***
— Мистер Малфой, вы осознаёте причину, по которой вы здесь стоите? — Лицо Директора сейчас больше походило на портрет посредственного мастера, который так и не определился какую эмоцию хочет изобразить на своем шедевре. — Вполне. — Драко такой проблемой явно не страдал. Его маска безразличия всегда была при нем. — Вчера на территории Хогсмида произошло убийство министерского служащего, рядом с ним нашли ещё четыре мертвых тела людей, ранее проявивших себя как преступники, — Вот дерьмо, двоих упустили, — Но как я понимаю, это для вас не новость? Губы женщины дрогнули и поджались. Не ясно, что именно наплел ей Бруствер, но МакГонагалл, объективно говоря, была в полнейшем ужасе от осознания, какую именно роль в этом любительском спектакле исполняет ее студент. — Совершенно верно, я в полной мере осведомлен о случившимся, — Да вообще не в зуб ногой, что там пошло не так… — То есть вы подтверждаете мои предположения? — О Салазар, придай мне терпения, неужели годы жизни не исчерпали ее наивность?! Или Гриффиндорцы останавливаются в эмоциональном развитии с поступлением в школу? — Я не так преуспел в чтении чужих мыслей как мой крестный и не имею понятия о ваших предположениях. — Директор, кажется, храбрилась перед тем, как озвучить свои мысли, как будто если она их произнесет вслух, они обретут кровь и плоть. — Вы причастны к этому происшествию? — ее глаза молили об опровержении, но у Драко не было сил ее щадить. — В кое-то мере. — Сухо ответил юноша, избегая громогласных заявлений. Четыре месяца судебных разбирательств давали о себе знать. — Годрик милостивый! Но это же, это… — гордая декан львиного факультета едва не пустила слезу, чем вызвала у слизеринца необъяснимое раздражение и дикое желание телепортироваться как можно дальше. — Я изначально знаю, на что иду, и чем все может для меня закончиться, не нужно строить из меня жертву, — слова прозвучали весьма грубо и даже цинично, но на то и был расчет. — Ситуация в Хогсмиде вышла из-под контроля, из-за появления третей стороны. — Вы это о мисс Грейнджер? — верхняя губа снова дернулась, и Директор поморщилась. — Драко, вы слышите себя?! Вы говорите об убийстве людей как об игре в волшебные шахматы! — А разве это не так, Директор МакГонагалл? — Больше льда! Больше толстого, непроницаемого, холодного и нерушимого льда! — У меня есть распоряжение действовать на свое усмотрение. — Чье? Чье распоряжение? Кингсли?! — Драко чувствовал обжигающие волны от нее, как будто она штурмовала его стены холоднокровия. Да она просто шла на таран. Ровно, как и все Гриффиндоровы отпрыски. Конечно, ему не плевать. Как вообще можно спокойно относиться к смерти? Разве что психи в этом отлично преуспевают. Том Реддл разорвал душу на семь частей, после чего она превратилась в ничто. Сколько пройдет времени прежде, чем его душа станет чем-то подобным? Нет, ему не все равно. Ему страшно, ему больно, ему противно от самого себя… Но ей об этом знать — не обязательно. Потому как жалость — это самое омерзительное чувство, которое можно испытывать по отношению к мужчине. Призрение, отвращение, ненависть, да все что угодно, но только не жалость… — Нет. — Глаза сами скользнули в сторону портретов предыдущих детекторов, и МакГонагалл, завидев этот жест, сдавленно охнула. — Мне больше нечего вам сказать, Директор. Доброй ночи. — И как обычно, не дожидаясь ответа, он стремительно самоустранился, оставляя Профессора в весьма противоречивом состоянии.***
— Тео, не выноси мне мозг! — Малфой в очередной раз пытался оборвать разговор и покинуть этот, тошнотворно пахнущий, коридор. Но Нотта словно прорвало. Обычно нравоучительным вычетом занималась Дафна, но видимо сегодня Теодор решил подменить ее на этом не лёгком поприще. — Малфой, я все понимаю, но это уже не нормально, твоя одержимость мешает делу. Я, конечно, без претензий. Ты испугался. Все мы не из железа, но ты мог отправить кого-то другого: меня, Блейза, ну на крайняк Дафну, но ты оставил группу без командующего, по итогу мы имеем труп. — Малфой выслушивал друга как прогульщик показательно-воспитательную речь преподавателя, наплевательски засунув руки в карманы и прислонившись к стене. Но внутри него клокотала мерзкая совесть, которая тайком пробралась в его подсознание совершенно недавно, поэтому Драко даже представления не имел, как с ней обходиться. — Только ты забываешь, этим трупом могла быть Грейнджер. Никто из вышеперечисленных не обладает даже азами целительства. — В ход пошла маска призрения и желчного негодования. Запал Нотта потух. — Ты бы слышал Бэзила, я думал он ядом захлебнется, он только смирился с твоим положением, а тут такой провал… Если бы он узнал, что причина этому — твоя вл… — Не смей. Это. Произносить. — Малфой прищурился и оголил клыки зубов, словно хотел загрызть друга как хищное животное. — Драко, хватить драматизировать, со всеми бывает, любовь — зла, полюбишь и… Ну ты меня понял в общем… — Тео хотел подбодрить друга, но походу он нифига не умел это делать. — Ты закончил? Я жрать хочу. — Однако ответить юноша не успел, потому как из коридора со стороны лестницы выскочил Избранный собственной персоны. И вид его не предвещал непринужденной светской беседы. — Малфой! — Блять! Вот только тебя здесь не хватало! — Драко закатил глаза, складывая руки на груди. — Что за чертовщина творилась в Хогсмиде, и что с Гермионой?! — Поттер выглядел, как человек словивший молнию, волосы — торчком, очки съехали, глаза искрятся, а руки подрагивают. Он втягивал воздух, едва сдерживая разъяренное нутро. — Так может, у нее и спросишь? — В любой другой день слизеринец не упустил бы шанса потравить мальчика — который — выжил, но сегодня был не тот день. — Обязательно спрошу, как только выясню, какого черта ты делал рядом с ней? — Тео сделал шаг в его сторону. — Погоди. Ты тоже ее сегодня не видел? — Сердце пропустило удар. Что-то щелкнуло в голове Драко, и он начал понимать, к чему все это время клонил Нотт. Если её не было в башне, откуда пришёл Тео, и ее не было в Большом зале, откуда очевидно поднялся Поттер, тогда где она? — Что значит: тоже? — Мальчики переглядывались с пол минуты, тишину оборвал писклявый голос, взявшегося из ниоткуда приведения. — Гарри, вот ты где! Твоя подруга, — Миртл сделала уставший выдох, как после долгого бега, хотя ей это было совершенно не нужно, — в ванной старост, с ней что-то не так! Что-то не так… Первым с места рванул Драко. Ему не нужно было дослушивать призрака, он знал, где она и то, что она — не в порядке, этого было достаточно, чтобы тело само понесло его к ней, а несло оно на бешеной скорости. За ним почти след в след бежал Поттер, Нотт завершал этот безумный марафон, под название: как преодолеть расстояние в три этажа за кратчайшее время. Прямо. Коридор — налево. Лестница. Пролет, ещё пролет — направо. Коридор — снова на право. Сзади усиливается топот двух пар ног, Тео догнал Гарри. Движущиеся лестницы. Одна, вторая. В лёгких жжет, они на пределе. С каждым метром встречное движения все больше, ученики спешат на завтрак и, завидев смерч из восьмикурсников, пытаются расступиться, что довольно трудно, учитывая ширину порожек. Коридор. Развилка — прямо, направо. Ещё чуть-чуть… Кажется, если сейчас остановиться, сердце просто взорвется, из-за скорости оборота кровообращения. Развилка — направо. Драко на ходу достает палочку. Налево. Дверь строго впереди. — Аперио порта, * — из палочки вырывается поток сжатой энергии, и она сталкивается с тяжёлой дубовой дверью, едва ли не сорвав ее с петель. Громогласный грохот проносится по коридору, но Малфой ни на секунду не сбавляет темп. Створы, покосившись, распахиваются, и его глаза успевают вычленить женскую руку, взметнувшуюся над водой и ушедшую под нее. Мыслей — нет. Никаких. Только работающий на всю катушку организм, который двигает его вперёд. На полном ходу он врывается в водную какофонию брызгав. Драко хватает девушку за руки в попытках извлечь её из подводного плена. Но она кричит, сопротивляется, что совершенно абсурдно. В ту самую секунду, все раздробленные кусочки событий предыдущих суток собираются в одну четкую картину. Грейнджер — под Империусом. Вот почему Нотт был так насторожен, потому что подозревал, что Пожиратели не могли просто так отпустить свою жертву. О, какая была бы сенсация: героиня войны утопилась в ванной Хогвартса! Да Скитер правую руку отдала бы за этот материал. Малфою удается выдернуть ее на поверхность, но Гермиона продолжает вырываться и раздавать хаотичные удары в разные стороны. Мокрое тело дважды выскальзывает из его хватки. Но парень гораздо сильнее, и он скручивает ее запястья за спиной, крепко прижимая к себе. Две с половиной секунды потребовалось Драко, чтобы принять решение и достать палочку, а Нотту и Поттеру ввалиться в помещение. — Империо. — Голос был настолько громким, что мог бы оглушить всех присутствующим, и, по всей видимости, так оно и произошло, потому как все и вся резко замерли. — Очнись от подчинения. Гермиона сфокусировала взгляд на глазах Драко, на писке втянула воздух в легкие и зажмурила глаза. Только в это мгновение парень осознал: она была полностью обнажена. Малфой оцепенел, не на йоту не ослабевая хватку на ее руках, придавив ее к своей груди. Она больше не дергалась, Грейнджер вообще не двигалась, даже не пыталась прикрыться, она изо всех сил пыталась спрятаться от пристальных серых глаз. Табун безрассудных мурашек промчался по коже, и пальцы разжались. В тот же миг, ее ладошки метнулись прикрыть полыхающее лицо. Его же рука словно приросла к ее спине и категорически отказывалась менять местоположение. Вода тонкими струйками стекала с волос, выписывая мокрые дорожки по телу: рукам, шее, груди… Пока не возвращалась в свое первоначальное место обитания. Драко не мог оторвать от нее взгляда. Что я здесь делаю? А что до этого делал? Минута. Она плачет? Нет? Тогда в чем дело? Я бежал по коридору… Вторая. Её кожа… Бежал по коридору… Вот бы знать каково это — быть этой каплей, которая сейчас движется по ее подбородку, скатываясь по шее в углубление между ключицами… Она пыталась вырваться почему? Скользит по выступающим рёбрам и ныряет… Блять! Я использовал Империус на глазах у Поттера! Драко отрезвил звук хлюпающей воды. Он поднял голову и увидел совершенно непроницаемые омуты темно берёзовых глаз Нотта. Тот так же зашёл по пояс в воду и, сняв на ходу мантию, держал ее в руках. Малфой понял его намерения и поднял девушку на руки, стараясь держать хотя бы какую-то ее часть под водой. Гермиона сжалась так, словно ее собирались разорвать на части. Вряд ли она понимала, что происходит. Как только мантия накрыла ее тело, она вздрогнула. Тео подхватил девушку, одновременно запахивая другой край мокрой ткани. Поттер не издал ни единого звука, не двинулся с места ни на миллиметр. Наверное, это был первый случай в истории его жизни, когда он не пытался влезть без мыла в эпицентр события. А может, впервые он поистине не понимал, как нужно поступить. Потоки изливались на кафельный пол ванной комнаты. Нотт вынес Гермиону из воды и, на сколько было возможно, бережно поставил ее на ноги, она продолжала прятать взгляд под мокрыми волосами. Тут же две статуи молодых людей вышли из анабиоза. Малфой, не церемонясь, прошелся до двери, создавая целое цунами. В то же время, Гарри стремительно приблизился к подруге, притягивая к себе и что-то бормоча вполголоса успокаивающим тоном. Но взгляд его был прикован к слизеринцам, приводящим свою одежду в порядок. Драко чувствовал, что тот сейчас в нем дыру прожжет своими зелёными семафорами, почище всякого Инсендио. Парень прикинул в уме, какова вероятность того, что Избранный проигнорирует увиденное в благодарность за двойное спасение своей подруги за последние сутки и пришел к выводу, что шансы — нулевые. — Поттер, через час в совятне. — Ответа не последовало, но, собственно говоря, его никто и не ждал. Юноши шли по коридорам в полном молчании. Драко знал: Нотт едва держится, чтобы прямо здесь не разразиться гневным монологом. В этот раз ему не уйти от ответа, и он почти смирился. Почему совятня? Да потому что это — единственное место лишённое невидимых ушей. Блейз и Дафна все равно узнают, но Драко не хотел проходить общественную экзекуцию. Гринграсс, наверное, его четвертует… Неважно. Все это совершенно — неважно, в сравнении с одним подозрением, которое закралось в его голову. «Скажи мне честно, с тобой всегда такая мутотень происходит, или только когда я рядом? " — Какого черта ты творишь?! Малфой, ты окончательно спятил? — Тео прорвало, едва они пересекли порог обители сов. — Ты, блять, использовал непростительное в стенах школы, на глазах у гребаного Золотого Мальчика. Тебе мозгошмыги Полоумной Лавгуд последние мозги выжрали, или тебе жить надоело?! — А что, по-твоему, я ещё мог сделать?! — Драко раздирали противоречия, с одной стороны он понимал: Нотт — прав, с другой, ему хотелось, во чтобы то ни стало, оправдать себя, хотя бы в собственных глазах. — Что? Да, сука, все что угодно! Вырубить и отнести к МакГонагалл! Связать и позвать кого-то из профессоров! Блять, да куча вариантов! — Куча вариантов для адекватного, здравомыслящего человек, а не для испуганного, обезумевшего. Эм… Ну, вообще не для него. — Я растерялся… — ну, а что ещё можно сказать, когда в голове каша, вязкая такая, тягучая и противная. — Ты растерялся?! Драко Малфой, блять, растерялся?! Что за херню ты мне лечишь?! — Теодора все несло и несло, и, по-видимому, его гневу не было придела. Только вот, его ярость была напускной. Драко знал, потому как сам использовал этот прием. Так он скрывал страх. Тео испугался. — Ты не понимаешь! Ты не черта не понимаешь!!! — Вот и Малфой не побрезговал этим отвлекающим маневром. — Так объясни. — Голос Нотта провалился на октаву и стих. — Я проклят, Тео. — И тишина… Даже совы перестали хлопать крыльями, как будто тоже ужаснулись от его слов. — В каком смысле? — парень выглядел так, будто сейчас его друг рассмеется и скажет, что это — шутка. — В самом, что не на есть, прямом. Один из моих предков накосячил перед кем-то, и тот решил отомстить. И единственный способ снять проклятие — найти ту девушку, которая с ним связана. Никому не удавалось, а я нашел… — Малфой говорил быстро, будто ему физически было тяжело озвучить слова, якобы он открыл какую-то потайную дверь в своей душе, чтобы поведать свою тайну, и спешил поскорее захлопнуть створы, укрывая от чужих глаз остальной хлам, спрятанный за семью замками. — Это — она? Грейнджер? — Нотт нахмурился, от чего его глаза словно забыли какого они цвета и, решив не заморачиваться, окрасились в черный. — Да. — Отпираться смысла — нет. Все и так очевидно. — Ты уверен? — Драко никогда не видел друга настолько серьезным в течение такого продолжительного времени. И это напрягало. Не ясно было, о чем тот думает. О том, как помочь, или о том, какого цвета галстук надеть на его похороны. — Абсолютно. — Почему ты раньше не сказал? — Потому что это — слабость. Гребаная слабость, о которой никто не должен был знать. — Оно не проявляло себя — никак, до самого совершеннолетия. Я уже почти смирился, а тут — она. — Малфой запустил руку волосы, при этом закрывая обзор своего лица от тревожного взгляда Нотта. — То есть без нее, ты можешь откинуться в любой момент? — Волна гневного негодования набирала в нем второе дыхание. — В общих чертах. — На самом деле, все обстояло несколько сложнее, ведь Драко и сам не знал, как именно действует проклятие. А значит, формулировка " в любой момент» была точна как никогда. — Так заставь её! Сделай уже что-нибудь, если от нее зависит твоя жизнь — похер на благородство, придумай что-нибудь… Шантаж, угрозы, да все, что угодно! — Подул холодный северный ветер, заставив местных жителей недовольно заухать. — Нифига ты не понял, — слишком спокойно и буднично проговорил Драко, подходя к арочному проёму в каменной стене, выполняющему роль окна. — Так это — правда то, что ты её… То, что ты к ней чувствуешь — правда? — Нотт сам себе не верил. Пару часов назад он лично поставил Драко диагноз, и вот, сейчас он сомневается? Или просто не может поверить в способность самого неприступного сердца в замке на такое живое чувство? — Пиздец, все так слащаво как эклеры со сгущенкой. — Тео, блять! — Ну конечно, Теодор исчерпал все запасы адекватности, пора ему вернуть себя на место. — Да знаю, знаю, и что ты намерен делать? — Выглядело так, словно он задаёт вопрос для протокола, потому как Тео уже погрузился в свои чертоги бессознательного хаоса и отстранённо залип в пейзаж за спиной друга. — Ничего. — Последние выплески откровения вырвались из его рта и покинули этот праздник доверия. — Херовый план действий. — Процедил Нотт, различив вдалеке силуэт Поттера, и двинулся на выход. — Какой есть. — Недовольно буркнул Драко. Малфой слышал, как некогда ненавистный соперник спешно поднимается по каменным порогам лестницы. В походке читалась напряжённая взвинченность. Наверное, ему стоило спросить: как она? Он хотел спросить, но вместо этого… — У тебя есть пятнадцать минут, спрашивай и проваливай. — Вообще-то, это ты меня сюда позвал. — Гарри прошёлся по непринуждённой позе собеседника глазами, отметив отсутствие проявления каких-либо эмоций. Как будто события, часом ранее, происходят в его жизни чуть ли не ежедневно. — Ну, твоя бестолковая гриффиндорская головешке слишком привыкла к тому, чтобы тебе все разжевывали и клали в рот. Так что я лучше потерплю пятнадцать минут здесь, нежели ты снова соберёшься преследовать меня в толчке. — Надо сказать, выдержки с тех времён у него поприбавилось однозначно. — Не находишь, что за прошлый раз ты получил по заслугам? — Поттер хмуро сверкнул зелёными глазами из-под очков. — Решил потрать данное тебе время на нравоучения? — Юноша насмешливо наклонил голову, сдвинув брови и изогнув угол рта. — Я плевать на тебя хотел, Малфой. Но Гермиона… — Драко прищурил глаза, то как шрамоголовый произнес ее имя, вызвало щемящее чувство в груди. Он имел право произносить ее имя, имел право защищать ее, имел право… — У меня один вопрос. Почему? — Что: почему? Почему я использовал непростительное? Ну, может, я просто не ознакомлен с вашим гребаным геройским кодексом и сделал первое, перешедшее на ум, или если… — Я не об этом, — Поттер прервал его, пытливо уставившись, и начал разгибать пальцы в сжатом кулаке на вытянутой руке, — на матче по квиддичу, в классе перед ЗоТИ, вчера в Хогсмиде, и сегодня. Почему? В корень зрит, паршивец… — Стечение обстоятельств. Я не виноват, что твоя подружка просто магнит для неприятностей. — Непринужденно парировал Малфой. — С этим я не спорю, но почему ТЕБЯ притягивает этим магнитом? — С подозрением осведомился человек, перманентно их ищущий. — Поверь мне, я задаюсь этим вопросом целый месяц. — Иронично ответил Драко, сам того не зная, повторив знаменитую реплику «Золотого трио» на похожий вопрос МакГонагалл. — Где-то я это уже слышал… — Всё? — Блондин насупился, понимая, что так просто все не закончится. — Нет, кто те люди, которые пытались её защитить? — Предсказуемо. — Без понятия. Предвкушая вопрос, что я там делал? Отвечу. Гулял, как и все. — Небрежно ответил Малфой, делая шаг назад, увеличивая расстояние между ними. — Но полагаю, твоему вездесущему носу будет мало. Я узнал того Пожирателя, который напал на нее… — Ты знал, так же как с покушение на твоего отца. Скажешь — нет? — Поттер почувствовал преимущество и сделал шаг вперёд. — Знал. –Ну, нифига! Ситуация не повториться! — Откуда? — Недоизбранный повел корпусом, становясь к оппоненту боком, чтобы в случае схватки иметь преимущество в площади попадания. Неужто не зря Грейнджер с ними возилась? — Поттер, ты в конец отупел? Забыл, в каких кругах вращалась моя семья и в чем была замешана? — Драко наклонил в бок голову, усугубляя саркастичный тон, но с места не двинулся. — Напряги свои остатки прямых извилин и подумай хоть раз своей кукушкой. Мы предали их, знаешь, что за это бывает? Если я не хочу завтра оказаться темой для некролога в «Ежедневном Пророке», я обязан знать: что, где и когда. — Если так, почему не доложишь в Аврорат или Министерство? — Ровный тон Малфоя вызвал недоумение Поттера, и тот снова вернул тело в первоначальный ракурс. Нет. Показалось. Ни хрена его жизнь не учит. — Кто сказал, что они не знают? — Ухмылка озарила холодное и непроницаемое лицо. — Тогда я вообще ничего не понимаю. — Парень, тяжело и резко выдохнув, повернулся к Драко спиной. Вообще идиот что ли? Ещё и спину подставил… И эти люди хотят работать в Мракоборческом центре… — Я бы удивился обратному. Расслабься, Поттер, отдыхай, в кое-то веки тебя это не касается. — Салазар всевидящий! На что я трачу свое время, если бы не Грейнджер, кинул бы ему в спину Обливеет и дело с концом. — Не угадал. То, что имеет отношение к Гермиона, непосредственно связано со мной. — Гарри снова встрепенулся и подобрался, словно причина их обсуждения стояла за его спиной. — Так и следи за ней тщательнее! Я не собираюсь вытаскивать ее плоский зад бесконечно! — В голове начала подпирать мысль: «а не ходит ли Поттер на лево…» Передёрнуло. — Без тебя разберусь! — Тот тоже заразился беспричинным гневом и теперь пытался поглотить как можно больше воздуха через узкие отверстия в носу. — Серьезно? Как-то вообще не заметно, — Драко развел руками, чувствуя, как закипает. — С каких пор тебе есть до нее дело? — Снова-здорово! Да, чтоб вас всех! — Заезженная пластинка. Время вышло. — Малфой собрал все свое самообладание и выдохнул. — Я не закончил. — Я серьезно, Поттер, не спускайте с нее глаз. Мне не улыбается с ней нянчиться. — Драко сощурился, придавая своей речи налет неприязни. — Вы вроде с Вислым — ее друзья, так уж напрягите свои бесполезные туловища, если, конечно, она вам нужна. — И под конец добавил ядовитую ухмылку. — Не спущу, можешь не сомневаться. — Гарри пристально посмотрел Малфою в глаза, завершая бесконечно напряжённый и неприятный диалог. — Я тебя предупредил, поступай, как знаешь. Меня это дерьмо не касается. — На последок отчеканил тот и, отвернувшись, проследовал в глубь помещения. Гарри Поттер покидал совятню в весьма новом для себя ощущении, он только что разговаривал с Малфоем. Реально разговаривал. Без оскорблений (ну насколько возможно), повышенных тонов и вскинутых палочек. Что-то было в этом настораживающее… — Думаешь, тебе удалось его убедить? — Ну, да, конечно. По-любому уже обмозговывает своими куриными отростками, как бы всунуть свою вездесущую носопырку в мои дела. — Жиденько ты с ним, нужно было дать больше малфоевской экспрессии. — Я пытался отвезти от себя подозрение, а не привлечь ещё большее. — По мне, так твое спокойствие настораживает намного сильнее. — Ой, заткнись, а! * Аперио порта — дословно с латыни «открываю дверь».