Одна сатана

Разудалый ливень буйствовал пару часов, превратив обои во дворе в бумажное месиво. Мия без сожаления оглядела катастрофу и открыла входную дверь. Навстречу вернувшейся супруге вышел Виктор. − Где ты была? − под слоями бесстрастности едва скрывалось холодное осуждение. − В парке. Потом у Триши. − У нас намечались планы на вечер. Ты забыла? − Да, − соврала Мия, не сообразив, что для правдоподобности надо бы разыграть сцену неожиданного озарения. − Сам бы пошёл на этот ужин, раз он так важен. − Ты рассчитывала на такой исход, и эта задержка была намеренной? − Нет, ты мне просто не напомнил. Почему ты мне не напомнил? Виктор покачал головой, не желая выслушивать наивную ложь. Наметившийся шторм в стенах комнаты стал почти осязаемым. Скинув в кресло тренчкот, сумку и зонт, Мия сдалась: − Я не хочу лишний раз покидать дом. Меня без конца тошнит. Давить рвотные позывы и бегать в туалет каждые десять минут − не самое приятное времяпровождение. − Но ведь это не помешало тебе встретиться с подругой. Я не пытаюсь контролировать тебя и твои перемещения. Лишь спешу понять хитросплетение этой логики. Мне кажется, ты прикрываешься своим положением. Исправь меня, если я ошибаюсь и несправедливо наговариваю. Мия пробормотала без особой уверенности: − Я не настолько подлая, чтобы поступать так. Виктор задумался. Затем спокойно заключил: − Хорошо. Я верю тебе. Он снова умолк. И Мия замолчала. Гася в себе желание спорить, она вспомнила семейную психологию: выясняя отношения, говори о себе, вместо того, чтобы в отместку сыпать обидным «ты». А ты?! Ты! ТыТыТыТыТы! Виктор осторожно шагнул ближе к ней. − Что-то происходит? − Нет. − Уверена? − Уверена. − Тогда в чём истиная причина такой неприязни к выходам в свет? Мия растеряла всю оборону. Её вредность всегда была быстротекущей. − Причина в том, что я стала невидимкой. Все только и смотрят на мой живот. − У тебя его даже нет ещё, − спокойно констатировал Виктор. − Фигурально выражаясь, − одёрнула она его. − Все смотрят на меня как на носительницу младшего Ван Арта. Все знают, что там, − Мия нелепо махнула на себя, − наследник Князя. А я сама для них потеряла облик. Не сводя с неё пристального внимания, Виктор ещё больше посуровел. − Если ты права хоть на йоту, клянусь… я лично повлияю на эту ситуацию. Если потребуется, то в жёсткой форме. − Так и будешь наказывать моих обидчиков? Настоящее уважение силой не выбить, − почувствовав тошноту, Мия прижала ко рту ладонь. − Подожди, − она умчалась вглубь коридора, крикнув напоследок: − Я не договорила. Спустя пару минут мучений Мия вернулась в гостиную. − Итак. Это был последний раз, когда я прошу тебя о чём-либо, а ты нарочно пренебрегаешь моей просьбой. − Ты хотел сказать, твоим условием. Просьба предполагает добровольный выбор, а я лишена такой привилегии. − Если мне не изменяет память, ты была согласна принять меня таким, какой я есть. А именно: с некими правилами. Если в начале отношений свод правил ещё списывался на личные заскоки и воспринимался как нечто игривое и пикантное, то теперь ситуация развернулась на сто восемьдесят. Они слишком близки для выстраивания правил и границ. А аргументы «Я такой, и что ты мне сделаешь?» давно потеряли вес, не выдержав конкуренции со здоровым партнёрством, где двое полностью доверяют друг другу. Они потратили много времени, чтобы прийти к высокому уровню взаимопонимания. Но Виктор снова звучал совсем как: «От тебя требуется всего-то запомнить, что меня заботит». − Верно. Я тебя приняла. Но я не подписывалась на ежемесячные расширения этого сборника правил. − Выдвигай встречные, − произнёс Виктор сдержанно, на грани апатии. − Приводя требования, я не оговаривался, что ты в ответ не можешь претендовать на свои правила. Все заготовленные претензии тотчас осыпались карточным домиком. Мия растерянно моргнула, виновато закусила губу. − Я об этом не подумала. Не возликовав от победы, Виктор скрестил руки на груди. − Обойдёмся без инсинуации. Если желаешь потребовать ответные условия, то сейчас самое время это сделать. − Надеюсь, это просто неудачная шутка. Он сощурился, настроив на неё свои прицелы. Ощущение, что Мию просканировали, вызвало новый приступ головокружения и нервной тошноты. Она с вызывающей храбростью зыркнула на него снизу вверх. Лицо её приобретало то выражение упрямой целеустремлённости, то выражение как у зверька, угодившего в хищные лапы. − Тебя что-то беспокоит. Ты хочешь о чём-то поговорить, но по неясным мне причинам никак не подступишься к волнующей теме. Ты закрываешься от меня, злишься и отталкиваешь. Откуда только, Сатана бы его разнёс, ему всегда всё известно?! Иногда даже наперёд, до того, как Мия сама поймёт, что именно её так сильно кромсает на куски. И что ей сказать? Как её доконал Гилберт? Или пожаловаться, в какие крайности ей хочется бросаться в попытках отстоять свой завидный статус. − Что с тобой происходит? Ты стала скрытной. − У кого же я понабралась этой дряни? − огрызнулась Мия, тут же пожалев об этом. − Грубишь. − А ты много обо мне знаешь, как я посмотрю. Виктор невозмутимо пожал плечами. − Ты моя жена. Мия повторила его позу, сложив на груди руки. − А вот я даже не знаю до сих пор, сколько тебе лет. − Это ни к чему. Начнётся лишняя примерка цифр. − Обещаю, что скажу только «Ого» и всё. Виктор непреклонно покачал головой. − Мия, к чему всё это? Мой возраст тут ни при чём, у тебя другая обида, которую ты никак не выскажешь. Он говорил спокойно, бескомпромиссно и прямо, как и привык. И он видел Мию насквозь. − Я и правда хорошо тебя знаю, − почти с мурлыканием проговорил Виктор, шагнув ещё ближе. − Поэтому знаю, какая ты, когда всё хорошо. И какая ты, если тебя что-то беспокоит. Мия встрепенулась, подав невербальный сигнал притормозить. И Виктор остановился. Поднял бровь. Мия подняла обе. Виктор прищурился. Мия с победой усмехнулась. Но тошнота снова некстати подкатила к горлу. − Подожди. − Конечно. Тебе… − Нет! Не ходи за мной! Вернувшись из уборной через пару минут, Мия едва собиралась продолжить, как снова ощутила, что её вот-вот вывернет. − Да что ж такое! Отлично поговорили. Сполоснув рот, лицо и заднюю часть шеи, Мия вошла в гостиную всклоченная и во всех смыслах опустошённая. Виктор ждал. Его беспокойство было прочно замуровано под маской хладнокровия. − Можем перенести разговор? − Мия бессильно развела руками. − Я не могу оставаться убедительной, когда представляю из себя фонтан рвоты. Виктор кивнул. Проходя мимо Мии, он остановился и сказал: − Я всегда здесь, для тебя, в любое время. Не забывай об этом, пожалуйста. . Софию отчего-то крайне удивил визит миссис Ван Арт в «Новую жизнь». Вампирша прямо засуетилась. Отложила все свои дела с намерением полностью посвятить себя гостье. Её нестандартная реакция на вполне стандартную вещь вызвала подозрения. − Зайдём ко мне в кабинет, − позвала фон Гельц после обмена приветствиями. − Есть разговор. − Виктор здесь? − настояла на своём Мия. − Где-то был. Просил не беспокоить. − Сначала поищу его. Увлекая гостью в противоположную сторону, София заговорила о какой-то ерунде так, словно та была сакральной информацией на миллион. Репутация «Вкуса ночи» упала, кто-то в очередной раз вставил вместо клыка имплантат, кто-то развёлся, кого-то за вампирские злодеяния сослали к чёртовой матери. Вот какое мне дело до этих дутых сплетен? − Ты хорошо себя чувствуешь? − спросила фон Гельц с притянутым радушием. − Ты бледная. Мия прислушалась к себе. Чувствовала она себя на редкость отлично. − Нормальная я, − суета вокруг её персоны утомляла. Тем более такая навязчивая, тянувшая за собой ширму какого-то подвоха. − И всё же, пройдём ко мне, тебе нужно присесть, выпить воды. − Да в порядке я. − Я настаиваю, − София уже откровенно не пускала её в главный зал. Догадка неожиданно ударила Мию под дых. − Где Виктор? − Уехал. Мия задохнулась от возмущения. − Ты же только что сказала, что он где-то тут. − Послушай, − красные глаза неуверенно сверкнули. − Тебе не стоит искать его сейчас. Фон Гельц уже сообразила, что Мия что-то поняла. Оттого и выглядела потрясённой не меньше неё. − Пропусти меня! Живо! София, пропусти меня, или я за себя не отвечаю. Мия прорвалась сквозь уже вялые протесты вампирши. Пересекла большой зал клуба, направляясь в сторону вип-лож. Она практически сразу выхватила взглядом нужную комнату. Здесь были двое. Мия оцепенела. Никогда ещё она не становилась свидетельницей подобной сцены. Виктор склонялся над незнакомкой. Кадык его равномерно и с каким-то изяществом качался. Глаза «жертвы» были блаженно прикрыты. Казалось, она получала удовольствие, а её шею любовно сосали, а не подвергали терзаниям. Это выглядело так… интимно. Связь между ними была почти магической. Настоящее единение здесь и сейчас. Почувствовав на себе внимание, Виктор отстранился от девушки. Их с Мией взгляды столкнулись, как клинки мечей. Жар бросился Мие в лицо. Какая-то идущая изнутри энергия качнула её назад, заставив медленно и деликатно отступить. В отличие от ситуации с Гилбертом, на этот раз Мия предпочла не бросаться в бегство. Оно бы значило, что Мия придаёт увиденному слишком большой вес. Это значило бы, что оно задело её или даже унизило. А ничего особенного не произошло. Ровно ничего. Ничегошеньки такого не случилось. Тело наполнила слабость, какая обычно провоцируется пустотой в голове. На нетвёрдых заплетающихся ногах Мия добрела до бара и позволила себе обратиться к собственным чувствам. Среди мешанины разных эмоций обнаружилось странное облегчение. Эта связь между хищником и жертвой вызвала не менее странное ощущение одиночества и ревности. Минуту спустя на её спину легло знакомое прикосновение. − Ты приехала на своей? Так и не обернувшись, Мия рассеянно кивнула. − Идём. Отвезу тебя домой, − не дожидаясь ответа, Виктор взял её под локоть и сопроводил до стоянки. Усадив супругу в её автомобиль, он занял водительское место. Ехали в тишине. Виктор шёл под сотню миль в час, лавируя между редкими машинами. − В последнее время ты выглядишь нестабильной и морально истощённой, − заговорил он режущим слух стальным тоном. − Мне категорически не нравится состояние, до которого ты себя доводишь. Ты носишь моего ребёнка. Вредя себе, ты вредишь моему ребёнку. − Твоему? − прошипела Мия с усмешкой. − Он теперь исключительно твой? − У меня закрадываются подозрения, что ты не считаешь его своим, раз намеренно подвергаешь риску. − Да что я делаю? − Не знаю, что именно ты делаешь, но на данный момент ты выглядишь очень болезненно и подавлено. К тому же, вот уже неделю тебя что-то беспокоит, но ты отказываешься признавать проблему. Позволив себе проигнорировать разговор, Мия отвернулась к боковому окну. Вообще-то сегодня она собиралась закончить эту войну. Но её желание не вовремя совпало с планами Виктора восполнить запас вампирских сил. И это обоих сбило с толку. По мере приближения к дому многоэтажные улья стремительно шли на убыль, а спальный район приобретал присущий его элитности лоск. − Завтра в «Новой жизни» состоится важное мероприятие, − добавил Виктор после паузы. − Не пропусти на этот раз. − Там соберётся весь вампирский свет? Мия и так знала обо всех тонкостях раута. Она имела к подготовке отношение, пока Гилберт не вмешался. − Почти. − В котором часу начало? − Мы поедем к восьми. − Дресс-код? − Ничего существенного. − Я могу отказаться? − Исключено. − Почему? Круто вывернув влево, машина с визгом затормозила у ворот дома. − Потому что ты моя женщина, − отрубил Виктор с ледяным нажимом. − И я хочу, чтобы моя женщина сопровождала меня в обществе, как подобает супруге. Его растерянная нервозность едва ли не обретала тело. Мия дерзнула приехать в клуб, когда ей крайне не следовало этого делать. Но не в том заключалась основная причина неустойчивого состояния Виктора. По большему счёту, он злился на собственное бессилие. Ведь он, всегда такой проницательный, перестал понимать свою женщину. Отчасти Мия любила их ссоры. Слишком громкое название. Так, мелкие недоразумения, за которыми всегда шли сладкие примирения. Но обычно в этих конфликтах отсутствовал как таковой конфликт. На этот же раз предвкушение примирения и вовсе не приносило удовольствия. Мия в упор посмотрела на Виктора. В голосе, как ядовитые цветы, распустились нотки показного издевательства: − Сделаю всё, как прикажешь. . Клуб «Новая жизнь» был как никогда полон. Вампирская знать в своей естественной среде обитания − на настоящей ярмарке тщеславия. В аквариуме, кишащем рафинированной учтивостью и слаженной коллективной лестью, развернулся целый спектакль. Без актёров. Здесь были в основном статисты. Преисполненные чувством собственного величия, они по обыкновению играли свои мелкие роли, пока не погаснут лампы, а на сцену этого водевиля не упадёт занавес. Иллюзорность шоу до смешного очевидна. − Я скоро вернусь, − шепнула Мия Виктору и направилась в уборную. Она сунула руки под струи ледяной воды. Последние дни Мия ощущала какую-то угрозу, но никак не улавливала, откуда та исходит. И вот только теперь понемногу осознавала её природу. Угроза притаилась внутри. И глубже, чем казалось на первый взгляд. Мия вцепилась в края раковины с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Некоторое время она разглядывала свои кулаки, словно те не принадлежали ей. Затем посмотрела в зеркало. Глаза распахнулись, увидев в отражении почти незнакомую девушку. На её лицо легло несчастье, которого бы хватило на вечность вперёд. В своём окружении Мия часто встречала подобные лица. Вампиры расхаживали с такими. Но за их плечами остались десятки, а то и сотни прожитых лет. А какое оправдание у тебя? Мия слышала эхо собственных мыслей, что возвращались с возрастающей силой. Чем она лучше этих «статистов»? При чём тут вообще они? Её душевное равновесие качалось уже неделю. Глупо и малодушно винить целый мир в своих бедах. Попадая на распутье, принимаешь решение, к которому подсознательно тянулся всё это время. Судьборешающую монетку следует бросать в любом случае. Пока она падает, понимаешь, в какому варианту склоняет больше. Судя по всему, монетка Мии упала на ребро. Она не могла найти гармонию в себе и злилась на всех вокруг. А её бесконечные бегства от признания проблемы − безнадёжные попытки сбежать от себя. Покинув уборную, Мия не спешила возвращаться в главный зал. Прогулка по коридорам показалась хорошей идеей. А ещё лучше − подышать свежим ночным воздухом. Левое крыло клуба вело на балконы. Мия юркнула под тяжёлую портьеру, запутавшись в толстых складках ткани. Внимание привлекли подозрительные шорохи, а потом и голоса. Воркуя, они сплетались друг с другом, как тела любовников. Мужской голос был Мие до боли знаком. Не нравится мне всё это. Мия отодвинула мешающую занавеску, чтобы в поле зрения наконец-то попали две фигуры. − Ой! − она отскочила назад, чуть не врезавшись в официанта с подносом. − Прошу прощения, − уже стоя за шторой, сказала Мия Ксандру и его спутнице. Деталей она не рассмотрела. Но суть выхватила точно. Ситуация показалась беззаконной и абсурдной. Девушка рядом с Ксандром − определённо не София. Что они там делают? Действительно, что. Прямо не догадаться. Нет, бессмыслица какая. Ксандр и София − пара. Он бы не стал… Или?.. Вот же лицемер! София красивая, воспитанная, утончённая, одевается вне маятника моды, сохраняя индивидуальный стиль. И явно не заслуживает такой подлости. Это не твоё дело! Мия критически осознала, что Ксандр не позаботился о приватности. И её появление на балконе его не особенно взволновало. Между тем, вампирское чутьё позволило бы ему быстро среагировать на приближение ненужного свидетеля. Должно быть, я чего-то не понимаю. Так и не найдя объяснения происходящему и не примирившись с ним, Мия решила, что лучше вернуться в главный зал. Поражённая и рассеянная, она случайно пропустила нужный поворот и оказалась у выхода из клуба. Не долго колеблясь, Мия вышла за дверь. Вечерний воздух тут же остудил разгорячённое горло. В конце августа температура в этих широтах стремительно падала. На примыкающей к клубу парковке собирались автомобили, в которых всё прибывали вампиры. Мия стояла у подножья заведения, едва поспевая за хаосом мыслей. Стоит ли рассказывать Софие об увиденном? Мия сомневалась, что их дружба предполагала такого рода откровения. Имеет ли она право вмешиваться? А молчать? Пожалуй, при любом раскладе предстоит договариваться с совестью. Вскоре Мия вернулась в клуб. Увлечённые светскими беседами гости небольшими группками стояли вдоль стен. Мия присоединилась к Виктору, беседующему с каким-то древним вампиром. Судя по внешнему виду, тот застал как минимум Столетнюю войну. Закончив разговор, Виктор обратился к супруге: − Всё в порядке? − Да. − Скоро поедем. К счастью, вечер для них в самом деле закончился быстро. Дорогу домой сопровождало уже привычное молчание. Мия заранее знала, что Виктор закроется от неё. Поэтому из вредности закрылась первой. Это такое соревнование, каждый раз. Такая излюбленная игра во взаимоиздевательства. По пути в спальню она скинула обувь и прямо в вечернем платье легла в постель. Сплетения эмоций выжали из неё все соки. Она чертовски устала распутывать этот клубок. Виктор поднял небрежно разбросанные туфельки и аккуратно поставил их друг к другу. Какое-то время он молчал у кровати. Мия ощущала затылком его пристальное внимание. − Я уеду на всю ночь. По негласному кодексу в спальне запрещалось выяснять отношения. Это зона свободная от скандалов. Но правилу сегодня было суждено пойти прахом. − Опять? − нападение в тоне прозвучало ощутимо. − Тебе и это теперь не нравится? − Как проницательно с твоей стороны. − Я ночное существо, Мия. Обитатель тьмы, её порождение, − ответили отчуждённо. Чёрт! Вот всегда он так. Чуть что, сразу своей сущностью обороняется. − Ты вернёшься в клуб? − Мия наконец обернулась. − Нет. Дважды чёрт! − Тогда куда ты идёшь? Игнорируя жгучий взгляд за спиной, Виктор вошёл в граничившую со спальней гардеробную. − Ты мог бы хоть иногда оставаться со мной. Мия понимала, что намерено наказывает Виктора. Навешивает на него собственную тяжесть, растерянность, горечь и боль. Из мира своего выталкивает его, в отместку, словно он виноват, словно заслужил. И справедливо наблюдала в его поведении отражение собственной обиды. Несмотря ни на что, Мия не хотела этой ситуации. Не хотела такого сосуществования, фальшиво поименованного семьёй. Не хотела в своём доме обстановки, где даже самый невинный взгляд или слово становятся причиной проблем. Они с Виктором всегда друг друга слушали и слышали. Они давно научились разговаривать. − Это подождёт, − чёрство заключил он, перебирая ряд педантично вывешенных рубашек. Мия обомлела от такой неожиданной бестактности. Обычно Виктор не обзывал мелочами её тревоги. − У тебя голод? В карминовых глазах искрились пляшущие языки пламени. И этот огонь не был тёплым и уютным, каким Мия привыкла его видеть. − Идёшь закончить начатое? Вчера я тебе помешала. Сменив рубашку, Виктор принялся методично застёгивать пуговицы на манжетах. Мия съёжилась, чувствуя себя безнадёжно маленькой и ничтожной. Я ненавижу, когда ты притворяешься, будто не смотришь на меня. − Ты не ответишь? − Трудно отвечать на вопросы, уже имеющие оценочное суждение. Чаще всего они риторические и исчерпывающие. Ты не хочешь ответ. Ты хочешь поспорить. Виктор почти пересекал предел своего терпения. Его движения и твёрдые черты лица не оставляли на этот счёт никаких сомнений. Только Мия знала его настолько хорошо, чтобы обнаружить все эти скрытые сигналы. Закончив одеваться, он закрыл дверцу шкафа и вернулся в спальню. − Ты не должна была увидеть то, что произошло вчера. − Не должна, но увидела. Что дальше? Радужка тёмных глаз затянулась равнодушным холодом. Так всегда выглядела его оборона. − Почему, когда я прошу тебя явиться куда-либо, ты едва ли слушаешься. Но вот когда тебе следовало посидеть дома, ты тут как тут?! Это не звучало игриво или тепло, «Ах безобразница, что же ты опять идёшь мне наперекор». Это звучало резко иначе, «Какой дьявол дал тебе право распоряжаться своими действиями самостоятельно?!». Мия вскочила с кровати. − Ну извини, что мир не вращается вокруг твоих повелений, а события не всегда развиваются по твоей указке. Прости, что иногда встреваю в твою жизнь и вижу то, что мне видеть не положено. И да: мне это не понравилось. Я не хочу, чтобы ты… то есть… − Чтобы я что? − угрожающе подхватил Виктор. − Пил кровь? − Я не об этом хотела сказать. Чёрные зрачки пламенели угрожающим вызовом и раздражением. − Я не стану оправдываться. Вампирские привычки питания не ненавистны мне, чтобы я каждый раз грыз себя за это. А ты… ты знала, с кем связываешься. Упрёк буквально переводился: «Что именно в слове "вампир" тебе непонятно, девочка?». − Ты не даёшь мне договорить! − возмутилась Мия ломающимся тоном. − Этот счёт не ко мне. Выйти замуж за кровопийцу было и твоим решением тоже. − Я не это хотела сказать! Я не это хотела сказать тебе! Ты слышишь?! Отвернувшись, Виктор отошёл в противоположный угол комнаты. Как бы он ни демонстрировал спокойствие, тема возможного непринятия Мией его вампирской сущности все же задевала его. Поэтому сильная, древняя, но отчаянная злость становилась защитной кольчугой. − Я никому не причиняю вреда. Свою кровь мне отдают добровольно, без последствий для здоровья и за нескромное вознаграждение. Мия вовсе не собиралась обращаться с ним как с преступником на суде. Если она и хотела попрекнуть его, то вовсе не этим. Из последних сил она призывала себя к спокойствию. Сейчас в Викторе говорили голодные инстинкты. И они лишь пытались избавиться от навязчивых раздражителей. Он просто голодный. − Меня не сам факт питания человеческой кровью не устраивает, − довела до конца свою мысль Мия. − А его форма… − О чём ты? Попытки не смотреть на Виктора стали куда заметней, чем прямые взгляды. Загнанное в волнении сердце оглушительно билось в ушах. − Можно в следующий раз твоим донором будет хотя бы не женщина? Условие Виктора удивило. А резкое изумление на его бесстрастном лице всегда очень забавно. − Постараюсь. − Пообещай. − Ложные обещания не делают мне чести. − Мне просто не нравится, как это выглядит. Слишком интимно. Почему именно шея? Есть же запястье, плечо, сгиб локтя. Виктор напряжённо думал, не сводя с неё глаз. Уголки его губ вдруг пощекотала лёгкая улыбка. − Хорошо. Обещаю, больше никаких женщин. Растерявшись от крутого поворота ссоры, Мия тоже невольно заулыбалась. − Правда? − Я когда-то нарушал своё слово? − Нет. Неужели гора сошла со своего древнего убеждённого места! Не иначе в августе пойдёт снег. − Это что сейчас было? − Мия улыбнулась шире. − Полагаю, компромисс − подходящее определение случившемуся. Когда молчание затянулось, Виктор, обозначив окончание разговора, надел оставленный в кресле пиджак. Мия расположилась в проёме двери живой преградой. С угрозой и вызовом подняла прямой упрямый взгляд. Сложив руки в карманы, Виктор долго ничего не предпринимал. Но не выдержал первым. − Долго мне так ещё стоять? Глупости. Он мог легко убрать её с пути, одним пальцем отодвинуть в сторону, если бы пожелал. − Я просто не хочу тебя отпускать. Виктор ждал продолжения её фразы, ждал, какой компромисс прозвучит на этот раз. − Возьми мою кровь, − наконец, предложила Мия. Глаза его тут же недобро блеснули. − Мы уже обсуждали это. − У меня есть регенерация. Моя кровь восстанавливается быстрее, чем у любого другого живого существа. − Исключено. − Почему? − Просто нет. − Объясни. − Я ухожу, − отстранённо отрезал, всем видом демонстрируя, что дальше он говорить не намерен. Обида защипала в носу. Мия посторонилась, открыв путь к отступлению. − Хорошо. Уходи. Давай. Какое-то время Виктор что-то обдумывал. − Вернусь к утру. Надеюсь, к тому моменту ты будешь готова поведать, что с тобой происходит. Мия отвернулась, не желая показывать, как сильно зажмурилась. Она всё повторяла про себя: в нём говорит раздражение от голода. Сама же она была заложницей взбурливших эмоций. Это не они ссорятся. Ссорятся её гормоны и его голод. − Может быть, ты бы и сам заметил, что происходит, если бы чаще бывал здесь. Чувствуя, как лёд под ногами хрустит, она низвергла свою мысль полностью: − Если бы ты посвящал больше времени нашему дому и семье, а не своей работе, ты бы заметил. Ты бы заметил, если бы проводил ночи со мной, вместо того, чтобы просто кормить красивыми словами: «Ах, я всегда здесь, для тебя, в любое время». Если бы ты хоть изредка отрывался от своих важных дел, чтобы трахнуть свою жену, ты бы заметил, что происходит. В голове отозвался голос совести, почему-то интонациями Виктора: «Зачем опускаться до унижений? Опускать до унижений не нужно, всегда есть способ разрешить ситуацию и не закопать собственное достоинство». Виктор стремительно сократил между ними расстояние и повернул Мию к себе. С неожиданной для обстановки лаской прошептал беспомощный вопрос: − Да что же с тобой случилось, ангел мой? Стыд жёг изнутри. Мия мечтала, чтобы земля разверзлась под её ногами и поглотила её целиком. Каждый раз это происходит, этот трагический разрыв между тем, что она хочет сказать, и тем, что говорит. Она ощутила себя загнанной в угол. Ей придётся признаться, а у неё всё ещё нет правильных слов. Мия резко обнаружила странные, неконтролируемые чувства, руководящие её мыслями и действиями. Грудная клетка вздымалась от переполняемого её шторма. «Говоришь, я отталкиваю тебя?» Шагнув к Виктору, она легонько пихнула его. «Отталкиваю? Вот так, да? Теперь и не только словами?». Глупо и бессильно Мия выместила страх через нервное резкое отчаяние. Виктор изумлённо наблюдал за её вялыми попытками причинить ему боль. Он видел её смущение, каприз, сомнения. Он видел её страх. Мия отшатнулась, когда эта мысль окончательно сформировалась в её голове. Она выглядела напуганной, словно её вынудили раскрыть тайну. И пока та окончательно не всплыла, Мия бросилась вперёд и крепко поцеловала Виктора. В один миг она тонула в агонии страха и обиды, а в следующий − падала в лёгкость и спасение. Она окружена ими. Она парила в них. Душа словно очистилась, а сердце снова стало целым. Виктор поражённо застыл. Всего минуту назад его женой владели эмоции, которые к проявлениям нежности не располагали. Но вскоре мужские руки легли на её спину. Виктор углубил поцелуй. Серьёзный и степенный, он растаял, став привычно мягким и любящим. Взяв Мию за бёдра, Виктор ловко приподнял её и прижал к стене. Ноги Мии инстинктивно обвились вокруг его торса, а руки сомкнулись на шее. Она протолкнула язык в его рот, думая о том, что никогда и ни за что не захочет так же сильно чьих-то прикосновений. Когда губы Виктора окончательно перехватили инициативу, Мия всхлипнула от удовольствия, запрокинув голову. Поцелуи опустились на её подбородок и ниже до ярёмной ямочки. − Прости меня, − зашептал Виктор. − Прости, я вёл себя слишком грубо в последние дни. Ты этого не заслуживаешь. Осторожно подхватив Мию на руки, он отнёс её на кровать. − Зачем ты так мучаешь себя? − щёки, лоб, прикрытые веки целовали рвано и бегло, не задерживаясь ни на чём. − Что с тобой, скажи мне. Я не могу больше тебя трясти, я больше не имею права давить на тебя. Скажи мне, что случилось, я всё улажу, я же всё для тебя сделаю. Мия подобрала колени к груди, плавясь от невинных ласк. Виктор аккуратно разжал её кулаки, поцеловав каждый палец. Мия и не заметила, как сильно стиснула их. Затем он убрал с лица её волосы, посмотрев в глаза. − Успокойся, всё хорошо, ты просто устала. Но теперь всё в порядке. Нажатие на сознание было бережным и деликатным. Мягко, оно проверило путь, чтобы ничего не потревожить. Становилось спокойно, будто внутри черепной коробки угомонилась целая стихия. Мия барахталась в собственных мыслях, как в сиропе, когда вдруг поняла, что происходит. Она прикрыла лицо ладонями и замотала головой. − Не смей меня гипнотизировать, Ван Арт! − Прости, − негрубая, но властная сила на сознание тут же отступила, − я просто волнуюсь о тебе. Я хотел, чтобы ты отдохнула и поспала. Мия сконцентрировалась на Даре луны. Ей не хотелось набрасываться, лишь истратиться полностью, вымотаться и ни о чём больше не думать. Виктор без труда блокировал направленный на него морок и ласково, совсем как ребёнка, попросил: − Ну хватит. Мия предприняла ещё одну настырную попытку подчинить его рассудок. − Перестань, пожалуйста, ты и так себя измучила. Не трать последние силы. Будто и не было никакой ссоры, всё существо Виктора выражало трепет. Тот самый, за который Мия однажды полюбила этого вампира. Бывали дни, когда она сомневалась, что он вообще способен на чувства. Убедиться в обратном не раз предоставлялся шанс. Виктор умел чувствовать. Глубоко, мощно, по-живому, почти дико и первобытно. Так, что даже страшно становилось от осознания, как его душа вообще способна столько в себя заключить. Виктор умел выражать эти чувства. По-своему, неповторимо, без оголтелых обещаний. Он мог сказать скупо, всего пару слов, но таких, что выжгут искренностью сердце. Придвинувшись ближе, Мия стала изучать пальцами его нос, скулы, каждую черту. Такие линии сам ветер вытёсывает из незыблемых негнущихся скал. Такие стоят лицом к любым ветрам перемен. И те не в состоянии их ни смутить, ни встревожить. Сколько бы Мия ни спорила с этой непоколебимостью Виктора, она ей нравилась. Она была влюблена в неё, даже если иногда та оставляла её безоружной. Влюблена без остатка. А в перманентном столкновении их с Виктором различий и сходств, его непреклонности и её упрямства, крылось что-то нерушимое и вечное, как время. − Почему не я? Ответь хоть раз. − Мия. Ты беременна. − Не ответ. Я не всегда была беременна. Почему не я? − Потому что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, − Виктор напряжённо держал её взгляд. − Почему ты этого так хочешь? − Не знаю. Проведи свою психологию. − Я тоже не знаю. − Ты знаешь всё. − За одним исключением. Тебя мне всегда сложно разгадать. − Это не нужно понимать. Это нужно чувствовать. − И я чувствую, что это неправильно и не совсем добровольно. − Это абсолютно точно добровольно. Я приняла твою природу. Какое-то время они лежали в тишине. Сон уже утягивал Мию в свои объятия, когда Виктор пошевелился. Мия упрямо прижалась к нему всем телом, выторговывая лишние секунды близости. − Я нагрубила, потому что знала, что тебя это заденет. − А ты хотела меня задеть? − Очевидно. Виктор не впечатлился её ответом. − Ничего, я понимаю. Вернусь, и мы наконец-то поговорим, хорошо? − Нет. Либо сейчас, либо никогда. − Зачем ты так поступаешь? Ты ведь знаешь, что мне нужно уходить. − У тебя есть альтернатива. Виктор всё же осторожно выбрался из её хватки и сел. − Я должен идти. Спустя пару минут внизу хлопнула входная дверь. Сняв платье, Мия достала из шкафа мужскую рубашку. Какое-то время она сминала ткань в кулаках, точно хотела оставить на ней свои отпечатки. Небрежно запихнув её обратно, Мия надела свою шёлковую сорочку и вернулась в кровать. Дом не тревожил ни единый звук, казался чужим, отвергнутым. В огромном особняке, где можно проводить экскурсии, Мия была концентратом одиночества и тоски. Чёртовы гормоны, это всё они, они! Вялотекущие мысли и вовсе впали в спячку. Мия находилась в сладком периферийном состоянии между сновидением и мечтами. В картинках сменяющих друг друга стран она узнала их с Виктором затяжное свадебное путешествие. Самый счастливый период её жизни. Тогда они сделали множество шагов друг к другу, вызволили на свет все свои потаённые тайны и пришли к настоящему доверию. Мия узнала, что Виктор по праву носил титул графа. Он не просто старый вампир и представитель былой эпохи. Он родился в семье благородных кровей. И безупречное воспитание − следствие его чистокровного происхождения. Он аристократ, с младых ногтей привыкший к утончённой пышности. Когда в Кении их с Мией, по чудовищной ошибке, поселили в номер на два класса ниже, Виктор старался держаться терпеливо. Не проявлял свою очаровательную испорченность, но чопорное лицо скрывало тихий ужас от непривычной его статусу обстановки. В том же путешествии Мия узнала, что Виктор испытывает настоящую нежность к Востоку. Это место было особенно близко его сердцу. Мия узнала, что её муж хороший стратег. Придя к власти, он столкнулся с ополчением верных соратников Вуда. Виктор грамотно уладил так и не разжёгшийся конфликт интересов. Те, кого не удалось склонить на свою сторону, были устранены. Все несогласные остались живы и в относительном вампирском здравии. Излишней кровожадностью Виктор не отличался. Мия всегда думала, что её избранник, как настоящий консерватор, неприязненно относится к любым жизненным метаморфозам и трансформациям. Но Виктор оказался довольно гибким к прогрессу. Разве что его взгляды на воспитание не менялись, оставаясь всё так же прочны. И напоследок Мия окончательно убедилась, что Виктор − не только её заботливый мужчина. Он ещё и хищник. Природные катаклизмы внесли в их медовый месяц свои коррективы и отрезали молодожёнов от внешнего мира на целую неделю. Вокруг острова, где обосновалось их временное любовное гнёздышко, за десяток миль не оказалось ни души. На тот момент Виктор давно не выходил на охоту. И Мия впервые увидела в его взгляде голодную зияющую тьму. Тогда она и предложила ему свою кровь. «Я даже этого очень хочу. Я тебя люблю, люблю любую твою ипостась, люблю твою вампирскую сущность. Я бы ни за что не стала тебя переделывать». Застать Виктора врасплох непросто. Рождённая луной не пахла человеком, а значит, она не могла его соблазнить. Поэтому Мия и поймала этот хрупкий момент, когда вампир оказался особенно уязвим и готов слушать её аргументы. Наверное, это всегда было её скрытым непроговорённым желанием: перешагнуть какую-то невидимую черту, стать ещё ближе, выйти на новый уровень доверия. Вся её любовь сконцентрировалась бы в этом таинстве, где она добровольно отдаёт свою кровь. Мия представляла, как это произойдёт. Интимно, сокровенно. И она обязательно сказала бы Виктору, что любит его. Ведь сложно представить более подходящий момент. Но желание так и погасло в своих зачатках. Виктор остался непреклонен. Иногда Мия спрашивала себя о причинах его отказа. Возможно, он не хотел стать зависимым от неё. Возможно, он понял, что именно зависимости Мия и добивалась. Виктор являл собой ненавязчивую натуру, всегда держал небольшую дистанцию, давал пространство, не душил собой. Он был рядом, но так далеко. Позже, в ходе откровенного разговора, Мия призналась, как сильно ей не хватает его временами. С тех пор всё изменилось. Лишь в ходе мелких недоразумений, когда Виктор закрывался от неё, а она от него, Мия снова думала о зависимости. Ей хотелось, чтобы её кровь стала для него самой желанной. Тогда она, жуткая собственница, будет обладать им полностью. Образы понемногу завели её в лабиринт, где Мия наконец сдалась сну. Когда рассвет ласково прижался нежно-розовой щекой к окну, Виктор вернулся домой и тихо лёг в кровать. Так обычно проходили их ночи: Мия спала, а Виктор, над которым не властен сон почти две сотни лет, закрывал глаза и впадал в какое-то забытьё. Он придвинулся ближе, мягко чмокнул рыжеватую макушку. Его соблазнительное присутствие заставило Мию гореть, сделало её проблему более очевидной и болезненной. От распространяющегося по телу жара стремительно таяли остатки самообладания. Виктор был источником её жизненно важной энергии, душой её, сердцем её, кровью её, всей её вечностью. Обернувшись, Мия нависла сверху, заставила Виктора лечь на спину. Прежде чем он опомнился, она накинулась на него с жадными жёсткими поцелуями, пока руки расправлялись с мужским ремнём. Губы Виктора на её губах растянулись в улыбке. − Ты же сказала, что не разговариваешь со мной. − Я и не собираюсь с тобой разговаривать. Приподняв сорочку, Мия выгнулась на гибком твёрдом теле. Ладони Виктора огладили её голые бёдра, талию, ягодицы. На его красивое лицо обрушился новый шквал вороватых поцелуев. В ответ он успевал только мягко касаться губами участков кожи, к которым получалось дотянуться. Сбросив на пол сорочку, Мия сунула пальцы под резинку мужского белья. − Ты это серьёзно? − Мне нужно. Ты хоть представляешь, что сейчас творится с моими гормонами? − Разве это не позже происходит? − Думаешь, я вру тебе? − Конечно нет! Хочешь, я… − Тс-с! − Мия… − Ш-ш! Я не разговариваю с тобой! Гормоны послужили ей верную службу, победив гордость. Долгожданное ощущение горячей плоти внутри сорвало с её губ стон облегчения. Голодная спешка заставила Мию двигаться порывисто, ненасытно. Как спущенный с цепи зверёк, она извивалась, с безумством цеплялась за плечи Виктора, оставляя на них быстро белеющие следы. Губы саднили от грубых поцелуев. Но Мия боялась остановиться и отдать момент какой-то мелочи, что может помешать. Пока все проблемы остались за пределами кровати, во всём мире были только они вдвоём. Для Мии существовал только он, его дыхание, ласки и пальцы, зарывшиеся в её волосы. А она существовала для него.