятно, что это всё началось месяц назад из-за вируса, умершие люди превращались в зомби. Почти все фрукты и овощи в магазине давно сгнили, печаль, а так хотелось яблок. Супермаркет оказался большим, здесь около холодильников лежала пара трупов, кажется, ребята были зомби, а в отделе бытовой химии я нашла явного самоубийцу — на полу лежало тело, а рядом пустые бутылки из-под химии, да уж. Ну, что могу сказать, быть сожранным стрёмно, особенно такими страшилами, не то что я, голливудская звезда, попала в мир зомби-апокалипсиса. Нашла чужой телефон, на удивление, здесь были интернет и электричество, так что всё не так плохо. Итак, на дворе 2025 год, середина лета, в этом мире нет той группы, которую я съела, интересно, а тут есть альтернативная я, но живая и, может, даже в другой семье? Дойдя до отдела с алкоголем и взяв тележку, нагрузила её всем, что хотелось: и спиртное, и сладкую газировку — и покатила с тележкой дальше. Увидела, как парочка зомби жрали какого-то бедолагу — не повезло, не фортануло. Проколесила дальше, и нашла магазин одежды — самое то, чтобы закосить на красотку, всё же мы с мамой Элис слишком много посмотрели фильмов, но без музыки это всё тухло. На удивление, в этом мире нет фильма «Красотки» и даже этой песни, класс, зато есть более-менее интересный певец, думаю, его песня мне поможет войти в кураж во время переодевания. Я стала подбирать одежду, попутно осушая бутылку за бутылкой. Музыка орала, заглушая чавканье моих сородичей, намного ступеней ниже интеллектом. Электротовары были не так далеко, поэтому я смогла подключить телефон к колонкам. После пятого повтора одной и той же песни туда потянулось энное количество фанатов, видимо, эти зомби ориентировались на шум, а я тут устроила вечеринку. Это, конечно, хорошо я придумала включить в магазине, иначе они бы припёрлись сюда толпой, а потом мешались бы мне. Определившись с образом, я направилась дальше. На мне были солнцезащитные очки-авиаторы, весёлая гавайская рубашка, чёрная майка, разноцветные гольфы, не закрывающие колени, короткие коричневые шорты с полосками и ботинки-армяки. Да, я стиль, я мода… Я перебрала, ещё и на голодный желудок. Ну, найти человека в царстве мертвецов сложно, но вообще я попробовала есть зомби, они на вкус как что-то, что до вас уже ели, но выплюнули и сложили обратно, неаппетитно и мерзко. Ну а зло не дремлет, поэтому продолжаю напиваться и иду изучать город дальше. Забираюсь на крышу и застаю там парня, которого покусали, особенно сильно укусили в бок, аж кусок вырвали. Я хоть и пьяна, но запах крови уловила очень быстро, потому и полезла на крышу. Подросток, блондин патлатый, зажимал бок рукой, когда я приблизилась. Он сначала дёрнулся, а после сел обратно. — Фух, ты человек, я уж испугался. — Тебя сильно покоцали, да? Он лишь грустно улыбнулся, а затем, видимо попытался меня успокоить, чтобы я не убежала. — Нет, меня не кусали, я упал, когда за мной бежали эти уроды, еле оторвался. Он посмеялся, а после протянул мне руку. — Я, кстати, Зедан, а ты? Ну что за позитивный паренёк! Но его явно укусили, я чувствую, как он портится. — Зови меня Ви. Я мило улыбаюсь, жму руку и придвигаюсь к нему, чтобы посмотреть на рану. Он не особо сопротивляется, наверное, смекнул, что хочу помочь, да и водка в моих руках — это, считай, антисептик. Да, видны следы зубов, но я всё равно поливаю всё это водкой и отдаю ему бутылку, чтобы он выпил, попутно открывая следующую. Не зря прихватила рюкзак и напихала его всякой всячиной, как могла. Плюхаюсь рядом с ним. Он осушил до дна наполовину недопитую бутылку. — Что, зомби сделали тебе кусь? Он лишь опустил голову, бормоча себе под нос, что да и он погибнет, но не хочет умирать в одиночестве. Ой, так грустно. Была у меня одна мысль: его просто съесть, пока он в тухлое не превратился, или спасти его? Но получится ли? — Слушай, Зедан, ты не пугайся, но я хочу кое-что попробовать, вдруг удастся тебя спасти. Знаешь эту фигню с устранением яда змей? Он попытался вникнуть в мои слова, но, когда до него дошёл их смысл, я уже вцепилась в его бок, откусывая заражённую часть и выплевывая её, а он так заорал, что, кажется, к нам припрутся ребята, накинутся и растерзают его, уж очень голодные твари, ну, им-то нужно, а на глазах в гоголь-моголь превращаются. На удивление, это сработало! Потом ещё притащила бинты и прочее, зашила рану, и знаете что? Он не превратился в зомби! Может, дело в моей слюне? Соблазн сожрать этого парня был велик, масла в огонь подливали его шутки про то, что я сшила себе парня и что вообще после всего, что я с ним сделала, я должна понести ответственность и взять его в мужья. Шутник, лучше б сожрала его, зачем откладывать? Но у него был план, оказывается, он отбился от группы других подростков, и здесь есть целый клан выживших, они обитают в школе. У этой группы есть предводитель, он показал видеообращение ко всем тинэйджерам, чтобы они пришли к ним. Принимают только подростков, взрослых не берут. Вау, что за бред, дискриминация по возрасту. А мне давно 16, много раз по 16, но, думаю, нет смысла об этом говорить. История такова: Зедан был всегда сам по себе, отщепенец, но, когда всё началось, он прибился к трём парням, которые поделились инфой, они приехали сюда затариться едой, но потом оказалось Зедана хотели взять как мясо для отвлечения, ну, прямо Курт Кобейн в начале карьеры. Он был, конечно, милым парнем и даже забавным, но, кажется, он на меня запал, ну да, я неотразима, особенно когда одета, как Рауль Дюк из фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Я его спасла, но сначала хотела съесть… Что-то во мне чувство благородства взыграло, но я просто говорила себе, что приберегу его на тот случай, если мой голод вернётся. Но Зедан часто показывал, что не собирается отступать и хочет быть моим парнем, ведь мы, судя по всему, одногодки. Пока я подгоняла машину и тащила в тележке раненую закуску, он ещё удивлялся, куда делись все зомби, а они были мною заперты в одном месте с громкой музыкой. Путь к школе был неблизкий. Чёрт, школа… У меня плохие флешбэки. За время, пока мы ехали, я часто отгоняла от себя желание наброситься на него и съесть. Дорога была не проста, поскольку этот парень вечно норовил сблизиться со мной, наверное, чудо вообще, что я не трогала его, но этому были причины. Ну, во-первых, он не говорил мне адрес, понятно, что школа, но где она точно, он молчал — видимо, не хотел наступать дважды на тот же капкан. Самое забавное, что мы видели машину, в которой они тогда путешествовали и кровь в её салоне, стало понятно, что этим ребятам не повезло, ну, как известно, роешь яму одному, но и сам туда тоже можешь попасть. Мораль проста: не будь скотом среди стада баранов. Зедан казался хорошим парнем, но меня мало интересовали люди в романтическом плане, к чему он меня как раз склонял, начиная постепенно. Даже могу сказать, что он специально просил о больших привалах и притворялся больным, но позже до него дошло, что я ледышка, и тогда он сказал, что, видимо, я из тех девчонок, которые не хотят встречаться, так он почти сдался. Но если он ко мне цеплялся, то наверняка найдутся и другие, которые будут мне надоедать своим вниманием, ведь я привлекательная. Думаю, мои зомби-чары тут особо влиятельны. Он предлагал представить нас как парня и девушку, и тогда это станет моим прикрытием. Это было так глупо, я думала лишь о том, как закину его в эту школу и поеду дальше осматриваться, но занесу в пометки, что тут тоже есть еда категории «подростки». Когда мы наконец-то, прибыли нас сразу впустили внутрь, а ещё познакомили с лидером, его звали Андриан, и его лицо было в точности как у Эдварда. Я так офигела, но не показывала этого, сохраняя равнодушный вид, пытаясь долго не пялиться на него. Он был человеком, нет сомнений. У него и голос такой же, но нет этого вампирского шарма. Удивительно, не правда ли? Неужели Герда знала о таком мире, где есть Эдвард, который носит другое имя и он не вампир, а великий вождь подростков, организовавший убежище в школе? Это даже иронично. Опять Эдвард, опять школа, хотелось бы посмеяться, но сейчас не до этого. Андриан разрешил нам остаться, но, хоть он теперь и зовётся по-другому, эти зелёные глаза, всё тот же изучающий взгляд и его серьёзность — ничего не изменилось. Позже местные подростки рассказали, что его родители погибли, спасая его, а ещё у него шрамы по всей спине. Когда он упал на стекло, его протащила машина, таких историй было много. Местные девочки таскались за ним шлейфом, да, ничего не меняется. Но всё же он человек, мог бы стать в этой жизни бабником и распутником, я бы посмотрела на эту его версию, думаю, ему бы подошёл этот образ. Прохожу мимо спортзала, где ЛжеЭдвард занимается совсем один ночью. Другие тоже ходили со мной, делая обход, а вот он не спал и тренировался в одних лишь шортах, да, он более накачан — конечно, нужно же поддерживать форму, чтобы дать отпор моим тухлым сородичам. Всё же Зедан был прав: ко мне постоянно клеились парни. Кажется, в этом мире у меня появился шарм, подобный тому, что был у Эдварда-вампира, но я отвергла идею Зедана, сказав, что он не мой парень, и вот отсюда и начались проблемы, так что приходилось игнорить их. В очередной раз проходя мимо спортзала, я опять увидела занимающегося «Эдварда». Я тут уже неделю, и этого мне хватило, чтобы захотеть уйти отсюда, иначе я могу просто всех грохнуть, и начну я с тех, кто лезет ко мне общаться и хочет быть моим парнем. Когда уйти? Думаю, прямо сейчас, но, конечно же, Андриан решает, кто может зайти в школу и выйти из неё, так что я пришла в зал и помахала рукой, обращаясь к потному главарю: — Хей, капитан, мне тут кое-что с тобой обсудить надо, есть время? Он перестал заниматься, взяв полотенце и вытирая пот. Да… А тот Эдвард, которого я знаю, не потеет. — Я слушаю тебя. Вау, какой кроткий капитан. — Ну, я это… Мне надо идти, у меня ещё планы. Он подошёл достаточно близко, чтобы я могла рассмотреть его глаза, — точь-в-точь как те, что я оставила и ушла, и сейчас просто, как призрак, смотрел на меня и пытался вызвать во мне угрызения совести. А в чём я виновата, что Герда меня закинула сюда, подальше от моего мира? — Тебя зовут Ив? Почему ты хочешь уйти? Неужели думаешь найти свою семью? Ты не очень общительна, даже Зедан мало о тебе знает, я же думаю, ты очень подозрительная. Вау, у меня дежавю, какое неприятно щекочущее чувство, хочется со всех ног бежать, но не получается. Он вытер лицо, сжимая полотенце в руке, и наклонился ко мне поближе. — Я не могу отпустить тебя, — отвечает Андриан и уходит мне за спину, а у меня в грудной клетке, кажется, сердце перестало стучать. Он продолжил говорить, идя дальше, но неторопливо, чтобы всё подробно объяснить, и то, что он сказал, было логично. — Пойми меня правильно, ты самая подозрительная среди всех, кто когда-либо приходил сюда. Где гарантии, что, если ты уйдёшь, к нам не заявится кто-то другой? Тот ролик сделали мои друзья, но, как ты понимаешь, наш мир жесток, они теперь мертвы, и нам нужно менять место пребывания, но мы не готовы к этому сейчас, они все зависят от меня, а нас уже 75 человек, — он закончил свою тираду и направился в общественный душ. Думаю, нет смысла идти за ним, но я всё равно уйду, хорошо, пока даю ещё неделю. Голод меня не трогал, и человеческую еду я не хотела, поэтому сначала прятала то, что давали, а позже иногда отдавала самым младшим. Да, тут были совсем дети, от 5 до 10 лет, таких было 24 мелких детишек, из самых старших тут было 10 человек, и одним из них был Андриан, ему было 18, но, как мне кажется, он намного старше, я чувствую, что ему 20, он самый взрослый среди остальных. А ещё тут есть Белла, которую зовут Шелли. Удивительно ли, что и тут они встретились и она пылает к нему чувством, а он медленно сближается с ней? Белла и Эдвард, а точнее Шелли и Андриан, в этот раз точно будут вместе, я не против, ведь он лишь отражение, даже если это одна и та же душа в разных мирах, но тот же ли он — я не уверена. Я не буду мешать и уйду отсюда. День тянется за днём, и я наблюдаю за тем, как Шелли всегда трётся рядом с Андрианом, могу сказать, что у них явно хорошие отношения, но вот пара ли они, не знаю да и не горю желанием узнать. Когда я думаю об отношениях Шелли и Андриана, видя то, как он смотрит на неё, в голове вырисовывается возможная его мысль, которая может быть у него возникать по отношению к Шелли: «Хорошую женщину найти тяжело, но я хочу жениться на ней». Однако я случайно стала свидетельницей сцены между Андрианом и Шелли, а суть была в том, что она его любила, а он нет. Ещё Шелли была несовершеннолетней, но она утверждала, что разница не велика, однако он лишь отстранился от неё. Шелли начала плакать и убежала, а я попыталась улизнуть, чтобы Андриан не увидел меня. Вылазки были редкие, но затаривались по максимуму, и я всегда рвалась пойти на них, чтоб потом сбежать из этого лагеря, тем более что Андриан часто стал зыркать на меня, всё же вампирский зырк был намного мощнее, а человеческий смехотворный, но как ни крути, я застряла тут на 28 дней. Чего я только не делала: танцевала со шваброй, устраивала джакузи для тушёнки, лечила плюшевые игрушки детишек. Время, проведенное здесь, не было скучным, у каждого была работа, а ещё здесь 40 парней и 11 девушек, среди парней ни одного гея, а вот среди девочек две лесбиянки. Поход за провизией состоялся, и я всё же вписалась в этот список, и, конечно, я бы не пошла, если бы наш лидер не возглавил эту вылазку. Всё было тихо. Мы нашли магазин и стали собирать продукты с полок, я же сказала, что лучше брать то, что лежит на складе. Там были зомби, но их быстро вывели из строя. Пока ребята были увлечены превращением моих гнилых приятелей в фарш, я уже почти добралась до чёрного хода, но на повороте меня схватил и прижал к стене Андриан, я была удивлена. — Ну и куда ты, Ив? Вот чёрт, он спалил меня! Он явно не спускал с меня своих зелёных очей. Он тяжело дышит, его лицо так близко к моему, я жмурюсь а он продолжает нагнетать. Что там, что тут он был высоким и сейчас немного сгорбился, дыша мне в ухо, и я чувствую тепло его дыхания и тела, он живой. — Ив, ты всё ещё хочешь убежать от меня?! Я бы соврала, если бы не сказала, что сейчас испытываю явное сексуальное давление, я вообще не понимаю, что происходит, может, потому что не воспринимаю эту версию Эдварда? — Почему ты игнорируешь меня? Он продолжал свою тираду и так же прижимался ко мне. Вот чёрт! Я лишь отвернулась и толкнула его немного сильнее, совсем забыла, что он человек. В итоге он стукнулся о стену и ошарашенно посмотрел на меня. Чёрт, чёрт! Я побежала от него на выход, но тут зомби столпились, фух, а их тут больше, чем этих подростков. Я бегу дальше даже, не оборачиваясь, пусть вас сожрут мои братаны зомби. Мне удалось скрыться от банды, и я нашла целую кучу зомби, насчитала 154 зомбаря, пока не сбилась со счёта. Тут удобно, они тупые, но зато не домогаются. Я честно не знаю, что вообще это было: слова Андриана, его жесты и поведение… Нет, бред какой-то. Есть, конечно, версия, что, куда бы меня ни занесло, между нами всегда может возникнуть странное притяжение и, если я встречу его, он опять на меня намотается. Ну, есть такой вариант, но я не хочу это проверять. Сижу себе в шезлонге в толпе зомби, и тут слышу рёв машины и возглас мужчин, скандирующих «Охота на зомбарей!». Часть из них они задавили, и из машин (их три) повыскакивали ребята. Кто с ружьём, кто с бензопилой ринулся в кучку зомби, они точно упоролись наркотой, поскольку в нормальном состоянии никто из людей не ломанулся бы в толпу зомби. И конечно, я не успела уйти, мне досталось уж слишком сильно, так как я была в гуще события: мне отпилили руку, и я упала с моста, на котором всё это и произошло. Сейчас я лежала на асфальте и думала, где моя рука. Нога была сломана и выгнута не в самом приятном виде, ещё и голова треснула, чёрт. А вообще неплохо полежать и подумать, когда я уже попаду домой, потому просто закрываю глаза, но вдруг слышу шум. Кажется, мужиков хватило ненадолго, поскольку зомби расшевелились и теперь стали злыми, как пчёлы в улье. Слышу крики и чавканье зомбарей — прекрасный расслабляющий шум, почти как шум моря и крик чаек, но скоро всё затихает, и я засыпаю.Теперь я не связана контрактом, я правда свободна, мне не нужно есть, я не чувствую потребности в поедании людей, но я всё ещё зомби. Я могла есть людей и всех остальных, вбирая их знания и умения, но зачем, если мне и так хорошо? Одной заботой меньше! Но последнее, что я чётко помню перед тем, как Герда меня утащила в свой замок, — это Вольтури, у которых были ко мне вопросы. Значит, когда я вернусь в свой мир, мне надо будет разобраться с тем, что происходит между мной и Эдвардом, и ещё с этими Вольтури. Откуда у меня такая уверенность, что они моя проблема? Нет, никаких видений у меня не было и на ушко мне никто не шептал, просто я вспомнила, как эффектно я появилась перед ними, ещё и показала, кто я.
«В жизни нет ничего интересного».«Тогда мы сделаем твою жизнь интересной!»
«Лол, чего?!»♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢ ♢♢♢
Когда жизнь заканчивается и начинается что-то отдалённо похожее на неё, всё, что ты делаешь дальше, — это ищешь выход или смысл, но, не находя ни того, ни другого, сходишь с ума. Всё, что делал Эдвард, — был хорошим сыном, потом пытался быть человеком, он всегда хотел быть хорошим, а после того, как стал вампиром, старался ещё больше, словно если бы он хоть чуть ослабил хватку, он бы полностью растворился в непонимании того, кто он теперь на самом деле. Он страдал от непонимания самого себя, от того, что испытывал жажду, ненавидел то, кем стал, но не мог винить Карлайла в том, что тот его спас. Его мир был так мал и бесцветен. Почему он стал таким, Эдвард сам не особо понимал. Сначала он учился жить как вампир, а после перестраивался на другое питание. Он пробовал человеческую кровь, но быстро понял, что может потерять контроль, и прочие вещи, которыми он сам себя обвязал, барахтаясь словно в шибари, туго стягивавшем каждую часть тела. Он держался и был вдалеке от всего мира, он выжигал в себе осознание того, что он не человек, но всё равно хотел быть им, являясь демоном. Сложно удерживать то, что давно кануло в прошлое, почти как сон, который стал забываться, оставляя лишь приятное воспоминание о себе.Ты прекратишь мою боль? Ты заберёшь мою жизнь? Ты выкачаешь мою кровь? Ты высушишь меня досуха?
Всё было как обычно: его приёмная вампирская семья, Эдвард, который пытается отвлечься, но печаль всё равно идёт за ним следом. Он плавает в воспоминаниях о прошлом, о том, как мама читала с ним его любимые книги, как отец учил его играть на фортепьяно Он смотрел вокруг, но всё отличалось от того, что он помнил, всё менялось, и только он, казалось, застыл навеки, если не считать того, что он взрослел ментально . Но ему не хватало красок, он словно чего-то ждал, он уже думал, что сойдёт с ума настолько, что совершит проступок, из-за которого Вольтури убьют его.Ты можешь сломать мои кости? Ты разорвёшь мою кожу?
Конечно, вариант о поиске любви казался для него призрачным, да и где искать: среди вампиров или среди людей?! Глупости! Среди людей? Как можно развить отношения с той, кого захочешь выпить? А от вампирш он испытывал какое-то отчуждение — всему виной его мания к поддержанию человечности. Он откинул от себя мысли о любви и просто продолжал игру в своём выдуманном спектакле, наблюдая за окружающими. Его чувства сжаты тисками его хладного тела, а разум давно лавирует между головами смертных и вечных. Такое развлечение ему привычно, и из-за этого он становился ещё более отчуждённым, и его мир продолжал уменьшаться и возвышаться над всеми. Он сам себя запер в высокую тюрьму без дверей, с одним окном и сам понимал, что если и можно выйти, то только выпрыгнув из него, и, пролетев большое расстояние, разбиться. Но появилась она, сотрясая его тюрьму, и полностью завладела им. Эдвард понял, что стены всё это время просто сдавливали его, а мир вокруг… Разве он был чёрно-белым? Желания и все чувства снова и снова выводили его отступить от того, за что он так держался, но, чем дольше он смотрел на неё, тем отчётливее осознавал, что не хочет упустить её из виду. Он не хочет оттолкнуть её, хочет всё большего, узнаёт многие вещи, которые связаны с любовью, понимает, что сделал что-то не так, и старается быть лучше, но сразу не получается, и он злится. Прощупывая почву, он ловит себя на опасных желаниях, но продолжает разбираться в себе, ведь всё это для него впервые. Ошибаться нормально, но он не хочет допускать промахи, и это доводит его до предела.Ты можешь попробовать мою похоть? Ты можешь почувствовать мой грех?
Эдвард не хочет отступать назад, ведь теперь она для него всё. Он готов сделать что угодно, лишь бы она не оттолкнула его. Ему так важно всё, что связано с ней, поэтому он старается понять её. Она не проста, но она другая, не как все, она обнажает зубы, когда ест, и всё внутри него дрожит, сжимается и преобразуется в извращённую тягу. Кончик его языка смачивает его нижнюю губу, и становится тяжело соображать, напряжение переходит вниз, беря во власть его нутро, превращаясь в плотское желание, соединяя мозг и сердце. Он просто пытается закрыть глаза и успокоиться, но он помнит её обнажённое тело, ничто не укрывается от глаз, и он не в силах отвести взгляд. Она не была против, и он шёл на поводу у желаний без намордника. Но он берёт себя в руки, он хочет абсолютного союза, а не простого недопонимания, которое так или иначе проскальзывало между ними.Смотри, я отброс жизни, Мне нужно просто убить себя.
Любить сложно, но он принимает все её стороны. Были моменты, когда он хотел всё бросить, и будь что будет, но трезвая мысль рассекала его кожу, напоминая, что тогда он скатится в настоящий ад, а она возненавидит его, станет презирать и он снова умрёт, но на этот раз насовсем. Он перестанет быть Эдвардом Энтони Мэйсоном и даже Эдвардом Калленом. Хватило только одной тени этой мысли, чтобы остудить его горящее нутро, сжать руку и убрать за спину. Медленно и осторожно, нежно и неторопливо — он всё понимает, он будет ждать и верить, что она придёт. Он может быть терпеливым, только тогда он не знал, чего ждать, теперь же он помнил голос, прикосновения, её образ — всё это стало его миром, стал большим и ярким, как никогда. Он рад, что стал вампиром и встретил её. Он прокручивает в голове момент их воссоединения. Он живет в её комнате, а позже переносит все её вещи к себе. Проходит 50 лет. Никчёмная цифра. Она словно исчезла, даже Вольтури, видевшие сцену, рыскали, но так ничего и не нашли, лишь узнали, что она была в клане Калленов. Всё замерло в ожидании, кто знает, сколько лет ещё пройдёт. Все находились в ожидании: и семья Калленов, и Вольтури, которые хотели узнать о новом необычном виде, так отличавшемся от всех остальных, но больше всех ожидал Эдвард.