Макабр

      И снова все упиралось во время. Когда Драко оставил Блейзу сообщение, часы показывали двадцать минут второго. Дафна зачаровала тетрадь так, чтобы надписи, оставленные в ней, видели все члены группы, и отправила с совой в Паучий тупик. Малфой не находил себе места, он метался по комнате, его раздирали эмоции. Непонятный коктейль из страха, обреченности и в то же время надежды и необходимости действовать. Он чувствовал, если сейчас не предпримет что-то, его просто разорвет на части. В голову забралась забавная мысль: скорее всего именно так «Золотое Трио» находили приключения на свои гриффиндорские головы. Может это заразно? Но видимо его отчаяние дошло до какой-то инстанции свыше, Драко грешным делом подумал: наверное, это сам Годрик постарался, иначе каким образом в такое время Забини ему ответил, и не только он…       — Малфой, ты вообще спишь? Только не говори, что ты жрешь какую-то дрянь, чтобы лунатить.       — Теодор, тебя хоть что-то заботит, кроме как пожрать и поспать? Ты вообще прочел его сообщение?!       — У вас опять детство в одном месте играет? Достали, хватит уже! Драко, что ты там нашел, выкладывай.       Но глава банды трусил отвечать, теперь, когда Тео все знал, Малфой не мог просчитать, как он себя поведет, как отреагирует на его заявление. А главное, как объяснить его умозаключение, ведь он не рассказывало о том, что Снейп упоминал ее в письме. Но возможности поступить иначе у него не было.       — Это — Гермиона Грейнджер.       — Вот те раз, и с чего ты так решил?       — Многое на это указывает.       — А именно, стесняюсь спросить?       — Ты во мне сомневаешься?       — Я хочу понять, что мне с этим фактом делать.       — Как ни прискорбно заявлять, но я солидарен с Теодором, если в наших планах вмешиваться в это покушение, мне бы хотелось знать больше, нежели имя жертвы.       Малфой долго подбирал слова, пытаясь маневрировать межу сокрытием своей тайны и обоснованием своих выводов. По всей вероятности, Нотт не собирался разбалтывать ново-полученную информацию, но это не сильно упрощало задачу.       — Долохов явно не намерен расставаться с жизнью, значит, он совершенно точно что-то планирует. Чтобы устроить красочное показное убийство пары десятков маглов, тем самым посеять дикую панику во всем волшебном мире, много времени не нужно. Достаточно парочки посредственных Пожирателей и пятнадцать минут. Прошел месяц, никаких известий, ничего, ни единого трупа или пропавшего. Ответ прост: они готовятся. К чему? Ну явно не к открытому противостоянию, вывод: хотят кого-то убрать. Кого? Можно было бы предположить, что Министра, однако это не имеет смысла, сейчас в Министерстве сплошь и рядом люди из Ордена. Убьют Кингсли, место займет кто-то из него. Нужно искать среди на столько же высокоценных, но незаменимых. «Золотое Трио». Тем более уже известно, что они в сентябре продолжат обучение в Хогвартсе, стоит им туда попасть, и затея — провалена. Теперь кто конкретно? Поттер? Ну уж если самому Темному Лорду это не удалось, Долохов рисковать не станет. Уизли? Может быть… Но я ставлю на Грейнджер. Они и трёх дней без нее не протянут. Она голова и руки, убрать ее, и Поттер сам сыграет себе похоронный марш. И не будем забывать о ее происхождении. Я надеюсь, вас устроил мой ответ, и мы перейдем уже к делу?       — Это ты сам придумал, или ты очистил разум, чтобы увидеть будущее?       — Тео, Блять!       — Ой, да ладно, я же шучу, чего вы все такие кислые?       — Может потому что мы строим план по спасению человеческой жизни, Теодор?!       — А в чем, собственно говоря, проблема?       — То есть для тебя проблемы — нет?       — Проблемы я не вижу, я вижу задачу, причём не самую трудную.       — Объясни.       — Да это даже великану понятно! Как сорвать покушение? Убрать жертву из «места покушения»!       — Как?       — Вы задаёте неверные вопросы.       — В чем задача?       — А ты начинаешь смекать, Забини. Задача в том, чтобы определить место и время сего действа. И вот тут я рассчитываю на тебя, мой высокоинтеллектуальный друг.       — Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас этим занялся?       — О нет, ребята, сейчас я иду спать, как будет над чем ещё поразмыслить, жду предложений.       — Какой на хрен спать, что если они нападут завтра?       — Я конечно все понимаю, Малфой, но при всем твоём рвении, если они нападут завтра, у нас нет ни единого шанса вмешаться. Мы же не можем караулить ее сутками, где бы она ни была, при том, что мы даже не знаем, где конкретно она находится. Тем более, в нынешнем положении вступать в бой бесперспективно.       — А что если подкинуть эту инфу ее сердобольным друзьям, пусть сами разбираются?       — Астра, это ты что ли? Ты то чего не спишь?       — Я тоже с вами, или вы думали, я кину сестру с недоумками вроде вас?       — Я сделаю вид, что не читал это.       — Милая моя, Астория, как ты себе это представляешь? Привет, Поттер, Уизли, вашу подружку хотят грохнуть, будьте добры, присмотрите за ней как следует, ах да, только не спрашивайте, откуда мы это узнали.       — А есть идеи получше? Или вы реально собираетесь сражаться?!       — Если потребуется — да.       — Это - самоубийство! Мы что — фонд по спасению грязнокровок?! Меняем одну жизнь на другую?!       — Послушай, Астория, мы для этого здесь и собрались. Чтобы спасать тех, кого возможно спасти, и ещё… У меня перед ней должок.       — Ну все уже, завязывайте с этим высокопарным дерьмом. С твоего величайшего позволения, наш командир. Девчонки займитесь Аберфортом, нам подмога не помешает, Забини, Малфой, жду предложений. Я спать.       — Может, ты и возьмёшь на себя бразды правления?       — Нет, нет, я занимаю более важную роль в нашем коллективе.       — Какую же?       — Роль шута.       Малфой оторвал глаза от тетради, посмотрел в окно, где-то на горизонте зарождался рассвет. Глаза слипались, голова рассказывалась, тело просто отказывалось продолжать функционировать. Но он всеми силами пытался оттянуть момент отхождения ко сну. Он боялся увидеть ее снова, боялся, что, когда проснется, ему станет ещё хуже, хотя откровенно говоря, хуже уже было некуда.       Сил сопротивляться не осталось, и юноша обречённо улёгся в кровать. Сон поглотил его, едва он прикоснулся к подушке. Но ожидание первобытного страха, с которым он ложился спать, не оправдалось. К его удивлению, Морфей отправил его в какое-то дивное, райское место. Вокруг, на сколько хватало взгляду, раскинулось поле, оно было усеяно какими-то необычными цветами, необычные они были тем, что такие не произрастали на территории Англии, он точно знал. Да, и они были синие, как небо, огромное море синих цветов. Он пробирался сквозь них. Но картина не менялась. В какой-то момент он подумал о бессмысленности блуждания по бескрайним просторам в поисках непонятно чего, поэтому он просто сел на траву и, откинувшись на спину, предался разглядыванию белых облаков. Куда же его занесло, и почему ничего не происходит? Как только он об этом подумал, где-то вдали послышался женский голос, он что-то напевал. Из-за необъятности пространства, нельзя было точно сказать, откуда струится звук. Драко поднялся и побрел, в наугад выбранном направлении. По мере приближения к источнику пения, он начал слышать ещё и звуки мелодии, которые издавал какой-то странный музыкальный инструмент, такого прежде он никогда не слышал. Чуть поодаль он увидел силуэт девушки и ускорил шаг. Вот звуки стали громче, а в песне начали угадываться слова, только вот язык был явно ему не знаком. Странность ситуации зашкаливала, Малфой стоял посреди поля, перед ним сидела рыжая девушка, рядом с ней лежал тот странный музыкальный инструмент, и играл сам по себе. Драко хотел окликнуть ее, но не был уверен, что она поймет его. Девушка медленно начала поворачиваться, как будто почувствовала его.       — Здравствуй, Драко.       Он собрался уже ответить, как вдруг понял, что она ничего не говорила, ее голос звучал у него в голове. По коже пробежал холодок. Барышня была очень красива. Нет, не красива — притягательна. Было очевидно, что она — иностранка, черты лица мягкие, кожа слегка смуглая, а глаза переливались от медово-коричневого до травянисто-зеленого. И очень необычное платье, оно было похоже на ночную сорочку, а на краях вышит орнамент, такой он видел на праздничных мантиях Дурмстранговцев, из чего сделал вывод, что это девушка из Восточной части Европы.       Все это конечно очень мило и прелестно. Но вот только, куда это меня занесло, и кто она?       — Я не желаю тебе зла, присядь, тебе понравилась моя песня?       — Кто ты? — Она его настораживала, но страха он не испытывал, поэтому медленно направился к ней.       — Я хочу помочь тебе.       — Кажется, я задал Вам вопрос, — он медленно опустился на траву рядом с ней, — И откуда Вы знаете мое имя?       — Меня зовут Василиса, — она улыбнулась и Драко мог поклясться, что где-то видел эту улыбку, — Но и ты не ответил на мой вопрос, тебе понравилась моя песня?       — Да, — какая-то неведомая сила потянула его к девушке, он лег на ее колени, она запела, и все вокруг закружилось, юноша провалился в бесконечное блаженство, в котором слышал лишь ее голос. Это была колыбельная.       Когда Малфой очнулся, за окном было темно, странное беспокойство настигло его сиюминутно. По логике вещей, он проспал весь день, и этот факт породил маниакальное предчувствие беды. Он резко сел, от чего голова пошла кругом, все тело было будто ватным, что-то не сходится. Он медленно повернул голову. В кресле спала Нарцисса.       Что-то точно случилось! Не стала бы мать спать у моей кровати в кресле. Если так, почему не разбудила меня?!       Он мысленно прокрутил в памяти последние два часа, потом вспомнил сон, поежился, хоть он и был приятным, нутро подсказывало, то был не просто сон. Драко тяжело вдохнул, и Нарцисса проснулась.       — Драко! Ты очнулся! — женщина вскочила с кресла, метнулась к кровати и упала в объятия сына.       Он был поражен, последний раз мать делала так… Да никогда она так не делала! В его семье было не принято так бурно выражать свои эмоции. Она плакала, бесшумно, но он чувствовал влажные дорожки на своей шее. Слез матери он тоже никогда не видел, от этого становилось ещё страшнее.       — Мама, что произошло, что с тобой? — Он слегка отодвинул ее от себя, придерживая за плечи.       — Это ты мне скажи, что с тобой? — Она уже справилась с эмоциями, но голос предательски выдавал сдавленные рыдания.       — Я не понимаю тебя, — ситуация переходила в абсурдную.       — Ты проспал три дня… — Малфой отскочил от матери как от умалишённой, какие ещё три дня? — Драко, все хорошо, все будет хорошо, главное — ты очнулся!       — Я… Я не понимаю, как такое могло произойти, — информация не укладывалась в голове.       — Три дня назад утром ты не спустился к завтраку, я подумала: ты поздно лег, не стала тебя беспокоить, но и к обеду ты не явился, я решила тебя разбудить, но ты не просыпался, как я ни старалась, — Нарцисса говорила так быстро, что между словами нельзя было вставить даже вдоха, — я вызвала целителя, но он сказал…он сказал, — голос матери снова дрогнул и она продолжила шёпотом, — он сказал, что ты в своеобразной коме, и что… Что ты сам не хочешь из нее выходить .       Колыбельная — единственное воспоминание проскользнуло в голову. Да, девушка пела ему колыбельную, и он и правда не хотел от нее уходить, с ней было так спокойно, так уютно… Но потом, как из сна во сне он увидел Грейнджер и в тот же миг проснулся.       — Наверное, я просто устал, — он сказал это нарочито спокойно, но внутри бушевал огонь, он позволил себе убежать от проблемы, спрятаться у себя в голове. Вот же трус!       — Сынок, ты принял какое-то зелье? — Мать не могла успокоиться и крепко сжимала руку сына.       — Нет, — возмущённо выплюнул тот.       Был в жизни Малфоя один весьма неприятный период, на шестом курсе. Тогда он не мог спать вообще, но этот момент удачно совпал с обострением интереса Тео к смешиванию разных зелий. Поначалу Драко отнёсся к этому скептически. Но не смог устоять, когда тот предложил ему зелье, по громкому заявлению Нотта, показывающее только те сны, которые сновидящий желает видеть. И он подсел. Не было и ночи, которой он бы провел без этого пойла. Дошло до того, что он медленно начал сходить с ума и путать сон с реальностью. А закончилось тем, что после убийства Дамблдора он переборщил с дозой и проспал двое суток. Снейп был в ярости. Отец не разговаривал с ним месяц, про мать вообще вспоминать страшно. Тогда он поклялся ей: никогда не искать успокоения в эфемерных иллюзиях. Но оказалось, его подсознание может и само справиться, без каких-либо зелий.       Вопрос Нарциссы вызвал раздражение, разбередив старые воспоминания.       — Ты полагаешь, я на столько ничтожен, чтобы нарушить клятву, данную матери?       — Я ничего не полагаю, я просто хочу знать причину твоего состояния!       — Если бы я сам ее знал, вероятно смог бы ее озвучить, — он чуть помедлил, не решаясь рассказать содержание сна, — я видел женщину…во сне, она пела.       — Что за женщина, ты видел ее раньше? — В голос матери вернулось беспокойство.       — Нет, она вроде как иностранка, что это может значить?       — Я не знаю, — Нарцисса нахмурились, будто что-то вспоминала, — а на каком языке она изьяснялась?       — Я с ним не знаком, но я понимал её.       — А что она говорила?       — Сказала — хочет помочь мне.       Мать сдавленно всхлипнула и прикрыла рот рукой.       — Это — оно, это — проклятие! Как ты смог проснуться?       — Если так, зачем ему мне помогать? — Драко не мог сказать ей, что перед пробуждением видел Грейнджер, — Она просто перестала петь, и я очнулся.       — Если бы Люциус был здесь, может, он смог бы объяснить твоё состояние…       — Но его здесь — нет, — процедил Малфой младший, и в знак закрытия темы спросил, — что я пропустил, пока спал?       — Ничего особенного, Астория приходила навестить тебя, вы снова общаетесь? — Драко обдало жаром, наверняка с ним пытались связаться, но безуспешно и ей пришлось самой явиться в Мэнор, — Она выглядела очень встревоженной.       — Да, мы что-то вроде… Помирились, она не сказала, придет ли снова?!       — Придёт, сегодня, она очень волнуется за тебя, даже испросила у Министерства разрешение посещать тебя, из-за твоего самочувствия.       — Отлично, сколько времени?       — Начало четвертого.       — С твоего позволения, я хочу принять душ, а тебе стоит пойти отдохнуть.       — Может, тебе тоже стоит?       — Я уже наотдыхался, помнишь? Трое суток.       Нарцисса тяжело вдохнула, кивнула и покинула комнату.       Что за херня со мной твориться? Я должен сейчас быть занят спасением Гермионы, мать ее, Грейнджер! А я дрыхну как нарл* зимой!       Блять!       Он все стоял, а вода все лилась, и мысли категорически не хотели покидать его голову. Когда Драко все-таки выбрался из ванны, первым делом открыл зачарованную тетрадь. Но ничего кроме сообщений, призывающих его к ответу, там не было.       Лучше бы они с таким рвением взялись за решение задачи.       Наследник рода Малфоев никогда так не ждал свою «нареченную» как сегодня. Время отказывалось идти быстрее, и он уже наворачивал четвертый круг по первому этажу. Неожиданно перед ним появился домовой эльф.       — Молодой господин, леди Гринграсс ждать вас в гостевой.       — Свободен.       Домовик поклонился и исчез.       Ну наконец-то!       Малфой на всех порах направился в гостевую. Размашистым шагом он ворвался в комнату. Девушка обернулась и, восторженно вскрикнув, бросилась к нему в объятия. Нарцисса, стоявшая поодаль, тоже улыбнулась сыну.       — Драко, милый мой, как же ты меня напугал, я места себе не находила, — затараторила Астория, — ты не отвечал на мои письма, я сразу почувствовала неладное, а потом этот целитель…       — Со мной все нормально, Астория, это — обычное переутомление.       — Я оставлю вас наедине. — Вмешалась Нарцисса.       — Не стоит, мама, мы поднимемся ко мне.       — Как вам удобно.       Парень грубым движением схватил гостью и потащил наверх. Та без конца улыбалась и что-то вещала. Как только дверь за ней закрылась, девушка умолкла, а Малфой наложил заглушающее заклинание. Он вальяжно сел на кровать, жестом указывая на кресло, пригласил спутницу присесть, но она не сдвинулась с места. Драко вопросительно посмотрел на нее. Та облокотилась на дверной проем и скрестила руки на груди.       — Ну что, мой дорогой женишок, опять подсел?       — Дафна?       * Нарл — зверь, похожий на ежа.