Forever Mine

Некоторое время спустя. POV Конгфоб       Мне нужна помощь. Нет, не психолога, но прямо сейчас мне нужен кто-то, кто проанализирует данную ситуацию. Где была Пи’Суручи, когда она была мне так нужна? Может, мне стоит позвонить ей? Но человек передо мной выглядит так, будто он выпотрошит меня, если я сделаю что-то подобное. Его обычно ангельская улыбка пропала. Вместо неё — глубокий хмурый взгляд, который говорит о том, что он зол. Странно ли это: бояться и испытывать влечение к его сердитому лицу? Это какой-то фетиш? Боже мой, неужели у меня есть фетиш? Почему это звучит так, словно я девочка-подросток?       Затем он сделал движение и положил руки на стол. Я украдкой посмотрел, не находятся ли его руки вблизи каких-либо острых предметов. Но на столе были только обычные столовые приборы. Самые обычные, которые включали нож и очень острую на вид вилку. Каковы шансы, что к концу этой ночи мою руку не пригвоздят этой вилкой к обеденному столу этого ресторана? Или что этот нож не вонзится мне в грудь, живот или голову? Или что этой ложкой мне не вырежут глаза?       Из моего внутреннего монолога меня вырвало появление официанта с картой напитков. Которое Артит воспринял спокойно и теперь обсуждал винную карту, как будто мы были на настоящем свидании. А ведь это не так. Ну, по крайней мере, насколько мне это известно. Что бы ни происходило между нами с того момента, как моя задница приземлилась на пол в офисе, до этого самого момента, когда я сижу напротив Артита в пятизвёздочном ресторане и заказываю напитки, это не означало, что вечер будет развиваться в этом направлении. Потому что, кроме слов: «Я вижу, что вы вернулись из Сингапура», Артит за весь вечер не проронил ни слова, кроме просьбы подвезти его, которая закончилась перед этим рестораном.       Когда ожидаемые курьеры приехали, он спустился вниз, и я, естественно, последовал за ним. Всё время, пока он делал свою работу, я просто стоял в стороне, наблюдая за ним и пытаясь оценить его реакцию на моё внезапное появление после того, как я пропадал без вести неизвестно где больше недели. Когда курьеры ушли, он повернулся ко мне, и когда я уже ожидал обвинений и вопросов, он удивил меня спросив:       — Пи’, вы не могли бы меня подвезти?       Как вы думаете, что я ответил, когда он так вежливо попросил об этом? Несмотря на то, что я был в полном замешательстве, я отвёл его к своей машине и открыл ему дверь. А потом он указал мне дорогу к этому ресторану, который был относительно новым роскошным заведением, — нет, не то, чтобы это имело значение — и попросил припарковаться.       Когда мы вошли, нас направили в более уединённый уголок, где мы могли поговорить, не будучи подслушанными другими посетителями.       — Я бы хотел бокал красного вина, а вы, Пи’? — Как насчёт того, чтобы рассказать мне, что происходит?       — Ммм… Я буду то же самое.       — Очень хорошо, сэр. Пожалуйста, просмотрите меню и решите, что вы будете есть на ужин, сэр. Я вернусь чуть позже с вашими напитками, чтобы принять ваш заказ.       И с этими словами официант исчез, оставив меня наедине с Артитом. Тот сосредоточился на меню и не обращал внимания ни на что другое. Его хмурый взгляд исчез. Может быть, он просто был голоден, а не зол?       Должен ли я хорошенько подумать об этом, или мне просто смириться с ситуацией? Я имею в виду, что он должен быть голоден, раз он только сейчас закончил работу. Я размышлял о том, насколько разумным было выбрать укромный уголок, когда он вдруг поднял глаза от своего меню и посмотрел на меня.       — Что вы порекомендуете, Пи’? Я бы хотел что-нибудь очень острое и пряное. Но я не уверен, что мне выбрать. — Зачем ему нужно очень острое и пряное? Он бросит в меня? Почему он такой спокойный? Почему он такой невозмутимый? Это затишье перед бурей? Почему я такой параноик?       — Эмм… Пи’, вы в порядке?       — Э-э-э. Да. Я в порядке. Ты хочешь что-нибудь очень острое и пряное, верно? Как насчёт мексиканского блюда? Обычно они очень острые и пряные.       — Да? Думаю, я бы хотел это попробовать. А что насчёт вас, Пи’?       — О, я буду холодную лапшу с овощами на гарнир. Не желаешь ли закусок? Может быть, момó*? — Может, мне стоит перестать слишком много думать об этом и начать наслаждаться моментом? Ведь хорошо, что у меня есть этот момент с Артитом, верно? Я наконец-то могу прояснить ситуацию между нами и начать ухаживать за ним.       Когда вернулся официант с нашими напитками и принял наши заказы, я решил что буду наслаждаться этим импровизированным свиданием, на котором я оказался. А что тут может не понравиться? Место было хорошее. Еда была хорошей. Напитки были хорошими. Компания была самой лучшей и такой, какую я с нетерпением ждал долгое время. Я действительно был в очень хорошем месте.       Однако на протяжении всего ужина мы не говорили о пропущенном свидании, или о том, что произошло неделю назад. Мы говорили о работе, коллегах, погоде, политике и даже о спорте. Мне всегда нравится наблюдать за ним, когда он говорит. Он делает это с таким сердцем и душой, что в его словах можно утонуть. Он настолько искренен, неподделен и полон эмоций, что способен заставить других чувствовать то же самое.       Что меня удивило, так это то, что ничего не было сказано о том, что я поступил как полный придурок, бросив Артита без единого слова. Как будто прошедшей недели и вовсе никогда и не было, и я на самом деле сейчас был на запланированном свидании с Артитом.       Поэтому, когда принесли десерт, я был очень доволен своим положением. Артит настоял на том, чтобы я разделил с ним десерт, чизкейк с черникой, сказав, что он слишком сыт, чтобы съесть всю порцию в одиночку. Есть что-то особенное в этих маленьких жестах, которые так трогательны и значимы. Это был такой прекрасный момент, когда я мог открыто наслаждаться тем, как Артит лакомится чизкейком, одновременно и сам делая то же самое.       К тому времени как наш стол был очищен от использованных тарелок, между нами воцарилась очень уютная тишина, и я чувствовал себя очень комфортно. Поэтому, когда Артит очень тихо позвал меня по имени, я почти не расслышал его.       — Пи’Конгфоб? — Я люблю, когда он произносит моё имя.       — Ммм…       — Спасибо за ужин, Пи’.       — Нет, Артит, спасибо за…       — Я имею в виду, я знаю, что вы, вероятно, хотели угостить меня за то, что я согласился сделать рекламу и фотосессию для вашего друга. Хотя мне заплатили за обе работы. — Мне не нравится, в какую сторону повернул этот разговор.       — Я имею в виду, что я знаю, что вы хороший человек и, прежде всего, хороший работодатель. И вы бы никогда не стали навязывать своим сотрудникам что-либо. — Почему это похоже на «дело не в вас, а во мне»?       — Я знаю, что когда вы сказали: «Это свидание», вы не имели в виду ничего серьёзного, и просто так назвали встречу. — Что?       — Так что я знаю, что это разовое событие и мне не стоит ждать особого отношения. — Он посмотрел на меня и улыбнулся. Но эта улыбка не была счастливой.       Хорошо, этого достаточно. Но в тот момент, когда я уже открыл рот, чтобы всё объяснить, меня прервал официант, который принёс счёт. Пока я расплачивался, я мог видеть его профиль. Он не выглядел печальным, но и не выглядел счастливым. Не так, как раньше, когда мы ужинали. Честно говоря, я не понимаю его игры. Неужели он искренне думал, что я хочу отблагодарить его за рекламный ролик и провальный ужин после фотосессии, и поэтому пригласил его на свидание? Это просто смешно. В таком случае мне пришлось бы пригласить на ужин всю межведомственную группу, не так ли? И почему он подумал, что это было разовое событие? Разве я когда-нибудь указывал на нечто подобное? Неужели я опять виноват в том, что он больше не оживлён и не весел? Как я, человек, которому приходится управлять штатом из более чем ста пятидесяти сотрудников и сетью заводов, создал такое чудовищное недопонимание между нами двумя?       Честный ответ на этот вопрос — я не знаю. Зато я знаю, что совершил колоссальную ошибку, пропав без вести на неделю после того, как бросил его на нашем первом свидании. Но я действительно надеялся прояснить ситуацию между нами этим ужином, а затем, возможно, продолжить ухаживать за ним должным образом.       Мне нужно это исправить. Я должен что-то сделать. Мне ещё предстоит выяснить, что именно я должен сделать. Но я знаю, без сомнения, что я должен, просто обязан исправить эту ситуацию между нами.       Но сейчас я просто отвезу его домой.