Сказ о том, как Лютик с ведьмаком совместную жизнь строил...

      Лютик с самого начала понимал, что делал что-то не так. Вообще-то, это чувство таскалось за Лютиком еще с того момента, как он решил не бросать своих попыток, но сейчас все стало еще хуже.       Глупо вообще было надеяться, что Геральт заметит в Лютике любовный интерес. Боже, он же даже не замечал вполне себе четкой симпатии от Лютика. Всех взглядов, улыбок и намеков.       Либо не замечал, либо игнорировал.       Но Лютик не унывал. И не оставлял своих попыток, продолжая таскаться за Геральтом. И не просто таскаться, а быть милым, быть удобным.       Быть хорошим.       Геральт же относился к этому, как к должному. Улыбчивый Лютик — это нормально. Всегда протянутая рука помощи — знак хорошей дружбы. Излишняя частота касаний — так это Лютик просто слишком тактильный.       Лютик хотел уже волком выть.       Он думал о разных вариантах. О том, чтобы ждать, когда Геральт сам поймет, о том, чтобы бросить это и перестать насиловать и себя, и Геральта. И думал о том, чтобы уже просто признаться, но тогда, возможно, Геральт на него разозлится. Ударит. Или бросит.       Лютик предпочитал страдать молча, отвлекаться на девушек и пытаться жить свою полную жизнь без своей остервенелой любви к Геральту.       Он почти, казалось, бросил эти попытки, как Геральт предложил поехать с ним на зиму в Каэр Морхен. Лютик чуть с кровати не свалился от таких предложений.       Они общались уже несколько лет, и каждый раз зима была для Лютика временным испытанием. Они разделялись на это время, а Лютик страдал от их разлуки, хотел снова увидеть и поговорить. Но под конец все было еще хуже.       Ведь к концу зимы Лютику становилось легче, он, казалось, готов был открыться миру. Увидеть мир вне Геральта.       Но потом появлялся Геральт. И Лютик снова становился зависимым щенком на привязи.       А в этот раз… Геральт позвал с собой?!       Лютик решил расценить это как, конечно же, знак симпатии. И никак иначе.       Весь путь до замка Лютик был еще более милым и улыбчивым, чем обычно. Он едва не щебетал ему на ухо, без возможности устоять на месте.       Наверняка Геральт начал к нему что-то чувствовать, не захотел расставаться и позвал с собой! Конечно же причина только в этом!       Эта мысль так захлестнула Лютика, что он вообще обо всем забыл, думая лишь о том, что скоро получит свое!       Мысль о том, чтобы поцеловать Геральта сводила его с ума.       Так что, поглощенный Геральтом, он едва замечал одну деталь.       Одну бородатую саркастичную деталь.       Конечно же Лютик был рад познакомиться с другими ведьмаками, но Геральт оставался для него до сих пор самым важным его жизненным событием, так что когда он стал замечать знаки внимания от Ламберта, то предпочел просто… игнорировать.       Конечно же он ощущал себя паршиво по этому поводу, ведь он вел себя как Геральт, но что он должен был сделать? Послать Ламберта на хер и сказать, что ему нравится Геральт?       Вообще, наверное, да, именно так он и должен был поступить, но ему было стыдно.       Ведь Лютик не дебил. Он видел, как Ламберт на всех рычал, слал всех нахуй и злился, а с ним, с Лютиком, становился мягким и послушным.       Что рассказывал все всегда с энтузиазмом, не ругался особо и не злился на Лютика, что бы он ни сказал и что бы он ни сделал.       Лютику было приятно это внимание, а еще… с ним все-таки было сложно. Просто потому, что ему становилось неловко от того, что он не мог ответить тем же, а все, что мог, так это смотреть с открытым ртом на Геральта.       Ламберт это все видел, но в своем поведении все равно ничего не менял.       Лютику становилось так грустно и не по себе, когда Ламберт принимал еще одну попытку как-то сблизиться, а Лютик ему отказывал. Он видел его взгляд, и Лютику со стыдом хотелось убежать.       Ламберт уже что только не придумывал, как не изголялся. Звал его выпить вина, прогуляться по окрестностям, показать ему красивые виды с башен — Лютик всегда отказывал, понимая, что этим даст надежду, о которой потом сам будет жалеть.       Но при этом и оттолкнуть полностью не мог.       Будто бы… и не хотел. Не хотел, чтобы Ламберт стал с ним таким же, как и с Геральтом или Эскелем. Ему нравилось это особое к нему отношение. Ему нравилось, как Ламберт на него смотрел и даже то, как он с ним говорил. Какая-то едва ощущаемая мягкость в его голосе.       Но Лютик все равно ощущал себя отвратительно.       Перед сном долгое время он думал о Геральте, анализируя его взгляды и его голос. Не стали ли они мягче? Не пропустил ли он что-то?       А потом осознавал: он бы сразу все заметил и понял. Так же, как и понимал все происходящее с Ламбертом по отношению к нему. И тут же его накрывали мысли о Ламберте.       О том, как он некрасиво поступает, давая Ламберту надежду просто тем, что не отталкивает. Хотя Ламберт, наверняка, видит все Лютиковы взгляды в сторону Геральта. Наверняка он все понимает.       Но почему-то не сдается.       Лютику, впрочем, не очень-то хотелось, чтобы Ламберт сдавался.       И это вызвало еще больше вопросов. Но Лютик старался не думать. Просто не думать.       А Ламберт терпеливо продолжал ждать, продолжал быть с ним милым. А Лютик продолжал смотреть на Геральта, хоть и сам плохо понимал, чего ждал.       Этот любовный треугольник был проклят, честное слово.       Лютик, ждущий знаков внимания от Геральта. Лютик, игнорирующий Ламберта, но и не пытающийся оттолкнуть его.       Ламберт, который, казалось, был самым терпеливым и приятным мужчиной в жизни Лютика.       Это вызывало свою дозу вопросов. Глядя на Ламберта рядом с Геральтом или, не дай Боже, Весемиром, Лютик не видел в нем ни капли сдержанности. Он становился колючим и злым. Лютик всегда с изумлением наблюдал за тем, как Ламберт хоть и старался выглядеть спокойным, внутри все еще злился и бесился.       А рядом с ним, с Лютиком, успокаивался.       Тяжело выдохнув, Лютик потер веки и кое-как оторвал голову от подушки.       Сегодня случился один из тех вечеров, когда Лютик просто лежал на кровати, ничего не делая, греясь под одеялом. Это было вызвано не столько апатией, а скорее извечными холодами в замке. Отовсюду дуло и сквозило, Весемир периодически говорил что-то о том, что замку осталось немного. Никто эту новость с особой радостью не встречал.       Даже Ламберт.       Несмотря на то, что Ламберт проклинал это место, ведьмакам на зиму податься больше было некуда. Исчезновение Каэр Морхена означало бы, что все три сезона пришлось бы откладывать на зимовку, а это значительные траты.       Но замок, абсолютно точно, не собирался служить им верой и правдой до конца их жизни.       Лютик видел со двора что две части замка были просто погружены в хаос. Разваленные, сломанные, превратившиеся в неясное месиво из камня. Когда остальные две части превратятся в это лишь вопрос времени.       И все-таки здесь адски дуло…       Лютику пришлось приложить усилия, чтобы встать с кровати и спуститься на ужин. Он потер глаза и подумал о том, чтобы замотаться в выделку, но решил, что убьется в ней, пока будет спускаться по лестнице. Увидит крысу, испугается, споткнется и сломает себе шею.       Лютик поморщился. Обилие крыс — еще один минус.       Как-то Ламберт еще сказал, что зубы у них острые, а челюсти сильные, запросто прокусит кожу и отравит. Лютик тогда побелел и чуть со стула не свалился. Эскель утешил его тем, что он тут никакой крысе и задаром не нужен. Пуганные они тут, к людям не лезут.       Ламберт ему подмигнул. А Лютик так и не понял, врал ли ему Эскель, чтобы утешить, или нет. Во всяком случае, за полтора месяца Лютика никто так и не укусил, хотя едва ли хоть какая-нибудь крыса смогла бы справиться со слоями одежды на нем.       Геральт как-то сказал, что он потолстел. Лютик, искренне возмутившись таким комплиментом, ударил его найденной палкой и сказал, что это плотная одежда. Попробуй здесь потолстеть, столько энергии идет на то, чтобы не сдохнуть!       Шмыгая носом, Лютик спустился вниз, в столовую, и удивился, когда никого там не нашел. Обычно к этому времени тут было минимум двое ведьмаков, а сейчас… ни одного?..       Стол был накрыт, и Лютик неуверенно подошел чуть ближе, оглядывая его. На двоих человек был накрыт. Мясо, тушеный картофель… Пахло вкусно. Еще и вином отчего-то пахло. Винный соус? Вполне себе изысканно.       Он и подумать не успел, почему только две порции и откуда такие деликатесы, как позади раздался звук шагов. Он испуганно обернулся и облегченно выдохнул, заметив Ламберта.       — Ох, напугал, — Лютик покачал головой.       Ламберт хмыкнул, держа руки в карманах.       — Кого ты еще ожидал здесь увидеть? Дух святого отца?       — Какого еще отца и почему он святой?       — Хер его знает. Это что-то из религии, и не то чтобы я желал познакомиться с чьим-нибудь отцом. А тем более со святым.       — Тогда ответь на другой вопрос… Почему только две тарелки и где Геральт, Эскель, Весемир? Где Койон?       — На охоте, — он пожал плечами.       — А ты почему не с ними?       — Я, конечно, могу уйти, но, возможно, еще через километр я услышу твой писк из-за того, что где-то пробежала мышь, а ты подумал, что это чей-то призрак и сейчас тебя убьют.       Лютик фыркнул, пробубнив:       — Всего-то один раз было… К этому месту просто стоит привыкнуть!       — Так мне уйти?..       Лютик побелел от мысли, что останется в этом замке один.       — Боже, нет!       Ламберт усмехнулся и кивнул. Как-то с запозданием Лютик подумал с сожалением о том, что остался Ламберт, а не Геральт… А потом до него дошло. Садясь за стол, он спросил:       — Стой, это ты готовил?       — Да.       — Эээ… И тут винный соус, так?       — Нет. Мясо в вине тушилось.       Лютик растерянно моргнул. Помассировав виски, он спросил:       — Эээ… Ты же не умеешь готовить?       Ламберт удивленно вскинул брови.              — С чего взяты такие обвинения?       Лютик тихо рассмеялся. Внутри снова заурчало какое-то приятное тепло от понимания разницы в том, насколько по-разному Ламберт вел себя с ними.       С ними он грубый, злой, колючий. Ядовитый.       А с ним становился… вполне приятным мужчиной, ухаживающим за симпатичным ему человеком.       — Эскель говорил, что все, что ты умеешь делать — это лапша.       Ламберт фыркнул.       — Я им ничего кроме нее не готовлю, потому что много чести. Пусть жрут, что дают.       — А для меня ты… постарался?.. — Лютик улыбнулся. — Как лестно.       Вместо ответа Ламберт только сказал:       — Принесу вина.       Лютик кивнул. Он ожидал, что Ламберт притащит очередную странного вида зеленоватую бутылку без этикетки, покрытую пылью и паутиной. Но Ламберт вернулся с темной бутылкой с этикеткой и даже без пыли! Лютик пораженно моргнул.       — Эээ… Ты откуда взял это?!       — Свои личные запасы.       — В твоих запасах есть что-то кроме самогона?!       Ламберт рассмеялся и разлил вино по кубкам. Лютик глубоко вдохнул, впервые ощущая себе в этом замке комфортно. Вкусная еда, кубок, полный хорошего вина. Тепло камина и приятный собеседник.       Как давно с ним такого не случалось!       И только когда Ламберт сел напротив него, до Лютика дошло.       Это было свидание.       Ламберт устроил ему свидание. Просто заманил в ловушку. Не зовя никуда, не приглашая, он сам все устроил, а Лютик, ничего не поняв, с удовольствием в это втянулся. И главное, ему нравилось!       Он рассеянно моргнул и смутился, отведя взгляд.       Но ведь ему нравилось, к чему это лукавство?       — Что-нибудь попробуешь или продолжишь пялиться на вино так, будто оно тебя родило и оставило?       Лютик опомнился и кивнул. Он попробовал мясо и то оказалось очень нежным и вкусным.       — Вкусно! — восторженно крякнул он и попробовал картофель.       Это в самом деле было хорошо! Ламберт в самом деле умел готовить!       Правда, Лютик не понял, почему он скрывал ото всех этот навык и терпел все эти шутки… Он, жуя, нахмурился и все-таки решил спросить:       — И почему ты ото всех это скрывал? Почему не готовил понял, но скрывал?       — Потому что потом они мне весь мозг выклюют, — пожал плечами Ламберт. — Меньше знают лучше спят. Они там себе всякого придумали про меня, пускай этим и живут. Я им не мешаю.       Лютик услышал в его голосе неприкрытое раздражение. Глотнув вина — полусладкого, приятно-терпкого, он спросил:       — К чему столько к ним ненависти? Я просто… не понимаю. Они относятся к тебе хорошо, вы даже пьете вместе и ты вроде признаешь их своими братьями. Мне показалось, ты их ценишь.              Ламберт тяжело выдохнул, прикрыв глаза. Миг он молчал, а потом сказал:       — Ты в самом деле хочешь это обсудить?       — А ты?       — Нет, — резко и быстро ответил Ламберт.       Лютик понимающе кивнул. Он улыбнулся:       — Тогда и я нет. Как думаешь, снег быстро сойдет? — быстренько поменял он тему, решив, что давить на Ламберта было бы нечестно. Тем более он сделал для него такой вкусный ужин!       — Надеюсь быстро. В прошлом году он лежал до конца марта. А запасы алкоголя кончились еще в середине февраля. Я думал, что из Каэр Морхена выйдет на одного ведьмака меньше…       — Потому что ты кого-нибудь убьешь?       — Ну или сам повешусь, — пожал плечами Ламберт.       Лютик усмехнулся и кивнул.              — От этого места… мурашки по коже, — внезапно признался Лютик. Ламберт заинтересованно на него посмотрел. — Я говорю не о холоде или крысах… К сожалению, мыши или крысы найдутся почти в любом месте, — Лютик тяжело выдохнул, жуя. — Я просто… Просто не знаю, но тут будто что-то не так. Это место… я не знаю. Плакать хочется, когда позволяешь мыслям успокоиться и обратить внимание на это место, — признался он, тяжело выдыхая.       Ламберт понятливо кивнул:       — Потому что это кладбище. Здесь умерло много мальчиков мучительной, тяжелой смертью. И я говорю не только про испытание. И не про нападение.       — Это правда, что нападение было организовано фанатиками?       — Так.       Лютик нахмурился.       — В голове не укладывается, что горстка фанатиков смогла победить ведьмаков и чародеев…       — Ну… — тяжело выдохнул Ламберт. — Этот замок существовал судьбою собаки, и умрет так же. Так что я не был удивлен.       — А когда ты узнал об этом… ничего не почувствовал?       — Удивился, да. Но не то чтобы тосковал или боялся. Было… больно за мальчиков. Может даже за взрослых ведьмаков. Я предпочитаю об этом не думать.       Лютик пораженно моргнул, глядя на его лицо.       Ламберт был первым из ведьмаков, кто сказал о судьбе мальчиков. О том, что ему за них было больно.       Нет, Ей-Богу, Ламберт удивлял его каждый день все больше и больше.       Лютик допил вино, чувствуя себя немного паршиво.       — Я слышал, ты закончил университет? — спросил Ламберт, подливая ему вино.       — Да. Не самый нужный опыт. Нет, ну, первый год может быть и был нужен, но остальные, — он пожал плечами. — По большей части это лишь потеря времени. Ну, во всяком случае, я всегда могу туда прийти преподавать. Знаешь, с голой жопой не останусь, даже если совсем тяжкие времена будут.       Ламберт усмехнулся.       — Тяжкие времена, Лютик, это война.       Лютик поморщился.       — О таком я предпочитаю не думать, — пробубнил он еле слышно. — Всегда можно найти уголок, где возможно спрятаться.              Лютик снова глотнул вина и посмотрел на Ламберта.       На раскосый, лисий разрез глаз, темную щетину, скулы и чувственные пухлые губы. Лютику думалось, что некоторые черты на нем были совершенно не мужественными, но Ламберт… выглядел мужественно. А эти раскосые глаза или полные губы только добавляли какого-то контраста. Делали его лицо достаточно притягательным, чтобы задержать на нем взгляд.       Лицо Геральта, например, было самым мужественным, из всех увиденных Лютиком лиц. И мужской подбородок, и широкие скулы, и нос, губы, глаза — просто все!       Геральт был идеалом мужчины. Наверное, именно поэтому Йеннифер на него запала.       Лютик удивленно вскинул брови. Впервые имя Йеннифер не вызвало в нем какого-то отторжения и боли. Оно прошло через его разум вполне естественно, как простая мысль.       И это было… приятно.       Приятно подумать о ней, как о просто человеке, а не как о женщине, которая забрала его мужчину.              Ведь Геральт даже и не его.       Он снова посмотрел на Ламберта. Тот заметил некую растерянность на нем и спросил:       — Все в порядке?       — Да, просто в затылке что-то зажало будто. Но уже все хорошо, — он улыбнулся ему и качнул головой.       Странно. Ламберт кивнул. Лютик спросил, откуда у него этот шрам на лице. И Ламберт начал рассказывать. Слушая его речь, голос и интонацию из головы пропали лишние мысли и Лютик просто слушал, прикрыв глаза, попивая вино.       Было хорошо. Уютно.       Они, наконец, завели легкую и непринужденную беседу. О политике, власти, о замке, о еде и вине. Тема цеплялась одна за другой.       Лютику стало легко. Поэтому когда Ламберт резко поменял свою интонацию, он едва не подскочил. Уверенно и сухо, Ламберт сказал:       — Лютик, я хочу кое-что решить сейчас.       Лютик раскрыл глаза и сжал в пальцах кубок, уставившись на Ламберта. Он примерно понимал, что он там хотел решить.       И оказался прав.              — Да?       Ламберт на миг замялся, но быстро взял себя в руки, прикрыв глаза, он внезапно расслабился, будто махнул на это рукой и просто скинул с себя все напряжение:       — Ты не тупой и все прекрасно видишь, так?       — Что? — решил пошутить Лютик. Его лицо было красным, а разум туманным от выпитого.       — Меня, блять, видишь.       — Вижу, — утвердительно кивнул Лютик. — Ну ты ничего такой, — он подмигнул ему, пьяно улыбаясь.       Ламберт закатил глаза и устало выдохнул.       — Ладно, вино было плохой идеей… Значит в следующий раз.       Лютик рассеянно моргнул и понял, что не хочет оттягивать эту тему еще сильнее. Он сказал:       — Нет, давай решим все-таки все сейчас… Я больше не хочу мучить тебя…       Ламберт кинул в его сторону удивленный взгляд. Он сказал:       — Ты не мучаешь.       Лютик качнул головой.       — И все-таки я не так глуп…       Ламберт пожал плечами.       — В любом случае, ты все видишь и все понимаешь. Ты мне симпатичен, Лютик. Я бы сказал излишне…       Лютик смущенно покраснел и кивнул.       — И я вижу, что тебе симпатичен Геральт. Я не буду говорить, что у вас с ним нет шансов, я не гадалка и…       — Нет, ты прав, — кивнул Лютик. — Шансов и вправду нет. Я просто не хотел себе в этом признаваться.       Ламберт кивнул, выглядя так, будто ощутил себя немного неловко.       — В общем… Могу я рассчитывать на что-то? Я не прошу, чтобы ты с разбегу прыгнул мне на член и…       Ламберт прервался, когда Лютик тихо хихикнул. Отпив вина, он сказал:       — Прости, я просто представил, как я прыгаю к тебе на член.       Ламберт повел бровью, усмехнувшись. Он похлопал себя по колену и сказал:       — Можем осуществить сей анекдот прямо сейчас.       Лютик посмотрел на него и ощутил трепет. Черт возьми. Ламберт был горячим, а Лютик ощутил жар от этих мыслей, от его взгляда и интонации.       В любом случае… это же ничего не решит, так? Секс это просто секс, а тем более в жизни ведьмака.       Так что, допив вино, он встал под удивленный взгляд Ламберта, и, обойдя стол, медленно присел к нему на колени, обняв за шею. Ламберт пораженно моргнул, выдохнув. Лютик усмехнулся:       — Секундами ранее ты выглядел намного увереннее, Ламб…       Ламберт пораженно моргнул.       — Как оказалось, когда на тебя садится просто какая-то симпатичная девка, и человек, который тебе небезразличен уже полтора месяца до боли в яйцах… Это весьма разные вещи.       Лютик глупо хихикнул.              — Прояви инициативу, иначе мне станет скучно. Или я подумаю, что я тебе не нрав…       Лютик не смог договорить. Он судорожно выдохнул, когда Ламберт, крепко сжав его бока, тесно прижал к себе, а после смачно шлепнул его по бедру. Он взвизгнул и уставился ошалелыми глазами на Ламберта, чувствуя, как горели его щеки.       И как тот жар усилился.       Он крепче его обнял, и совсем не стал сопротивляться, когда Ламберт его крепко поцеловал. Лютик охнул в его рот и погладил по затылку. Целовался Ламберт так, будто творил целое искусство.       Лютику захотелось умереть в его руках, но у Ламберта были другие планы.       Он отстранился от Лютика и выпил вина прямо с горла — Лютик следил за ним из-под полуприкрытых ресниц, трепетал в его руках. Еще никогда он не ощущал себя так.       — Ну все, детка, пришло время вечеринки, — с этими словами он резко встал, взяв Лютика под бедра и усадив на свою талию.       Лютик вскрикнул и крепко обнял его за шею, невольно прижав лицо Ламберта к своей собственной. Ламберт рыкнул и лизнул шею. У Лютика прошлись мурашки по коже.       Все время, пока Ламберт его куда-то тащил, он целовал его шею и периодически сжимал его ягодицы. Лютик осознал, что принял верное решение.       Он отстранился и взял Ламберта за лицо, посмотрев в его глаза. Ламберт судорожно выдохнул, посмотрев в ответ, и, едва встретившись с его голодным, диким взглядом, Лютик склонился и жадно его поцеловал.       Боже, эти губы! Они же были созданы для поцелуев!       Спотыкаясь и периодически стуча спиной Лютика по косякам и стенам, Ламберт дополз до какой-то комнаты. Лютик краем глаза заметил, что это была не его комната… тогда Ламберта?       А потом Ламберт бросил его на кровать. Лютик удивленно уставился в потолок. Кровать… мягкая, относительно реалий Каэр Морхена! И… большая!       Лютик широко раскрыл глаза и подскочил на ней, уставившись на Ламберта.       Ламберт рассмеялся.       — Почему вы скрывали от меня это богатство? — он заозирался. Комната была совершенно обычной, но кровать… Она была удобной, после этих досок и матрасов, начиненных сухой травой!       — Это кровать стоит тут для особых случаев, — подмигнул ему Ламберт, опираясь коленом о ее край.       Лютик вскинул бровь.              — Например?       — Например лишения девственности всяких милых бардов.       Лютик подскочил на кровати.       — Я не девственник!       Ламберт удивленно на него посмотрел. И спустя миг Лютик понял, о чем он. Лютик забубнил:       — Если… если в этом смысле… то да… Как и любой нормальный мужчина!       Ламберт усмехнулся и аккуратно навис над ним, толкнув в грудь, заставив Лютика распластаться по кровати.       — То есть после того, как я засуну в тебя член — ты станешь не нормальным?       Лютик зажевал внутреннюю сторону щеки.       — Конечно же нет… Просто… О Боже, лучше целуй, а не пизди, — простонал Лютик, а после пораженно выдохнул, когда Ламберт послушался и поцеловал.       Ламберт был страстный и завлекающий в себя, словно буря. Лютик терялся в нем, в его ласках и рваном дыхании.       Ламберт целовал его везде, где попадется, целовал и вылизывал его, кусал и снова грубо лапал.       К тому моменту, когда Ламберт поставил Лютика на четвереньки, он дрожал всем телом. Лютик тихо всхлипнул и развел ноги сильнее. понимая, что не мог уже стерпеть этой муки. Ему хотелось, чтобы его трахнули.       — Хочешь? — издевательски протянул Ламберт и погладил его меж ягодиц мокрыми от масла пальцами.       — Да, — на выдохе прошептал Лютик, поняв, что ерничать уже не может.       Ламберт довольно хмыкнул, поцеловал его в лопатки и въехал сразу двумя пальцами. Лютик выгнулся и широко раскрыл глаза, шумно выдохнув. Он ожидал боли или дискомфорта, но это было… невероятно! Он двинул бедрами вперед, к его пальцам, и Ламберт тут же ими задвигал.       Лютик заскулил, захныкал, плотно сжался на его пальцах и уткнулся лицом в покрывало, судорожно дыша.       На какой-то миг ему стало стыдно за все происходящее, но после для стыда не осталось места. Только для возбуждения и желания.       Ламберт хорошенько размял и растянул его. Вынув пальцы, он склонился и расцеловал его ягодицы. Лютик жалостливо всхлипнул — от интенсивности удовольствия у него заслезились глаза.       А после Ламберт пристроился сзади, развел его ягодицы и грубо вставил. Лютик вскрикнул, вскочил, оперся на руки и сильно выгнулся в пояснице, взмолившись всем Богам. Ламберт сзади удовлетворенно зарычал, вошел до основания, шлепнувшись бедрами о ягодицы Лютика и с силой схватил его за шею. Склонился и прижал его голову к своему плечу, а после жарко поцеловал.       Лютик закатил от удовольствия глаза и сжался вокруг его члена. Ламберт зарычал, выпрямился и начал толкаться.       У Лютика задрожали колени, и он снова безвольно упал на покрывало, пытаясь не задохнуться в своих стонах.       Уже когда Лютик был совсем близок, Ламберт вышел из него. Лютик широко раскрыл глаза, заскулив:       — Нет, умоляю, продолжай!       Ламберт усмехнулся и перевернул его на спину. Снова смазал и себя, и Лютика, а после, склонившись над ним, крепко поцеловал и, одновременно с этим, вошел в него.       Лютик вскрикнул от ощущений в его рот и впился в его плечи.       А после бурно кончил, царапнув его плечи и откинув голову назад.       Ламберт замер на несколько мгновений, а после возобновил движения.       Лютик это уже плохо чувствовал. После такого оргазма он будто бы выпал из мира, и пришел в себя только когда Ламберт, с гортанным стоном, кончил на его живот, а после лег рядом и подгреб Лютика ближе к себе.       Лютик сморгнул слезы и посмотрел на усмехнувшегося Ламберта. Он улыбнулся ему в ответ, а после с тяжелым, усталым вдохом, откинул голову назад, смотря в потолок.       — Я был хорош? — будто бы издеваясь, уточнил Ламберт.       — Ты был дьявольски хорош, — отозвался Лютик и прикрыл глаза, когда Ламберт ласково его поцеловал.       Уже засыпая, Ламберт сонно прошептал:       — Черт возьми, ты прекрасен, Лютик…       Лютик смущенно улыбнулся и прижался к нему ближе.              К утру Лютик отошел от оргазма. И протрезвел.       Он проснулся на вполне себе удобной кровати и уставился, как безумный, на спящего рядом Ламберта. Он обнимал его за талию, тихо посапывая. Лютик заполошно заморгал и уставился в потолок.       Вчера все казалось таким правильным, что у Лютика и сомнений не возникло насчет происходящего!       Но ведь Ламберт это не Геральт…       Вылезать из-под одеяла ему не хотелось, но он мягко убрал руку Ламберта со своего живота и почти беззвучно встал. Подобрал свою разбросанную на полу одежду и, сгорая от стыда, сбежал.       Он хотел провалиться сквозь пол.       Он в самом деле… просто взял и переспал с Ламбертом?..       Они ведь даже ничего не выяснили!       Весь день Лютик избегал Ламберта, а когда они встречались взглядами, он спешно опускал свой собственный.       Утром Ламберт выглядел озадаченным, сбитым с толку, в обед — расстроенным, к ужину — злым.       Он отмахивался от Койона, Эскеля и Геральта, когда они пытались выяснить, что произошло. Лютик лишь стыдливо отводил взгляд.       Это же просто секс, так ведь?       Лютик лучше других знал, что в жизни ведьмака секс это просто секс. То же самое, что поесть или выпить.       Он ничего не обещал Ламберту. Он просто сказал, что тот хорошо трахается.       Видела Богиня, Лютик даже не был инициатором этого всего. Он просто выпил вина.       Но Ламберт так не считал. После ужина он грубо схватил Лютика за руку и потащил в сторону. Лютик попытался вырвать свою руку, но Ламберт сжал ее только сильнее.       Он ошалело заморгал, впервые… встретившись с Ламбертовой злостью и грубостью лицом к лицу. Ранее он всегда был добр к Лютику. Его это сбило с толку.       Зайдя за очередной поворот, Ламберт отпустил руку Лютика и впился в него злым, раздраженным взглядом.       Лютик растерянно моргнул, будто не понимал, чего от него могли хотеть.       — Что? — глупо спросил он.       — То есть все, да? Мы просто трахнулись, так? И ты просто сбежал от меня утром? И теперь будешь ныкаться от меня по углам, будто украл у меня трусы?       Лютик снова моргнул. А потом спросил:       — А что в этом такого? Я тебе ничего не обещал.       Ламберт помрачнел, а после выплюнул:       — Чудесно. Ебись со своим Геральтом, — и ушел.       Лютик посмотрел ему вслед, медленно моргнул и покачал головой. На этот вечер он даже решил, что принял правильное решение, что так и не осмелился ответить Ламберту взаимностью. Это он сначала весь такой милый и хороший, а чуть что не так — так он злится и будет швырять Лютика по всему замку и ругаться? Ничего себе подарочек!       Так что Лютик решил, что Ламберт сам виноват.       На следующий день, утром, закрались сомнения. Ламберт был непривычно грустный, ковыряя кашу, опустив взгляд и плечи.       Лютик это все игнорировал, решив, что только импульсивных взрослых мужиков ему не хватало для полного счастья.       Но уже после ужина, греясь у камина, до него дошло. Наконец он осознал, как выглядел со стороны для Ламберта.       Так, будто воспользовался и им, и его чувствами.       Ведь было неважно, что он говорил или чего не обещал. Суть была в том, что он делал.       А он, прекрасно осознавая чувства Ламберта, залез к нему в трусы. Прекрасно понимая, на что надеялся сам Ламберт, он сделал это, не до конца осознавая свои собственные действия.       Лютик устало застонал.       Еще через день он сделал еще одно открытие: с того вечера Лютик перестал думать о Геральте. О том, как бы ему понравиться. Перестал анализировать его взгляды и искать затаенную в них нежность.       Геральт словно стерся из его мыслей, и Лютик с ужасом осознал, что это никогда и не было любовью. Это просто было больным увлечением.       Просто Геральтом было удобно восхищаться.       А мысли о Ламберте… они имели немного другую природу.       Потому что Лютик думал о чувствах Ламберта. О его эмоциях или поведении. О том, что он чувствовал.       Ранее такие мысли никогда не касались Геральта. Лютик мало интересовался его эмоциями или чувствами. Он искал внешнее проявление к себе симпатии.       И ничего более.       Лютику стало еще хуже.       После ужина он украл бутылку и провел весь вечер в одиночестве, попивая неясное пойло и смотря на огонь.       Так страстно упиваясь своей манией по Геральту и увлечено следуя за своим страхом, он разбил Ламберту сердце.       Лютик сначала утешал себя тем, что Ламберт ведьмак. Его сердце давно загрубело вместе с кожей. Ему все равно. Его ничего не волнует. Но ведь это был обман.       Ламберт был грустный, поникший и он все прекрасно чувствовал.       Ламберт что-то чувствовал к Лютику и теперь, отвергнутый и использованный, вряд ли он ощущал особый восторг.       Разморенный алкоголем, теплом и мыслями о Ламберте, Лютик расплакался.       Он клял свою чувствительность, которая только росла под выпивкой, но, будучи пьяным, не имел никаких сил с ней бороться. В конце концов, плакать одному в готичном, полуразрушенном замке было вполне себе романтично.       А потом он услышал шаги и вскинул голову. Ламберт стоял у входа в зал, хмурый, помрачневший. Он спросил:       — Чего плачешь?       Лютик шмыгнул и отвернулся, чтобы утереть слезы. Он сказал:       — Любой нормальный человек будет плакать в таком месте.       Ламберт кивнул. Не уходил и не подходил ближе.       — Обычно людям нужен более конкретный повод, чтобы плакать. И чтобы он касался их напрямую.       Лютик враждебно на него посмотрел, задетый такими словами:       — Неправда. Я плачу по поводу, который меня напрямую не касается.       Ламберт хмыкнул. Не поверил.       — И что за повод такой?       Лютик посмотрел на его равнодушное лицо и будто бы стеклянные глаза.       Столько разных чувств и эмоций в одном нем… Столько разных людей. Саркастичных, злых, недовольных, чувственных, близких, и, в конце концов, разбитых и сломанных.       Ламберт, так или иначе, показывал Лютику самых искренних из всех них.       Лютика это снова задело и, прежде чем начать снова рыдать, он проскулил:       — Из-за тебя.       И снова заплакал, закрыв лицо руками, из-за чего не заметил, как Ламберт удивленно на него уставился. По причине своих рыданий он не услышал и как Ламберт к нему подошел. Как сел в метре от него и уставился впритык.       Только когда Лютик решил, что довольно нарыдался и убрал руки, он вздрогнул, заметив Ламберта.       — Я достаточное количество людей заставлял плакать, — признался он. — Но не припомню, как заставил плакать тебя… Да и не то чтобы я преследовал такие цели.       Лютик шмыгнул и вытер сопливый нос. Ламберт выдохнул и достал из кармана штанов носовой платок. Лютик принял его с запинкой и высморкался. Ламберт усмехнулся и сказал:       — Можешь не возвращать.       Лютик сморщил красный из-за рыдания нос.       Он же просто не знал, насколько очаровательно сейчас выглядел для Ламберта.       Даже после того, как разбил ему сердце.       — Спасибо, — кивнул Лютик, посмотрев на платок и отложив его в сторону. — Я плакал из-за того, как поступил. И что причинил тебе боль. И из-за того, какой подавленный ты ходишь… — он снова потер красный нос.       Ламберт пожал плечами.       — Уверяю, в моей жизни были вещи более трагичные, чем секс, от которого я ожидал чего-то большего после, а получил только пустую кровать по утру.       Лютик недоверчиво на него посмотрел. Он знал, что следует говорить. Объяснить.       Но он ведь молодой и глупый, а еще ревущий. И пьяный.       Так что лучшим способом все объяснить он нашел то, чтобы кинуться к нему и снова заплакать на его плече.       Ламберт тяжело выдохнул и обнял его. Лютик теснее к нему прижался и спрятал лицо в его шее, судорожно дыша.       Впрочем, способ оказался вполне рабочий.       Утром он снова оказался с Ламбертом в одной постели. Сексом они не занимались. Ламберт просто отнес его на ту-самую-лучшую-кровать, раздел его, разделся сам, лег рядом, обнял и так и остался лежать.       Видимо, он каким-то образом понимал глупых, молодых и влюбленных в него парней.       Лютик проснулся позже Ламберта и тут же встретился с пытливым взглядом. Сонно потерев глаза и зевнув, он посмотрел на Ламберта. Тот, вскинув бровь, спросил:       — Мне притвориться спящим, чтобы ты смог красиво уйти?       Лютик фыркнул и, будто в протест словам Ламберта, ближе к нему прижался.       Ламберт тяжело выдохнул и погладил его по лопаткам.       — Может быть объяснишь мне, что за перепады такие? Я думал, мне не стоит больше пытаться, нет?       — Я… Я ушел от тебя в то утро из-за страха и стыда.       — Мг… Стыд я понять еще могу, но страх?.. Я такой страшный по утру? Или у меня воняло изо рта?       Лютик тихо хихикнул.       — Нет, не воняло… Я просто… то, как мы оказались с тобой в одной постели, это произошло по пьяни и я не смог все понять и обдумать… И в итоге… В итоге утром я плохо понимал, что происходит и готов ли я к чему-то большему.       Ламберт хмыкнул.       — Да, по тебе сразу видно, что ты пиздюк малолетний.       Лютик нахмурился.       — Почему это?       Ламберт потянулся и перевернулся на спину.       — Вместо того, чтобы все со мной обсудить, рассказать о том, что ты чувствуешь, ты… сбежал?..       Лютик причмокнул, а потом в шоке спросил:       — Поговорить о своих… чувствах?..              Ламберт пожал плечами.       — Ну да. Иногда так делают взрослые люди.       Лютик пораженно моргнул. Почему-то это открытие было для него каким-то откровением. Он никогда ни с кем не обсуждал свои чувства. Ему даже в голову это не приходило!       Неужели он мог сказать Геральту, что ему что-то не нравится и это бы к чему-то привело?..       Безумие.       Ламберт посмотрел на его искренне-удивленное лицо и рассмеялся.       — Все приходит с опытом. В любом случае, как мне трактовать все сейчас происходящее?       — Ну… ты мне нравишься. Как мужчина. Мне приятно с тобой находиться… и кончать под тобой…              Ламберт рассмеялся. Лютик мягко улыбнулся.       — И я понял, что Геральт мне никогда не был интересен, как человек… А ты что-то другое для меня. Вот…       — Мг… И ты не будешь сбегать от меня по утрам?       — Не буду, — фыркнул Лютик.       — Так значит… каковы твои планы после зимовки?       Лютик удивленно на него посмотрел.       — Я поеду с тобой, разве это не очевидно?       Ламберт лукаво на него посмотрел, усмехнувшись. Он сказал:       — Да, определенно, сейчас это стало более, чем очевидно.       Он прижал Лютика к себе, крепко поцеловав. Лютик ахнул в его в рот, а после довольно пискнул и навалился на него, с радостью отвечая. Ламберт пораженно ахнул, а после, отвечая, сгреб Лютика в охапку, тесно прижимая к себе.       Их страстный поцелуй прервало то, что Лютик резко отстранился, и Ламберт удивленно на него посмотрел.       — Что?       — Есть один момент, — пропыхтел Лютик, садясь на кровать. Ламберт посмотрел на его голые бедра, а после поднял взгляд снова на Лютика.       — Да?       — В тот вечер, когда ты потащил меня выяснять отношения. Когда вел себя со мной, как с куском мяса… Мне каждый раз такие выступления ждать придется, когда что-то будет идти не так?       Ламберт пожал плечами.       — В том случае, если при каждой нашей ссоре итог будет в том, что ты меня для чего-то использовал. Тогда да. В остальном я умею держать себя в руках.       Лютик недоверчиво прищурился, осознав, что ему все это только предстоит узнать. Но он хмыкнул, решив, что в любой момент сможет уйти от него.       А потом он сказал:       — С ума сойти, мне двадцать два, а я уже использовал целого ведьмака для секса! Черт!       Ламберт рассмеялся, а после повалил его на себя и глубоко поцеловал. Лютик ответил, не прерываясь на всякие глупые вопросы.       Целовался Ламберт как Бог.