Макабр

      — Еле нашел вас, что вы тут делаете? — Лавр в недоумении разглядывал удрученное лицо сестры. Тишина, образовавшаяся с его появлением, явно намекала на характер обсуждаемой темы. — Ничего предосудительного. — Тео наиграно оскалил зубы и, бодренько прихрамывая, потопал по коридору. — Чего стоим, кого ждем? — Скоро они прибыли. Ты говорил: дня через два их ждать. — Поддержала смену темы Алиса, подхватывая брата под руку. — Ну, видимо Саша правильно понял, что дело серьезное и отлагательств не терпит. — Но провести его было не так просто, он все еще подозрительно поглядывал на заговорщиков, однако разоблачать их не пытался. Slavic Folk Trap Music — Kasia       Встреча с Оболенскими прошла без Нотта, как и предрекал ему Блейз, пол дня он провалялся в лазарете. Хоть Аксинья и оказала ему первую помощь, лекарем она была не важным, и ему пришлось прибегнуть к местному целительству, в лице одного старого сморщенного дедочка с крайне вредным характером. Вероятно, таким образом проявлялась профессиональная черта характера. Жизнерадостных служителей врачебного дела на своем жизненном пути Тео еще не встречал. Вот и Пэнси в ту же степь подалась. Хороший из нее целитель по всей видимости выйдет.       Вниз он спустился как раз к концу ужина. Там его дождался Блейз, обласкал нелицеприятными эпитетами, и они вместе пошли во двор. Нотт совершенно не понимал обыкновения русских закатывать гуляния на улице в такую морозяку. В замке что ли места мало? Студенты Хогвартса перебирались в гостинные уже с ноября и оставались там до самого марта, пока солнце не начинало полноценно греть. Здесь же народ словно дожидался того момента, когда температура за окном опустится до крайней отметки, и только потом выбирался на посиделки. Хотя он и днем особо в стенах замка никого не наблюдал.       Однако когда они вышли во двор, Тео обнаружил, что людей вокруг вчерашнего костра заметно поприбавилось, раза так в два, а то и в три. Среди незнакомых лиц мелькали не только юноши и девушки, но и вполне взрослые молодые и не совсем люди. — Откуда такой наплыв? — Поинтересовался он у Аксиньи, присев на то же поваленное дерево, на котором они сидели вчера. В этот раз Блейз остался с ними. — Ты о чем? — Переспросила девушка и, тут же сообразив, ответила. — А! Это — работники с гарнизона, на каникулах они частенько к нам присоединяются. — «Нам» она произнесла с некоторой неловкость, точно не ассоциируя себя со всеми учащимися. — Гарнизон? — Уточнил Забини. — Да, учеников много, территория — большая. Нужно выращивать продукты, заботиться о скоте и птице, да и другой живности здесь навалом, — Аксинья призадумалась, вероятно сомневаясь, стоит ли перечислять всех. — В общем в замке живут только ученики, остальные — в стенах крепости. Она на вид конечно грозная, но внутри ничем не отличается от многоквартирного дома. — И сколько же здесь общим счетом проживает человек в учебное время? — Нотт был впечатлен. То есть по грубым прикидкам Колдовстворец представлял собой не просто школу, это была прилично населенная деревня с полностью снабжающей себя инфраструктурой. Теперь понятно, о чем говорил Лавр, упоминая государство в государстве. — Не знаю, не считала, вероятно несколько тысяч. — Тео присвистнул. — И как только всех запомнить? — Ну знаешь ли. Хочешь, не хочешь — запомнишь, за десять лет совместной жизни. Да и не всех запоминаешь, в основном с теми, с кем учишься, учителей… — Аксинья блуждала взглядом по неровному горному горизонту, потирая пальцы с массивные разномастными перстнями. Выглядела она в разы скованнее, нежели раньше. Неужто на нее так его темнокожий друг подействовал? — Задался вопросом Тео, тут же ответив себе отрицанием. — Почему ты не пользуешься палочкой или посохом? — Девичьи глаза смотрели на него через прищур, будто сканируя на наличие угрозы. — Они мне не нужны. Их наполнение спорят с моей природой. А кольца хорошие проводники, они… — Как линза. — Закончил Тео, и его лицо озарилось пониманием. — Теодор ты снова подсел на магловскую литературу? — Укоризненно поддел его Блейз, заметив озадаченность во взгляде его собеседницы. — Нет, в этот раз это — магловская наука. — Съязвил Нотт и повернулся к ней, чтобы пояснить, что имел в виду, но Аксинья уже не была заинтересована в продолжении околомагической темы их беседы. Она тяжелым мрачным взором препарировала юную рыжеволосую особу на противоположной стороне, в обществе которой сейчас находилась чета Федоровых и Марк. Лавр седел рядом и в красках ей что-то описывал, не скупясь на жесты. Та внимательно его слушала, чуть ли не заглядывая в рот. Если бы Тео не знал товарища достаточно хорошо, он бы подумал, что тот с ней флиртует. Однако не раз заслушиваясь его речами, Нотт мог смело предположить, что Федоров наверняка даже не подозревает о своем таланте, и насколько этот талант прельщает к его персоне женский пол. — А это…? — Тактичным кивком уточнил Теодор, указывая в сторону объекта пристальной бдения Аксиньи. — Оболенская Софья Митрофановна. — Понизив тон угрюмо ответила та. — Ого. Теперь ясно, с чего Грейнджер такая ангелочек. С таким-то генофондом. — Нотт толкнул Забини в бок. — Этот вопрос тебе уместнее обсудить с Драко. — Сухо отпустил Блейз, едва заметно дернув плечами. — Если спросишь меня? Ничего особенного. — Ну конечно, ты же только на блондинок ведешься. — Тео подначивающе оскалился. Аксинья вопросительно посмотрела на него. А Забини с выражением глубочайшего достоинства заявил. — На одну блондинку, прошу заметить. — Ты сейчас про Гринграсс или про Малфоя? — Невинно уточнил Нотт, пластично поведя корпусом в его сторону. — А ответ на данный вопрос я унесу с собой в могилу. И мучайся этой загадкой вечно. Теодор. — С неправдоподобной серьезностью в голосе огласил вердикт мулат, и Тео театрально схватился за сердце. — Подумать только, Забини! Какое коварство! И этому человеку я отдал лучшие годы своей жизни! — Аксинья не выдержала и рассмеялась. Блейз уже вдохнул воздуха, чтобы выдать очередную колкость, но в этот момент, мимо них пронесся хоровод, и его хвост в лице румяной пухленькой девчушки заграбастал его с собой без капли стеснения. Последнее, что видела парочка, оставшаяся сидеть на бревне, перед тем, как потерять Забини в людском потоке, были его переполненные ужасом глаза. — Ему полезно. — Заключил Нотт после бурного приступа хохота. Но заметив, что собеседница вновь ушла в себя, спросил. — Ревнуешь? — Тактика в лоб не была принята в штыки, наоборот Аксинья говорила с ним наедине намного спокойнее и непринужденнее, нежели с Забини. Тео даже был слегка удивлен тем уровнем откровенности, которым осыпали его русские. Чтобы докопаться до потаенных скелетов в шкафах Драко, ему пришлось прожить с последним в одной комнате семь лет, порешить кучу народу, поделить одну девушку (дважды), и только потом тот проговорился, что он вообще-то проклят и может откинуться в любой момент. И то. Если бы не тот Империус в ванной старост, Драко смело продержался бы еще пару месяцев. Здесь же достаточно было просто спросить. И вуаля. — У меня нет повода. — Она пожала плечами и под внимательным взором Теодора продолжила. — Нет права рассчитывать на его единоличное внимание.       Он нахмурился. Не сказать, чтобы в этом не было смысла, но ревность — это чувство, и это — не то, что человек мог бы контролировать. Нотт перевел взгляд на Оболенскую. Выглядела она конечно бесподобно. Живой, открытый взор, девушка явно знала себе цену и не стеснялась своих достоинств. Точеная фигура, длинные медные волосы, заплетённые в объёмную косу, дорогое пальто с соболиным мехом на плечах. Он не видел сходства с Грейнджер. Та была меньше ростом, и черты лица у Софьи были более мягкие, движения плавные. И взгляд совершенно иной. Но в то же время, что-то в них было общее. Словно в близнецах в одинаковой оболочке таились разные личности, так и в них, под совершенно разными внешними данными, скрывалась одна суть. Это было безумно странно и парадоксально завораживающе. — Так вниманием он тебя и не обделяет. Но им одним сыт не будешь. — Тео, не отрываясь, глазел на Оболенскую, вокруг которой уже крутился личный хоровод из юный и не совсем кавалеров. Но как бы они не старались, предпочтение она отдавала только Лавру. — Да вздор — это все. Не дадут ему благословение на брак с огненным домом. Даже если бы он сам рискнул, а он не станет. — Неясно кого убеждая, натянуто бодро сообщила Аксинья и встала с места. — Пойдем, ты же еще не познакомился толком. Невежливо. — Подожди, я думал нельзя только между своими стихиями браки устраивать. Усиление крови и все такое… — Нотт встал, но придержал девушку за локоть. — Да, но усиливающие друг друга стихии тоже неохотно связывают. — Ее явно тяготила завязавшаяся тема, и слова из себя Аксинья цедила по капле. — А ты? — А что я? — Она застыла испуганным олененком с приоткрытым ртом. — Ой да ладно. Скажи еще, что ты видишь в нем только талантливого педагога и не более. — Состроив приличного вида мину на лице, он вытянулся во весь рост. — Не важно, кого я в нем вижу. Важно то, кого он видит во мне. — Смиренно грустно ответила Аксинья и спокойно подтянула уголки губ к формальной улыбке. Точка. Продолжать эту беседу не было смысла. Они неспешно побрели к противоположной стороне кострища, демонстративно игнорируя проскочившего мимо них Забини, явно рассчитывавшего на спасение из нескончаемых танцевальных переходов. Sztoj Pa Moru (Slavic Trap Remix) — OmegaSing (Laboratorium Pieśni) — Теодор Вольфинг Нотт. — Представил его Лавр, и от официозности его тона у Тео загудели пятки. — Софья Митрофановна Оболенская и ее брат. — Александр Митрофанович. — Высокий, атлетично сложенный молодой мужчина в теплой шинели и выглядывавшим из-под нее форменном кителе протянул ему руку. Из-под меховой шапки торчали кучерявые темные волосы, нос у него был узкий, с легкой горбинкой, а из-под черных бровей сверкали карие глаза. Общего у них с сестрой было крайне мало. Не в пример Федоровым. — Рад знакомству. Надеюсь, меня не побьют, если я что напутаю с вашими от-чес-тва-ми. — Нотт жизнерадостно улыбался во все тридцать два, под аккомпанемент образовавшейся неловкой тишины, однако она быстро была разбита звонким хохотом Софьи. — Ничего страшного, такому очаровательному молодому человеку как вы можно называть меня просто — Соня. — Она мило улыбнулась и побудительно посмотрела на брата. — А меня можешь звать Сашкой. Ну или Алексом, по вашему. — Улыбка Тео потерялась на губах, а глаза на мгновение потухли.       Внезапно он понял, что Аксинья снова исчезла из поля зрения, добрая душа все-таки решила вытащить Забини из адова круга. А Лавр незаметно, по его мнению, следил за ее самоотверженным решением. — Сонь, а не вспомнить ли нам старые добрые времена, м? — Алиса — гений дипломатии — технично выхватила Оболенскую, предоставляя мужчинам плацдарм для обсуждения дел политических, и увела ее танцевать, взамен возвращенного Забини. Хотя Нотт прекрасно знал, что сама она вполне могла дать ему фору в дискуссии этой области. — Ну рассказывай, Лаврентий Никитич. Чем таким интересным ты хотел со мной поделиться, что ни расстояние, ни опасность пленения тебя не сдержали от возвращения на Родину. — Проводив девушек взглядом, Сашка повернулся лицом к Федорову и прошелся взглядом по иностранным гостям.       Гулянья в ту ночь закончились часам к трем. И ведь никто не пришел и не разогнал. Никакого комендантского часа тебе или алкоконтроля. Весь балаган будто имел собственную внутреннюю организацию и следовал ей по внутреннему наитию. Те, кто помладше, ушли сами еще до полуночи, без напоминания и дополнительного пендаля со стороны старших, никто из них не пытался стащить выпивку с общего стола, хотя ее опять же никто не прятал. Наверное именно так должна была выглядеть дисциплина. А вот Тео даже контроль со стороны Забини не смог удержать от очередного пьяного кутежа. Он снова валялся в снегу, скакал через костер, умудрился снова сойтись с Мишкой в схватке, правда в этот раз тот легко свалил его с ног, потому как к тому времени Нотт и так едва на них стоял. Валяясь по уши в снегу и смахивая его с лица заледеневшей перчаткой, созерцая такое близкое черное небо с россыпью бриллиантовых звезд, он думал, что давно уже не чувствовал себя настолько свободно. Казалось, в этот момент он ощущал вращение земли вокруг своей оси, движение ее по своей орбите вокруг солнца. — Вставай уже. — К нему подошел Блейз и пнул его мягким носом валенка. — Да подожди ты, Забини. Ты глянь какая красота… — Мулат посмотрел в небо, затем на друга. Он тоже был слегка под шафе, но не настолько, чтобы творить безрассудства, однако что-то было притягательное в его странном занятии. И Блейз, пройдя чуть вперед, раскинув руки, рухнул рядом. — Великолепие природы — как оно есть. — Заключил он. Нотт был так удивлён, что даже не смог подобрать подходящих слов. Он приподнялся на локтях, чтобы передать свое пораженное состояние через вопрошающий взгляд, но тот лишь добавил. — Поверь, не в твоих интересах болтать об этом, Теодор. — Ни в коем случае, душа моя. Только приватное припоминание до скончание времен, не дольше. — Его улыбка была шальная и счастливая, и Забини подумал, что уже очень давно не видел его таким. Morana — Slavic Folk Trap       Утро для Теодора было «наичудеснейшим». Спать хотелось невыносимо, но стоило солнцу полноценно выйти из-за гор, ноги сами подняли его с постели и повели на завтрак. После завершения которого и состоялся тот самый разговор, из-за которого Нотт пересек пол земного шара, прикрываясь ответственным заданием вербовки новых союзников. С этой задачей вполне сносно справлялся Лавр, он весь вечер окучивал главу Оболенских. Александр Митрофанович в свои права вступил недавно, место свое в совете еще не обжил. Однако к предложению отнесся с энтузиазмом. Его натура предполагала стремление к признанию и восхищению его персоной. Очевидные лидерские качества и незаурядный ум. Однако на первый взгляд Тео, который, к слову, редко ошибался, тот был слишком ярким для скрытной работы. Хотя и это — не всегда проблема. В общем в этом вопросе Тео решил всецело довериться русским, а сам сконцентрировался на том, в чем ему не было равных. Обхаживание поехавших тетушек.       Алевтина Григорьевна была необычно взбалмошной дамой бальзаковского возраста. Вид у нее был достаточно свежий, на носу и щеках красовались несколько едва заметных пятнышка веснушек, которые скорее всего к весне расцветали по полной программе. Тоже рыжая как и Софья, но еще темнее, ближе к оттенку ржавчины. Они были похожи, и именно рядом с племянницей был заметен эффект угасания, который имел место быть во внешности и характере Алевтины Григорьевны. Что до ее безумия? Тео не видел в ней ничего, что могло бы натолкнуть его на подобный диагноз. Ну подумаешь, чепчик красный. Видели бы они Лавгуд, трижды бы задумались перед тем, как клеветать на несчастную даму.       А в том, что она была несчастна, он не сомневался.       Нотт разглядывал живописный холст, на котором были изображены три крупногабаритных всадника на таких же массивных скакунах. Один всматривался куда-то вдаль, перемещая взгляд из левого края картины в правый, другой крутил в руках лук и стрелы, третий размахивал мечом, словно прицеливаясь срубить кому-то голову с плеч. Тео уже подумывал, а не потрещать ли с персонажами этих портретов. Как до него донеслись обрывки разговора, тема которого плавно перетекла от вежливого пустословия к тому, о чем они, собственно говоря, и планировали побеседовать. — Так ты нашел что-нибудь с прошлого раза? — Марк точил крендельки, небольшой горкой наваленные на подносе рядом с самоваром. Гости школы расположились в гостиной, примыкавшей к их общей мужской спальни. Алиса с Софьей сидели по обе стороны от Алевтины Григорьевной, необычайно притихшие. Напротив них обосновались Марк и Блейз. Сашка стоял рядом с Лавром ближе к приоткрытому окну и курил. — Признаюсь, сам не ожидал. Уверен был: что ничего не осталось. А нет. Нашел, только не у нас, а у Петьки Морозова. Помнишь его? — Оболенский посмотрел на Лавра, тот нахмурился, дернул плечами и выпустил дым в окно. — А хотя откуда тебе его помнить? Он же старше меня… В общем в карты вместе с ним играли недели три назад. Он мне проигрался по-крупному. А я возьми ему, да ляпни о том, что ищу информацию за 14 столетие. А дальше прям как по запросу. У него оказались какие-то древние летописи тех времен. Так и не понял, кто кому кем тогда приходился? Но мы вроде бы родня, по крайне мере ею являлись в те времена. — Не обманул тебя? — С сомнением скривился Федоров. Наболтать-то можно много чего, чтобы деньги не отдавать. — Нет, я все проверил, да и он знает, как ему аукнется, если надумает меня за нос водить. Принес мне оригиналы. Хочешь? Потом тебе отдам. Но ты верни. Все же история моей семьи. — Сашка докурил и левитацией придвинул еще одно кресло к столику. Нотт подошел ближе. — Это — без проблем. Ну так что? — Ты же историк. Вот и вспомни, в какой год запретили призывы использовать. — В 1354. Там еще долго поправки выходили, регламентирующие закон о браке. В 61 все подытожили. — Лавр без особых усилий озвучил исторические даты и сосредоточенно продолжил буравить Сашку взглядом, нарочито игнорируя в свой адрес такой же Софьин. — Так вот. На тот момент в семье Оболенских было семеро детей. Четверо мальчиков и три девочки. И как раз этим девочкам, воспитанным на идее их исключительности, выросшим на примере такой же сильной и могущественной матери, которую даже муж побаивался. И вдруг запрещают использовать то, чем наградили их природа и род. Мало того, принуждают выйти замуж за какого-нибудь Васю Иванова, у которого ни кола, ни двора, ни спереди, ни сзади. Старшая взбунтовалась тогда серьезно. — Лавр рассказывал Нотту, что сейчас с этим не так строго. Кровь во всех семьях размешана уже так, что по хорошему, даже если брата с сестрой переженить, как раньше уже не будет. Но видимо в 14 веке за это взялись основательно. — Ставлю 10 галеонов на то, что старшая как раз таки и подпортила Малфоям существование. — Вклинился Тео, вскинув указательный палец. — В точку. Василиса побуянила, побуянила, однако собрать единомышленников она не успела. Всех троих сослали к полякам. Не знаю, как они добрались до Англии, и все ли, — Оболенский взял ложку с чашки, покрутил, повертел, положил на место. Снова курить приспичило. Тео уже видел такой тик у Лавра, когда у него не было возможности посмолить во время. — Потому что в тех же записях было упомянуто, что младшая — Елена, позже была каким-то образом замечена в Берлине. Кто ее там видел, при каких обстоятельствах? Ничего. Пусто. — Рассказчик развел руки, хлопнул ладонями по коленям, встал. — Вообще не факт, что это так. Но, судя по вашим данным, одна сестра все-таки добралась до Англии. — Да, только в библиотеке тех, кого она прокляла, ни слова о ее существовании. — Блейз проводил взглядом его фигуру до окна. — Да, вот такая потеха. Проклятье есть, а ведьмы — нет. — Съерничал Тео и встал, ему тоже внезапно приспичило дыхнуть дыма. — Я уже объясняла. Это — не совсем проклятие. — Напомнила Алиса, грациозно спровадив прибившийся в их сторону запах, легким мановением руки. Софья посмотрела на нее с явным замешательством в пытливых зеленых глазах. — Да, да, я помню. Это — дух огня, который никак не может успокоиться и упокоиться. — Раздраженно кинул Нотт и стрельнул у Лавр сигарету. Тот на глубоком вдохе возвел глаза к небу. — Теодор, нельзя ли повежливее. — Забини как обычно следил за моральным обликом их коллектива, постоянно забывая, что он заботит только его. — Дух уже больше шестисот лет не является нашей семье. — Алевтина Григорьевна словно проспав все то, что обсуждалось ранее, и, выхватив концовку, вставила первое, что всплыло в ее рассеянном уме. — Заранее прошу прощения за дерзость, но ваш дух должен явиться к вам… Ну. В первую брачную ночь, тогда как так выходит, что он не является. — Тео мгновенно переключился на другой источник информации, корректируя уже имеющиеся сведения с новополученными. — Стихия отзывается. Но в наш мир дух с тех самых времен не являлся. — По лицу Софьи было ясно, что её тоже особо не посвящали в таинства их неординарного семейства. Ну не тупость ли? — Я сомневаюсь, что его вообще кто-то звал. В этом случае закон очень строг. — Включился Марк, который очевидно не сильно соображал в тонкостях династических браков, зато хорошо разбиравшийся в контроле исполнения законов. — А этот дух один? — Нотт набрал в легкие побольше дыма, чуть не поперхнулся, продышался и пояснил. — Ну скажем, если два представителя рода начнут биться, к кому он придет? — А ты мне нравишься, мальчик. — Внезапно Алевтина Григорьевна так пристально в него впилась взглядом, что ему стало не по себе. Выдержав серьёзную паузу, она улыбнулась глазами, но так, как улыбаются детям, которые должны с минуты на минуту получить жизненный урок, после чего его мир уже не будет прежним. Теодора трухануло. — Трудно сопротивляться огню, когда он рядом, да? Теперь он и в тебе есть. — Что простите? — Да все было именно так, только он все равно ничего не понял. Теодор Нотт ничего не понял? — Потом. Ты скоро поймешь. — Словно отвечая на внутренний вопрос адресованный им самим самому себе, протараторила женщина и, точно не прерывалась, вернулась к теме. — Но про духов. Ты не думай, что это так легко, как собаку свистнуть. Стихией-то мы все худо бедно владеем. А так, чтобы из межмирья сущность в наш мир привести, мощь нужна! — И какая мощь нужна, чтобы оставить этого духа в нашем мире на шестьсот с лишним лет? — Она склонила голову на бок, и ответа более не потребовалось. — Да уж… Я бы вот что хотел еще уточнить… — Нотт достал из кармана брюк сложенный кусочек пергамента и, подойдя к Алевтине Георгиевне, передал ей. Она развернула листок, внимательно на него посмотрела и подняла глаза на Оболенского. — Саша, сынок, переведи, родной. — Тот приблизился к тетке, прочел текст и, вопросительно воззрившись на Тео, спросил. — Это то, что досталось ему с проклятием. — Да, не густо. — Тот пожал плечами. — Если бы случай не свел нас с Лавром и Марком, Драко ни за что не вышел бы на вашу семью.\ — А что же девушка? — Подозрительно взбодрившись, спросила женщина. — Поэтому мы и здесь, госпожа Оболенская, девушка не только не знает своей родословной, но и была рождена маглами. Она о волшебстве узнала только семь лет назад. — Степенно объяснил Блейз. — Маглы? Удивительно. Хотя о чем это я! — Она взмахнула руками и охватила беглым взглядом всех присутствующих, точно извиняясь за глупость, ею сказанную. — Чему бы удивляться! Ты, мальчик, спрашивали, сколько нужно мощи, чтобы содержать духа в нашем мире так долго? Столько, чтобы лишать магии несколько поколений, снабжая ею только одного. Того, который необходим для выполнения условий прибывания духа в этом мире. — Тогда, могу я задать вам еще один вопрос? — Нотт прикусил губы, Забини, предчувствуя неловкий момент, попытался его смягчить. — Насколько связи, которые накладываются на девушку, необходимы для контроля духа? — Недовольный тем, что его перебили, Нотт, насупившись, поерзал на месте в ожидании ответа. — Необходимы. Если она слаба. Вот здесь. — Оболенская показала на висок. — Если она глупа, или вы имели в виду рассудок? — Уточнил Забини, все еще надеясь избежать Ноттовской прямолинейности. — А ты пойди, договорись с лешим! Тут ни рассудок, ни ум не спасут. — Она засмеялась. Странненько так. Будто сама пробовала. Хотя Тео бы не удивился, если бы так оно и было. — Тогда что вы имеете ввиду? — Воля. Решает все. А если и мозги в порядке, так чего бояться? Вся беда в страхе, а страх от незнания. — Рассуждала Алевтина Григорьевна, но взгляд ее как-то плыл по комнате, и Нотт заметил, как неловко стало Софье. Видимо безумие — не фигура речи, и та действительно периодически уплывала кукухой. — Значит, все, что нужно — воля и осознанность? — Решил все же уточнить он, потому как ему крайне не хотелось испытывать на друге не проверенную информацию. — Да, мальчик, с огнем всегда так. Не успеешь оглянуться, а он уже внутри. Но ты не поддавайся. Он тебе не по плечу. Ты можешь греться рядом с ним, но не думай, что сможешь с ним сладить, не твоя это ноша. — Присутствующие нервно переглядывались, не зная, о чем она говорит, стоит ли воспринимать это всерьез, и что это вообще было? — Тетя, идемте, я отведу вас в комнату, вам нужно отдохнуть. — Соня поспешно поднялась, помогая встать Алевтине Григорьевне, хотя та не выглядела так, будто нуждалась в помощи. Но племянница уже уводила ее из помещения, приговаривая ей что-то успокаивающим тоном вполголоса. — Я тоже пойду. К Драгомирычу еще обещал зайти перед отъездом. — Тяжело вздохнув, сообщил Саша. — Уже уезжаете? — Алиса встала, будто собираясь его проводить. — Да, после обеда. Не могу надолго оставлять дела. Кроме меня заняться ими некому. — Тогда не прощаемся. — Махнул рукой Лавр и Оболенский вышел. А Нотт так и остался стоять около приоткрытой форточки, тщетно сводя в своих мозгах концы с концами. И Забини был крайне насторожен этой его задумчивостью. Потому как она еще никогда в его жизни не предвещала ничего хорошего. Lado (FRHAD remix) — bre petrunko       Тео медленно спускался по порожкам, не слыша, как его окликнула Аксинья, не видя, как мимо него промчалась группа ребят во главе с Мишкой, направляясь на улицу. Не чувствуя холода, набросившегося на него, едва он выбрался за пределы школы. Он медленно шел в сторону уходившего к небу горного склона, пока не столкнулся с преградой в виде бурного ручья. Нотт остановился. Мысли в голове, точно вата пропускали воздух по пространству сознания. Собрать в одну общее полотно их не удавалось. Он медленно расстегнул тулуп пуговица за пуговице, скинул его с себя. Затем свитер, сапоги, брюки. Ощущения уже отчетливее прорывались в его разум, но еще недостаточно. Он шагнул в воду, и его прострелил холод. Сердце зашлось в бешенном ритме, в зобу дыхание сперло. Крик вырвался сквозь стиснутые зубы. В голове остались только маты, один красноречивее другого. Но он не остановился, а с ходу сиганул в воду по пояс, всю нижнюю часть пронзили тысячи игл. Тео не задумываясь окунулся с головой, вынырнул, спотыкаясь и кляня все, на чем свет стоит, выскочил на берег, судорожно натягивая одежду на мокрое тело. Только спустя несколько секунд сопротивления мгновенно осыревшей одежды, он схватился за палочку, высушился и продолжил скорые сборы. Разум был кристально чист, девственен. Яркими пятнами впитывались в него цвета обступивших его природных красок. Звуки звенели в ушах доселе не виданной резкостью. Запах хвои и морозной свежести щипал в носу, а во рту солоноватый вкус крови из прокушенной губы провоцировал желудок. Нотт быстрым шагом возвращался… К себе.       Все правильно. Воля и осознанность. И катастрофы можно избежать. Черт. Вот только. Воля и осознанность — это явно не его сильные стороны. Ну с полетами же удалось завязать… Нужно просто провести черту и не пересекать ее. Да. Как каминное ограждение. Греться можно, только руками в костер не лезь, Теодор, и будешь цел. Ничего сложного. Просто помни. Просто не сгори. — Ты где был? — Они столкнулись у обеденного зала. — В лес ходил взбодрится. — Несвойственно серьезно ответил он Блейзу, тот напрягся. — С тобой все в порядке? — Схватившись за плечо друга, тот пытался рассмотреть в нем отклонение от нормы. Но для Нотта понятие нормы слегка отличалось от обычного среднестатистического человека. — А то! Дружище! Я чуть яйца не отморозил! Такой кайф, рекомендую. Голову прошибает на раз два! Мои настойки и близко не стояли. — Восхищённо воскликнул он и рассмеялся. — Нотт… — Блейз прикрыл глаза ладонью, с нажимом проведя ею по лицу и многострадально выдохнул. — Тебе заняться нечем? Или ты окончательно спятил? — Точняк! Чуть не забыл! Спасибо, что напомнил! Где Оболенский? Не уехали еще? — Нет. Отбытие отложили до завтра. Ночью бурю предвещают. — Так ты его видел? — Он с Лавром у Директора. По крайне мере, когда я выходил… — Шикарно! Увидимся. — Не дожидаясь полного ответа, Тео хлопнул друга по плечу и рванул к бесконечной лестнице, уходившей в Поднебесье, в котором заседал Драгомирыч.       С каждым пролетом воздух все сильнее обжигал легкие. Он вполне мог не спешить, Оболенские уедут только завтра, но догадка спицей ковыряла мозг. Необходимость выяснить недостающие детали в общей канве его предположений была осязаемо болезненна. — Ты… — На его везение Сашка и Лавр уже спускались из башни, и ему не пришлось наворачивать пять лишних этажей. Резко остановившись Тео поперхнулся вдохом, откашливаясь и опираясь руками на полусогнутые колени, он прочистил горло и попробовал еще раз. — Ты сказал, что Василиса… Блять! — Оболенский смотрел на него, озадаченно вскинув брови, тем временем его товарищ, привыкший к выходкам безбашенного парня, ухмыльнулся и постучал ему кулаком по спине. — Спасибо конечно, но Анапнео в этих случаях понадежнее будет. — Скачущим голосом отозвался Нотт и повернулся к Сашке. — Ты сказал, что Василиса не хотела выходить замуж за левого мужика без возможности пользоваться призывами и своими способностями. То есть она не была замужем, до того как ее изгнали? — Не-ет, не была. — Тот переглянулся с другом. — А случайно в твоих доисторических писульках нет упоминания, могла ли она призывать этого вашего духа? — Подожди-ка … — Давай, соображай, Лавр. Василиса была невинна на момент отправки или нет?! — Едва сдерживаясь от нетерпения, допытывался Тео. — У тебя летопись с собой или в комнате? — Федоров тоже заразился подначивающим стремлением. — С собой. Как раз тебе нес. — Сашка достал из внутреннего кармана сюртука увесистый сверток, аккуратно завернутый в обычный пергамент. — Нужно где-нибудь расположиться, не на лестнице же этим заниматься. — Сможешь дотерпеть до комнаты? — С понимающей усмешкой спросил Лавр, видя, как сыпется терпение Нотта, как его распирает от любопытства, и он готов хоть прямо на порожках окунуться в эпохальное расследование. — Погнали! — Он взмахнул рукой и спол оборота метнулся вниз, на втором пролете они столкнулись с Блейзом, который, знал натуру друга достаточно хорошо. И предположил, что тот додумался до чего то серьёзного, и пошел за ним. — О! Забини, мой сообразительный друг! Ты как всегда вовремя! Тебя-то нам и не хватало! — Он подцепил мулата под руку и потащил за собой, не успел тот ничего сказать. — Давай, дорогуша, шевели булками! — Теодор, может ты соблаговолишь объяснить, в чем дело? — Раздраженно выцедил мулат, чуть не споткнувшись на очередном пролете лестницы из-за неугомонного напора Нотта и выдергивая руку из его хватки. — Сейчас все будет, не нуди. — Отмахнулся тот и только ускорил шаг.       Прошло минут пятнадцать, прежде чем Лавр нашел подходящий отрывок в рукописи. — Вот, смотри. — Он обратился к Оболенскому, тот оторвался от своего куска и посмотрел на тот абзац, на который указывал Федоров. — " Старшая дочь Оболенских, Василиса воспротивилась решению своей участи, но против поставить ничего не смогла, в силу она свою еще не вошла, как и сестры ее младшие… " — И что это означает? — Забини подпер двумя пальцами подбородок и посмотрел на Тео. — Это означает, что Николас Малфой ни просто так не оставил никаких подсказок о личности заклинателя. Он намеренно их скрывал. Потому что… — Потому что причина, по которой он был проклят была для него компрометирующей. — Продолжил за него Блейз. — Вопрос в том, насколько компрометирующей. — Нотт отстукивал ритм длинными тонкими пальцами об деревяшку подоконника, держа в левой руке сигарету и пристально смотря в окно. — Хочешь сказать, предок Малфоя обесчестил девушку? — Уточнил ход его мыслей Лавр. — Вот уж вряд ли, здесь что-то посерьезнее. — Буркнул тот, нахмурившись. — Куда серьезнее? — Укоризненно спросил Оболенский, и Тео почувствовал необходимость объясниться. Он повернулся к собеседникам, поджав губы. Они не понимали его. Может за исключением Забини. — Нет, ну это тоже серьезно. — В сдающемся жесте Нотт вскинул руки, но тут же подхватил свою речь воодушевлением, чем нехило сбивал окружающих с толку. — Но ты представь. Даже если Николас оказался последней гнидой и применил силу. Я видел разбавленную кровь Алисы в деле, а там должна быть мгновенная смерть. Придумывать проклятие, планировать способы его нейтрализации, само колдовство. — Он точно не мог подобрать слов, чтобы передать все то, что бурлило в его голове. — Нет, на все это нужно время. Это не ярость. Это вымеренная холодная и расчётливая месть, причем настолько всепоглощающая, что даже жизни она не пожалела… — Тео резко замолк, закусил нижнюю губу и увел взгляд в пустоту. — И? — Не выдержал Оболенский затянувшейся паузы мыслителя. — И… Все. Дальше я не думал. — Тот вышел из транса и суетно начал тушить окурок, отряхивать одежду, взъерошивать волосы… Словом вдохновение покинуло его, и рабочий настрой он тоже прошляпил. — Ладно народ, что-то я проголодался. Пойду-ка я пожру, пока есть возможность. — Нотт оторвался от стены, которую подпирал, забрал палочку с подоконника и цепанул тулуп, валявшийся тут же на полу. Почти направился на выход под скептичными взглядами молодых людей, как внезапно он обернулся. — Стоп. Это еще кто? — Он как марионетка прошагал до окна и уставился за стекло. Лавр обернулся и застыл. От главных ворот крепостной стены двигались три мужских фигуры в шинелях, высоких сапогах на шнуровках и в серой фуражках с красными элементами. — Проклятье! — Сорвался Лавр, напряженно сканируя панораму по ту сторону стекла. К нему подошел Оболенский. — Вот сволочи, знают ведь, кого посылать. — Его черты ожесточились, стали суровыми и мрачными. — Это ваши служители закона? — Спросил Блейз, не зная, как их называют в России. — Верно. Они родимые. Тот, что по центру — мой старший брат — Андрей. — Нотт сглотнул. — Черт! Алиса! — Лавр метнулся на выход, но Сашка схватил его рукав, чуть не рванув его с плеча. — Стой! Я разберусь, а ты беги к Драгомирычу. — Федоров кивнул, и они оба выскочили из помещения. Девочка и Море — polnalyubvi Нотт снова обернулся, крепко сжав палочку. Он не видел лица Федорова-старшего, но его походка заставляла внутренности нервно сжиматься. Тео всмотрелся внимательнее, казалось изображение пошло рябью, он протел рукавом окно, подумав, что оно запотело, но видимость не улучшилась. Брат Лавра заозирался по сторонам, по двору полз плотный туман, медленно обступая путников, навстречу им шла маленькая девичья фигура в мужской форме. Аксинья, расправив плечи, двигалась по единственной еще различимой площади. Процессия замерла, девчонка подошла к его главе вплотную и провокационно вскинула подбородок. Нотт даже с огромного расстояния ощущал ее напряжение. Ее тело зашевелилось, она заговорила. Андрей Никитич приподнял посох невысоко от земли и стукнул им о земь. Туман смыло словно волной. По коже пошли мурашки. Пальцы зудели от нагревающейся в них палочки. — Спокойно, Нотт. Федоров сам разберется. — Предостерег его Забини. Но Тео чувствовал угрозу. Понимал, что как бы то ни было, их здесь гораздо больше, чем прибывших, но это не значит, что все обитатели Колдовстворца примутся защищать противников закона.       Андрей Никитич сделал шаг вперед, но Аксинья выдержала натиск, ровно столько, чтобы выждать, когда за ее спиной не возник Оболенский. Она тут же отшатнулась, и ее плечи упали, будто до этого на них целый небосвод свалился, не меньше. Сашка держался легко, непринужденно, он протянул ему руку и фривольно сжал его плечо, заполучив крепкое рукопожатие. Он развернулся и повёл Федорова-старшего в замок. И Нотт почувствовал, как замерло сердце вместе с дыханием. — А что, если он нас сдаст? — Озвучил общие опасения Забини. — Не сдаст. Пока его сестра и тетка в замке. Не сдаст. — Сдержанно и угрожающе пробасил Нотт и направился на выход. Что-то внутри холодного сердце Блейза екнуло, и он поспешил за другом.        Это было не лучшее решение: перемещаться по замку, карту которого они знали весьма посредственно. И именно тогда, когда по нему расхаживали представители закона. Тео накинул дезиллюминационные чары, Забини последовал его примеру. Они знали, что скорее всего Оболенский поведёт инспекцию к директору, и их задачей было найти Лавра или девчонок, а лучше всех сразу. В Обеденном зале их не было, и в отведенной им комнате тоже. Сердце стучало в горле каждый раз, когда Нотт пересекал главную лестницу. Спрашивается, зачем нарывался, если можно было бы отсидеться в их спальне? А Аксинья зачем ломанулась под горячую руку? — Блейз! — Шепотом проорал Нотт на ухо другу, под впечатлением озарения. — Они были во дворе!       Он припустил вниз, Забини чуть не потерял его из виду, едва нагнал у главного холла. Тео свернул в тот коридор, в котором они разговаривали с Алисой. Она была там вместе с Соней, как он и предположил. Тоже под дизиллюминационными. Здесь же была и Аксинья. — Нужно срочно покинуть замок, у них распоряжение на обыск. Старов конечно может заупрямиться, не позволить, но тогда вас запрут здесь. Ведомственные стражи возьмут школу в осаду, и вы не сможете из неё выбраться. — Протараторила та. — Лавр и Марк не знают! — Воспротивилась Алиса. — Лавр у директора. Я думаю, тот знает, что делать в таких случаях. — Спокойно парировал Блейз. — Ты сможешь отправить ему Патронус? — Я могу отправить послание, через огонь. — Вызвалась Соня. — И где мы его сейчас найдем? — Нотт проигнорировал недвусмысленный взгляд Алисы на свою подругу. — Пишите, Алиса Никитична. И на выход. А я пока разведаю обстановку. — Аксинья мгновенно исчезла. Алиса трансфигурировала из лоскута платья пергамент, из шпильки в волосах перо, проткнула палец и черкнула кровью на листке два слова. — Клади на пол. — Повелела Софья. Как только та выполнила инструкцию, присела на корточки, прикрыла веки, взмахнула рукой. Пергамент вспыхнул и исчез. — А теперь девочки быстро и организованно давим на тапок. — Бросил Нотт, хватая Федорову под руку. — Я останусь. И если будут новости, пришлю вам сообщение. — Бодро заявила Оболенская.        Вернулась встревоженно собранная Аксинья. — Нужно спешить. — Вопрос: как? Окрестность вся просматривается с верхних этажей. — Пройдем, — уверенно заявила Алиса и, незаметно проследовав к северному выходу, выглянула на улицу, присела на корточки. Аксинья на секунду впала в ступор и, спохватившись, опустилась рядом с ней. — Туман? — Нет, он будет заметен, а Андрей его уже видел. — Алиса сконцентрировалась, и Тео застыл от увиденного. Снег медленно поднимался вверх, зависая в метре над землей. — Подтопи верхние слои, и тут же подморозь его. — Распорядилась она. Аксинья кивнула. Через пол минуты перед ними был туннель, уходивший вперед с ледяной крышей. Даже со второго этажа было нельзя отличить его от сугроба. Нотт не удержался и присвистнул. На него осуждающе посмотрел Забини, и, не теряя время, нырнул за девочками в снежный коридор. Он не знал сколько они пробирались по узкому проходу. В какой-то момент ход оборвался у горной реки, недалеко от того места, где Тео купался двумя часами ранее. — Останемся здесь? — Спросил Забини. — Нет. Здесь — все еще территория Колдовствореца. Нужно перейти реку. — Отчеканила Алиса и посмотрела на Аксинью.       Снова соваться в ледяную воду — желания не было, но девчонок было жальче. Однако им эта жалость была без надобности. Аксинья подошла к воде. Вдохнула. — Море волнуется раз. — Вода заколыхалась и словно потекла вспять. — Море волнуется два. — Она забурлила, запенилась. — Море волнуется три. — Река разделилась на две части и открыла им проход до другого берега. — Бегом! Это — не на долго. — Они рванули по каменистому дну, чуть не спотыкаясь о крупные валуны и вязнув в разжиженном песке. Аксинья медленно шагала последней, расставив руки по сторонам. Вода почти накрывала ее, когда Нотт и Забини буквально вытащили ее на берег. Река пробила магическую преграду и обрушилась вниз, быстрее чем прежде продолжив свой ход. — И что дальше? — Спросил взъерошенный Тео. — Трансгрессируем. Я знаю тут недалеко есть пещера. — Ответила Алиса. Они встали в круг. — Готовы? — Вот это я понимаю — приключения. Будет, что Малфою рассказать. — Ну да. А Паркинсон то будет в каком восторге. — Позлорадствовал Блейз, и межпространственная сила закрутила их в поток.       Солнце лениво уходило на покой в колыбельную гор. Ветер завывал. Обещанная буря танцевала снаружи мечущимися снежинками, закидывая ими их скромное убежище. Становилось все холоднее, но Алису трясло отнюдь не от этого. Послания от Сони все еще не было. — Все образуется, Алиса Никитична. Я уверена, Лаврентий Никитич разберется. — Участливо сказала Аксинья, когда та начала наворачивать нервозные круги по пещере. — А я и не сомневаюсь. — Грубовато огрызнулась Федорова, и тут же нарвалась на хмурое молчание Нотта. — И… спасибо тебе, Аксют. — Она натянуто улыбнулась так, что девчонка даже замерла. — Да за что, Алиса Никитична? — За все. — Перед Алисой вспыхнуло пламя, и ей в руки упал листок пергамента. — Что там? — Тео вскочил на ноги одновременно с Блейзом. — Возвращаемся. — На ее лице расцвела улыбка облегчения, и обратный путь обернулся им в разы быстрее.       На пути их уже ждали Лавр и Марк. Алиса кинулась им в объятия, но последний перетащил внимание на себя, едва она в них оказалась. Аксинья смотрела на эту картину повесив нос, точно завидуя Федоровой. Внезапно Лавр широким шагом двинулся с места и, подойдя к девчонке, обнял ее одной рукой. Та покраснела, укрыв свое лицо в его шубе и коротких светлых кудряшках. — Какими же идиотами мы становимся, Забини, когда речь заходит о любви. — Вполголоса проговорил Тео, переместившись поближе к другу. — Не обобщай. — Состроив надменно важную мину, Блейз многозначительно приподнял брови, тем самым намекая, что ему не потребовалось семь лет, чтобы объясниться со своей избранницей, в отличие от некоторых. — Ну да, а тот смокинг с небесно голубыми вставками на четвертом курсе — не проявление любовного идиотизма, а твое намеренное желание выставить себя клоуном. — Саркастично съязвил Тео, ткнув друга локтем под ребро, и потопал за парочками к замку. Славянские мотивы - Славянские Ужин они бессовестно прошляпили, поэтому Лавр великодушно надыбал где-то скатерть-самобранку, которая своим существованием противоречила первому исключению из законов Трансфигурации Гэмпа, и если Нотт смог кое как смириться с этой данностью, удовлетворившись обещанием Федорова объяснить ее принцип работы, то Блейз находился в состоянии периодического когнитивного диссонанса. Иными словами, его не хило так троило от непонимания, почему этой невероятно удобной вещицей не пользуются все. Но уже к середине ужина выяснилось, что приспособление не создает еду из ниоткуда, а преобразует продукты в должный вид, заранее свистнув их из ближайшего места их хранения. Однако это никак не объясняло отсутствие повсеместного использования скатерти-самобранки.       Буря за окном набирала обороты, стекло в окнах звенело от рвавшегося внутрь ветра, поскрипывали в унисон деревянные ставни, не позволяя ему вывалиться в комнату. В гостиной остались только Тео и Лавр, ранее они договорились, что завтра с рассветом отправятся восвояси, следом за Оболенскими, поэтому условились лечь по раньше. Если остальные и теплили надежду спокойно отдохнуть перед дальней дорогой, Нотт в свой адрес таких иллюзий не питал. Ночь была самым плодотворным временем суток для работы его мозга, и именно в это время ему было проще всего воплощать свои идеи в реальность. Но к сожалению зелье, которое сварила ему Аксинья, не позволяло читать на русском, поэтому он тратил драгоценное время совершенно бестолково рассматривая форзацы и картинки этих самых книг. Лавру повезло больше, он их читал. — Ты что-то конкретное ищешь? — Если бы. Я конкретно ни хренище не понимаю и тупо глазею на буквы. Лет с пяти такой фигней не страдал. — Смотрю в книгу, вижу фигу? Надо бы Аксиньи доработать зелье. — У нее талант. Я бы не смог нашаманить нечто подобное. — У тебя другая специализация. — Где-то я уже это слышал. — Обиженно буркнул Нотт, демонстративно запихнув очередную книженцию на полку. — Ну, не серчай. Каждому свое. — Через усмешку кинул Федоров и отвел взгляд в сторону, погружаясь в раздумья и воспоминания. — Как же так получается, Лавр? — Он вынырнул из внутренних закромов и вопросительно посмотрел на собеседника. — Ты же говорил у вас не запрещают то, что не поддается объяснению или контролю. — Так то оно так. Но нужно понимать разницу между иной формой жизни и колдовством. — Это же тоже часть их сущности. Тогда почему, предположим Аксиньи можно пользоваться ее природными способностями, а той же Алисе и Софье нет? — Нотт, медленно дурашливо раскачиваясь, проковылял до кресла и плюхнулся в него, закинув голову назад. — Это не одно и тоже. Магия русалок никогда не навредит своему хозяину, наоборот она гармонична с природой, она не выйдет из-под контроля, не нанесет вред окружающим, если того не хочет сам ее обладатель. — Лавр заложил пальцем страницу и прикрыл книгу. — А злые волшебники встречаются везде. — Всегда ли так? — Намек был достаточно прозрачным, и, уловив направление разговора, Федоров потерял веру в то, что он сможет ее дочитать. — Алиса рассказала тебе? — Он нахмурился, но продолжил. — Русалкам вода необходима для жизни, ей, как полукровке, необязательно находится в ней постоянно. Но вода восстанавливает ее, лечит, успокаивает. — Лавр встал, отнес книгу на место и вернулся обратно. — Это был конец учебного года, экзамены, подростковый кризис, а потом, как оказалось, и мое присутствие не шло ей на пользу. — Резко отвернулся. Явно сболтнул лишнего, но из песни слов не выкинешь. Он мотнул головой и, опустив ее, скривил губы в сожалеющей улыбке. — Она бы никому не навредила. Да подняла шумиху, подпортила мебель, но не больше. Даже Министерство не придало этому значение. А люди, тем не менее, боятся. — Вот уж правда странность. Значит, Алису с ее причудами никто не боится… — В школе Алиса еще не могла пользоваться стихией полноценно. Это произошло позже… — Лавр замялся, обсуждать личную жизнь младшей сестры — то еще испытание. — Дело не в страхе как таковом. А в восприятии. Сестренка может сейчас устроить целый ураган, а потом посмеяться над этим и сказать: «Извиняйте, мол, ну вот так вышло.» И все посмеются вместе с ней и даже помогут разгрести ущерб. А Аксинья… После того случая она ходила мрачнее тучи, ни с кем не разговаривала, тем самым только усугубляя положение. И по итогу все привыкли видеть в ней угрозу, непредсказуемую и зловещую. Людям тяжело воспринимать ее, они не знают, что у нее на уме и в душе, в разы сложнее, если у такого человека есть силы превосходящие их собственные. — Я не заметил в ней ничего подобного. — Безусловно Аксинья была достаточно самобытна и скована. Нотт отметил это, когда Блейз присоединился к ним на гуляниях, да и с остальными она была достаточно молчалива. Но зловеще? Вот уж точно нет. — Такой, какой ее видишь ты, она становится только при мне. Честно говоря, я сам удивился. — Федоров усмехнулся и достал палочку из внутреннего кармана, пользовался он ей только в быту, поэтому Тео видел ее в руках Лавра достаточно редко. — Это значит, я особенный? — Игриво подмигнув, он сместил корпус, поменяв позу, облокотившись на колени. — Прохвост ты редкостным, с этим я не поспорю. — Улыбка снова заиграла на губах собеседника, он направил палочку на самовар, оставшийся на столе с ужина. И Нотт подумал, что в России чай пили в разы чаще, чем в Англии. Наверняка это было связано с необходимостью внедрять в себя горячительные или горячие напитки, чтобы не окочуриться от холода. — Что есть, то есть. Но ты не ответил. Что не так с этими духами? Почему женщины-призыватели оказались в положении, ущербнее магических существ? — Их способности угрожают не только всем в округе, но и им самим. Одно дело, когда тебя не могут контролировать. Другое, когда ты сам себе не отдаешь отчет в своих действиях. — Самовар начал грозно пыхтеть, из него повалил пар, и Тео самопроизвольно потянулся к теплу. — Ты говоришь о единичных случаях или о большинстве? — Нет, их не так много. В основном те у кого нестабильная психика или неспокойная душа. — Лавр призвал чашки и подставил под крохотный краник. — Но это наверняка заметно с детства, так почему не применять эти меры только к ним. Зачем страдать всем? — Наверняка он не первый задавался таким вопросом, однако Нотт хотел понять для себя, где тот предел силы, при котором тебя могут счесть опасным для общества. — Вы, наверное, бы хорошо спелись с Василисой. Родись ты на шестьсот с лишним лет раньше. — Федоров наполнил массивные чашки янтарной жидкостью и протянул одну собеседнику. Последний подумал, что предпочел бы, чтобы в ней была другая янтарная жидкость. — Вполне вероятно. Ведь речь о появлении более сильного потомства, магической эволюции. Когда сейчас мы наблюдаем повсеместный ее упадок… — Он обжегся о кипяток, подул на пальцы и поставил чашку на стол. — Салазар! Я говорю как Блейз! Скотина, уперся спать! А мне теперь за него отдувайся! — У вас что, одна адекватность на двоих? — Лавр веселился, как мог, наблюдая за товарищем, чудесным образом в котором сочеталась детская непосредственность и любопытство с ясновидением и развитым, подвижным мышлением. — Нет. Иногда мы делимся ею с Малфоем. — Наигранно важно заявил тот и все же глотнул обжигающего напитка. — Эволюция, конечно, это — здорово, Нотт. Но представь ситуацию, в которой эти особенные ведьмы, ввиду своего превосходства, присвоили бы себе власть. — Федорова настигла ностальгия, когда-то в этих стенах он рассказывал юным чародеям азы магии, учил их колдовать, познавать мир и себя. Уезжая отсюда, он думал, что ему уже не суждено будет заниматься просветительской работой, а нет. Вот он сидит и словно в те далекие времена несет свое слово в юные умы. Разница лишь в том, что конкретно данный ум мог и сам лишний раз преподать ему урок. — А если бы они начали ее делить между собой? А по итогу пострадали бы люди. У вас был один такой особенный. И что? Хорошо закончилось? А теперь представь с десяток равных ему по силе. И представь последствия. — Ну мы говорим о женщинах. Не обязательно, что было бы все так, как ты описываешь. Стремление всем обладать скорее мужская прерогатива. Возможно, у вас был бы весьма миленький матриархат. — Представив себе подобную перспективу в красках, Тео растянулся в блаженной улыбке. — Возможно это был новый виток в нашей расе. — Потому что так уже было. И закончилось плохо. Знаешь ли, цена слишком велика, чтобы надеяться на иной исход. — Значит, не вести тебе молодую Оболенскую к алтарю? — Кардинально сменив тему, он почесал затылок и непринуждённо закинул ноги на подлокотник. — Не знаю, с чего ты взял, что я хотел, но нет. Если я конечно не запланирую быть в опале не только за похищение сестры и незаконную эмиграцию, но и за противозаконный брак. — Лавр сделал вид, будто он тоже расслабился, но от собеседника не ускользнул тот факт, что тот только больше закрылся, скрестив руки на груди. — Хотя… за меня ее бы может и выдали. Но вот, если бы я был старшим, точно — нет. — Ну допустим. А Аксинья? От неё же ты отказываешься не по причине глобальной магической катастрофы? — Легкая умственная нагрузка дала свои плоды, Нотт почувствовал, как его тело начало расслабляться. Такими темпами, возможно, и мозг сделает ему сегодня подарок и вырубится раньше полуночи. — Она для меня как сестра. — Состроив праведную физиономию, Лавр отвел взгляд. — Ну да, видел я, как ты на сестру смотришь. Зубы мне не заговаривай. — Возможно ты и прав… — Но сдался он до смешного быстро, чем вызвал очередную хитрую ухмылку на губах товарища. — Но это не отменяет того, что ей шестнадцать. — Резонно. Тогда может успокоишь девчушку, глядишь она и с другими подобреет. — Тео сам не знал, зачем лезет в чужие отношения. Когда-то давно его это развлекало, потому что докапываться до истины забавляло его пытливый ум, а в его кругах не было принято говорить о чем-то подобном открыто. Но теперь необходимость исчезла, а привычка осталась. Но еще… существовала крохотная вероятность того, что ему было просто небезразлична судьба тех, с кем он был рядом. И таким образом он проявлял заботу… Но это не точно. — Твое участие сегодня, Тео, меня пугает. — Сам в шоке. Видимо так на мне сказывается отсутствие Малфоя и невозможность наставлять кого-то на путь истинный. — Я в любой момент могу умереть. — Сухо ответил на ранее заданный вопрос Федоров. — Уж кто-кто, а ты должен это понимать. Мы все по краю ходим. Я не хочу давать ей лишний повод для страдания. — А ты думаешь, если ты склеишь ласты, не осведомленной о твоих чувствах ей будет легче? — Подумать только! Меня размазал восемнадцатилетний юнец! — Через паузу переосмысления выдал Лавр и упаднически рассмеялся. — Ничего, я туплю еще хлеще, если дело касается Пэнси. Со стороны оно все проще…       Договорить Нотт не успел, в комнату ворвался полярный волк, пафосно поведя мордой по сторонам, он заговорил голосом Малфоя. Тот требовал провести канал связи к ночи, то бишь к их утру. И чего ему приспичило? Сам же дал ему неделю на все про всё. — Соскучились по мне. И недели не продержались! Ну вот и как это реализовать? — Театрально возмущенно сетовал Тео. — Придется к Драгомирычу идти. — Констатировал Федоров, хлопнув себя по бедрам. — А без него никак? — Заранее зная ответ, Нотт не горел желанием снова видеться с суровым стариканом. — Да ладно тебе, он — хороший мужик. — Отшучивался Лавр, приманив себе портсигар. — Хороший — не хороший, а вид у него жуткий. — Нотт поморщился и задумался. — Это он для профилактики. Как говорится: бей своих, чтобы чужие боялись. На самом деле он очень тонкая натура. — Хороша политика, такой часто Малфой промышляет. Не иначе тактика великих. — Издеваешься? — Естественно. — Кстати, если у нас сегодня день откровений Лаврентия Федорова, может расскажешь, как так вышло, что твой старший брат с тобой не заодно. Разве Алиса не его сестра тоже. — Спросил вконец обнаглевший Тео, но у всего есть предел, и у Лавра тоже. — Это — слишком долгая история. — Отмахнулся он. — Насколько? — Длинной в тридцать лет.       Внезапно в комнату протиснулся бумажный самолетик под дверь и прыгнул Лавру в руки. Он развернул его, нахмурился, засомневался, аккуратно сложил листок вчетверо и отправил его в карман брюк. — Не спиться мне. Пойду прогуляюсь. — Замявшись и прокашлявшись, отчитался перед Тео товарищ, поднимаясь из кресла и потягиваясь. — Иди. Только ты там повнимательнее, время то не позднее. Не спались. — Совершенно не представляю, о чем ты говоришь. — Максимально искренне выдал Лавр, остановившись у двери. — И передай от меня пожелания доброй ночи. — Хитренько прищурившись, добавил Тео через косую улыбочку.       После ухода Федорова его сморило неожиданно быстро. Под завывание вьюги за окном, перед потрескивающим камином, накинув на ноги тулуп, Нотт свернулся калачиком, так и вырубился. Проспал он до самого утра, а когда проснулся — вспомнил, что должен связаться с Драко, пришлось поднимать общий сбор, тащиться на самую высокую башню школы, только для того, чтобы узнать, что им нужно возвращаться, хоть они и без всяких командиров уже собирались.       Путь домой оказался невероятно быстрым и по ощущению, и фактически. Границу они пересекли еще до полуночи, а уже к утру выехали к Польше.       И вот до родного туманного Альбиона рукой подать, когда Марку приспичило отлучиться за угол, а вернулся он уже с приветом. — Ребят, придется круг давать. — С сожалением выдал тот, прекрасно осознавая, что новость принес не самую воодушевляющую. — От близнецов послание: нужно Витеньку забрать. — Какого Витеньку? — Уточнил Нотт, уже зная ответ, но при этом предвкушая приближающиеся веселые будни. — Крама.