***
Ступенька за ступенькой, Лука не спеша поднимался на второй этаж. Лука старался аккуратно добраться до комнаты Виолетты, стараясь как можно незаметнее проскользнуть мимо дворецких, совершая свой обход в коридорах. Это осложняло задачу, так как халат, да и сам Лука, был сплошь пропитан табачным дымом. Тем не менее Лука справляется с этим, и благополучно проскользнул в нужную ему комнату, стараясь не создавать лишний шум в коридоре. Лука облегченно вздыхает, он оборачивает свой взор в сторону охотника, та давно завершила свою работу, и в дальнейшем терпеливо выжидала его возвращение. Та явно была обеспокоена за него, судя по тому, как она мяла в своих руках часть капюшона. - Когда ты говорил, что проветришься. Я не думала: что это займет целых полчаса – выражая свое недовольство, Виолетта подходит к Луке, помогая ему снять его халат. - Прости, встретил своего товарища и потерял счет времени. - Кевин? – с нотками раздражения в голосе, спросила ткачиха. - Он самый! Лука садится на край кровати, расстегивая пуговки своих брюк и штрипки с туфель, готовясь менять бинты на ногах. Виолетта в это время приносит необходимые заживляющие крема с бинтами, ожидая готовность Луки. - Сейчас я тебя перевяжу, после не забудь выпить лекарство, а потом пойти отдохни – проговорила Виолетта. Дождавшись, она начала осторожно развязывать бинты с ног, тем самым оценивая заживляемые ожоги. В целом состояние ног стало лучше, и ее это радовало. Нанося целебную мазь на ногу, паучиха размазывала его по всей длине, от колена до лодыжки, где в итоге она остановилась. Лука был сплошь покрыт различными ранами, и лодыжки не исключение. Будто их намеренно кто-то травмировал, тем самым доставив неудобства юноше и оставив шрамы на всю жизнь. Да что уж тут говорить, Лука само олицетворение побоев и шрамов от электричества и других увечий, покрывающие все его тело. Не удивительно, почему он всячески пытается скрыть их большим слоем бинтов, особенно в области шеи, грудной клетки и тех же самых лодыжек. Сам он это объясняет тем, чтобы не пугать этим окружающих, но Виолетте так не казалось. Ей было до слез жаль Луку, как такой человек, прошедший один из девяти кругов ада, может продолжать радоваться? Улыбаться, не смотря ни на что. - В каких мыслях ты витаешь? Голос Луки вытащил ткачиху с пространства. Пока Виолетта вела внутренний монолог, она успела обработать вторую ногу, готовя для нее новую повязку. - Во многих: о тебе вот думаю... - круговыми движениями Виолетта обматывала повязкой вверх по ноге до нужной высоты. - Что тебя беспокоит? – не отрывая от нее взгляда, спрашивает Лука. - Как ты это делаешь? - Делаю что? – озадачился он. - Плевать на все. На обиды, на прошлое, на травмы, на общество, все. Как ты это делаешь? Или ты делаешь вид, что тебе все равно, но на деле в глубине себя чувствуешь загнанным в угол. - Эм… - задумался Лука – Знаешь, это для меня не имеет никакое значение. Для меня настоящее куда важнее, чем париться вспомнить что-то из этого. Сейчас в моем приоритете найти финансы, чтобы завершить строить свое изобретение. - Понятно. Плотно стянув бинт, Виолетта начала связывать концы, стараясь спрятать узелок под бинтом. Лука наблюдал за ней из-под полуопущенных век, следил за каждым движением ее рук, каждым сжатием ее пальцев. И Виолетта это видела: как его серые, простодушные глаза цеплялись за каждым ее действием. Так бы оно и продолжалось, пока они не встретились взглядами. Казалось, что между ними остановилось время, а в его взгляде словно нарастало волнение. Взгляд был очень знаком Виолетте, но каждый раз он увиливал от ее вопросов, теперь этой возможности у Луки не было. - Что-то не так, Лука?.. - смотря прямо на парня, Виолетта медленно скользнула рукой вверх по ноге, остановившись под его коленом, слегка касаясь подушечками пальцев. Лука ощущал, как его тело покрывают волны мурашек, но не прерывал зрительный контакт. Да, ему было что сказать, но долгое время не находил смелости озвучить их. Из-за сложившейся ситуации Лука и решился взять бутылку алкоголя у Деми, чтобы набраться храбростью этой ночью, за что он был ей благодарен. Глубоко вздохнув, Лука притянулся к ней левой рукой, нежно поглаживая ее щеку тыльной стороной ладони. - Нет, все так. Просто, сегодня ты особенно красива. - А раньше я была не такой? - Ты и раньше была такой, но сегодня особенно. Так и пленяешь ты меня прохладой своих очей. Пробуждая во мне запретное искушение. Пальцы Виолетты дрогнули под коленом Луки, что-то заискрилось в ее взгляде, радостью, страстью и волнением. Виолетта отпускает ногу, и, приблизившись к нему, с робостью опирается своими руками на край кровати. Лука не отстранился от нее, наоборот, он оживился и предвкушал продолжение их диалога. - Как? Посмотри на меня, ты же знаешь, что у нас ничего не выйдет. - Может в репродуктивном плане у нас и не выйдет, но кто сказал: что мы не можем духовно? Чувств ты не лишена, они же заменяют твое физическое, не так ли? Да и не важно, как это у нас произойдет – Лука ласково притянул паучиху к себе, держа дистанцию между их лицами, смотря в ее глаза сверху вниз – Главное, чтобы ты сама того захотела. После этих слов он долго сидел в этой тишине, сидел неподвижно, терпеливо ожидая, что будет делать дальше его объект вожделения. Ткачиха встает на уровень лица Луки, облокачиваясь другой парой рук на его бедра, вызывая у него моментную судорогу. Отодвигая его ладонь со своего лица, Виолетта аккуратно положила свои руки на его щеки. Лука чувствует, как большие пальцы неспешно поглаживают его скулы, заставляя сердце забиться в бешеном ритме, сбивая его равномерное дыхание. В ее взгляде мелькнула нехарактерная для нее страсть, будучи всегда такой спокойной и сдержанной. Виолетта трепетно коснулась манящих, и столь желанных губ заключенного, имитируя классический поцелуй. И в эту минуту чуткого, душевного затишья, Лука ответил ей взаимностью. Он распустил небрежно заплетенный хвост, распуская свои волосы на забинтованную шею. Виолетта же плавно скользит пальцами со скул к ушам юноши, плавно переместившись за его голову. Обхватывая руками его шею, Виолетта зарылась пальцами в каштановые волосы, плавно массируя ему затылок. Лука приобнял ее и опустил свои веки, где-то глубоко утопая в буре эмоций. Так мутен был его взор, и так далек он был от реальности. Он не знал, что чувствовала в данный момент Виолетта, но ему была приятна ее близость. Поистине смущенная, но чувственная и нежная. «Хочу принадлежать ей, и только ей», от одной этой мысли сердце Луки сладко и томно ныло от неясного, щекотливо блаженного чувства. Виолетта, не спеша, завершая поцелуй, смотрит прямо ему в глаза. Его пунцовое и расслабленное лицо, покрыто тонким слоем испарины. А веки слегка опущены, смотря в ее глаза помутневшим взглядом. Его грудь томно вздымалась и опускалась, сопровождая легкой отдышкой. Лука запустил свою руку за ее голову. Жадно, но ласково прильнув к ней с поцелуем. Ткачиха отвечает ему взаимностью, перемещая нижний ряд своей руки вверх по его бедру, легко вызывая у того новую, приятную волну дрожи. Убрав с лица локон свободной рукой, заключенный постепенно расстегивал пуговки своей сорочки, одаривая чувственные поцелуи по лику возлюбленной. Виолетта остановила его на полпути, взять инициативу на себя. Последняя пуговка была расстегнута, тонкий подол сорочки сползла, обнажая перебинтованную грудь и голый худощавый торс, покрытые растягивающимися ветвями электричества. Его обнаженное тело было настолько красивым, насколько могло быть прекрасным в ее глазах. Полуобнаженное тело юноши, в полу темноте, отпечаталось в ее памяти, эта картина так и влекла к себе. - Можно разбинтовать тебя? - робко спрашивает паучиха. Лука кивнул ей в ответ, Виолетта принялась разбинтовывать его: начиная с шеи, и так постепенно, слой за слоем, до самой грудной клетки, раскрывая все его шрамы. Все это время, пока Лука наблюдал за ней, ее руки уже заползли под его сорочку, блуждая по рельефам поясницы. Скользя подушечками пальцев вверх по спине длинными, воздушными движениями, обрисовывая легкими касаниями все изгибы, впадины и каждое тело позвоночника. В ее движениях было нечто завораживающее, и одновременно успокаивающее. Виолетта положила свою голову ему на плечо, и медленно поглаживая его внутреннюю часть обнаженного бедра. Из уст Луки невольно вырвался тихий, но сладкий истомный вздох. Напряжение мышц только нарастало вслед за скользящей рукой, пока она не остановилась на паху, нащупывая выпирающий твердый бугорок под тонкой тканью шорт. Луку трепетало нарастающее возбуждение, и его томный взгляд очей, вкупе с обольстительной улыбкой, говорили сами за себя. – Я весь в твоем распоряжении. – прошептал заключенный. Чувствительный бугорок налился жаром и болезненно пульсировал в ожидании ласковых прикосновений. Виолетта это чувствовала, и принялась несильно его массировать. Он дернулся бедрами навстречу, кровь гулко пульсировала в его ушах. Тогда Виолетта стала водить пальцами по бугорку, обтянутому боксерами, вверх и вниз, постепенно усиливая давление. Тяжелые веки заключенного сами закрылись — он «прислушивался» к каждому ее прикосновению. Он чувствовал, как ее пальцы юркнули под шорты, нежно поглаживая внутреннюю часть его бедра. Внизу живота проявлялась натуга, его тянуло, как струнку музыкального инструмента. Уже не в состоянии себя сдерживать, тихое и судорожное дыхание само вырывалось с его уст, тело само извивалось от наслаждения. Виолетта жадно прислушивалась к его еле сдержанным вздохам, к его неприметному стуку сердца. Все это было просто музыкой для ее ушей. Ее руки стали торопливо снимать с него сорочку. Заключенный осыпал поцелуями ее лицо, виски, щеки и лоб, пока его вожделение неспешно спускала свои руки и стягивала с него нижнее белье. Из вороха одежды и шорт перед ее ликом зрело обнаженная натура, а чуть ниже и второе «я» юноши. Виолетта слегка оробела, ей казалось, будто бы ее фантомное сердце бешено стучало внутри. Она настороженно взглянула на Луку, будто бы спрашивая его. Лука не возражал ей воспользоваться частью себя. И в знак своего согласия, плавно скользнул рукой по одеялу, указав на место кучи подушек. - Сейчас потушу свет. – прошептала она, поглаживая колено юноши. - Хорошо. Виолетта направляется к единственному источнику света, в то время как Лука удобно устраивается на кровати, подстраивая под себя подушки. Потушив лампу, мрак окутал спальню, лишь лучи лунного света освещала мебель и игрушки в сторону кровати, где лежало на первый взгляд безмятежное тело. Подойдя к кровати, Виолетта прячет повязки и одежду в ящик прикроватной тумбы. И опускает шторы в сторону, смотрящую на двери, оставляя открытым только со стороны окна. Обойдя ее, Виолетта замечает лежащего юношу на противоположной стороне кровати. Лука потупил свой томный взгляд на потолок кровати, и только ее присутствие открывает его взор в пустоту. Она аккуратно залезла на кровать, которая чуть скрипела под ее весом. Виолетта перекинула через Луку свои механические паучьи лапы, располагаясь сверху и застывая. Нависая над парнем, она продолжает робеть. Лука раздвигает ноги и протягивает к ней свои руки, приглашая ее в свои объятия. Виолетта наклоняется к нему на шею, утопая в его объятиях и нежных поцелуях. - Как мы до такого дошли? – прошептала она ему в плечо. - Сам не знаю - Лука расслабленно выдохнул и уронил левую руку, обнимая Виолетту за шею – Да и важно ли это сейчас? Виолетта заключает в замок его свободную ладонь, опираясь только левой рукой. Бережно коснувшись его основания нижней рядом руки, она скользит пальцами вверх по стволу, доходя до изнеженной головки, откуда уже выделялась прозрачная жидкость. Не останавливаясь, Виолетта продолжила прогуливаться вверх, слегка щекота треплющий живот Луки. Он опрокидывает свою голову, и подымал свою грудь навстречу скользящей руки, выставляя ей свою шею. Скользя по груди, от сосков к ребрам, Виолетта вырисовывала незамысловатые узоры. Лука слегка посмеивается от легкой, но приятной щекотки, когда ее рука плавно возвращался вниз по втянутому животу. - Тебе здесь значит щекотно? – играясь пальчиками, спрашивает Виолетта. - Пожалуйста, только не сейчас – сквозь смех скулит Лука. Лука насмешливо выдыхает и закинул руки за голову. Он чувствует: как она ныряет лицом на изгиб его шеи, продолжая ласково гладить его бедра. Скользнув пальцами под ними, Виолетта нежно сминает ему ягодицы. Заключенный нежится в ее ласках, стараясь прижиматься бедрами к ней как можно плотнее, стараясь найти точку трения. Виолетта же не позволяет ему этого, прижимая его в постель и продолжая свои ласки. Она исследует каждый сантиметр его тела, повторяя направления его шрамов. Лука запрокинул голову назад, куда он смотрел на свое отражение в зеркале. Как он лежит под охотником: голый и беззащитный, а вокруг кромешная тьма, еле освещаемая лунным светом. Он чувствовал сладкие прикосновения, чужое дыхание на своей шее, вызывая дрожь удовольствия, прокатившийся от кончиков пальцев до макушки, дурманя его рассудок. Гормоны предательски разогревали кровь, увлекая его в бурный водоворот страстей, призывая к продолжению. - Виолетта, прошу… - мягко коснувшись губами ее виска, застонал Лука от охватившей его истомы. Внизу живота снова сладко заныло, когда ее рука вернулась к началу его естества. Нежные пальцы Виолетты ласкали напряженный член и набухшую мошонку. Лука глухо постанывал, сжимая ткань наволочки в кулак и выгибаясь, напрягая мышцы спины. Мастурбируя твердый член, Виолетта прислушивалась к каждому его вздоху, наблюдала за каждым языком его тела. Имитация легкого укуса за кадык, и поглаживание мошонки, заставляет содрогнуться члену и телу Луки от новой волны мурашек. Такая реакция смутило Виолетту, но и в то же время подогрело ее интерес. Она продолжала поглаживать набухший мешок большим пальцем, иногда стимулируя кожу под стволом. Его член предательски отзывался на ее ласки, подтверждая догадку паучихи, заставляя ее непроизвольно улыбаться. - Мило… Виолетта успокаивающе поглаживала его живот и дразнила напряженный сосок, пронзая парня своим любящим, но жадным взглядом. Лука зажмурился и прикрыл глаза руками, пытаясь восстановить сбившийся ритм дыхания. Эта сладкая пытка утомляла, ему хотелось большего. Он коснулся щеки паучихи кончиками пальцев, нежно поглаживая ее внешней стороной ладони. Юноша притянул лик Виолетты к себе, поголовно утопая в поцелуе вместе с ней. Дрейфуя в море чувств, заключенный спустил свободную руку ниже к паху, где член обдало внутренним жаром от ожидания. Но его руку резко останавливает паучиха, испугав этим юношу. - Я тебе не разрешаю – Виолетта закинула ему руки за голову, прижав ладони к подушке и обездвиживая их мягкой тканью, без возможности освободиться. - Почему?.. – Ты сам сказал: «Я весь в твоем распоряжении», так? – Виолетта открывает себе больше простора, раздвигая ноги заключенного чуть шире. Любуясь румяными красками на естестве Луки, проводя дорожку пальцем вниз по дерганому стволу - Значит это мне решать, когда тебе позволить излиться. Виолетта обхватила его напряженный член пальцами в кольцо, и начала скользить по горячей твердой коже. Лука напрягся, жалобно извиваясь под ней. Другими пальцами она скользнула вниз под мошонку, добравшись между его ягодиц. Потирая, и нащупывая его отверстие. Лука кусал нижнюю губу, жмурясь и готовясь к чему-то ему неприятному. К его счастью дальше этого не пошло, паучиха продолжала дразнить его член и грудь. Нежно нажимая большим пальцем головку по линии уздечки, она пленительно, медленно растирает его естественным выделением из уретры. Луке было жарко, его легкие горели от недостатка кислорода. Он чувствовал себя как на качелях, которые раскачивались все с большей силой, набирая высоту до самых звезд. Виолетта сбавляет темп, скользкие от предэякулята пальцы на его члене двигались небыстро, но уверенно и без остановок. И в ту минуту, проводя большим пальцем по сухим, чувствительным губам заключенного, Виолетта просунула его вглубь приоткрытого рта, чуть надавливая на зубы, приоткрывая пространство чуть шире. - Я хочу слышать тебя четко, Лука – усмехнулся охотник – Хочу погрузиться в тебе, обнажить и осквернить твою душу, разорвать нити рассудка… - чуть наклонившись, Виолетта смотрела прямо в изумленные глаза юноши - Я хочу утянуть твою «личность» в глубины мрака, где на тебя смотреть буду только я. Луку возбудило такая черта Виолетты, а чувство незащищенности только усиливало это. Палец во рту мешал нормально сглотнуть слюну. Заключенный рвано выдыхает, когда ладонь охотника легла на его пах, неспешно потирая его гениталии. - Хочешь кончить? Лука кивнул ей в ответ, судорожно втягивая в себя воздух. - Тогда не сдерживай свои стоны. Виолетта отпускает рот юноши, скользнув влажным пальцем от тянущей слюны к соску, совершая круговые движения вокруг ореола, продолжая лениво водить другими пальцами по влажному члену. Удовольствие было сродни щекотки, его тело словно воском плавилось в ее руках, накрывая волной невообразимой нежности. Растрепанные волосы липнут к вспотевшему лбу, кожа на теле слегка покраснела и покрылась капельками испарины, медленно скатывающиеся вниз. С губ Луки слетает блаженный стон, когда Виолетта задевала каждую пульсирующую венку, напрягаясь всем телом. Оставив сосок в покое, паучиха оттянула пряди волос у тихо стонущего заключенного, откинув тому голову назад. - Я хочу видеть это. Перед глазами у Луки все мутно от пьянеющего блаженства, но все же он может разглядеть свое отражение в зеркале, откуда на него смотрит Виолетта. Пальцы охотника задевали комочек нервов на голове, вызывая табун мурашек и звон в ушах. Возбуждение уже начинает болезненно ныть, заставляя непроизвольно двигать своими бедрами, все его естество рвалось к облегчению, к упоительному мгновению пика. Внизу живота уже завязался тугой узел, сигнализирующий о скорой разрядке. Пальцы Виолетты медленно, с неким нажимом, поднимались верх по стволу, останавливаясь на уровень головки. - Руки… - тихо нашептывает Лука, чуть ли не мыча – Пожалуйста… Паучиха уловила просьбу юноши, потому та без лишних слов быстро развязывает руки заключенного, позволяя ему себя обнять. Стимулируя головку, свободная рука юркнула под поясницу Луки, заставляя его прогибаться под собой, вызывая прошивающую позвоночник мелкую дрожь. - Вил… Лука зажмурил брови, он задыхался, дыша сипло и сбивчиво, отчаянно глотая воздух ртом, не в состоянии сдерживать тихие стоны. Он был уже на грани, и Виолетта это видела. Ее движения стали интенсивнее, уверенными, а ее взгляд был прикован к лику заключенного. В комнате было слышно только его дыхание, отчаянно мычащий, его тело томно готовилось к разрядке. Она смотрела на него, он смотрел на нее сквозь пелену. Еще пару нежных движений, и тело под ней замирает в легкой судороге. Искры в глазах, и блаженный вздох, скопленное тепло внизу живота, разливается по всему телу, с головой накрывая сладкой волной оргазма. Лука обессилено закрывает глаза, изнеможенно дыша, пока его тело расслабляется после судороги. Он чувствует, как рука Виолетты зарывается в его волосы, пропуская мокрые густые пряди сквозь пальцы. Они о чем-то разговаривали, но он уже ничего не помнил, кроме поверхностных фраз. Ему было так хорошо и спокойно, что тот даже и не заметил, как он постепенно погрузился в сон.***
За окном барабанил дождь, а ветер жалобно завывал, тишину комнаты нарушал пронесшийся по комнате сквозняк. В углу маленькой комнаты, на письменном столе, сидел не высокий, с худощавым телосложением джентльмен. Доходный дом был довольно-таки ненадежным, но это было лучше, чем ничего, да и по карману молодому парню. Лука молча макнул пером в чернильницу, предварительно смахнув излишки. Он воодушевленно переписывал удачный, черновой вариант письма, среди помятых и скомканных листков на рабочем столе. Его не опускало восхищения после посещения производительной ярмарки, а вернее от краткой беседы с его кумиром по исследованию в области электромагнетизма. Желание участвовать в расследовании искрила в нем ярко, разжигая огонь страсти. Перо плавно скользило по бумаге, словно окрыляя буквы почерка. Завершая изложение мыслей, Луке осталось лишь подписать свои инициалы. Но вместо этого глазам мозолило большое пятно чернил поверх имени, продолжая расплываться по бумаге. К ужасу Лука резко встает с места, ее становилось слишком много, чернильница переполнялась этой темной жидкостью, стекая со стола на пол. Дождь с треском пробивает окно, смешиваясь с темной субстанцией и стремительно заполняя комнату. Заключенный, с силой тяжести воды, добирается к двери, четно пытаясь ее отпереть. Лука кричал о помощи, но все, что он слышал: это крики его родителей по ту сторону двери. А вернее его матери. Мать кричала истошно, потеря ее придания из-за долгов отца вывели ее из себя. Лука слышал свой голос: он беспокоился за ее состояние, он старался разнять родителей и успокоить мать. Ее же перекрикивал и другой голос, это был Альва Лоуренс. Он злился из-за потери документов, подозревая в их краже своего конкурента. Пока тот не начал кричать на самого Луку, яростно обвиняя его. В чем именно - Лука не расслышал, множество голосов перебивали друг друга. Кто-то осуждал его, кто-то желал ему смерти. Принижал, а кто-то и вовсе насмехался над ним. Комната тонула во мраке, утянув за собой поникшего парня в манящую черноту. Он остался один, глубокая тишина и мрак окружали его, смердя его дух холодом. Лука все также стоял на месте, смотря на свою руку, держащее дверную ручку. Волосы и одежда вились в такт движения толщи темной воды. Как же ему хотелось в эту минуту просто захлебнуться и забыться. Послышался глухой стук по ту сторону, привлекая внимание заключенного. Кто-то продолжал вяло стучаться, но на ответный стук никто не отзывался. Смотря вниз, Лука поворачивает ручку – дверь подалась, открывая выход со скрипом. На удивление за ней никого не было, лишь в дальнем конце коридора, у дальней двери, слышался какой-то неясный гул. Заключенный вступает вперед, с тяжестью выходя из толщи воды. В темноте слышался тихий, смутно знакомый голос, звавший его по имени. Дойдя до двери, Лука замешкался ее открывать, его терзало внутреннее сомнение. Хотелось бежать, но и возвращаться в ту муть он не горел желанием. Дверь перед ним открылась сама по себе, на пороге никого не было, кроме густого мрака. Кто-то, или что-то, шептало перед ним, протягивая, откуда ни возьмись руками к юноше. Лука резко отстраняется, но нечто цепляется за его цепи на шее, опустив заключенного на колени одним рывком. С ужасом и недоумением он опознает в фигуре себя, холодно, но надменно, взирающий на него сверху вниз.***
Вдруг в коридоре маятниковые часы пробили двенадцать часов. Лука пытался проснуться, но это у него не очень-то получалось. Тяжесть одеяла и мягкость шелковой подушки не отпускали его ото сна. Он лежал на животе, его взор был направлен на плотные бархатные шторы, слегка колыхающиеся от легкого ветерка, будто с некой нежностью освежая лицо и плечи юноши прохладой. Опустив свой взгляд, заключенный замечает линию луча солнца поверх своей руки, вырисовывая причудливую, позолоченную полосу. Лука крутил свою кисть, рассматривая солнечное украшение, ощущая фантомную тяжесть металлических колец с цепью. Он смутно вспоминал недавний сон, до тех пор, пока не услышал чье-то передвижение за занавеской. Из задней спинки кровати выглянула Виолетта, проверяя спящее тело в ее постели. Лука улыбнулся ей, вяло махнув ей рукой. Паучиха облокачивается рядом, нежно поглаживая ему плечи. - Доброе утро. - Доброе… - нашептал Лука – Ты хоть спала, милая?.. - Нет, этой ночью я заканчивала свою работу. Перед этим привела тебя в порядок, уложила и занялась своим делом - сказала она, наклонившись и ласково поглаживая его волосы, целуя в лоб, украдкой смахнув челку. Лука томно закрыл глаз, лениво потягиваясь как кот. Он нежился на кровати от ее прикосновений, изредка поглядывая на Виолетту. Это пробудило в нем воспоминания о маминых ласках по утрам, когда тот был еще смышленым мальчишкой. Как она нежно, теплыми пальцами перебирала волосы спящего сына, как она тискала его за щечки. - Давай потихоньку вставай, я подготовлю веревку к твоему приходу. Твои вещи – положив вещи на поверхность одеяла, паучиха направилась в противоположную сторону комнаты, оставляя заключенного одного. - Спасибо. Лука не спеша встал с кровати и, слегка покачиваясь, начал одеваться. Его беспокоила головная боль, похмелье постепенно пробуждало в нем мигрень. Застегивая последнюю пуговку брюк, заключенный спешно обувается и заплетает конский хвостик. Взяв халат, Лука направился к балкону, где его уже ожидала Виолетта, проверяющая прочность завязанной веревки. Это не первый раз, когда Лука покидал ее покои таким образом. Коридоры в это время всегда оживленны, и пройти мимо дворецких и других охотников сводится к нулю. Да и вообще вход в крыло охотников запрещен выжившим, и наоборот. - Значит, сегодня тебя не будет в играх? - Пожалуй да – ответила Виолетта, прикрывая ладонью свою зевоту – Если я соберусь участвовать в охоте, то я отправлю тебе весточку. - Когда к тебе еще зайти? - Пусть в этот раз меня заменит ваш местный доктор. Не хочу особо конкурировать с ней по лечению. - А, ну, ясно – почесал свой затылок юноша, перекидывая ногу через мраморные перила – Я имел в виду совсем другое. - Другое? – озадаченно она посмотрела на Луку. - Да, когда я смогу вновь к тебе зайти? Хочется как-нибудь это повторить – сказал Лука, стараясь не расплыться в ухмылке, держась крепко за веревку. - Молодой человек… Заключенный старается подавить свой смех, криво улыбаясь от наигранного возмущения любимой. - Вы не обнаглели? - Так когда? - Да иди ты уже! – отрезала Виолетта, гоняя его хлопками по плечу – Я дам тебе знать, когда будет настроение. - Как? – озадачился Лука. - Сам поймешь – махнула Виолетта, держа крепко веревку, по которой Лука неспешно спускается, в слепую зону внутреннего сада. Лука приземляется за высокими туями, дважды потянув за веревку – подавая Виолетте знак. Она поднимает веревку обратно на балкон, заворачивая плотный халат в шарик, сбрасывая его вниз. Халат приземляется ближе к туям, создавая лишний шум. Лука быстро поднимает халат и бежит в другую часть сада, к тайнику, где он заныкал корзину для белья. Достав корзину и положив в нее халат, Лука в спешке бежит к двери, ведущая в узкий коридор к прачечной. Достав с кармана портсигар, Лука оставляет корзину и покидает прачечную, направляясь в сторону столовой. За поворотом он случайно сталкивается с садовником, чуть не оборонив свою железную упаковку. - Простите мисс! - Все в порядке – посмеялась девушка – Добрый день, Лука Бальза. - Добрый день, мисс Эмма! – виновато пожимал плечами Лука. - Куда-то спешишь? - Эмма подняла глаза на заключенного, машинально заключив в замок руки за спиной. - О, нет. Я просто витал в облаках. Приношу свои извинения. - Да что ты, все в порядке. Как твои ноги? - Более-менее, спасибо, что спросили - тихо усмехнулся он в ответ – А у тебя как с работой? - Все идет своим чередом, цветы никуда не спешат. Надеюсь, твоей пассией пришелся по душе твой букет? Лука вспомнил, что пару дней назад он пользовался услугой Эммы по составлению цветочной композиции для букета. Миниатюрные алые розы с белыми гипсофилами очень понравились Виолетте, хотя такие подарки ей были в новинку. - Да, даже очень. Спасибо еще раз за тогдашнюю помощь. - Рада за вас – усмехнулась садовница, широко улыбаясь юноше – Я когда-нибудь узнаю: кто эта девушка? - Эм, пока нет – нервно почесывая затылок, ответил Лука - Еще не время. - Ну ладно – отрезала Эмма – В любом случае обращайся! Всего доброго! - И Вам… Эмма оставляет Луку одного, идя навстречу к Мелли, попутно напевая незамысловатую мелодию. Головная боль вновь напомнила о себе, и заключенный пошел на задний двор без задних мыслей. Облокотившись об колону, и открывая портсигар, Лука замечает: что осталось всего две папироски. Хотя он прекрасно помнил остаток нечетного количества. Зажигая спичкой и закуривая, до него потом доходит озарение. Эта мысль заставляла заключенному растянуться в улыбке. Глубоко затягивая дым, Лука озарил свой взор на небо, с нетерпением ожидая предстоящей ночи.