Макабр

​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ ​ The Swimmer — Phil France.       С волос капала вода. Холодная. Остывшая. Ледяными иголками она падала на оголённые участки кожи, норовясь заморозить очередную волну страха, подступившего к горлу, но Грейнджер не могла покинуть свое добровольное заточение в ванной старост. До этого дня она не осмеливалась зайти в помещение, в котором чуть не погибла, в котором Драко спас ее. Вряд ли в замке вообще существует место, не запятнанное страхом смерти или ее непосредственным росчерком отсекающим чью-то жизнь. Новый учебный год должен был стать лекарственной повязкой на кровоточащих рваных ранах Хогвартса и ее обитателей, но Гермионе даже в мирное время удалось встретить в стенах школы свою закадычную знакомую. Ей всегда казалось странным, как всем удается так спокойно завтракать обедать, ужинать, даже проводить праздничные мероприятия в Большой зале, где ещё несколько месяцев назад лежали трупы их товарищей, родственников, друзей и врагов? Ответа у нее не было, только догадка. В ночь на второе мая все защитники Хогвартса действовали как один сложенный организм, и каждая утерянная жизнь была подхвачена остальными и принесена к победе. Они сражались плечом к плечу, отгоняя страх за свою жизнь, более всеобъемлющим страхом: за жизни близких. И главной силой в этой битве было не мастерство, а то, чего никогда не было в армии Волдеморта: единство, отвага, готовность пожертвовать своей жизнью во спасение чужой, более значимой для тебя. Он никогда бы не понял этого, потому как разорвал свою душу на семь частей, лишь бы сохранить свое низменное существование. Реддл жил один увлеченный лишь самим собой, один и умер, брошенный даже своими последователями.       В Пророке пишут, что группа Пожирателей продолжают его дело, но это — не так. Они продолжают свое дело, им нужен был бессмертный Темный Лорд как символ непобедимой мощи чистой крови. Но не тело полукровки сироты Тома из магловского приюта. Его труп валялся в углу Большого зала, как хлам от разрушенных вещей и предметов мебели, никто даже не помнит, куда он в итоге делся. А погибшие по его воле люди никогда не покинут этот мир, они всегда будут рядом, в наших сердцах и памяти.       В тот день у нее не было времени боятся за себя. Знала, есть люди, которые сделают это за нее. Раз за разом попадая в ситуации «жизни и смерти» она была не одна, так повелось с первого курса, она помнила, друзья рядом и они не бросят ее, как бы ни было страшно, главное — дождаться их. Именно эти мысли не позволили ей сойти с ума от пыток Беллатрисы, они же заставляли нестись, очертя голову, в проход под Гремучей Ивой за Роном. Но когда Гермиона захлебывалась мыльной водой, пытаясь сражаться сама с собой в течении бесконечно долгих десятков минут, она перестала верить. Она осталась одна. В какой-то миг она смирилась.​ И тогда появился он.       Ванная старост — не просто место, в котором Грейнджер могла потерять жизнь, это — место, где она позволила страху превзойти ее силу воли.       Семь утра, а Гермиона все ещё не знает, как ей поступить. К этому времени в голове четко сформировались три умозаключения. Малфой связан с убийствами, о которых писал Пророк, без сомнения. Гарри знает об этом, и почему-то молчит. Какую бы роль Драко не играл в нападениях, ее безопасность для него в приоритете. И последнее, посетившие ее только что, когда она опустилась под воду с головой, чтобы сразиться со своим страхом лицом к лицу: " Я сошла с ума.»       Ей было необходимо подумать, заглушить страхом чувства, буйным цветом разрастающихся​ в ее сердце, затмевая все здравые суждения разума. Но он тоже подвёл ее.       Грейнджер медленно шла в сторону большого зала, пытаясь развеять туман противоречивых желаний. Вакуум. На столько глухой, что слух не воспринимал звуки, а зрение ограничилось туннелем. Не свойственное для нее восприятие тут же дало свои плоды, она прошла мимо Большого зала, ноги привели ее на внутренний двор. Холодный воздух обдал лицо девушки морозной свежестью, с неба падали хлопья легчайшего снега. Снежинки кружились в потоке, периодически стремительно врезаясь в преграды. Она подняла голову, подставив лицо на растерзание кристаллизированной влаге, которая в соприкосновении с кожей приобретала свой первоначальный облик.       — Вот это — да! Первый снег. Рановато в этом году. — Гермиона повернула голову на звук голоса. Нотт стоял в такой же позе, что и она секундой ранее, только он улыбался, в отличие от нее.       — Я думала все на завтраке. — Не придумав ничего лучше, девушка постаралась вынырнуть из своего вязкого кокона.       — Так он закончился, — Тео посмотрел ей в глаза. И она снова провалилась в себя так, будто человек заваленный снегом карабкается наверх, но в шаге от долгожданной свободы его слепит солнце, и он кубарем катится вниз. — Ты заставила Драко поволноваться.       — Каким образом?       — Убежала из комнаты как из клетки с монстром, не явилась на завтрак, все признаки на лицо. Он думает, что напугал тебя.       — А мне есть чего бояться? — Словно ледяной купол раскололся на части, обнажив окружающий мир и наполнив красками, звуками и чувствами.       Тео отвёл взор в сторону, внимательно всматриваясь в пустоту, его радужки переливались на солнечном свету по краям золотистым, но чем ближе к зрачку, тем насыщеннее преобладал оттенок холодной бирюзы.       — Я скажу тебе так. Кто ищет, тот всегда найдет, — пронизывающий ветер погнал пока ещё лёгкие облака по небу, закрывая собой солнце. — Хотя, это ты и сама знаешь.       — На что ты намекаешь? — Новая порция мыслей, чуть не сбила ее с ног.       — Иногда знания — не сила, Грейнджер, а слабость. Не стоит откапывать скелет, если не знаешь, что с ним делать. — Он улыбнулся, своей обычной беззаботной и слегка дурашливой улыбкой, затем как за между прочем закинул руку ей на плече. — Пошли, пока Малфой не вызвал на твои поиски злых духов своего семейства.       Колесо подозрений вращалось как под напором горной реки, но к своему счастью ясность мыслей вернулась к ней в троекратном размере, и в ней четко зрел план по выяснению истины, как и всегда в таких случаях к предупреждению Нотта девушка прислушиваться не собиралась.       — А такие есть? — Грейнджер мобилизировала все свои актерские данные, чтобы внушить собеседнику обратное.       — Ещё как есть, у каждого чистокровного дома, но у Малфоя они самые злые и самые вредные. Чего стоит только всем нам известный Николас… — Нотт повернул девушку за плечи в сторону замка, но в этот момент они столкнулись с не менее отвратительным персонажем, чем почивший проклятый предок Малфоя. Харпер шел им навстречу гаденько улыбаясь, Гермиона нутром почувствовала подвох. Не зря. Когда они поравнялись, слизеринец выплюнул:       — Ну что, Грязнокровка, легла таки под Пожирателя? — Естественно Тео мгновенно отреагировал рывком в его сторону, но был остановлен Грейнджер. — Нотт, а ты следующий в очереди? Застолбишь мне местечко за собой? — Выкрикнул Род в пол оборота, продолжая движение в направлении главных ворот.       — Харпер. — зарычал Тео.       — Не нужно, Нотт. — Гермиона уперлась руками ему в грудь, предотвращая его порыв.       — Как он узнал? — Парень продолжал сверлить спину паршивца.       — Милисента. Мы с Драко видели их вместе, когда они гуляли около леса. — Тут же вспомнилось ей.       — Иди на урок, передай Малфою: я буду позже, появились дела. — Он сорвался с места, так и не посмотрев на девушку.       — Нотт! Тео! Не трогай его. — Крикнула Гермиона.​       — О чем ты, Грейнджер. Мне просто захотелось прогуляться. Смотри какая погода, грех — упускать такую возможность. — На смехе ответил Теодор развернувшись и ступая пятясь.       — Ну почему вы все такие? — Злясь прошипела она себе под нос и рванула в сторону замка. Малфоя она нашла довольно быстро, он стоял с Забини около класса Заклинаний, озираясь по сторонам, наверняка ожидая ее появления.       — Драко… — Гермиона тяжело выдохнула от быстрой ходьбы, он прервал ее шагом на встречу и обнял одной рукой. — Подожди. — Она остановила его выставив руку, юноша напрягся.​ Грейнджер скороговоркой пересказала ситуацию, надеясь, на то, что Малфой вмешается. Но он задал лишь один вопрос: " Ты в порядке?», и получив на него утвердительный ответ, сказал: «Нотт знает, что делает», и потянул девушку в класс. Ricordi — Tale Of Us       Тео вернулся к следующему занятию, внешне спокойный, даже слегка отстраненный, и это вызывало опасение. Гермиона не видела смысла спрашивать у Драко подробности, она знала, хорохориться он любил, но, если дело доходило до реальной угрозы, из него и слова клещами не вытянешь. Судя по тому, как все молчали, словно воды в рот набрали, сейчас как-раз таки второй случай. Как бы не старалась Гриффиндорка выяснить, чем закончилась прогулка Нотта, никакой информации в тот день ей получить не удалось.       Она спускалась по лестнице из Южной башни. Темнело. Замок стих. Стук каблуков по каменным порогам разносил эхо в настороженную тишину. Внутри скреблось предчувствие. Ее вызвала Макгонагалл, чтобы дать распоряжения по планированию организации Школы на период рождественских каникул. Ничего не обычного. Но каждый шаг давался крайне тяжело. Хотелось развернуться и бежать обратно. Гермиона не покидала свои топи размышлений ни на минуту за весь день. Она уже шла к Гарри, чтобы расспросить его о Драко. Потом в последнюю секунду передумала и направилась в библиотеку, взяла подшивку газет за последние пол года «Ежедневного пророка». Но так и не смогла их прочитать. Почему-то остановившись на странице, повествующей о суде над Люциусом Малфоем, она вспомнила перстень их рода на пальце его сына, когда тот вытащил ее с линии огня. Она никак не могла воспроизвести в памяти голос парня, который прикрывал ее, пока она бежала к посадке, почему-то в тот момент ей казалось это важным. Грейнджер попыталась переключить внимание и прогуляться с Джинни. Но когда они вмести вышли из замка, чтобы пройтись до хижины Хагрида, ее посетила беспричинная тревога, недойдя нескольких метров, она рванула обратно в замок. Молнией взлетев на шестой этаж Южной башни, она ворвалась в гостиную, сама не зная, что ожидает там увидеть. Что-то было не так… Не с ней. Она чувствовала, что с ним что-то не так.       Девушка остановилась у статуи Гаргульи, та выжидательно смотрела ей в глаза. Переставлять ноги было невыносимо тяжело, но староста школы не имеет право отлынивать от своих обязанности из-за иррационального предчувствия, и, едва слышно пробормотав пароль, она шагнула на ступеньку, которая подняла ее в обитель главы Хогвартса. Пребывая в непрекращающемся трансе, Гермиона не заметила, как лестница остановилась. Сколько бы она так простояла не известно, но голос лучшего друга вывел ее из прострации.       — … И мы обязаны что-то предпринять! Он может быть опасен!       — Мистер Поттер, что вы предлагаете? Как бы вы не были уверены в своих предположениях, он всё ещё является учеником Хогвартса. — Взволнованно, но в то же время обессиленно прозвучал ответ Директрисы.       — Его нужно арестовать и допросить. — Заявил уверенный в своем решении Поттер.       — Я приму меры, но арест может лишь выдать нашу осведомленность, а допрос скорее всего ничего не даст.       — Директор Макгонагалл, я лишь не хочу, чтобы ситуация повторилась. — Дальше не было смысла слушать, ноги несли Гермиону назад, в башню. Она чуть не вышибла дверь, столкнувшись с ней, не успев должным образом затормозить.       — Мне… — с трудом справляясь с одышкой девушка посмотрела на мальчишек и попыталась довести предложение до конца. — Нужно с тобой поговорить.       Но это было не обязательно, потому как, те переглянувшись уже встали и направлялись на выход.       — Что случилось? — Спросил Малфой слишком спокойно, должна же быть хоть какая-то реакция на то, что тебе минутой ранее чуть дверь не вышибли, но нет — пусто, его глаза — тягучая смола, взгляд будто погашен, без бликов, пустой. Окклюменция? В голове мешанина из страха и попыток призвать логику в пучину Хауса. Гарри не мог сделать ее приманкой! Малфой не мог ее обманывать! Это — не Окклюменция… Она пересекает комнату и обхватывает Драко за талию, он, медленно реагируя, опускает руки ей на плечи.       — Ты всегда спрашиваешь: в порядке ли я? Скажи теперь ты! — Грейнджер затаившись слушает его ровное сердцебиение, такое монотонное, что не верится в его живое составляющее, она не знает, когда в ней проснулось желание быть рядом с ним, когда стремление уберечь его от гибели превалировало над его поступками, когда он стал для нее настолько важен, чтобы поверить в его невиновность, даже не услышав оправданий.       — Что сказать?       — Правду, какой бы она ни была. — Гермиона не смотрит в его глаза, продолжая вжиматься лицом в грудь. Он молчит. Долго. Только меха лёгких раскачивают ребра, словно пытаются успокоить и убаюкать опавший на них груз.       — Не переживай, Гермиона, я в порядке, сейчас — лучше не бывает. — Драко улыбается, но это лишь натянутые лицевые мышцы, в глазах нет и отголоска на эмоции.       — Ты обманываешь. — Она смотрит, смотрит, смотрит и не видет его. И сомнительно, что он способен такими зрачками, точно у слепой кошки.       — Не думай об этом, — парень касается указательным пальцем кончика ее носа, но даже это движение искусственное, заученное телом. — Я устал, давай поговорим позже.       Но Гермиона не теряет надежды пробиться сквозь стены его тюремного заточения, чем бы они не являлись по сути.       — Хочешь, я останусь? — Пусть понимает, как пожелает, лишь бы увидеть какую-нибудь реакцию в глазах, но там пусто.       — Не сегодня, хорошо? — Мышцы лица выдают знакомые мимические​ движения. Жутко, безусловно. Но в ней бушует до селе к нему не испытываемое волнение за него. Она отпускает его и уходит. — Гермиона.       — Да? — не оборачиваясь.       — Ты простишь меня? — Тот же бесцветный голос, но звучит он иначе.       — За что?       — За все…       — Возможно, — отвечает Грейнджер и покидает комнату.       На следующий день Драко не явился на занятия, и на ужин тоже. Поговорить с Гарри она просто не находила в себе сил, а Нотт лишь сказал, что друг «переборщил с лекарствами от бессонницы, и у него разыгралась дурь в голове». Что именно имел в виду парень, Гермиона не смогла понять, но предположила, что скорее всего именно из-за этого Малфой так странно себя вел и выглядел.       Бесконечные оправдания, не надоело? Может хватит себя обманывать? Малфой что-то скрывает. Точка. Ты уже давно все решила, так не дрейфь! Не будь той дурочкой, которой влюбленность застилает глаза. Да, я признаю. Но это не значит, что чувства затуманят мой разум. Не дождетесь. Я знала изначально, кто такой Драко Малфой, а следовательно не питаю ложных иллюзий… И все же… Everyday anyone (DOTURA Remix) — NOMINAL       Грейнджер крадучись поднималась по ступенькам, прекрасно осознавая, что таким поведением привлекает к себе больше внимания, нежели если бы она просто спокойно подошла к нужной двери. Но… Плана​ как такового не было, только уверенность: она попадет за эту чёртову дверь, даже если ей придется связать Нотта, предварительно оглушив. Гарри с Забини на тренировке, возможно ей удастся разобраться, почему ее друг хочет посадить ее жениха за решетку, при этом ни разу не упомянув ей об этом.       Гермиона приложила ухо к двери, как и ожидалось — тихо. Комната оглушена, но памятуя свою идею о удлинителе ушей, в этот раз она была подготовлена.       — Ну и что теперь? Ты так и будешь здесь сидеть в заперти? — голос Тео звучит грубо, с претензией.       — Отвянь. — Едва удается разобрать ответ Драко, потому как тот больше напоминает нечто среднее между шипением и рыком.       — Блять, я уходил — ты валяешься на полу, прихожу, та же картина. Если тебе так херово, давай тебя в лес отведу.       — Ты глухой?!       — Я не глухой, Малфой, в отличие от тебя! Я тебе сколько раз повторил: не превышать дозу! Подсядешь! Говорил, Блять?! — Она никогда не слышала от Тео такой экспрессии в области гнева, да он один из самых шумных слизеринцев, но только если дело касалось веселья, когда он злился он замолкал, но сейчас, парень словно с цепи сорвался.       — А что мне было делать? Империум перестал действовать! — Империум? Внутри девушки замешивалась горючая смесь из страха, злости и любопытства.       — Ебать! А с чего бы? Сколько ты спишь? Нет. Перефразируем. Ты вообще спишь?       — На хрена ты задаешь мне тупые вопросы, у меня в башке бомбарды на повторе играют, и ты ещё со своими нравоучениями, лучше бы помог!       — Как? Отсечь твою бесполезную кукушку? Если ты все равно не умеешь ею пользоваться? — Драко фыркнул и застонал, будто его неожиданно огрели чем-то тяжелым. Но Нотт продолжал, из чего можно было предположить, что это не его рук дело. — Я хрен пойму, нафига ты себя гасишь! Думаешь, Грейнджер в тебя втюрится, если ты за ней хвостом таскаться будешь?! Да, херас два! Я тебе сколько уже талдычу, перекинь дальние вылазки на близнецов и русских! Нет, Блять, ты же, сука, в каждой бочке затычка!       — Заткнись! — Прерывает его Малфой, а у Гермионы кровь шумит в ушах так, что она с трудом способна слышать из хрипящих ушей крик.       — Я не знаю, что делать, Драко. — Контраст на шепоте. Гермиона чувствует, как ноги начинают неметь и подкашиваться. Мысли закружили ее в водовороте эмоций и предположений. Ей стоило уйти. Сейчас. Чтобы спокойно все обдумать, собрать всю информацию воедино, а затем принять решение. Но она стояла и продолжала слушать. — Глушить тебя успокоительными — не вариант. Может… Попробовать… Как-то… Прошлый раз же вышло.       — Даже не думай ее сюда пускать. — Прошипел Малфой. — Я обещал!       — Кому? Поттеру? Да не смеши…       — Себе! Я себе обещал, Тео! — Драко заскулил воем простреленной собаки. Тем временем, решение попасть в эту комнату любой ценой у Гермионы перешло в стадию бескомпромиссности.       — Все так плохо?       — Пиздец. Иди, а. Пока чего не вышло. — Раздался сардонический смешок и шуршащее движение в пространстве.       — Я быстро. Поттера не оприходуй. Я ревнивый. — Заглушка спала неожиданно, и Грейнджер поняла, что сейчас ее застукают на месте преступления, она рванула вверх по лестнице.        Дверь скрипнула. Затем прозвучало запирающее и оглушающее заклинания. Девушка прижалась к стене, не дыша. Нотт оглядывался по сторонам и настороженно хмурился, неужели он заметил ее? Пульс отмерил двадцать секунд, после чего Гриффиндорка услышала звук быстро удаляющихся шагов и смогла выдохнуть.       В комнате темно, хоть глаз коли, и холодно. Окна открыты, но зашторены. Зрение не адаптировалось, и Гермиона споткнулась о что-то тяжелое и деревянное на полу.       — Давай уже сюда, я сейчас сдохну, вены горят. — Раздался голос Драко метрах в двух правее от нее.       Она затаила дыхание. Мысленно оценив обстановку, пришла к выводу, что нужно пустить свет в помещение, ей неизвестно, в каком он состоянии, и стоит ли его опасаться, хотя по его же собственным словам: стоит. Грейнджер медленно и бесшумно приблизилась к ближайшему окну и дернула штору, которая позволила проникнуть тусклому свету в комнату и освободила ее от тотального мрака. Малфой не оценил.       — Черт! Ты что творишь?! — Он закрывает руками лицо, и сгибается в позу эмбриона, сидя на полу, подпирая спинку кровати.       Сердце ускоряет ход, ​ волнение похожее на страх, отравляет горечью слюну, и она вяжет язык не позволяя начать говорить. Пульс переместился в горло, перекрывая его. Не сглотнуть. Она подходит ближе, отбрасывая тень на съежившегося парня, и тот опускает руки рывком, словно намереваясь настучать по отчаянной головешке, решившей так нагло нарушить его «покой». Не успев полноценно встать, он замирает в позе приклоненного колена.       — Грейнджер… — цепляется рукой за балку балдахина и с трудом принимает вертикальное положение.       Гермиона молчит, наконец рассмотрев обстановку и его внешний вид, желание говорить покинуло список намерений. Хотелось просто сбежать. Разбросанный по всей комнате вещи, сломанные детали мебели, рваные куски пергамента наводили на мысль, что по комнате прошёлся тайфун, а сбитые в кровь кулаки Малфоя создавали ощущение, будто тот схлеснулся с ним в рукопашную. Он дышит с трудом, заметно по его вздымающейся грудной клетки, под оголённым торсом.       В ее голове вспыхивают и тут же гаснут вопросы. Но одна мысль пульсирует особенно ясно: «Он не в себе». Висок режет от пульсирующей боли. Она уже видела его таким, воспоминания накладываются друг на друга. Все сходится. Первый импульс побуждает расспросить его об услышанном через удлинители ушей, но Драко шарахается от нее как прокаженный, чуть не валясь с ног.       — Не подходи. — Шипит он и выставляет впереди себя руку.       — Я знаю, что происходит. Я могу помочь, не отталкивай меня. — Медленно проговаривает Гермиона, прокладывая дорогу сквозь его ментальный щит, двигаясь вперёд.       — Нет! Это - другое, Грейнджер! Прошу, уходи.​ — Мольба в голосе полоснула по ее нервам острым ножом. Дать ему возможность справиться самому? Знать, что он страдает, от ее трусости, и гадать, переживет ли он очередной бой с проклятием? Нет, это — не для нее.       — Я сильнее, чем ты думаешь, и я справлюсь. — Уперто опустив голову, она приближается, тараном снося все его самообладание.       — Ну почему ты такая?! — Злится. Кусает нижнюю губу и обхватывает себя, словно его сейчас разорвет на части, а внутренности раскидает по всей комнате. Парень пятится к выходу, но исход его побега был фатально определен. Он спотыкается о собственные ноги, и земное притяжение играет не в его пользу. Гриффиндорка в мгновение материализуется рядом с ним, удерживая от падения.       — Тебе тоже придется привыкать. — Ее вера мощным потоком сносит все на своем пути, и на секунду Драко кажется, что она действительно способна победить обуявшую его первобытную суть. Но крошечная иллюзорная надежда утопает в неутолимой жажде погладить объект желания. Сожрать его целиком, выпить соки души, насытиться ею. Голод стал настолько силён, что противиться ему — было сродни расчленению себя самого.       — Я… Не — Кости сковали последние проблески контроля, запрещающие к ней прикасаться, но мышцы были готовы разломить их на пополам, лишь бы достигнуть цели, — могу… — слова пытались пробраться сквозь стиснутые зубы, которые могли рассыпаться в крошку от давления челюстей.       — Можешь. Все здесь, — нежные прохладные пальцы проскользнули в волосы, приятно охладив воспаленную кожу, — в твоей голове.       — Нет… — как бы Драко не старался, чудо не происходит, в груди разгорается пожар, и он, пытаясь ли его потушить или хотя бы донести до своей возлюбленной истинный масштаб его страданий, перехватывает ее руку и кладет на свою грудь, Гермиона, ощутив источаемый ею жар, испуганно смотрит ему глаза и понимает: контроль покинул его каменное тело, в тот же миг наружу выбрался зверь.       Он сгреб ее в объятья точно тряпичную куклу, оторвав от земли. Сдавленное рычание вызвало первую волну испуга в теле Гермионы. Она попыталась вырваться. Понимая, что сейчас перед ней не Малфой, а существо, ориентирующееся лишь на инстинкты, и девушка осознавала, какой из них в данном случае будет главенствующим.       — Драко! Остановись! — Вскрикнула она, несколько раз ударив его по груди, но тот остановился, лишь когда впечатал ее в стену спиной, вытряхнув из легких вторую волну: паника. Грейнджер так и не удалось встать на ноги, они грубой хваткой были закинуты на талию. — Я знаю, ты слышишь меня!       Слышал ли? Навряд ли. В глазах плясало безумие, заполонившее черной беспросветной тьмой все его сознание, руки хватали терзали, сжимали каждый кусочек ее тела, оставляя за собой болезненные горячие следы. Поцелуи и укусы шли друг за другом кнутом и пряником. «Его нужно остановить», било набатом здравомыслие. «Ему нужно помочь», вопило храброе сердце. Тело продолжало биться, сопротивляясь грубому натиску.       Он задыхался. Гермиона ощущала его сердцебиение. С таким долго не живут. Оно точно выколачивало ему ребра или пыталось само об них разбиться. Его порывы не были похожи на попытку удовлетворить потребность, они больше напоминали метания тонущего человека, хватающегося за соломинку, у самого дна петлей на шее привязанного к валуну.       — Пррррости… — невнятно прорычал Драко. Пуговицы на ее рубашке не выдержали и рассыпались в разные стороны, открыв голую кожу декольте. Третья волна страха запустила в девушке понимание, ​ если сейчас он возьмёт ее силой, чувство вины сожрёт его, и даже если ей и удастся его простить, сам он себе этого никогда не забудет, он похоронит себя в этом чувстве. Сердце сдавила щемящая боль, и Гермиона сдалась.       — Ты не виноват… — ее кулаки разжались, руки обвили его шею, и она прижалась к нему, доверившись своим ощущениям. Он замер. Доля секунды и Драко смог отстраниться подняв на нее взор. — Ты не виноват. — Твердо повторила Грейнджер, вычленив в его бездонных зрачках осознание содеянного.       — Остолбеней! — Два тела рухнули на пол. Она почувствовала, как тупая боль эхом прокатилась по всему телу, приземление было жестким. Нотт стоял с вытянутой палочкой, ошарашено мечась глазами между ней и своим другом. Девушка со стоном выдохнула, пытаясь выбраться из-под приземлившегося на нее Малфоя. — Грейнджер, ты как?       Тео бросился ей на помощь, скинув с нее бессознательное тело. Ее потряхивало и зубы отстукивали судорожный ритм, не позволяя ответить на вопрос. Она не могла пошевелиться, съежившись под пристальным взглядом, осматривающим ее на наличие сопутствующих травм. В голове зрела истерика.       — Ну, ну. Нет, так дело не пойдет. — Проговаривал Нотт, вскидывая девушку на руки, — сейчас пойдем с тобой искупаемся, приведем тебя в порядок, а потом вернёмся и сделаем из Малфоя отбивную.       — Нет! — Гермиона попыталась высвободиться, и парень, чтобы не уронить ее опустился на пол, продолжая ее удерживать. — Отпусти!       — В таком состоянии? Вот уж — нет. — Он знал, что сейчас вызывает те же чувства что и Драко, она неосознанно проецирует его поведение на действия Нотта. Запустился механизм панической атаки. Если сейчас он даст ей уйти, скорее всего та будет шарахаться любого мужика, который подойдет к ней ближе, чем на десять метров. А ещё он знал, что лучший способ вывести человека из состояния страха, заставить его защищаться. — Я тебе говорил не соваться к Драко сегодня? — Тео протащил сопротивляющуюся девушку до ближайшей койки и, закинув на нее, придал сидячие положение. — Что ж вы тупорылые такие?! Говоришь не говоришь, один хрен, все по-своему! — Его голос начал повышаться, — Один дебил накачанный в комнате сидит, вместо того, чтобы отлеживаться в больничке! Другая к невменяшкам в гости ломиться! — Нотт уже откровенно орал во всю глотку. А Гермиона, не в силах пошевелиться, сидела вытянувшись по струнке, точно кол проглотила, не замечая, что остатки ее одежды практически не выполняли свою изначальную функцию. — Грейнджер, ты вроде самая умная среди красно-золотого хоровода ебанутых альтруистов, так какого хера ты сюда заявилась? Только не говори, будто пыталась ему помочь! — Тео чувствовал, она на грани, нижняя губа задрожала, глаза увлажнились. — Почему, скажи на милость, ты как только завидела неадекватного человека, не запустила в него чем-нибудь потяжелее и не бросилась бежать, блять!!!       — Я… Я… — первый сдержанный всхлип.       — Что ты? Если бы я не вернулся во время, что ты? Ты подумала, что бы почувствовал Драко осознав, что изнасиловал тебя! — Ее прорвало.       Судорога, сковавшая тело параличом, отпустила и бессилие затопило горечью понимания, на сколько она опрометчиво поступила. Он ведь просил ее уйти, он умолял ее, ведь знал, что может не сдержаться. Слезы жгучим градом обрушились на щеки, из груди выплеснулись рыдания. Нотт, спешно укутав ее в покрывало и заточив в объятья, гладил ее по голове, покачивая из стороны в сторону, словно пытаясь убаюкать.       — Все… Все… Гермиона… Теперь все будет хорошо… Прости, так нужно было… — Он бормотал на ухо, но Грейнджер слышала через слово. Сознание медленно продирались сквозь стены панического страха. — Он не хотел. Поверь. Я знаю Драко. Ты для него все. Ему без тебя не жить. Я тебе клянусь, такого не повториться, я сам из него всю дурь выбью…       Всхлип. Ещё и ещё, и катарсис, сделав свое дело, позволил расслабиться девушке. Она обмякла в руках Тео, опустив голову на его плечо.       — Вот так. Уже лучше. Походу не умереть мне своей смертью, вы раньше времени меня в черный ящик загоните. — С усмешкой пробормотал Нотт, чувствуя, как самого начинает потряхивать отпускающее напряжение.       — Н-нужно уб-брать все. Г-гарри скоро вернётся. — Пролепетала Грейнджер дрожащим голосом, отстраняясь от юноши.       — Я здесь сам все решу. — Он взял ее за плечи и, убедительно посмотрев в глаза, четко и медленно проговорил. — Гермиона, сейчас ты пойдешь к себе, примешь горячий душ и ляжешь спать.       — Я в поряд…       — Нет, выслушай. Ты ляжешь спать, даже если тебе сейчас не хочется. А когда я приведу Малфоя в чувства, вы поговорите. Обещай мне. — Они вместе поднялись с места, Тео снял покрывало с ее плечи, взял свою палочку. — Репаро. — одежда начала приобретать первозданный вид, но он по-прежнему не отрывал взгляда от глаз Гермионы. По ее телу уже начали проявляться фиолетовые отметины, их необходимо было скрыть в первую очередь от нее самой, чтобы не спровоцировать повторный приступ, хотя его вероятность была не велика, все-таки он успел вовремя, а девчонка действительно не из робкого десятка. Он нагнулся к прикроватной тумбе и, открыв его, выудил пузырек с желтоватой вязкой жижей, откупорив, прихватил не много на два пальца и нанес на кожу шеи.       — Что это?       — Я пока не придумал название, что-то наподобие бадьяна для синяков, ​ — Нотт распределял свое изобретение по телу Гриффиндорки, и только когда он перешёл на ноги, она осознала, насколько была интимна эта сцена, девушка спохватилась и попыталась отстраниться. — Не мандражируй, ​ средство протестировано, пятнами не покроешься.       — С-спасибо.       — Рано, Грейнджер, чует мой драгоценный зад, ваша парочка еще даст мне просраться. — Парень поднял голову, не весело усмехнувшись, оставаясь сидеть на корточках перед Гермионой.       — Я пойду. — Нервно озираясь, пробормотала она и остановила свой взгляд на бессознательном теле Драко. — Он…       — Не переживай, Малфой — тот ещё живучий гад. — Тео поднялся и пристально посмотрел ей в глаза. — У нас уже был этот разговор, почему то я уверен, что даже после случившегося, ты все равно проигнорируешь мои слова. Поэтому когда придет время, ты должна знать, он тебя любит, но Драко — не Гриффиндорец.       — Он — Малфой. — Перебила Грейнджер, точно ставя данное в укор, обхватывая себя руками.       — Вот именно, а Малфои сделают все, что угодно, чтобы защитить свою семью. И теперь ты — его семья. — Противоречиво. Непонятно и неуместно. Говорить такое ей, после того, что случилось, просто нелепо. Но Гермиона запоминает.       — Тео, что это было? — Вопрос прозвучал через чур наивно. И смысла в нем не было, ведь он ей уже объяснял, почему Драко оказался в таком состоянии, и Гермионе была известна правда, но ей нужно было знать, как выглядит Нотт когда врёт.       — Бодрящая настойка, — не моргнув, ответил Тео, слегка кивнув и чуть дёрнув уголком губ, тут же их поджав. — Передозировка. Такова больше не повториться. Я прослежу. — Он опустил глаза, нахмурившись, и резкими движения начал закрывать баночку с мазью. Повисло нервозное молчание.       — Я услышала тебя, — собрав остатки своего самообладания, отчеканила Гриффиндорка и аккуратно переступая направилась к двери.       — Тебя проводить? — Участливо спросил Нотт. Гермиона тут же подумала о Паркинсон и о том, как та отреагирует, если увидит​ рядом с ней своего нового ухажера. Ну вот почему ей в голову эта мысль пришла, а ему — нет? Почему парни никогда не думают прежде, чем делать?       — Не стоит. Не оставляй его одного. — Ответила Грейнджер, открывая дверь и скрываясь из вида.       Щемящая боль сдавливала пустоты в области сердца, будто она оставила все свои эмоции и чувства за закрытой дверью. «Не оставляй его одного… " Чем была замотивирована эта просьба? Страхом за себя, за других или за него? Ноги переставлялись по инерции, ее знобило и трясло. Но все — не то, это — всего лишь адреналин выветривается из крови, придется потерпеть. Прежде чем… Гермиона была уверена на все сто процентов: уснуть ей не удастся. По наставлению Нотта, она добрела до душевой, даже не взяв чистые вещи.​ Девушка открыла кран. Холодная. Горячая. Холодная. Контраст раззадорил уставшие нервы, вот теперь точно не уснуть.       Первые проблески разума проростали сквозь грязную жижу трясины. Срывать с себя кожу вместе с мясом, как рассказывали девочки подвергшиеся насилию, ей не хотелось, кастрировать мучителя тоже. Грейнджер, уставившись в одну точку перед собой, ждала, когда же проявиться злость, гнев или ненависть. Ничего. Кажется, в ней что-то сломалось, ведь это — не нормально?       Кожа была чиста, ни ссадин, ни синяков… Она смотрела в зеркало в надежде найти что-то и понять свое настоящее отношение к произошедшему, но Тео постарался на славу. Он знал…       Комната, как на зло, переполнена девочками. Помимо проживающих в ней слизеринок пришла ещё и Астория. Гриффиндорка спокойно, как ей казалось, прошла до своей кровати, но тишина, образовавшаяся с ее появлением, так и подбивала к мысли, что те уже в курсе. Гермиона выгнала из головы эту мысль. Нотт так бы не поступил с ней… С ним. Может в мази было что-то успокоительное? Спать по-прежнему не хотелось, но и слушать девичью болтовню тоже не было никакого желания.       — Грейнджер. — Паркинсон обратилась к ней через чур любезно, Дафна прищурила глаза, посмотрев на подругу.       — Что тебе, Паркинсон? — Продолжая расправлять кровать, спросила Гермиона.       — Хотела спросить: как там Драко? Ты излечила его спермотоксикоз? — Брюнетка наслаждалась ее реакцией, ехидно улыбаясь, и довольная собой гордо выпятила грудь.       — Пенси, ​ не говори глупостей, мальчишки со вчера никого к себе не пускают, — Астория сконфуженно посмотрела на сестру. Ей определенно не стоит в будущем выбирать профессию адвоката. Защитник из нее так себе.       — Ну да. Поверила. От нее же мятой на километр несёт? Скажите ещё: не заметили. — Гринграсс старшая нервно-настороженно впилась взглядом в Гриффиндорку, тут же засуетившись, будто была готова рвануть с места.       — Не стоит, Дафна. Тео уложил его спать. Вряд ли он очнётся до завтра. — Апатично выговорила Грейнджер, кинув на последок безразличный взгляд Паркинсон и задернула полог.       Спать по-прежнему не хотелось. Мята. В состав мази входила мята. Видимо поэтому она не вцепилась Паркинсон в лицо, как только та открыла рот, и именно поэтому ее так быстро отпустили все эмоции, ​ будто вентиль перекрыли. И наверное поэтому Нотт был уверен в то, что ей удастся уснуть, несмотря ни на что? ​ Девушка закрыла глаза, поднесла запястье к носу и вдохнула полной грудью, и словно в ответ на свой догадки, ее затянуло в царство Морфея.       Зачарованный будильник расколол хрупкий сон Гермионы, и он острыми осколками впился в ее мозг. Ей снились бесконечно бредовые сны. Черные плащи и белые пятна. Вспышки радужного света, крик точно из-под толщи воды: " Беги к роще» и шепот застрявший между ушей: «Не боятся, это я… Любимая​ не уходи… "       Грейнджер знала какой кусочек ее неспокойного бытия так настойчиво воспроизводило бессознательное, пока ее разум пытался забыться в неге призрачного покоя. И механизм дёрнул спусковой крючок. Именно этого не хватало в хаотичных и запутанных нитях памяти, чтобы собрать все клочки и связать в одну крепкую петлю, подвесить ее на деревянную балку и подставить стульчик. Осталось лишь вынести приговор.       Библиотека встретила Гермиону первыми лучами воскресного утра. В помещении было тихо и пусто.​ Мадам Пинс устроила ревизию в разделе Истории магии и была полностью поглощена своим занятием. Никто не слышал, как внутри девушки сердце громило грудную клетку, рвало сосуды пытаясь выбраться наружу. Некому было заметить, как тряслись руки, когда она набирала нужную литературу, и как подкашивались ноги, когда двигались в направлении к излюбленному месту у окошка. Здесь все началось, здесь все и закончится. Bones — David Arnold & Michael Price       — Поттер, ты остаешься за главного, блять, смотри в оба. Когда мы начнем, крыс могут начать шевелить. — Тыча длинным указательным пальцем прямо в лицо, отдавал последние распоряжения Малфой. Но Гарри понимал его напускную браваду, они все крупно облажались со сроками, и это он ещё толком не знал о подробностях того вечера в их спальне.       — Все готово. Можем выдвигаться. — Нотт выглядел ещё мрачнее своего друга, на него давило не только предстоящее сражение, но и состояние, с которым Драко каждое утро пьет огневиски на брудершафт: страх за любимую. По крайне мере так казалось всем окружающим, но на самом деле, все обстояло ещё хуже.              По мимо всего прочего только они с Блейзом знали, что Малфой так и не смог оклематься от последствий ломки, а ждать дальше у них не было времени. Пришлось закачивать того всем, что под руку попалось, лишь бы привести его тело в вертикальное положение, а рассудок к худо-бедной адекватности. Успокоительное давало тормозящий эффект, его было необходимо перебивать бодрящим настоем, но срок действия у того короткий, пришлось поддерживать мобилизирующим, но от такого замеса учащался пульс… Общим счётом в Драко плескалось такое количество разный зелий, что чудом было только то, что его организм смог воспринять их разом, и никто не мог дать никаких гарантий, когда его перемкнет снова. Сейчас он держался молодцом, даже не сильно бросалось в глаза, как он немножечко расковырял к хуям все болячки на кулаках и они кровоточат. Забини зарекся отправить Малфоя на каникулы в подземелья своего поместья на​ курортные вытрезвительные побывки, пока к тому не вернётся желание жить. Но надежды на это — мало.       — Рано, сигнала не было. — Первая группа была на месте, остальные ждали в Кабаньей голове. Русские только вчера прибыли с задания, толком поговорить с ними у Драко времени не было. Тео тактично спровадил Поттера в замок, чтобы тот не мешался. Все были на взводе. Но Марк на равне с Ноттом просто не находил себе места. Поэтому отчитываться пришлось Федорову.       — Ну что?       — Тебе по уставу или как на самом деле?       — По факту. — Лавр протянул раскрытый портсигар юноше, предварительно достав одну себе.       — Покури, может полегчает.       — Сомнительно, — процедил тот, но сигарету принял.       — Я смог встретиться с двоюродным братом, он в нашем Министерстве не последний человек, ему вся эта возня тоже не по нраву, да и остальные члены совета не в восторге, среди них в основном молодняк, но своим местом они обязаны влиятельной родне. — Федоров подкурил себе и Драко, тот тут же затянулся и поперхнулся, — с непривычки, не жадничай. — Он отмахнулся, мол продолжай. — На рожон они не полезут.       — Ожидаемо.       — Да не скажи, Воробушкин как раз таки был активистом.       — Думаешь уже " был»? — Хриплым голосом спросил Малфой.       — Ну если не труп, то в скором времени будет. Толку от него, что с быка молока. — Федоров усмехнулся, а Драко недоумевающе нахмурился.​ — Поговорка такая. Не суть. Брат сказал, если что узнает пришлёт весточку. А вот по твоему делу все интереснее. — Дым попал в глаза парню, тот зажмурился, и вцепился ещё крепче в фильтр, словно пытался ответить той же монетой. — Была такая ведьма — Василиса. В Черниговском княжестве проживала с сестрами: Марьей и Еленой. Только вот на этом — все.       — В каком смысле все?       — Изгнали их, в аккурат, к тому сроку, о котором ты говорил. Больше ничего. Добавлю только: девчонки действительно не простые были. Из княжеского рода Оболенских. Они славились кровной магией по всей Руси. Голову на отсечение дам, это — она. -​ Федоров почесал подросшую светлую бороду двумя пальцами, и сделал шаг назад, словно освобождая Драко место для мыслей.       — Ещё дай. — Он протянул руку, но не успел, прилетел сигнальник.       Кровь забурлила в перемешку с зельями и понеслась по сосудам. Время пришло. Лавр кивнул и направился к Марку, попутно надевая маску. Со второго этажа спустилась Дафна в сопровождении Аберфорта, тот по своему обыкновение недовольно бурчал себе под нос очередную порцию не воодушевляющих ругательств. Но за все время их сотрудничества они уже переросли в своеобразное традиционное пожелание удачи, которое прибавляло уверенности, что они услышат их в следующий раз, ведь покойникам плохого не говорят.       Вторая группа вместе с Дамблдором покинули кабак через задний выход, но Тео притормозил своего командира, всучивая ему очередное зелье, Малфой не глядя опрокинул его в себя и, надев маску, направился к выходу. Он двигался уверенно, не подпуская к себе даже мимолетной мысли о неудачи. Знал, как важно было это сражение. Не говоря о том, сколько времени было потрачено на его подготовку. Драко вымерил каждый час, чтобы быть в наиболее выгодном состоянии к моменту боя. Но тот вечер все разрушил до основания. Он все разрушил и не имел понятия, существует ли хотя бы крошечная возможность это исправить. Хотя, видит Мерлин, такое — не возможно. Однако восемь склянок разноцветных жидкостей изрядно подправили его состояние, сейчас Малфоя совершенно ничего не трогало: ни операция, ни его жизнь, ни чья-либо ещё… Даже Грейнджер… Идеальное состояние для боя, если бы не…       — Драко!