***
— Да мутят они, это как день ясно, — закатывает глаза девушка с двумя косами. — Очнись и перестань читать свои фанфики на ночь, идиотка, — в той же манере закатывает глаза парень напротив, щелкая пальцами перед лицом блондинки, на что та яростно отбивает их рукой, скорчив брезгливо лицо. — А ты докажи обратное, — парирует с улыбкой другая девушка, с длинными волосами цвета ночи, покачивая свешенной с лавочки ногой, сидя на ряд выше. — Черён дело говорит, между прочим, — кивает на подружку, — одни только задержки после уроков в конце учебного года чего стоят, — подняв брови, тянет уголок губ выше, делая их с Черён правду весомей с помощью приведенного аргумента. — Да вам, девчонкам, лишь бы из всех пидоров сделать, — хмыкает темноволосый, переметнувшись на нее. — Учитель Чон ни с кем шашни не ведет, всем это известно, и то, что он отреагировал никак на то, как ты ему глазки строишь, Черён, еще ничего не говорит. Ставлю обед на то, что любой, кого ты здесь спросишь, ответит так же, — самоуверенно складывает руки на груди. — Ну… — раздраженно начинает Черён и замолкает, высматривая среди потока других подростков, записавшихся в летний школьный лагерь, хоть кого-нибудь, кто мог бы ее поддержать. — Юци! — Я, — на ходу останавливается девушка с рыжими волосами, повернувшись к источнику звука. — Учитель Чон гей? — начинает сходу свой блиц опрос. — Я, по-твоему, свечку держала? — разводит руками девушка растерянно. — Юци, — напирает. — Да, — ровно и четко, чтобы после развернуться и продолжить свой путь. — Да какого хуя! — негодует парень и получает подзатыльник. — Ай! — и, потирая ушибленное место, поворачивается, чтобы встретиться взглядом с тем, кого не думал точно встретить. — А… а… — остается только хватать ртом воздух, двигая губами как рыба, выброшенная на берег. — Два штрафных круга по стадиону марш, — кивнув головой вбок, говорит Чонгук. Парнишка едва успевает соскочить со скамейки, чтобы смыться и остаться целым, как пиромант переводит взгляд на девушек, сделавших вид, что они не при делах. Но времени нет задерживаться и разбираться с негодниками, и он идет широкими шагами в сторону школы, держа в руках торт. — Даже вон сюрприз на день рождения Тэхена готовит, — понизив тон, заговорщически говорит Черён. — Точно мутят, — кивает черноволосая. — Почему все красивые парни оказываются геями? — вздыхает с досадой, смотря учителю в след. В кармане вибрирует телефон, и Чонгук тянется к заднему карману джинс, чтобы достать его. — Хосок, я и так не успеваю ни черта, давай быстро, — говорит с ходу, неосознанно хмурясь и поджимая губы, чем побуждает людей, встречавшихся на пути, обходить его за километр. — Вообще я с предложением задержать Тэхена, но раз тебе на надо… Чонгук цокает в трубку, закатив глаза, на шутки сейчас нет ни сил, ни нервов, на шутки Чон Хосока, касающиеся остро стоящей проблемы — тем более. — Да остынь ты, Хеллбой, — обиженно пищит аэромант, — ты волнуешься за эту вечеринку больше, чем Хейя за свои волосы. — Это не вечеринка, — бурчит в трубку, поворачивая голову и проверяя, чтобы на горизонте никого ненужного не было, и осторожно проходит к общежитию. — Культурное застолье, — исправляется Чон. — Хосок, — предупреждающе. — Романтический вечер при свечах на двоих, — в словах широкая улыбка до ушей и ехидный тон, от которого телефон сейчас начнет плавиться в руке. — Хотя у вас и так свечи по всей комнате напичканы, ты его даже этим не удивишь. Остановившись возле их комнаты, Чонгук делает глубокий вдох и точно такой же шумный выдох, зажав между ухом и плечом телефон, одной рукой все еще держа торт с большим риском его уронить в таком положении, и другой нарывает ключ в кармане, чтобы открыть дверь. — Ты слишком грузишься по этому поводу, — говорит, отсмеявшись с реакции друга, Хосок. — Мир не рухнет, если все будет не так грандиозно, как ты хочешь это сделать. — В том и дело, что я не хочу, чтобы это было грандиозно… — Тогда ты все делаешь с точностью наоборот, — вставляет между слов аэромант. — Мне хочется, чтобы это было просто, но и чтобы запомнилось, понимаешь, — чуть успокоившись, говорит, отставляя торт на стол, и чувствует вибрацию повторно, отнимает телефон от уха, чтобы увидеть второй входящий. — Хейя звонит. — Ура, совместный созвон, — хлопает в ладони Чон и слышит, как присоединяется к разговору девушка, по характерному звуку. Чонгук, поставив звонок на громкий режим, откладывает телефон, чтобы скоро убрать в комнате и подготовить все нужное для сюрприза, если его все еще можно так назвать. — Ну че, паникер, кого уже успел разнести? — пиля ногти, спрашивает Хейя, сразу слыша чужой смех. — Привет, Хосок. — Сука, — негодующе поднимает палец Чонгук, злобно повернувшись к телефону, — когда ты на стену лезла при сборах на свидания к Сокджину, я помогал и не возникал! А ты что? С Хосоком ржешь, — и, махнув рукой, продолжает сбор всего того, что (по его мнению) лежит не на своих местах. — Рот закрой, — ровно осекает его Ли. — Вот-вот, — поддакивает Хосок, — лучше бы послушал меня и не парился так сильно. У Чонгука в памяти что-то мелькает о словах друга про задержку Тэхена. — …Ты слушаешь? — после недолгой паузы спрашивает Хосок. — Да он носком там щас удавится от волнения, — говорит Хейя, — вещай уже. — Просто нужно сделать один звонок Тэхену, пару слов передать Наби и вуаля, у тебя целый день, полное отсутствие кого-либо на горизонте и спокойная подготовка сюрприза. — Не впутывай в это Наби, — строго наказывает Чон. — Увы, она единственная, кто может реально его занять, бро. Мы за дохера километров от тебя, помочь не сможем, а она, находясь рядом и будучи — внимание — ребенком, за которым нужен присмотр, и который — внимание дубль два — очень важен как тебе, так и Тэхену, оказывает очень большое влияние на обоих, и своими очаровательными глазками делает из вас идиотов, идущих у нее на поводу, может это сделать. Так что, она — твой единственный союзник в этом случае. — А что я ей скажу? — раздвигая темные шторы, чтобы открыть окно, и тут же щурясь от света, спрашивает пиромант. — «Я собираюсь выпить с твоим оппой и по совместительству своим парнем за его двадцать два, помоги мне в этом»? — Говорю же, предоставь все мне, а сам спокойно кашеварь романтический ужин, — Хейя на словах парня прыскает. — Действительно, Чонгук, — говорит она, — когда мы тебя подводили? — Тебе напом…? — Заткнись, — на полуслове затыкает его раздражительный тон девушка. — Это было один раз, и я потом извинилась. — Ладно, проехали, просто… — с горем пополам соглашается Чонгук. — Пусть он ни о чем не узнает, и это станет правда сюрпризом. — Тогда я свяжусь со своим маленьким шпионом, — говорит Хосок и сбрасывает трубку. Хейя на той стороне провода слышит очередной тяжелый вздох. — Все будет хорошо, Чонгук, — уверяет она его, сбросив маску смеха и вернув добродушие, с которым обычно его подбадривает. — В конце концов, это не последний его день рождения, успеешь ты его еще удивить. — Нет, Хейя, — качает головой пиромант, крепко зажмурившись, — ты просто не понимаешь. За двадцать два года, три из которых он не жил нормально, у него ни разу не было нормального дня рождения, а после одного из них его чуть не поймал Пожиратель. Я… — от безысходности он выдыхает, расслабив плечи, смотря в окно на лес, где они с Наби тренируются, — я просто хочу показать ему, насколько значим его день рождения… Чонгук помнит, как Тэхен впервые выпил на день рождения Хейи и после этого вел себя более раскрепощенно; как он отпраздновал свой вместе с ним, закрывшись в его комнате; как они вместе праздновали рождество. Все это — праздники, которых доселе у Кима не было, он их не отмечал, может, тому же рождеству была какая-то альтернатива, но день рождения у него проходил, как и любой другой день, за исключением того, что они с бабушкой выходили в детстве в город, пока дары не начали один за другим проявляться. Тэхен, начиная жить по-новому, только познает вкус праздников, и Чонгук хочет сделать день его рождения особенной, самой важной датой в календаре. На той стороне тишина. — У тебя все получится, — спустя время отвечает Ли, Чонгук слышит, с какой нежной улыбкой она это говорит, и невольно успокаивается, — я верю в тебя. Постояв минуту посреди комнаты после окончания звонка, Чонгук решает, что она — точно не то место, где получился бы лучший день рождения, а потому, собрав в пакет нужные вещи и схватив телефон, смерчем выметается в коридор, чтобы двинуться в сторону леса.***
Наби, задумчиво приставив указательный пальчик к губам, внимательно слушает наставления своего второго оппы по телефону, а Тэхен рядом терпеливо ждет, пока они наговорятся, сидя на лавочке между корпусом школы и общежития. — Все поняла? — уточняет Хосок. — Да! — резво отвечает девочка, разулыбавшись. — Пока, оппа! — До связи, маленький шпион, — отвечает Чон, и звонок прерывается. Заблокировав телефон нажатием одной кнопки, Наби поворачивается к Тэхену, закинувшему локоть на спинку скамьи. — Ну, как оппа поживает? — спрашивает он не без намека на улыбку. — Хорошо, — находится с ответом Наби, хотя о жизни Хосока она с ним точно не беседовала. — Тэхени-оппа, пошли к учителю Мин, у нее в отряде Черён, она косички мне заплетет. — Не замечал, что тебе нравятся косички, — подмечает Ким, поднимаясь с нагретого дерева и идя за вприпрыжку ведущей его магессой. — Ты с ними не ходила раньше. — Я не умею их себе сама заплетать, а она умеет. Аргумент. — А мне дашь заплести тебе косички? — идя уже подле Наби, спрашивает Тэхен, склоняя голову вбок, чтобы посмотреть на нее. — Я научусь у Черён и буду тебя заплетать, м? — улыбается. — Учиться долго, — юная модель явно не согласна с предложением. Но, подумав, что таким образом можно будет задержать парня еще дольше, исправляется. — Но сегодня можно, — заявляет, повернувшись к Киму в ответ с яркой улыбкой. …У девушек на стадионе, не обремененных заданиями для каждого отряда, весело. Они шутят, относясь к Тэхену легко, как к себе равному, общаются с Наби, пока Черён заплетает ее и показывает Киму, как правильно взять новую прядь и вплести в идеальный «колосок». Тэхен неумело, но повторяет, старается, однако коса все равно выходит немного растрепанной и слабой, густые волосы девочки непонятной кучей упали ей на плечо, из-за чего темноволосая Рюджин тихонько прыснула в кулак от умиления. — Можно еще разок? — склонившись к девочке, сидящей к нему спиной, уточняет Ким и поднимает палец. — Один раз, последний. Наби вздыхает тяжело, подняв и опустив плечи. — Хорошо, — говорит, пока Ким аккуратно расплетает свое прошлое творение, а девушки смеются с магессы. — Эх, — снова вздыхает, — красота требует жертв, — мудро изрекает, кивнув несколько раз, побуждая уже и Тэхена засмеяться. — Точно, — щелкает пальцами Рюджин и тянется в маленький рюкзак, чтобы достать оттуда гигиеническую помаду, пока Черён помогает Тэхену со второй косой. — Губки надуй, — командует, и Наби послушно вытягивает их, чтобы по ним пару раз мазнули бесцветной помадкой. — Теперь вот так, — показывает, как правильно размазать, и ждет, когда за ней повторят, а потом лучезарно улыбается. — Красота! — Страшная сила, — соглашается Черён. За беседой, возникшей между Наби и Рюджин, Тэхен с горем пополам доплетает косу, немного скосив, но сделав ее тугой и красивой, вытащив прядки у корней и сделав ту тем самым пышней. Самому ему не особо интересна тема косметики, на которую перескочили старшие магессы, между пальцев сам по себе образовался огненный шарик, замеченный им чуть позже. И все же, было откровенно скучно. Он не видел Чонгука с самого утра, как проснулся, найдя после одно единственное сообщение в телефоне с пожеланием доброго утра и новостью о срочных делах, которыми он будет занят весь день. На пальце отсутствие кольца после слов Наби ощущается навязчивым жжением. Теперь то, что он оставил его в коробочке в комнате, казалось не самым удачным решением. Ну, увидел бы кто его, и что с того? Обязательно все сразу подумают, что это от Чонгука, что ли? Нет, неправильно это. Чонгук сделал ему такой дорогой душе и сердцу подарок, а он его в стол, так не пойдет. — Наби, побудь здесь, я быстренько в комнату сбегаю, возьму кое-что и вернусь, — поднявшись с места, говорит, вмиг обращая на себя три пары глаз, и готовится уходить. — Нет! — срабатывает в голове девочки главный запрет — Тэхену-оппе ни за что нельзя заходить в комнату до вечера. Она вскакивает следом и хватает его за руку. Тэхен замирает, с полным непониманием в глазах воззрившись на нее. — Что? Почему? Хочешь со мной? — чего тоже было бы нежелательно допустить. Никто не знает, что он живет с Чонгуком в одной комнате, для всех они — соседи рядом, в разных помещениях, и уж точно не в одной кровати. Поэтому, если бы он взял Наби с собой, пришлось бы что-то выдумывать на тему того, почему они пришли к учителю Чону, и откуда у него подарок Тэхена. Да и фотографии на стене вызвали бы вопросы… — Тебе нельзя… — девочка вовремя останавливает себя, чуть не раскрыв свое тайное поручение. — Нельзя уходить с улицы, пока здесь так хорошо! Скоро будет дождь, мы так не погуляем. — Кто тебе такое сказал? — Лес, — и ведь не врет ни разу. Тэхен вздыхает. — Ну, раз лес так сказал, — принимает правду девочки, садясь обратно. Не сразу, но Тэхен начал понимать, почему Чонгук так часто идет у Наби на поводу, у нее будто свои какие-то чары, которыми она пользуется себе в угоду. Удивительно, конечно, но и на Кима они нет-нет, а действуют. Это как мягкие игрушки с большими такими, стеклянными глазищами, на которые все ведутся и покупают их. Наби тоже своими большими голубыми зеницами может порой так посмотреть, что хочется весь мир к ее ногам бросить. — Я хочу когда-нибудь удочерить ее, — сказал Чон одним весенним вечером, лежа на поляне с ним и рассматривая звезды на небе. Тэхен тогда, честно, оторопел поначалу, не зная, что и сказать на подобное откровение. У него, ясное дело, не было детей, не было знакомых, у которых они бы были, он сам не взаимодействовал с ними столько, сколько Чонгук. Он любил за всю жизнь только двух людей — бабушку и Чонгука, теплыми чувствами к маленьким человекам он как-то не проникался раньше, а потому и не мог понять мотивов пироманта. Но был готов принять это. Да и сама Наби тянулась к нему, увидев сначала своего кумира, с которым был знаком любимый учитель Чон, а потом интересного оппу, который мог бы ее многому научить. Слово за слово вроде подружиться получилось, а потом девочка сама искала его среди других так же, как Чонгука, вылавливая из потока учеников и прилипая к нему с объятиями и иногда даже угощениями в виде конфет, которыми поделилась одноклассница. — Не знаю, как объяснить это, — говорил Чонгук тем же вечером, опустив задумчивый взгляд со звезд вниз — Тэхен тогда очень внимательно за ним наблюдал, пытаясь уловить что-то в чужих действиях, что-то, что помогло бы ему понять его. — Но она как надежда… Когда тебя не стало, моя жизнь была как один сплошной день, у которого не было конца, я не ощущал время, и это было очень странно… тяжело… А потом я начал преподавать у начальной школы, и появилась она, — улыбается тепло одними губами, повернув голову к Тэхену. В глазах проблески света мигали, которые тот уловил сразу. — В ней я нашел свое успокоение, Тэхен. Она подарила мне то же, что и ты когда-то, заставила жить дальше. Тэхен тогда понял, насколько дорога пироманту девочка. Со временем она станет так же дорога и ему, он уверен. Перед ее очарованием мало кто устоит. А сейчас он остался здесь, в женской компании, слушая ненужную белиберду про тоники, пудры и прочее. В груди отчего-то неспокойно, но не в плохом смысле, похоже больше на волнение, не его собственное, а чье-то. Прикрыв глаза на несколько секунд, чтобы погрузиться в состояние астрала, и открыть их, он видит, как тоненькой нитью уходит белый след в сторону леса, сплетаясь у его кромки с бледно-красной энергией пироманта. Интересно, что Чонгуку потребовалось делать в лесу, и что за срочные дела, из-за которых он не может даже по пути махнуть приветливо рукой хотя бы издалека? Ненавязчивые мысли приходится отбросить, когда Наби зовет всех вместе поиграть с ней и ее друзьями в мяч. Тэхен плетется за ними.***
— Да что ты носишься, как усратый веник?! — закатывает глаза Хейя, наблюдая с экрана телефона за Чонгуком, который никак не может выбрать, в чем идти за Кимом. — Не опаздываешь ты, щас только сумерки начинаются, успеешь ты все, в крайнем случае, у вас там романтично летают световые шарики! — Вот-вот, — кивает с набитым ртом Сокджин рядом. — Какую? — Чон, невзирая на чужие слова, поворачивается в кадр с двумя вешалками-плечиками в обеих руках, с белой и черной рубашками. По очереди прикладывает каждую к себе и ждет вердикт. — А ты уверен? — тянет сомнительно девушка, скептически смотря на вещи. — Блять, — хлопает себя по лбу Чонгук в осознании, — рубашка? Это че, банкет? — Зато потом снять эффектно можно, — подбадривает Сокджин. Ли смотрит на него с запросом пояснить в глазах. — Херак, разорвал, типа Аполлон, — пожимает плечами, слышит цоканье от девушки и тихо смеется со своей шутки. — И деньги за покупку в сраку, ага, молодец, — бурчит Хейя. — Я позвонил просить помощи, а не слушать ваши подколы, — напоминает о своем присутствии Чонгук, убирая рубашки обратно в шкаф. — Одно другому не мешает. А вообще, не парься, в миллионный раз за сегодня говорю. Оденься как всегда, не думаю, что Тэхену принципиально то, в чем ты украдешь его в лес. — Окей, — смирившись, Чонгук меняет то, в чем был днем, на светлые рваные джинсы, закрепив их на талии ремнем, и черную футболку. — Так нормально? — показывается в кадре, приглаживая волосы, а потом снова ероша их ладонями. — Да замри ты! — гаркает Ли и оценивает образ пироманта, поджав губы и сощурившись. — Пойдет. Иди, а то там Наби наверное уже голову поломала, думая, чем бы еще занять Тэхена. — Так, торт, вино, бокалы — все там… — под нос бормочет, вспоминая все детали, и застывает, поймав какую-то свою невидимую точку в пространстве. — Те-ле-фон… Вроде все. — Ноги в руки и за именинником! — объявляет Сокджин, подняв кулак в воздух. Внезапно дверь в комнату открывается, заставляя Чона обернуться, а магов уставиться вопросительно за его спину. — Наби умеет уматывать, — вздыхает Тэхен с порога, беседуя с кем-то по телефону, а как, зайдя, видит замершего посреди комнаты Чонгука и парочку в экране напротив, непонимающе хмурится, вскинув одну бровь. — Тогда тебе нужно отдохнуть хорошенько, — говорит Вихен в ухо. — С днем рождения, мой мальчик. Из-за гробовой тишины, повисшей в комнате, слова ведьмы дошли и до Чона. А до Тэхена дошло осознание. Сегодня его день рождения, за который он забыл. — Спасибо… — Обязательно потом расскажи, как тебя поздравил Чонгук, — услышав больше нужного, пиромант подбегает и, выхватывает телефон, — а то и так всех на уши поста… — чтобы сбросить звонок. Тэхен стоит с изумленным лицом недолго, все еще удивленный тем, что забыл о своем дне рождения, теперь в придачу пораженный действиями пироманта. — Это было странно, — показывая на свой телефон в чужих руках, но без упрека. Чонгук открывает рот, набрав в легкие воздуха, и собирается начать оправдываться, как его перебивают. — Ну, пока вам, — из-за спины говорит Хейя. — С днем рождения, Тэхен! — кричит и отключается, когда Сокджин кричит то же самое, но оборванное на половине. Снова тишина, в которой Чонгук не может начать говорить из-за чертового волнения. За него это делает Ким. — Дела? — напоминает на грани слышимости — отчего-то эта неловкость передалась ему, а в груди снова трепет. — Дела, — шепотом, глаза в глаза. Когда Чонгук перестанет залипать на Тэхена как впервые? — Я кое-что подготовил, — решается Чон, — и буду совершенно не готов к тому, что ты откажешься, как бы сильно не устал от беготни с Наби. — Мы идем куда-то? — сложить дважды два не составило труда, чтобы понять, зачем именно они идут, и что Чонгук что-то подготовил по случаю его дня рождения. — Постой, — обойдя парня, Тэхен подходит к ящику, где оставил коробочку с кольцом, и надевает его на безымянный палец, как и хотел сделать еще днем. Подойдя обратно к не сводившему с него взгляда Чонгуку, пообещал: — Больше не сниму. — Тогда, пошли? — протягивает ладонь Чонгук, в которую вкладывают свою сразу же, и ведет к окну, чтобы распахнуть его и пояснить: — С крыльями будет быстрей, справишься? — Чонгук, меня сразил ребенок, а не холера, — усмехается Ким. — Куда мы? — На скалу Свободы.***
SING FOR YOU — EXO
— Странно будет, если я скажу тебе закрыть глаза прямо сейчас? — чуть расслабившись, спрашивает Чонгук, когда они ступают вверх по мягкой траве. — Весьма, — усмехается Тэхен. Мягкие сумерки стремительно отступают, и лес у подножья будто меркнет во тьме, когда перед Кимом открывается вид на расстеленный коричневый, клетчатый плед, накрытый прозрачной крышкой торт, бутылку вина и два бокала в желтоватом свете нескольких магических сфер, что были похожи на светлячков. Изначально задумка была иной, чуть более грандиозной, но Чонгук решил последовать совету друзей и не заморачиваться, сделать все просто, уютно и комфортно. Таковой была и его первоначальная идея, но когда друзья сказали, что это «нихуя не скромно и по-семейному», он убрал все, что приготовил, затаскав с собой везде несчастный торт. Но итог того стоил. Тэхен легкой поступью подходит к пледу, смотрит, как за густыми темно-синими облаками проблескивают последние намеки фиолетового закатного неба, а сзади обнимают мягко, сомкнув его ладони в своих поперек живота, и целуют за ухом, ненавязчиво, один раз. — С днем рождения, Тэ, — приглушенно, заставляя сердце биться быстрей. — Ты весь день делал мне… сюрприз? — неверяще спросил, с улыбкой смотря на накрытое для них место. — На самом деле больше носился туда-сюда, — усмехается Чонгук и отпускает парня, чтобы вместе с ним сесть на плед, решает разлить вино по бокалам, но… — Черт, штопор, — вздыхает, закатив глаза, — вот, что забыл. — Не беда, — вокруг горлышка бутылки появляется небольшое огненное колечко, из-за нагревания которого пробка вылетает из оной за минуту. — Знаешь, — разливая по бокалам темную жидкость, говорит Чонгук, — хочется сказать, что ты — действительно лучшее, что случалось в моей жизни. Я никогда не думал, что со мной всего за год произойдет так много событий, из-за которых жизнь может перевернуться с ног на голову. Считал, что так только в книгах бывает. Оказывается, нет… — продолжает, уже подняв бокал и чуть покрутив его задумчиво. — Мы с тобой еще не пили вдвоем, если не ошибаюсь. Не хочу заделаться последним алкашом, — поднимает взгляд исподлобья на парня, а Тэхен на этих словах усмехается, — но сегодня лучший день, чтобы начать вместе расслабляться за бокальчиком хорошей выпивки. — Ты действительно повзрослел за три года, — не перестает веселиться Ким. — А вообще, Тэхен, — серьезничает Чон, и делает несколько глубоких вдохов-выдохов, прежде чем продолжить, — этот день по-настоящему особенный, — в мыслях невольно вспоминается рассказ Вихен о том, как Тэхена пришлось спасать, чтобы он попал в этот свет. — Если бы двадцать два года назад не появился бы ты… — Чонгук, прости, что перебиваю, — прерывает его Ким, силясь не засмеяться, — но ты уже пил сегодня? — Для храбрости, чуть-чуть, — прыскает пиромант, закрывая свободной ладонью неловко лицо, пока Тэхен смеется открыто. — Это настолько очевидно? — отнимает руку от глаз Чон, смотря на него. — Ты так много не говоришь обычно, — последний раз усмехается парень. — Ладно, хорошо, извини, пожалуйста, продолжай. — Я не умею красиво говорить, поэтому скажу как есть, хорошо? — Тэхен едва заметно кивает несколько раз, а когда его берут за руку, невольно чувствует, как под диафрагмой все подскакивает. — Ты самый лучший человек в моей жизни, Тэхен, и я хочу, чтобы ты сам тоже понимал, насколько ты важен мне, и не считал свой день рождения чем-то обыденным, потому что это очень важный день, в который судьба подарила мне самого лучшего в мире соулмейта, которого я буду любить столько, сколько мне отведено в этом мире, а как исчерпаю свой срок здесь… Найду тебя в другую эпоху, с другим именем, но я буду знать, что это ты по тому простому факту, что ты — моя родственная душа, и… меня уже не туда куда-то понесло, да? — начинает смеяться Чонгук, а за ним и подрагивать плечами Ким. — С днем рождения, Ким Тэхен… Моя душа, мое сердце, мой соулмейт, — заключает пиромант и наконец стукается бокалом с парнем, сразу прикладываясь к краю бокала губами. — Спасибо, — шепотом отвечают, проделав то же самое. — Знаешь, я подумал, — просмаковав послевкусие вина на языке, говорит светловолосый, — если бы у меня была возможность иметь детей, я бы хотел себе дочку. — Ого, — Чонгук, честно, от такого заявления даже глаза в удивлении выкатывает, пока открывает торт и решает не разрезать его, а есть прям так, отделяя по кусочку вилкой. — С чего такие умозаключения? — Я за лето очень много времени проводил с Наби, и сегодня тоже, и, кажется, начал в какой-то степени понимать твое чувство к ней, — задумчиво теребя край ворота футболки. — Поэтому, если ты решишь удочерить ее, то… я буду не против. Чонгук сидит ни жив ни мертв, смотрит пораженно-влюбленно на Тэхена и не может ничего другого сказать, кроме как: — Спасибо, что сказал, это… очень много значит. — А еще, — оживленней продолжает, отставляя бокал туда, где место устойчивей, — я пока разговаривал с бабушкой, кое-чему научился, — широкая, загадочная улыбка подсказывает Чонгуку, что это что-то очень интересное. Сложив ноги по-турецки и расположив запястья на коленках со свешенными кистями рук, Тэхен закрывает глаза. Чонгук внимательно за ним наблюдает, улавливая игривые тени на лице от сфер света. Пытаясь выровнять дыхание и участившееся сердцебиение от предвкушения, Ким концентрирует поток энергии у сердца, возле самой души, чувствуя пьянящее тепло, и уверен: Чонгук тоже его чувствует. Потому что это ни что иное как магия соулмейтов, объединившая их двоих. И словно душа изнутри светиться голубым начинает, распространяя свой свет все ярче, от груди до кончиков пальцев. Открыв глаза, что светятся цветом его энергии, Тэхен аккуратно подхватывает ладони Чонгука. — Откройся мне, — просит. И ему повинуются. Чонгук, ведомый чужой-родной энергией, чувствует, как свет разливается и у него в груди, наклоняет голову и убеждается в этом — алые лучи слабо просачиваются через одежду, становясь все больше видимыми чужому глазу. Глаза в ожидании поднимаются на Кима — он все еще улыбается. Секунда — и вокруг все взрывается салютом из нежно-фиолетовых искр, застывших крупными огоньками бенгальских огней в воздухе, а в пространстве, как при гадании, стали возникать фигуры, оживающие, стоит Чонгуку и Тэхену перевести на них восторженные взгляды. — Это первая встреча? — спрашивает Чонгук, узнав момент, когда в него запускают залп огненных сфер. — А здесь, смотри, — указывает Тэхен на них, сидящих у костра наедине. — Что… как это работает? Что это? — смеясь через фразу, спрашивает Чонгук, крутя головой по сторонам — кругом ожившими воспоминаниями мелькают дни, проведенные вместе, начиная с самой первой встречи. — Наверное, как с комнатой иллюзий. О чем подумаешь, то и появится, — выдвигает предположение Ким, а совсем рядом появляется кадр, где они одни в той самой комнате в рождественскую ночь, оставшись вдвоем, целуются. — А, ой, — мгновенно реагирует пиромант и ладонью как дым размахивает скопление искр в воздухе, чем смешит Тэхена. — Ты о чем думаешь? — косится в его сторону невозмутимо Чонгук. — Ужас, постыдился бы меня. — Мне нечего стыдиться с тобой. Они сидят достаточно близко для того, чтобы, наклонившись, маг взял в ладони лицо Чона и притянул к себе для поцелуя. Чонгук незамедлительно отвечает, шумно выдохнув через нос. Отстранившись, Тэхен плавно отлипает от винных губ, прервавшись лишь для того, чтобы сказать: — Это определенно самый лучший день рождения. — Теперь у тебя каждый день будет лучшим, не только рождения, — отвечают в самые губы и заканчивают клятвенным шепотом. — Я позабочусь об этом.***
В кабинете витает приятная прохлада от идущего на улице дождя, окна нараспашку открыты, впуская ветерок, от которого колышутся шторы, пока по школе носятся дети, а где-то разгуливают подростки. Летний лагерь все еще работает, поэтому дождь не преграда детским забавам, перекочевавшим в здание. Тэхен, обосновавшись у Чонгука в кабинете, пил вместе с ним травяной чай за непринужденной беседой, в ходе которой Чон рассказывал ему, как вчера все готовил, и как безжалостно отбили все его задумки друзья. Вчерашний вечер закончился хорошо, даже прекрасно, если не считать того факта, что использование вина в качестве смазки было не самой лучшей идеей. Плед жалко, одежду тоже. К утру перекочевали в спальню, а там два часа и в лагерь за детьми следить. Так как в сон после такой богатой на эмоции ночи клонило нещадно, решили понемногу дремать и сменять друг друга, а сейчас, когда время перевалило немного за полдень, в уже более-менее собравшемся виде оба сидели и пили чай: Тэхен — периодически зевая, а Чонгук с еще помятой после сна щекой и рассеянным взглядом. А еще последний, кажется, вчера немного перебрал, когда они вернулись в комнату, и спал чуть дольше Тэхена. Но этот день нельзя было бы считать удавшимся, если бы не забежала Наби. — Учитель Чон, Тэ-оппа! — залетает бабочка в кабинет. Она еще не виделась с ними сегодня, проводя большинство времени с друзьями, а сейчас решила зайти поздороваться. — Добрый день, Наби, — вновь зевает Ким, прикрывая рот ладонью. Чонгук отделался простым кивком, не найдя пока силы на что-то большее. — У учителя Чона очень болит голова, не кричи, пожалуйста, — помогает чонову похмелью Тэхен, на что тот благодарно улыбается и кивает девочке, мол, да, пожалуйста, не кричи, а то у учителя голова взорвется фиолетовыми искрами. — А что случилось? — тут же спрашивает магесса, смекнув, что что-то точно нечисто. — Ничего, — отмахивается Чонгук, а последующие слова топит в зевке, — не выспался просто. — Это потому что с Тэхеном-оппой всю ночь обнимался? Ступор. — Че…чего? — глупо моргает Тэхен, очнувшись, а у Чона сон как рукой сняло. — Кто тебе такое сказал? — Лес, — пожимает плечами девочка и в итоге убегает, не дождавшись ответа, оставив двух взрослых недоуменно смотреть друг на друга.