❦❦❦
Питер едва мог сосредоточиться на учебе. Так продолжалось уже несколько недель, но теперь плотину прорвало, они с отцом постоянно переписывались, и это отнимало у Питера много сил. Проблема заключалась в том, что ему приходилось прятать свой телефон на уроках, пытаясь написать сообщение под партой так, чтобы его не заметили. В основном, ему это удавалось, но пару раз он сделал несколько досадных опечаток. К счастью, Тони всё понимал. Но, когда Питер написал ему, что хочет пососать его утку, это немного испортило ему настроение. Тони: Я не увлекаюсь зоофилией, и у меня нет утки, но я не знаю... может быть, это весело. Том: О боже, я имел в виду член!!! Тони: О, ну в таком случае... продолжай. ;) Они много говорили о фантазиях. Питер узнал больше о фетишах своего отца и о том, что у него есть несколько способов заткнуть его, чтобы он меньше болтал. Шлепки были одним из воспитательных методов Тони. Другим способом было не давать Питеру кончить. По какой-то причине, эти угрозы заводили Питера и в то же время вызывали у него желание болтать еще больше. Том: О, да? Держу пари, ты бьешь не так уж и сильно. Я бы выдержал. Может быть, мне бы даже понравилось, и я бы кончил от этого. Тони: Знаешь, держу пари, что ты мог бы. Тони: Ты обычно кончаешь быстро и легко? Том: Когда я думаю о тебе — да. Тони: Какое совпадение. Том: Теперь у тебя есть моя фотография, на которую ты можешь смотреть в любое время. Это должно помочь ускорить процесс... Тони: Так и есть, но это еще и поддразнивание. Том: Как? Я показал тебе всё, что можно показать. Тони: Она дразнит, потому что заставляет меня ревновать. Том: Что? Ты имеешь в виду ревность к тому, как я выгляжу? Потому что тебе нечему завидовать. Тони: Я ценю это, милый, но я имел в виду, что ты можешь чувствовать себя, видеть себя и слышать себя в любое время, когда захочешь. Тони: Это несправедливо. Том: Неправда! Ты можешь видеть меня и чувствовать меня в любое время, когда захочешь. Я нахожусь за соседней дверью. Тони: Обещаешь? Том: Да... в твоих мечтах. Том: Шучу. хахаха. Тони: Ты чистое зло. Том: Но если серьезно... если бы ты хотел меня, ты мог бы меня получить. Тони: Я думал, мы это уже выяснили. Боже, на самом деле ему не следовало дразнить отца этим обещанием, но он хотел сказать это, потому что это было правдой. Это было то, что он чувствовал. Если бы его отец хотел его, он мог бы получить его. В любое время. В любом месте. Любым способом. Тони: Если бы ты оказался в моих руках, я не думаю, что когда-нибудь смог бы тебя отпустить. Том: Хорошо, потому что я бы этого не хотел. В глубине души Питер всё еще хотел слушать Тони и руководствоваться его советами, потому что он был его отцом, и так было всегда, но он также хотел, чтобы Тони работал над этим. Зарабатывал его послушание. Ему нравилось быть дерзким сыном. Питер начал писать ему сразу после пробуждения. Том: Ты мне приснился. Тони: Надеюсь, это был не кошмар? Том: Нет, черт возьми... это был один из лучших снов, которые я когда-либо видел. Тони: Не хочешь поделиться подробностями? Возможно, у меня был такой же сон. Конечно, после того, как он написал это, Питер понял, что это был не совсем тот сон, который он мог бы объяснить своему отцу — это было связано с той ночью, когда он заснул на диване, ожидая его возвращения домой. Во сне отец разбудил его и прилег рядом. Дорогой, я дома... В итоге Питер придумал что-то другое, но рассказ всё равно понравился Тони, и это было главное. Питер всё чаще и чаще думал об отце, если это вообще было возможно, учитывая, что он уже был одержим. Чаще всего он фантазировал о том, как отец трахает его. В остальное время он думал о более спокойных вещах, например, о том, как было бы здорово поехать в отпуск, который они проводили вместе каждый год. Только в этот раз вместо двух кроватей они бы делили одну. Он хотел бы уехать с отцом туда, где они были бы безликими и безымянными и могли бы просто жить и предаваться удовольствиям без необходимости притворяться. Он представлял себе их субботние утренние завтраки, во время которых он мог бы переходить от поцелуев отца в щеку к поцелуям в губы. А может быть, они даже не дошли бы до кухни. Может быть, они проснулись бы возбужденными и отчаянно желающими друг друга и не захотели бы покидать кровать, потому что это была бы их кровать. В их спальне. В их доме. Питер начал страдать от этих мыслей, и он понял, почему так долго жил в отрицании. Это было слишком мучительно — тосковать по тому, чего у него никогда не будет. С каждым отправленным сообщением он всё глубже и глубже погружался в разврат, но если то, что было между ними в сети, имело срок годности, то он хотел использовать это время с максимальной пользой. Питер не мог представить, что было бы с его оценками, если бы они не были выставлены ещё неделю назад... Он был влюблен в своего отца и все его мысли были заняты только этим, ему не было дела ни до учебы, ни до чего-то другого.❦❦❦
Церемония по случаю окончания школы была скучной. Питер должен был сидеть со всеми остальными выпускниками, поэтому он не мог находиться рядом с отцом. Наверное, это было к лучшему, поскольку Питеру было всё труднее контролировать себя в непосредственной близости от него — он даже спал в своей кровати, чтобы не забыться и случайно не наброситься на него, как если бы он был Томом и ему это было позволено. Он не мог дождаться, когда всё закончится, чтобы воссоединиться с отцом в надежде услышать: Я горжусь тобой. Может быть, он назвал бы его милым или дорогим. Даже Питом было бы достаточно хорошо. То, что должен был сказать отец, было для него дороже любой награды. После церемонии они отправились на ужин в ресторан, чтобы отметить это событие. Отец пригласил Хэппи, Роуди, Пеппер, Наташу и Брюса. И конечно, там была его настоящая тетя, сестра Тони, тетя Мэй. Сначала все поздравляли Питера, а остаток вечера просто разговаривали и вспоминали забавные истории о нем. Он не особо возражал, поскольку они не были слишком постыдными. В основном, это были просто глупые воспоминания о его детстве, поскольку все присутствующие знали его всю жизнь. Когда Роуди начал вспоминать одну забавную историю, заставив Питера покраснеть, отец обнял его за плечи и притянул ближе. Боже, прямо на глазах у всех. Никто даже глазом не моргнул. Наверное, потому что это было обычным делом. Нормальным для любого отца, на самом деле. А вот что было ненормальным, так это мысли Питера об их близости. И он был рад, что никто из присутствующих не мог прочитать его мысли, по крайней мере, он надеялся, что это так. А когда Роуди во время очередного рассказа отметил, что Тони хороший отец, Питер повернулся к отцу и сказал: — Знаешь, он прав... — По поводу чего? — Тони нахмурил брови. — Ты хороший отец, — объяснил Питер. — А ты хороший сын. И мне, конечно, повезло, что ты всё еще хочешь проводить со мной время. — Конечно, хочу. — Надеюсь, так будет и впредь. — Так и будет, — пообещал Питер. — МТИ не согласен. В последний раз, когда они обсуждали колледж, они поссорились. Питеру было так больно, когда он думал, что Тони ждал его отъезда, чтобы заменить его Томом. Теперь, глядя на грустное лицо своего отца, Питер не понимал, как он мог так ошибаться. Его отец действительно не хотел, чтобы он уезжал. Так же, как он сам уже не так сильно ждал начала учебы в Кембридже, хотя понимал, что это необходимое зло. — Я буду приезжать к тебе, и ты будешь навещать меня, — сказал Питер, — и я буду дома на зимних каникулах, и на мартовских, и на летних... А когда я закончу учебу, это уже не будет иметь значения. — Могу я зафиксировать твои слова в письменном виде? — пошутил Тони, немного понизив голос, когда Роуди бросил на них гневный взгляд из-за того, что они перешептывались во время интересной части его рассказа. — Да, пусть юристы составят какой-нибудь документ,— поддразнил Питер в ответ. — Я подпишу его. Питер чуть не упал со стула, когда отец притянул его к себе для импровизированного объятия и поцеловал в щеку. Два поцелуя за один день? Один он получил после церемонии вручения аттестатов в дополнение к "Я горжусь тобой, сынок". На глазах у всех, кто когда-либо имел для них значение? Это было слишком много и в то же время недостаточно.❦❦❦
Питер был в замешательстве, когда увидел припаркованную у дома машину, которой не было, когда они уезжали. Синий внедорожник. — Ты купил новый автомобиль? — спросил Питер. В семье Старков это было не редкостью. У его отца были номерные знаки вплоть до STARK50. Он понял, в чем дело, когда они подъехали ближе и он смог рассмотреть номерной знак. STARKJR1. — Папа, — воскликнул Питер. — Боже мой... ты серьезно купил мне автомобиль? — Ты не ударишь меня, если я скажу, что это внедорожник, а не автомобиль? — Нет! — Питер почти завизжал, открывая дверь, хотя Тони даже не успел полностью остановиться. — С ума сойти! — Питер обошел вокруг машины, чтобы рассмотреть ее поближе. Она была совершенно новая, еще блестящая. Он чувствовал изысканный аромат нового автомобиля, исходящий изнутри, даже несмотря на закрытые двери и окна. — Ты даже взял её в синем цвете для меня? — С этим было тяжело смириться, — признался Тони. — Я хотел красную, но это для тебя, так что... — Спасибо, папа. Спасибо! Я в восторге! — Питер бросился к Тони и сжал его так сильно, что дыхание с громким хрипом покинуло его легкие. — Хорошо, я рад, Пит. Наверное, следовало купить тебе машину раньше, как только ты получил разрешение на вождение, но я хотел, чтобы ты набрался немного больше опыта. — Сейчас самое идеальное время, — Питер прижимался к отцу так долго, как только мог, пока это не показалось бы слишком странным. — Мы можем проехаться на ней? Пожалуйста? — взмолился Питер. — Конечно, можем, — Тони улыбнулся, доставая ключ. Питер сел на водительское сиденье и завел машину, а Тони позаботился о выборе музыки, пока Питер ехал по подъездной дорожке, а затем по извилистой дороге их закрытого элитного поселка. Некоторое время они ехали молча, слушая музыку, пока Тони не заговорил. — Ты рад своей предстоящей вечеринке? — Да, должно быть весело. Все с нетерпением ждут этого. — Что-то я не слышу особого энтузиазма в твоем голосе. Питер вздохнул. — У всех моих друзей кто-то есть. ЭмДжей и Майлз. Нед и Бетти, а я всегда оказываюсь в стороне. И как ты думаешь, что произойдет на вечеринке? Они все будут разбиты на пары, возможно, будут играть в куриный бой, а я буду судьей или чем-то в этом роде. Или тусоваться с родителями. Тони поднял брови. — Если они будут играть в куриный бой, я буду твоим партнером. Как насчет этого? — Папа, — сказал Питер, — ты же знаешь, что это не одно и то же. Хотя, черт возьми, как бы он хотел, чтобы это было так. Он хотел, чтобы его отец был его партнером. Он хотел иметь возможность выставлять свои отношения напоказ, как, похоже, это любили делать все остальные. Он хотел иметь возможность сказать: "Смотрите, он мой. Он мой отец, и он мой. Посмотрите, какой он идеальный. Посмотрите, как мне повезло". — Да, я знаю, — Тони отвел взгляд. — Я знаю. Питер снова вздохнул. — Прости. Я вижу, что ты пытаешься помочь. — Нет, я понимаю. Поверь мне, — сказал Тони. Питер попытался придать своему голосу небрежность, но в итоге он прозвучал слишком пронзительно. — Правда? Отец никак не прокомментировал его голос. Он только сказал: — Я был один больше десяти лет. Питер скользнул по нему взглядом. Он смог увидеть тоскливое выражение на лице отца. Как он и предполагал. Он не искал в Интернете какого-то мальчишку, даже если это было тем, что он в итоге нашел. Питер так сильно хотел, чтобы его отец открылся ему, но теперь, когда он это сделал, радость была с горьким привкусом. Он не хотел, чтобы его отец выглядел грустным. Но почему общение с Томом не стерло это выражение с его лица? Разве что он мог почувствовать, что это несерьезно? Может быть, потому, что они еще не встретились, хотя и говорили о том, что хотят друг друга. — Я знаю, что мы часто шутим о серьезных вещах, как, например, в прошлые выходные, — сказал Питер, — но мне нравится разговаривать с тобой вот так. — Да, мне тоже, — согласился Тони. На секунду Питер подумал, что это всё, что собирался сказать его отец, но потом он прочистил горло и продолжил: — Мне жаль, что у нас не получается. Дело не в том, что я не хочу. Это... я... — Всё в порядке, папа. Я такой же. Иногда трудно быть серьезным. — Да, но я хочу, чтобы ты чувствовал, что можешь говорить со мной. Знаешь, я не придавал значения твоей сексуальной ориентации, потому что не думал, что это имеет большое значение, но потом я подумал об этом и понял, что, возможно, для тебя это было важно. Питер поднял брови. Было ли это на самом деле? Ему всё еще казалось, что он находится во сне. — Знаешь, я хочу того же, чтобы ты тоже мог говорить со мной. Но когда я пытался спросить тебя в ресторане или когда мы ели тайскую еду... есть ли у тебя что-нибудь на уме, ты только отмахивался. Ты ничего не говоришь или избегаешь вопросов или отшучиваешься, а потом вдруг говоришь мне, что знаешь, каково это — быть одиноким, и что мне с этим делать? Почему ты не мог просто сказать мне, когда я спросил? — Я... — Тони моргнул. — Я не знаю. — Это потому что ты не хочешь выглядеть слабым передо мной или что-то еще? —предположил Питер. — Как будто ты не хочешь, чтобы я думал, что у тебя есть чувства, потому что тогда я не буду тебя уважать, или что-то в этом роде? Тони нахмурился, и на секунду Питер подумал, что его сейчас отчитают или, по крайней мере, скажут, что он не прав, но потом его отец слегка кивнул. Так слегка, что он чуть не пропустил это, так как был сосредоточен на дороге. — Я бы никогда не подумал, что ты слабый и не перестал бы тебя уважать только потому, что ты сказал мне, что тебе одиноко. Боже. Ты думаешь, я такой придурок? — Всё совсем не так. — А как тогда? Я пытаюсь понять. Почему бы тебе не поговорить со мной? Или заставь его рассказать тебе, в чем дело. — Как я могу быть одиноким, когда у меня есть ты? — спросил Тони. — Я не хочу, чтобы наша жизнь изменилась. Или, вернее будет сказать, не хотел. У Питера свело живот. Не хотел. Да, возможно, было лучше, когда они не говорили о серьезных вещах. Он был не готов это услышать. То, что его отец теперь хочет, чтобы их жизнь изменилась. Питер многое отдал бы за то, чтобы это означало что-то другое. Он мечтал, чтобы их жизнь изменилась. Но он хотел, чтобы они стали друг для друга чем то большим, чем просто отец и сын. Хотя он понимал, что его отец не имел в виду ничего подобного. — Так ты говоришь, что чувствуешь себя виноватым, потому что ты встретил кого-то или что-то в этом роде, и ты не хочешь, чтобы я злился? — Я не думаю, что сказал всё это, — усмехнулся Тони. — Но это то, что я имел в виду. — Хорошо, итак, эмм, кто этот человек? Это серьезно или ничего особенного? Или типа ты просто разговариваешь? — Для меня это серьезно, но я не уверен, что это так же серьезно для другой стороны... Питер постарался сохранить невозмутимое выражение лица, насколько это было возможно. Забавно, что его отец выглядел почти робким, говоря это. Однако его подозрения подтвердились. Его отец серьезно относился к Тому, но он не думал, что Том серьезно относится к нему, поэтому делал вид, что у него никого нет. Питер не мог винить его. В конце концов, отец был прав. Отчасти. — Хорошо, — сказал Питер. — Ну, тебе не обязательно рассказывать мне все подробности. Я не пытался упрекнуть тебя в том, что у тебя есть своя жизнь. Я просто... я хочу быть частью ее. Понимаешь? Например, если ты собираешься с кем-то встречаться, единственное, что могло бы меня разозлить, это если ты бы прятался и лгал мне. — Ты прав, Пит, и мне очень жаль, — сказал Тони. — Как бы там ни было. — Всё в порядке, — сказал Питер. — Не то чтобы ты сделал что-то не так. Просто, я не знаю. Теперь ты знаешь мою позицию. Нам не нужно хранить секреты, то есть, мы можем хранить некоторые, я не думаю, что ты хочешь знать обо мне всё, но другие вещи, например, встречаешься ли ты с кем-то или что-то еще. Ты можешь рассказать мне об этом. Тони грустно усмехнулся. — Знаешь, я ни с кем не встречался после твоей мамы. Душа Питера заликовала от этого признания. О Боже. Если он чего и жаждал, так это этого знания. — Хорошо, — сказал Питер. — Я не знал этого. Питер не был уверен, собирается ли его отец закончить эту мысль. К чему он клонит? Было ли это показателем того, насколько особенным был Том? Он был первым после долгого перерыва? Питер был уверен, что его отец трахал других людей. Возможно, их было немало. Но трахаться — это не то же самое, что встречаться. У Питера было так много вопросов. Он бы многое отдал, чтобы получить на них ответы. — Я ждал и ждал, потому что скучал по ней и не хотел проявлять неуважение к тому, что у нас было, — грустно сказал Тони. — К тому же, я растил тебя, и у меня просто не было времени, и ты знаешь, я не хотел приводить кого-то домой, не хотел, чтобы кто-то заменил тебе мать, а потом... не знаю, а теперь... теперь всё еще сложнее. Питер улыбнулся. — Ты хочешь сказать, что не знаешь, что делать? — Что-то типа этого. — Всё будет хорошо. Может быть, мы оба скоро встретим кого-нибудь, и тогда нам больше не придется быть одинокими, хотя я тем более не знаю, что делать, — сказал Питер. — Тебе всего 17 лет. У тебя еще много времени, чтобы найти кого-то. Я бы не стал беспокоиться об этом прямо сейчас. Ты скоро начнешь учебу в колледже. Весь мир вот-вот откроется для тебя. Питер опустил голову. Весь его мир сидел рядом с ним. Всё это вызывало странные ощущения. С одной стороны, Питер наконец-то получил то, чего он так долго хотел. Это было всё, что он хотел услышать из уст своего отца с самого первого дня, — он снова пытался встречаться. Простое объяснение простой вещи. Загвоздка была в том, что теперь всё это не казалось простым. Всё стало настолько запутанным и сложным, что Питер едва мог вспомнить, чего он хотел от всего этого, когда начинал. Естественно, чтобы отец был с ним честен, но помимо этого... Всё, что он знал сейчас, это то, что он хотел своего отца, а это точно не входило в его первоначальные планы. Но его отец хотел Тома. Он хотел чего-то настоящего. Кого-то, с кем он мог бы ходить на свидания, а не на ужины отца и сына. Кого-то, кого он бы мог целовать и трогать. Кого-то, кого ему было позволено любить. Питер не мог дать ничего из этого своему отцу, даже если бы захотел. Этого не было в меню. Он был причиной ситуации, которая причиняла боль его отцу. Каким сыном он был? Зачем все эти подарки на День отца, если он был лжецом? Его отец заслуживал гораздо лучшего сына, чем он. Он причинял боль своему отцу, и ради чего? Потому что хотел, чтобы он был только с ним? Раздразнил его Томом, заставил отца влюбиться в него и желать чего-то серьезного, чтобы потом исчезнуть и стать призраком? Он влез во всё это слишком глубоко. Тони серьезно относился к Тому. И в кои-то веки Питер смог ясно увидеть, насколько всё было плохо. Из-за его ревности, эгоизма и "любви" к отцу Тони упустил возможность обрести настоящую любовь. Какая катастрофа.❦❦❦