* * *
За ужином о визите беспардонного директора рассказали и деду, который весь день пропадал сначала в своей лавке, а затем в лаборатории. У Джерома Лонгботтома был небольшой магазинчик с зельями в самом начале Лютного переулка. Так как его товары были специфичными и часто варились на заказ, ему не нужно было расположение в Косом переулке, так как большинство клиентов либо были постоянными и заказывали зелья совой, либо могли и зайти в лавку, зная, что до неё от Косого переулка буквально рукой подать. Талантливый зельевар, вовсю развивший свой Дар, Джером Лонгботтом был очень уважаем в магических кругах. Конкуренцию в Англии ему составляли разве что Гораций Слагхорн, до недавнего времени занимавший пост преподавателя зельеварения в Хогвартсе, а также юный мастер зелий Северус Снейп, о котором Джером знал ещё непозволительно мало, преимущественно из «Вестника Зельеварения», но надеялся это исправить в ближайшем будущем. И, в любом случае, изготовлением сложных и не очень зелий занимался именно лорд Лонгботтом. Он сотрудничал с больницей святого Мунго почти на безвозмездной основе, в надежде, что у них получится найти лекарство для его сына с женой, а также тесно общался с другими чистокровными семьями, варя им зелья на заказ. В его лавке всегда работало несколько его учеников, готовых принять заказ, а также сварить несложные зелья. Джером курировал их работу, появляясь в магазинчике раз-два в неделю, тогда как самыми сложными зельями он занимался сам, в домашней лаборатории. Насколько помнил Невилл, «Котел Лонгботтомов» не закрылся после смерти деда, но изрядно подрастерял клиентов, и бабушка тратила очень много сил, чтобы удержать магазин на плаву. Однако поняв, что внук не перенял талант деда к зельям и вообще боялся подойти к котлу после уроков Снейпа, она была вынуждена закрыть лавку, поскольку некому было наследовать семейное дело. Лавка зельевара была превращена в банальную аптеку, вот так и закончилась эпоха Лонгботтомов-зельеваров. Самое интересное, что в сидящем за столом истинном английском джентльмене (1) никто бы на первый взгляд не распознал зельевара. Сухой и поджарый волшебник пятидесяти лет — он был на десяток лет младше своей супруги. Каштановые волосы, едва тронутые сединой, были собраны в хвост, из-под густых бровей смотрели пронзительные синие глаза, а в густых усах и недлинной и аккуратно подстриженной бородке пряталась лукавая улыбка. Он был хорош собою, особенно в классическом костюме, и в молодости мог бы похитить много сердец, но был верен своей невесте, помолвку с которой заключили, когда он учился на четвертом курсе. Так что вместо разбивания девичьих надежд он ударился в науку, чтобы развивать свой Дар зельевара. И пока его однокурсники гуляли в Хогсмиде, он дни и ночи проводил в лаборатории, занимаясь с профессором Слагхорном зельями, не входящими в программу, чтобы в кратчайшие сроки получить мастерство. И его выдавали именно руки — обожжённые различными реактивами, стёртые часами перемолки ингредиентов, с мозолями от ножей. Он искренне любил зелья и проводил за работой с ними долгие часы. Но вот что Джером не любил, так это конфликты интересов. Его Дар был одновременно и проклятием, потому что порой за варкой зелья он выпадал из действительности, запирался в подвальной лаборатории, отдавал эльфу приказ не пускать никого и самозабвенно погружался в процесс. Но мир не останавливался, и Джером мог пропустить важные события, так как только смертельная угроза кому-то из его близких могла заставить его оставить зелье. А внезапный визит директора таковым не являлся, и он попросту его не заметил. — Мерлин, ну, прости меня, Ави! — он уже в который раз извинялся, пока Августа рассказывала ему о произошедшем. — Ты же знаешь, я не могу прервать варку на полпути, если не хочу, чтобы мэнор взлетел на воздух. — Конечно, знаю, Джерри, — её голос был хоть и раздраженным, но мягким, — но это не мешает мне злиться на этого интригана. Чего он хотел добиться визитом к нам домой? — она раз за разом прокручивала в голове визит Дамблдора, но никак не могла понять его мотивов. — Хочешь, я позову целителя Филларда, чтобы он осмотрел Невилла? Семейный целитель мог прийти по первому зову Джерома. — Да, это хороший план, пусть проверит Невилла после первого выброса, — Августа была согласна. — Да и мало ли, что хотел наколдовать наш любезный господин директор. Мне не понравился его повышенный интерес к нашему внуку. — Согласен с тобой, дорогая, — Джером также был серьезен. — Свяжусь с ним сразу после ужина. 1) Джером Мортимер Лонгботтом — https://i.pinimg.com/474x/08/e9/b8/08e9b8641941d36fab18293e1a6c0165.jpgГлава вторая. Планы
25 августа 2021 г. в 12:15
Позже, в этот же день, Невилл вернулся в свою комнату. Эльфы делали свою работу быстро, поэтому его кровать уже стала как новая. От балдахина не осталось и следа — даже столбики по периметру кровати, которые держали раму, были убраны и заменены аккуратными круглыми набалдашниками. Сейчас, глядя на кровать со стороны, Невилл понимал, что она совершенно нормального размера — обычная двуспальная кровать, с заделом на будущее, когда внук приведет в дом будущую супругу. К слову, о ней!
— Тилли, — Невилл позвал домовичку, которая, как всегда, явилась по первому зову, — принеси мне, пожалуйста, стопку пергамента, перо и чернила.
Через минуту всё запрошенное лежало у него на столе, и, отпустив эльфийку, он уселся за письменный стол у окна, разложив перед собой первый лист.
Нужно вспомнить всё. Самые важные и неважные события, чтобы понимать происходящее. Но с чего же начать? Невилл задумчиво пососал кончик пера и крупно вывел на первом листе слово «Цели». Чего же он хотел добиться в крупной перспективе?
Пункт первый. Стать сильнее, защитить Луну, выжить, жениться на ней и жить счастливо. Казалось бы, всё так просто и сложно одновременно: здесь непонятно, с какой стороны подходить к решению задачи. Оставим на потом.
Пункт второй. Вылечить родителей. Нужно будет напрячь память и попробовать вспомнить все попытки, которые предпринимали целители и дед, чтобы не тратить время зря.
К слову, о деде — пункт третий. Спасти его. Самая краткосрочная цель, потому что до даты его предполагаемой смерти оставался буквально месяц. Дед погиб, едва Невиллу стукнуло восемь. Жуткая картина до сих пор отпечаталась в памяти: как дедушка аппарирует в холл их мэнора, весь с крови, без одной руки, лицо обожжено, по всему телу раны и ссадины. Насколько Невилл помнил, была какая-то облава в Лютном переулке и в погоне за каким-то преступником авроры превысили полномочия, начав кидаться Бомбардами средь бела дня. И деда зацепило одной из них, когда он выходил из своей лавки. Дальнейшее — как в тумане, потому что Невилл помнил только очень напряжённую ночь, во время которой он сидел в обнимку с бабушкой на диване, глядя за работой целителей, которые пытались сделать всё, что в их силах, чтобы спасти Джерома. Но не смогли. Теперь же он должен не дать этому случиться. Или хотя бы не допустить деда в тот день в Лютный.
Ну и пункт четвертый: отомстить. Если он вернулся в прошлое, то он просто обязан стать сильнее, чтобы к моменту, когда Беллатрикс Лестрейндж сбежит из Азкабана, он смог бы победить её, отомстив за родителей.
Пункт пятый. Держаться подальше от Гарри Поттера. Здесь Невилл был уверен — ничего хорошего эта «дружба» не принесла. Да и было ли это дружбой? Гарри общался с Роном и Гермионой. Выбрал себе в друзья магглорожденную ведьму, которая не всегда давала умные советы, потому что знала о магическом мире лишь по книжкам из библиотеки, и младшего из сыновей из семьи Предателей крови, который был, в довесок, ленив, туповат и не интересовался ничем, кроме квиддича. Отличная команда для спасения мира! Да и сам Мальчик-который-выжил-но-оставляет-желать-лучшего. Невилла не допускали в их тесный круг Золотого трио, так что он только и мог, что наблюдать со стороны. И сейчас, оценивая их действия, он понимал, что им просто везло. Во всех их приключениях их почти что вели за ручку, подсказывая и направляя. И при этом в последний год они всё равно облажались. Волдеморт победил, насадив голову народного героя на свой победный штандарт. Вряд ли его друзей постигла иная участь. А значит, они что-то сделали не так без своего кукловода, которым, скорее всего, был Дамблдор.
Вот уж точно от кого тоже нужно держаться подальше. Старый паук плёл свои сети, в которых было место для каждого, и затем только вовремя дёргал ниточки. Например, воспитательная беседа с Невиллом на первом курсе, когда тот намекнул, что Золотое трио слишком часто нарушает правила и было бы неплохо, если бы кто-нибудь их остановил. Чем это для него закончилось? Ночью лежания на холодном полу в гостиной под Петрификусом Тоталусом. Ну уж нет. Или рекомендованная директором, якобы случайно оказавшимся в библиотеке, книга, в которой Невилл вычитал про жабросли и рассказал об этом Гарри перед вторым испытанием во время Турнира Трёх Волшебников. А потом ещё и добыл их у профессора Спраут, пользуясь тем, что он являлся её любимым учеником.
Сейчас, задумавшись, Невилл понимал, что он действительно являлся пешкой во всей этой истории. Маленькой разменной фигурой, которой крутили как угодно. И это было обидно.
На бумаге появился и шестой пункт. Держаться подальше от Дамблдора.
Отложив перо, он посмотрел на список своих абстрактных целей. Не идеально, сформулировано плохо, нужно будет перечитать позже и выделить конкретные задачи, которые он перед собой хочет поставить для достижения тех или иных целей. А пока — на память никакой надежды! — записать хотя бы ключевые события, которые происходили с ним до школы и в ней.
Взяв несколько листов пергамента, Невилл пронумеровал семь из них для записей с первого по седьмой курс в Хогвартсе, и ещё один озаглавил как «7-11 лет», справедливо полагая, что этого хватит, так как до школы у него была, мягко говоря, не насыщенная жизнь.
Час шёл за часом, а голова Невилла уже кипела. Он записал события только за дошкольный период и два с половиной курса, все, какие смог вспомнить: от крупных приключений Золотого Трио до мелких стычек со слизеринцами, куда он оказывался вовлечён. Воспоминания о людях давались ему легко. Тогда как в воспоминаниях об учёбе — абсолютный ноль. Словно он и не учился никогда в Хогвартсе. В голове прочно осел всего десяток заклинаний, тогда как вместо остальных знаний, которые ему должны были дать, царил белый шум. Понятное дело, что с такой памятью не видать ему сданных ЖАБА по каким-либо предметам, кроме травологии. Сказать, что ему было стыдно, — ничего не сказать. Он чудом сдал СОВ, месяц не вылезая из библиотеки и зазубривая всё, что могло пригодиться на экзамене, и всё равно по всем предметам, кроме травологии, имел минимальный проходной балл.
Отложив листы с недописанными воспоминаниями, он снова подвинул к себе лист с целями.
Пункт седьмой. Разобраться с памятью. Пожалуй, для себя Невилл мог выделить этот пункт как самый основной, потому что если он так и останется неучем, он не сможет добиться ни одной из своих целей. Так что этот пункт он обвёл и дважды подчеркнул, для надёжности.
С негромким хлопком в комнате появилась Тилли, его личный домовой эльф. Невилл чуть не подпрыгнул от удивления и неловко поставил на пергаменте кляксу.
— Хозяйка Августа зовёт вас в большую гостиную.
— Зачем? — он удивлённо посмотрел на эльфийку, но начал собирать бумаги в стопку.
— К вам пожаловал гость, который желает видеть мастера Невилла, — тот был крайне удивлён этим ответом, но кивнул и, встав из-за стола, убрал листы пергамента в нижний ящик.
— Хорошо, я сейчас спущусь. Только подожди, Тилли, — эльфийка замерла. — Можешь, пожалуйста, запереть этот ящик стола и не открывать его никому, кроме меня? — магией пользоваться без палочки он не мог, а обезопасить своё прошлое было необходимо.
— Конечно, хозяин, — Тилли щёлкнула длинными пальцами, после чего перевела взгляд на Невилла. — Что-нибудь ещё?
— Нет, спасибо, — тот подёргал ящик, убедившись, что он не открывается, и засобирался на выход. Эльфийка тихо исчезла, видимо, желая передать Августе, что он сейчас подойдёт.
Невилл же вышел из своей комнаты в коридор. Мягкие туфли и высокий ковер почти поглощали звук его шагов, так что он шел почти беззвучно. Портреты на стенах посапывали, кто-то негромко общался с соседями, но никто не обращал внимания на Невилла. Что они, своего много-раз-правнука не видели? Так что Невилл прошёл по коридору в тишине, но когда ступил на лестницу вниз, замер. Дверь в большую гостиную не была закрыта, и до него доносились интонации говорящих. В голосе его бабушки слышалось напряжение, скрываемое за натянутой вежливостью. Её гость отвечал спокойно и даже вроде бы дружелюбно, что вызывало, в сочетании с бабушкиной реакцией, смешанные чувства. Так что Невилл, не понимая, кого ждать, тяжело вздохнул, поправил джемпер и пошел по лестнице вниз.
Большая гостиная встретила его приветливо потрескивающим камином, неподалеку от которого на противоположных диванах разместились бабушка и человек, которого он точно не ожидал здесь увидеть. Обладатель ярко-фиолетовой мантии, расшитой золотыми звёздами, и длинной седой бороды с вплетенным колокольчиком, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор собственной персоной восседал напротив его бабушки, потягивая чай.
— О, Невилл, а вот и ты, — он улыбнулся из-за очков-половинок.
— Невилл, поздоровайся, пожалуйста, с Альбусом Дамблдором, директором Хогвартса, — бабушка жестом пригласила его присесть рядом с ней.
— Добрый день, сэр, — Невилл склонился в лёгком полупоклоне, прежде чем сесть рядом с бабушкой, подальше от директора. — Тилли передала, что вы хотели меня видеть?
— Да, мальчик мой, я был бы очень рад познакомиться с тобой и поздравить с первым магическим выбросом, — Дамблдор смотрел на него с улыбкой, но глаза его были холодными, словно оценивающими, но точно не весёлыми. Да и где это видано, чтобы директор лично приходил к ученику для поздравлений?
— Спасибо, сэр, но я не знал, что это повод для визита директора.
Бабушка рядом так же сдержанно кивнула.
— Ну что ты, Невилл, я знаю, что у тебя сложная жизненная ситуация: родителей нет рядом, и так мало людей может тебя поздравить, так что я решил, что просто обязан навестить тебя!
— Я очень польщён, сэр, но вы преувеличиваете: у меня есть мои бабушка и дедушка, чтобы порадоваться за меня, портреты моих предков, да и родителей мы навестим на днях, так что я им тоже расскажу, — воспитание обязывало его ответить вежливо, и он всячески старался не показывать своего раздражения. — Я уверен, что ваше время очень дорого, так что было не обязательно тратить его на визит в наше поместье.
— О, не переживай, мальчик мой, мне было не в тягость, — «добрый дедушка» улыбнулся ему вновь. — Я лишь хотел поздравить вашу семью и увидеть, каким хорошим мальчиком ты вырос.
— Мы разве встречались ранее? — Невилл удивлённо наклонил голову. — Я бы вас запомнил.
— Конечно, ты меня не помнишь, мой мальчик; тебе едва исполнился год, когда я видел тебя в последний раз, — Дамблдор отпил глоток чая и сделал скорбное лицо. — К сожалению, мы встречались в очень печальных обстоятельствах, и я очень боялся, что потеря родителей в столь юном возрасте может сломить тебя, и у тебя никогда не проявятся магические способности.
— Мои родители не умерли! — Невилл подскочил бы, если бы твердая рука бабушки не удержала его на месте. В груди закипала злость. Да как он смел говорить о его родителях, словно они мертвы? Он вылечит их, обязательно вылечит!
— Да-да, конечно, мальчик мой, не переживай так сильно. Я вовсе не это имел в виду. Просто магия родителей очень важна для здорового развития ребенка, и я удивлён, что у тебя всплеск произошел так рано, с учётом твоей ситуации, — Дамблдор поставил чашку на стол и достал из складок мантии узловатую палочку. — Августа, ты не возражаешь, если я проведу пару тестов, чтобы убедиться, что с мальчиком всё в порядке?
— Мне кажется, это лишнее, Альбус, — до этого сидевшая молча бабушка ответила лишь на прямой вопрос директора и с нескрываемой неприязнью. — Я более чем уверена, что мы с Джеромом делаем всё необходимое для здорового развития нашего внука. И ранний всплеск магии — тому пример.
— Да-да, конечно, ты права, Августа, — Дамблдор словно нехотя убрал палочку назад, но Невиллу показалось, что тот сделал ей какое-то движение, и через секунду понял, что оказался прав.
— Да как вы смеете, Альбус! — бабушка фурией вскочила с дивана, разъяренно глядя на старика. — Я не дала согласия на использование магии к своему внуку, но вам наплевать и вы всё равно применили какое-то заклинание!
— Обычное диагностическое, Августа! — Дамблдор в защитном жесте поднял ладони, уже без палочки.
— Да мне наплевать, Альбус, — леди Лонгботтом была страшна в гневе. Она так и не простила Дамблдору состояния, в котором оказался её сын, потому что слепо верил директору. — Выметайтесь из моего дома, и чтобы духа вашего больше здесь не было! Лотти! — эльф появился перед ней с громким хлопком. — Проводи нашего гостя, к Мерлиновой бабушке. Вам здесь больше не рады, Альбус.
Бабушка одернула платье и гордой походкой направилась из гостиной, уводя за руку Невилла. Тот обернулся, чтобы увидеть пронзительный взгляд голубых глаз, которые смотрели с неприятным удовлетворением ему в спину. А затем за ними закрылась дверь.
По лестнице наверх они шли молча, в тишине же прошли мимо перешептывающихся портретов, кому донесли известие о стычке с директором их соседи, и, только закрыв дверь комнаты Невилла и усевшись в одно из кресел у окна, Августа заговорила.
— Невилл, каким тебе показался директор Дамблдор? — она неприязненным взглядом провожала фигуру в фиолетовой мантии, которая удалялась по главной дорожке мэнора за пределы анти-аппарационной зоны.
— Неприятным, — честно ответил тот, усаживаясь напротив бабушки, в кресло деда, — он говорит одно, а делает другое. И слишком наигранно улыбается.
— Да, я согласна. И я очень рада, что ты это заметил, — с тяжёлым вздохом бабушка потёрла виски, и рядом с ней почти тут же появился её личный эльф, принося небольшой фиал с лечебным зельем. — Прости, пожалуйста, что я вышла из себя, но я не доверяю директору после того, что случилось с Фрэнком... — она замолчала, печальным взглядом глядя в пространство, поглощённая своими воспоминаниями. — Твои родители были и остаются хорошими людьми. Но не совершай их ошибки, прошу тебя! Не доверяй директору и по возможности старайся держаться от него подальше.
— Хорошо, бабушка, я постараюсь не связываться с ним, обещаю, — Невиллу легко было дать такое обещание, потому что он и сам больше не доверял директору так слепо, как делал это в прошлом.
— Семья Лонгботтомов всегда придерживалась нейтралитета, и это позволяло нам переживать любые конфликты. Восстания гоблинов, магические войны, Тёмные Лорды — мы всегда оставались в стороне, и это позволяло нам сохранить наш род. И твой отец, к моему глубокому сожалению, стал первым, кто эту традицию нарушил, — бабушка с горечью смотрела на свои переплетённые пальцы, не поднимая взгляда на внука. Визит директора дался ей тяжело, пробудив болезненные воспоминания. Невилл придвинулся к ней чуть ближе и накрыл ее сухие руки своими, поймал печальную улыбку. — Ты хороший мальчик, Невилл, и очень похож на Фрэнка.
Раньше это сравнение звучало от бабушки в несколько ином ключе и, чаще всего, не в пользу Невилла. Убитая горем после смерти мужа, Августа идеализировала своего сына и всячески хотела, чтобы Невилл стал его копией — таким же смелым и сильным. Но тот был трусоват и не отличался никакими выдающимися достижениями, чем всегда её расстраивал. Но сейчас перед ним сидела не та Августа Лонгботтом, которую он знал. В этой бабушке ещё не умерла вся человечность, уступив место только строгому воспитанию и вечным сравнениям внука с его отцом. Это была просто побитая жизнью женщина, всё ещё горячо любящая своего внука, мужа и сына с невесткой.
— Но я очень надеюсь, что ты сумеешь избежать его судьбы. Не верь директору так слепо, как это делал твой отец. Не вступай в его тайные организации, которые настолько не тайные, что все о них знают. И цени прежде всего свою жизнь. Не разбрасывайся ею во имя «всеобщего блага», о котором соловьём разливается Дамблдор, — последние фразы бабушка произносила, глядя Невиллу в глаза, в надежде, что тот поймёт её. И он действительно понимал. Это был первый раз, когда он слышал от бабушки подобные слова, но догадывался, что она всегда хотела ему их сказать, но в прошлой жизни — не пришлось.
— Конечно, бабушка, я же у вас один, — улыбнулся он и тепло обнял её. Та тихонько засмеялась, обнимая внука в ответ. Всё было хорошо.