Momentary Weakness

— (Твое имя)-са~н, хочешь? — милый, слегка детский голосок взметнулся в воздух, а на тебя выжидающе воззрились два вишневого оттенка глаза. — Ну же, поторопись, а то тебе ничего не останется~…       Почти не раздумывая, опускаешься на перила моста, где, собственно, и расположился Сузуя, ежась от вечерней прохлады. Позволив тебе взять четыре пирожных, он прижал к себе пакетик с такой силой, словно это было его единственным смыслом жизни, который собирались отобрать. Дружелюбный взгляд на миг сменился настороженным, будто говорившим: «Это мое, никому не отдам, мое, слышишь?!», но через минуту он вновь радостно наблюдал за тем, как ты аккуратно объедаешь с пирожного виноград.       Ну да ладно… Надо сказать, к внезапным перепадам настроения Джузо ты уже привыкла. Успокаивать мальчишку в те моменты, когда им овладевало безумие, уже стало чуть ли не одной из основных обязанностей в работе. Хотя нет: пожалуй, даже будучи следователем первого класса, охоте за гулями ты предпочитала времяпрепровождение в штаб-квартире, за бумажной волокитой и беседами с этим парнишкой. Да, с первых же минут знакомства он явился тебе загадкой, загадкой, разгадать которую стало главной целью. Как сначала считала ты сама, человек со столь эксцентричной внешностью и не менее эксцентричными взглядами на мир просто не мог не притягивать внимания. Для тебя следователь третьего класса Сузуя оказался тем, кто не давал с головой погрузиться в угнетающую атмосферу напряжения, царящую в штаб-квартире, уже одним своим существованием доказывая, что в жизни есть место и веселью.       Но только познакомившись с ним поближе, ты поняла: Джузо всегда пытался казаться независимым, но на самом деле в глубине его души сидел обиженный ребенок, которому никто не пожелал дарить свою любовь. Такой открытый… И в то же время готовый разорвать любого, кто без позволения осмелиться полезть к нему в душу. Все из-за недостатка тепла. Тогда-то тебе и захотелось исправить столь вопиющую несправедливость судьбы по отношению к этому молодому человеку. Твое рвение, увы, не оценили: Амон, Акира, Такидзава… Да все, кроме Шинохары, окидывали вас двоих пренебрежительными взглядами и задавали один и тот же вопрос: «Зачем ты водишься с этим бестолковым? Он же никогда не оценит того, что ты для него делаешь!» На подобные пересуды ты внимания не обращала. Пусть хоть челюсть себе сломают, сплетничая, а ты своего добьешься. — (Твое имя)-са~н, — Джузо придвигается ближе, почти прижимаясь своим плечом к твоему и по-птичьи склоняет голову, с любопытством заглядывая тебе в лицо. — Твое лицо… — Нани? Что с ним не так? — У тебя крем на щеке, — хитро отзывается мальчишка. Про себя ты невольно отметила, что почти не сходящая с его лица улыбка стала еще шире, превращаясь в ухмылку. — Позволишь мне помочь?       Киваешь. С некоторых пор ты усвоила для себя истину: такими спокойными, умиротворенными моментами нужно дорожить.       Парнишка медленно приближает свое лицо к твоему, а в следующую секунду ощущаешь, как твоей щеки касаются его губы, слегка прихватывая кожу. Появляется дикое желание вскрикнуть, оттолкнуть и убежать, однако невероятным усилием воли заставляешь себя не шевелиться. Нельзя выказывать и тени того, что волнуешься, иначе потеряешь его расположение… Сузуя отстраняется, облизываясь, являя твоему взору широкие, на всю радужку, зрачки и блаженную улыбку, заставляющую содрогнуться. Бог ты мой, как же порой становится страшно видеть его таким… Казалось бы, хрупкое и беззащитное на вид создание запросто может убить, даже не моргнув. А этот горящий взгляд… С ним Джузо орудует Джейсоном, с жадностью и совершенно пьяным восторгом наблюдая, как потоки крови убитых гулей стекают с оружия и тонких ручек. Но похоже, что к счастью, хотя, может быть, и к сожалению, ты стала единственным исключением из сего негласно установленного правила. Выжившей. — (Твое имя)-са~н, ты выбрала вкусное пирожное, — как бы между прочим замечает он, сомкнув вокруг тебя руки и чуть ли не наваливаясь на тонкое тело. — И все же так его есть намного вкуснее. Попробуешь? – не дожидаясь твоего ответа, собирает пальцем крем с последнего пирожного и чертит замысловатый узор на своих губах. — Ну?       «Я иду у него на поводу… Потакаю воле мальчишки… Ну и пусть. Если это поможет хоть немного его приручить, позволит ему открыться мне — пусть!», — это было последней связной мыслью в твоей голове.