И жизнь заиграет яркими красками

      Сначала в сознание вторглись резкие звуки, потом жуткая головная боль и неприятный, даже отвратительный запах. Мужчина застонал и открыл глаза. Он лежал на полу камеры. Рядом раздался вздох, и он дёрнулся. Поморщился от сильной боли в голове и пошевелился. Вроде все органы и части тела были на месте и ничего не болело. А с головой были проблемы. А еще болело лицо. Тем не менее, мужчина принял сидячее положение и зажмурился от вспышки в глазах. Точно, его ударили по затылку. Вот идиоты - зачем бить по затылку, когда на теле есть ещё куча мест, по которым можно ударить без вреда для глаз. Вот что-что, а глаза Вилли хотел уберечь до конца своей жизни. И так уже со временем зрение стало падать, и иногда он надевал очки, сидя за документами всю ночь. Об этом тоже мало кто знал. Да и зачем.       - Я... хочу извиниться, - послышался голос, и он повернул голову. Рядом с ним сидел мистер Баккет, который выглядел ужасно. На рубашке было пятно крови, губа разбита, запёкшаяся кровь осталась в уголке. На щеке ссадина, видна запёкшаяся кровь. Лицо выражало страдание. Тот страдал от жутчайшего похмелья. - У тебя есть пистолет или аспирин?       Вонка мотнул головой и поморщился от боли. Почему её не отрубили сразу? И вообще, если бы у него был пистолет, он бы с удовольствием пустил себе сам пулю в лоб. Потому что хреновое состояние от похмелья не сравнится с болью в голове.       - Я не знаю, что на меня нашло, - с трудом произнёс Баккет, сжимая голову руками.       - Ревность, - ответил Вонка, "пробуя" слово на слух. Вроде он сказал все правильно и чётко. Значит, нет никаких последствий. Потому что удар был сильный.       - У тебя кровь, - сказал сокамерник, и Вилли рукавом редингота прислонился к носу. Посмотрел на кровавое размазанное пятно. В нос ударил запах железа.       - Ты меня тоже прости, - решился Вонка на более длинную фразу. Вроде получилось. - Твоя жена была права, когда сказала, что я не доверяю никому. Я не умею любить и уважать. Прости, что оскорбил тебя и твою жену.       - Ты никогда никого не любил?       - Один раз. Она работала на фабрике. Она была красивая, и я влюбился в нее. К сожалению, ей нужны были только мои деньги и рецепты. Она была одной из тех, кто меня развёл как барана. Наверное, я действительно баран, - горько усмехнулся Вилли и закрыл глаза. Снова сильная головная боль пронзила его, и он сглотнул. Сейчас хотелось больше всего сдохнуть, а не разговаривать.       Но Баккет тоже замолчал. Ему было по-своему плохо, его мутило, но он понимал унизительность своего положения и лихорадочно придумывал слова, чтобы попросить у жены прощения. Он обвинил свою любимую и дорогую женщину в измене, унизил Вонку и вообще повёл себя как подросток.       - Ты веришь в мистику? - Спросил Вилли после долгого молчания. Стер языком кровь с губ, поморщился от отвратительного привкуса железа, сплюнул. Вязкая кровавая слюна упала на его штанину, и он протер рот. - Мне кажется, что тот случай в туннеле изменил нас. И нас с Чарли, и вас. Я пытался представить, что чувствовал ты или миссис Баккет, или мой отец, узнав, что мы под завалами и спасти нас вряд ли получится. Но я не могу представить, что чувствуют р... хр... что чувствовал мой отец, когда не было вероятности, что мы выживем.       - Да, я помню те новости. Когда вытащили тебя и остальных. Чарли не было. Я никогда не забуду, что мы в тот момент пережили. Если честно, я тебя возненавидел... Ведь если бы не ты, то с Чарли ничего бы не случилось.       - Я не знал, что он хотел туда отправиться... - вздрогнул Вилли.       - Ему до сих пор снятся кошмары. Сейчас уже меньше, но раньше он иногда кричал ночью.       - Я... не знал. Точнее, мне миссис Баккет говорила об этом. Но мне самому снится все это, точнее одно единственное событие, и я не могу никак от этого избавиться.       Мистер Баккет ничего не ответил. Вонка шевельнулся и поморщился от нового приступа головной боли. Заболели глаза, и он зажмурился. Заломило виски, а голова стала как будто тяжёлая. К боли в глазах и висках добавился непонятный щелкающий звон в ушах. Защекотало в носу, пошла кровь. Вилли опустил голову и прислонил руки к затылку. Ему показалось, или на голове была шишка? Нет, наверное показалось. Очень больно. И звук какой-то странный. Хочется спать.       Мистер Баккет сочувственно смотрел на Вилли. В отличие от шоколадного магната, он испытывал совершенно другие чувства. Ему было больно, голова раскалывалась, и боль была какая-то странная, как будто в голове не осталось ни одного живого места. Мистер Баккет никогда не испытывал похмелья, но сейчас ему было плохо. И хотелось пить. Очень сильно хотелось пить, было невыносимо. Но воду ему никто не принёс, хотя он некоторое время назад попросил у дежурного стакан воды, но тот, вместо того, чтобы принести воду, сказал, чтобы он, алкоголик, проспался. Сейчас, по прошествии какого-то времени, чувство стыда стало намного сильнее. Мистер Баккет не представлял, что скажет жене. У него не было никаких слов для оправдания.       - Как ты? - Казалось, прошла вечность после того, как они оба замолчали.       - Не знаю. Меня тошнит, - пожаловался Вилли, сидя все в такой же позе и тяжело дыша. - Кажется, они не рассчитали силу, когда били нас.       - Я не представляю, что со мной сделает жена. Я... вёл себя как ребенок.       - Мы оба вели себя как ребенок, - невесело усмехнулся Вилли. - Но, должен признать, ты хорошо дерёшься.       - Я тоже не думал, что ты умеешь драться. Думал, что раз ты не выходишь годами из своей фабрики, то и драться не будешь уметь.       Вилли открыл глаза и повернул голову. Убрал руку с затылка и протянул ее Баккету. Тот внимательно посмотрел на руку, а потом пожал ее. Обменявшись рукопожатиями, мужчины вернулись каждый к своему занятию.

***

      - Вонка, Баккет, на выход! За вами пришли, - в сознание ворвался грубый наглый голос дежурного, сопровождаемый скрипом поворачиваемого в замочной скважине ключа. Связка ключей болталась на кольце, ключи стучали друг о друга и о решетку камеры.       Этот звук уничтожал и взрывал сознание. Боль в голове усилилась, и он открыл глаза. Они заболели, боль передалась на виски и лоб, а по горлу начал подниматься кислый комок. Ладони вспотели, на лбу выступил холодный пот. Вонка зажмурился и застонал. Почему-то стало страшно. По телу пронеслась слабая дрожь.       - А кто убирать будет?! - Брезгливо завопил дежурный. - Я ненавижу вас, алкаши проклятые! Была бы моя воля - я бы всех вас истребил!       - Вы можете ему дать воды? У него сотрясение мозга... - заступился за кондитера, который после спазмов стал зеленым, мистер Баккет.       - Там нечему сотрясаться, - с презрением бросил сержант. - Проваливайте!       Мистер Баккет помог Вонке подняться и удержал его. Тот постарался идти сам, но его сильно шатало, а голова разваливалась на части. Они прошли по коридору и оказались в холле. В полицейском участке было много людей, кто-то громко разговаривал. Мужчины поморщились от шума и застонали от головной боли. У каждого она была разная. Мистер Баккет страдал от первого в своей жизни похмелья, которое разрывало по швам череп; а у мистера Вонки было сильное сотрясение мозга. Обоим хотелось застрелиться или сдохнуть. Тем не менее, они увидели двух посетителей, которые смотрели на них со смесью презрения и жалости, и подошли к ним. Мистер Баккет, увидев жену, пристыженно опустил голову и стал разглядывать свои ботинки, которые сейчас почему-то казались самыми интересными и важными. Миссис Баккет оглядела мужа, поморщилась от запаха перегара, а потом вздохнула. Уилбур посмотрел на своего сына и покачал головой. Потом тяжело вздохнул и достал из кармана влажную салфетку. Осторожно протер рот сына и обнял. Вилли не смог подавить в себе тихий и судорожный всхлип. Потом как-то обмяк и чуть не упал на пол, но отец его удержал. Мистер Баккет помог Уилбуру довести потерявшего сознание от последствий удара дубинкой по голове мужчину до автомобиля. Все трое сели на заднее сиденье машины, а миссис Баккет села на переднее. Когда машина тронулась, Вилли неосознанно лег головой на колени отца. Тот провел ладонью по его голове и погладил по спине. Мистер Баккет отвернулся к окну. Ему было стыдно.       На фабрике мистера Вонку переложили на каталку и увезли в больничное крыло. Уилбур отправился с умпа-лумпами, а мистер Баккет посмотрел на жену. Та дала мужу пощёчину.       - За что? - Спросил он, прислоняя ладонь к огненной щеке.       - Ты ещё спрашиваешь?! - Фыркнула миссис Баккет. - Как тебе не стыдно?! Ты, взрослый состоявшийся мужчина, подрался как мальчишка. Люди видели это. Посмотри, на кого ты похож.       - Мне тогда казалось, что если я не изобью Вилли, то могу тебя потерять.       - Господи, с чего ты так решил?! - Вздохнула миссис Баккет. - Неужели ты думаешь, что я могу тебя променять на кого-то другого? И из-за чего? Из-за денег. Нет. Деньги - это не главное. Я люблю тебя и не собираюсь тебя ни на кого менять.       - Точно? Ты не бросишь меня? - Спросил мужчина, осторожно заглянув в её глаза.       - Господи, да нет, конечно. Я люблю тебя. Я всегда тебя любила. И... знаешь, если бы я выбирала между тобой и Вонкой, ну или кем-то другим, я бы выбрала... - Она замолчала, строго посмотрев на мужа. Тот сглотнул и вздрогнул. - Я бы выбрала тебя. Деньги - это хорошо, они помогают справляться с трудностями, но они не являются залогом счастья. Я люблю тебя, родной ты мой человек.       - Прости меня, пожалуйста, - прошептал мужчина, робко посмотрев на жену. - Я вел себя как кретин. Я тебя очень подвёл.       - Ты подвел Чарли, а меня сильно расстроил. Но я прощаю тебя, - женщина обняла своего мужа. Он попытался ее поцеловать, но она брезгливо поморщилась. - Нет, все поцелуи после того, как ты проспишься и приведёшь себя в порядок. Одежду эту уже не спасти. Ее придётся выкинуть, а лучше всего сжечь.       Поцеловав мужа в щёку, она вместе с ним отправилась на фабрику. Мистер Баккет принял душ и переоделся, и вскоре вся маленькая, но дружная семья стала завтракать. Мистер Баккет чувствовал себя ужасно из-за того, что произошло, но родные смогли его как-то отвлечь. После завтрака Чарли отправился в цех изобретений, а мистер и миссис Баккет остались дома, решив провести день вместе.

***

      Саманта лежала на своей кровати в больничном крыле и думала, как поступить дальше. Телефон молчал, и все десять сообщений, что она отправила Эшли, прочитаны не были. Телефон девочки был выключен, и женщина была в ужасе от своей беспомощности. Она стала считать себя ужасной матерью, так как, вместо того, чтобы что-то делать, лежит в больничном крыле и страдает. Да любая другая мать, по её мнению, будет из кожи лезть, чтобы найти и защитить своего ребенка. А она... Она никудышная мать. Может быть поэтому Эшли и сбежала из дома?       Неожиданно на неё навалилась жуткая усталость. Странное ощущение. Голова была какая-то тяжёлая, а веки будто налились свинцом. Она закрыла глаза. А когда их открыла, то увидела на соседней кровати человека, а рядом того пожилого мужчину, который вчера её проводил сюда. Женщина села на кровати и посмотрела на него со смесью удивления, непонимания и страха.       - Прошу простить моего сына, - сказал мужчина, кивнув на лежащего на кровати человека, - за эти странные приёмы. Он никому не доверяет и боится, что его предадут. Как вы себя чувствуете, Саманта?       - У меня болит голова. И... я не выйду отсюда?       - У вас было сотрясение мозга, вам сейчас нужен покой и постельный режим. Не переживайте, когда вы поправитесь, то сможете уйти отсюда. Кстати, - мужчина перевёл взгляд на своего сына, который дёрнулся, - люди моего сына определили местоположение вашей дочери. Она действительно попала в секту. Я полагаю, вам сейчас стоит поправляться. Когда Вилли станет лучше, он поможет вам.       Женщина молча кивнула и вздохнула. Седовласый человек ушёл, оставив её наедине со своими мыслями и лежащим в бессознательном состоянии на соседней кровати шоколадным магнатом. Саманта осторожно подошла к Вилли и посмотрела на него. Умиротворённое лицо, бледная кожа, синяки под глазами. Тонкие губы, острый подбородок с ямочкой. Острые скулы выступают, и такое ощущение, что можно порезаться, если неосторожно провести пальцем по ним. Аккуратные брови, длинные ресницы. Мимические морщины не сильно заметны, только "улыбки" около уголков рта и лучики в латеральных краях глаз. Даже сейчас, когда мужчина находился в бессознательном и расслабленном состоянии, эти мимические морщинки выделялись на его бледной коже, на которой не было изъянов. Видно было, что этот человек любит жизнь, очень любит и всегда находит в ней что-нибудь забавное. Саманта осторожно провела тыльной стороной пальцев по его щеке, и он неосознанно поморщился и дрогнул. Женщина вернулась на свою кровать. Повернула голову и посмотрела на его профиль. Ей показалось, что в его внешности было что-то забытое, утерянное давно, очень давно, около сорока лет назад.       - Кто же ты, Вилли Вонка? Я помню твой голос, тогда, в туннеле, он мне что-то напомнил. Кто же ты? Что скрывает твоя внешность? Какой призрак прошлого ждёт меня? - Прошептала женщина, глядя на него. А потом закрыла глаза.       Спать не хотелось. Мысли, связанные с Эшли, хаотично разбредались по ее сознанию и смешивались с образом этого загадочного кондитера. Туннель, холод, страх и... крысы...       Крысы. Их было много. Очень много. От них никуда не деться. Вроде бы маленькие серенькие зверьки, с длинным голым хвостом, с черными глазками-пуговичками и вибриссами около носа. Они переносят болезни, самые опасные и страшные. Они уничтожают запасы круп, грызут провода. Они пищат мерзко, и от этого писка становится страшно.       - Вонь с хвостом, - сказал тогда Вилли Вонка и крепко её обнял. Он не боялся крыс.       Ее Вилли тоже не боялся крыс. Мальчик, с которым она была знакома очень-очень давно, в далёком детстве, однажды помог ей пройти мимо крысы, которая что-то ела. Он взял её за руку и просто повёл от крысы...       Женщина широко распахнула глаза и часто задышала. Этот Вилли Вонка и ее маленький друг, с которым она виделась тридцать семь лет назад, - один и тот же человек. Или нет? Саманта нахмурилась. Они жили в одном дворе, в соседних домах. Ей было шесть, когда родители перебрались в Аннаполис. Больше в этом городке она не появлялась и забыла о Вилли.       - Да нет, это бред. Я насмотрелась фильмов и начиталась книг. Это просто тёзка. Вонка - фамилия распространенная, Вилли - ну может всех Вильямов называют Вилли... Нет, это точно не он.       Саманта взяла телефон и стала искать информацию об этом человеке. А вдруг? Но информации было немного. Первый магазин, строительство фабрики, золотые билеты. Фотографий было немного, и на всех мужчина был в солнечных очках. Ни информации о родителях, ни списка в Forbes, ничего. Очень странный и закрытый человек.       Она уже почти отчаялась что-либо найти про него, но увидела фотографию, сделанную с разбитой камеры в туннеле. Фотография некачественная, но Вилли смотрел в объектив. Увеличив фотографию, она посмотрела на его глаза. С каждой минутой все больше убеждалась, что этот загадочный кондитер - её друг из далёкого детства. Неужели это правда?       Решив, что без мужчины, который сейчас лежал без сознания, она ничего не узнает, Саманта закрыла глаза и незаметно для себя заснула.