Одна сатана

Кабинет Софии походил на саму хозяйку − сдержанный, лаконичный, утончённый. Мия цедила уже вторую чашку чая. Голова была переполнена посторонними мыслями. Делясь обстановкой в «Новой жизни», вампирша, по сути, переливала одну и ту же воду из ладошки в ладошку. Но Мие льстило, что её до сих пор вводят в курс дел. Несмотря на подорванный авторитет, в глазах фон Гельц Мия оставалась знаковой фигурой этого места. − София, подожди, − на полуфразе прервали её. − Моё хорошее отношение к тебе не позволяет молчать и дальше. Я должна тебе кое-что рассказать. Подобные предисловия у любого спровоцировали бы дискомфорт. Сидящая же за чайным столиком фон Гельц осталась спокойна. − Слушаю тебя. Мия смешалась. Пауза обостряла ситуацию, поэтому она поспешила продолжить. − В прошлую пятницу, здесь, я видела Ксандра в компании… Я не разглядела толком, но… − в лёгких резко кончился воздух. − Но он точно был с… Кем-то… − С другой? − подсказала София. − В тесном общении? Мия удивлённо застыла. − Ты знаешь? В ответ на суетливую горячность София сухо улыбнулась. − Вероятно, следовало сначала переговорить с ним, а уже потом с тобой. Но у меня обострилось чувство женской солидарности. И потом, это он должен был первым подойти, попытаться убедить меня его не выдавать, я не знаю… − Не волнуйся. Ты поступила верно. Мия не исключала, что София настроится негативно против неё. Как правило, гонца с плохими вестями убивают. Фон Гельц поводила пальчиками по шёлку своего изумрудного платья. Её беспристрастность стала для Мии полной неожиданностью. − Ты такая спокойная. − Просто нет оснований для драмы, − держа царственную осанку, вампирша подлила ещё чая. Неудобства от прикованного к себе внимания она никоим образом не выражала. − Он для меня − всё. Как и я для него. Мы можем бегать друг от друга по свету. Жить на разных континентах десятки лет. Встречаться с другими, возвращаться и снова уходить. Но я умру за него. А он − за меня. Всё остальное − утеха. Я знаю, кому он по-настоящему предан. Мие вдруг показалось, она ничего не знает о смелости. Сколько мужества надо иметь, чтобы не впасть в отрицание. София не просто заявила, что делит своего избранника с другими. Она признала, что это не поменяло его ценности для неё. − И тебе действительно всё равно? − уточнила Мия. Глупо делать выводы, не видя ситуации целиком. Просто она представить не могла, что позволит чужой женщине приблизиться к Виктору. Одна мысль об этом провоцировала горячий гнев. И Мия была уверена, её супруг относился к полигамности с той же категоричностью. − Удивлена? − У нас просто всё по-другому, − ответила Мия от неуверенности тихо. Но вампирский слух Софии уловил фразу. − Так и должно быть. Вы другая семья. У вас иные отношения. Мия задумалась. Всё же, она чего-то не знала в этой вечности. − Заранее прости моё любопытство. Учитывая происходящее последних дней, у меня сложились некие выводы. Я бы хотела их развеять или подтвердить. Тебя стало тревожить твоё положение, не так ли? − София всегда формулировала вопросы тактично, оставляя путь к отступлению. Её удивительное желание опекать супругу дорогого товарища показалось Мие трогательным, располагающим к доверию. − Все вокруг знают, чья я жена. Это немного угнетает. Она ждала горячих и напрасных разубеждений или дипломатичного закрытия темы. Но София снова удивила. − Да. Все знают. И всячески на твой статус указывают, хотя именно ты должна это делать. Это твоё оружие. Не отдавай его. Ставь свой статус во главу стола до того, как другие вывесят его ярлыком и упрёком. Кроме того, открыто высказываться позволяет себе только Гилберт. Далеко не от большого ума. У данного экземпляра начисто отсутствует понимание, с кем вести дружбу, а с кем − войну. Но эта нелепая ситуация не продлится долго. В случае, если хочешь ускорить процесс, я всё ещё советую пожаловаться Виктору. − Умом я понимаю, всё это мелочные поддёвки, да и только. Но не умею я в нужный момент вооружаться твёрдой рассудочностью. Меня шпильки задевают, так, что я теряю всякую способность что-либо анализировать. − Всех они задевают. Но уважающая себя личность внешне всегда держится особняком. Помни: тебе просто завидуют, и не поддавайся провокациям. − Ну нет! − возмущение вспыхнуло, как угли костра от порыва ветра. − Это вообще полнейший абсурд и клише. Завидуют мне? Гилберт сам хотел замуж за Виктора или что? − Не исключено, − губы фон Гельц иронично изогнулись. Мия устало скрестила руки на груди. − Статус любимой жены, которая пригрелась к авторитету мужа, никогда не был завидным. − Брось. Настоящее влияние имеют жёны правителей, а не сами правители. Просто время от времени им нужно угождать, доказывая свою верность. − Ужасное положение. − Отнюдь. Слаб в этом раскладе как раз тот, кто готов ради короткой ласки положить к ногам женщины весь мир. Это они у нас на коротком поводке. Но мы им об этом не говорим. Мия с лукавой улыбкой покосилась на вампиршу. Поняв, что её подловили на откровении, София подвела итог уже сдержаннее: − Так или иначе, настоящую власть имеют не лидеры на троне. Самые влиятельные те, кто стоит сразу за троном. Мудрые подсказчики. − И это ты, София. Ты его права рука, ты стоишь за этим троном. − Нет же! Это ты. Настолько обнадёживающее заявление Мия не стала комментировать. − Даже у самой сильной личности найдутся болевые точки. И твой избранник не исключение. Именно ты имеешь над ним власть. Ты, его жена, которая носит его ребёнка. И его слабость − твоё превосходство. Вот оно твоё настоящее положение. − Не знаю, − ещё сомневалась Мия. − Одно твоё слово, и он выполнит всё, что попросишь. Просто попроси. Он захочет это сделать, ему будет приятно. София без скромности добавила ещё аргументов: − Ваше свадебное путешествие длилось три месяца. Да за это время мир мог рухнуть без своего Князя, а ему было всё равно. Вряд ли он растянул каникулы по собственной инициативе. За свою вечность Виктор успел не раз посмотреть свет. Значит, дело в тебе. Он исполнял твою прихоть. − Но я правда не просила. − А вот это уже и несущественно. − Наверное, я слишком мало живу и чего-то не понимаю. − Наверное. Но однажды ты окончательно уверишься: нет в жизни ничего дороже того, кого любишь. Ты отдашь ему всё: свою власть, свои богатства, всего себя. Лишь бы сохранить его покой. Иногда Мия думала, её упрямство настолько велико, что она готова отрицать факт своего рождения. Оба рождения. Но сейчас характерная ей непреклонность посторонилось. София не оставила ей шанса, а поддержка оказалась как нельзя кстати. Словно именно её, такой трезвой и прозрачной, Мие не хватало всё это время. . Который вечер подряд Виктор проводил дома. Причиной тому − то ли недавние претензии к его трудоголизму, то ли Ван Арт взял за обязанность держать свою эмоционально нестабильную жену в пределах видимости. Он по обыкновению читал перед камином, вытянув ноги на банкетке. Лишь внешне оставаясь равнодушным, Виктор чуял всем своим вампирским существом чужое присутствие за спиной. Упрямец! Ради всего святого! Показной игнор раньше был присущ исключительно Мие. Ван Арт понабрался от неё не самого лучшего. Несмотря на очевидную обиду, она ловила себя на предательской мысли: в супруге ей настолько нравилось всё, что Мия начинала невольно отрицать каждую его симпатичную черту. Из вредной отчаянности она несправедливо злилась на него так же сильно, как и тянулась к нему. Холодная война в их доме грозилась продлиться ещё столетие. А неприязненным чувствам свойственно накапливаться, пока те всё внутри не отравят своим ядом. Это необратимо, если вовремя не остановить. Поборов сомнения, Мия присела на подлокотник занятого кресла. Виктор поднял лицо. Свет пламени лёг на красивые очертания. Мия ласково коснулась тёплой от жара огня щеки. Накрыв её пальцы своими, Виктор доверчиво потёрся о её ладонь. − Как мало тебе нужно сделать, чтобы моё сердце оттаяло, − с нежностью заговорил он. Мия опустила глаза. − Прости меня. − За что? − произнёс Виктор тоже виновато. − За что-нибудь. Мне очень нужно, чтобы ты простил меня. − Я и не сержусь на тебя. Нет причин извиняться. В необъяснимой слабости ощутить себя маленькой и беззащитной, Мия забралась Виктору на колени. Книга в его руках безжалостно переместилась на пол. Виктор был сражён такой искренней простодушной тягой к нему. Трудно представить более прочувствованные извинения. − Гормоны? − Угу. − Понимаю. Хорошо, ангел мой. Ты прощена. Ты ни в чём не виновата. Не переживай об этом ни минуты. С необузданным восхищением Виктор стал мягко расцеловывать её щеки. − Я так рад, что ты подошла, что ты снова со мной, я очень этого ждал, − шептал он, словно хотел унести её в свою тишину. Только Мие под силу повлиять на строгую к собственным принципам натуру Виктора. Ей не обязательно сочинять убедительную речь для примирения. Стоило только подойти. Остальное Виктор всегда сделает сам. Она поластилась всем телом, ощущая себя до трепета хрупкой в чужих руках. Ягодицы провалились между мужскими бёдрами. Ёрзать стало ещё приятнее. Кончик носа отодвинул от уха чёрную прядь волос. Губы запечатлели поцелуй на виске, коснулись подбородка и шеи. Виктор насмешливо фыркнул, верно растолковав намерения в свою сторону. − Ах вот что тебе было нужно. − Как бы я на тебя ни злилась, я тебя всё равно хочу. И это так сильно бесит, знаешь? Наслаждаясь теплом, тишиной и запахом тлеющих поленьев, Мия отдалась захватывающей близости, по которой успела истосковаться. − А вот ты теперь меня совсем не хочешь, − почти с детской привередливостью пожаловалась она. − Что ещё за новости? − Куда подевался Виктор из медового месяца, который приставал ко мне каждый божий день? Заявление поставило его в ступор. − Конечно, я же теперь с каждым днём становлюсь непривлекательной, − тонкому горестному голоску Мии позавидовали бы самые милые диснеевские создания. Было неясно, Виктор изумился из-за неожиданно поднятой темы или её щекотливой откровенности. − Я всегда считаю тебя привлекательной. Любовь конечно, слепа, но не настолько же. − Но ты меня больше не хочешь. Из-за постоянной тошноты, да? Ну разумеется! Я ходячий кошмар. Меня стошнило даже на тебя, − не унималась Мия. − Думаешь, меня воротит от тебя? − Нет, это не так. − Я извинилась миллион раз. Ты обещал никогда не вспоминать тот случай. − Это ты вспомнила. − Я перестала быть женственной, это так. − Мне буквально сложно поверить в то, что я слышу. Ты всегда красива. В тебе заключено большое женское начало. К тому же, ты беременна, быть более женственной просто невозможно… И хоть Мия в самом деле стала меньше себе нравиться, безусловная любовь Виктора вселяла уверенность. Ведь единственный, кто имел значение, считал её красивой. Она накрыла всё ещё шевелящиеся в разговоре губы своими губами. Ладони скользнули под воротник чёрной рубашки, чувствительные соски потёрлись о его грудь. − Мия, − сквозь поцелуй запротестовал Виктор. − Я вообще-то объясняюсь… От желанной близости её щёки запылали, контрастируя с привычной бледностью кожи. Мия наверняка выглядела безумной, в её глазах появилось нечто дикое, как во взгляде зверя, которого оторвали от трапезы. − У меня гормоны бушуют. Так что снимай свои хорошенькие штаны, пока я снова не фонтанирую ужином. Едва она произнесла это вслух, в районе солнечного сплетения неуютно поёрзала дурнота. Мия болезненно простонала, уложив вмиг потяжелевшую голову Виктору на плечо. Он взял её ладони и с любовью поцеловал каждую по очереди. − Мне так жаль. Будь я во власти разделить с тобой эту непосильную ношу, забрать эти мучения себе, я бы сделал это. − Уже представила, как ты фонтанируешь кровью. − Мия! − тон Виктора стал недовольно предупреждающим, ведь его слух потревожила лютая пошлость. − Прости-прости. Кожу на месте успокаивающих прикосновений покалывало, отчего та мгновенно покрылась мурашками. Премерзкое ощущение, словно в желудке мешают черпаком, вскоре уменьшилось. − Едва пропадает тошнота, мне хочется съесть вселенную и забраться на тебя сверху, пока снова не затошнит. − Моя девочка, − пожалел Виктор, погладив её по макушке. − Это ты во всём виноват, − чуть ли не захныкала Мия, выражая весь спектр своих нечеловеческих страданий. − Конечно я. − Ну, ты уж постарался. − Прости, пожалуйста, − её тело утешающе раскачивали в крепких объятиях. − Кто тебя просил? − увлечённая стенаниями Мия тянулась за влекущим мужским голосом. − Наделал делов. − Прости меня. − Ну хватит уже извиняться! Виктор сцеловал жалобы с её губ. Мини-истерика Мии резко кончилась. − Токсикоз должен закончиться к тринадцатой-четырнадцатой неделе, но всё индивидуально. Хорошо, что медицина шагнула вперёд, и мы располагаем этой обнадёживающей информацией. Ты родилась в лучший период истории человечества. Проблемы и сегодня есть, но они незначительны по сравнению с повальными эпидемиями, социальным дарвинизмом и довольно сомнительным качеством жизни столетие назад. Мы застали эпоху, когда за последний век была приложена масса усилий, чтобы добиться удобств. − Знаешь, − Мия поморщилась. − Совсем не полегчало. − Знаю. Жалуйся, сколько душе угодно. Я готов слушать. Это единственное, что я в силах сделать для тебя. Впрочем, ещё я могу немного компенсировать героические мучения. Исполню любой твой каприз, только скажи. − Тебе известно, чего я хочу. Пансионат в западном округе. Виктор вздохнул. Подушечки его пальцев начали лениво рисовать круги на её спине. − Не всё так просто. Вуд конечно оставил после себя проблем. Но каким бы плохим правителем он ни был, принятые под чужим началом законы он не нарушал. Это вопрос кодекса. Я тоже не имею морального права менять под себя конституцию и закрывать глаза на предписания моих предшественников. Земля, о которой идёт речь, как раз тот самый случай. Но я подумаю, что можно сделать. − Почему ты так резко раздобрел? − Обожание своей супруги чудесным образом уживается с доверчивостью и слабостью перед ней. Мия приподняла подбородок, соглашаясь на поцелуй. Каждый дюйм её лица снова принялись изучать невесомыми ласками. − Виктор? − М? − Сколько тебе лет? Его смех не сбил её с намеченной цели. − Я была очень внимательна к твоим неосторожно освящённым фактам из жизни, и примерно представляю цифру. Но хочется знать точно. − Давно не считаю, сколько мне исполняется. Это бессмысленность. − Но ты же помнишь, в каком году родился. − Да. − Ну вот. − Ну вот этот вопрос и стоило озвучить. Мия надула щёки, испытывающе уставившись на Виктора. Склонившись к её уху, он зашептал. Вычислительный процесс занял какое-то время, затем Мия ответила обещанной реакцией: − О-го. − Слишком стар для тебя? − Чудовищно. Прикрыв глаза, Мия растворилась в невероятном ощущении соприкосновения тела с телом. Казалось, голова в тягучем тумане − последствие затяжного нервного напряжения, сменившегося сегодня долгожданным покоем. − Я больше не вытерплю. А это только начало. − Конечно же вытерпишь. Ты боец по натуре. − Спасибо, что не сказал: «Все через это проходили, и ты пройдёшь». − Факт того, что муки беременности преодолеваются столько же, сколько существует мир, не умаляет твоего героизма. Мия хотела казаться скромнее. Но её всё равно охватила неудержимая гордость за себя. − Прости, что столько дней пренебрегал тобой. Я не хотел давить, так же, как и оставлять тебя одну. Но между тем, чтобы утратить твоё доверие или усмирить своё беспокойство, я справедливо выбрал второе. − Ты закончишь сегодня извиняться? − поборов улыбку, проворчала Мия. − Не далёк тот день, когда я научусь пользоваться твоим чувством вины. Ощущение длинные пальцев, перебирающих волосы, заставили её почти заурчать. − Тебя же не только твоя беременность волнует, правильно? Мия потёрла кулаком глаза. Привлекая к себе внимание, Виктор настойчиво убрал её руку от лица. − Мы всегда принимаем решения вместе. Ты можешь поговорить со мной даже о пустяках, если те беспокоят тебя. Не важно, сколько мне лет. Не бойся быть непонятой и отвергнутой. Ты не одна. И никогда не останешься одна. − Я знаю. − Признайся мне уже. Что с тобой происходит? Ты сама не своя. − Тебе не понравится то, что я скажу, − застенчиво произнесла она. Робость в голосе прозвучала иррационально, учитывая, что они оба знали, какой упрямицей Мия являлась. − Неважно. Я за тебя. Даже если против целого мира. Виктор постарался не показывать, как сильно его заботит поднятая тема. Всё, чтобы Мие было легче продолжать. Они снова приблизились к корню проблемы. Ни уклоняться от прямой лжи, ни сворачивать разговор Мия на этот раз не собиралась. − Иногда мне сложно. Сложно быть твоей спутницей. Сложно в окружающем нас обществе. Иногда мне кажется, все мои заслуги сводятся к замужеству. Это угнетает. Мне стыдно признаться. Грех ведь жаловаться. Никаких видимых проблем у меня не существует. Я занимаю завидное положение, которому бы любая позавидовала. Неблагодарность мешает мне по достоинству оценить его. Насколько же болезненно отозвалось в душе признание. Постыдный секрет. Она ни разу не озвучивала его целиком. В полной мере не смела мысленно сформулировать его даже для себя. Пересадив Мию в кресло, Виктор встал. Он притворился, что всего лишь хотел подкинуть поленьев в камин. Затем и вовсе отошёл к дальнему окну. Да, именно этой реакции я и опасалась. Молчание слилось с треском огня. − Ты жалеешь о чём-либо? − Никогда! − выпалила Мия. − Но есть вещи, которые не зависят от нас, как бы идеально наши отношения ни складывались. Наверное, я стала слишком сентиментальной. На данный момент у меня не получается игнорировать завуалированные насмешки в свою сторону. Фигура у окна медленно обернулась. − Некоторые личности из окружения будто чувствуют мою слабость и пользуются ею. Они унижали меня… На вампирской скорости Виктор оказался рядом, буквально растворившись с того места, где стоял секунду назад. Он навис над Мией. Глаза его угрожающе блестели. − Кто? − ни то зловещий шёпот, ни то шипение сорвалось с его губ. Воздух напитала глухая убийственная ярость, какая присуща только хищнику. В ней сосредоточилось полное угрозы предупреждение. Острое, режущее, подобно ножу, проникающее в сознание. Исходящая от Виктора опасность не вязалась с красивой наружностью. И эта контрастность всегда заставляла кровь Мии бурлить. Попятившись ближе к камину, она буквально ощутила себя меж двух огней. И не знала, какой из них пылает сильнее. − Назови их имена. И, обещаю, они пожалеют о каждом слове. Где это происходило? На обманчиво сдержанном лице Виктора проглядывалась нетерпеливая свирепость. Но он знал, не время и не место её проявлять. Ситуация спровоцировала в Мие волну странного подъёма и возбуждения. − В «Новой жизни», например… − Ещё и в моём клубе! Кто посмел? Имена! Клянусь, им мало не покажется. Мия покачала головой, точно заколдованная, не смея отвести глаз. Красивое лицо Виктора всё ещё не портили ледяные черты. Это выглядело жутко сексуально. − Ты должна мне сказать. Если мою жену унижают, я вынужден принять меры. Это ясно? Виктор упёрся кулаками в подлокотники. − Это ясно? − повторил он с нажимом. − Нет. Нет. − Нет? Ей показалось, её гипнотизировали, но Мия знала, что это не так. Её пальцы легли на мужские предплечья, пробрались под закатанные рукава рубашки. Виктор был твёрд и напряжён. Но прикосновение привёло его в чувства. Мия улыбнулась. Резкая перемена его настроения была вызвана ею. Но и она же стала причиной его смирения. Приятно до одури. Всё равно, что добиваться от горы начихать на принципы и сделать шаг к Магомету. − Сядь, пожалуйста. Опустившись в кресло, Виктор снова устроил её на своих коленях. − Я не хочу ябедничать. Не хочу довольствоваться уважением, которое получу после того, как ты пригрозишь всем расправой. Не хочу быть той, кому влиятельный муж пробивает дорогу, и никогда не хотела. − Ты всего добилась своим умом и упорством. − Я входила в открытые двери. Ты их открыл. Благодаря знакомству с тобой мне шли навстречу, а мой карьерный путь прокладывался так просто. − Издержки быть моей женой, − это бы прозвучало банальностью из уст любого другого. Но с лёгкой подачи Виктора Мия ощутила во фразе свою значимость. Она вдруг сочла неверным рассуждать о цене, которую платила за брак с лучшим на свете мужчиной. У всего на свете есть цена. Немного успокоившись, Виктор подобрал слова: − Напрасно ты преуменьшаешь свои заслуги. Все, кто тебя сегодня окружает, в большинстве своём ничего не достигли самостоятельно. И важного ничего не придумали. Они не спасли человечество. Не помогли ни единой душе. В своё время каждый из них просто заводил полезные знакомства и шёл в открытые двери. Влияние превыше всего, а уже потом капитал. Но и богатство ценно, пока оно на тебя работает. Смысл не в том, что ты накопишь много денег и сядешь сверху на гору своего золота. Деньги имеют вес, только если их тратить. И тратить с умом. Например, сделать кого-то обязанным или купить нужное тебе расположение. Влияние тоже само по себе не представляет значения. Им так же нужно уметь пользоваться. И самое важное, Мия: нет никакого прока в том, чтобы игнорировать ступеньку для старта. Не пренебрегай ею. Говори с неё. Используй свою платформу для пользы. Твоё слово, будь оно хоть трижды правильным, не услышат, пока ты никто среди ораторов. Твоё важное слово просто потонет в гуле других голосов. Да и говорить легче, когда тебя слышат. А уж если слышат, то можно переходить даже на шёпот. Вот так работают открытые двери. Какая разница, кто их открыл. Дальше тебе всё равно придётся двигаться самой. И никакое громкое имя супруга долго тебя не продержит на плаву. Поверь, абсолютно непринципиально, каким образом тебе достался голос, ступенька или статус. Они − всего лишь шанс начать. Всё остальное − личная заслуга. А насчёт насмешек… За вечность тебе не раз попадутся заносчивые глупцы, которые поставят под сомнение твою роль. Ты верно подметила, они чувствуют твою слабость и питаются ею. Но за оскорблениями всегда стоит желание подняться за чужой счет. У состоявшейся личности никогда не возникнет мысли кого-то унижать. Позже ты научишься не зависеть от чужого мнения. Но а пока дай мне разобраться со всеми обидчиками. Некоторые уроки должны быть жестокими. А некоторые капризы моей жены должны быть удовлетворены. Мия потрогала свои щёки, обнаружив слёзы. Чёртовы гормоны. Она доверчиво опустила голову, давая понять, что подумает над сказанным. − И ещё кое-что. − Да? − Плохая из меня вышла жена. − Ты замечательная жена, − с искрой негодования запротестовал Виктор. − Ты понимаешь, о чём я. Я не смогу сидеть в этом доме, как живая реликвия, от безделья скупать всякое барахло, издавать бездарные романы или уродливые брошки. Это не для меня. − Я знаю. Если бы я хотел хорошую жену, в твоём прихотливом понимании, то не женился бы на столь строптивой девушке, − подняв её лицо, Виктор стёр с него слёзы большими пальцами. − Ты моя спутница, мой лучший товарищ, моё всё. То солнце, то метель. Ты изменчива, как времена года. За это и люблю*. − Значит, я тебе товарищ? − Из всего ты услышала только это? − он тихо хмыкнул. − Ты даёшь мне то, что другие боятся − критику. − Тебе и это теперь нравится? − От случая к случаю. Мия хохотнула, вытирая мокрый нос о запястье. − Пожалуйста, помни: я всегда на твоей стороне. − Спасибо, − она с неподдельной благодарностью обняла его. − Но позволь мне самой разобраться с обидчиками. Я уже придумала, как. − Тебя оскорбляют, я не останусь в стороне. − Вик, − твёрдой паузой она обозначила свою категоричность. Так всегда делал он. − Пожалуйста. Глаза его мерцали неодобрением. Это восхищало больше, чем пугало. Мия понимала, Виктор похож на неё, а значит, от своего не отступится. Поэтому и просила лишь не вмешиваться напрямую. И уж это он мог ей пообещать. − Ты когда-нибудь начнёшь меня слушаться? − тяжело зашептал Виктор в её шею, заставив задохнуться. − Нет. Нет. Зрение вдруг выцепило книгу на полу. Мия подняла её, раскрыв на первой попавшейся странице. − Хемингуэй, − пояснил Виктор. − Он романтизировал старость. Когда вы чувствуете вкус любимого вина − это прекрасно. Когда вы слышите любимую музыку на испанских улочках − это замечательно. Когда вы можете окунуться в холодное море в жаркий день и отдаться морскому бризу − это невероятно, есть любимую еду − здорово. Когда вы можете поговорить со старыми друзьями − уютно и приятно − это и есть то, ради чего мы живём. Что остаётся старику-долгожителю, который не чувствует вкус и аромат любимого вина, не может расслышать любимую музыку из-за глухоты и дойти до прохладного водоёма в жаркий день? − С чего это ты начал думать о старости? − Сам себя спрашиваю. Должно быть, мой старческий мозг переосмысливает своё существование. Мне вскоре предстоит узнать новое удовольствие, какого я пока не испытывал. И его подаришь ты. Мия улыбнулась. − Почитай мне. Я соскучилась по твоему голосу. Любимый тембр зазвучал привычно убаюкивающе, несравненно мягко. От сладкой меланхолии Мию отвлекла неожиданная идея. − Давай съездим домой в Бельгию? Ею завладели мечты о рассветах и закатах в замке. О том, как солнце, то вставая над горизонтом, то скатываясь к нему, купается в блеске влажных от росы яблонь и старого мирта. Улыбка тронула уголки глаз Виктора. − Я счастлив, что ты считаешь домом мой дом. Разберусь с делами в ближайшее время, и отправимся в путь. − Спасибо, − Мия указала на страницу, − продолжай. − А ты закрывай глазки. История ведала об увешанных шишками и сверкающих белым хвоях. Об узких снежных оврагах и скалах, холодном зимнем ветре, что подобно зверю голодно носится по долине. О жалящих кожу порывах метели, воющей между хребтов. О покрытых ледяной коркой валунах. Здесь, окутанной теплом, Мие было уютно слушать эту холодную повесть. Не существовало места на земле желаннее. И райские кущи не стали бы заменой. Где-то между сном и реальностью она ощутила, как поцелуй коснулся её волос. − Виктор, − Мия открыла глаза, уложила ладони живот, − это мальчик. Они не обсуждали половую принадлежность их ребёнка и свои предпочтения. На вопросы Мии Виктор всегда отвечал одинаково: «Неважно, кто. Это же мой ребёнок». И сейчас момент его счастья был связан с самой новостью. С самим напоминанием, что это всё происходит на самом деле. Что встретились два мира. Две клетки. Чтобы зародилась новая жизнь и стала началом и бесконечным продолжением. Виктор с восхищением смотрел на Мию. Его открытая улыбка оголила кончики клыков. − Я могу ночь напролёт читать сонеты, самые прекраснейшие из слов. А ты скажешь всего два и прозвучишь в стократ красивее. Она ещё не знала его губ такими настойчивыми и требовательными, жаркими, жалящими и властными. − Когда тебе сказали? − Сегодня. − Почему ты не взяла меня с собой? Мия тяжело вздохнула. − Ну потому что я хотела, чтобы ты потом взбесился. Вот, бесись. − Немного полегчало? − Да. − Это главное. Мия погладила его по щеке, и Виктор накрыл её руку своей. Отлаженный, бессознательно-ментальный жест, словно они тренировались так делать. Они наконец встретились после долгой разлуки, по-настоящему, лицом к лицу. Не имело значения, насколько затянулось расставание. Ведь встретиться лицом к лицу не так-то просто, если вы смотрите в одном направлении. . Утром на столе ждали цветы цвета солнца и записка. «Ирисы, вопреки популярной трактовке, означают не только дружбу (хотя я и считаю тебя своим лучшим другом). Согласно книге "Селам или язык цветов", ирисы буквально говорят: "Зачем ты нарушила покой моего сердца?". Но именно жёлтые соцветия преподносят для выражения восхищения. Когда передо мной встаёт какая-то трудность, я часто спрашиваю себя, а как бы поступила моя жена. Эта волевая девушка, что бы она сделала? Поэтому цветы не для лести. Они несут смысл именно того, что хотел сказать: "Я восхищаюсь тобой". Поступай так, как посчитаешь нужным. А я на твоей стороне. В.» . В кабинет вампирского Князя чинно постучали. − К вам пришла Рождённая луной, − известил открывший дверь секретарь. На секунду Виктор удивился такой церемонной формулировке. Логика подсказывала, кто именно его посетитель. Но слух всё равно укололо. − Пусть войдёт. Вскоре Мия переступила порог кабинета, поцокав каблучками своих лодочек. − Ну у вас и охрана, Князь. Еле прорвалась. А Артур и мёртвого заболтает, − без вступлений и длительных приветствий она уложила бумаги с сумкой прямо на стол, за которым восседал глава местных вампиров. Виктор сохранил достойную бесстрастность. − Они несут свой долг. Ведь на встречу со мной принято записываться. − Я записывалась. Он в задумчивости потёр губы. − Меня предупредили о твоём визите только сейчас. − Ну вы уж сами регулируйте работу своего секретариата. Как и все, я записывалась за неделю. Знала, что мне поблажек не полагается. − Разумеется, они у тебя есть. − Тогда к чему эти пустые препирательства? Они отнимают время моего сеанса. − Справедливое замечание. − Значит, формальности улажены, и я могу приступить к своему вопросу? − Конечно. Присаживайся, − Виктор кивком указал на свободное кресло. С вызывающей смелостью Мия устроилась на столе прямо перед носом слегка опешившего хозяина кабинета. Она подвинула к себе кипу принесённых бумаг, демонстрируя блестящую подготовку к деловой встрече. − Я здесь, чтобы уладить давно затянувшуюся проблему. Речь о землях в западном округе. Чтобы лучше видеть свою оппонентку, Виктор отъехал на кресле немного назад. Сев удобнее и раскованнее, он откинулся на спинку и опёрся локтями на подлокотники. − Предмет нашего совещания весьма прозрачен. Перейдём непосредственно к корню дела. Выдвигайте свои предложения. Мия не ожидала такого скорого согласия к переговорам. Заминку истолковали извратно. − Это когда вы, преследуя свою выгоду, предлагаете то, что заинтересует меня, − пояснил Виктор. − То есть, компромисс. − Против принципов нет мер. Поэтому сначала скажите, Князь, готовы ли вы поступиться ими и рассмотреть мои варианты разрешения спора. − Да, если наши интересы совпадут, либо наша выгода окажется тождественно равной, как я успел упомянуть. − Предельно ясно. Я продолжу? − Настаиваю. − Хорошо. Я посмотрела все бумаги на землю. Как вы уже заметили, та территория принадлежит исключительно вампирам. Но она может перейти во временное пользование людям. Есть загвоздка. Распоряжаться ею вправе лишь с согласия действующей вампирской власти. − Хорошо. И? − И, возможно, вы бы могли замолвить за меня словечко, − кончик языка Мии уткнулся в уголок ярко-красных губ. − У вас же есть связи. − Связи, − взор Виктора заволокло дурманом, а в голосе проявились низкие нотки. − Да. Вы знаете, кого надо, − Мия щёлкнула застёжкой на воротнике своего плаща, потёрла пальцами шею. − Нажимаете на нужные кнопочки. − Время от времени. − Переключаете рычаги. Слова − настолько непристойные, чтобы прозвучать в ходе деловой встречи − слишком легко слетели с её языка. Но также они были слишком хороши, чтобы отказать себе в них. Вампирский Князь пытливо посмотрел на свою посетительницу. Его зрительное восприятие плотоядно сузилось до фигуры на столе. − Остановитесь, пока это не зашло слишком далеко, − проговорил он уже значительно тише. − Как легко вывести вас из равновесия, мистер Ван Арт. Что ж, пока это в самом деле не зашло слишком далеко, выразите своё мнение по поводу озвученного. − Зачем эти сложности со связями, если я сам действующая вампирская власть и сам вправе решить, кому и что позволять? − Чу́дно, что вы к этому подвели. Следовательно, понимаете курс моей мысли. Едва заметная ухмылка шалила по его красиво очерченным губам. − Допустим, в теории получить разрешение Князя возможно. Но какая от этого польза мне? В чём состоит компромисс? − узкий мысок туфли Виктора покачивался в такт его мерному голосу. − Добавьте уже вес в свои аргументы. − Что насчёт взятки в качестве вознаграждения? − Нет, − безапелляционно обозначил он, пряча за костяшками пальцев лукавую улыбку. − Не принимаете? − Вовсе. − Почему? − Давние убеждения. Ещё варианты, − не встретив реакции, он пожал плечами. − Мы ведь ведём переговоры. Дальше. − Вы даже не узнали, что я предложу. − Что у вас может быть такого, чего у меня нет? − Вероятно, это вас заинтересует, − Мия медленно переложила одну ногу на другую, чувствуя, как воздух крадётся вверх по обнажённой коже. От внезапного замешательства глаза главы вампиров расширились. Его подбородок качнулся, а взгляд предательски устремился вслед за движением бедра. Но Виктор не зря носил титул Князя, сохранять трезвый рассудок было его отличительной особенностью. − По-вашему, миссис Ван Арт, мне вот это не принадлежит? − Наполовину. Ведь я вольна в любой момент лишить вас этого. − Шантаж. − Никак нет. Лишь деликатное напоминание о вашем неустойчивом положении, − поправила Мия своим томным я-тут-решаю голосом. − Не считайте, будто владеете всем в этой жизни. − Приношу свои извинения. Не мнил себя властелином мира и не хотел выставляться в столь дурном свете. Итак, пролейте уже свет: что же я получу за свои уступки? Мия ощущала себя укротительницей в клетке со зверем. И справедливо признавала шансы быть растерзанной в любой момент. Но также она не теряла надежды подчинить себе этого хищника. − Если станете чуть уступчивее, то сможете проверить, есть ли на мне бельё. Виктор не сдержался. Запрокинув голову, он тихо рассмеялся. − Это так неоригинально, ты меня разочаровываешь… − Ах да? − носок женской туфельки упёрся в пах Князя, осторожно надавил. Зрачки Виктора расширились. Огонёк, что всегда просыпался в этих глазах, был настоящей страстью Мии. − А если я скажу, что под этим пальто ничего нет, всё равно? Тренч покрывал её тело так, что в самом деле было неясно, есть ли на Мие ещё одежда. − Пройдёмся по всем лекалам бульварной порнографии? − Виктор мягко сомкнул пальцы на щиколотке и погладил кожу. − Выбор за вами, поддаться ли обольщению. − Даже не пытайся уверить, что я добровольно участвую в этих манипуляциях… Окончание фразы не прозвучало, ведь в этот момент Мия неторопливо развязала пояс плаща. От напряжения Виктор выпрямился, шея его вытянулась, а лицо застыло. − Мия… Что ты творишь? В глазах вампира пламенел настоящий сатанинский огонь. Впрочем, в глазах его оппонентки тоже плясали безжалостные черти. Мия подразнила ожиданием. Затем резко распахнула полы пальто. Веки Виктора облегчённо прикрылись. Под верхней одеждой его посетительницы оказалось милое платье. − Жаль, что вы по достоинству не оценили мои методы переговоров, − нога Мии опустилась. − Главное используйте их в стенах исключительно этого кабинета. Виктор взялся за её лодыжку и мягко потянул Мию на себя. Сняв женскую туфельку, он вернул аккуратную ножку на свой пах. − Ваша взяла. Меня заинтересовало предложение. Как вы предлагаете решить юридическую сторону вопроса? Договор никуда не делся, а букву закона никто не отменял. − В данной ситуации придётся воспользоваться юридическими лазейками, − Мия осторожно повела сводом стопы вверх, сжала пальцы ног, заставив Виктора вздрогнуть. − Вашей княжеской репутации ничто не грозит. Напротив, все подумают, что их правитель сведущ в юридических тонкостях. Неизбежная, как стихийное бедствие, атмосфера сгущалась. Виктора сколько волновало, столько и забавляла развернувшаяся в его кабинете сцена. Ему стоило труда отвечать трезво и в своих интересах. Но отточенная годами непритязательность всё же победила соблазн. − Лазейки − не мои методы. Идя ва-банк, Мия снова перекинула ногу на ногу. И жест вновь заставил взгляд Виктора метнуться вниз, чтобы выхватить участки нагого тела. Искушение было столь абсолютным, что вынуждало вестись на провокацию снова и снова. Зная, что вызвала солидный интерес к себе, Мия сделала вид, что с достоинством приняла поражение. − К сожалению, на этом вынуждена откланяться. Вы слишком упёртый блюститель правопорядка. Признаться, я огорчена фактом вашей недальновидности. Но молодым правителям свойственно не замечать в компромиссах выгоду, если те не приносят её незамедлительно. Опытные стратеги знают, какие большие результаты подчас влечёт за собой маленькая уступка. Но вы слишком верны кодексам, чтобы рассмотреть долгоиграющие консенсусы. − Я был готов к конструктивному диалогу до того, как ты устроила тут «Основной инстинкт», − голос Виктора слегка вибрировал от веселья. − Мне должно быть стыдно? Пусть стыдится тот, кто думает о всяких непотребствах во время делового совещания. Не в моей власти контролировать ваши мысли. Оппоненты бывают коварны, вам стоит научиться держать себя в руках. Обезоруживающая улыбка растянула губы Виктора. − Знаете, миссис Ван Арт. Вы отлично ведёте переговоры. Вы не позволили счесть вашу тактику легкомысленной, это похвально. − Спасибо. Жаль, успехом они не венчаются. Он чмокнул её колено и перешёл на привычно тёплый тон: − Дома договорим. − Дела обсуждают в офисе. Ты сам это обозначил. − Но не те, где ты уговариваешь меня пойти на уступки. Это дома. − Отложить разговор на.., − Мия взглянула на циферблат, − шесть часов? Не уверена, будет ли моё предложение ещё актуальным. Виктор снова удержал её, не дав уйти со «стола переговоров». − Хорошо. Заканчивай свою спикерскую миссию. − Так бы сразу. Итого. Судя по данным контракта, раньше на землях западного округа находились общие владения. Вампиров и оборотней. Но из-за юридических разногласий строительство жилых объектов приостановили. Далее вампиры выкупили землю, воспользовавшись финансовыми трудностями стаи, которые просто попали под конъюнктуру. Я изучила бумаги от и до. Вуд сам нарушал закон. Например, срок договора истёк, но он не рассматривал его продление, при этом и свою деятельность не свернул. Смиренный вид Князя доказывал, что переговоры всё же ждёт успешный для Мии исход. Минуту раздумий спустя глава вампиров озвучил решение: − Ты знаешь, что я их не ненавижу. Но и не жалую. И раз для тебя этот пансионат так важен, я подумаю, как тебе его предоставить. − Нет, закон есть закон, ничего не попишешь. Я предлагаю альтернативу. А именно − лазейку. По договору оборотням запрещено предъявлять права на землю, оспаривать владения и так далее. Но об аренде ни слова. − Хочешь поставить арендатором кого-то из стаи того волчонка Стража? − Именно. А средства с ренты пойдут в вампирскую казну. Всё счастливы и довольны. Да, притянуто за уши. Но если всё и всплывёт, вампиры наверняка не захотят заниматься судебными тяжбами из-за какого-то клочка земли. Раз уж и за ними водится грешок несоблюдения сроков. Более того, если действующая местная власть даст добро, никто не станет в открытую конфликтовать с твоим решением. Мне нужно получить лишь твоё разрешение. Одну маленькую подпись. Вот бумаги. Изучи, − она протянула стопку листков. Виктор с удовлетворением отметил: его оппонентка прекрасно владела собой. Со взглядом владычицы мира она наблюдала за тем, как он читает первую страницу. Наконец, Виктор оторвался от контракта. Под стать ему Мия выгнула бровь. − Подпишешь? − Сейчас? − Тебе нужно посмотреть документы внимательнее, я понимаю. − Да. Чтобы впредь не допускать просчётов, как Вуд. − Это очень мудро, мой Князь. − Я тебе не Князь. В голову Мии пришёл новый компромисс. − Дай слово. Знаю, оно многого стоит. − Слово, − согласился Виктор. В его лице промелькнуло одобрение. − Но с условием. − Конечно. − Без глупостей. Пусть волки помнят, на каких они там правах. − Глупости исключены. − Иначе, говоря словами одного небезызвестного: не обойдётся без смерти какой-нибудь собаки. − Ручаюсь. − Славно. Мия чмокнула его в губы. − Простите, не удержалась. Что теперь скажет ваша жена? − Она не узнает, − Виктор поцеловал Мию уже увереннее. − Тогда я могу продолжить организацию Штаба прямо сегодня? А ты пока изучишь юридическую часть вопроса. − Дерзай. − Ура! Просияв, Мия спешно нацепила туфельку на пятку и соскочила со стола. Виктор вызвался сопроводить свою посетительницу до дверей. − Домой хоть придёшь сегодня? − Не знаю. Столько дел, − с ответной иронией парировала Мия. − Постараюсь справиться до вечера. Но я ожидаю такую же солидарность от тебя. − Договорились. Чувствуя себя кратно гармоничнее, Мия покинула кабинет главы «Новой жизни». Было удивительно радостно, словно она наконец позволила себе жить легко, триумфально и с полным правом. Напугавшие её перед свадьбой страхи сбылись: жизнь в самом деле стала другой. Да только Мия тоже изменилась. И хотя после большой работы над собой ей удалось достичь результатов, в комбинации оставался один чрезвычайно непредсказуемый элемент − Гилберт. За спиной Мии как раз раздался знакомый гаденький голос его высокопочтенного и самопровозглашённого директорства. − О, супруга господина Ван Арта. Доброго дня. О, скользкий мой друг. Как вы кстати, без всякой иронии. Мия обернулась, улыбнувшись вампиру. Занимай позицию нападающего, а не жертвы. Хочет того Гилберт или нет в своём бесконечном высокомерии. В конец концов, он − мелкий раздражающий фактор, а не головная проблема. Мия надрала зад самому Вуду. Открутила его тупую башку и бросила её кататься по стадиону, как бесполезный мяч. А таких Гилбертов она щёлкает как орешки. С места в карьер тот начал свой нелепый фарс: − Раут под моим руководством прошёл изумительно. Все остались довольны и высказали мне восторженные отзывы. Я ведь говорил, на меня можно положиться, − Гилберт не дождался ответной радости. − Вы разочарованы? − Чтобы разочароваться, нужно изначально быть очарованной. Признаться, вы в самом деле справились неплохо с ролью организатора. Но у меня есть замечания. Например, во вступительной речи было столько воды, сколько нет в Атлантическом океане. − Все внимательно слушали, − возразил вампир с нескрываемой обидой. Очевидно, и сам знал, что выступления на публике − не его конёк, и Мия надавила на болевую точку. О! Восплачем! − Потому что были вынуждены по этикетному протоколу. В следующий раз исключите столь затяжные монотонные выступления. Это моё вам настоятельное предписание. Превозмогая унижение, Гилберт весь подобрался, вознамерившись использовать против Мии проверенный приём: вывести на эмоции. − Думаю, замечаниям всегда есть место. Но только начальство вправе обозначить мне их. Попался. Мие представился блестящий момент испробовать рекомендованную Софией схему − напрямую указать Гилберту его место. Напомнить о своём статусе, потому что это отныне её оружие, а не ярлык. − Хорошо. Посмотрим, что скажет на это Виктор. Я ему так и передам, что вы отложили решение его жены. Повисла звонкая тишина, пока Гилберт соображал, есть ли в заявлении подвох. Взгляд осмелевшего труса с каждой секундой наполнялся растерянность. − Погодите, − он замялся, пытаясь связать слова должным образом. Линия рта вампира искривилась. − Вышло недоразумение. Мне чрезвычайно досадно за свой укол. Бес попутал. Гилберт приложил к груди руку, выражая фальшивую искренность, и заговорщически зашептал: − Смею думать, мы договоримся без привлечения Князя. Договариваться. Будто они с Мией приятели. Будто не с его подачи последние её недели превратились в настоящий ад. Мия невольно восхитилась тем, как сумела прочесть ситуацию, схватывая буквально на лету. − Извинения приняты. И на будущее: меня зовут не «жена», не «супруга» и даже не «избранница». Прекратите уничижительно упражняться в синонимизме. Фамильярность − шокирующее нарушение этикета, вам ли не знать? Я Мия. Или для вас я миссис Ван Арт. Это ясно? С ответом вампир так и не нашёлся. Радужки его налились подавленным раздражением. − Это ясно? − Вполне, − после усилий вымученный оскал Гилберта стал похож на улыбку душебольного. Мия мстительно усмехнулась про себя и прибавила: − А теперь возвращайтесь к своим должностным обязанностям. Вампир отступил на пару шагов, пропуская её. Но Мия приняла более устойчивую позу, откровенно намекая, кому надо покинуть место. Поменявшись в лице, Гилберт растворился с пути Мии не хуже Гарри Гудини. Надо же, работает схема!