Сказ о том, как Лютик с ведьмаком совместную жизнь строил...

      Сегодня было очень хорошее утро. Апрельское солнечное утро, в которое Лютик проснулся с чувством, что у него все ещё дрожат ноги.       Да, Ламберт был не только потрясающим убийцей, но и любовником. Лютик выбрался из-под тёплого бока, потянулся и поцеловал Ламберта в щеку. Нежно погладил его и мечтательно выдохнул. Видела Богиня, он любил этого мужчину всем сердцем.       Это было очень хорошее утро, когда Лютик мог просто лежать и любоваться Ламбертом, целуя его лицо. Морщинки, шрамы, чувственные губы и легкую горбинку на носу. Закрытые веки и расслабленные скулы. Гладить его плечи и грудь, перебирать его волосы, задумчиво гладя по затылку.       Ламберт занимал его такими утрами, как ребёнка новая яркая игрушка.       Лютик был особенно очарован им утром, подобным этому.       Когда никуда не надо спешить и что-то делать, можно просто лежать и наслаждаться моментом.       После очередного поцелуя в веко, Ламберт забавно фыркнул от щекотки и стал просыпаться. Лютик наблюдал за его пробуждением с чувством благоговения и нестерпимой нежности в груди.       Ламберт перевернулся на спину и потянулся, еле слышно прокряхтев. Лютик улыбнулся, оперся на локоть и быстро чмокнул его в приоткрытые губы. Ламберт улыбнулся и довольно на него посмотрел.       — С добрым утром, — прохрипел он ещё сонным, не отошедшим ото сна голосом, и резко перевернулся на бок, грохнув свою лапищу на талию Лютика и заставив его повалиться обратно с тихим писком. Ламберт растянулся в довольной улыбке, и Лютик снова потянулся быстро его поцеловать.       Отстранившись, он посмотрел в сонные, ещё немного мутноватые жёлтые глаза и прошептал:       — Ты такой красивый…       Ламберт повёл плечом и ответил:       — Ты-то какой красивый.       Лютику что-то не понравилось в его ответе.       Оно никогда ему не нравилось. Стоило сказать Ламберту что-то приятное о его внешности, его характере или даже просто о том, что он купил себе классную куртку — тот сразу же переводил стрелки. Либо на Лютика, либо начинал говорить о чем-то другом.       Лютик никогда не замечал… Никакой реакции. Ни смущения, ни смятения, ни неловкости.       Будто бы Ламберту… Было никак от его слов. Ему и не нравилось, но он и не испытывал никаких тёплых чувств по этому поводу.       — Я не так красив, как ты, — решил поупрямиться Лютик, гладя его волосы. — У тебя именно мужская красота, знаешь, такая…       — Такая ведьмачья! — прервал его Ламберт, рассмеявшись.       Или он переводил это все в шутку, да.       Лютик рассеянно на него посмотрел.       Нет, какая-то совсем не такая реакция. Лютик заметил это с самого начала, но только сейчас начал обращать на это внимание. Чувствовал будто, что что-то не так, но не мог понять, что именно.       Он поцеловал Ламберта в висок и решил провести эксперимент. Только Ламберта надо предупредить, чтобы тот не надумал себе чего…       Когда Ламберт присел перед ним на одно колено, натягивая на Лютика сапоги, и завязывая их, Лютик, задумчиво гладя его по волосам, сказал:       — Знаешь, у меня сегодня какое-то такое настроение… Светлое и очень хорошее. Хочется дарить людям радость.       — Мг, — промычал Ламберт. — Хочешь выступить?       — Ну, это скорее мне радость, — хихикнул Лютик, пожав плечами. — Просто хочется говорить людям приятное… Ты не против?       — С чего я должен быть против? — удивился Ламберт и, выпрямившись, поцеловал Лютика в лоб. Тот довольно улыбнулся и кивнул.       Лютик уже давно не делал комплименты… Просто так. Но говорить он умел, и говорить красиво, так что дело пошло само собой, стоило появиться милой, низенькой служанке. На слова о том, что у неё будто бы детское, в своей наивности, прелестное лицо, она мило хихикнула.       В целом, за день, Лютик наблюдал разные реакции. Он даже осмелился сделать комплимент мужчине — высокому, широкому в плечах. Тот смущённо выругался и отошёл от Лютика. Но это все равно реакция!       Все как-то да реагировали, а вот Ламберт…       Лютик тяжело выдохнул.       Он сделал девушке комплимент о её глазах и та ему улыбнулась, и, забрав медовуху, пошёл к Ламберту. За этот день он здорово вымотался бегая от одних к другим, следя за реакцией и пытаясь придумать красивую метафору. Поставив перед Ламбертом медовуху, он сел рядом и, незаметно и быстро, провел рукой по его спине и прошептал:       — Меня начинает заводить твоя осанка, честное слово. Ты порой со стороны выглядишь как статуя какого-то храброго воина!       И все-таки насколько легко было делать комплименты Ламберту — насколько естественны и просты они были — и как сложно говорить их кому-то другому.              Ламберт только ответил:       — Зато после сложных заданий я похож на выбравшегося из болота утопца.       Лютик тяжело выдохнул.       И все-таки язвы Ламберта было проблематично считать за реакцию. Лютик решил поговорить об этом с ним в комнате. Он не любил вести диалоги об их отношениях в шумных местах. Сейчас они просто говорили, и Ламберт сжимал под столом его руку, гладя его костяшки и длинные пальцы, лаская.       Лютику нравилось это в Ламберте.       Он всегда находил момент, чтобы подарить Лютику быструю ласку.       Или сказать что-то приятное.       Лютик тихо хмыкнул в свой стакан с медовухой. Сегодня с этим и разберётся…       Кто ж знал, что строить отношения с ведьмаком может быть так муторно!       Уже в комнате, едва закрылась дверь, Ламберт притянул его к себе и крепко поцеловал, прижав в себе. Лютик прильнул к нему в ответ и обнял за шею, наслаждаясь поцелуем. Оба они были жадные до объятий, поцелуев и касаний, и, порой, когда они долго находились на людях, им обоим казалось, что это какая-то пытка.       — Жадный волк, — довольно причмокнул Лютик, когда Ламберт соизволил отстраниться от него, хищно улыбаясь. — Я хотел поговорить с тобой кое о чем.       — Мг. О чем? — и тут же подхватил его на руки, и Лютик, от неожиданности, тихо пискнул, вцепившись в Ламберта.       Ламберт рассмеялся и подошёл к кровати. Присел на неё и усадил Лютика на свои колени, погладив его по спине и бокам. Лютик довольно улыбнулся, гладя его по волосам.       — Итак… Это важный разговор! Хотя тебе, возможно, покажется иначе.       — Я слушаю, — кивнул Ламберт и поцеловал Лютика в место, где бился пульс.       Лютик умилился.       — В общем… Ммм, с чего бы начать. Знаешь, я стал замечать, что все то, что я тебе говорю, все милые вещи, комплименты — они пролетают у тебя мимо ушей!       Ламберт нахмурился и недовольно на него посмотрел.              — Совсем нет. Я все слышу.       — И не реагируешь, — кивнул Лютик.       — Реагирую, — возмутился Ламберт. — Я же отвечаю!       Лютик тяжело выдохнул.              — Нет никакой реакции, Ламберт. Ты не смущаешься, не радуешься, ничего. Ты будто не слышишь, что я говорю! Даже я радуюсь твоим комплиментам, хотя я полностью уверен в том, какой я весь красивый и замечательный! Но одно дело знать, а другое — слышать от любимого человека. А тебе что, все равно, что я говорю?       Ламберт рассеянно моргнул, кажется, не ожидав такого разговора.       Лютик продолжал:       — Я же вижу… Вижу, что до тебя мои слова будто не доходят. А я, знаешь ли, не могу нормально спать, понимая, что мой Ламберт не знает, какой он красивый и замечательный!       Ламберт поджал губы и рассеянно пожал плечами.       — Ты ведь знаешь, в чем причина, да? — не переставал Лютик. — Скажи мне, и мы вместе что-нибудь придумаем.       Ламберт продолжал теребить край дублета на Лютике, но сам Лютик видел — он пытается понять, с чего начать. Ламберту сложно давались такие диалоги, сложно было ему и откровенничать, но он старался и менялся, Лютик это очень в нем ценил.       Он погладил его по затылку, успокаивая, и поцеловал в лоб.       — Я не так часто об этом думал и не то что бы замечал, — наконец, начал неуверенно Ламберт. — Но, кажется, я понимаю, о чем ты говоришь… Я знаю, что когда я тебе что-то говорю — ты улыбаешься, тебя это радует. Знаю, но…       Он прервался и посмотрел куда-то в сторону, задумался снова. Лютик улыбнулся, продолжая гладить его.       Ламберт так старался!       — В общем… Сколько я себя помню, я был не уверен во многих вещах. И одна из них — весь я. Я просто… Никогда не считал себя достаточно хорошим, а чтобы быть… Не знаю, красивым, — он сказал это слово будто через какую-то боль, — надо быть идеальным. Иначе не считается. Я просто… Не верю всем твоим словам. Вот. Не потому что ты плохой или я именно тебе не верю. Нет, я верю только тебе. Просто… Я не могу воспринимать такие слова и вещи на полном серьезе. Просто не верю, ведь я не идеален. Вот. Да, наверное, так, — он кивнул сам себе, продолжая смотреть куда-то в сторону.              Лютик пораженно моргнул.       Он и не думал, что Ламберт просто не воспринимал его слова!       — Но, Ламберт, чтобы я считал тебя красивым — тебе не нужно быть идеальным! Вероятно, если бы ты мне показал мужчину, которого ты сам считал идеально красивым, он бы мне и вовсе не понравился!              Ламберт хмыкнул:       — Геральт красивый.       Лютик поджал губы. Врать смысла не было. Геральт был красив.       — Ну вот, и я об этом, — выдохнул Ламберт с неясной тоской, будто невольно он нашёл подтверждение всем своим самым страшным догадкам.       — Но это ведь некорректный пример! Геральт мне тоже нравился, хотя я все равно выбрал тебя. Для примера нужно приводить человека, которого я бы не знал так хорошо!       Ламберт только пожал плечами.       — То есть… Глубоко внутри ты уверен, что я говорю это просто… так?       — Да. Не злись, я это не контролирую.       — Я не злюсь, — на выдохе сказал Лютик, гладя его по плечу. — Я просто стараюсь понять.       — В любом случае, хочу, чтобы ты знал: я очень ценю то, что ты для меня делаешь и что говоришь. Рано или поздно, мне кажется, я пойму. Спасибо тебе, — он поцеловал его в тыльную сторону ладони, и Лютик лишь растерянно кивнул.       Но сколько надо ждать? Год, два? И все это время знать, что его Ламберт считает себя недостаточно хорошим и красивым? И все это в то время, когда Лютик искренне его обожает и хочет?       У Лютика в голове не укладывалось, что такие вещи все ещё жили в нем, когда он каждый момент старался напомнить ему, какой он прекрасный!       Лютик надул губы и крепко обнял Ламберта за шею, уткнувшись подбородком в его макушку, принявшись обдумывать план, как бы показать Ламберту, какой он прекрасный!       Идея пришла в голову быстро.       Он не ожидал, что это сразу же все исправит, но должно было оставить в голове Ламберта отпечаток из всех слов Лютика, что он ему скажет.       Он довольно улыбнулся, болтая ногами.       Лютик принялся исполнять свой план со следующего же дня. Они выехали в другое место, что-то отдали похожее на город, и Лютик потащил Ламберта в самый хороший постоялый двор. Ламберт удивился:       — Лютик, я понимаю твою нужду в комфорте, но, кхм, мы тут ненадолго и я пока… Пока не планировал такие траты.       — Я знаю, — кивнул Лютик и продолжал тянуть его вперёд.       Первым пунктом в его плане было проявить к Ламберту внимание таким способом, к которым Лютик прибегал редко.       И это были деньги.       Он сам оплатил номер, чем искренне удивил Ламберта.       — Лютик, с чего… такие траты? — удивлённо едва не прошептал ему Ламберт, когда они шли в комнату.       — Не знаю. Просто захотелось. А что?       Ламберт дернул плечами в попытке ими пожать, но, кажется, был слишком смущен таким вниманием. Лютик довольно улыбнулся. Ламберт, порой, напоминал ему неловкого мальчишку.       Второй пункт в его плане — хорошая большая комната с качественной двуспальной кроватью.       Комната и вправду была хороша, просторной, светлой. И кровать в центре. Большая и мягкая!       Да, кровать, чтобы убеждать всяких ведьмаков в том, как они прекрасны.       Ламберт огляделся, ставя сумки в сторону.       — С чего такая роскошь?       — Просто захотелось, — признался Лютик. — Всё-таки, некоторые свои хотелки я должен оплачивать сам.       — Ну… Возможно. Но мне теперь неловко от того, что ты вынужден был сам платить.       — В смысле «вынужден»? — не понял Лютик. — Я взрослый человек, в конце концов, не все же мои хотелки тебе оплачивать.       — Но я делаю это, потому что хочу сделать тебе приятное! — возмутился Ламберт. — Мне это нравится. В конце концов, я так к этому привык, что теперь мне как-то неловко.       Лютик покачал головой.       — А теперь я решил, что хочу немного побаловать тебя. Тебе же нравится?       Ламберт осмотрелся и кивнул. Конечно нравилось. В большой комнате чувствовалось больше свободы и приятнее было находиться. Лютик улыбнулся и подошёл к Ламберту, крепко обняв его и прижавшись щекой к его груди, прикрыв глаза, наслаждаясь теплом и запахом его тела.       Третий пункт в его плане — самый простой и сложный одновременно — напоить Ламберта до того состояния, когда он чуть-чуть потеряет бдительность и станет немного более податливым.       Проблема была в том, что Ламберт почти не пил. И, кажется, боялся к этому возвращаться.       Лютик понимал, что не мог допустить того, чтобы Ламберт в самом деле набухался или делать это как-то тайно. Алкоголь для Ламберта сейчас был очень сложной темой. Он пил, но недостаточно, и Лютику надо было сделать так, чтобы Ламберт выпил сам, добровольно и это бы не навредило ему и никак не предало его доверия.       Ох, черт… У Лютика голова разболелась только от мыслей, как он собирался это сделать!       А главное чем?       После ужина Лютик спросил:       — Я помню, ты говорил, что есть какая-то штука, от которой даже ведьмак пьянеет быстро.       — Ага, мучильня. Прикольная штука. А что?       — Хотел бы попробовать, — Лютик задорно улыбнулся.       Ламберт покачал головой.       — Нет, тебе нельзя. Это ведьмака быстро отпускает, а ты и отравиться можешь. Это белая чайка со спиртом, людям такое нельзя.       Лютик ойкнул.       — Я и не думал, что это такая дрянь!       Ламберт хрипло рассмеялся и потрепал его по коленке, а после мягко погладил.       — Ну, ведьмака не каждая штука возьмёт. Поэтому приходится мудрить.       — Я просто… — Лютик запнулся, закусил губу, а после решил быть честным. Ну, максимально честным, но при это не разрушить сюрприз. — Я бы хотел попробовать заняться сексом немного пьяными…       — Зачем? — удивился Ламберт.       — Когда я пьяный, я более раскрепощенный. Вдруг ощущения поменяются?       Ламберт хмыкнул.       — Наш секс это не то, что нужно разбавлять алкоголем. Мы можем и супер нежно, и так, чтобы ты визжал и плакал. Тебе как сегодня нужно?       Лютик закусил губу.       Ему нужно было, чтобы сегодня от удовольствия плакал Ламберт, а тот на такую роль не подпишется если достаточно не расслабится.       — Я бы все равно хотел попробовать. Ты же сказал, что чайка тебя быстро отпускает?       — Если одну рюмку, то да. Быстро ударяет в голову, но быстро отпускает. Но зачем?       — Пусть это будет сюрпризом, — подмигнул ему Лютик.       Ламберт подумал-подумал, а потом хмыкнул и кивнул.       Лютик едва не завизжал от радости.       Да!       Четвёртый пункт его плана — затянуть Ламберта, немного пьяного и весёлого, в кровать, привязать его к ней и не дать ничего делать самому.       Это уже точно не было проблемой.       Они купили для Лютика вина и вернулись в постоялый двор. Лютик налил для себя вина, а Ламберт — чайки. Он хранил её в небольшой бутылке 0,5 и она была абсолютно полна. Он не пил её ни разу. Лютик улыбнулся, но все-таки решил уточнить:       — У тебя же… Не будет срыва из-за этого? Потому что если да, то лучше отложить мою идею. Твоё здоровье мне важнее разных сексуальных практик.       Ламберт внимательно посмотрел на него, а после улыбнулся.       — Был бы срыв, будь я человеком. Учитывая, что я ведьмак, мне нужна такая целая бутылка. А учитывая, что мы тут же начнём трахаться… Ну, я вряд ли захочу её допивать.       — Тогда хорошо, — Лютик присел рядом с ним и поцеловал в щеку. — За нас, — он поднял свой кубок.       — За нас, — кивнул Ламберт, выпивая залпом.       Потом он шумно выдохнул и тряхнул головой, прошипев:       — Вот дрянь! Когда я пил её на постоянной основе она была не такая мерзкая! Хуже только самогон на очистках.       Лютик рассмеялся и смачно укусил его за шею. Ламберт рыкнул и притянул к себе ближе. Взял за подбородок и страстно поцеловал, валя на кровать.       Сначала они просто страстно целовались и обнимались, но потом, когда Лютик укусил его за ухо, Ламберт, внезапно, приглушенно хихикнул.       Ага, взялось.       — Ударило? — уточнил Лютик, посмотрев в его блестящие от алкоголя глаза.       — Ага. Ну и чо, какая сейчас магия должна случиться? Думаешь, у меня от алкоголя член станет больше?       — Не надо! Меня устраивает твой размер!       — Хм… Но ты совсем не против, когда я добавляю к члену пальцы… Полагаю, чья-то голодная задница имеет противоположное мнение, — он навис над Лютиком сильнее.       Лютик весь затрепетал, и едва не забыл о том, зачем он все это устроил, потому что под такими диалогами он хотел только одного — чтобы Ламберт поставил его раком, жёстко отшлепал, а после отодрал до визгов, слез и слюней.              Но сейчас…       Он прищурился и лукаво уложил Ламберта на лопатки, усевшись на его бедра. Ламберт присвистнул и со звонким шлепком ударил его по ягодицам. Лютик вздрогнул. Ну и как над этим вот доминировать?       — Принцесса побудет сегодня сверху? Попрыгаешь на папочке?       — Да, — Лютик закусил губу. — Но ты слишком активный! Хочу сделать все сам.       Он дёрнул Ламберта за ремень и быстро достал его из шлевок. Ламберт с интересом наблюдал за ним. Достав его, Лютик шлепнул одну половинку о другую и спросил:       — Хочу привязать твои руки к изголовью, чтобы ты мне не мешал. Не против?       Ламберт улыбнулся и показательно вытянул руки вперёд.       Лютик поерзал на нем и потянулся вперёд, стараясь покрепче привязать его руки.       — Не туго?       — Ну, кровь циркулирует, значит, нормально — хмыкнул Ламберт.       — Мг…       И пятый пункт.       Любить Ламберта всем свои существом.       С этим Лютик справлялся всегда на отлично, сейчас вопрос только лишь в показательности.       Он провел пальцем от подушечки пальцев до ладони и сказал:       — Знаешь, я без ума от всего тебя. Даже твои руки способны свести меня с ума.       Ламберт замер, кажется, не ожидав такой нежной, чувственной интонации и касаний в такой момент.       Лютик мягко поцеловал подушечки его пальцев, провел языком до основания ладони и нежно поцеловал в раскрытую ладонь.       — Когда мы только начали встречаться… — говорил Лютик, лаская его руки пальцами, нежно поглаживая, и иногда касаясь губами, — я был от них без ума. Мог засматриваться на них и любоваться ими. Каждым изгибом. Твоими длинными пальцами, — он провел губами от подушечки до основания ладони, а после снова поднялся вверх. — Венами на руках, мышцами, жилами… Твои руки казались мне шедевром. Когда ты растягивал меня пальцами я готов был кончить только от понимания, что ты делал этими пальцами. И хватать тебя за запястье во время этого. Даже запястья у тебя хороши, — он поцеловал его в синеватые вены на запястье.       Ламберт зарычал и резко дёрнул руками, так, что ремень едва не развязался, но Лютик получше его зафиксировал.       — Ламберт, успокойся, ты меня напугал!       — Это ты меня пугаешь этими речами до усрачки! Отпусти меня!       Лютик раздражённо рыкнул и посмотрел ему в глаза, взяв его лицо в свои ладони.       — О, ну извини, что тебя пугает проявление моей любви!       Ламберт напуганно замер, и Лютик смягчился, увидев в его глазах детское замешательство. Погладив его по щекам, Лютик сказал:       — Я хочу говорить о том, как люблю тебя, и я буду делать это до тех пор, пока ты не забудешь свое имя. Считай это насилием, можешь меня даже потом ударить, но я сейчас с тебя не слезу!       Ламберт моргнул и пролепетал:       — Я никогда тебя не ударю…       Лютик громко выдохнул и поцеловал его в кончик носа:       — А я не дам тебе забыть о том, как ты прекрасен. Если тебе станет совсем неуютно от этого, то… Что ж, ладно. Скажи мне и я перестану. Потом просто перевернешь меня на лопатки и займёмся любовью. Ладно?       Ламберт внимательно на него посмотрел, и Лютик боялся, что он не согласится.       Но Ламберт только с будто бы с недоверием спросил:       — А в конце будет секс?       Лютик рассмеялся:       — Разумеется, сладкий.       Ламберт пожал плечами.       — Тогда ладно.       — Хороший мальчик, — похвалил его Лютик, поцеловал в лоб и снова поднялся к рукам.       Расцеловал его ладони и его запястья и, выведя языком одну из венок, прошептал:        — Нет, серьёзно, мне даже нравится, как вены выпирают… Так странно, но я искренне от этого схожу с ума.       Он почти зачаровано выводил каждую венку на его руках, а после повторил все то же самое языком. Остановился около сгиба локтя — особенно чувствительного места — и нежно в него поцеловал.       Ламберт был напряжен, будто ждал подвоха, но Лютик знал, что в скором времени Ламберту будет не до подвохов.       Лютик погладил его напряжённые бицепсы, улыбаясь.       — И твои мышцы! Все не пойму, как человек, имея такие мышцы, может быть хоть сколько-то не уверен в себе?! Я бы с такими мышцами искреннее мнил из себя Бога!       Он огладил их чуть более интенсивно, а после поцеловал за ухом. Игриво укусил за мочку уха, потеребил зубами, а после использовал язык. Провел по раковине, посасывая мочку уха, и снова аккуратно прошёлся по раковине и за ухом. Ламберт поерзал и шумно выдохнул. Лютик медленно перешёл к другому, поцеловал за ним, и Ламберт тихо фыркнул.       — Щекотно? — шёпотом на ухо спросил Лютик.       — Мг.       Лютик улыбнулся, обхватывая мочку, посасывая, а после провел языком по раковине. Медленно спустился поцелуями к шее и, чуть отстранившись, сначала погладил её, заставив Ламберта вытянуть шею, чуть откинув голову назад. Шея у Ламберта была особенно чувствительная, и Лютик начал с лёгких ласк пальцами, поглаживая и массируя.       — Мне нравились совсем маленькие детали. Например, как щетина переходит под подбородок, на шею… Я не знаю, почему, мне просто искренне нравилось даже это! Кусать там, под подбородком, где щетина граничит с шеей… Богиня, а твоя щетина! Когда ты впервые поцеловал меня в шею я был в таком восторге! Этот контраст… Контраст твоих невероятно чувственных губ и жёсткой щетины. Но о губах чуть позже, — он многообещающе улыбнулся, подмигнул ему, а после спустился к шее губами.       Он начал с лёгких быстрых поцелуев, и услышал учащенное дыхание Ламберта. Поцелуи сменялись на ласковые полизывания, Лютик делал это почти игриво, и после широко лизнул кадык, продолжая вылизывать, легко покусывая. Ламберт тихо промычал, задышал ещё чаще, потом совсем тихо, сквозь зубы простонал, когда ласки стали интенсивнее.       Лютик жадно вылизывал её и целовал, покусывая и снова жадно присасывался губами перед тем как начать целовать и вылизывать. Лютик чувствовал, как Ламберт возбуждался — член начал вставать, дыхание становилось рваным, он будто бы дергался своим телом навстречу ему.       Лютик отстранился от измученной ласками шеи и посмотрел Ламберту в глаза, облизнувшись.       Он взял его лицо в свои ладони, посмотрел в глаза и, пожалуй, начал самый тяжёлый для Ламберта этап. Но как самому Лютику было легко говорить об этом!       Нежно поцеловав его, Лютик заговорил:       — А твоё лицо… Стало таким родным и, вместе с тем, таким новым. Я могу часами любоваться тобой, когда ты засыпаешь или когда спишь. Как можно думать, что ты не красивый? Как можно так думать, когда у тебя лисьи глаза? И ты постоянно смотришь будто с хитрецой. Как так можно думать, когда у тебя такие невероятные пухлые губы?! Я вообще мало мужчин видел с такими губами, а они же идут всем! Знаешь, вообще неважно, как выглядит лицо, если есть пухлые губы — то все, больше ничего не надо. Я уж молчу про то, как ты этими губами целуешь.       Лютик мечтательно выдохнул и улыбнулся, а после, не удержавшись, поцеловал его. Ламберт ответил на поцелуй, целуя непривычно нежно и ласково. Нет, он и до этого целовал его нежно, но сейчас будто была какая-то робость!       Когда Лютик отстранился, то удивленно моргнул.       Ведьмаки-таки могут краснеть!       Просто, кажется, для этого их нужно было очень сильно смутить.       Лютик умилился:       — Ты так невероятно мило краснеешь!       Он поцеловал его в обе покрасневшие щеки, а после замер губами у виска, начав целовать более медленно, будто с наслаждением.              — Я могу любоваться тобой, а потом так удивляться, когда по пробуждению ты меня целуешь, — Лютик поцеловал его в скулу, в висок, в лоб, и снова начал спускаться поцелуями ниже, к губам. — Потому что первые секунды я не верил, что меня целует именно этот мужчина, которым я только что любовался, — и снова поцеловал его возле уха с характерным звуком.       — Лютик… Хватит.       Лютик отстранился и посмотрел ему в глаза. Ламберт был крайне смущен и пялился куда-то в стену.       — Я могу продолжить с другой частью тела? — уточнил он.       Ламберт кивнул.       Лютик тяжело выдохнул.       — Тогда просто хочу, чтобы ты знал: для меня ты самый красивый мужчина.       И поцеловал его.       Этот поцелуй вышел дольше и более глубоким, поцелуй, в котором они оба наслаждались этим мгновением.       Лютик отстранился от него и спустился поцелуями ниже, решив пока не говорить, так что он просто принялся целовать и вылизывать. Расцеловал его шею и обвел языком ключицы. Лютик погладил его по груди, целуя шею и дожидаясь, пока услышит хотя бы один стон, чтобы знать, что Ламберт снова расслабился.       Лютик гладил его тело и ласкал чувствительную шею, слушая тяжёлое дыхание Ламберта. Наконец, тот тихо простонал. Это скорее было похоже на мычание, но Лютик-то знал, что на самом деле это был смущенный стон.       — И благодаря тебе я узнал, что люблю волосы на теле.       Он погладил его грудь.       — В наш первый раз, увидев столько волос на груди я как-то и с толку сбился, — Лютик тихо хихикнул и поцеловал его в плечо. — Ну, я привык к девушкам, все-таки… Но потом… Ох, мне начало нравиться. Мне так сильно начало нравиться! Черт возьми, ты делал со мной и моими вкусами что-то невообразимое!       Лютик провел пальцами от груди по дорожке волос вниз, к пупку, а после накрыл сосок губами, обхватывая и посасывая. Ламберт шумно выдохнул, кажется, проматерился и, наконец, застонал. И это в самом деле было похоже на стон.       Лютик довольно усмехнулся, продолжая ласкать соски — кусал, посасывая и полизывал. Ламберт тихо стонал и все дергался, но будто бы в желании отцепить Лютика.       Тот был рад, что связал его. Ламберт был из тех мужчин, которые внутри были убеждены: если он суёт член в дырку, значит, ему нужно давать меньше всего ласк, и то, только тех, которые партнёр успеет дать во время прелюдии, так что сейчас, возможно, он был и смущен и возмущён тем, какие звуки из него извлекал Лютик.       Лютик решил его сильно не мучить, к тому же, для Ламберта это было вновую, так что он отстранился и принялся целовать и вылизывать его напряжённый пресс. Целовал и обводил кубики и мышцы, лаская, гладя, целуя, вылизывал.       Ламберт тихо не то мычал, не то стонал, и Лютик ухмыльнулся, продолжая ласкать его.       — Твоё тело словно у Бога, — шептал Лютик между поцелуями. — Сильное, красивое… Созданное для поцелуев и чтобы его любили. И все твои шрамы, — он чуть отстранился и провел пальцем по одному из них, а после принялся выцеловывать и вылизывать каждый. — Ты так красив, так невероятно красив, что даже шрамы на тебе выглядят как дорогое украшение. Ты будто украшаешь собой все, что тебя бы не коснулось, — говорил Лютик, целуя и гладя, поражаясь тому, как стало легко говорить Ламберту такие вещи.       Раньше его будто бы что-то стопорило, а теперь… Теперь было так легко и правильно баловать Ламберта этими словами.       — И ни один из шрамов не кажется безобразным, потому что он на твоем теле. Теле Бога, — шептал Лютик, целуя. — Ты мог бы носить лучшую одежду и лучшие украшения, но ты выбрал кровь и грязь, и все-таки… И все-таки даже такие вещи не способны тебя испортить, даже они смотрятся на тебе, как диковинное украшение. Ты был бы из тех людей, кто устанавливал моду, потому что любые вещи, даже самые несуразные, смотрелись бы на тебе как шедевр…       Лютик подобрался к линии штанов, и поднял взгляд вверх. Ламберт откинул голову назад и тяжело дышал. Тем лучше — наверняка, он уже был так возбужден, что невольно слушал все намного внимательнее, жадно впитывая это в себя.       Лютик медленно расстегнул пуговицу и ширинку, затем развязал завязки на белье.       — Приподними бедра, — скомандовал Лютик, и после снял с него штаны и белье. Он закусил губу, не отрывая взгляд от его члена. — А вот твой чле-е-ен… Ну, наверное, ты и сам знаешь, как сильно я его люблю.       Лютик облизнулся и посмотрел на Ламберта. Тот посмотрел на него в ответ мутным взглядом.       — За то, какое удовольствие он мне приносит… — Лютик склонился над ним и взял головку в рот, посасывая. Ламберт довольно замычал, и Лютик начал ласкать его ртом.       Сначала он смочил член слюной по всей длине, и уже после насадился на него ртом и обхватил рукой снизу, начиная ритмично двигаться. Ламберта пробрало, и он громко застонал и выгнулся в спине. Лютик был доволен этой реакцией.       Он отстранился от него на немного, чтобы взять масло, а после снова принялся ласкать его ртом и рукой, ритмично двигая, иногда приостанавливаясь, чтобы вылизать венки или головку.              Другую руку он чуть смочил маслом и принялся себя растягивать. Два пальца вошли легко — Лютик и сам адски возбудился, пока целовал и вылизывал Ламберта, так что сейчас, стоило засунуть в себя два пальца, как он едва глаза от удовольствия не закатил. Он вставил их до основания и замер, а сам продолжал отсасывать Ламберту.       Лютик вылизывал его, сосал и двигал рукой. Вылизывал венки и головку, спускаясь рукой ниже и обхватывая рукой яйца. Когда бедра у Ламберта напряглись, Лютик чуть замедлил ласки, а после и вовсе отстранился, чтобы начать целовать его живот и гладить свободной рукой его бедра. Он хотел немного оттянуть его оргазм.       Ламберт промычал от удовольствия и снова выгнулся в спине. Кажется, он в самом деле перестал соображать почти полностью, отдаваясь рту и рукам Лютика, ерзая и тихо постанывая.       Лютик растянул себя и вынул пальцы, снова смазав руку и обхватил ею член Ламберта, пачкая его в масле. Ламберт простонал на это движение, и Лютик закусил губу. Ему казалось, что он сейчас взорвётся!       Но пришлось проявить ещё совсем немного терпения.       Смазав и себя, и Ламберта, он чуть привстал и стянул с себя сорочку.       Лютик чувствовал себя немного непривычно. Обычно, к моменту проникновения его тело горело от ласк, а теперь, несмотря на возбуждение, он чувствовал себя будто бы не готовым.       Поерзав, он залез на бедра Ламберта и погладил его по груди, улыбаясь.       — Я люблю тебя, — прошептал он. — Люблю искренне. И я в восторге от тебя, от твоего лица и тела. От твоего голоса и того, как ты смотришь. Любая деталь в тебе способна заставить меня визжать от восторга. Ты самый лучший мужчина, которого я знал.       Он наклонился к нему ближе и поцеловал, одновременно с этим аккуратно направляя его член в себя. Когда он вошёл, они оба синхронно выдохнули. Лютик постарался удобнее устроиться, и Ламберт подался к нему, обхватив губами сосок. Лютик застонал и обнял его за шею, прижимая к себе теснее, и медленно начал на нем двигаться, пока Ламберт целовал и ласкал его грудь.       Лютик двигался на нем ритмично, быстро, и стонал все громче, забываясь в этом удовольствии. Он все теснее прижимался к нему, чувствуя, как в нем двигается, наполняет его член. У Лютика дрожали ноги, голос срывался на все более высокие ноты — как с ним всегда случалось от особенно интенсивного удовольствия.       Они оба кончили очень быстро — от того, что были крайне возбуждены все это время.       Ламберт зарычал, дёрнулся вперёд и ремень с треском порвался. Лютик вскрикнул от удивления, а затем Ламберт повалил его на лопатки. Он переплел их пальцы, прижав руки Лютика к кровати и, нависнув над ним, ускорился.       Лютик сжал его руки в своих и зажмурился от удовольствия.              Богиня, как это было хорошо!       Оргазм накрыл волной. Лютик выгнулся под Ламбертом, вскрикнул и лягнул его случайно ногой. Ламберт вошёл в него до основания, застонал и кончил, содрогнувшись всем телом от оргазма, выгнувшись и откинув голову назад.       Да… Да, точно. Лютик забыл сказать, как хорош он был во время оргазма.       Ламберт устало простонал и медленно вышел из него, ложась рядом. Лютик улыбнулся и сказал:       — И когда ты кончаешь — ты тоже невероятно выглядишь.       Ламберт промычал и спрятал лицо в его шею.       — Хватит уже этого, — смущенно проговорил Ламберт.       — Не-а, — Лютик мотнул головой. — Буду говорить, какой ты невероятной, пока для тебя это не станет априорным. Понял?       Ламберт фыркнул и какое-то время они просто молча лежали, обнявшись, а потом Лютик опомнился. Он выпутался из объятий Ламберта и потянулся к ремню.       — Как ты мог его порвать?       — Легко, — зевнул Ламберт и за талию притянул Лютика к себе обратно.       — И ты… Мог сделать это в любой момент?       — Ага. Если бы мне что-то сильно не понравилось, я бы не стал лежать и молить тебя перестать. Тем более… Ты сам перестал, когда я попросил… Это было… Было хорошо. Спасибо тебе за это.       Лютик рассеянно моргнул.       — Ты благодаришь за то… Что я не делал ничего насильно?.. За это не говорят спасибо.       Ламберт хмыкнул.       — В моем мире говорят.       — Ну я же не тупой! Я бы мог все этим испортить. Ведь моя любовь к тебе не только о том, какой ты красивый.       Ламберт смущенно отвёл взгляд и хмыкнул. Лютик умилился и подполз к нему ещё ближе, крепко обнимая и гладя его, улыбаясь.       — Ещё пару таких практик и я уверен, что результат не заставит себя ждать! — довольно пискнул Лютик, глядя на его смущенно лицо.       — Пару?! — крякнул Ламберт.       — Ага. Тебе ведь понравилось?       Ламберт буркнул что-то отдали напоминающее согласие и слабо кивнул.       — Просто… Некоторые вещи сложно было воспринимать…       — Например про то, что мне нравится твоё лицо?              Ламберт медленно кивнул.       Лютик тяжело выдохнул, пожав плечами:       — Ничего, значит, и это как-нибудь уж решим. Ты же готов меняться и что-то делать для этого?       Лютик спрашивал абсолютно серьёзно, нахмурившись, и Ламберт посмотрел на него с нежной улыбкой. Он убрал волосы с его лба и сказал:       — Ну, если ты считаешь это важным, то ладно. Значит, так надо. Значит, буду стараться.       — Молодец, — кивнул Лютик и чмокнул его в лоб. — Вместе все решим.       — И приспичило же тебе с этим говном разбираться.       Лютик недовольно фыркнул.       — Вопрос твоей самооценки для меня так же важен, как и моей собственной! Все, Ламберт, тут же одни плюсы! Тебе надо просто лежать и слушать меня.       — Да-да, я понял, — кивнул Ламберт. — Только руки мне связывать больше не надо.       — Ну извините, иначе ты бы брыкался.       — Постараюсь в другие разы удержаться.       И, с этими словами, он обнял Лютика и перевернул его на спину, крепко обнял и поцеловал. И прошептал в его рот:       — Люблю тебя, свет души моей.       Лютик довольно улыбнулся, гладя его по плечам.       — И я тебя люблю, мой самый лучший и красивый мужчина в мире.       Ламберт смущенно фыркнул и укусил его за губу. Лютик тихо засмеялся, каждый раз не замечая, как Ламберт его смехом заслушивался.