Велесова ночь

Я проснулся, открыл глаза, смахнул ползающего по руке муравья. В голове было непривычно пусто, ни одной даже самой паршивой мысли. Только тишина. И отчего-то это казалось самым настоящим блаженством. — Воды… Пить хотелось просто зверски, будто я не пил до этого целую жизнь. Прислушался к своим ощущениям: желудок заурчал, напоминая о том, что я не только не ел, но и не пил. Да как так-то?! Поднялся с кровати. Покачнулся, чуть не грохнулся обратно, но одним лишь чудом умудрился удержаться на двух ногах. Кое-как доковылял до холодильника, наклонился, распахнул дверцу и замер. В холодильнике было не сказать, что совсем пусто, но что мне делать с одиноким яблоком и целой огромной рыбиной, пучеглазо таращащейся на меня из холодильника, я не знал. Возможно, ее следовало бы приготовить, пока не сгнила. Возможно, для готовки можно было бы использовать яблоко. Стоило только подумать про жареную рыбу, как к горлу сразу же подступила тошнота. Я закрыл глаза, сделал пару глубоких вдохов и почувствовал: отступает. И поспешно захлопнул холодильник, не желая и дальше испытывать судьбу. Судьба, однако, была ко мне благосклонна, и вскоре мой взгляд наткнулся на заветный графин с водой, оставленный кем-то — предположительно, мной — на столе возле холодильника. И только выпив наконец воды, прямо так, из графина, я обратил внимание, что холодильник у меня… какой-то странный. Я не был уверен, как должны выглядеть обычные холодильники, но внутреннее чутье подсказывало, что вряд ли, очень вряд ли они выглядели как огромные сундуки. Приятный морозец из сундука, конечно, поднимался, и рыба — то же самое чутье подсказало, что у меня в сундуке не просто рыба, а целая щука, а я в ответ заподозрил, что чутье явно обо всем этом знает больше меня — там особо протухшей не выглядела, но все-таки… Это точно холодильник? — Плевать. От прохладной воды голова перестала кружиться, и мысли начали потихоньку проясняться. Ну как проясняться? Я до сих пор слабо представлял, где я, кто я и отчего вообще так болела башка, но пришел к выводу, что все поправимо. Скорее всего, напился вчера, а теперь, вот, похмельем мучаюсь. С кем не бывает? Так что оставалось только переждать утро — а там уже и легче станет, особенно если найти какой-нибудь рассольчик. Я с опаской покосился на сундук, поднял крышку в слабой надежде, что вдруг там все-таки появится банка с рассолом. И — о чудо, блин! — она там появилась. Я хлопнул глазами. Еще раз. На всякий случай закрыл глаза, снова открыл, но банка с заветным рассолом по-прежнему стояла в холодильнике, вот ровнехонько с щукой, и как только я ее сразу-то не заметил? Ответить на вопрос «Как?» хоть что-то внятное я сейчас не мог, поэтому достал банку, откупорил крышку и приложился губами к рассолу, почувствовав на губах приятный соленый привкус. Утолив жажду окончательно, еще и закусил парочкой плавающих в банке огурцов с помидорками. — Эх, хорошо!.. Я почувствовал, как губы сами собой растягиваются в довольную улыбку. А день определенно налаживается! И я даже готов буду на обед в самом деле пожарить эту чертову щуку! И, может быть, даже с яблоком! Скрипнула дверь, и на кухню вальяжно протопал белый гусь. Таких огромных птиц я, кажется, еще ни разу в жизни не видел. Что вообще в таких случаях делают? Пытаются напасть на птицу? Кусают за клюв, чтобы показать, кто в доме настоящий хозяин? Хотя нет, это вроде бы с собаками работает. А что остается? Просто убежать куда подальше, надеясь, что гусь меня не догонит? А гуси быстро бегают? Я подозрительно посмотрел на гуся. Особо шустрым он не выглядел, но я и сам сейчас вряд ли был бы способен на подобный забег. Я схватился за первое, что оказалось под рукой — за банку с рассолом, в которой остался только надкусанный помидор. Гусь, кажется, принюхался, а потом с явной брезгливостью на морде попятился назад, к двери. — Кыш-кыш, — я замахал руками. Сейчас ж тот голубь-переросток уйдет, я доем свой помидор, и утро снова будет замечательным. Сбыться моим планам помешал очередной скрип двери, и мысленно я уже представил, как буду выпроваживать целых двух птиц, но вместо еще одного гуся на кухню вбежала незнакомая девушка, в один миг скрутила гуся и обернулась ко мне, сияя, наверное, самой ослепительной в мире улыбкой: — Доброе утро, шеф! Как спалось? Я перевел взгляд с этой улыбки на зажатого под мышкой незнакомки гуся и, сглотнув, честно ответил: — Бывало и лучше. Я не был уверен на все сто, но, кажется, меня очень пугали девушки, которые могли вот так запросто разобраться с такой крупной птицей, как гусь. Такая, глядишь, и коня на скаку без проблем остановила бы, причем голыми руками!