Макабр

      Вот это холод, нужно поскорее добраться до магазина. Наверно, стоило трансгрессировать… Или, вообще, вернуться с девочками в замок, не так уж и необходимы эти перья, до следующей недели вполне можно было…       — Ого! Кто это у нас тут? Не заблудилась, девочка? — сердце сжалось. Голос раздался настолько неожиданно, что внутри что-то оборвалось.       — Извините, я спешу, — ровно ответила Гермиона, вскинув подбородок.       — Вот это удача! Кого я встретил! Мы ее искали, а она сама к нам пришла, — девушка была уверена: раньше она не видела этого человека, да, собственно говоря, рассмотреть, как следует, его лицо не представлялось возможным.       — Я спешу, не могли бы вы меня пропустить, — улочка позволяла разойтись им и без его участия, но что-то подсказывало: мужчина не собирается ее просто так отпускать.       — Ну уж нет, Гермиона Грейнджер, ты — такая добыча, что всем трофеям — трофей, — палочка уже, минуты три как, ждала своего выхода и не напрасно. Наверное, этому гнусному флоббер-червю стоило быть более осмотрительным, когда он понял, кто перед ним, но шавки вроде него редко бывают рассудительными. Он вскинул палочку одновременно с Гермионой, только с разницей в том, что она уже применила заклятие обезоруживания.       — Локомотор Мортис, Остолбеней, — добив оппонента, она развернулась и, сделав несколько быстрых шагов в противоположном направлении, собралась аппарировать.       — Не так быстро, грязнокровка, — раздалось эхо надрывного голоса, и что-то чиркнуло ее по левому боку, — Далеко тебе все равно не убежать!       Злобный смех несся за ней по пятам. Так быстро последний раз она бежала от Егерей в лесу, та попытка не увенчалась успехом, внутренний радар неприятностей подсказывал, что и эта провалиться. Бок начало ломить, Грейнджер понимала: скорее всего, ее ранили холодным оружием, и она ооочень хорошо знала, какие ощущения должны этому сопутствовать. Но они почему-то отсутствовали, это и пугало, и радовало единовременно.       Сердце заходилось в бешеном ритме, но ноги сами собой несли ее вперёд. Не успела девушка опомниться, как она миновала тот же склон возле озера, по которому она с подругами прохаживалась некоторое время назад. Гермиона остановилась перевести дух. Рукой нащупала ранение, порез — не глубокий, но охватывает довольно большой участок. А ещё пришло осознание не возможности трансгрессии. Она осмотрелась по сторонам и…       Страх… Боль…- Круцио?       Все перемешалось в голове, внутренности словно раздавило, а потом начало раздувать заново, она замерла на мгновение и обрушилась на колени. Шум в ушах… В глазах радужные пятна… И боль… И страх… И блаженство…       Пытка резко прекратилась, девушка открыла глаза, тяжело и рвано дыша. Вокруг нее летали вспышки всех цветов радуги. Сознание быстро возвращало контроль, рассудок взял бразды правления. Но даже ему было трудно оценить происходящее. Две группы магов в черных мантиях, на первый взгляд ничем не отличающихся, сражались с друг другом. По зелёным лучам, периодически пролетающим между ними, было ясно — бьются они насмерть. Грейнджер логично предположила, что кто-то из них пытается ее защитить, но видит Мерлин, понять кто именно не было никакой возможности. Она встала, выставляя палочку в воздух, просто на всякий случай. Мозг воспринял информацию от кожных рецепторов: в месте ранения начало распространяться леденящее онемение. Признак не самый воодушевляющий. Данный факт позволял ей двигаться, и это давало надежду на удачный исход этого безграничного тотального краха!       Несколько мгновений передышки позволили Гермионе отличить ПСов от им противостоящим личностям в белых масках. Сама толком не осознавая: как именно, но Грейнджер ввязалась в бой. Хотя ее тело было явно против, то и дело тормозя исполнение распоряжения мозга. С каждой секундой, ощущения становились все тупее, конечности просто отказывались слушаться.       Яд, скорее всего, на клинке был яд. Слова Пожирателя (а теперь совершенно ясно было, кем являются эти люди) звучали в ее голове. Далеко ты не убежишь. Так он сказал? Ни я первая, ни я последняя…       — Беги к роще! Живо! — Один из людей в белых масках грубой силой толкнул ее в нужном направлении. Голос казался знакомым, хотя поставь сейчас несколько ребят лет двадцати в ряд, вряд ли она смогла бы отличить их друг от друга.       В голове мелькали мысли, но они не оставались там больше, чем на долю секунды. Но одна была ясной.       Даже если мне удастся добраться до посадки, это ничего не даст. Вероятнее всего, там я и останусь…       Резкое движение и жёсткий захват выдернули ее с намеченного пути.       Все было напрасно… Чтобы такого сделать, чтобы меня убили на месте…?       — Тш-ш, Грейнджер, ни звука. — Ухо обожгло горячее дыхание.       Ну, уж нет! Я не сдамся!       — МММ, — ничего не выходит, лишь жалкий, едва слышный стон вырвался сквозь плотно сжатую руку на ее лице.       — Тихо, не шевелись, нас заметят. Не бойся, я тебя вытащу… — прошептал осипший мужской голос.       До нее все ещё доносились слабые звуки боя, но так, словно из другой реальности, потому как в голове шумела кровь, и нехилых трудов стоило воспринять речь возле собственного уха. С каждой секундой она чувствовала, как тяжелеет ее разум, и мягчает тело. Но Гермиона яростно пыталась освободиться, цепляясь за руку удерживающего ее человека. Грейнджер почти удалось, как ей казалось, освободить рот, когда ее пальцы наткнулись на массивный перстень на его указательном пальце. Руки тряслись и не слушались, но девушка призвала всю свою волю и, уняв дрожь, ощупала украшение. Одновременно с представлением о его внешнем виде пришло облегчение. В квадратном обрамлении обвитое каким-то узором значилась большая буква «М». Только один человек мог носить этот перстень, глава рода…       — Махф, — попыталась вымычать Грейнджер.       … Или его исполняющий обязанности.       — Я отпускаю, только ради Мерлина — не вопи. — Его руки перестали ее удерживать, и Гермиона поспешила отстраниться, в то же время Драко снял чары и теперь девушка ополоумевшими глазами сверлила его испуганным взглядом.       — Как ты… Здесь оказался?! — перебивая себя собственным дыханием, спросила она.       — Это ты мне лучше объясни: какого черта ты шляешься по подворотням! — Малфой был зол. Должно быть, ему уже осточертело нянчиться с ней, долг долгом, но за этот несчастный месяц он уже перевыполнил план по его возвращению.       — Это …не… Твое дело, — Грейнджер пыталась держать лицо, но тело слушалось слабо, ноги так вообще объявили бойкот.       — Как видишь- моё!       — Не смей повышать на меня голос, — она чувствовала себя невыносимо глупо, как ребенок, который обжог пальцы о костер, и теперь его отчитывают взрослые за несмышленость, обидно. — Я не просила тебя о помощи!       — Довольно! — и этот снисходительный тон… — давай руку, я аппарирую тебя к школе.       Ах, если бы, если бы он не был занят испражнением своего негодования на ни в чем неповинную девушку, он заметил бы, что ее колени сведены, словно ищут в друг друге опору, ее лицо бледное, несмотря на бешенное сердцебиение, которое, наверное, глухой услышал бы, и она все ещё продолжала дрожать, хотя при таком всплеске адреналина в крови, она должна была пылать похлеще феникса в день самосожжения.       — Я не могу… Я… Я ранена, — Гермиона потянула руку к левому боку. Малфой замер. Сложно было разобрать, какие мысли штурмуют его голову, но он медленно поднял правую руку на уровень глаз. Она была в крови. Подул северный пронизывающий ветер, который сорвал с Малфоя маску, две секунды назад его глаза не выражали ровным счётом — ничего. Сейчас, он точно вынырнул из проруби, взгляд лихорадочно бегающий, челюсти сомкнуты, а тело и вовсе походило на статую.       — Твою ж…! — Резко сорвавшись с места, он пнул дерево и, зарывшись руками в волосы, пристально посмотрел в сторону, где недавно происходил бой. — Ладно. — Выдох. — Давай, показывай, может, все не так серьезно.       Грейнджер покоробило, голова по-прежнему соображала туго. Но в ней с непрерывно отчаянной скоростью начали мелькать картинки. Они являлись настолько быстро, что это было похоже на подключение к какому-то Астралу и мгновенную транспортировку информации в ее мозг. Все семь лет пронеслись перед глазами, смешиваясь с последними днями, все, что ее память знала о Драко Малфое, она услужливо предоставила ей: отработка в Запретном лесу на первом курсе… Малфой на суде… Оскорбления и угрозы на втором… Он протягивает ей руку, озорно улыбаясь… Клювокрыл вышел из себя, Гермиона последовала его примеру… Драко ловит ее на поле… Грюм превратил слизеринца в хорька, и тот вопит, что расскажет все отцу… Малфой снова улыбается, когда она прикасается к его груди… Грюм…       — Кто ты такой? И что ты сделал с Драко Малфоем? — Молниеносно вскинув палочку к его подбородку, она выпрямилась из последних сил. Он слегка отшатнулся и потупил взгляд.       — Грейнджер, ты головой ударилась? — Парень попытался протянуть руку, но кончик палочки вдавился сильнее в его кожу, и он сглотнул. — Я — Драко Малфой. — лицо приобрело надменный и насмешливый вид.       — Драко Малфой не прикасается к грязнокровкам, Драко Малфой их не спасает, Драко Малфой не рискует жизнью ради других, Драко Малфой не…! — Гермиона поперхнулась, силы покидали ее.       — Может, ты просто плохо знаешь Драко Малфоя?! — он прищурился, но с места не сдвинулся.       — Я знаю его семь лет, — это должно было звучать твердо, но звуки терялись по пути к выходу из дыхательных путей. Глупая затея. В ее ли состоянии устраивать допрос? Последние капли контроля собственным телом сделали прощальный реверанс, и палочка выпала из рук. Малфой недоумевающе нахмурился, но в тот же миг, ноги девушки подкосились, и она была готова принять объятия холодной и твердой земли. Однако сильные руки удержали ее тело от жёсткого приземления. Опять.       — О! Блеск! Ты потратила последние силы на то, чтобы потрещать со мной, я, конечно, польщен, но можно было и повременить, — Драко прижал девушку к себе и удерживал в относительно вертикальном положении.       Как бы она хотела сейчас отключиться, и будь, что будет. Но осознавать все, и не иметь ни малейшей возможности пошевелить даже пальцем — это было невыносимо. Его лицо было в нескольких сантиметрах от ее. И оно источало полнейшее замешательство.       — Ты это серьезно? — Малфой осторожным движением поднял ее на руки. Ответа не последовало. — О, Всевидящий Салазар …! — он приземлился на колени, придерживая свою ношу и перекладывая ее на свои бедра. — На первом курсе, ваше безнадежное Трио отправляло дракона недоумка Хагрида с Астрономической башни, но по каким-то, хрен пойми каким, причинам меня наказали вместе с вами, — его рука уже справилась с мантией и приподнимала свитер. Гермиона молчала, но ее нижняя губа отчаянно дрожала. Драко надеялся, что от холода, — На втором курсе, твои недалекие дружки пробрались в нашу гостиную под оборотным, тем временем, ты пролежала две недели в лазарете лечась от элурантропии, — глаза девушки округлились, удивление поглотило ее внимание, и она даже не замечала, что твориться с ее рубашкой, которая уже была расстёгнута до самой линии груди. — Ну и конечно же, третий курс и твой незабываемый хук с права. Надеюсь на этом все? Потому что у нас есть проблемы по важнее, — он многозначительно уставился на оголённые участок кожи на теле девушки. Гермиона попыталась заглянуть на предмет озадаченного созерцания Малфоя, но задранная одежда не позволила.       — На сколько все паршиво? — хрипло пробормотала девушка.       — Рана не глубокая, но кровит нещадно, — юноша взмахнул палочкой, и края ее рубашки удлинились в несколько раз, затем туго обвили ее талию. — Клинок был в парализующем зелье, — Драко наспех возвращал одежду в первоначальный вид, — тебе повезло, если бы он воткнулся, ты бы не прошла и трёх метров, как ни забавно, но сам факт потери крови попрепятствовал распространению яда по телу.       — Нужно сообщить МакГонагалл, Пожиратели в Хогсмиде, они могли напасть ещё на кого-то! — Конечно, именно это должно беспокоить ее в данном положении. — Нужно отправить Патронус или…       — Грейнджер, ты в своем уме? — Малфой вскинул ее на руках и поднялся на ноги, — Ты реально сейчас об этом думаешь? У тебя дырень в боку с приличное совиное перо! — Ветер усиливался. Сумерки сгустились над деревней, и парень поспешил в ее сторону, — в любом случае, я не могу использовать магию защитника!       — Как ты не понимаешь, они могли кого-то убить! — Мысли о других ограждали Гермиону от осознания, что сама она балансировала на грани, она не хотела, чтобы и Драко это понял. Но страх, отсутствия достаточной циркуляции крови, не говоря о ее приличных потерях, уже раздавался обреченностью в ее голове.       — Если они кого-то убили, мы, при всем желании, им не поможем, но если тебе станет легче те, другие вряд ли этого допустят, — его голос дрожал, то ли от быстрой ходьбы с утяжелителем в несколько десятков килограмм, то ли он тоже все понял. Его слова не произвели должного эффекта, да он на это и не рассчитывал. Просто чувствовал необходимость сказать какую-нибудь подбадривающую чушь, которую говорят в таких случаях, чтобы успокоить… Себя, и не начать крыть матом все на чем свет стоит, и ее, в том числе за то, что потратила драгоценное время на бредовые идеи и нелепые подозрения, вместо того, чтобы объяснить ситуации быстро и четко. Между прочим, совсем не по-Грейнджеровски! И кто кому еще предъявлять должен?!       — Малфой…       — Что? — Драко не смотрел на Гермиону, ему нельзя было заражаться ее эмоциями. Стало совсем темно.       — Мне очень холодно, я не дотяну до замка, — действия яда уже должно было закончиться, скорее всего, девушка начала ощущать тело. Но холод усугублял положение.       — Все, Грейнджер, больше ни слова, потерпи две минуты, мы почти пришли… — Но сознание выскользнуло из ее головы. 18:40 Хогсмид. Визжащая хижина       — Гермиона! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Приди в себя! Ну же! Давай! Не смей оставлять меня! Слышишь! — Его трясло, колотило и выворачивало наизнанку, но он упрямо продолжал растирать ее руки. — Любимая … Не уходи…       Все было как в бреду. Как только девушка потеряла сознание, Драко просто обезумел. Возможно не прошло и минуты, как он влетел на второй этаж ветхой постройки. Пульс отстукивал каждую миллисекунду в голове. Но они казались не выносимо долгими. Паника беспощадная и жестокая полыхала адским пламенем в груди. Но это было не то чувство, что горячей волной заставляет человека действовать, это было нечто парализующее, вязкое, холодное и до омерзения сворачивающее внутренности. Никогда в своей жизни он не испытывал ничего подобного. Невероятно, но, несмотря на это шестерёнки все ещё продолжали свое гиблое дело и крутились со скоростью света.       Что если она умрет, что если ее больше не станет, что если он никогда её больше не увидит, никогда не услышит ее голос, смех, никогда не ощутит ее запах, прикосновение, она никогда заспорит с ним в коридоре школы, не вздернет свой гордый подбородок и не выкрикнет ответ на сложный вопрос не дождавшись его звучания… НЕТ! Я не позволю! Пусть сам Аид придет за ней, он ее не получит.       Грейнджер лежала на кровати и не подавала не единого признака жизни. И лишь слабое сердцебиение позволяло думать, что она жива. Драко одним движением разобрался с одеждой. Кровь, сдерживая тугой повязкой, хлынула из раны. Он с силой надавил рукой на порез, чтобы хотя бы на несколько секунд удержать ее. Руки мгновенно окрасились в алый. К горлу подступил тошнотворный ком. Он достаточно насмотрелся в годы войны, и казалось, с каждым разом ему должно было становиться проще переносить эту картину. Но нет… Все, что было до этой минуты, лишь жалкая пародия на страх, потому как весь тот ужас, происходящий ранее, не касался его лично. Смерть сама по себе омерзительна, а той, какой он видел ее в исполнении Тома Реддла просто противоестественна. Но сейчас зловещая тишина отсчитывала минуты не для Гермионы, она держала траур по увядающей душе Драко.       — Тардо, — дрожащим голосом произнес Малфой.       Знание нескольких целительных заклинаний не означало способность их применить. Чтобы оно подействовало, нужно понимать, как именно это происходит, то есть нужно знать анатомическую составляющую этого процесса, иначе можно сделать ещё хуже (что все мы лицезрели на втором курсе у Поттера). Кровотечение остановилось, но это лишь значит, что кровь перестала вытекать из тела, тем самым заклятие просто на просто создаёт внутреннее кровотечение.       — Фульгур Санитас, — Драко благодарил создателей мироздания за то, что его голос просто не пропал и проклинал себя-идиота за невыносимую тупость. Кристиан и Андриан неплохо справлялись с должностью лекарей на пол ставки, и он был этим доволен. На всякий случай в кисете лежало кроветворное и безоар, на экстренный случай. Но, черт возьми, не ужели нельзя было кинуть элементарную Бадьяну!       Малфой слабо понимал, что делает, действовал на ощупь, раз за разом проводя палочкой в области ранения. Он думал, что заплачет от счастья, когда заметил едва заметное сращивание краев рассечения. Медленно, слишком медленно. Но это означило правильность его действий, и шанс — есть.       От длительного напряжения у парня начало сводить конечности проступил пот, время словно издевалось над ним, для него оно тянулось со скоростью черепашьего шага, а для нее неслось галопом. Гермиона была ледяная, и когда Драко влил в ее горло зелье, и когда наложил согревающие чары, и когда изо всех сил пытался запустить грёбаное кровоснабжение, растирая ее тело. Он просил ее, умолял, заклинал придти в себя. Но девушка лежала не подвижно.       Малфой не знал, сколько времени они находились в хижине. В какой-то момент юноша понял бесполезность своих действий и решил изменить тактику. Гермиона дышала. Ровно. Но, ни согревающие чары, ни его интенсивное трение не способствовало изменению ее температуры, она словно впала в анабиоз. Единственное, что он не испробовал, было живое тепло. Не логично, не научно. Но действенно!       Драко лег рядом и укутал их обоих своей мантией, на манеру кокона. Он притянул Гермиону к себе, сгребая в охапку, и уткнулся носом в ее шею. Чары жарили нещадно, и двух минут не прошло, а парня можно было хоть выжимать, пот струился по всему телу, он уже сам начал ощущать от себя волны жгучего тепла. Ему катастрофически не хватало кислорода, но он верил: это обязательно поможет. И… Грейнджер издала невнятный звук, напоминающий стон, и зажмурилась. Это был самый долгожданный и дивный звук, который он когда-либо слышал. Драко навис над девушкой, опираясь на локоть в ожидании, что она откроет глаза.       — Гермиона! — Голос совсем охрип, создавая иллюзию шипения.       Она начала шевелиться, хотя скорее дёргаться. Сон держал ее в своем плену и очевидно показывал не самые жизнерадостные картины.       — Гермиона! — Малфой прочистил горло в попытках вернуть своим словам звук.       Она вскрикнула. От неожиданности он резко перешёл в сидячее положение и начал трясти ее за плечи.       — Проснись же! — но эти манипуляции не давали никакого результата. Она все металась по подушке, пока просто не вскочила.       — Гарри нет!!! — просипела она и, увидев прямо перед собой испуганное лицо Малфоя, опомнилась, — Драко?       Девушка подалась назад и замотала головой. Неверие и непонимание застыло в ее глазах, она подобрала ноги к груди и начала непроизвольно покачиваться.       — Грейнджер. — Парень пытался говорить спокойно, медленно, как колдомедики Мунго со своими пациентами на пятом этаже, — Ты помнишь, что произошло? — она кивнула несколько раз, — Тогда, что с тобой опять не так?       — У тебя кровь на лице, — жалостным тоном ответила Гермиона, Драко вскинул бровь, — значит, ты опять мне снишься!       Ну, тут уж он не выдержал…       — Какой на хрен сон?! — Да он все на свете бы отдал, если бы это был обычный кошмар! — Это твоя кровь! Твоя! Я! Я думал…!       — Мы в Визжащей хижине? — Воспоминания прорвались в ее голову, и мозг начал обрабатывать весь поток параллельно наступающей информации, — Здесь кто-то был? Кто-то говорил со мной! Я помню, кто-то просил меня не уходить… А потом Гарри, и ты, а я…? — Поток был настолько не связанный, что Малфой с трудом понимал ее речь. — Но как? — Гермиона судорожно ощупала место, через которое ее внутренности норовили покинуть свою хозяйку.       Драко не собирался отвечать, потому что это он в этой ситуации заслужил задавать вопросы. Это он не понимал: как?       — Почему ты сразу не сказала мне?! — Грейнджер замерла, приковав свои оленьи глаза к его разъяренным. — Почему вы все такие…?! Ты же могла просто сдохнуть! Тебе на себя плевать, но ты о других бы подумала! Ты хоть капельку представляешь, что я почувствовал?!       — Я… Я не… — но в это мгновение к ней пришло осознание контекста его гневной тирады, и она виновато отвернулась, опустив глаза, — Я подумала… Я не хотела тебя… Извини.       — Очень ёмкий ответ, мне стало гораздо легче! — О сарказм, его определенно отпускало.       — Сколько сейчас времени? Нас, наверное, ищут, — она попыталась встать, но пошатнулась и рухнула обратно.       — Четверть десятого, не вставай. — Малфой обошел пыльное захламление в виде кровати и присел рядом с девушкой. Ему до скрежета в зубах хотелось наорать на нее так, чтобы раз и навсегда отбить пресловутую гриффиндорскую беспечность, но он молчал, продолжая внимательно рассматривать бездну в ее огромных зрачках. Гермиона нервно сглотнула и отвела глаза. Драко понял, что молчание затянулось, и ляпнул первое, что пришло в голову:       — Скажи мне честно, с тобой всегда такая мутотень происходит, или только когда я рядом?       — Не знаю, обычно я попадаю в передряги с мальчиками, поэтому трудно определить, кто из нас их притягивает, — она засмеялась, слегка натянуто, но искренне, что еще больше выбило парня из колии. Две минуты назад она вполне могла в Лимбе играть в карты со Смертью, где на кону стояла ее жизнь. А сейчас она смеется… Сколько же в ней силы? В этом мире есть вообще то, что может ее сломить, если — да, то это явно не «старуха с косой».       — Я думал: это Поттер, но теперь я уверен. И со всей ответственностью заявляю:       Гермиона, ты самое храброе, сильное и светлое создание, которое я встречал.       — Грейнджер, ты самое неудачливое создание, которое я встречал… — Драко улыбнулся, через силу, через боль, через страх… Выражение лица девушки изменилось, что-то на физиономии Драко завладело ее вниманием, и это заставляло ее хмурится.       — Тергео, — Малфой изучающе посмотрел на свои руки, которые теперь были чисты от запекшейся крови и, вернув взгляд на девушку, вскинул бровь, — Должно быть, тебе неприятно. — Она вздернула плечами.       — Конечно. — Он повторил ее движение с большей небрежностью. — Это же кровь. Или ты, быть может, в ней купаешься по субботам, если так, то я — нет. — Гермиона задумчиво потупила взгляд. — Нам нужно возвращаться, ты сможешь идти? — Непринужденно спросил Драко, поднимаясь с кровати.       — Да, конечно. — Нарочито бойко ответила Грейнджер, снова пытаясь встать, но ее ноги видимо считали иначе.       — Стоять! Давай без экстремизма. — Прокомментировал парень, ловя девушку за локоть.       — Нет, я правда могу, я только адаптируюсь, — Гермиона выставила руки впереди себя, сдерживая поползновение Малфоя ее подхватить.       — Вот и славно. Вперёд. — Надменно заявил Драко, намереваясь идти. Но Грейнджер снова выдала Аксель в попытке совладать со своими конечностями, Малфой чертыхнулся, закатывая глаза и приобнимая ее за талию одной рукой, протянул вторую для опоры.       Гермиона поежилась, как будто его прикосновение нанесло ей больший вред, чем клинок Пожирателя. Но она приняла его руку и, медленно переставляя ногами, побрела вперёд.       Да уж, шикос! Обычно, когда парень спасает девушку из лап смерти, они страстно целуются и вместе уходят в закат. А на что ты, собственно говоря, рассчитывал? Твои несчастные потуги не стоят семи лет ее страданий, забудь и топай отсюда. Скажи: спасибо, если ее ясноголовые дружки не припишут ее ранение на твой счёт! Мерлин, неужели я настолько ей отвратителен…?       — Смотри под ноги! Не хватает для полноты картины переломать себе кости! — Выплюнул Малфой в своей манере, когда пара преодолела тайный ход от Визжащей хижины к Гремучей Иве.       — Я могу сама дойти, можешь больше себя не утруждать. — Выпрямившись всем телом, отрезала Грейнджер.       — Вот даже не думай со мной припираться, — он сурово посмотреть в ее сторону, хотя, скорее всего, она этого даже не заметила в кромешной тьме. — С меня на сегодня хватит!       Браво, Малфой! Давай, наори на нее для пущего эффекта, ну чтоб уж точно поняла, что ты — мудак. Еще не всем же очевиден данный факт.       — Мисс Грейнджер! — целительница спешно двигалась в их сторону, перманентно ахая, охая и причитая, — Мистер Малфой, что произошло?!       — На нас напали, Грейнджер — ранена, — сухо ответил Драко, провожая девушку до больничной койки.       — Ложитесь немедленно, — кивнула она Гермионе и вернула внимание парню, — вы не пострадали, мистер Малфой? — Вид у обоих оставлял желать лучшего: грязь, пыль вперемешку с кровью усеяли всю их одежду, не говоря уже об оттенке кожного покрова, в бледности которого, им в пору было посоревноваться с местными приведениями.       — Я в порядке, — где-то в дальней части крыла мальчишка с четвертого, если память не изменяет, курса Пуффендуя разглядывал их во все глаза, слухи обеспечены до самого Рождества…       — Я тоже в порядке, — вмешалась пострадавшая, которую игнорировали, будто она без сознания, — Я вполне обойдусь восстанавливающим зельем.       Драко посмотрел на нее так, что даже если ее раны и зажили, то прямо сейчас, он был в одном шаге, чтобы это исправить. Гермиона тут же плюхнулась обратно.       — Мисс Грейнджер, немедленно раздевайтесь, я принесу зелья, — выпалила мадам Помфри и скрылась за шторой. Малфой тоже развернулся к выходу.       — Ты уверен, что тебе не нужен осмотр? — девичий голос был неуверенным и застенчивым.       — Мне нужно идти, — грубовато ответил Драко, тут же возвращая взгляд Гермионе. — Нужно срочно найти МакГонагалл, пока под ее дверью не выстроилась очередь из мракоборцев. - Грейнджер наивно округлила глаза.       — Ты же понимаешь, кто на тебя напал? — Малфой сделал шаг вперёд и облокотился на опору ширмы.       — Пожиратели Смерти. — На глубоком выдохе ответила девушка.       — Тогда ты, верно, забыла, кем я являюсь? — С непроницаемой маской на лице произнес Драко. Риторический вопрос повлек за собой неловкое молчание, и Гермиона сконфуженно начала стягивать уличную мантию, — Я надеюсь, ты хотя бы здесь не придумаешь себе приключений на свою буйную голову?              — Я очень постараюсь, — ее щеки мгновенно воспламенились, и она резко встала, давая понять, что разговор окончен, и парень должен покинуть подобие палаты.       — Отлично, — выпалил Драко и, развернувшись на каблуках, задернул штору. Но отойти от нее он не смог, желание убедиться в ее невредимости пересилило его гордыню. Юноша сделал два шага и остановился. На полу струился небольшой лучик света, проскальзывающий из неплотно задернутой занавески.       Малфой, даже не вздумай! Ты и так не числишься в списке самый благородных людей в этом замке, но пялиться на переодевающихся девушек как озабоченный подросток, это уже — перебор.       Я не подсматриваю… просто оцениваю свою работу…       Включи мозги! Тебя же спалят!       Почему моё внутреннее «Я» говорит голосом Нотта?       Потому что даже он не додумался бы до такого идиотизма! Эй! Стой! Ну… Блеск Драко Малфой подглядывает за грязнокровками в Больничном крыле!       Не называй ее так!       Я — это ты!       Но я, уже не я…       А она хороша…       Заткнись, сам знаю!       — Мистер Малфой! Я, конечно, все понимаю, вы несказанно обеспокоены самочувствием мисс Грейнджер, но не могли бы вы покинуть крыло, я должна провести осмотр, — ну вот опять залип… Дерьмовая ситуация.       — Да-да… Я ухожу… Уже… Иду, — я надеюсь, ей хватит ума промолчать, иначе меня завтра по частям собирать будут…       — Идите, идите, Мистер Малфой, — Драко собрал всю волю в кулак и вылетел из помещения со скоростью турбо метлы, под пристальным взглядом целительницы. Но едва за ним захлопнулась дверь, оказалось, что к Директору ему идти надобности уже не было.       — Мистер Малфой, проследуйте за мной в мой кабинет.       Ой, что сейчас будет…