Momentary Weakness

— (Твое имя)… — звучит над ухом робкий юношеский голос. — Можно тебя пригласить?       В легком изумлении уставившись на протянутую тебе, чуть подрагивающую руку Канеки, ты, впрочем, раздумывала недолго. Раз шанс есть, то почему бы им не воспользоваться?       Устроенная в «Антейку» по инициативе Йошимуры вечеринка в честь дня рождения Хинами была в самом разгаре. Стоит ли говорить, что памятуя о редкости подобных мероприятий в этой обители, весь персонал единогласно поддержал затею управляющего? Время подарков и поздравлений закончилось еще несколько часов назад, уступая место вечеру танцев. Надо заметить, поглощены им были не только работники «Антейку», но и некоторые случайные прохожие, просто из любопытства заглянувшие на «огонек».       Ведь посмотреть-то было на что! Вначале отвечающий за музыку Нишики заставил зал превратиться в подобие отделения по лечению эпилепсии, затем, видимо, сжалившись, включил что-то из репертуара рок-н-ролла 60-тых годов. А вот, наконец, и он — медленный танец. Некоторые под разными предлогами пытались избежать его, некто именно этого и дожидался. А ты просто сидела в сторонке и… наслаждалась. После темноты и липкого страха, исходящего от подворотен Токио, по которым тебе приходилось шнырять в поисках добычи для утоления поистине дьявольского голода, эта атмосфера просто поражала своей умиротворенностью. Так и хотелось забыть о своем происхождении и поддаться простым человеческим радостям. Подумать только, в некоторых случаях люди и гули все же могут ужиться, надо же! То, что сразу они не распознают, кто есть кто, только на руку: в такие моменты как никогда понимаешь, что блажен тот, кто не ведает.       Смерть родителей от рук «голубей», долгое скитание в надежде выжить, знакомство с Йошимурой-саном, устройство в «Антейку» и поступление в университет в желании слиться с толпой… После всего случившегося, как ни странно, хотелось быть слабой. Внимать тому, что скажет другой, в точности исполняя все, что он поручит. Как же надоело притворяться непоколебимой…       Тихо лилась музыка. Он подошел ближе и, приобняв, повел в танце. Канеки Кен…Единственный, кто бы мог понять тебя. Родственная душа, так же надеющаяся жить в мире и с людьми и с гулями одновременно. С первых же дней знакомства он сумел найти ключ к твоей израненной душе, горячо убеждая тебя в том, что всегда поможет, если с тобой вдруг что-нибудь случится. Лучше друга, чем он, ты себе и пожелать не могла.       Над ухом слышится тихий протяжный вздох. Полностью погрузившись в свои мысли, ты не сразу поняла, что рука Канеки, покинув свое временное место на талии, едва ощутимо поглаживает спину, иногда поднимаясь до лопаток и зарываясь в свободно разметанные по плечам волосы. Встряхнув головой и пару раз моргнув от режущих глаза ярких лампочек, ты пораженно, но одновременно заинтересованно заглянула юноше в глаза. — Канеки-кун?       Полугуль качнулся прочь от тебя, мгновенно набрав лицом оттенок вареного рака. — П-прости, — еле выдавил он, старательно пряча глаза. — Я… не сдержался. Ты так приятно пахнешь… Корицей и гвоздикой, как в те моменты, когда Ирими только-только размелет их для кофе, — теперь краснеют даже его уши и шея, слова явно даются ему с трудом. — Ты, наверно, теперь даже знаться со мной не захочешь… Лучше нам пока побыть вдалеке друг от друга, мало ли что…       Эти слова утонули в вихре музыки. Вздыхаешь закатив глаза, как никогда понимая, что ему все еще трудно подавлять свои повадки к каннибализму. Глупый мальчишка, боже мой, какой глупый мальчишка! С секунду смотришь на подавленного молодого человека, а затем резко приближаешься к нему вплотную и обнимаешь. — Канеки-кун… Не говори глупостей. Мы оба ведь знаем, что никто из нас не причинит боль другому, даже если сильно захочет. Таким, как мы, напротив, нужно держаться друг за друга, дабы выжить в этом мире. Всегда. И я лично никогда не прекращу держаться за тебя. Даже если это подвергнет опасности мою жизнь.