Лицо манипулятора расплывается в широкой улыбке, когда за спиной прокурора, наконец покинувшего дом Лисбон, захлопывается входная дверь. Ещё несколько минут он довольствуется проделанной работой, параллельно обдумывая следующий ход своих действий.
Джейн пересекает незначительное расстояние, подходит к окну, открывающему вид на подъездную дорожку дома, желая убедиться, что Ардилес не передумал с решением, а затем, когда слышит шаги спускающейся по лестнице девушки, возвращается обратно и садится на серый диван.
— Надеюсь, что это платье не слишком открытое, — Тереза делает размеренные шаги, смотря под ноги, и надеется, что подобранные чёрные туфли-лодочки со шпильками среднего размера, высотой в семь сантиметров хорошо гармонируют с облегающим белым платьем чуть выше колен на тонких бретельках, а также не станут причиной конфуза ввиду долгого отсутствия практики их применения, — и мы дождёмся вечера, прежде чем ты захочешь с меня его снять.
— Прости, но ты не в моём вкусе, Лисбон, — с явной иронией говорит развалившийся на диване Джейн.
— Патрик? — девушка поднимает глаза и с удивлением смотрит на находящегося напротив менталиста.
— Кто же ещё? — улыбается он.
Она осматривается по сторонам, в надежде увидеть Ардилеса, но, не получив результата, возвращает взгляд на самодовольно улыбающегося гостя, который с интересом наблюдает за её действиями и, очевидно, ждёт ответа на свой вопрос.
— Что ты ему сказал, Джейн? — грубым, абсолютно нехарактерным ей тоном спрашивает девушка.
— О ком ты говоришь? — сначала он делает вид, что не понимает, о чём идёт речь, но потом к интонации голоса его собеседницы присоединяется мимика, выражающая крайнее раздражение. — Ах, да, Освальдо, конечно, — импровизирует, стараясь потянуть время, чтобы, наконец, услышать, как автомобиль прокурора отъезжает от её дома. — Я здесь не причём, Тереза, — продолжает он, — пытался объяснить ему, что между мной и тобой нет ничего, за что стоило бы переживать, но парень оказался скор на выводы и как с катушек слетел.
— Интересно, с чего бы ему думать, что между мной и тобой что-то есть?!
— Всё дело в окружении, — спокойно отвечает менталист, затем указывает на отставленный беспорядок, который до того уже сыграл немаловажную роль в его манипулятивной игре.
Тереза ненадолго заостряет внимание на стоящем между ними журнальном столике, пока его не отвлекает доносящийся с улицы звук колёс автомобиля, резко сорвавшегося с места.
— Ты в курсе, что Бертрам хотел уволить тебя?! — отчаяние девушки резонирует со спокойствием, которое она старается всячески сохранить. — Он был вне себя после дела об убийстве заместителя мэра, где ты похитил его бывшую жену, чтобы устроить той допрос в хвойном лесу, потому что, как заявил позже сам, у неё была фобия хвойных деревьев.
— У неё в самом деле была фобия, — невозмутимо соглашается он, — и она оказалась убийцей, а я закрыл дело.
— Джейн!
— Что?
— Я поручилась за тебя, — вполголоса произносит Тереза. — Сохранила место в КБР. Чтобы ты мог чувствовать себя значимым, заниматься тем, что действительно нравится. Так ты платишь за моё радушное к тебе отношение?
— Хочешь сказать, что я лгу? — возмущение менталиста притворно, и он догадывается, что это очевидно, но продолжает вгонять мысли Лисбон в смятение.
— Освальдо пришёл сюда рано утром. Несколько минут простоял на пороге, прежде чем решился, наконец, войти внутрь, а затем не спеша пересёк гостиную, и не заметил того, о чём ты мне говоришь, — она этого точно не знает, но инстинктивно домысливает, и теперь практически уверена, что всё было именно так, пока тот, о ком идёт речь, не появился за её спиной. — Я ничего не хочу сказать тебе, Джейн, но сейчас в моей гостиной вместо него находишься ты.
— Как я уже сказал, Ардилес сделал поспешные выводы, а я оказался не в то время и не в том месте, — говорит Патрик, после чего поднимается с дивана. — К тому же собираюсь уже уходить.
— Что?! — негодует та и срывается к двери, где преграждает менталисту путь к выходу, пересекаясь с ним взглядами. — Зачем ты вообще приходил?!
— Дружественный визит, — коротко отвечает он. — Хотел удостовериться, что у тебя всё в порядке.
— Не лги мне, Джейн, — упорствует Тереза. — Погоди, — она допускает в свои мысли, казалось бы, абсурдное предположение, в связи с чем делает паузу, основательно обдумывая его, но приходит к довольно логичному выводу: — ты знал, что сегодня Освальдо приедет ко мне.
— Чушь! — его губы растягиваются в нервной улыбке, и теперь он выглядит так, словно мальчишка, что был застигнут врасплох и пойман с поличным.
— Как ты об этом узнал?
— Лисбон, это обычное совпадение, — оправдывается манипулятор.
— Как ты узнал об этом, Джейн? — девушка негромко повторяет вопрос, но в таком тоне, что собеседнику становится не по себе.
— Рэй, — коротко выдаёт он.
— Хаффнер? Чёрт! Патрик! Он что, тоже в курсе? Ты посвящаешь его в мои личные дела?!
— Нет, — на удивление честно отвечает тот. — Барретт рассказал ему, что прокурор выставил своё резюме. После мне оставалось прибегнуть к методу дедукции и… — он замолкает. — Вообще, я считаю, что не должен оправдываться перед тобой.
«Освальдо прав, — про себя думает Тереза, — помощник действительно не знаком с понятием адвокатской тайны».
— Не должен значит?! — возмущается она. — Зачем ты это сделал?
— Сделал что? Оградил от вероятности остаться одной? — лицо Джейна искажается, и присущая улыбка, что, кажется, всегда придаёт ему самодовольственный вид, исчезает, сменяясь хмурой гримасой. — Думаешь, он возьмёт тебя замуж? Посмотри реальности в глаза, Тереза! Он сноб, живёт, не считая денег, и, я уверен
- девиц, что подобно тебе, надевают ради времяпровождения с ним вульгарные платья.
Менталист и правда так думал. Прокурор Ардилес создавал вокруг себя определённую репутацию, направленную на сохранение реальной личности и формирование объективности, какая требовалась по роду занимаемой должности. Однако именно из-за того, что с одной стороны ему это хорошо удавалось, а с другой
- всё-таки являлось обманом, приводило к своего рода разобщенности во мнениях окружающих.
— Ты не знаешь наших с ним отношений, — не соглашается девушка, — и Освальдо, как я теперь понимаю, не знаешь.
— Эти, как ты выражаешься, отношения, — он делает акцент на крайнее слово, — не принесут ничего, кроме опустошения и горстки воспоминаний о ложном счастье.
— Что ты, Патрик, можешь знать о счастье? Скажи, когда в последний раз ты был счастлив? — очевидно, Тереза отпускает сложившуюся ситуацию, и её голос звучит мягче, привычнее, — Рэймонд дал тебе выходной, а ты потратил его впустую, проведя время на работе с Уэйном и Грейс.
— Я вполне себе доволен своей жизнью, — выпаливает тот, словно оправдывается и готовил ответ заранее. — Что и тебе советую. Вместо того, чтобы спать с неравным по статусу чванливым выскочкой вроде Ардилеса. Ты агент КБР, Лисбон, — он подходит к ней ближе и кладёт руки на надплечья, — и когда придёт время, он выберет не тебя, а ту, что будет вписываться и соответствовать его родословной.
Она немного обдумывает слова Джейна, взвешивая их вероятность, но при этом учитывает недавний разговор с прокурором, из-за чего хмурится, а затем отстраняется назад, сбрасывая с себя его руки.
— Не ты ли рассказал мне о чувствах Освальдо? — спрашивает девушка. — Только вот, похоже, забыл упомянуть, что думаешь о нём на самом деле.
— Потому, что знал о взаимности, — соглашается он. — В перспективе ты должна была провести с ним ночь. Возможно, закрыть дело Уолкера. Тогда, признаться честно, я и не думал, что ты решишься именно так воспользоваться данной тебе информацией, — менталист берёт паузу.
«Даже я не знала о их взаимности», — успевает подумать она.
— В общем, тебе нужно разорвать ваши отношения, пока он не сделал этого сам и тем самым не причинил тебе боль, — продолжает Джейн. — Условия лучше не придумаешь, Лисбон. Через пару дней Ардилес покинет пост прокурора, а ты будешь целостно отдаваться работе, как прежде, и сосредоточишься на более реалистичной картине своего будущего.
Девушка стоит рядом с входной дверью, прижавшись спиной к стене. От которой, как и от слов бывшего напарника, отдаёт холодом и непониманием. Однако ей целиком понятны его сомнения. Пару часов назад она и сама испытывала что-то подобное, а затем пришёл Освальдо и развеял это, будто то было последствием кошмарного сна. Он купил два билета в закрытый джаз-клуб, и ей всё ещё очень хотелось там побывать, чтобы послушать любимые свинг-ритмы в исполнении профессиональных джазменов. Кажется, целую вечность её никто не приглашал на свидания, а тем более с таким учётом личностных интересов. Но теперь, благодаря поступку Патрика, который не назовёшь героическим
- да что там?
- даже дружеским назвать сложно, Терезе придётся как-то исправить сложившуюся ситуацию.
— Мне помниться, ты куда-то спешил, — говорит она.
— Да, — кивая головой, соглашается он. — Ты последуешь моему совету?
— Нет! — резким тоном отвечает Лисбон, заламывая на груди руки, — А вот ты, Джейн, пообещаешь, что больше никогда не будешь лезть в мою личную жизнь. Иначе…
— Иначе что? — грубо перебивает, не давая закончить мысль.
— В следующий раз, когда Бертрам чем бы то ни было поинтересуется, к примеру, твоими методами ведения дел, я расскажу ему правду, — она видит, как он начинает улыбаться, явно не осознавая серьёзность момента. — Уверен, что хочешь рискнуть единственным, что у тебя осталось?
После вопроса девушки довольство лица Джейна сменяется отчаянием. Он делает один шаг вперёд и теперь стоит к ней вполоборота, искоса бросая испытующий взгляд.
— Возможно, я ничего не смыслю в любви, но подумай о том, сколько раз, составляя о ком-то мнение, я оказывался прав.
— На этот раз ты ошибаешься, Патрик, — она смотрит ровно перед собой, полностью игнорируя своего собеседника.
— Надеюсь.
«И да, ты действительно ничего не смыслишь в любви», — спустя пару секунд про себя добавляет Тереза, когда тот захлопывает за собой дверь.
***
К своему сожалению, Лисбон не успела узнать Ардилеса в той достаточной мере, в которой ей бы довелось знать о местонахождении его дома, квартиры или апартаментов в отеле, вроде тех, что располагались в центре Сакраменто. Цена за одну ночь там наверняка превышала половину месячного жалования КБР агента, а комфортабельность не уступала любой собственности, находящейся в её районе. Да, она допускала, что тот мог снимать номер в одном из них. Это было бы вполне логично, учитывая стиль его жизни.
Однако догадки сейчас мало чем помогали, а многочисленные попытки дозвониться до прокурора не принесли результата. Всё же она почувствовала некоторое облегчение, вспомнив, что может воспользоваться своим положением.
— Добрый день, — приветственно произносит Тереза, когда, наконец, слышит ответ. — Старший агент Лисбон, отдел особо тяжких преступлений. Идентификационный номер: три, пять, семь, девять, один, — чётко проговаривает она. — Конечно, я подожду.
Девушка смотрит на часы, пока диспетчер КБР проверяет её данные. Время неумолимо близится к полудню, а в мыслях рисуется примерное представление версии событий, воспроизведённых и изложенных прокурору Джейном. Она нисколько не сомневается в том, что они были очень убедительными, продуманными до мелочей, но скверными и безрассудными, а также совершенно лишёнными истины, раз так грубо нарушили планы предстоящего дня.
— Да? — отзывается Лисбон на голос, доносящийся с той стороны линии, — Спасибо, — продолжает она. — Мне в срочном порядке нужен точный адрес проживания прокурора Освальдо Ардилеса, — наконец озвучивает причину своего звонка, но оператор просит её подождать и, обещая дать обратную связь в ближайшее время, вешает трубку.
***
Служебный автомобиль Терезы существенно отличался от того, что был у прокурора. Двигатель имел всего двести семьдесят лошадиных сил, и сейчас, казалось, она выжимала их все, опасаясь даже представить, что ложная истина до сих пор оставалась в голове Ардилеса, отравляя собой поведение, выводы, подстёгивая к принятию решения об отъезде в Чикаго.
Госструктуры имели особое представление о ближайшем времени, потому, когда раздался обратный звонок, на часах уже было шесть вечера, а температура опустилась ниже пятнадцати градусов. На переодевание ушли бы минуты, которые могли сыграть решающую роль. В тот момент она вдруг подумала: «Что если он уже в аэропорту или в самолёте, летящим над Невадой, или того хуже Небраской?». Решение нашлось в кардигане из смесовой шерсти бежеватого цвета. В крайнем случае, в машине всегда лежала запасная одежда. Конечно не для подобных этому частных случаев, а для рабочих, какие, собственно, и привели к этой привычке. Также несколько пистолетов, значок КБР и наиболее удобная обувь, чем та, что сейчас была надета на ней.
Дом прокурора находился в пригороде Сакраменто, в юго-западном районе под названием «Карманный-Гринхейвен» также известный как «Карман». Когда Тереза пересекла пятую межштатную автомагистраль, в окнах её автомобиля открылся вид на знаковую водонапорную башню с надписью «Добро пожаловать в Сакраменто!». Позже, по мере движения, в них стали мелькать дома на заказ, дуплексы, кондоминиумы, жилые комплексы. Которые в очередной раз настойчиво напоминали о их неравенстве.
Точное месторасположение дома, которым являлся загородный двухэтажный коттедж, выполненный в комбинированной отделке, сочетающей каменную кладку и сайдинговые панели монотонных цветов, представляло собой уединённый тупик, окружённой лесистой местностью. Терезе на минуту показалось, что она находится в каком-то архитектурном журнале, в разделе роскошных особняков. Припарковавшись, заглушив двигатель и насилу поборов в себе это странное, внезапно возникшее чувство, девушка покинула машину и направилась по хорошо освещённой брусчатой дорожке с равномерно распределёнными вдоль неё крохотными фонариками от самой трассы до парадного входа, где её встретила двухстворчатая дверь с замысловатыми золотистыми ручками.
Жаркое калифорнийское солнце зашло за горизонт ещё в половине пятого, а сейчас, когда темнота буквально пронизывала каждый укромный уголок улиц, ловко огибая высокие фонарные столбы с крупными плафонами в виде белых шаров, в окнах дома, по идее, должен был гореть свет, но, к её сожалению, это было не так. Одна из версий, родившихся в голове Терезы, была связанна с ранним отходом Освальдо ко сну. Однако, учитывая произошедшее, казалась наименее вероятной из всех.
«Пожалуйста, будь дома», — мысленно просит девушка, когда несколько раз судорожно нажимает кнопку видеодомофона.
Оставшись без ответа, она разворачивается спиной к массивной тёмно-коричневой двери и, ёжись от холода, запахивая на груди кардиган, прижимается к её деревянной поверхности. После достаёт телефон из небольшой чёрной сумки, что висит на плече.
• SMS •
Тереза: «Освальдо, всё то, что тебе сказал Джейн, была ложь. Прошу, где бы ты ни был, вернись домой, потому что прямо сейчас я стою здесь, на твоём пороге и очень люблю тебя»
— В чём же заключается твоя любовь ко мне, Тереза? — грубый, но спокойный голос нарушает окружающую тишину.
Прокурор возникает из ниоткуда. Его элегантный атласный пиджак глубокого сапфирового цвета, гармонирующие брюки, заправленная в них чёрная шёлковая рубашка с парочкой расстёгнутых пуговиц сверху, кожаные тёмные лоферы и стойкий аромат парфюма, который напоминает кофе со сливками, щедро приправленное корицей, дают Лисбон понять, что ранее он уже побывал дома и, как очевидно, переоделся.
По всей видимости, углублённая парадная лишила её перспективы увидеть, как его автомобиль подъехал к парковочной зоне встроенного в дом гаража. А погружение в собственные мысли, что следовало сразу после отчаянной попытки грамотно написать СМС дрожащими пальцами, которое являлось последним способом предостеречь Ардилеса от каких бы там ни было поспешных решений, услышать, как тот наверняка с силой захлопнул автомобильную дверь, пересёк роскошный изумрудный газон и теперь, наконец, стоял перед ней.
— В том, что нахожусь здесь, Освальдо, — отвечает она, немного придя в себя. Затем отрывает спину от массивной двери и подаётся вперёд, навстречу своему собеседнику.
— Вместо того, чтобы, — он обрывает фразу, и, похоже, надеется, что та закончит её за него.
— Остаться с человеком, который, в отличии от тебя, мне безразличен, — догадывается Тереза.
— Тем не менее, вчера ты неплохо проводила с ним время, не так ли? — прокурор делает шаг вперёд, вынуждая девушку отступить назад и вновь прижаться к деревянной поверхности.
— Вчерашний вечер я провела с Грейс, — честно признаётся она.
— Кто я, по-твоему? — одна из его рук поднимается, и внутренняя часть ладони накрывает небольшой участок двери, находящийся рядом с головой Лисбон. — Помнишь, мы говорили о доступе к твоему личному делу? — рука постепенно сжимается в кулак, а взгляд, направленный ровно в её глаза, становится пронизывающим и неморгающим. — Влюбившись в тебя, я ударился в крайности. Собирал, анализировал. Словно ребёнок, наивно мечтавший стать центром твоей вселенной. Познания ширились
- цвет одежды, её фасон, музыкальные, гастрономические предпочтения, друзья, отношения с коллегами, всё, что казалось мне важно, что хоть как-то приближало к несбыточной мечте. Тёмным пятном для меня был только Джейн, — он тяжело вздыхает и добавляет: — до вчера.
— Освальдо, ты не понимаешь, — расстроенно произносит Тереза.
— Я никогда и ни за что не причиню тебе боль, — голос Ардилеса, не взирая на физическое напряжение, остаётся спокойным. — Сегодня утром я переступил через гордость, безрассудно забыл о том, что экзотический мальчик для секса вдруг не вписался в голове его возлюбленной в картину семейного мероприятия, и приехал, чтобы дать обоим шанс на счастливое будущее, которое, как мне тогда казалось, ты и я заслужили.
— Это смешно, — она старается разрядить обстановку, и на лице мелькает короткая улыбка. — Ко всему прочему, после я звонила тебе несколько раз, но ты…
— Хочешь знать, где я был? — перебив её, неожиданно спрашивает Ардилес.
Ей действительно этого очень хотелось, особенно когда увидела надетый на нём вылощенный костюм, а парфюм с кофейно-сладковатым ароматом ударил по обонятельным рецепторам. Однако в глубине души всё равно колебалась. Предполагать худшее было заложено с детства, а после превратилось в привычку и не раз пригождалось по службе.
— Мне это не понравится?
— Зависит от того, с какой целью ты приехала сюда, Лисбон.
— С какой целью? — переспрашивает она. — Я люблю тебя!
— Конечно, — Ардилес скептически улыбается. — «Синий бархат», — продолжает он. — Сама знаешь, что убийства там совершаются с завидной регулярностью, а подпольные покерные клубы накрывают два
- три раза в неделю.
Любой агент КБР, ФБР, местный департамент полиции, от комиссара до патрульного знали это заведение и его репутацию. Вопросов в голове Терезы родилось сразу несколько, и она негласно ждала на них ответов. Но он молчал, изничтожающим взглядом буравил глаза, будто испытывал их и владелицу.
— Я бы очень хотел, чтобы твоё вчерашнее свидание с Джейном закончилось так же, как моя бесплодная попытка найти спасение в крепкой выпивке и легкомысленной девушке, что сидела рядом, за барной стойкой, — произносит прокурор после немой паузы.
Лисбон незаметно выдохнула, но не от того, что тот, наконец, свёл с неё пристальный, немного пугающий взгляд и теперь стоял в отдалении, по обыкновению держа руки в карманах, можно сказать, в умиротворённой, но, вернее сказать, отчаянной позе, а потому, что её предположения не оправдались.
— Освальдо, ты должен поверить мне! — теперь Тереза сама делает шаг вперёд и почти вплотную подступает к нему. — В тот вечер я была с Грейс. Мы пили вино, говорили о… — она замолкает и, недолго подумав, решает пока не вдаваться в подробности их разговора. — Не знаю, какую из версий изложил Джейн, но точно знаю, что она вымышленная.
— Не сомневаюсь, что добросердечная агент Ван Пелт, готовая закрыть коллег от пуль, являющаяся членом надёжной, верной своей начальнице команды, подтвердит твою версию. Впрочем, меня больше интересует подлинная. Та, в которой ты напилась настолько…
— О чём ты говоришь?! — она возмущённо перебивает его. — Это же очевидная ложь! Как ты вообще мог усомниться во мне и поверить в нечто подобное?
— Поводом усомниться стала одна маленькая деталь, любезно рассказанная твоим новым любовником, — заявление звучит с нотой иронии, нацеленной намекнуть, о чём идёт речь.
Но, выждав время, он видит, как Тереза с озадаченной гримасой на лице пожимает плечами.
— Серьёзно? Сколько ты выпила, Лисбон? Может, рассчитываешь, что я проглочу это? Притворюсь, что ничего не произошло? Ведь я и правда не отвечал на звонки, — с ухмылкой произносит Ардилес. — Должно быть, именно в тот момент, когда тебе просто необходимо было потрахаться и развлечься полюбившимся… методом.
Девушка погружается в сумбурные мысли, рождающиеся от произнесённых им слов, пробуя, наконец, найти в тех ответы на то, что же всё-таки такого сообщил ему Джейн и из-за чего их разговор превратился в затянувшуюся дискуссию или даже интеллектуально-изощрённую игру, правил которой они оба не знают, а шаги в результате ложных иллюзий обречены на провал.
— Полюб…?
В конечном итоге ответ на вопрос, который Тереза никак не могла спросить прямо, находится сам собой. Отправив сознание в тот весьма солнечный, но всё же безрадостный день, когда она пила кофе, напоминающий вкус его тела, а также с трудом, но старалась писать отчёт о закрытом деле мультимиллиардера, с которого и началась их история.
Видимо, в эту же минуту её лицо изменилось, приобретя выражение понимания. Однако прежде чем та успевает произнести хоть слово, он улыбается и с наигранной издёвкой в голосе задаёт два вопроса:
— Вспомнила? — его сдержанность и хладнокровие, как и тон,
- результат самоконтроля, а их обратная сторона
- отчаяние и исступление, — Скажи, тебе действительно неважно, кто это будет
- я, он или другой случайный мужчина?
— Да, вспомнила. Но не то, что ты подумал, Освальдо, — нахмурившись отвечает Тереза.
— Жаль, я надеялся пораньше отправиться спать, — одна из рук мужчины нащупывает в кармане связку ключей, создающих короткий лязгающий звук, а после, когда те оказывается в обеих, он опускает голову и внимательно смотрит на то, как пальцы неторопливо начинают перебирать их. — Завтра у меня самолёт. Посадка в пять двадцать утра, а вылет ровно в шесть. Уверен, Джейн поможет тебе с забытым воспоминанием.
— Я знаю, что он сказал тебе, — она кладёт свою руку поверх его, заставляя прервать свои действия и замереть в неподвижности.
— Надо же, — взгляд с минорным выражением лица возвращается к глазам девушки.
— Более того, знаю, как он узнал об этом.
— Лисбон, если это шутка, то неудачная, — рот прокурора искажается к кривоватой усмешке. — Думаю, нам стоит прекратить этот бессмысленный диалог и…
— После того, что я расскажу, ты всё поймёшь и изменишь своё решение, — быстро тараторя, перебивает его Тереза а затем, переведя дух, добавляет: — и не исключено, что захочешь поцеловать меня.
— Звучит абсурдно.
— Что ты теряешь, Ардилес? — она ухватывает края полушерстяного кардигана и запахивает их в районе груди.
— Пару минут спокойного сна? — с некоторой иронией риторически спрашивает мужчина, хотя в голове мелькает совершенно другое: «Надеюсь, не тебя?». — Хорошо, я выслушаю, — соглашается он и опускает руку со связкой ключей обратно в карман. — Но если после этого по-прежнему буду хотеть, чтобы ты ушла…
— Не будешь! — бойко отзывается Лисбон.
— Наивно, — улыбается прокурор.
— Самоуверенно, — поправляет Тереза. — Электронное письмо, — после непоследовавшего ответа произносит она, но во взгляде собеседника тут же замечает недопонимание и продолжает: — мне нужно было выговориться.
Лисбон рассказала, как поначалу ей это показалось глупостью, но необходимой, равной тому факту, что в её кружке вместо привычного чая стыло крепкое, разбавленное молоком кофе, а после
- что сама не заметила как, но уже напечатала две электронных страницы.
— Ты писала о…?
— Да, — подтверждает догадку Тереза, — как и о том, что мне это очень понравилось.
— Предположим, ты писала это письмо, — произносит прокурор. — Не понимаю, как о нём узнал Джейн?
— Я ненадолго вышла из кабинета, а затем увидела, как тот бесцеремонно и самозабвенно крутился на моём стуле. Порой мне трудно даже просто терпеть его, — с некой грустью в голосе добавляет она. — Освальдо, я ужасно голодна, замёрзла и сильно устала, — изо рта девушки вырывается протяжный, подтверждающий её слова выдох, обдавая холодный окружающий воздух тёплым паром. — А вчера вечером действительно была с Грейс, — в очередной раз повторяет Тереза. — Мне было тяжело после нашего с тобой расставания. Хотелось с кем-то поговорить…
— А я не отвечал на звонки, — понимающе договаривает за неё Ардилес. — Знаешь, кажется, ты была права насчёт третьего пункта, — оживляется и с улыбкой в голосе говорит он. — Конечно, насчёт первых двух тоже, но в третьем я сомневался.
— Правда? — Лисбон прищуривается и с любопытством смотрит на прокурора.
— Да, — согласно кивает тот, — теперь чувствую острую необходимость перед тобой извиниться.
— Может, лучше выполнишь условие того пункта? И, наконец, поцелуешь меня? — прикусив губу, с надеждой интересуется девушка.
Ощущения, связанные с неравенством, рассеиваются одновременно с ложными иллюзиями. За этим освобождающим обоих от тягот чувством следуют настырные поцелуи, которые прекращаются лишь тогда, когда оба начинают испытывать неизбежную потребность в воздухе. Впрочем это не останавливает мужчину, и, сдвинув в сторону одну из частей кардигана девушки, вместе с тонкой бретелькой платья, он принимается целовать её надплечье и шею. В это же мгновение на противоположной стороне улицы, слабо освещённой фонарями, Тереза замечает тёмный, тут же исчезающий из поля зрения силуэт. Списывая это на трудный день, практически сразу забывает и в конечном итоге ещё несколько минут наслаждается долгожданным моментом.
