Макабр

      — Ты уверен, что мне не стоит пойти с тобой? — Дафна поглаживала Драко по плечу, смахивая невидимые пылинки с пиджака.       — Это неуместно, тем более, один я буду меньше привлекать внимание, — он снова поправлял запонки, как будто эти ритуалы могли унять волнение.       — Ты в любом случае будешь привлекать внимание. — С усмешкой констатировала девушка.       — Потому что я невообразимо красив? — Малфой лукаво улыбнулся.       — Нет, потому что ты невообразимо высокомерен, — передразнила Гринграсс.       Через пару минут они стояли у камина в Холе, Дафна пожелала удачи Драко и скрылась в зелёном пламени. Парень, немного помедлив, тоже нырнул в проем. В тот же момент, он уже шел по главному коридору Министерства, медленно и пытливо вглядываясь в толпу и выискивая кудрявую, растрёпанную шевелюру. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы не упустить момент.       Дверь открылась, Малфой, надменно приподняв голову, окинул взглядом помещение. К его удивлению зал был полон людьми, свободных мест было не больше десяти, два из которых — рядом с Поттером и Грейнджер. Между ними сидел Уизли. Наскоро прикинув обстановку, он неспешно направился в их сторону.       — Не возражаешь? — Спокойным и прохладным тоном уточнил Малфой. Тем временем уже опускаясь на скамью, тем самым демонстрируя, отсутствие необходимости ответа.       Вся тройка медленно повернула головы в его сторону, у Гермионы был такой вид, как будто с ней присесть решил сам дементор, не меньше. Она приоткрыла рот, но звуки не собирались покидать ее дыхательных путей. Быстро спохватившись, она сомкнула челюсти и покачала головой, на что получила толчок под ребра от Уизли. Она шепотом возмутилась, а рыжий, всем видом выказывая свою неприязнь, гневно зашептал что-то Поттеру. Тот недоумевающе продолжал пялиться на Малфоя младшего, который невозмутимым видом разглядывал трибуны напротив. Его вся эта ситуация забавляла.       Но стоило ему об этом подумать, как в зал завели Лестрейнджа, и его взгляд сразу приобрел хмурые ноты. Началось.       Это было самое короткое заседание на памяти Малфоя. Верховный Маг предъявили обвинения, заслушали семь свидетелей, включая Драко, приговор последовал незамедлительно. Но Лестрейндж выглядел ужасно, как-то подозрительно плохо. Конечно, он скрывался все это время не в гостевых домах с видом на море. Но есть основания полагать, что он с Долоховым в одной упряжке, тогда как удалось поймать одного и даже не обнаружить второго? И этот вид, как будто все это время он валялся в сточных водах, близь убежища троллей. Здесь было два варианта: либо Министерство поменяло политику, и его как минимум три дня пытали круциатусом, либо он хотел, чтобы все думали, что он на столько плох. И что-то подсказывало — первый вариант маловероятен. Когда Малфоя вызвали на допрос, он отчеканил свою речь, не поведя и бровью, выдал все, чем мог располагать Драко Малфой, а вот информацию Снейпа он решил попридержать. Вел себя «дядюшка» подстать своему образу. Но были детали, которые выдавали в нем силу, не вязавшуюся с его обликом. Особенно из его образа выделялись глаза. Точнее сказать взгляд, с которым он смотрел на Малфоя младшего. Презрение, отвращение и гнев были вполне оправданы, но было что-то ещё, что-то подозрительно напоминающее предвкушение. Ощущение подвоха не покидало Драко. Логика и интуиция говорили в унисон, причин им не доверять у него не было.       Возможно юному детективу удалось бы более детально поразмыслить над этим, если бы по левую руку от него не ерзала юная особа женского пола. Грейнджер не переставала двигаться, как заколдованный кукла она поправляла циклично выбивавшуюся прядь волос, теребила застёжку крохотной сумки, закусывала губу, периодически шумно выдыхала… Мягко говоря рядом с ним ей было не по себе. Драко не верилось, что он мог вызвать у нее на столько невротичное состояние. В какой-то момент, это стало невыносимо. Он резко повернулся и пристально, по-Малфоевски, посмотрел в ее сторону. Гермиона мгновенно выпрямилась, слегка вздернув нос, проморгалась и забегала глазами по залу, всем видом пытаясь показать, что она этого не заметила.       Чем ближе становился конец процесса, тем сильнее нарастало волнение. В голове наперебой начали появляться мысли «а что, если», с каждой минутой вид у него становился все мрачнее. Поттер с Уизли начали перешептываться. Непроизвольно вспомнился Хогвартс. Не успел он об этом подумать, как Верховный Маг объявил приговор, подсудимого увели. Волшебники и волшебницы начали рассеяно покидать помещение суда. Волнение перешло в панику. Но Драко вовремя взял себя в руки, в самом крайнем случае он просто расскажет все, как есть, это лучше, чем ничего.       Но в этот раз фортуна повернулась к нему тем местом, которым требовалось. Как только на выходе ему вернули палочку, он, не теряя из виду Грейнджер, припустил за ней. Он маневрировал между людьми, оставаясь на небольшом расстоянии от Трио. Они уже приблизились к каминам, и Драко собирался окликнуть их, как вдруг большая группа магов начала спешно пересекать коридор. Малфой понял, это — тот самый шанс.       — Конфундо, — мгновенно метнув заклятие, Малфой спрятал палочку в рукав пиджака. Тут же толпа сбила направление движения Гермионы и вынесла ее на противоположную сторону. Она, не понимая, как так вышло, смотрела в сторону друзей в ожидании прекращения потока. И в этот момент.       — Гермиона, — девушка обернулась посмотреть, кто ее позвал.       — Да? — Резким и незаметным движением Малфой направил палочку в область сердца, параллельно прикрывая девушку от взглядов.       — Империо, — он говорил быстро и четко, — ты не явишься на следующий суд над Люциусом Малфоем, сославшись на сильную головную боль, — немного помедлив, он добавил, — ты попросишь, чтобы Рон Уизли остался с тобой. Если кто-либо спросит, о чем я с тобой говорил, ты ответишь, что я поблагодарил тебя за спасение и извинился за причинённый тебе за все эти годы вред. Ты не вспомнишь то, что я на самом деле тебе сказал. Можешь идти. — Гермиона моргнула и пришла в себя. Девушка было крайне удивлена.       — До скорого, Грейнджер. — Развернувшись на каблуках, Драко направился к камину.       — И тебе… Малфой, — прошептала в спину девушка.       Как только она подошла к своим друзьям, те наперебой засыпали ее вопросами.       — Ты цела, он ничего с тобой не сделал? — Рон взволнованно похлопывал по ее рукам, как будто проверяя на наличие повреждений, но она не замечала этого.       — Что он хотел от тебя? — обступил с другой стороны Гарри. Гермиона вышла из оцепенения и одним движением скинула руки Рона с плеч.              — Я в порядке! В порядке, Рон, — раздражённо пробормотала она, но тут же изменила тон, осознавая нужду объясниться, ведь они просто волнуются за нее. — Он просто …извинился? — Как будто спрашивая у самой себя и самой себе не веря, продолжила, — Извинился за то, что наговорил мне за эти годы и поблагодарил за спасение.       Повисла гробовая тишина. Первый пришел в себя Уизли.       — Малфой извинился и поблагодарил? — В голосе звучали обвинительные нотки, — эти слова не могут стоять в одном предложении, Гермиона!       — По-твоему, я тебя обманываю, Рональд?! — Встала в оборонительную позицию девушка.       — Ребят, не здесь! Нас могут услышать, — резонно заметил Гарри. — Дома разберемся.       Как только Рон переступил порог камина, он начал свою гневную тираду.       — Вот он гад ползучий, значит столько лет творить гадости, оскорблять, унижать, а потом — извини? Извини?! Мантикора его подери! Гнусный хорек! Ну конечно, теперь-то ты героиня войны! Уже, забыл свое любимое — грязнокровка?!       — Рон, прекрати! — Гермиона вспыхнула, она не понимала, что на него нашло.       — Прости, но ты действительно не понимаешь? — Кажется, никто не понимал в этой комнате — Он хочет надавить на жалость! Смотрите, как я изменился, погладьте меня по головке и отпустите домой!       — Ну, удивительного здесь мало, мы все меняемся — это последствия войны, никто не остаётся таким как прежде, почему ты думаешь, что он на это не способен? — Гарри рассуждал спокойно, в его голосе не было уверенности в своих словах, но по крайне мере, он допусках их вероятность.       — Да потому что это — Малфой, он никогда не делает что-то просто так, — не успокаивался Уизли. — Наверняка, он рассчитывает на то, что она расчувствуется и даст показания выгодные ему!       — По-твоему я на столько глупа?! — Резко сменив тон, Грейнджер тоже начала выходить из себя, — я всегда говорю только правду и никакие извинения не изменят этого факта. И он полный кретин, если считает иначе!       — Гермиона права, Рон, — вмешался в перепалку Гарри, — что бы он не сказал, это никак не изменит его поступков. Но это не повод подозревать его во всем на свете!       — Кажется, мы говорили тебе тоже самое на шестом курсе, а потом оказалось: Малфой — Пожиратель Смерти и все это время планировал убийство нашего Директора.       — Это другое, у него был приказ, он не мог ослушаться!       — Нет, Гермиона, это тоже самое, он заботится только о себе, выбор всегда есть! Скажи ей, Гарри!       — Знаешь, я всегда считал Снейпа отвратительным человеком, но я глубоко ошибался, и я никогда не смогу ему об этом сказать… — Поттер грустно потупил взгляд и нервно вздохнул.       — Но Малфой — не Снейп, он просто трусливый гад! — Выкрикнул Рон       — Может быть, а может у него были на то свои причины.       — Почему вы защищаете его?       — Мы не защищаем, Рон, — Гермиона устало смотрела на своего парня, не понимая, почему она снова должна все это объяснять, — когда ты уже научишься отличать оправдание от отсутствия обвинения?       — Тогда объясни мне, почему он не извинился перед нами, почему поблагодарил только тебя? — Уизли ближе подошёл к девушке — Или он не считает нас достойными извинений и благодарности?!       — Я не знаю, о чем он думает, но что-то мне подсказывает, ты бы на его месте не стал извиняться, — она балансировала на грани апатии и раздражения.       — Я никогда не буду на его месте, — гневно выплюнул Рон.       — Я знаю это, но ответь мне, ты бы пожал ему руку, если бы Малфой ее протянул? — Гермиона прищурилась.       — Нет!       — Так может, поэтому он тебе ее и не протянул, Рональд? — Она шумно выдохнула и, не ожидая ответа, направилась на второй этаж, таким образом, ставя точку в перепалке.              Гарри лишь неопределенно вздернул плечами.       — А ты бы пожал?       — Не знаю. Один раз он уже мне ее предлагал, сомневаюсь, что будет второй.       Гермиона забежала в их общую с Джинни комнату и упала на кровать. Уизли младшая, ранее беззаботно листая какой-то справочник по квиддичу, тут же отложила книгу и приблизилась к подруге.       — Опять поругались? — Обеспокоенно спросила она.       — Как думаешь, у нас когда-нибудь получиться преодолеть недопонимание? — Это был риторический вопрос, но Гермиона все же ждала ответа.       — Возможно, но тебе придется перестать ему что-то доказывать, а ему придется научиться слушать то, что ты ему говоришь, — Джинни передразнила тон, которым обычно Грейнджер отвечала на вопросы, а потом мягко улыбнулась и продолжила. — Все дело в мужской гордости, когда ты была для него просто другом, не было ничего зазорного — выслушать от тебя наставление. Совсем другое — слышать их от своей девушки. Ты вроде как не принимаешь его авторитет, ставишь ниже. А в таком случае, он уже не может принять твои доводы, это будет означать, что он смирился с таким положением.       Джинни никогда не казалась Гермионе глупой. Но сейчас она видела, насколько та выросла за эти несколько лет, стала мудрее. Видимо сказывалось воспитание миссис Уизли, способной держать в узде сразу семерых мужчин. Гермионе же сейчас казалась себе маленькой девочкой, которой снова объясняют новую тему на лекции.       — Видимо я жду от него иного, нежели он ждёт от меня. Возможно мы поспешили…       — Возможно, но и сейчас ты снова спешишь с выводами. Остановись, Гермиона, за тобой никто не гонится, — сейчас Джинни напомнила ей Полумну, та тоже никогда не говорила напрямую, отчего никогда нельзя было точно интерпретировать ее слова. — Пойду выпью чаю, тебе принести?       — Спасибо, не стоит, я позже сама спущусь.       В действительности, девушка уже сама была не рада, что вступилась за Малфоя. Ей не было никакого дела до его мотивов, из-за которых он так поступил. Просто в таком ключе проходили все спорные вопросы в их с Роном отношениях. И заканчивались они тоже одинаково. По-видимому, Джинни была права, и она совершенно ничего не смыслила в отношениях парня и девушки.       Почему такую дисциплину не преподают в школе? Значит, как сражаться с боггартами и пересаживать мандрагору преподают ещё на первых курсах, а как не доводить своего парня до белого каления нужно додуматься как-то самой.       Гермиона нарезала третий круг по комнате и уже собиралась спуститься вниз, как раздался осторожный стук в дверь. Наверняка Джинни поговорила с Роном, и тот пришел извиняться. Ей было неловко, ведь где-то на задворках сознания она тоже ощущала чувство вины. Наверное, он просто заботится о ней, зная сколько обиды причинил ей Малфой и сколько, в свое время, было пролито из-за него слез, он, скорее всего, хотел оградить ее от новых переживаний.       — Входи, — голос слегка дрогнул от волнения.       Дверь приоткрылась и на пороге действительно стоял Рон.       — Гермиона, прости меня, ты знаешь, я не хотел тебя расстроить, я просто… — он не успел закончить, девушка пересекла комнату и, подойдя очень близко, взяла его веснушчатое покрасневшее лицо в свои ладони.       — Беспокоился обо мне? — Продолжила она.       — Да, — парень виновато опустил голову.       — Джинни поговорила с тобой? — с одной стороны ей было приятно такое участие подруги, но с другой стороны грустно, что они не способны решить конфликт без вмешательства третей стороны.       — Угу. — невнятно ответил Рон.       — Давай постараемся, сами решать наши разногласия, не стоит каждый раз вмешивать наших друзей.       Рон бодро кивнул и, притянув к себе, крепко обнял Гермиону за талию.

***

      — Как думаешь, все прошло благополучно?       Дафна сидела на траве, облокотившись на Блейза и задумчиво перебирая стебельки растений. Прошло около получаса, как Астория пошла провожать Нотта до выхода из поместья. Сегодня они всем составом, кроме Малфоя, по известным причинам, собирались в поместье Гринграсс, чтобы попрактиковаться с Тео. Дело медленно, но уверенно двигалось. Они проводили тренировки, в самой дальней части сада, что-то на подобие того отряда, который на пятом курсе создал Поттер. Теодор по этому поводу никогда не уставал отпускать саркастичный комментарий. Чаще они пользовались именно поместьем Нотта, ведь сейчас там практически никто не жил. Нотта старшего осудили на пятнадцать лет, вероятность того, что он выйдет из Азкабана живым была крайне мала. Отец Астории и Дафны не был привлечен к ответственности, так как не было доказано непосредственное участие в истреблении маглорожденных, и он в первых рядах покинул Темного Лорда, когда началось финальное сражение. Таким образом, он заработал себе домашний арест и выплату кругленькой суммы в пользу пострадавших от рук Пожирателей Смерти.       Кстати, нужно сказать, он не был в восторге от периодического отсутствия своих дочерей, но открыто по этому поводу не высказывался, так как в тайне планировал выдать за Нотта младшего одну из сестер.       — Трудно назвать этот расклад благополучным в принципе, — Блейз обнимал девушку за плечи и листал какие-то пергаменты, которые ему два часа назад принес друг. — Если ему не удалось ее заколдовать — пострадает Грейнджер, если удалось — может пострадать Малфой…       — Уже стемнело, а от него нет вестей, может что-то пошло не так?       — Это же Драко Люциус Малфой, как созреет — так напишет… — Блейз устало пожал плечами. — Ты мне лучше вот что скажи, с каких пор на родовом перстне Лестрейнджа древнеславянские надписи?       — Чегооо? — Дафна резко развернулась лицом к Блейзу.       Оказалась, изучал он не что иное как газетные вырезки, на тему суда над одним из самых безжалостных Пожирателей Смерти. А если быть точнее, последние десять минут он провел, разглядывая колдографию с процесса задержания. На которой довольно чётко выделялся кроваво-красный камень на фамильном перстне и едва заметная надпись вокруг него.              — С чего ты взял что это — кириллица? Там же практически ничего не видно?!       — Всмотрись в камень, там буква, это — не руна, это — буква «Я», если я правильно помню… — Забини задумался, погрузившись в свои мысли.       — И что это может значить?       — Малфою это ой как не понравится, смею предположить, никто не планирует ломать щит, он рухнет изнутри…