Все самое лучшее

Питер всегда знал, что следует после того, как Тони надевает кожаную перчатку. Это была согласованная игра. Или не игра, кто его знает. Два года назад, когда Питеру исполнилось восемнадцать и он вдруг четко решил, что сможет соблазнить своего наставника,— все пошло по жопе. Буквально. В вечер, когда Питер пробрался в комнату гения, мирно спящего на своей кровати, и попытался отсосать ему, Старк четко дал понять, что это плохо. Дал понять это, выбивая всю дурь с Питера шлепками по жопе. Ремнём. После этого ходить заново Паркер мог лишь через три дня, а опухшие губы от часовых поцелуев пришлось скрывать маской. Соблазнить наставника все же получилось, но стоило это огромных синяков ниже поясницы. Как ни странно, но такие наказания были ему по душе, и стояк этому был подтверждением. Спустя два года порка, как наказание, превратилось в порку, как награду. Оказывается это возбуждало не только младшего. Только теперь шлепать по попе можно было или голой рукой, или кожаным ремнём с такой же перчаткой. Поэтому теперь, когда Тони скалился и медленно совал руки в это чёрное орудие пыток, Питер лишь счастливо улыбался и выставлял свою голую попу к папочке. Ведь порка означает то, что он был хорошим мальчиком. — Я хочу услышать твой стон, мой мальчик. Кричи для меня, Пит. Тебе ведь нравится, когда моя рука оставляет свой след на твоей заднице? — Да, папочка! Сильнее! Пожалуйста, папочка, сильнее. — Я сделаю так, чтобы ты не смог ходить целую неделю, детка. Будешь лежать смирно на животе и принимать член папочки. Ты меня понял? — Да, папочка!

***

Питер никогда не думал, что его возбуждение от боли – что-то ненормальное. Ему нравилась сама идея, что его наказывают. Питеру начало нравиться чувство превосходства другого человека над ним особенно сильно после укуса. Не так много кто мог заставить его действительно стонать от боли, кроме некоторых мстителей, конечно. Член, вставший после тренировки с мистером Старка, был очевидной проблемой. Насмешливый шлепок по заднице рукой в железной перчатке оказался весьма сильным даже для Пита. Он еле сдержал стон от неожиданности, лишь покраснев и подавившись воздухом. Теперь это стало своеобразной игрой между ними. Питер всячески провоцировал, а мистер Старк поддавался. Пока в один день после тренировки, Тони не припер его к стенке, яростно комкая чужие пухлые губы. Из зала Питер вышел с болящей задницей после порки в наказание за столь наглое соблазнение в течение почти месяца. Каждый их совместный вечер выливался в длительную порку. Питер мог долго то ли терпеть, то ли наслаждаться болью, всего за несколько часов регенерируя. Рука Тони в железной перчатке ударяла мягкие ягодицы уже не за провинности, а в качестве поощрения, оставляя красные, слегка кровоточащие полосы. Питер лишь подавался назад голой попой, сильнее прогинаясь в пояснице –– Мистер Старк, больше, пожалуйста! –– Я просил меня так не звать, Питти. –– Тогда... папочка? Сильнее, папочка!