Пытать и миловать

Александр мрачно постукивал костяшками пальцев по подлокотникам трона. В зале было душно, солнце в зените шпарило изо всех окон. Рада и генерал на два голоса доносили ему на Бориса. — Он клялся не идти против меня, — отвечал он, но получалось без особого пыла. У Саши была тысяча аргументов, почему Борис этого не сделает. Тысяча. Человеку, который уверен, не нужно так много. — Да что с того, что он клялся? — начала заводиться Рада. — Чего стоит его клятва? И против тебя клялся! Против нас он ничего не клялся… — Вот именно, — быстро подтвердил генерал. — Что ты предлагаешь? — спросил Саша у него. — Я согласен с твоим дедом. Чернокнижник нанесет удар по тому, что для него опаснее всего — по своей клетке и по колдунье, кто его туда заточила. — Откуда ты знаешь, что сказал мне мой дед? Саша косо глянул на Раду, которая смутилась, но тут же передернула плечом, как бы говоря: «твоя вина». Что ж, он сам велел ей сблизиться с генералом. Он просто не ожидал, что связь окажется такой тесной так быстро. — Клетку надо переместить, а ее пусть охраняет караул день и ночь. Я лично берусь… Двери с грохотом разлетелись в разные стороны, и с порога к трону прошествовал виновник общего беспокойства. Чернокнижник не смотрел ни на кого, кроме царя. Все заледенели на месте и ждали, что он скажет. Борис не разочаровал. — В замке предатели, — объявил Чернокнижник громогласно. — Князь южный поведал мне об этом только что прежде, чем умереть. Он был одним из заговорщиков. — Умереть? — переспросил генерал и свистнул охрану. — Что ты говоришь? — потребовал Александр, вставая. — Целью изменников была твоя смерть, мой царь. И передача власти ведьме Раде. Генерал тоже участвовал. Рада рассмеялась. — Да ты совсем берега попутал! — прогремел покрасневший генерал и обнажил меч. Борис бросил ему в лицу черный песок, и генерал упал на пол и закричал не своим голосом: «Глаза! Мои глаза!» Рада начала читать заклинание. — Схватить его! — крикнул Саша, очнувшись, как по щелчку. — Приведите колдунов! Но стража застопорилась у входа и все равно не успела бы ни до кого добежать. — Я не вернусь туда, Александр, — сказал Борис медленно, и, поняв его, Саша кинулся наперерез. Поздно. Нож уже вылетел из рукава Бориса и подхваченный магией донёсся прямо до груди Рады. Она упала, как подбитая птица. Александр с криком повис на руках Бориса. Он не знал, как оказался на коленях. Сбоку раздался хруст — это Борис ломал шею генералу, но Александр мог только подползти к бездыханному телу того, что было Радой, и сгорбиться над ним. — Она хотела предать тебя, — говорил пустым голосом Борис, как будто откуда-то издалека. — Мне очень жаль, но жажду власти я видел в ней всегда. Александр тщательно контролировал каждый свой жест. — Это правда? — Увы, да. — И князь? — О, он нет. Он знал твой секрет, поэтому мне пришлось убить его. Да, он рассказал. Мне нет дела, Александр. Ты царь по праву завоевателя. Вместе мы сможем сделать то, что неподсилу было ни одному из твоих предшественников. Мы изменим эту страну. — Мне надо к себе. Помоги. Опираясь на локоть Бориса, Александр дошел до своих покоев. Его рубашку пропитала Радина кровь. Им не встретилось ни души. Кроме одной девушки, что плакала неподалеку от покоев царя. — Кто она? — спросил Борис. — Радина подруга. — А, — сказал Борис. — Ну пусть оплачет ее. Они шли дальше. Они остановились только в спальне Александра. — Так нужно было, — говорил Борис. — Прости. Я защищал тебя. — Ты убил ее. Александр отворачивал голову, но, когда Борис заставил его посмотреть на себя, взгляд царя был, видимо, говорящим, потому что Борис сразу отошел. — Она бы предала тебя. Таково не прощают. — Может, я простил бы. Чернокнижник вмиг помрачнел. — Этого не делай никогда. — А если бы я? Тебя? Ты бы простил? — Ты бы никогда! — отмахнулся Борис. Александр потом удивлялся. «Любовь слепа? Или прощает легко? Он не мог не понять хотя бы каплю из того, что творилось тогда во мне. Или я нужен ему был? Или он хотел через меня править? Или он действительно не видел?..» Когда зазвучали последние слова заклятья, Борис сначала не слышал. Потом — не верил. А потом две черные фигуры отдирали его, брыкающимся, орущим, от Александра, и заковывали обратно в картину, где в вечной муке ему предстояло провести свое бессмертие. Колдунья Лиза с мокрым лицом и сцепленными в замок дрожащими руками стояла в дверном проёме. Она произнесла заклятье. О том, что произошло в тронном зале, ей и другим колдунам рассказала стража, а где находилась машина, она знала ещё от Александра. Когда другие с отвращением заговорили, что царь отвёл Чернокнижника себе в покои, она знала, зачем. Александр велел перенести так называемую клетку туда, где Борис не ожидал бы ее найти. К себе в спальню. Он приказал это, когда услышал от Чернокнижника недоброе слово про Раду. И использовал, когда Рада была уже мертва. Александр приказал оставить машину себе в назидание. Не раз и не два на протяжении своего дальнейшего царствования Александра охватывало сожаление и, одновременно наказывая себя и помогая ему, он прикасался к одной из рук Бориса и забирал частицу боли. Это все, что он мог себе позволить.