In my eyes, you're gorgeous

Вылезу из шкафа, потому что ты ждёшь снаружи. Юнги качает ногой и вздрагивает плечами, пока медсестра аккуратно, прекрасно зная об особенностях парня, стирает красные пятна с его шеи, линии челюсти и уха. Женщина выкидывает окровавленные ватные диски в урну, что стоит рядом с занятой пострадавшим учеником кушеткой, и достаёт из бокса с медикаментами какой-то белый тюбик. Изъятый сломанный наушник, который, пройдя через ушной канал, застрял прямо у барабанной перепонки и вызвал этим самым кровотечение, лежит в железной миске на столике рядом со шприцом анестезии. На случай, если Юнги не сможет выдержать боль, ему либо вколят иглу у очага крайне неприятных ощущений, либо дадут обезболивающее. Но а пока парень держится молодцом, не убегая от жгучих ощущений, вызванных прикосновениями к повреждениям крема, дезинфицирующей жидкости и ваты. Он сжимает в руках подушечку-антистресс и ладонь Хосока, который сам настоял на втором, утверждая, что Юнги будет менее больно и страшно из-за его чудодейственной силы целителя. И, как бы удивительно это не было, именно с помощью пытающегося разбавить атмосферу Чона Мин всё терпит. Видимо, тот и правда целитель, ведь и боль мало-помалу стихает, и уже не слышно, как что-то внутри головы пульсирует, но вот сердце продолжает биться как сумасшедшее. Доктор Чон не всё вылечил или заразил? —Ты хорошо справился, Юн-и, — медсестра тепло улыбается и гладит подростка с забинтованной головой по плечу. — Теперь звони родителям и поезжай домой. Тебе необходимы отдых и сон. —Сегодня же всего в-второй учебный день. Я точно не могу пойти н-на, — Юнги бросает подушку в стенку напротив кушетки.— И-извините. —Твой организм испытывает большой стресс. — Женщина понимающе, устало и так по-доброму смотрит в глаза ученика, что тот готов согласиться на всё, что бы она там не предложила. — Не проводишь его? Хосок ловит на себе взгляд боковым зрением, пока свой собственный устремляет на ассоциирующуюся с больницей и смертью белую ткань и на профиль небольшого личика. —Конечно, — Чон кивает и берет Юнги под руку, поддерживая того, чтобы не случилось новое повреждение, если вдруг у парня закружится голова и он упадет на пол. Медсестра провожает учеников до порога своего кабинета и, после слов Хосока о том, что он сам позаботится о своём друге, возвращается к столу, за которым ей придётся расписать кучу бумажек из-за недавнего пациента. Тем временем Чон ведёт Юнги по пустующим коридорам школы, изредка встречаясь с учителями, каждому из которых приходится объяснять, что они не прогуливают и у них обоих на руках есть свеженькая справка от медсестры. —Спасибо, что таскаешься со мной. —Да без проблем вообще, — Хосок вновь греет своей улыбкой. — Я тебя хоть до дома на спине донесу, если смогу пропустить алгебру. Сбоку, со стороны здорового уха, звучит громкий смех, который подхватывает и Юнги, смущённо улыбаясь и оголяя свои десна. Слишком хорошо рядом с этим человеком. Мин такого ещё ни с кем не чувствовал. Внутренний комок напряжения даже как-то меркнет на фоне новых ощущений. От Хосока исходит очень много тепла, которое пронизывает насквозь, которое не делает исключение из-за дурацкого синдрома, которое так пугает и в то же время манит Юнги. —Позвоню маме, — Мин подходит к школьному техперсоналу и просит телефон, ведь его собственный остался где-то на скамейке или уже на полу рядом с ней в спортзале. — Ало, мам. Я н-на физкультуре поранился немного, меня домой отправили. Приедешь? Парень хмурится, выслушивая родительницу по ту сторону мобильного устройства. —Тогда к тёте Изабель? — Ответ отрицательный. — Но п-почему я не могу побыть дома один? — Парень прерывает начинающиеся нотации. — Ладно-ладно, я понял. А с тобой на работе мне посидеть н-нельзя? Видимо, ответ всё тот же, ведь Мин хмурит брови пуще прежнего, тут же ежась сильнее от колющей где-то внутри черепной коробки боли. Чон делает несколько шагов к стоящему у высокого стола охраны парню. Как он понял, дома у Юнги никого нет, а одного его оставлять нельзя из-за плохого самочувствия. —Хочешь, я за тобой пригляжу? Хосок для Юнги — инопланетянин с таким непривычным для знакомых Мина поведением. Точно человеку может быть настолько не всё равно, что он согласен менять свои планы, ехать домой к Юну и заботиться о нем до приезда родителей? —Я... Ну, — из динамика телефона вновь зазвучал теперь восторженный женский голос. — Д-да, это мой... Друг...? Юнги переглядывается с кивающим Хосоком. И правда. Друг. Как необычно. —Здравствуйте, тётушка Мин, — Чон подходит ещё ближе. — Вы не против, если я посижу у вас дома и позабочусь о вашем сыне? —О-она говорит: "Я только за! Спасибо"... Хосок, ты уверен? Ты же пропустишь пол школьного дня. —Одни плюсы! Чон хлопает в ладоши от радости. Решено. Мама Юнги выезжает за парнями сразу, как завершит встречу с клиентом по работе. А пока они сидят у входа в учебное заведение на скамейке, на которой часто родители ждут своих детей-младшеклассников, у них есть время для небольшой беседы. Например, о любимых уроке, времени года, книге, сериале и еде. Хосок узнает, что Юнги, вообще-то, книжный червь, любящий, как бы банально это не звучало, урок литературы, осень и цветочный чай, а ещё, так по-европейски, пасту с фрикадельками. А Мин убеждается в действительности нескольких своих предположений: Чон обожает лето и физкультуру, хотя и к истории питает чувства, любит смотреть что-то с жанром "комедия", поедая бургеры и запивая всё шипящим спрайтом. Две совершенно разные личности соединены вселенной одним пока только зарождающимся чувством.