Все самое лучшее

Настал двадцать третий век. А это значило лишь одно: с его вступлением и правда начался конец света. На улицах царил хаос, разврат, убийства, изнасилования, и список этот можно было бы продолжать до бесконечности. Правительство ничего не делало, но не потому, что его членам было плевать, а потому, что места наверху занимали слабые, беспомощные омеги и беты, которых с лёгкостью свергли. Жизнь обычных граждан давно закончилась, превратившись в ад. Никто не хотел приносить в этот мир нового члена семьи. Страшно растить ребёнка, зная, что его ждёт. Несмотря на весь этот нескончаемый круговорот вещей, омеги должны были выходить на улицы, чтобы работать и кормить хотя бы себя. Не всегда они возвращались домой. Неважно — парень или девушка, бета или слабый альфа. Их просто хватали посреди улицы, рвали одежду и вставляли свои жирные члены, разрывая их, а после, накачав своей спермой, уходили, оставляли бедных существ мучиться и думать о том, как бы не забеременеть. Хотя, такое бывало реже. В основном после столь внезапной встречи все шли на аборт, и лишь единицы шли на риск, оставляя ребёнка. Тони Старк был одним из тех величайших Альф, которых все смертельно боялись и хотели, понимая даже, что в современном мире ни у кого нет семьи, нет пары. Только мимолетная животная страсть. В его случае не было необходимости бродить по улицам и искать кого-то — к нему приходили и отдавались сами. Каждая омега, побывавшая в особняке Старка, уже через минуту раздвигала перед ним ноги. Питер был не из таких. Все это время, вплоть до семнадцати лет, ему безумно везло. Никто ещё никогда не покушался на честь обычного неудачника-подростка, а даже если бы и так, он не стал бы стоять столбом, как остальные, и безропотно ждать своей участи. Паркер готов дать отпор любому. Мальчик, в чьём сердце осталась надежда, собранная по крупицам со всех концов света, работал в небольшой, но уютной кафешке, освещая её своей лучезарной улыбкой. Тут всегда подавали самые свежие пирожные, самый вкусный какао со взбитыми сливками и любовью от шефа. Куинс считался одним из самых безопасных районов, где и располагалось кафе. До сегодняшнего дня считался. Этим вечерком, уставший от всех изнурительных радостей праздной жизни, миллиардер совершенно случайно оказался у того самого заведения. Он не прошёл мимо. Запах ванили и шоколада привлек его внимание, но пахло совсем не от кондитерских изделий, что подавали там, нет, пахло течной омегой. О, да! Старк сорвал куш! Его инстинкты истинного альфы мгновенно сработали, а член вместо компаса показывал дорогу, не хило так выпирая из брюк. Двери кафе распахнулись, и вся комнатка заполнилась стойким ароматом опьяняющей зрелой дыни. Посетителей не было, а вот сотрудники все как один в этот миг скрылись в подсобке; все, кроме Питера — малыша, от которого так пахло ванилью и, кажется, малиной. — Малиновый чизкейк, — громко произнес Тони. — Что, простите? — Юноша вышел из-за стойки, делая самую огромную ошибку в своей жизни, подходя к альфе. Питер отчетливо ощущал его запах, он его манил, но крыша не ехала, как у других, учитывая даже то обстоятельство, что прямо сейчас мальчик позорно тек перед своим клиентом. — Ты пахнешь малиновым чизкейком!.. — Шаг, еще шаг. Впритык. Старк закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Пути к отступлению уже не было. Тони хотел иметь его: облизывать и сосать эту нежную молочную кожу, оставить миллион укусов и засосов, чтобы живого места не было, чтобы весь чертов мир видел, что этот омега любим самим Тони Старком. Это было жизненно необходимо, и вот, мгновение спустя, Питер сидел на столе, прижатый к нему властными руками мужчины, который присосался к девственной шее, вылизывая ее жарким языком и опаляя дыханием. Омега застонал, держась за широкие плечи альфы, инстинктивно расставляя ноги, ведь его член требовал внимания. Он смотрел на Тони большими, голодными глазами и облизывал пересохшие губы, хотя все внутри кричало не делать этого. — Ч-что вы делаете? — срываясь на шёпот, произнёс Питер, ерзая попой по столу, оставляя на дереве разводы густой смазки. Старк чувствовал это, с глухим рыком сдирая с них одежду. Мальчик под ним стонал очень громко, хотя все, что с ним делали — это покусывали, зацеловывали его шею, щеки и губы. Тони безумно нравилось, что этот сладкий подарочек такой громкий; как же хотелось его выебать и наполнить до краев своим семенем! Малыш плакал, когда его за бедра стянули со стола и грубо развернули спиной, раздвигая ягодицы и проводя, кажется, членом между них. Старку придавало уверенности то, что прямо под ним сейчас ребенок, который выглядит лет на пятнадцать, и это заводило в разы больше, хотя Тони никогда не был педофилом, такая перспектива очень прельщала его. Он наклонил омегу вперед и поцеловал успокаивающе между лопаток, пока два толстых пальца свободно скользили внутри. — Какой растянутый!.. Сам постарался, я надеюсь? Было бы кощунством тронуть эту сладкую дырочку кому-то до меня… — Питер неистово кричал и кончал на столе, за которым еще полчаса назад сидела милая парочка друзей и пила кофе со взбитыми сливками. Он кончал так мощно, что кружится голова; а его альфа продолжал массировать простату. — Какая умница, — похвалил мужчина и стал разглядывать проделанную им работу. Теперь из этого прекрасного создания текло вдвое сильнее — блестящая жидкость испачкала внутреннюю сторону бедер, продолжая стекать по длинным, стройным ножкам. У альфы сводило челюсти от того, как сильно хотелось все вылизать, сделать его сладкую детку чистым, но член протестующе заныл, дернулся, грубо намекая на желанное проникновение. Головка вошла легко, и Питер ощутил только слабое давление внутри из-за максимального количества смазанности его заднего прохода. Мальчик совсем не нарочно, но дернулся, насаживаясь на большой и толстый член до половины. Это не он, это омега внутри него. Старк взвыл, точно волк, он сжал ягодицы, прикладывая максимум усилий, и бледная до того кожа Питера налилась багровыми тонами, а после — синюшными оттенками. Тони сорвался, Тони имел свою шлюху, как дикий, оголодавший пес. Мальчик, вцепившись пальчиками в стол, старался не съехать и удержаться, он стонал, он плакал и ничего не мог видеть из-за слез, а Тони только набирал темп, громко хлюпая, при соприкосновении его яичек с кожей омеги. — Такая идеальная дырочка, слишком тугая, я обещаю тебе, что буду наполнять ее своим семенем каждое утро, буду растягивать тебя как следует, моя принцесса!.. — Альфа закусил губу до крови, делая грубый и глубокий толчок вперед, и прорычал: — Я повяжу тебя… А дальше Питер ничего не слышал, слова Старка повергли его в шок. В него хотят поместить плод, сделать шлюхой с ребенком и бросить! Все возбуждение и грязная похоть в мгновение улетучились, и он начал неистово сопротивляться, но было уже слишком поздно… Подросток чувствовал быстро растущий узел внутри него, слышал довольный вздох мужчины, который спускает в него всю свою обойму. Омега зажмурился, теряясь в смеси ужаса и удовольствия. Его глаза широко распахнулись, когда он чувствовал, как поток влажного тепла заструился, втекая в него. Старк низко прорычал что-то и откинул голову назад, по-прежнему держа руки на попе своего омеги. Он признался себе только, что хочет семью, и семью именно с этим прекрасным омегой, который сейчас напуган до смерти от перспективы остаться изнасилованным на этом столе. Питер идеальный. Нет ни одного изъяна, он полностью готов и раскрыт для своего мужчины, так жадно его задница принимает сперму, которую, старательно сокращаясь, выдаивает из узла. Мальчик опустил голову, закрывшись от него руками, и горько заплакал, оставаясь стоять в таком положении, дожидаясь, пока узел этого треклятого альфы не спадёт, и он не уйдет, оставив его навсегда опозоренным. Немного придя в себя после дичайшего возбуждения и сбросив наваждение, Тони наклонился вперед, ложась грудью на спину ребенка. — Ты прекрасен, малыш. Ты будешь самой лучшей омегой на свете, и отцом для моего ребенка. — Ч-что? — Питеру подумалось, что он не расслышал. — Вы хотите ребенка… От меня?! — Конечно, мой маленький, — успокаивающе прошептал альфа, поглаживая мальчика по волосам. — Посмотри на меня, принцесса. Питер не мог не повиноваться и повернул голову влево, дабы встретиться взглядом со своим мужчиной. — Ты самая прекрасная омега, которую я когда-либо брал. Пожалуйста, не плачь, дорогой, тебе нельзя нервничать!.. — Старк чмокнул малыша в носик и улыбнулся. Напряжение между ними спадало, и ещё через несколько минут альфа смог покинуть тело своей омеги. — Я испортил твою одежду, но ты и не будешь должен носить такие тряпки; мы сейчас поедем ко мне, и там у тебя будет все самое лучшее, — говорил Тони, пока сам одевался, а Питер, обняв себя руками непонимающе смотрел на него. — Я никому тебя не отдам, детка, понимаешь? Ты только мой. Мой навсегда. — Он приподнял подбородок мальчика, получив от него одобрительный кивок. — Я буду заботиться о тебе, сейчас тебе это нужно как никогда, ты ведь так уязвим во время течки, моя прелесть. Папочка сделает все для тебя.