Одна сатана

− Право слово, господа! Супруга мистера Ван Арта не имеет верных представлений о тонкостях раута. Сомневаюсь, что её участие в организации так существенно, − от собственного заявления Гилберт засиял, как начищенное золотко. Присутствующие вип-ложи «Новой жизни» промолчали. Хмуро отметили про себя завуалированную грубость Гилберта, но в защиту полувампирши так ничего и не прозвучало. Мию мелко затрясло. Бесталантный упырёныш не впервые отличился глупой смелостью. Но отвешивать непочтительные намёки в адрес жены владельца клуба − самоубийство, не иначе. Тошнота ждать себя не заставила. Они с Мией теперь лучшие подруги. − Извините, − прервала она чью-то речь и покинула совещание. Позорное бегство. Бравада. Или слабость перед вампирским выскочкой. Причины поступка сейчас были неважны. На парковке ждал автомобиль. Мия суетилась, отыскивая ключи в сумочке. Скорей бы покинуть пропитанный фальшью клуб. «Нельзя так его называть», − мысленно осадила она себя. Это место создал Виктор, оно часть его мира, к которому Мия теперь тоже принадлежит. И ситуация, когда кто-то позволяет себе высокомерный тон с ней − лишь её промах. Просто сейчас Мия оказалась не готова бороться с несправедливостью. Свернув на магистраль, она вдавила педаль в пол. Шестьсот пятьдесят лошадей под капотом зарокотали. Машина вошла в автопоток, будто горячий нож в масло. Стрелка спидометра клонилась всё правее. Будь Виктор рядом, он непременно велел бы сбавить скорость. Мия часто мысленно обращалась к нему. Особенно в моменты бессилия. Как бы поступил он на её месте, получив в свою сторону грубость? Ответил бы? Или промолчал, но так, чтобы обидчику дурно стало? Напомнив о себе, в кармане завибрировал телефон. − Мия, что стряслось? − спросила фон Гельц на другом конце линии. Как быстро слухи разнеслись. София даже не присутствовала на собрании. − Ничего. − Я сделала Гилберту замечание. Он не имел права так себя вести. − Не стоило, − Мия не желала слушать полное виноватых эпитетов сетование. − Конечно же стоило. Не тревожься. Тебе это не на пользу. Я всё улажу в ближайшее время. Проведу с подопечным разъяснительную беседу. − Извини, не могу больше говорить, я за рулём. Автомобиль резко свернул на улицу, уходящую к холму, и остановился на его вершине. Хлопнув дверью, Мия запрокинула голову. Вдох, выдох. И ещё. Медленно. Вдох. Выход. Вот так. Отвлечься − всегда хорошая идея. Тошнота откатила назад. Мия вернулась в водительское кресло, свесила ноги на землю. Лоб прижался к прохладному стеклу окна. Мысли тревожно покусывали мозг. Пренебрежительный комментарий Гилберта не просто взбесил её − обидел. Почему? Стало быть, недостаточно Мия оказалась толстокожей. Гормоны. Наверняка они всеми виной. Треклятые гормоны делали её вспыльчивой и ранимой. Стоило подумать о хорошем, прежде чем давать волю эмоциям и убегать. Стоило применить эту проверенную старую методику позитивного мышления. Вспомнить, что сторонников у Мии всё же больше. Во всяком случае, друзья Виктора относились к ней как к равной. Ну, или хорошо для её случая. Рождённая луной никогда не тешила себя наивными иллюзиями. Не рассчитывала, что сразу же займёт среди вампирской знати высокое место. Но и третьесортные для себя не рассматривала. На горизонте вытянулся вечерний мегаполис. В небе парили редкие птицы и висел ярко-жёлтый диск луны. Мия смотрела на мелькающий свет городской жизни: то загорающиеся, то гаснущие окна домов. Она не заметила, что начала перемещать по безымянному пальцу полоску обручального кольца. Как никогда прежде ей не хватало Виктора. Не хватало его уверенности. Его правильных слов, всегда озвучиваемых в нужные ей моменты − «Ты особенная, совершенно особенная». . Из «Сверхъестественного сегодня» Мия ушла сразу после свадьбы. Новое положение не позволяло работать на посредственный журнал. О брошенной карьере журналиста Мия не горевала. Выходя замуж за вампирского Князя, она знала, что ей придётся считаться с его статусом. Условный протокол запретов и правил хоть и не походил на кодекс для королевских особ − не носить шляпы вечером или не есть моллюсков, − тем не менее, имел свой порядок. И важным канонам в нём являлось негласное соответствие супругов друг другу. После помолвки Виктор водил Мию по светским мероприятиям, ответственно занимаясь её социальной адаптацией. Понемногу будущая миссис Ван Арт привыкала к бесконечному потоку представителей аристократии, к их опостылевшим от вечности лицам. К чуждым ей характерам, сохранившим верность анахронизму и остаткам былой эпохи. Но встречались и приверженцы современных взглядов. Со временим Мия научилась отделять зёрна от плевел и извлекала из этих знакомств полезную для себя дружбу. Откровенно говоря, в браке с Виктором Мие можно было не беспокоиться о заработке. Но праздную жизнь с бездельем она никогда для себя не рассматривала. Сначала Мия подалась в бизнес. Дела в этой сфере складывались слишком гладко. С немалой подачи супруга перед новоиспечённой миссис Ван Арт открывались двери в любые инвестиционные фонды. При неудачных вложениях потери неслись небольшие и по карману не особенно били − активов у Виктора имелось предостаточно. Оттого и попыток пробовать у Мии было безлимитное количество. А рисковать без риска, как правило, неинтересно. Следом она заинтересовалась благотворительностью. Но занятие, что на первый взгляд представлялось добродетельным и священным, оказалась довольно грязным. Через организации помощи нуждающимся категориям часто легализовывались незаконные средства, и с этим порядком стоило считаться. К тому же приходилось сотрудничать с не самыми приятными личностями. Дальше Мия отдалась политике. Она посещала светские ужины консервативной наклонности, пытаясь стать неформальным дипломатом. Интриги и борьба за власть сами по себе провоцировали азарт. Мие нравилось, что у её слова есть вес в обществе. Но приближники вампирской власти запомнили Рождённую луной вездесущей шилохвосткой, всюду сующей любопытный носик. Относительно её роли в вампирской политике ходили разговоры. Вскоре и в этом поприще Мия взяла перерыв. Она объездила треть мира, что тоже быстро ей наскучило. Чтобы окончательно не потерять вкус к путешествиям, Мия решила вовремя остановиться. Она даже пробовала заниматься домом. После свадьбы Мия настояла на переезде в новое жильё. Хотелось чувствовать себя хозяйкой, а в стенах, что принадлежали главным образом Виктору, это не удавалось. Но и домохозяйки из Мии не вышло. За особняком следил нанятый персонал, и отыскать, к чему приложить свою руку, оказалось непосильной задачей. Хотя однажды Мия погладила для Виктора рубашку. Её просто удивило, что в доме Ван Арта оказалась такая вещица, как утюг. Неутешительные выводы напрашивались сами собой. Всё, что бы она ни делала, укладывалось в одно неоспоримое назначение − «заслужить собственное имя». Но чем больше проходило времени, тем больше она убеждалась, что её цели не суждено сбыться. Легче выходить из тени. Мия же всегда оставалась на свету. И чтобы стать заметной, необходимо засветиться ярче. . Утром на обеденном столе ждали цветы и записка с парой строк, выведенных изящной размашистой прописью. «С годовщиной, девочка моя. Побалуй себя чем-нибудь. Буду вечером. В.» Мию умиляла манера Виктора подписывать свои маленькие послания. «В». Вандалы? Наверняка же они ворвались в дом и оставили Мие записку. Больше в письме её ничего не смутило. Предложение самой себе выбрать подарок не было чем-то особенным. Праздники − лишь частность. Годы складывались друг на друга, и каждый оборот Земли вокруг Солнца не имел для бессмертных значения. Вступив в свою вечность, Мия тоже училась воспринимать время иначе. На удивление этим утром тошнота прошла быстро. Воспользовавшись редким стечением обстоятельств, Мия засобиралась в «Новую жизнь». Вчерашнее бегство теперь выглядело позорно. Ей следует показать, чего она стоит. Тем более у неё есть сторонники. А значит и команда. А значит, она ещё кремень! Минимум двое приятелей Виктора поддерживали её. Ещё была София. Иногда Мие казалось, что они близки. Хотя эта дружба имела под собой рациональное толкование: фон Гельц вбила себе в голову, будто обязана присматривать за Мией. Войдя в клуб, она первым делом столкнулась с Гилбертом. − Почтенная супруга мистера Ван Арта, − гаденько мурлыкнул тот. − Доброго дня. А ваша помощь здесь сегодня не потребуется. Советую провести время с куда большей пользой. О, гори в аду! Ладно. Спокойно. С врагами нужно разделываться их же методами. Круто развернувшись на каблуках, Мия под стать Гилберту елейно протянула: − Когда мне понадобятся ваши ценные советы, я непременно спрошу. А до тех пор не тратьте их понапрасну. Гилберт фальшиво изобразил изумление: похлопал глазами, напоминая огромную вспугнутую сову. − Хотел бы заметить, что вчера повёл себя крайне невежливо. София уболтала, не иначе. − Госпожа фон Гельц велела перед вами извиниться, − подтвердил он догадки. − Не поймите меня неправильно. Я бы не посмел нарочно обидеть избранницу нашего уважаемого Князя. Тем более жену в положении. Прошу не рубить мою покаянную голову с плеч. «Жена», «избранница», «супруга»… Он же это нарочно? − То есть, вы извиняетесь лишь за форму своего высказывания, а не за сам факт неуважения в мою сторону. Вы извиняетесь за слова и их уничижительный окрас, но в целом считаете их верными и уместными. Вы, Гилберт, на подсознании внедряете мысль, что ваша критика аргументирована. А значит, это манипуляция, а никакое не извинение. Его лицо приобрело важное выражение, точно Гилберт вот-вот прольёт свет на все тайны мира. − Мия, нам ни к чему ссориться. Мы с вами в одной лодке. − Нет уж, − она шагнула к нему, распрямив грудь. − Это клуб Виктора. И если он в отъезде, то я остаюсь у руля этой лодки. − Не помню, чтобы он давал такие распоряжения. − Я даю... Он вскинул ладонь, останавливая её щебетание. − Смею предположить, вы не уловили суть механизма этого места. Когда господин Ван Арт занят, по умолчанию бразды правления клубом переходят Софие − его правой руке. А если и госпожа фон Гельц отлучается от дел, то за всем здесь приглядываю я. Понимаете, Мия? Если их обоих нет, я главный. И я не привык, чтобы мне и моей работе мешали. Это же нормально, что у заместителя свои требования, не так ли? Только при чётко вылощенном порядке всё будет работать, как часы. Разговор нравился Мие всё меньше. − Хотите выслужиться перед Софией? Она же взяла вас на поруки, пока вы не отмоетесь от былых грешков. − Речь не о наших с ней отношениях. Во избежание открытого столкновения между нами, позвольте я проясню ситуацию более детально, раз это требуется, − он до скрипа вежливым жестом пригласил Мию пройти к столику. Мия упрямо сложила руки на груди, показывая, что никуда отсюда не сдвинется. Губы Гилберта растянула ухмылка. Как и все вампиры он был красив, но эта красота заключала в себе бездушие и статичность. − Ничего личного против вашей персоны не имею. Но дело в том, что я слишком ответственно отношусь к своим обязанностям. И у меня закрались подозрения, что вы в этой слегка затянувшейся ситуации преследуете свой интерес. Женщины в большинстве своём обладают совершенно невероятной… гм… Даже не назвать логикой эту странно сплетённую сеть из причин и следствий. Для вас, Мия, наш спор интересов − некого рода соперничество. А оно содержит в себе все шансы загубить отлаженную годами и непосильным трудом работу. Я не хочу сказать, что вы нарочно действуете из вредности. Возможно и нет. Дамы в положении, подобном вашему, совершенно не знают, чего хотят, а это неизменно влечёт за собой невероятную трату денежных средств на мимолётные «хотелки». У Мии начинала кружиться голова от его путанных словесных виляний, очень похожих на манипуляции и способ подавления. − И ладно бы это тянуло за собой только материальные потери. Но может пострадать репутация. Наш Князь чтит свой титул и относится без своячничества ко всему, что затрагивает работу. Возможно он и разрешает вам участвовать в некоторых переговорах, дабы вы потешили самолюбие. Но позвольте я пролью свет на некие, мхм, определяющие ситуацию обстоятельства. Господин Ван Арт − вампир, а значит, придерживается интересов вампиров. Не исключаю, что на каком-то этапе вы стали ему близки. Но, право слово, ваше безусловно щекотливое положение, Мия, могла повлечь за собой случайность. А вот стать вампиром − этот выбор он однажды принял осознанно. Вы меня понимаете? Тихая злость под черепной коробкой набрала максимум баллов по Фаренгейту. − Конечно, он вам всего этого не скажет и не отстранит вас от дел в клубе. Для таких трезвых решений и нужен покорный слуга, − Гилберт отвесил короткий поклон. − Все ваши промахи отражаются на нём. Ошибки − это нормально, вы ведь не можете знать всех порядков. Но зачем в угоду гордости и принципа паразитировать на имени своего супруга? Вы ведь этого не хотите, Мия? − Не хочу, − вымучила она, глядя в сторону. Только не плакать, не смей! Мия шагнула в сторону, попытавшись обойти вампира. Но тот пресёк попытку побега, сделав ответный шаг. − Я не хотел вас задеть вчера. Но, в самом деле, вы ведь даже не знаете правила рассадки… для вас это пока китайская грамота. Я вообще-то знаю китайский! Гилберт вдруг посуровел. Вся высокомерная лесть слетела с него, как шелуха. Он словно вырос на голову, губы его больше не растягивала улыбочка, а голос прозвучал безапелляционно: − Ваше участие в организации светского вечера только прибавляет лишние хлопоты и отвлекает меня от более важных задач. Вместо того, чтобы отдаться подготовке полностью, я вынужден присматривать за вами. Умоляю, послужите с большей пользой и просто отступите. Вы сделаете этим куда больше для клуба своего супруга. Мия вдруг поняла, что почти не дышала всё это время, боясь пропустить хоть одно скользкое слово. От недостатка кислорода замутило. Монотонный голос был пыткой, как капающая на темечко вода. Не стоило позволять собеседнику набирать обороты. Гилберт заметил её отсутствующий вид и додавил: − Тем более в вашем положении так себя нагружать… Зачем? Почему бы не посвятить себя приятным и благотворным организму делам? Обои купите. Затейте ремонт в детской. Или чем там ещё обычно занимаются леди в нежном состоянии? Едва Мия собиралась отвесить пару ласковых, её затошнило сильней. Сил хватило только на пренебрежительную гримасу. Держаться отстранённо и гордо не вышло, а уйти от разговора значило признаться во всех обвинительных шпильках. Но Мия уже не могла терпеть. Подгоняемая эмоциями, она направилась в сторону уборных, уговаривая себя не бежать. На пути некстати выросла София. Увидев Гилберта, она быстро сообразила, что к чему. Мия заперлась в одной из кабинок и согнулась пополам в приступе сильной тошноты. Самое гнусное в этой ситуации не то, что она неумело продемонстрировала гордость «я-выше-всего-этого-потому-ничего-не-отвечу». Положа руку на сердце, Мие особенно и нечего было ответить. В чём Гилберт неправ? Позволил себе пренебрежение с супругой своего Князя? Гилберт отлично знал, кто она такая. Намёком на положение он и подстёгивал Мию в своей ядовитой манере, к которой не подкопаешься. − Что он тебе сказал? − раздался по ту сторону кабинки голос Софии. Пищевод Мии противно сократился. Жжение охватило грудную клетку и горло. Она отдышалась, прежде чем ответить: − Пытался зародить сомнение в моей значимости здесь. − Стало быть, он так и не понял, что мои вчерашние наставления имели далеко не рекомендательный характер, − София явно злилась. − Я сделала Гилберту замечание. Он должен был извиниться. − Это было весьма посредственное извинение, − выдавила Мия. − Ты же понимаешь, что это провокации? Он просто завистливый жук, умеющий только кусаться исподтишка. Спазм вновь скрутил Мие желудок. Обсуждаемая тема только больше провоцировала тошноту. Может и правда отвлечься? Купить обои. Заклеить ими стены и раны. − Мия, не нужно прятаться. Выходи, мы всё спокойно обсудим... Ох, − София осеклась, услышав, что Мию вывернуло. − Извини, я не подумала. Щелкнув замком, Мия толкнула дверь и измученно изобразила светский вид. − Обсудим, да, − кивком она указала назад. − Как только я тут закончу. София состроила сочувственное лицо. − Прости, глупо вышло. Я решила, у тебя истерика из-за Гилберта. − Нет. У моего желудка истерика, потому что внутри меня живёт фасолина, не дающая мне жизни. Перед носом фон Гельц с треском захлопнулась дверь. − Виктор приедет в клуб через час, − рассеянно сообщила София, не зная, что ещё предпринять. Опыта поддержки подобного рода у неё не имелось. − Подождёшь его? − Нет, я уезжаю. У меня дела. Да. Обои ждут! Сегодня у неё миссия вымотать нервы всем консультантам строительного маркета. − Передать ему что-нибудь? − Да, − ответили с мукой и ехидством. − Передай Ван Арту, что я его ненавижу! − причина ненависти тут же напомнила о себе: Мию скрутило в новом приступе. Шаги Софии затихли где-то у выхода. Затем она вернулась к кабинке. − Я советую тебе самостоятельно напомнить Гилберту его место. Это сработает куда эффективнее. А лучше расскажи о его выходках Виктору. . Телефон пискнул от сообщения. «Как день прошёл? Ты купила себе подарок?» − интересовался муж. «Я ничего не купила». «Накажу». Игривая угроза Мию не развеселила. Настроение стремилось к нулю. Служба доставки выгрузила обои прямо на улице. Мия просто не представляла, в какую из комнат сложить пять сотен рулонов. «Вы ведь не хотите паразитировать на его имени». Мия была слишком растеряна, чтобы обдумать эти липкие слова сразу же. Но спустя пару часов они навязчиво всплыли в памяти и крутились вокруг мозга, точно на издевательской карусели. Наверное, стоило перестать обманываться. Весь приближенный к Виктору вампирский свет относился к его супруге в лучшем случае со снисхождением. Просто Гилберт был самим воплощением этого мнения и не чуждался трепать языком. Он даже назвал её беременность щекотливым положением, которое могла повлечь за собой случайность. «Паразитировать на его имени… Паразитировать…» В кухонном шкафу отыскалась жестяная коробка из-под печенья. Внутри хранились мелкие бумажные пакеты. Мия сунула нос в каждый, перебирая в уме запахи. Мастика. Апельсиновые корки. Гуталин. Специи. Жжёные спички. В одном пакете пахло чем-то прогорклым. Мия сама смастерила эту кладезь ароматов. У беременных свои причуды. К вечеру домой вернулся Виктор. Застав жену в гостиной, он нежно поцеловал её. Та как раз страдала над томиком Шекспира, с мукой пытаясь найти в слове писателя отклик для себя. − Чем занималась сегодня? Вполне безобидная постановка вопроса. Но именно в этот злополучный день она прозвучала издёвкой. Потому что ничем Мия не занималась. Прожигала эту вечность, плевала в потолок и немного ядом на Гилберта. Впрочем, безуспешно. − Купила обои, например. − Да, я видел во дворе, − он иронично сощурился. − Нам нужно застелить ими стадион? Зачем так много? − А чем мне ещё заниматься, как не скупать всё подряд? Если Виктор и услышал холодную обиду в её тоне, то виду не подал. Он снял пиджак и присел рядом с Мией на диван. − Поужинаем где-нибудь? − Ты же в курсе, что мне из дома лучше не выходить? Тем более с целью что-либо класть в свой желудок. − Я полагал, твои недомогания приходятся на утренние часы. − Уже нет. − Приму к сведению, − хотя Виктор и учуял ложь, он предпочёл не указывать на неё. Мия отложила книгу. Они обменялись долгими взглядами. Затем Виктор отчего-то улыбнулся. − Всё нормально? − Конечно, что у меня может быть ненормально? Как более беспристрастный из них двоих, Виктор не мог не заметить: зубоскальство супруги снова прозвучало безнадёжным обманом. − Тогда закажем еду. Что бы ты хотела? Спустя час они ужинали в столовой. Главный вопрос неуютно ёрзал в голове Мии. «Ты правда считаешь, что моя помощь нужна твоему клубу?». Вслух же она произнесла: − Назрел деловой разговор. − Так, − Виктор отложил рыбный нож. − Хочу создать штаб-квартиру для Стражей. Не всё же мне колесить по свету и разыскивать будущих хранителей равновесия. Тем более сейчас, − Мия накрыла ладонью живот. Ненавистная вредная привычка чуть что, сразу хвататься за своё «обстоятельство». − Место, где все причастные к сверхъестественному, смогут получить поддержку и обучение? Хорошая идея. Где именно ты хочешь организовать его? − Бывший пансионат в западном округе. Непроницаемое лицо Виктора и вовсе стало восковым. − Обсудим позже, − он снова принялся за еду. − Ты твердишь это уже целый месяц! − беззлобно поворчала Мия. − Мне нужно посмотреть бумаги на землю. − Ты и так знаешь, что она принадлежит вампирам. В чём проблема? Ты против, чтобы там появлялись оборотни? − Загвоздка в том, что один уважаемый вампирский род в своё время купил эту территорию за весьма нетривиальную сумму. В условиях контракта указан полный отказ оборотней от владений и от любого рода оспаривания с их стороны. − Они же не знали, что через несколько поколений в их семье появится волчонок, который позже станет Стражем сумерек. − Волкам следует научиться думать наперёд, − скучающе парировал Виктор, промокнув губы салфеткой. − Вик… − Это место − вопрос принципа? − Я уже инвестировала в него деньги. Я не хочу начинать всё заново. − Эти аргументы, мягко говоря, притянуты за уши. Вложения стали результатом лишь поспешно принятых тобой решений. Ты должна была свериться с бумагами и уладить юридические тонкости, прежде чем вкладывать средства и силы. − Я уже поняла, что мне поблажек не светит. Но ты даже пресекаешь любой намёк на компромисс. Эта земля − вопрос твоего принципа, а не моего. Мия накрыла прохладную мужскую ладонь рукой. Брови Виктора мрачно насупились. − Почему ты постоянно откладываешь этот разговор в долгий ящик? Он всегда не вовремя, когда бы я его ни подняла. − Сейчас мы ужинаем, − сухо пояснил он. После паузы добавил: − Обсудим завтра. − Опять завтра? Виктор! Хватит уже быть такой Шахерезадой. − Вздор. − Тогда что? − Дела обсуждают в офисе. − Так и быть, запишусь на приём к Князю. − Разумное решение. Сдавшись, Мия откинулась на спинку своего стула. Хотелось выругаться. Но на ум приходили только безобидные «чёрт побери» и «твою ж налево». Её супруг не выражался, а Мия, сама того не планируя, понемногу избавилась от мусора в речи. − И ещё, − подытожил Виктор к концу трапезы. − Завтра вечером запланирован один светский приём. Будь готова к семи. . Обычно утреннее время суток Мия проводила в обнимку с фаянсовым другом. Но впервые за несколько недель её не тошнило после пробуждения. Вынужденно абьюзивные объятия откладывались. Воспользовавшись удачей, Мия позвонила Трише и предложила встретиться за любимой китайской едой. Подруга снова без умолку восторгалась тем, что Мия умудрилась забеременеть. Мия же равнодушно кивала, поглощая кусочки тофу. Иногда, выказывая участие в беседе, дёргала уголком губ. Эту полезную тактику для пассивного диалога она когда-то переняла у Виктора. − Скучно тебе, я смотрю. Прошлась бы по магазинам. − Мне нельзя сейчас шампанское, а без него в бутиках неинтересно. − Я не о шмотках для тебя говорю, − Триша хихикнула. − Давай сходим прикупить что-нибудь маленькому. Ну или какие-то книжки по воспитанию, я не знаю, хах. Точно! Покупки для младенца! Странно, что Мия сама об этом не подумала. Ребёнка она воспринимала частью себя, не нуждающуюся в дополнительных благах. Но совсем скоро он отсоединится от её тела, и на плечи Мии ляжет долг заботиться о нём. Следить, чтобы он себе не навредил. Чтобы он (или она) вырос хорошим человеком. Мия увидит его глаза, губы и волосы… Его сходство с ней или Виктором. − Ты не хочешь становиться матерью? − вырвал из раздумий голос подруги. − Почему ты так решила? − Мия слегка запаниковала. − Как только заходит об этом речь, ты делаешь вот такое лицо, − Триша изобразила посмертную маску. − Просто, когда я думаю о беременности, тошнота просыпается. − Это не продлится всё время. − Хорошо бы. Я из-за токсикоза почти из дома не выхожу. Они синхронно поковыряли палочками в коробках с лапшой. − Так ты хочешь малыша? Мия не думала о материнстве, пока не забеременела. Но оставлять ли ей ребёнка от Виктора − такой вопрос не встал перед ней ни на секунду. − Дело не просто в малыше. А в этом, конкретном малыше. − От Виктора? − Да, − подтвердила Мия искренне. − Я ещё не осознала. Всё так быстро произошло. − Многие женщины и после родов не осознают, что стали матерями. Держат на руках своих детей раз, второй, а никакие материнские инстинкты не просыпаются. Всё вовсе не как в кино происходит. Дети ещё и такие уродцы после рождения, сходу не проникнешься к ним чувствами. Разговор Мию отчего-то приободрил. Просто маленький срок, повторила она про себя. − Там ещё человека-то нет, головастик один, а сердце уже бьётся. − А когда узнаешь пол? − Через две недели. − Виктор пойдёт на роды? − Да, − Мия подставила лицо августовскому солнцу. Место, где они с Тришей пристроились, лишь наполовину укрывала ласковая тень. Надо бы и правда составить список ближайших покупок. Без фанатизма. Мия не собиралась становиться той ужасной жёнушкой, которая помешалась на ребёнке, а мужу выделила роль бесполезного приложения к семье. − Я так обрадовалась, когда ты забеременела. Думала, мы сразу начнём покупать всякие крошечные вещички, обустраивать детскую. А тебя это вообще не прикалывает, − Триша загрустила, обняв свои колени. − Я рада, что у меня будет ребёнок, правда. Просто… Не знаю. − Просто твоя радость теперь интеллигентно сдержанная. Ты прямо как твой муженёк. − Думаешь, я стала сдержанной? − Ты даже разговариваешь теперь ему под стать. Отвечаешь вопросом на вопрос. Иногда я даже пугаюсь тебя. Прям вылитый Ван Арт. − Я и есть Ван Арт, вообще-то. − Ну ты поняла, о чём я. − Я правда становлюсь на них похожа? − Не на них, а на мужа своего. Это плохо? Он на тебя тоже похож. Это здо́рово и здоро́во. Муж и жена − одна сатана. Вы друг друга дополняете. А что ещё надо? Чтобы пара гармонировала. Сходство с Виктором Мию не пугало. Куда больше её заботили различия с теми, кто приближен к нему. А ещё крепла уверенность, что Мие выражалось радушие только потому, что она избранница Виктора. С таким же успехом почиталась бы и другая его женщина. Чтобы под ярким светом стать заметной, надо засветиться ещё ярче. Но где взять на это энергию? − Иногда я так остро ощущаю, что я им неровня. − Когда тебя это волновало? − Триша скептично фыркнула. − Недавно началось. − Тебя кто-то обижает или что? Мия задумалась. Триша была безопасными ушами, ей довериться можно. − Есть один смутьян. − Ты точно Виктор номер два. У тебя уже и лексикон его. Мия улыбнулась, ощутив растущие в груди тепло и нежность. − Что насчёт равенства. Так было и будет. Сначала в школе ты не входишь в высшую лигу, потом вырастаешь и терпишь это дерьмо дальше. Такая вот социальная пирамида. К тому же, у тебя завидное положение. Нам с Дэрилом в высшее общество двери закрыты. − Я бы поменялась с тобой местами. − Вряд ли. − Я имею в виду, поменялась бы вместе с Виктором. − Сомневаюсь, что он бы на такое пошёл. Даже ради тебя. − Сегодня что, день, как достать Мию? − она толкнула в бок хихикающую Тришу. Центральный парк понемногу заполнялся. В солнечную погоду жители мегаполиса всегда выбирались на пикник. − Разве происхождение − это важное преимущество? − У меня вообще никаких преимуществ. − Так уж никаких? − Ну, − Мия широко заулыбалась, − сейчас меня может «случайно» стошнить на обидчика, и мне за это ничего не будет. Это мой Дар, подобно Дару Крови и Луны. Триша заливисто расхохоталась. − Иногда ты вылитый Ван Арт. А потом говоришь что-то такое, и я снова узнаю в тебе прежнюю лучшую подругу. Мия задумалась об их с Виктором сходстве. Попрощавшись с человеческой жизнью, она стала замечать за собой холодную прагматичность и бесстрастность. За годы брака с Ван Артом и не такой станешь, часто шутила она. После Кровавой луны Макс предрекал, что скоро от неё прежней ничего не останется. Сейчас бы Макс и вовсе Мию не узнал. Впрочем, они не виделись с тех пор. − Я отдавала себе отчёт в том, что Виктор идёт в неоспоримом комплекте с высшим светом и вампирским обществом. И выбирая его, я автоматически подписывалась под всем этим. Просто иногда я будто пробуждаюсь ото сна и осознаю, куда именно угодила. Раньше я была простой студенткой. Разгадывала пророчества, лезла на рожон, − Мия пожала плечами. − А сейчас вот китайский с французским учу. Отбросив все «но», Мие нравилось быть частью этого нового мира из «комплекта». Значимость − очень наркотическое ощущение. Один раз попробуй − больше не откажешься. Ей нравилось, как на неё смотрели, как приветствовали. Нравилось ощущать себя центром этого общества, его эквивалентом. Краем сознания Мия всегда знала, что своё весомое место, как и свой билет в красивую жизнь, она заслужила благодаря замужеству. Просто не подозревала, что прямое указание на это так раздавит её. .

Несколько лет назад.

Изящный шрифт на фоне карточки цвета морской глубины завораживал. 1 блюдо: крабовый салат с маринованными в бузине томатами. 2 блюдо: конфи-лосось с редькой и пюре из васаби. 3 блюдо: фасоль с трюфелем и семенами горчицы под соусом из гвоздики. Буквы плясали перед глазами, Мия ловила строчки, пытаясь справиться с накатывающими приливами. Зрение подводило. 4 блюдо: филе бычка с лобстером, пюре из фисташек и соусом из кокоса. 5 блюдо: сыр с клубничными гренками. Зачем она это перечитывает? В миллионный раз. Будто сейчас можно что-то поменять. Десерт: лавандовое мороженое с лесными ягодами и йогуртом. − Мисс, что-то не так? − спросили откуда-то слева. Что ж, её пристальное внимание к списку блюд не осталось незамеченным. Мия пыталась сконцентрироваться хоть на чём-то. От идеально-синего уже рябило в глазах. Паника связывала, сходилась вокруг, спускалась буквально с потолка. И Мия вязла в ней, падала в её зыбучую глубину. Голоса доносились точно из конца тоннеля. Они гулко звучали под черепной коробкой, отскакивая эхом от стен. Комната гримёрной таяла словно воск. − Мия, у тебя кровь, − голос Френсис пробился сквозь вату в ушах. По карточке заструились алые дорожки. Идеальный синий померк рядом с цветущим красным. Металлический запах скрутил живот. Мия выронила меню. С её рук на пол потекли струйки, но порезы от картона затягивались на глазах. Мие вытерли ладони салфеткой, когда она поняла, что не чувствует прикосновений. − Я не могу дышать! − на миг голос погас в её горле. − Я не могу дышать! Не могу, не могу. − Успокойся. Это просто корсет, − Френсис дёрнула за шёлковые ленты, ослабив их. Платье в груди стало шире. Мия рухнула на трясущиеся колени, глотнув много-много воздуха. Она боялась пошевелиться. Одно движение − и тело с разумом вылетят из этого спасительного вакуума. Паника окончательно захлопнула в ловушку. Душно. Так душно. Лёгкие такие огромные, грудная клетка ныла. Потолок тяжело наседал сверху, а слишком высокие стены будто съезжались в середину помещения. «Чокнутая! Что ты делаешь, чокнутая?» − билось вместе с пульсом внутри. Со всех ног Мия бросилась на улицу. Белоснежное пятно бегущей фигуры выедало краску зелёного пейзажа. Волосы хлестали по голой спине. Объёмные складки юбки не умещались в женские кулачки. Мия бежала и бежала, не разбирая дороги. Шлейф подвенечного платья летел за ней, как призрак. Никогда прежде она не чувствовала себя такой свободной и несчастной одновременно. Земля была сырой, но тёплой. Мелкие камешки забивались между пальцами. Стопы горели от царапин, что моментально затягивались на регенерирующей коже. Её остановил только простирающийся на пути пруд. Тихое место окружали плакучие ивы, тянущие свои поникшие ветви к воде. Мия прижала ладонь к шее, словно хотела нащупать стягивающую удавкой дурноту. − Подруга, ты решила побить рекорд Усэйна Болта? − произнесла беззвучно подкравшаяся Френсис. Мия резко обернулась. − Не надо было идти за мной. Она села на корточки, коснулась воды. Дыхание выравнивалось, а кожа остывала, покрываясь прохладной липкостью. Стало отчего-то удивительно легко. Понемногу охватывало понимание, что именно она натворила. Чокнутая! − Если ты собираешься утопиться, помни: этот выкрутас станет самым большим паскудством в жизни твоего жениха. Любого жениха за всю историю человечества, я думаю. Френсис сделала удивительную для себя вещь: раскрыла объятия. И Мия прильнула к ней, повинуясь желанию утешения. Чужие руки согревали. Все искренние к ней вампиры не казались безжизненно холодными. Не только Виктор. Хотя и тут он отличился. В особенно нужные Мие минуты он становился даже горячим. − Ну что стряслось, девочка? Испугалась? − И вместе с тем, мне жутко от того, что я оказалась такой трусихой, − Мия отстранилась, придерживая на груди слегка спадающее платье. Облизнула губы. Слова горчили. − Эй, − неунывающе подразнила Френсис. − Сомневаться нормально. − В день свадьбы-то? − Так оно обычно и происходит. − Ты-то откуда знаешь? Френсис присела на скамейку у воды и тут же вскочила с неё. − Фу, мокрая. Не садись, испортишь платье. Если тебе его ещё жаль, конечно. Разумеется, жаль. Мия вообще-то собиралась в нём идти под венец. Эта мысль согрела сердце. Значит, не всё потеряно. Где-то на подкорке она точно знала, что выйдет замуж сегодня. − Всегда удивлялась, почему девушки плачут, когда им делают предложение, и трясутся в день свадьбы. А сама же плакала во время предложения и разволновалась перед свадьбой так, что сбежала. Френсис сосредоточенно посмотрела ей в глаза. − Иногда важное решение принимается сгоряча. А правильный ответ приходит не сразу. Знай, у особняка нас ждёт моя машина. Если ты в самом деле чувствуешь, что хочешь сбежать, мы уедем. И никто не станет нас преследовать. Никто не вправе выдать тебя замуж насильно. − Нет, я никуда не поеду! Френсис одобрительно кивнула, как бы подтверждая: «Вот, что и требовалось доказать». Морок паники окончательно рассеялся, трезвость мышления теперь преобладала над чувствами. Мия знала, причина её поступка не заключалась в испортившихся, потерявших годность чувствах. Даже в минуты отчаяния она бы не оправдала себя банальным «Я поспешила». Это не про неё. Она всегда выбирала сердцем и иначе не умела. Она несётся по жизни маленьким тайфуном. И на пути её разрушительной силы всегда страдает то, что ей дорого. У неё и на этот раз не вышло идеально. Всё её существование разваливалась без отчаянного героизма. Или, как сегодня, трусости. Мия собрала раскинутые по спине медные волосы на одно плечо и заговорила: − Почему ты помогаешь мне? Френсис невозмутимо уставилась на спокойную гладь воды. − Мы же подружились, разве нет? Фраза была им обеим понятна и близка. Счастливая улыбка коснулась губ Мии. Лишь на миг. Почему она так легко упала до отрицания? Мия вдруг поймала себя на разоружительной правде. − Я знаю, что выхожу замуж за самого лучшего на свете мужчину. Просто всё теперь изменится. И я изменюсь. − Не обязательно меняться. Можно остаться собой, если тебе это так важно. К тому же, всегда есть безотказный выход − развод. Что ты теряешь? Расслабься и погуляй сегодня на самой пышной вечеринке этого года, а там видно будет. − Эй! − сквозь слёзы Мия рассмеялась. Простые человеческие эмоции возобладали над ней окончательно. − Идём. Иначе твой жених решит, что ты сбежала насовсем. Под рёбрами заскребло сильнее. В этот самый момент Виктор надевал костюм жениха второй раз в жизни. Будоражить и терзать его своими метаниями − худшее, что Мия могла сделать для него в этот день. Словно ему суждено вновь и вновь становиться для Виктора проклятым. Собственная глупость воспалилась внутри только сильнее. На пути разрушительной силы всегда страдает то, что дорого. − Наверняка ему уже донесли обо всём. − Тогда почему он не здесь? − Даёт право на отступление? Или ему доложили о моей истерике, и он передумал на мне жениться. − Тогда самое время его разубедить. Конечно, Виктор не станет инициировать разрыв из-за маленького недоразумения. Мия лишь боялась увидеть разочарование и боль в его глазах. Она предпочла бы взбучку или разбор полётов. Но разве от Виктора дождёшься хотя бы крика? Он придерживается мнения, что выйти из себя равно самолично растоптать мужское достоинство. − Поможешь с макияжем? − попросила Мия. − Обязательно. Но у тебя и так появился очень красивый естественный румянец. Они шли обратной дорогой, когда Френсис вдруг взяла Мию за локоть, заставив посмотреть на себя. − Я спрошу ещё раз. Уверена, что хочешь вернуться? Машина ждёт. Мия испытала что-то пограничное между раздражением и отчаянным желанием вызова. Подруга справедливо предполагала, что невеста возвращается, потому что её душат обязательства. Но Мия знала: кроме Виктора нет никого, даже абстрактного, кого бы она хотела увидеть у алтаря. Сегодня или когда-либо. − Да. В тот день она произнесла ещё одно уверенное «Да».