Мгновения/Moments

***

– Я хочу кофе, – задумчиво постукивая указательным пальцем по губам, пробормотала Ана. Она хоть и проснулась, как планировала, но перекусить все же не успела. Том появился у её подъезда ровно в одиннадцать, а это слишком раннее время для её организма после пробуждения, чтобы завтракать. – Okay. Мы только что прошли кафе... – Нет, – прервала она его, – я знаю хорошее уютное место, там делают отличный кофе. Только... – Что такое? – Оно на другой стороне Невского... – стушевалась девушка. – Ну и что? Идем туда, – уверенно взяв Ану за руку, сказал Том. – Веди. Она немного помедлила, но все же двинулась в сторону шумного проспекта, не переставая кое о чем думать: "Что если его узнают? Со мной рядом... Как я должна себя вести?.. Он будто не думает об этом..." Они неторопливо повернули в сторону центральной улицы города, по мере приближения к которой шум и гул машин окутывал их все больше. Ана не очень любила Невский, за его наполненность туристами и заполошную суету. Он привлекал её только ночью, когда основная масса людей уже разбредалась или по домам, или смотреть, как разводят мосты. В это время широкая, хорошо освещенная улица становилась уютнее и красочнее за счет многочисленных подсветок на зданиях. Но в дневное время он был кошмаром любого социофоба и интроверта, и просто сводил Ану с ума своими толпами, снующими в обе стороны – безумный людской поток. Приходилось постоянно концентрироваться на том, чтобы в тебя кто-нибудь не врезался, засмотревшись на очередной памятник архитектуры, коих тут пруд пруди, или резко не затормозил прямо перед тобой, поняв, что идет куда-то не туда. Выйдя на Невский, Ана сильнее сжала ладонь Том и ускорила шаг, целенаправленно устремившись к пешеходному переходу. Нервно постукивая ногой возле светофора, не желавшего загораться зеленым, она озиралась по сторонам, следя за людьми рядом, в попытке понять, кто чем увлечен и не посматривают ли они на её спутника. Двадцать секунд. Десять. Можно. Она потянула мужчину за собой в числе первых пешеходов. Едва они пересекли улицу и устремились к спасительному проулку, миновав Дом Книги, как Ана услышала за спиной слегка неуверенные, но восторженные возгласы. – Том? Томас Хиддлстон??? Она тут же непроизвольно отпустила руку мужчины, которого уже обступили три девушки и парень, наперебой что-то щебечущие про то, какой он восхитительный и потрясающий, прося автографы и фото. Ана тут же надела свою бейсболку и надвинула её, как можно ниже на глаз, накинув поверх капюшон толстовки, словно тень, она отступила к стене дома, сливаясь с ней, и стала наблюдать со стороны. Том же, как только почувствовал, что она разжала его ладонь, заметался взглядом по головам, но из-за отвлекающих на себя его внимание фанатов, не уследил, куда она скрылась. Натянув дежурную улыбку, но не сумев совладать с тревогой в глазах, он любезно отвечал на вопросы, расписывался на подсунутых листочках и даже своих фото, взявшихся из неоткуда, и никак не мог дождаться, чтобы сфотографироваться и уже найти свою спутницу. К его раздражению, самым назойливым оказался парень. Тот никак не мог поймать нормальный ракурс, из-за того, что Том был выше него почти на полторы головы. В итоге Хиддлстон не выдержал и с максимально вежливой улыбкой предложил пареньку сделать фото самому, что с его длинными руками оказалось сподручнее и, наконец, удовлетворило результатом оживленного фаната. Распрощавшись с ребятами, он дернулся было в ту сторону, куда изначально тянула его Ана, но тут почувствовал, как кто-то робко похлопывает его по предплечью со спины. Резко развернувшись и нависая над раздражителем, он не сдержался и сердито рыкнул. – Ну что еще?! Ана резко отпрянула. Не от испуга, а от изумления. Таким она слышала его только один раз – тогда, весной, в трубке. Перед самыми долгими гудками отбоя в её жизни. Том распрямился, и на его лице отразились искренние раскаяние и досада. – Оу, малышка, прости. Я испугался, что потерял тебя. Ты так быстро исчезла куда-то, и я не мог найти тебя, – затараторил он, обхватывая её руками за предплечья. – Ничего, – коротко выдавила она. – Пойдем. Аккуратно высвободившись из его хватки, Ана обогнула напряженную фигуру и направилась в сторону Большой Конюшенной, демонстративно спрятав руки в карманы куртки. Тому ничего не оставалось, только как последовав за ней, хмуря лоб и поджимая губы. – Ана, погоди! – он в несколько шагов догнал её и поравнялся, постоянно уворачиваясь от прохожих, дабы не сбить кого-нибудь и снова не привлечь к себе внимание. Они довольно быстро преодолели оставшееся до нужного поворота расстояние и свернули с шумной улицы. Людей тут было в разы меньше и Том, максимально приблизившись к стремительно идущей Ане, просунул свою руку в карман её кожанки, сцепляя их пальцы. Она чуть замедлилась и подняла на него встревоженный взгляд. – My darling, прости меня, правда, я думал, что это тот мальчишка вернулся... Ана опустила глаза и, еле заметно кивнув, поджимая губы в тонкую линию, направилась дальше. Пройдя всего триста метров от проспекта, они свернули в узкий переулок и почти сразу зашли в неприметные двери с изящной надписью "Civil Coffee". Пока девушка не утащила англичанина на второй этаж, тот успел бегло окинуть взглядом небольшой светлый зал, оформленный в минималистском стиле, но выглядящий весьма уютно. Несмотря на приближающееся обеденное время людей в нем было еще совсем мало. А на верхнем ярусе они вообще оказались одни. Но даже при этом Ана выбрала столик в самом дальнем углу, заняв место у стены, а Тома усадив спиной к выходу. Скинув бейсболку и куртку, она оставила его, а сама направилась вниз, сделать заказ. – Добрый день, – дружелюбно улыбнулась она официантке, – будьте добры, каппучино на миндальном, вишневый штрудель, американо, сливки отдельно, баскский шоколадный чизкейк и бутылку газированной воды, только не открывайте. Сразу же расплатившись, она попросила принести все наверх и, заглянув в уборную, вернулась к своему спутнику. Небрежно опустившись на стул, Ана наконец посмотрела ему в глаза, но не произнесла ни слова. Том нервно заламывал пальцы, не отводя от неё взгляд. Игру в гляделки прервала бесшумно подошедшая официантка. Когда та расставила их заказ на столике и, получила подтверждение от девушки, что им больше ничего не нужно, то также бесшумно удалилась, ни капли не выказав заинтересованности личностью спутника блондинки. Ана внимательно следила за ней, не двигаясь, пока та совсем не скрылась из виду. И только убедившись, что Том остался не узнанным, подняла руки с колен и обхватила ими горячую чашку, пытаясь согреть похолодевшие от напряжения пальцы. Еще несколько минут они сидели в тишине: Ана погруженная в свои мысли, Том ловящий каждое её движение. Подгадав момент, когда девушка потянулась за сахаром, он перехватил её руку и сжал тонкие пальцы. – Ана. Не отпускай меня, – совсем тихо произнёс он, пристально смотря ей в глаза. Девушка медленно опустила взгляд на их руки, прекрасно понимая, что он говорит это не о том её простом поступке на проспекте, и в целом не о ситуации на Невском. Грустная синева слишком явно выдавала его. Вот только когда вчера она приняла для себя тот факт, что все это – прикосновения, взгляды, его присутствие и тепло рядом – только на несколько дней, то четко решила, что на этот короткий период абсолютно не хочет ничем другим забивать голову. Для этого будет все время после. Но не сейчас. – Нам не стоит давать лишний повод для сплетен твоим фанатам, – спокойно ответила она. – Я не об этом, – все также тихо произнес он, поглаживая тыльную сторону её ладони большим пальцем, разгоняя тем самым по всему телу приятные мурашки. – Хотя об этом тоже, конечно, – и немного подумав, добавил. – Прости, что сорвался. Ты здорово напугала меня своим исчезновением. – Я не знала, как себя вести… – задумчиво произнесла она, всё ещё не отрывая взгляд от его пальцев, оглаживающих её перехваченную ладонь. – Будь той, кем всегда была со мной – открытой, веселой, ехидной, стойкой. Парадоксальной. Той разной, в которую я влюбился, – мягкая улыбка коснулась его губ. Ана слушала и следила за ним совершенно серьёзно. Несмотря на то, какое она решение приняла, отпустить себя полностью ей было сложно – слишком долго приходилось себя сдерживать до этого. – Я попробую, – тяжелый вздох сорвался с губ вместе со словами, но легкая улыбка на губах, была искренней, ведь врать она ему действительно никогда не врала и абсолютно точно не собиралась. – Ешь свою приторно шоколадную гадость, и пойдём гулять. Том только теперь обратил внимание на стоящую перед ним тарелку и её содержимое и расплылся в глуповатой улыбке – она запомнила одно из его любимых лакомств. Это было приятно, даже очень. Внимательно наблюдая за его эмоциями, Ана тихонько фыркнула и принялась за свой кофе. С данным обещанием внутри нее будто бы рухнул ещё один барьер, давая ей возможность наслаждаться происходящим. *** Весь день девушка самозабвенно водила англичанина по историческому центру города, воодушевленно рассказывая и показывая ему все свои самые любимые места. Они пообедали в еще одном облюбованном ею месте, а завершили вечер на совершенно неприметной для всех обывателей смотровой площадке Смольного собора. Том был в восторге от всего, абсолютно. Его переполняли эмоции от увиденного и того, «как» Ана, с бережной любовью, делилась с ним своими сокровенными местами Петербурга и мыслями о них. А финальная точка, так и вообще заставила его замереть на последней ступеньке, широко распахнув глаза. Открытая площадка, хоть и небольшая, и имевшая обзор не 360 градусов, завораживала и захватывала дух. Ана, тут же устремившаяся к перилам, лихо перевесившаяся через них, заставила Тома дернуться следом, инстинктивно оплетая руками девичью талию, заставляя девушку звонко рассмеяться, накрывая его ладони собственными и откинуть голову на сильное плечо. Но вот она в один миг замолчала, обратив взор в неведомую ему точку, потяжелевшим взглядом. Он мягко прижал её плотнее к себе, просто давая понять, что он тут, рядом, всё еще с ней. И сейчас им обоим больше ничего не было нужно. Их окутывали сумерки гудящего мегаполиса, вечерняя прохлада и свобода места, радушно принимавшего их сейчас. Почувствовав крепкие объятья, девушка ощутимо расслабилась, глубоко, шумно выдохнула, прикрывая глаза, погружаясь в ощущения полностью. Сейчас, здесь, в её самом любимом месте, самого любимого города, с самым дорогим для неё и любимым человеком в мире, она… была счастлива? Беззвучный смешок, тронул её плечи, разгоняя по расслабленному телу покой, тепло и звенящую легкость. Вот каково это было – быть счастливой. В моменте. Хотя бы в одном. Неважно. Болтая почти без умолку весь день, теперь она с упоением молчала. Это место никогда не просило у неё ни единого слова, не требовало никаких объяснений, не жаждало эмоциональной отдачи. Оно принимало её всю, такой, какой она была на самом деле – изломанной, не знающей чего-то простого, доступного всем остальным, но от этого не становящейся менее достойной благосклонности, хотя бы от него, ведь Смольному было плевать на условности, предрассудки и чужие ошибки. Смотровая Собора не была настолько популярной, как того же Исаакиевского, и это было лишь её плюсом, давая паре возможность насладиться уединением, красотой сгущающихся сумерек и смаргивающего их зажигающимися повсеместно огнями города. – Потрясающее место… – выдохнул Том, непроизвольно сжимая её в объятьях крепче. – Да, самое любимое… – тихо ответила Ана, удобнее устраиваясь в его объятьях. *** Покинув Собор в полном умиротворении, вдоль набережной они шли не спеша. Том крепко держал девушку за руку, до самого подъезда ее дома, но и подле него выпускать не спешил. Поджимая губы в тонкую линию, он оглаживал большим пальцем тыльную сторону девичьей ладони, задумчиво хмуря брови. Наблюдая за внутренними терзаниями мужчины, Ана шкодливо закусывала нижнюю губу, совсем не стремясь помочь Тому с его нерешительностью. Когда же мужчина все-таки пришел к некому внутреннему консенсусу, она склонила голову на бок, глядя на него непонимающе, абсолютно невинно. – Darling… – Хиддлстон замялся, будто это не он обычно беззастенчиво сиял своей обворожительной улыбкой на многотысячные аудитории. – Угостишь меня кофе? Девушка застыла в задумчивости на долгие десять секунд, вынуждая мужчину напрячься еще больше и произвольно сжать её рук в своей. – Да… – все же выдохнула она тихо, улыбаясь мягкой, обворожительной улыбкой, плавно переплавляющейся в коварно-лукавую. – У меня и к чаю кое-что есть.