Давай сыграем в любовь

Александр

      Каждый из нас, хоть раз смотря на человека, задавался вопросом: о чём он думает или что творится в его голове. Без разницы, знаешь ты его или нет, это может быть обычный прохожий или даже твой друг, но таинство мыслей других людей навсегда останется загадкой. Я стараюсь в такие моменты считывать эмоции с лица или движения тела, однако в случае с Агатой я растерял все свои навыки, по-другому я не могу объяснить, почему уже двадцать минут стою у дома помощницы, хотя миллион раз повторил ей время выхода.              Больше всего я ненавижу, когда человек опаздывает и сбивает все мои планы одним своим неумением прийти вовремя.              Поправляя темно-синий пиджак своего костюма-тройки, цепляюсь рукой за цепочку на жилетке и перекрещиваю ноги, расслабленно облокотившись на капот чёрного авто. Хочется захлопать в ладоши, стоит мне увидеть выходящую из подъезда Агату, что лёгким движением откидывает накрученные локоны за спину. Сам прохожусь взглядом по женскому телу, что обтянуто платьем чуть ниже колена с объёмными длинными рукавами и даже готов простить ей опоздание, заметив достаточно глубокий квадратный вырез на груди, но приличный для светского общества.              — Быстрее заморозить ад, чем тебя дождаться, — произношу я, глядя на подошедшую девушку, что закатывает глаза, проходясь ладонями по бёдрам.              — И вам здравствуйте, мистер Нильсен, не так уж я и опоздала, — она хмурится, смотря на экран телефона, а после закидывает его в небольшую сумочку, сверкнув на меня своими кошачьими изумрудами, подведёнными чёрным карандашом.              — Ты, — бросаю, открывая ей переднюю дверь.              — Что?              — Раз на сегодняшний вечер ты моя, — спокойно произношу и занимаю своё место за рулем. — Моя девушка, то перейдем на «ты».              — Хорошо… Александр, — она улыбается каким-то своим мыслям, а я лишь недоумённо смотрю на свою девушку. — Что? Просто прикольно.              — Прекрасно выглядишь, — выруливаю с территории жилого комплекса, бросив беглый взгляд на Агату, только сейчас замечая, что платье на ней практически такого же цвета, как мой костюм, а макияж делает её ещё более красивой, особенно кошачьи стрелки.              Не спрашивайте откуда я знаю, я с детства с Рейчел и не такое видел. И делал…              — Спасибо, ты тоже. Я так понимаю, за костюм отвечала Рейч?              Сам улыбаюсь, киваю и слежу, как брюнетка протягивает руку к панели, включая тихую мелодию, что заливает салон и прекращает нашу беседу.              Даже не отдаю себе отчёта, когда с интересом рассматриваю Агату в любой возможный момент, словно пытаясь запомнить каждое её движение и жест. Она действительно красива, даже очень, в любой ситуации. В ней есть шарм и загадка, да чего уж таить, я бы и сам мог на неё повестись, попадая в чары, которые исходят от девушки.              Если уже не повелся.              Некая одержимость растекается по телу, вместе с чувством собственности, когда я вижу её флиртующей с кем-то, потому что не понимаю, чем я не объект для этого? После нашего секса прошло три дня и всё, что между нами было, словно растворилось. Агата не подаёт никаких признаков, только вечно находится рядом, но при этом никак не взаимодействует. Я правда пытаюсь её понять, разгадать. И все мои надежды на то, что интерес к ней пропадет, сошли на нет.              Агата имеет прекрасную особенность попадать в неприятности, сносить всё на своем пути, разрушая мой покой. Кажется, я не один раз повторял, что с её появлением в моей жизни, всё сломалось и разрушилось. Как-то я поймал себя на мысли, что мне это начинает нравится, нравится чувствовать неизвестность, это манит. Представить свой день без неё я не могу.              Когда семейный особняк появляется на горизонте, невольно вздыхаю, понимая, что был здесь последний раз на Рождество. А теперь я тут из-за длинного языка своей помощницы, точнее, из-за того, что сам дал Агате возможность избавить меня от надоедливой сотрудницы.              Если говорить про Элис, то она в глазах моей матери чуть ли не ангел: податливая глупая девчонка, которой можно крутить на раз-два, вплетать в паутину интриг, как любит это делать мама, и с её помощью влезать в мою жизнь. Перспектива жениться на ней никак меня не радует и всё же прекрасно понимает, что такого я позволить не могу, да и даже бы не допустил. Просто даю матери времени повитать в мечтах.              Было бы неплохо и правда в качестве невесты привести домой Агату, слишком дерзкую и своевольную. И мою.              — Мы прямо через них пойдём? — интересуется брюнетка, когда видит коридор из журналистов, пока мы стоим в очереди из машин, чтобы подъехать к трёхэтажному особняку из белого камня.              — Ну да, — пожимаю плечами, убирая руки с руля, и поправляю и без того идеальную укладку, зарываясь пальцами в густую челку.              — Я не могу, — произносит Агата, впиваясь в меня испуганным взглядом.              — Чего это? Или ты вампир и тебя на фото не видно? Прости, но в зеркалах ты отражаешься.              — Я… — она бегает взглядом по салону, явно нервничая. — Я в розыске, да, розыск, точно, — уже хочу начать выпрашивать информацию и узнавать, каким образом она в него попала и так спокойно разгуливает по Швеции, но девушка начинает резко выдавать какую-то бессвязную информацию, быстро жестикулируя руками. — Ну, то есть, бывшая моего бывшего, она меня ищет, потому что я увела бывшего, но мы потом расстались, да, точно, расстались, потом была другая и её брат…              — Стоп-стоп! — пытаюсь перебить Агату, но её история приобретает всё большие обороты, поэтому протягиваю ладонь, закрывая ею рот девушки, а она начинает мычать. — Замолчишь и я отпущу, поняла? — она кивает и её глаза ярко сверкают от закатного света.              — Чёрт, помада!              Закатываю глаза, вытирая ладонь салфеткой, на которой остался персиковый отпечаток, и наблюдаю за брюнеткой, что аккуратно заново вырисовывает контур губ, смотря в зеркало.              — Ты же понимаешь, что твоя история звучит слишком бредово. А единственные входы в дом сейчас — это через главный и через винный погреб. Ты же знаешь, какой выберу я? — расстёгиваю пиджак и трогаюсь с места, проезжая совсем немного.              Повернув голову в сторону Агаты, натыкаюсь на умоляющий взгляд изумрудов, который она так часто использует на других. Взять, например, главного бухгалтера Эдриана — она пару раз махнула ресничками и все — отчёты были у неё на столе буквально за секунду, ей даже не пришлось идти в другой конец офиса.              Думаю тоже начать так делать.              — Нет, Агата, на меня такое не действует, — качаю головой, невольно засматриваясь на пухлые губы, что девушка надувает, добавляя в ещё больше жалости себе.       

***

      Больно ударяюсь лбом о слишком низкий дверной косяк и слышу тихое хихиканье Агаты, что идёт сзади и тихо стучит шпильками.              — Ещё звук, и я запру тебя здесь с пауками, а после и крыс завезу, — шиплю я, продолжая освещать узкий коридор фонариком на телефоне и заодно вспоминая дорогу до погреба, чтобы не забрести вообще в другую часть дома.              До сих пор не понимаю, какого чёрта я поддался провокациям брюнетки и спустился вниз, перед этим явно помяв газон, пока мы огибали дом по периметру. Но спишем это на моё желание не попасть в очередную историю с Агатой вместе, которая, кстати, притихла.              — Агата? — оборачиваюсь, рассматривая стеллажи с винами и не замечаю свою помощницу.              Да она издевается!              — Агата!              — Секунду! Тоже хочу купить себе такое.              Она появляется передо мной с бутылкой в руках, прокручивая её на свету и с интересом разглядывая этикетку, бурча себе что-то под нос, будто мы просто забрели в винный магазин подобрать вино к ужину. Пока я пытался понять, что происходит, девушка вновь пропала в рядах с напитками, а после по помещению разнеслись звуки щелчков камеры и тихое ойканье.              — Что ты тут делаешь?              — У вас… тебя началась деменция? — доносится вопрос из рядов.              — Ты издеваешься? — закатив глаза, направляюсь к ней, отрывая от очередной бутылки, что она фотографирует. Мягко забираю стекло из рук под её взгляд исподлобья и, положив руку на талию, тяну к выходу из стеллажей. — Ты когда угомонишься? — наклоняю голову к ней, проходясь ладонью по изгибам, а девушка тяжело вздыхает, подняв на меня свой взгляд. — Побудь сегодня хорошей девочкой и я дам тебе выходной, — Агата прикусывает губу, невольно привлекая моё внимание.              — Хорошо, — едва слышно шепчет, но сильнее приближается ко мне.              Вижу в её взгляде интерес и искорку игривости, что заставляет тело немного напрячься от тянущего чувства в паху. Признаюсь, я ещё не до конца привык к слишком сексуальному образу, а нахождение девушки так близко ещё больше разогревает интерес и желание.              Отвлекаюсь от рассматривания красивого лица помощницы, когда слышу шаги, а после перед нами появляется щуплый рыженький паренёк в костюме официанта. Он застывает, рассматривая нас, но, спохватившись, быстро здоровается, теряясь в стеллажах.              — Пошли, пока ты не решила что-нибудь здесь разбить, — цепляю девушку под локоть, ведя к тёмной двери, чтобы наконец-то подняться на первый этаж, где проходит мероприятие.              — Эй! Почему это я должна разбить? — возмущается зеленоглазая, вздёргивая нос.              — Потому что за всё время нашего знакомства, у тебя каждый день что-то случается. Поэтому держись рядом и не забывай показывать, какая мы гармоничная и прекрасная пара.              Не обращаю внимание на её фырканье и передразнивая, лишь крепче сжимаю руку, словно она сейчас растворится, и я никак не смогу после найти её.              Что она со мной делает?              Мы наконец-то заходим в светлый зал, где всё сверкает роскошью и богатством. За высокими столиками стоят компании людей в дорогих смокингах и не менее дорогих платьях, и явно меряются величиной своего дохода, словно всем в лицо нужно его сунуть.              Скажите спасибо, что деньги не измеряются в размерах членов, иначе бы все с радостью приходили без штанов.              Лёгкая мелодия окутывает светлое помещение, а некоторые парочки медленно кружатся в танце, фальшиво улыбаясь друг другу. Притягиваю Агату ближе к себе, когда та тянется за бокалом шампанского, что хотела подцепить у мимо проходящего официанта.              — Подожди ты напиваться, мы только зашли, — шиплю ей на ухо, а сам невольно утопаю в цветочном аромате духов.              — Мне для успокоения, вдруг ваш… твоя мама начнёт кусаться.              — Агата! — шикаю на свою девушку и наконец-то нахожу мать в компании семьи Джонсон, что заняли место в самом углу. — Не забывай кто мы друг другу.              — Такое забудешь… — бурчит себе под нос, а я перемещаю ладонь на талию, легким движением проходясь по пояснице. — Хватит меня лапать!              — Да что ты, любимая, разве я этим занимаюсь? — сладко шепчу на ухо, заметив едва заметную полоску румянца на носу Агаты.              Она кидает на меня гневный взгляд, но продолжает идти дальше, сама же задевая ладонью моё бедро.              — Александр, дорогой, как давно я тебя не видел! — начинает темноволосый коренастый мужчина, осматривая меня светлыми глазами и протягивая широкую ладонь. — Да ты подрос, — улыбается, но сразу же становится серьёзным, когда замечает Агату рядом со мной. — Простите?              — О, мистер и миссис Джонсон, здравствуйте, очень рад вас видеть, — улыбаюсь, игнорируя на себе четыре злых взгляда. Особенно прожигает меня зелёный взгляд матери Элис, что быстро хлопает глазами, поправляя рыжую челку. — Это моя девушка — Агата.              Брюнетка мило улыбается. И я с гордостью могу её похвалить, что за пару секунд она смогла так быстро вписаться в роль.              — Здравствуйте, — кидает игривый взгляд на наших собеседников и заправляет прядку за ухо.              — Как мило, — ворчит миссис Джонсон, но ловит угрюмый взгляд своего мужа. — Что, Роджер?              — Ничего, дорогая, — мужчина отворачивается от супруги и продолжает, глядя на мою мать: — Оливия, и почему вы прятали свою невесту?              С интересом наблюдаю за недоумённым лицом мамы, которая упирается злым взглядом в меня.              — Александр сам прятал её от меня, да, сынок?              — Не поймите меня неправильно, — я оставляю мягкий поцелуй на виске Агаты, а та располагает свою ладонь на моей пояснице, проходясь ногтями. Очень приятно. — Слишком увлёкся, да, котёнок?              — Да, зайчик.              Мы пересекаемся взглядами, полностью игнорируя происходящее рядом, утопая где-то в своих фантазиях и мечтах. Забываю обо всём на свете, есть лишь зелёные глаза, с нежностью смотрящие на меня.              — И как вы познакомились? — интересуется Анна — мать Элис.              — Мы… — практически начинаю я, но Агата перебивает, подмигнув и положив ладонь на пресс, как бы обнимая, заставляя напрячься и тяжело вздохнуть.              — В парке. Котик решил покормить белок, что резво прыгали под деревья, — приторно тянет брюнетка. — Присел на корточки и брюки сзади его подвели, разойдясь по швам, — продолжает заливать, а я удивлённо таращусь на неё, пока не понял смысл рассказа.              — Агата, — шиплю, сквозь натянутую улыбку и злюсь ещё больше, пока она продолжает меня игнорировать.              — Как хорошо, что я проходила рядом, смогла одолжить ему свой палантин. Так мы и обрели своё счастье, — широкая улыбка возникает на лице и тёплые губы касаются моей щеки.              Четыре пары глаз удивлённо таращатся на нас, явно желая покрутить у висков и пожелать нам побольше здоровья, но ничего не поделаешь, придётся играть дальше.              — Судьба, не иначе, — проговариваю, а сам опускаю свою ладонь ниже, приподнимая уголки губ, когда Агата возвращает её себе на поясницу, но продолжает прокручивать пуговичку на моей жилетке.              — Как мило, — шипит Элис, опрокинув практически весь бокал шампанского под обеспокоенный взгляд своей матери.              — Агата, хочешь сказать, что тебя привлёк лишь внешний вид Александра, и ты ничуть не интересовалась его благосостоянием?              Вижу, как брюнетка дергает губой, стараясь сдержать гнев и слишком умело натягивает улыбку.              — Совершенно, верно, Ал, — морщусь от сокращения своего имени, однако быстро делаю лицо безразличным, когда ловлю взгляд матери, что выискивает наши промахи. — Он слишком сильно меня любит, как и я его. А если вас так волнуют деньги Александра, то не переживайте, мне своих достаточно.              — Поэтому ты у него работаешь? — с вызовом бросает Элис.              — Нет, чтобы больше времени проводить вместе, — зло говорит девушка и отвлекается на звук сообщения, извинившись, отойдя от нас.              — Александр, останетесь на ночь? — хитро тянет мама, явно замышляя что-то.              — У нас нет вещей, да и Агата вряд ли согласится, у нас есть планы, — отпиваю из бокала и вижу, как загораются голубые глаза напротив.              — Не переживай: вещи закажем, а планы можно и перенести. Попрошу подготовить твою спальню и гостевую, — мама взмахивает рукой, а я невольно хмурюсь. Зачем гостевую?              — Можно без гостевой. Нам с Агатой одной кровати хватит, — ухмыляюсь, уже предвкушая злое лицо помощницы, что будет в ярости, и отворачиваюсь от матери, показав окончание разговора своим жестом.              — Александр, может потанцуем? — Элис старается выглядеть максимально мило, хлопая глазами, но на сегодня я потратил все статы доброты. Да и взгляд рыжеволосой на меня такого впечатления не произвёл. Поэтому отрицательно качаю головой и поворачиваюсь в сторону, куда ушла Агата.              И что вы думаете? Её там нет! Ещё немного и я правда запишусь на медитацию, чтобы окончательно познать дзен и перестать нервничать. Готов склониться к своему возрасту и начать ныть про потраченные нервы и возможность получить инсульт, но отвлекаюсь, стоит прекрасной блондинке позвать меня.              Игриво улыбаюсь, проходясь по стройному телу, что обтянуто серебряным платьем в пол, а в лице узнаю свою одногруппницу Синди. Сам не замечаю, как забываю про Агату и всё вокруг, пока весело вспоминаю студенческие годы и наслаждаюсь прекрасной компанией голубоглазой подруги.       

Агата

      Когда я злюсь, мне хочется крушить всё вокруг, но я держусь, потому что не могу ударить лицом в грязь в такой ответственный момент. Не в моих планах отдавать своё первенство каким-то трём фуриям, что слишком много о себе думают. Неужели их уверенность в себе настолько высока, что они допускают мысль о моём проигрыше?              Отхожу дальше, теряясь в толпе людей, расслабленно выдыхая, и наконец читаю сообщение от Рейчел.        Рейч: У Элис аллергия на все виды орехов.       

Я: Как мило. Какова вероятность, что она откинется?

Я: И какая летальная доза?

       Рейч: Агата!        Рейч: Просто найди что-то с орехами. Она покроется пятнами и будет чесаться, как блохастая дворняжка.              Уголки губ сами образуют хитрую улыбку, словно я сошла с постера фильма «Оно», выдвигаюсь на поиски чего-нибудь орехового, но не слишком, чтобы не было заметно. Прогуливаюсь у столов, осматривая различные закуски и понимаю, что разузнать состав будет слишком сложно. Поэтому нахожу тарталетки с каким-то салатом внутри и хватаю горсть орехов, вставляя их в содержимое, чтобы не было видно.              Оборачиваюсь через плечо, нервно продолжая своё занятие, но замечаю Александра, что явно флиртует с какой-то блондинкой.              Какого чёрта? Он мой парень!              Огонь разливается в груди от вида этой парочки, а из ушей чуть ли пар не идёт. Я не ревную, но что подумают другие? Я забочусь лишь о своём положении в обществе. Не хватало, чтобы мне рогов наставили.              — Ой, милочка, вам тоже они понравились? — какая-то пожилая женщина тянет руки к подносу с моими закусками, а я отвлекаюсь от прожигания Александра злым взглядом.              — Да, и моим знакомым тоже, — натянуто улыбаюсь и в последний момент выхватываю поднос, до того, как старая рука коснётся корзиночки из песочного теста. — Простите.              Быстро удаляюсь от столов, слыша в спину что-то вроде «хамка», но мне всё равно, сейчас чёртики на моих плечах крутят хороводы вокруг шеи и поют короткие песенки Сатане, пока я двигаюсь к его сторонникам.              — Решила подработать официантом? — нагло бросает Оливия, а я лишь мило улыбаюсь.              — Что вы, мама, по просьбе Александра принесла, уж очень ему понравились эти тарталетки, — чуть ли не взвизгиваю от вытянувшегося лица миссис Нильсен и лишь немного отпиваю шампанского, видя, как Элис нервно хватает закуску с белого подноса и закидывает в рот.              Попалась.              — Ка… Какая мама? — икает Анна, а я расслаблено проговариваю.              — Ну как? Неужели моя свекровь будет против? Тем более скоро и внуки пойдут, — улыбаюсь и кладу ладонь на живот, наслаждаясь слишком потрясёнными лицами семьи Джонсон и побледневшим лицом Оливии. — Вы ешьте, а я пойду позову Александра.              Покидаю стол под бурные обсуждения, а сама чуть ли не смеюсь, как гиена. Однако, всё моё веселье пропадает, стоит увидеть Александра, что до сих пор занят блондинкой.              Как он это делает? Бессовестный. Для чего весь этот цирк, если он сам же всё ломает. Так ещё и с какой-то… даже слов нет с какой.              Гордо вскидываю подбородок и расправляю плечи, подходя к Нильсену кошачьей походкой. Сама приподнимаю его руку и ныряю под неё, обняв своего парня.              — Любимый, вот ты где, — широко улыбаюсь, хлопая ресницами, но кидаю грозный взгляд на стоящую рядом девушку. Ибо нечего к моему Александру лезть, даже если он мой только на сегодня.              Блондинка почему-то улыбается и говорит:              — Не знала, что ты наконец-то остепенился, Алекс. Мы с Тоддом уже свадьбу планируем, — она приподнимает левую ладонь, сверкая кольцом на безымянном пальце.              Черт, как я так могла просчитаться?              Чувствую, как кончики ушей начинают гореть от неловкости, но быстро беру себя в руки, когда толкаю Нильсена локтем, услышав его усмешку.              — Да как-то не было момента сказать, — швед уже в открытую издевается, кидая игривый взгляд и подмигивая мне.              — Что ж, было приятно пообщаться, не буду отвлекать вас друг от друга. Вы прекрасная пара.              Блондинка исчезает, а довольная красивая физиономия Нильсена возникает перед носом, сверкая от удовольствия.              — Кто-то ревнуе-е-ет, — тянет швед, запустив руки в карманы брюк.              — Пф, больно надо, я просто придерживаюсь легенды, в отличие от некоторых.              — У меня один вопрос, Агата, — я киваю, следя за Александром, что смотрит мне за плечо. — Скажи, что твоей вины нет в том, что Элис почему-то окрасилась в красный горошек.              Сама медленно поворачиваю голову и не могу сдержать смешок, наблюдая за рыжеволосой, на теле которой появляются розовые пятна, а она невольно начинает чесать их. Её мать что-то активно рассказывает, пытаясь поддержать дочь, но той явно нет дела.              — Что ты, думаю, это лишь стечение обстоятельств, — хищно улыбаюсь, пересекаясь с недоверчивым взглядом шведа, даже на каблуках мне приходится чуть смотреть вверх. — Кажется, это к тебе, — киваю в сторону седого мужчины, что идёт на нас, и пока Александр отвлекается, теряюсь в толпе, тихо наблюдая за ним.              Честно, могу открыто признаться, что начинаю интересоваться Нильсеном уже в другом ключе. Да и кого не будет привлекать такой мужчина? Только если вы слепы, хотя точно поведётесь на его мелодичный голос или горячие касания. Которые, кстати, слишком приятны к телу. Лишь из приличия не давала ему перешагнуть ту грань, которую хочет всё нутро. Слишком горячо и властно, как я люблю.              Быть может, это лишь страстное влечение, но я точно чувствую его взаимность, как бы Александр не пытался скрывать этот факт. Я прекрасно вижу его взгляды и перепады действий по отношению ко мне. Взять то же увольнение, почему я всё ещё тут? Совру, если скажу, что мне не нравится.              — Вот ты где, — Оливия подлетает ко мне, цепляя под локоть и уводя из зала, пока я нахожусь в ступоре от её действий и марионеткой следую за ней.              Как же бесит моя растерянность.              — Что вы творите? — вырываюсь из хватки, лишь когда она затаскивает меня в какую-то комнату, прикрыв за нами дверь.              — Итак, я прекрасно знаю, что произошедшее с Элис твоих рук дело и не надо оправдываться, — она поднимает ладонь вверх, останавливая меня. — Что ты хочешь?              — В каком смысле?              — Что тебе нужно, чтобы ты отвязалась от моего сына? Деньги? Дом? Машина? Проси что хочешь.              Оливия с каждым словом наступает на меня, от чего я впиваюсь ягодицами в край комода, съёживаясь от её напора.              — Ничего, — пожимаю плечами и игнорирую злые глаза матери Нильсена. — Мне достаточно Александра.              — Кого ты пытаешься обмануть, деточка? Знаем мы таких. Не хочешь говорить сейчас, значит сиди здесь и думай.              Женщина резко разворачивается на пятках и покидает гостевую комнату, хлопнув дверью. Я расслаблено выдыхаю, отпуская всю напряженность, что между нами была, но стоит услышать звук поворота ключа, как становится не до расслабления.              В надежде всё же дергаю ручку и зло ударяю по двери, когда она не поддаётся. Как банально. Понимаю, что здесь я явно либо до смерти, либо пока про меня кто-нибудь не вспомнит, поэтому плюхаюсь на кровать, раскинувшись звёздочкой и наконец-то скинув высокие шпильки.              К такому меня жизнь однозначно не готовила. Чувствую себя актрисой из какого-то сериала, где в конце получу всё или ничего.              Надеюсь, что «всем» будет красивый мужчина вроде Александра.              Господи, что за мысли, хочется стучаться головой об стену от такого. Но от самоубийства меня отвлекает звук уведомления на телефоне, про который я благополучно забыла, променяв свободу на прогулку по чертогам разума.              А. Нильсен: Если ты ещё не сбежала с этого праздника жизни, то предлагаю это сделать прямо сейчас.              Не контролирую широкую улыбку, что возникает на лице и быстро печатаю ответ.             

Я: Только за, но с тебя порция фастфуда.

             Поднимаюсь с кровати и понимаю, что все ещё не могу выйти. Глупая.       

Я: Я буду у трёх ёлок за домом, рядом со статуей ангела (?).

      Смотрю в окно, прикидывая насколько опасно вылезать с первого этажа, но позориться и просить Нильсена я из принципа не хочу, иначе его самооценка взлетит до небес.        А. Нильсен: Какие ёлки? Куда ты влезла?       

Я: Лучше спроси откуда я вылезаю.

             Снимаю туфли, поставив их на подоконник, и задираю слишком узкую юбку, чтобы хоть как-то взобраться на него. Но весь мой энтузиазм улетучивается, когда вижу под окном, с которого уже свесила ноги, дорожку из острых мелких камушков гальки.              Блять!              Здесь либо конец моим ступням, в которые вопьются эти камни, либо моим лодыжкам, которые я переломаю, если буду прыгать на каблуках. Недовольно морщусь от осознания, что лучше босиком и уже хочу прощаться с нормальной походкой на несколько дней, но слышу рядом шипение.              — Твою мать, ты что творишь?              Нильсен ураганом подлетает ко мне, смотря снизу вверх. Из-за того, что окно находится высоко, мои колени практически на уровне его плеч, но даже в этом положении он значительно выигрывает и выглядит слишком властно.              — Вот как раз мать твою, а не мою, — ворчу я, заглядывая в голубые глаза. — Поможешь?              Швед кивает, а я хватаю туфли и сумочку с подоконника, медленно начинаю съезжать вниз, но крепкие ладони подхватывают меня и аккуратно опускают на землю.              — Стой! — я сгибаю колени, поднимая ноги за несколько секунд до столкновения с острыми камушками, а швед послушно продолжает меня держать, пока я кидаю туфли.              Даже не хочу знать, какие царапины остались на лаковой поверхности…              Одёргиваю юбку, когда получается более-менее устоять на ногах. Нильсен хмыкает и подставляет мне локоть.              — Можно было бы оставить так, люблю такую длину, — он ведёт бровями, явно решив за сегодня потратить на меня весь свой флирт.              — Не заслужили, мистер Нильсен.              — Не ворчи, Агата, а то закину тебя обратно, — он быстро кивает, подтверждая свои слова, и ведёт меня куда-то в сторону леса.              — Дорога в другой стороне, — настороженно произношу.              — Я знаю.              — Зачем мы тогда идём в лес? — стараюсь побороть желание упереться пятками в землю, чтобы остановиться, но Александр тянет меня дальше.              — Заставлю тебя рыть себе могилу, потому что ты мне уже надоела, — беззаботно тянет швед и резко перехватывает мою руку, которую я выдергиваю. — Машина там, ма-ши-на. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это раньше.              — Наши чувства взаимны, — бурчу себе под нос и дальше бреду за мужчиной.       

***

             Слишком громко ахаю, когда мы с Нильсеном спускаемся на пристань, что находится буквально в пятнадцати минутах езды от дома Александра и явно является частной. Осматриваю несколько белых яхт, сверкающих от огней фонарей и слишком сильно манящих к себе.              Послушно следую за начальником к самой последней и самой маленькой яхте. На ней есть лишь кабина для управления и небольшое место на самом носу, отделанное явно мягкими подушками, на которых можно спокойно загорать. Внимание привлекают золотые буквы на борту. Hjälte. Отлично! И что это значит?              — Надеюсь, у тебя нет морской болезни, — тянет Александр, протянув мне ладонь, чтобы я забралась на маленький мостик, что соединяет причал и судно.              — Нет, — надеюсь.              — Мистер Нильсен, всё подготовили в лучшем виде, — быстро проговаривает подошедший низкорослый темнокожий мужчина и протягивает связку ключей шведу.              — Отлично. Агата, располагайся пока, я скоро.              Неловко киваю и снимаю с себя туфли, чтобы случайно не навернуться в воду. Занимаю место на носу, удобно усевшись на мягкие подушки и облокотившись на ладони сзади.              Даже не замечаю, как мы начинаем движение, всё дальше отдаляясь от берега. Есть только я, морской воздух и Александр. Александр, которого стало слишком много в моей жизни и о присутствии которого я не жалею. Пока.              Вздрагиваю, когда рядом со мной опускаются бумажные пакеты с запахом миллиона калорий, а рядом присаживается Александр, запуская ладонь в волосы, растрепав их.              Я столько раз видела Нильсена, но почему-то только сейчас начинаю замечать, насколько он красив. Возможно, всё дело в свете Луны и звёзд, что освещают нас, не считая маленьких фонариков на борту, а, возможно, всё же дело в его внешности. По ней явно слепили бы тысячи статуй в античной Греции, на него бы молились, как, впрочем, это делают и сейчас миллионы фанаток, в фоторедакторе, приклеивая свои лица к его фотографиям.              Удивительно, пока кто-то о нём мечтает, я сижу с ним на его яхте и обильно макаю картошку в коробочку с соусом, пока швед наслаждается своим бургером.              — Не холодно? — спрашивает Александр, вырывая меня из мыслей и вынуждая вспомнить о реальности.              — Ну… немного.              Он вздыхает и снимает свой пиджак, в который я закутываюсь, глупо улыбаясь, начиная понимать, что крыша правда уехала, раз такие эмоции возникают у меня.              — Что значит название яхты? — оборачиваюсь на шведа, засматриваясь в голубые глаза, что ярко сверкают в ночи.              — «Герой», — через какое-то время тихо произносит мужчина, разогревая мой интерес, вынуждая всё же вытащить из него хоть какую-то информацию. — Это моя первая модель яхты и единственный экземпляр. Я назвал её в честь отца.              — Он много значит для тебя? — пытаюсь не давить и также тихо спрашиваю.              Александр молча кивает и улыбается каким-то своим мыслям.              — Он был первым, кто верил в меня с самого начала.              — А сейчас? — хочется ударить себя чём-нибудь тяжёлым, стоит Нильсену ответить на мой вопрос.              — А сейчас его нет, Агата, но, возможно, он продолжает верить, — швед делает несколько больших глотков воды, отворачиваясь от меня.              Дура, такая дура.              — Я понимаю, что ты чувствуешь, моих родителей тоже нет в живых. И я также понимаю, что соболезнования тут никак не помогут, но ты молодец, — мягко касаюсь ладони шведа, которой он упирается в подушки, и прохожусь по костяшкам, мягко поглаживая.              — Спасибо, — отзывается Александр, погрузив нас в тишину, прерывающуюся лишь всплеском небольших волн.              Отвлекаюсь, когда швед начинает подниматься и бросаю на него вопросительный взгляд.              — Нужно плыть обратно.              — Можно посмотреть, как ты это делаешь? — прикусываю губу и резво подскакиваю, стоит шведу слабо кивнуть.              Подхватываю туфли, ступая по краю палубы, однако от тряски чуть наклоняюсь, практически переваливаясь за борт, уже прощаясь с жизнью. Но перед этим со своей обувью, что с громким бульканьем идёт ко дну.              — Да чтоб тебя! — рычит Нильсен, успевая поймать меня практически за шкирку, развернув лицом к себе. Его широкие ладони касаются спины, будто слабый удар током.              Слишком близко. Слишком соблазнительно.              — Мои туфли ушли ко дну, — почему-то перехожу на шёпот, но Александр настолько близко, что чувствую тепло его тела. А собственный пульс стучит где-то в висках.              — Жаль, — также тихо отвечает он, бегая взглядом по моему лицу.              — Придётся нести меня на руках.              — Придётся.              Не знаю, кто первый коснулся губ, но это самый вкусный поцелуй за всю мою жизнь: со вкусом жареной картошки, моря и сырного соуса.       

***

      Слабо улыбаюсь, крепче сжимая плечи шведа, когда тот ударяется спиной о стену и шипит, пока мы несёмся по коридору особняка, совершенно не обращая ни на что внимания. Он стягивает с меня пиджак, и тяжелая ткань с грохотом падает на пол, звонко ударяясь пуговицами о светлый паркет. Но слишком всё равно. Меня даже не волнует тот факт, что мы вернулись в дом его матери и что явно останемся тут на ночь. Руки Александра, гуляющие по моему телу, отвлекают от реальности.              — Пиджак, — отрываюсь, пытаясь сказать внятно, но дыхание слишком сильно сбилось.              — Потом, — он тянет меня дальше, быстро преодолевая мраморную лестницу и затаскивая в спальню.              Невольно прохожусь взглядом по большому помещению, всё вроде бы обычно: кровать, шкаф, стол, но наличие рояля почти будит моё любопытство, однако мелкие пуговички на рубашке Нильсена вызывают больше интереса.              Руки трясутся, а тело покрывается мурашками от мокрых поцелуев в шею. Их очень много и они очень приятные. Швед сам откидывает рубашку куда-то за спину, где уже валяется жилетка. Он присаживается на кровать, притягивая меня к себе и вынуждая встать между его широко расставленных ног. Нащупывает молнию на спине и тянет собачку вниз, от чего верх платья практически сразу начинает сползать. Широкие ладони не упуская и сантиметра моего тела, помогают избавиться от ненужной сейчас ткани.              Швед втягивает носом воздух, когда я предстаю перед ним в одних кружевных трусиках, потому что бра для такого платья просто не предусмотрено. Он сжимает мою грудь и покрывает поцелуями животик, а я зарываюсь пальцами в его волосы и тяжело дышу от приятных ощущений.              Что-то изменилось с прошлого нашего секса, стало более нежно и чувственно, больше поцелуев и больше касаний.              — Откуда ты взялась, Агата? — спрашивает швед и тянет меня на кровать, нависнув сверху.              Он вновь покрывает поцелуями грудь, прикусывая кожу, пока я обнимаю его за шею и тяну ближе, иногда зарываясь пальцами в короткие волосы. Внутри разливается какое-то странное тепло, когда Александр затягивает меня в поцелуй, пройдясь костяшками пальцев по щеке. Мы отрываемся друг от друга лишь когда заканчивается воздух в лёгких и начинает кружиться голова, его голубой взгляд полностью затянут чернотой, а на щеках едва проступает румянец.              Пройдясь рукой по твёрдой груди, сама притягиваю Нильсена обратно, потому что мне его мало, хочу обладать им целиком и полностью. Даже не замечаю, как обвиваю его торс ногами, стараясь быть ещё ближе, но грустно вздыхаю, стоит Александру оторваться от меня.              — Я тоже сильно хочу тебя, — швед упирается коленями по бокам моих бёдер и приподнимается, сняв с себя кожаный ремень и быстро соорудив из него петли. Настолько сильно нахожусь под гипнозом, что молча протягиваю кисти, позволяя закрепить их за изголовье.              Александр поправляет челку и проходится ладонью по моему телу, заставляя напрячься.              — Я бы мог оставить тебя так и уйти.              — Но не оставишь ведь, — пожимаю плечами, насколько это возможно в таком положении, и засматриваюсь на улыбку мужчины.              Он поднимается с кровати, стягивая с себя оставшуюся одежду и слишком медленно ходит по комнате, явно дразня. Идеальное тело скользит около меня, роясь в тумбочке и кидая на кровать полосочку с резинками. Я настолько потеряна в пространстве, что просто наслаждаюсь карамельной кожей, под которой перекатываются мышцы, что ещё ярче выделяются в холодном свете небольшого светильника.              Интересно, он участвовал в обнаженной фотосессии? Надо погуглить, просто ради интереса.              Вздрагиваю, когда холодные пальцы касаются кромки белья и тянут его вниз, полностью обнажая. Невольно сжимаю ноги под довольную ухмылку шведа.              — Чего я там не видел?              Легонько пинаю его, но Александр перехватывает мою лодыжку, отодвигая и устраиваясь между ног, вновь нависнув сверху.              Дыхание сразу учащается, стоит ему пройтись кончиками пальцев по паху и легко скользнуть внутрь, дразня и доводя до искупления. Швед не отрывает от моего лица взгляда, контролируя движения внутри, а мне так хочется взять контроль себе. Тяну руки в надежде, что петли разойдутся, но они лишь впиваются в кожу, оставляя красные полосы.              Да чтоб тебя.              Начинаю срываться на стоны, что заглушает поцелуями швед, и подмахивать бёдрами.              — Эй! — растеряно произношу, когда Александр вынимает пальцы, но невольно замираю, стоит мужчине толкнутся в меня и хрипло простонать где-то над ухом. — Божечки…              Вновь теряюсь, получая долгожданное чувство наполненности и отдаюсь Александру без остатка. Я не контролирую бред, что сыпется из меня вперемешку со стонами, стоит Нильсену начать покрывать мокрыми поцелуями грудь и всё глубже и резче проникать в меня. Хочется зарыться рукой в его волосы и обнять за спину, но чёртовы ремни делают из меня какого-то инвалида. Однако, совру, если скажу, что мне не нравится.              Во власти Александра хочется быть хоть всю жизнь, если он продолжит такие же правильные движения, заполняя комнату шлепками тела об тело.              Срываюсь на ещё более громкий стон, когда язык Нильсена проходится по шее, слизывая капельку пота. Он отстраняется, упираясь коленями в матрац, и приподнимает мои бёдра, сжав талию до приятной боли.              Я стараюсь не отводить взгляд от лица шведа, что тихо стонет сквозь зубы и иногда откидывает челку со лба, но удержать зрительный контакт просто невозможно, потому что вечно хочется закатить глаза.              — Алекс… — откидываю голову назад, когда швед ускоряется и сжимает грудь в ладони. Резко вздрагиваю и выгибаюсь, пытаясь отогнать миллионы звёздочек перед глазами, пока задыхаюсь от накатившегося на меня оргазма. — Алекс!              Тело само расслабляется и становится ватным, полностью игнорируя происходящее рядом, только гортанный стон Александра окутывает с ног до головы, ещё долго пульсируя в голове.              Не замечаю, как швед стягивает с моих рук ремни, аккуратно проходясь пальцами по розовым полоскам, разминая их.              — Всё нормально? — хрипло спрашивает, заняв место рядом на мягком матраце.              Безмолвно киваю, лениво забираясь под пушистое одеяло, потому что резко стало холодно. Повернувшись на бок ловлю изучающий взгляд шатена, но выяснять что-то не хочу, усталость берет своё и я медленно проваливаюсь в сон.              — Что же ты со мной делаешь? — тихий шёпот выдаёт моё подсознание, но я не могу определить реальность это или глупый сон.              Но после мне снятся крепкие мужские объятия, а может и не снятся вовсе.