И жизнь заиграет яркими красками

      — Это… это он мне сейчас сделал предложение? — Нарушила молчание Саманта, разглядывая кольцо.       — Я всегда знал, что мой сын баран, но не думал, что до такой степени. Жаль, уже поздно его пороть, — покачал головой Уилбур.       Чарли представил, как это бы выглядело, если бы действительно мистер Вонка решил выпороть своего сына. Тихо засмеялся и успокоился, удостоившись строгого взгляда мамы. Миссис Баккет вздохнула и отпила немного какао. Оно покрылось сверху плёночкой.       — Надо решить, что с этим делать, — задумчиво сказала она. — Чарли, Эшли, вы не могли бы нас оставить ненадолго?       Когда дети ушли, женщина посмотрела на Уилбура, потом перевела взгляд на растерянную Саманту       — Я уверена, что он любит тебя, иначе не стал бы ничего этого делать. Он, конечно, поступил неправильно, но я уверена в его чувствах…       — Но я… не уверена в своих чувствах. Я не знаю, это всё неожиданно. Извините, я хочу побыть в одиночестве.       Саманта быстро ушла. Ей необходимо было побыть одной и разобраться в своих чувствах. Она любила Вилли, но это была, скорее, любовь как к другу. У них не было нежности, чувств, были просто объятия и поцелуи. Но этого мало, чертовски мало. Помимо этого должна была быть страсть, но ее не было. Вилли был холоден, он не любил прикосновения и старался быть отстранённым. Да и после его выздоровления они не так часто виделись с ним. А на жалости отношений нельзя построить.       Но вместе с тем было в Вилли что-то такое, чего не было в её бывшем муже. Он был непосредственный, очень милый и весёлый. Возможно, она совершит самую большую ошибку в своей жизни, согласившись на его предложение, но сейчас хотелось рискнуть. А вдруг не будет ничего страшного, и из этого эксцентричного, очень умного, строгого и нелюдимого кондитера выйдет прекрасный любящий муж и отец для Эшли? Дочери нужен отец, который сможет ей что-то рассказать, помочь, оградить от плохих поступков. А ей нужен островок тишины и спокойствия. Ведь она боится выходить с фабрики. Боится, что бывший муж её снова обвинит в чём-нибудь, изобьёт, морально уничтожит. Или будет влиять на Эшли. Ведь дочка сейчас находится в таком возрасте, когда психика очень сильно начинает быть подвержена чужому влиянию. Она не может допустить, чтобы с ее Эшли что-то случилось.       Вечером Эшли с ней не разговаривала, а утром сказала, что рада за нее, и вроде бы, как показалось Саманте, была действительно рада. Женщина проводила дочь в школу и задумалась. Надо заниматься приготовлениями к свадьбе. Она была в смятении и не знала, что делать. Вилли любит свою работу, он не бросит свое детище и будет ночами просыпаться от своих гениальных идей, куда-то бежать, что-то делать. Или… не будет? А что если из-за свадьбы он не будет много времени уделять своей фабрике, а будет постоянно с ней, Самантой? Что должно быть лучшим вариантом? У кого попросить совета?       Раздался стук в дверь, и она открыла ее. На пороге стоял Вилли.       — Вилли, ты знаешь? Так предложения не делаются. Я не готова, Вилли…       — Ты не любишь меня? — Упавшим голосом сказал великий кондитер. Он выглядел таким расстроенным, бедным и несчастным. — Я тебе противен?       — Не в этом дело. Мы же не знаем друг друга. И… церковь не одобряет разводов. Я для церкви падшая женщина.       — Я обо всем договорился. Деньги играют большую роль в жизни, — невозмутимо ответил мужчина. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.       — А если я не хочу?! А если я хочу уйти с фабрики? Если мне это ничего не нужно? — Спросила женщина.       — Так уходи, — вскричал мужчина. — Уходи прямо сейчас. Почему ты не уходишь?       — Я люблю тебя, Вилли… Во всем этом нет никакого смысла. Я боюсь разочароваться.       — А я просто боюсь. Но я хочу рискнуть. Кто-то мне сказал, что риск — это благородное дело.       Вилли притянул свою невесту к себе и страстно поцеловал её в губы. Его руки забрались под ее футболку и остановились на горячей пояснице. Женщина прикрыла глаза, надеясь, что дальше будет что-то, но ничего не было. Вилли отстранился от нее и оторвался от поцелуя.       — Я люблю тебя. Пожалуйста, будь моей женой, — попросил он расстроенным голосом.       — Я тоже люблю тебя. Давай попробуем.       На этом они и решили. Две недели — это так много, когда ничем не занят и просто живёшь. И так мало, когда готовишься к свадьбе. Саманта переживала, но миссис Баккет поддерживала ее и давала какие-нибудь советы. Они выбрали платье, оно было классическое белое свадебное платье, с фатой. Уилбур согласился провести Саманту к алтарю, а мистер Баккет и Билл должны были быть свидетелями со стороны жениха. Подружками невесты были миссис Баккет и Джессика. Все это было очень волнительно, а время пролетело очень быстро. Саманта переживала.

***

      Через несколько дней Вилли сидел в своем кабинете и что-то рисовал на листе бумаги. В дверь постучались, он пригласил войти. Это был Чарли.       — Что ты хотел, мой мальчик? — Спросил он, видя как Чарли замялся на пороге.       — Мистер Вонка, Эшли не хочет идти на церемонию. Она хотела поговорить с вами, но боится вас.       — Я действительно такой страшный? — он круто повернулся в кресле и добродушно улыбнулся.       — Нет, конечно. Просто она боится, — пожал плечами молодой человек. — Она выдвинула условие: если вы пригласите на празднование Элис Купер, Монтсерат Кабалье или Хосе Каррераса, то она придет на церемонию бракосочетания.       — Ом… Хр… Охре… Может, ей подарить губозакаточную машину? — Покачал головой Вилли. — Ладно, будет ей Купер. А сейчас оставь меня.       Когда Чарли ушел, Вилли Вонка покачал головой и сделал пару звонков. Уладив все формальности, он решил вернуться к рецепту, но потом сделал еще несколько звонков.

***

      В назначенный день Вилли сильно волновался. Он надел свой лучший костюм, прикрепил бабочку и долго смотрелся на себя в зеркало. Ему в образе что-то не нравилось. Были сомнения, и с каждой минутой их было все больше. В дверь постучались. На пороге стоял отец. Он осмотрел сына и позволил себе легкую улыбку. Поправил воротник пиджака на спине и прислонил ладонь к его щеке. Вилли вздохнул. Не говоря ни слова, пожилой мужчина обнял своего сына, похлопал по спине, а потом развернулся, бросив «пойдем». Вилли направился за ним.       Седьмое января. День, когда некоторый православный мир отмечает Рождество, по крайней мере это делают русские общины, образовавшиеся в Штатах, для других христиан этого мира был обычным днем. Вчера отмечался праздник Богоявления, один из главных христианских праздников. А сегодня два человека в небольшой церкви захотели соединить свои сердца узами брака.       Сёстры и братья прихода с раннего утра занимались подготовкой храма к торжественной церемонии. В проходе между скамьями лежала красная ковровая дорожка, на скамьях были закреплены белые ленты с белыми цветами. Алтарь тоже был украшен цветами. У ног небольшой статуи Девы Марии лежали цветы. Всё это создавало торжественную и очень красивую атмосферу, и вскоре начали появляться первые гости. Всего гостей было немного, и каждый гость занимал ровно то место, которое было указано в приглашении, которое достаточно долго составляли шафер и жених.       Около храма остановилась машина. Из салона вышел мужчина, обогнул ее и открыл дверь. Подал руку и помог выйти своему пожилому отцу. Уилбур выпрямился и посмотрел на сына, слегка улыбнувшись. Вилли поднялся по ступенькам и открыл дверь. Медленно пройдя по проходу, позволяя гостям оценить всю торжественность момент, Вилли направился к алтарю, около которого уже стояли Билл и мистер Баккет. Они разговаривали о чем-то, и Вилли осмотрел помещение. Пришли все, кого он пригласил. Несколько журналистов, которые потом красиво всё напишут, но сейчас нельзя снимать. Это не Винздорский замок в Британии, где проходит съемка свадеб монарших особ, а простая церковь. Да и лишние вспышки фотокамер не нужны никому. Он сам не особо привык к этому, а простые люди, которые его окружают, и вовсе могут испугаться излишнего внимания к своей персоне.       Ровно в десять часов дверь открылась, впуская на красную ковровую дорожку женщину в красивом белом платье, с закрытым фатой лицом, которую сопровождал пожилой мужчина. Саманта увидела Вилли, и ее сердце сжалось, а потом затрепетало. Она была счастлива. Да, она определенно была счастлива и сейчас была уверена, что все делает правильно. Она сжала руку Уилбура, и он посмотрел на нее и кивнул. Они шли по проходу, и женщина чувствовала какую-то лёгкость. Они подошли к Вилли, и Уилбур свободной рукой взял руку сына и вложил в его руку ладонь Саманты. Потом слегка поклонился.       — Береги ее, сынок. Будьте счастливы. — Сказал Уилбур и сел на скамью рядом с миссис Баккет.       — Спасибо, папа, — Вилли наклонил голову, чтобы отец не видел его слезы. Но сейчас это были слезы счастья. У Саманты никого не было, кто мог бы проводить ее к алтарю, и Уилбур выполнил просьбу сына. Вилли посмотрел на лицо Саманты, скрытое фатой, и нежно взял ее за руку. Женщина улыбалась. На уголках глаз Вилли, на безупречно выбритом лице, красовались мимические морщинки-лучики. Вильям был счастлив.       Музыка стихла, и из ризницы вышел епископ, облачённый в одежду белого цвета, предназначенную, в том числе, для церемонии бракосочетания. Завершала образ стОла — длинная широкая лента с вышитыми на концах и посередине крестами, которая была надета на шею и свисала почти до колен. Мужчина окинул присутствующих взглядом и жестом руки попросил их сесть.       Обычно перед церемонией бракосочетания следует свадебная месса, которую брачующиеся слушают сидя на специальных скамейках с подставками для ног, чтобы молиться. Стояли только два человека — священник и главный свидетель. Епископ посмотрел на брачующихся и начал проводить литургию. Саманта, Вилли и второй свидетель сели на первый ряд и стали слушать Литургию. Мистер Баккет стоял около колонны и незаметно прислонился к ней. Ему не особо нравились все эти заморочки, и сейчас он думал, почему Вилли выбрал главным свидетелем именно его. Но он не стал отказываться от этой роли, понимая, что это очень важно для Вонки. Они были друзьями, и это недоразумение с дракой, взаимными обвинениями и всем остальным уже прошло. Сейчас он стоял и наблюдал за лицами друзей. Вилли казался напряженным, но счастливым. У Саманты светились счастьем глаза. Она хотела быть женой Вилли Вонки. Сейчас, слушая проповедь, она чувствовала, что любит Вилли. Она хотела быть с ним, оберегать его, любить. Быть ему поддержкой и музой. Она не думала о том, что это все может быть неправильно. Их брак не распадётся. Она сделает все возможное чтобы сохранить брак. А Вилли… Вилли никогда раньше не был на таких мероприятиях, он и в церкви-то никогда не был, поэтому сейчас с интересом слушал епископа и не особо вникал в то, что сейчас происходит. Он любил Саманту и хотел, чтобы она ему сказала, что тоже любит его.       Таинство брака совершается во время Свадебной мессы. Сначала идёт Литургия Слова, где читается проповедь. После Литургии Слова начался обряд венчания. Филипп посмотрел сначала на жениха, потом на невесту.       — Возлюбленные Вильям и Саманта, вы выслушали Слово Божие, напомнившее вам о значении человеческой любви и супружества. Теперь от имени святой Церкви я желаю испытать ваши намерения.       Он на секунду замолчал и снова посмотрел на молодых.       — Вильям и Саманта, имеете ли вы добровольное и искреннее желание соединиться друг с другом узами супружества?       Вилли встрепенулся и посмотрел на священника. Это что, ему сейчас ответить надо? А что ответить-то? Если бы у него на затылке были глаза, то он бы определенно увидел, как отец закрыл лицо рукой, делая известный жест. В тишине, кажущейся какой-то таинственной, послышался тяжёлый вздох.       — Э… Да, — Ответил Вилли.       Саманта посмотрела на своего любимого и не смогла сдержать улыбки. Доброй и нежной, ободряющей. Какой же он еще все-таки ребёнок. Очень одинокий. Она перевела взгляд на епископа.       — Да, — решительно сказала она.       Священник внимательно посмотрел на брачующихся, а потом продолжил:       — Имеете ли вы намерение хранить верность друг другу в здравии и болезни, в счастии и несчастии, до конца своей жизни?       В этот раз Вилли понял, что от него требуется, и ответил:       — Да.       Одновременно с ним ответила Саманта, и он посмотрел на нее. Она накрыла своей ладонью его руку. Она будет охранять его, будет заботиться и любить его. Она не бросит его. И он тоже не бросит ее. Никогда не бросит. Он теперь не одинок, у него есть смысл жизни и любовь…       Епископ вздохнул, легонько качнул головой, окинул взглядом мистера Баккета, пытающего не зевать, и продолжил обряд.       — Имеете ли вы намерение с любовью принимать детей, которых пошлёт вам Бог, и воспитывать их в христианской вере?       На этом вопросе Чарли заметил, как напряглась Эшли, и положил руку на ее ладонь. Только несколько дней назад подруга призналась ему, что боится, что мама будет жить новой жизнью, родит нового ребенка, и она, Эшли, не будет никому нужна. Чарли попытался ее успокоить, и тогда она сказала, что хочет видеть Элис Купера и еще кого-то. Она не была уверена, что мистер Вонка пригласит такую знаменитую личность. А еще ей придется называть его папой. Она не хотела, чтобы у нее был другой папа. Она сейчас почему-то, сидя на этой церемонии, стала думать о том, что хочет увидеться со своим отцом. Поехать жить к нему. Она поедет. Особенно если мама однажды скажет своему мужу, что ждёт от него ребёнка.       Она осмотрелась. Все были увлечены происходящим, даже Чарли, и на нее никто не обращал внимания. Стало как-то противно. Мама выглядит счастливой. Может быть она любит Вилли Вонку. Но Эшли не обязана любить его. Она не хочет. Появилось желание уйти. А в голове начала появляться настойчивая мысль что маме она больше не нужна. Девочка сложила на груди руку и подвинулась от Чарли. Никто не заметит, если она уйдет…       Епископ смотрел на брачующих. Вилли медлил с ответом, и Саманта начала нервничать. А если он сейчас скажет, что не хочет детей, не нужна ему никакая жена? Что делать?       — Да, — ответил Вилли.       Саманта облегченно выдохнула.       — Да.       Когда брачующиеся ответили на все вопросы, можно продолжить Мессу. Теперь надо пропеть гимн к Святому Духу, прося Духа Правды и Освятителя о дарах и благодати в браке. Этот гимн исполняется стоя, поэтому епископ подождал, когда все встанут, бросил взгляд на маленькую девочку, которая взяла в ручки край белой ленты, которая была прикреплена к храмовой скамье. Кивнул министрату*, чтобы он раздал специальные буклетики с текстом гимна, и, когда всё было выполнено, кивнул хористам, что пора начинать.       Множество голосов озарило стены и своды храма, звуки разбивались о потолок на тысячи и миллионы красивых капелек, что создавало очень красивую и удивительную атмосферу, а для присутствующих на таком мероприятии первый раз в жизни — сказочность.       И все было неплохо, пока им не раздали песенники. Вилли не знал латинский, и открыл не на той странице, которая должна была быть. Все время пения гимна Вилли просто открыла рот и чувствовпл на своем затылке прожигающий взгляд отца. Тот был недоволен поведением сына, но прекрасно видел что тот искреннен в своих желаниях и поступках.       Гимн звучал пять минут, и потом епископ попросил всех собравшихся, кроме брачующихся, сесть на места. Попросил брачующихся встать лицом друг к другу, взяться за правые руки, а министрата попросил их связать столой. Когда все формальности были выполнены, он продолжил службу.       — Сейчас вы дадите друг другу клятвы в верности, — сказал он и кивнул жениху, чтобы тот повторял:       — Я, Вильям, беру тебя, Саманта, в жёны и обещаю тебе хранить верность в счастии и несчастии, в здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во все дни жизни моей.       Вилли повторял слова клятвы. Голос был хриплым, слегка дрожал, и он смотрел в глаза своей любимой женщины. Сейчас, произнося самую важную клятву, он будто бы оказывался наедине с Самантой. Голос епископа звучал где-то в голове, все звуки померкли.       Следом за Вилли произнесла свою клятву Саманта:       Я, Саманта, беру тебя, Вильям, в мужья, и обещаю тебе хранить верность в счастии и несчастии, в здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во все дни жизни моей.       Голос слегка дрожал от нахлынувших эмоций. Она смотрела в его глаза и тонула в них. Вилли легонько сжал ее ладонь. Саманта верила, что сможет подарить Вилли Вонке островок стабильности и надёжности. Стать для него тем человеком, который будет поддерживать и любить. И она верила, что Вилли тоже будет ее поддерживать и любить…       Таинство брака свершилось. Венчание произошло перед Христом и перед общиной Церкви.       — Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. И заключённый вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью Вселенской Церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, — произнес епископ, и паства произнесла «Аминь». Министрат снял столу с рук молодожёнов и подошёл к главному свидетелю, чтобы забрать у него кольца. Епископ их благословил, потом кольца вернулись на подушечку, и священник жестом руки попросил мистера Баккета подойти к нему. Объяснил все, и мистер Баккет подошёл к молодожёнам. Протянул подушечку жениху и прошептал на ухо слова, которые сам двадцать с лишним лет назад говорил своей жене. Вилли взял кольцо.       — Саманта, — хриплым от волнения голосом сказал Вилли, надевая кольцо на безымянный палец своей невесты, — прими это кольцо в знак моей верности и любви — во имя Отца, Сына и Святого духа.       То же самое проделала Саманта. Самый волнительный момент. Рука тряслась, но Вилли ей помог. Потом они сели на лавочку и продолжили слушать Мессу.       Через час все было закончено. Епископ благословил молодожёнов и скрылся в ризнице. Вилли поднялся и протянул Саманте руку, помогая ей встать. Уилбур растрогался и пустил слезу, обняв своего сына, который стал взрослым, потом обнял Саманту, и стер слезы с глаз. Свидетели стали потихоньку выходить из церкви. Путь Вилли и его родных лежал на фабрику, где вскоре должна начаться дискотека…