Детская война

⠀ — К тебе вернулся трезвый боевой азарт, — почти прошипел Скай, согнувшись пополам от резкого удара в дыхалку. ⠀ Луна взошла уже давно, а они всё никак не могли остановиться. Оба провели сегодня по три часа на тренировочной прощадке, потом пару прогонов с перваками, а Ривен между ними ещё мотал круги по крышам построек (своеобразный укол адреналина, что-то, вроде очередной зависимости), но уступать победу не собирался. От части из-за упёртости, от части из-за того, что при падении на спину серебристый свет фонаря противно режет глаза. ⠀ Последние несколько месяцев они общались крайне редко, а в свободные минуты между дикими тренировками и учёбой буквально метали ножи друг в друга. Скай, потому что болела жгучая рана, проделанная предательством друга, Ривен, потому что злился на себя и давился этим тошнотворным туманом, застилающим глаза — он перекрывал кислород и спутывал мысли. Прежнее обычно-саркастическое настроение возвращалось крайне редко, когда удавка на шее ослабевала, и теперь Скай, кажется, героически решил убрать обвинительный взгляд, наивно надеясь вернуться хотя бы на минуту в их дружбу без серьезных перепалок. ⠀ Вдалеке на площадке замаячила приближающаяся фигура Андреаса. Руку на отсечение, сейчас будет предупреждение о карцере за игнорирование коммендантского часа и презрительная усмешка для проигравшего. Бесячий мужик. ⠀ — Радуйся. Я бью сильнее, когда зол. ⠀ — Последние пару месяцев ты дрался так, будто хотел прикончить меня прямо тут. Так что, да, я заметил. ⠀ — Хорошее успокоительное, — после минутного молчания уклончиво ответил Ривен. Одно неосторожное слово — мозги снова окольцовывает. Гениальный инструмент для отупения, и как старуха ещё не додумалась таким способом захватить мир? Решила удариться в хвастовство, придумать что-то похлеще. ⠀ Завершающий удар пришелся Скаю по левому подреберью, а рука, согнутая в локте возле шеи, закончила всё разом. Глотать гадкую ухмылку Андреаса сегодня будет не Ривен. Впрочем, плевать. ⠀ — Опять это дерьмо, — Скай поднялся с ринга так же быстро, как и упал. Всегда свеж, бодр и принимающий поражение без досады. Иногда появлялась мысль сдать его в музей как образец вымирающего вида и загрести кучу денег. ⠀ — Я не траву имел ввиду. И не Беатрикс,... ⠀ — Даже так? Я резко тебя зауважал. ⠀ — ...но в постели она все же ничего, — Фирменный осуждающий взгляд от королевской особы с каплей презрения! Как он удостоился такой чести? ⠀ — Иди давай. Твоя огненная бестия наверняка уже зажаривает кого-то живьём, там как раз нужен принц-спаситель, — Скай поморщился — он уже второй раз лежал на лопатках, а чёртов фонарь все таки светил противно — но отвечать не стал. Предстояло пройти мимо отца со спокойным взглядом и признать, что сегодня он позволил себе малодушно представить, будто они с Ривеном всё ещё друзья. ⠀

* * *

⠀ Темнело быстро и контуры деревьев уже с трудом различались, когда специалист дошёл до реки за барьером и закурил, сидя на холодных плитах. Выговор получен, штрафные сутки дежурства поставлены, на остальное плевать — какой смысл дальше просиживать койку? Так что спустя час он махнул в лес через западную стену. ⠀ Между ветками елей сновали светлячки. Запутывались в траве, пролетали над волнами, почти касаясь чёрной воды. Светлячки в декабре... ⠀ Он устал. ⠀ Тонкие ниточки дыма медленно сплетались в знакомое лицо. Прищуренные глаза с пляшущими чертятами, лукавая полуулыбка, потом — поцелуй в щёку. Он почти различал янтарный цвет волос, он такой её запомнил. Подлая стерва. Даже злится на неё не мог, только на себя. Из бойца превратился в тряпку. ⠀ Один светлячок залетел в рукав куртки, в памяти всплыло утро в день атаки сожженных. Он разглядывал в зеркале свое отражение с отпечатком красной помады слева, в районе сердца. Вода, капающая с волос заливала глаза, ноги резал кафельный холод. ⠀ «Пора заканчивать». ⠀ Дурак, следовало раньше включить мозги. А теперь Алфея — почти что военный штаб и он частично приложил к этому руку. Жёсткий режим особо не волновал, хоть и был тут дико абсурдным. Не давало покоя то, к чёму всё идёт. ⠀ Феечек учит управлять всеми стихиями сразу сама Розалинд. Армия запуганных аватаров — так удобно. Ему было искренне плевать на учёбу, нудные конспекты и такие же нудные речи руководства про тягу к знаниям, но иногда он мог втыкать в случайную книгу часами просто, чтобы отвлечься хоть на что-то, а первой попалась в руки на этот раз История Магии. Удивительно, как книжонку ещё не изъяли из библиотеки. Скорее всего, он выхватил последнюю этого издания — куча предостережений о применении сил, основанных на негативных эмоциях, мол, они не обречены на долгую перспективу. Но Розалинд, кажется, на неё и не рассчитывала, да и, из сомнительного, не только на этом основывалась её учёба, насколько Ривен знал. С начала её прихода к своеобразной власти, новая директриса перечеркнула всю методику Даулинг. Половину предметов, раньше обязательных для изучения феями, вычеркнули и заменили факультетом Абсолютной магии. Он соединял в себе обучение управлению Водой, Землёй, Разумом, Светом и Огнём вместе. Ривен сначала подумал, что на пьедестал всё-таки влезла больная фанатичка, когда это услышал. Тиран даёт людям оружие против себя же и надеется, что его не используют. Попахивает комедией. Но скоро стал известен способ, на котором должно было держаться это дело — стальные браслеты. Во время занятий их одевали феям на руки вместе с маленькими кристалликами на шею. Об осколках было известно целое ничего даже Ривену, но, из того, что не сильно скрывали — это был какой-то особый лунный камень, обработанный самой директрисой. Он противоестественно усиливал восприимчивость к чужеродной магии и, так же противоестественно, «помогал» ею управлять, в совокупности со штучно вызванными злостью, завистью, подлостью. А браслеты не давали особо смелым использовать новые умения против установленой власти. Были, конечно, и те, кто умудрялся обойти правила, но для этого нужны были особые навыки, мозги и хотя бы капля смелости, которой располагали немногие. ⠀ Абсолютную Магию преподавала миссис Родельт — зачем-то подобранное подставное лицо, хотя все понимали, что главная в этом Розалинд — относительно молодая женщина с, на удивление, мягким нравом, который почти успешно скрывала за маской строгости, и такими пышными золотистыми кудрями, что Ривен (на третьем курсе у специалистов она вела ту же Историю Магии) не раз задавался вопросом, как они помещаются в дверной проем их аудитории. ⠀ О солдатах Алфеи пеклись не так сильно — их просто выжимали до суха под руководством Андреаса. Все понимали, что представляют собой пушечное мясо, хоть и не говорили об этом в слух, хотя злость и решительность постепенно нарастали. Ривен слышал перешептывания и споры в раздевалке, затихавшие при его появлении, замечал маленьких бумажных птичек, быстро передаваемых украдкой, видел негодующие взгляды, которыми самые отчаянные сверлили трусов. Ещё пару деталей, что так упорно пытались спрятать, и сложить два и два даже в воспалённом мозгу не составило труда — давал о себе знать вышкол Юстаса Росса. Оставался только вопрос, с какой страны старуха начнёт пробовать подчинить мир — нужно было просчитать следующий ход, но этого он узнать не мог. При каждой попытке сделать хоть что-нибудь в глазах темнело, кислород останавливался на уровне губ, а лёгкие горели так, что хоть сейчас вали втихую умирать за барьер. ⠀ С Беатрикс он теперь пересекался редко, и нельзя сказать, чтобы очень огорчался по этому поводу, но директриса все же держала его при себе — немного опасалась. Еще бы, её подопечная так некстати подцепила себе кавалера, начинающего стажировку в армию на разведчика. Розалинд была далеко не глупой и его личное дело точно пересмотрела несколько раз, а затем и прошерстила всё, что имело к нему отношение. На армейскую стажировку его типа в Солярии принимали только после военной академии, а значит, Ривеном она была закончена. Четыре года в Массануттене. Опрометчиво отпускать парня, у которого глаз набит замечать детали, к тому же, с неплохим умением анализировать ситуацию и выкручиваться из любой передряги, пусть он и вовсе не выглядит так на первый взгляд. Лучшее решение в таком случае — зашить рот. И вообще, оно было правильным. Ривен непременно бы ей напакостил, а уходя, попутно подорвал бы за собой один за одним, каждый её план, если бы мог хоть на минуту прочистить мозги. Ради этого он даже был готов нырнуть в свое прошлое. И так опустился слишком низко, пора возвращаться. ⠀ Ярость закипала быстро и стремительно. Струны на гитаре рвались, как никогда раньше, а порой вообще казалось, что ещё немного, и он расшибёт её об стену. Желание свалить ушло — перестало быть скучно. Теперь, когда Ривен не мучался от глюков, удушья или другой фантомной херни, невидимой для окружающих, хотелось просто перерезать всей этой свите глотки. А он сидел здесь, пытаясь снова не провалиться в забвение, безмолвно облитый дерьмом из уст всех патриотов Алфеи как предатель, думал о собственной позорной глупости, об отце, что воспитывал его гордым и смелым, и клялся себе всё исправить. ⠀ Но сегодня было легче, такие дни он мог пересчитать на пальцах. Мысли были ясными, рассудок трезвым, руки держались ровно и удары на тренировке были точными, как никогда. Про успокоительное он не соврал. ⠀ «Всё эта девчонка...» ⠀ Тогда было особенно плохо. Ривен пытался выжечь сигаретой лихорадку, дрожь и дымку перед глазами. Прислонившись спиной к холодной стене одного из заброшенных классов старого корпуса, на время удалось победить жар. Он мучался с этим уже около двух недель и чем сильнее пытался сопротивляться, тем хуже становилось. ⠀ Она вошла тихо, проводя пальцами линию по кирпичам, с красными глазами и отрешённым взглядом. Отшатнулась словно от удара током, при его виде, секунду неотрывно смотрела, а потом подняла уголок губ в лёгкой улыбке и повернула обратно в коридор. ⠀ Муза. Они часто пересекались на тренировках. Училась сосредоточенно, сражалась бессистемно, но упорно, а после долго танцевала, так и норовя свалиться в реку с тех же каменных плит, где он сидел сейчас. ⠀ Что-то... было в ней. Свежий воздух резко рванул в лёгкие, голова прояснилась, предметы вернули себе резкие очертания. Спокойствие было таким глубоким и блаженным, даже будто нереальным. Как...? ⠀ — Я такой страшный? — спросил с притворной насмешкой. Так хотелось, чтобы вернулась, так хотелось удержать это чувство. ⠀ — Не льсти себе. Торчки ничего, кроме жалости, не вызывают. ⠀ Эфемерность развеялась по щелчку пальцев. ⠀ Ривен начал отходить от травы уже тогда — она совсем не помогала, но слова резанули остро. Он вдруг ощутил всё презрение, которое люди вкладывают в "торчок", и уже давно бросился бы в краску от жгучего стыда, благо, никогда не краснел. А внутри всё горело. ⠀ Кажется, она тоже смутилась от своих же слов, на мгновенье потупила взгляд в пол, но извинятся не стала — видимо, не из тех, что просят прощения за правду. Так и должно быть. ⠀ — Это не травка. ⠀ В полумраке даже собственная рука с протянутой сигаретой была еле заметна. Большое арочное окно выходило на старый сад за три десятка шагов от сюда, но камни в стенах почернели от времени и делали помещение похожим на склеп. В другом конце комнаты стоял огромный стеллаж из прогнивших досок, доверху заполненный пыльными битыми флаконами. ⠀ Муза колебалась пару секунд, но потом все таки взяла самокрутку и села на подоконник. В окно задувал ветер и возвращал дым обратно вместе с листьями. Тогда ещё было тепло. ⠀ — Я тоже раньше танцевал. ⠀ Она резко повернула голову и прищурила глаза, потом взгляд упал на смятую нотную тетрадь в его руке. Удивлённо подняла брови, но Ривен сжал несчастную сшивку ещё сильнее, опережая вопрос. ⠀ Об этом тебе спрашивать не стоит. ⠀ — Что? А-а-а... ⠀ — Надо же, ты запомнила этот разговор. ⠀ Опять эта улыбка. Один уголок губ поднимается, солнце отсвечивает в глазах. Карие. ⠀ — Хорошая память. К тому же, и ты его запомнил. Бальник? ⠀ — Да. ⠀ Голос его эхом отбивался от камней, но последнее слово прозвучало тише и класс зельеварения не отреагировал никак. ⠀ — Зачем ты ушёл? — сказала и запнулась, видимо, поняла, что слова её и выдали. "Почему" было чистым вопросом. "Зачем" подразумевало, что она знала, танцы были ему дороги, а значит, снова побывала у него в голове. ⠀ — Прости, случайно вышло, — Такая гордячка, даже извинятся умеет! Впрочем, сам такой же. ⠀ — Не верю, — Мрак снова застилал взор, но сейчас он мешался с настоящей злостью. Опять дал застать себя врасплох. Больше это не повторится. ⠀ — Как хочешь. Я правда не всегда могу контролировать силу. ⠀ Последнее — её горящие глаза, упорно пытающиеся словить его взгляд и удивлённо сморщенный нос. ⠀ На этом всё и кончилось. Ривен потушил окурок о старую жестянку и ушёл. Она осталась. А потом он жалел, забывал её имя, теряясь в галлюцинациях, вспоминал спустя дни, когда встречал снова, становилось легче, а потом опять хуже. ⠀ Они пересекались ещё пару раз. Он прикрывал её спину, когда Муза безрассудно решала покурить в коридоре после десяти, а она и не спрашивала почему, просто смотрела. Не так, как Скай, не так, как остальные. ⠀ «Ты ведь не трус, так что тебя держит?» ⠀ И раз за разом удручённо поглядывала, когда он, бросив очередную предельную грубость, уходил с затуманенным взором. Рано или поздно это все равно происходило — минут пять, и магия Розалинд брала свое. За те пять минут спокойствия он расплачивался часами дикой головной боли и дрожью в руках. Это определенно того стоило. ⠀ «Да ничего меня, блять, не держит!» ⠀ Кажется, даже проклиная себя за то, что успел опуститься так низко, теперь он мог надеяться только на неё. ⠀ Но с Музой каждый раз было легче. ⠀