Безымянная планета

I День прошёл очень быстро и почти незаметно из-за забот и штудирования научных книг, статей, очерков и воспоминаний о системе Голубого великана. Не то чтобы подобной литературы было огромное количество, но и того добра, что удалось отыскать в библиотеке хватало для создания красочного представления. Система находилась в нескольких десятках световых лет от Солнечной. В центре располагалась огромная звезда, раз в 15 или 20 превосходящее Солнце и отдающее голубоватым светом. Вокруг неё вращалось всего пять планет крупных размеров. К большому сожалению, они не пользовались особым интересом у свободных исследователей, немногие из них решились на такой шаг. Но благодаря откровенным сорви-головам из пяти планет были изучены три, оставшиеся же нельзя было как-то использовать: не было обнаружено ни полезных человечеству полезных ресурсов, ни разумных народов и цивилизаций. Хотя, может быть они очень хорошо скрываются от чужих глаз и радаров? Первой планетой системы Голубого великана, была Акропора, состоящая из неизвестной пока науке похожей на известняк породы. Крупных живых существ на ней обнаружено не было. Акропору населяли маленькие, 30 см в длину вместе с щупальцами, гидроподобные существа. Они были мягкими, из-за практически небольшой силе тяжести, что отметала всякую потребность в твёрдом скелете, бочкообразными животными без каких либо признаков на скелет или сложные системы органов, с щупальцами, усеянными еле-заметными острыми твёрдыми наростами. Сколько биологи с Земли не бились, не исследовали трупы этих существ, а только такими их и находили, клеток им найти так и не удалось, будто ткани - это первая ступень эволюции на Акропоре, раньше их не было ничего. Одной из особенностей, которая отличает их от известных людям, является деление на сегменты. Учёные делали лишь предположения о назначении этих зазубрин на щупальцах, а они гипотезы были разнообразны; одни говорили о том, что зубы нужны для крошения породы, другие – для передвижений, чтобы закрепляться на грунте. Только пилоты знали истинное предназначение этих резцов, но так как на камеру заснять ничего не удалось, их слова подвергали большому сомнению, мало ли что привидится после долгого полёта и стресса. Все побывавшие на Акропоре капитаны жутко ненавидели этих гидроподобных существ. Вот что писал в своих мемуарах один из них, капитан «Арабеллы» А. А. Горнаков: «Таких тварей мог придумать раз что мозг какого-нибудь Лавкрафта или Уэллса. Это мерзкие существа, пожирающие друг друга в случае нехватки полезной для них породы или из удовольствия. Возможно, здесь и была жизнь когда-то, но её пожрали эти исчадья ада. Когда мы только опустились в долину, они не обращали на нас ни малейшего внимания. Но в одну из ночей мы услышали скрежет у главного шлюза, когда мы выглянули в иллюминатор, то заметили этих тварей, пытающихся прорваться на корабль. Они вгрызались в обшивку своими щупальцами с зубами, лезли друг на друга, пытаясь как можно ближе подобраться к стеклу. Одной из них это удалось. Она стояла на спинах своих собратьев и с минуты «смотрела» на нас. Клянусь всеми высшими существами, если они есть, что эта тварь нас изучала, хотя глаз как таковых у неё не было! Она свела щупальца вместе и водила ими из стороны в сторону, как головой. Алексей даже впал в нечто на подобии транса. О, не сомневаюсь, что эта мерзкая тварь это почувствовала! В один момент щупальца были раскрыты и впились в стекло, открывая зубастую бездонную глотку. Все мы разом отпрянули от иллюминатора, но тварь не переставала вгрызаться в него. В ту ночь заснуть мы так и не смогли, сидели рядом со шлюзом, держа оружие в руках, и ждали, что эти существа прорвутся. Они пищали и тонко завывали, скрежетали зубами по обшивке – всё это слилось для экипажа в зловещий фон. На утро же никого у корабля не было, видимо все твари попрятались в свои норы, чтобы избежать холодного синего света.» В своей следующей заметке капитан писал: «Мы долго ходили по долине, где приземлились, но не нашли ни одного дьявольского создания, лишь дыры в поверхности. Глеб подозревает, что именно там прячутся эти твари от дневного освещения. В конце своей вылазки наткнулись на высокий вход в пещеру, она отдавала слабым кислотно-зелёным свечением. Когда мы вошли в неё, то увидели множество неоновых точек. Несколько существ сцепились между собой щупальцами, было ясно, что они спариваются. Мы поспешили убраться с этой проклятой планеты как можно быстрее, пока акропорские гидры, как мы их назвали, не додумались о том, как пробраться на «Арабеллу» и поглотить нас.» С тех пор были проведены множество исследований, но никому не удавалось изловить живую гидру, обычно находили уже окоченевшие трупы с мелкими колотыми или рваными ранами. После записок Горнакова, не стали строить базу на самой планете, ибо неизвестно, действительно ли акропорские гидры настолько агрессивные или нет, но и проверять это никто желанием не горел. Поэтому руководство решило построить исследовательскую базу на спутнике Боре, кружившему вокруг планеты. Вторая планета безжизненна, пустынна и с высоким уровнем радиации. Единственное, что смогли обнаружить дроны, это лишь развалины некогда технологичных городов. Ни третья, ни четвёртая планеты не представляли для учёных никакой ценности, были опустошены и не имели ни намёка на цивилизации. Но Сцефил сумел удивить даже самые искушённые умы. С виду это была безжизненная во всех смыслах планета, покрытая снегами и льдами, так как имела орбиту настолько большую, что в её расстояние бы вместилось ещё планеты три, из-за чего лучи тепла не всегда доставали до неё. Когда на неё отправили экспедицию, то все пришли в изумление. Среди снегов Сцефила найдены жители. Ким где-то отрыл записи капитана космического корабля «Омега», Игоря Громова, который впервые вошёл в контакт с Сцефилианцами. «То были звери и люди воедино. Сначала я принял их за неразумных существ, но позже пришлось признать свою ошибку в этом определении. Сцефил населяют два вида, корнями уходящии к одному предку, хотя сами отрицают это. Живут они бок о бок, конфликтов между ними замечено не было. Одни зовут себя Ванхико. Это существа огромные, метра два ростом, не считая у некоторых представителей оленьих рогов (они у всех особей разные, встречаются с бараньими, козлиными, рогами косуль, антилоп и жирафов). Голова их не имеет никакой кожи, череп оленя и волка слитый вместе. Тела покрыты густым тёмно-коричневым, чёрным, белым, черепаховым мехом, большие когтистые лапы представляют отдельную опасность. Один взрослый Ванхико способен завалить самца татанка (огромное копытное существо, питающееся подснежным лишайником). А длинный костистый хвост оставляет отдельное впечатление. Я своими глазами видел, как они переносят с его помощью предметы, которые не уместились в лапах. При первой встрече Унпан (один из первых моих знакомых), принявши меня за врага, с силой сжал свой хвост на моём горле. Слов я уже не мог выговорить, так как воздуха совсем не хватало, поэтому пришлось объяснять жестами. Другие зовут себя Мато. Они также огромны, сильны и умны, как и Ванхико. Вот только напоминают белых медведей с лёгким намёком на человеческое тело. У мато мощные головы и шеи, челюсти способны перекусить самую крепкую и массивную кость. Со старейшиной Шишокой меня познакомил Унпан, поэтому в племени приняли достаточно тепло. Меня очень удивило, их понимание русского языка. Я поспешил задать этот вопрос главам народов. Вот что ответила мне Шишока: «Когда-то давно к нам прилетели чужеземцы, их летающие машины, как ты их назвал, не были похожи на твою. Это были неживые звери, коих мы раньше не видели. Огромные с шестью ластами, бронированные, но не из того, что у тебя, металла. Сами странники тоже не были похожи ни на кого: ростом с Ванхико, но более изящные и без шерсти, было видно, что они замерзали. Наши предки встретили их враждебно, за что вскоре и поплатились. У чужих были копья намного опаснее наших, многих тогда забрал Чанзека в свои безжизненные вовсе просторы. Один из странников коснулся головы вождя и передал, что не желают зла его народу. Чужеземцы называли себя ксанцами, говорили о долгом пути. Их вождь Ванаги предсказал нам твой приход, дал способность понимать речь и знания о многих мирах и народах. Эти книги передаются от старейшины к старейшине.» Шишока и Унпан показали мне эти книги, и действительно написаны они на разных языках, многие мне не известны, но нашлись на русском, английском, итальянском, греческом и даже латинском. Я просил ещё рассказать про расу ксанцев, но старейшины лишь пожали плечами, говоря, что давно не видели их и не знают, куда они улетели. Возможно сейчас во вселенной существует высокоразвитая цивилизация, которая освоила просторы космоса намного раньше нас и обладает такими технологиями, что нам и не снились!» Вскоре после экспедиции Громова на Сцефиле были обнаружены залежи породы, из которой получался прочный сплав для кораблей и техники в целом. Тогда там решили построить шахты и лаборатории, где работали не только люди, но и сцефилианцы. Оказалось, они хорошо поддаются обучению и прилежны в нём. Это всё что было известно о системе Голубого великана, но даже эти знания захватили головы Кима и Бурана. Оба не раз задумывались, что же на тех двух неизученных планетах? - На Сцефиле нужно обязательно нужно записать несколько сказов Ванхико и Мато. Хотя они и живут бок о бок, пантеон богов у них немного отличается. - А разве они верят в них после ксанцев? - Да, пришельцы не порывались поколебать их понимание жизни, лишь показали широту мира. - То есть, добрые самаритяне? - Похоже на то, - пожал плечами Ким. Буран на это хмыкнул, утыкаясь обратно в книгу про Крачку-7. Всё-таки нужно освежить свои знания об этом судне, мало ли, что случиться во время путешествия. «Крачка-7» на удивление был эстетически красивым кораблём, очень хорошим для своего времени, даже странно, что такое чудо отдали «Академии космических полётов». Конструктором его была инженер Мария Кузнецова, женщина сильная и независимая, прошедшая механиком не одну экспедицию, несколько раз ей самой приходилось пилотировать космическим кораблём. Её всегда влекли просторы Вселенной и идея её освоения. Для создания «Крачки-7» были подняты старые чертежи «Бурана». Оставил почти всё его наполнения (разве что системы обновили), смягчили многие углы корпуса, изменили покрытие и покраску, плюсом добавили взлётные двигатели. Корабль вышел полностью белого цвета с чёрной окантовкой крыльев, хвоста и двух линий с полуокружностью на «спине». Особым успехом среди исследователей судно не пользовалось, поэтому всю серию отдали Академии, чтобы те учили своих курсантах на более сложных машинах. До старта осталось часа четыре. Один из самых волнительных временных промежутков. С одной стороны, хочется, чтобы время шло быстрее, с другой – медленнее. Курсанты были на взводе, нервы славно истирались от переизбытка мыслей о плохом конце. Главное ничего не забыть, не потерять и не упустить. Да, они лучшие курсанты Академии, почти пилоты, но с пассажирами и внештатно ещё не летали. - Ким, почему Василич выбрал нас? - Он же объяснил. - Я не особо в это верю. У него наверняка есть проверенные люди, почему не обратиться к ним? - Не знаю, может исчерпали доверие. - А может он сам пират? - Тогда зачем подставлять сына? – резонно спросил марсианин, глядя на друга. - Может его специально испугали, чтобы он курсантов выбрал. Которые постоять за корабль не могут? Ким удивился этой мысли, сам не задумывался о таком стечении обстоятельств. «Может Буран и прав? Слишком много совпадений и не состыковок.» - Узнаем по дороге, отказываться всё равно поздно. Оба чувствовали неуловимо надвигающийся рок. Будто невидимая взору скала нависла над ними и норовила упасть каждое мгновение. Возможно это была лишь тревожность, но кто знает, как всё обернётся? II. Час Х настал. На космодроме собралось не так уж и много народу, можно было пересчитать их по пальцам. Ким и Буран были уже одеты в скафандры белого цвета с чёрными полосами и вставками. Только такие смог достать Георгий Васильевич, но они пришлись парням по вкусу. Эти костюмы высоко ценились среди курсантов, их редко кому-либо выдавали, только на самые важные задания, где требовался выход на чужие планеты, а такие миссии редко им попадались. Ценились скафандры не сколько за свой стильный внешний вид, сколько за удобное передвижения, они не сковывали пилотов, и за функциональность. Это вам не скафандры XX века, выполнены костюмы были из ткани, новой разработки, прочной и пластичной с большим количеством вставок элементов пластика, отливающими глянцем. На правой стороне груди был символ «Академии космических полётов», выполненная в чёрном цвете. На ногах, руках, талии, даже спине было рассыпано множество карманов разного размера и предназначения. Шлем с черным не просвечиваемым чёрным стеклом забрала тоже входил в комплект. В его оснащение входили микрофон с наушниками, противогаз, на всякий пожарный случай. Стекло могло выдержать высокие и низкие температуры. Родители не пришли проводить курсантов, ведь полёт был засекречен, на этом настоял Георгий Васильевич. Всё должно пройти быстро, без лишних глаз и ушей. Ким окинул взглядом взлётную площадку: лучи солнца озаряли «Крачку-7», преподнося в новом свете её изгибы, делая ещё изящнее и строже. Буран давно проверил все системы, отметил их хорошую работу и точное исполнение его команд. Отсеки были заполнены припасами, водой и оружием, как говорил полковник: «Всякое может случиться!», дополнительные баки с топливом так же поставлены, поэтому пташка должна долететь до Бора по прямой. На космодроме были лишь посвящённые, проверенные и участвующие во всём этом мероприятии люди. Сами Ким и Буран, Георгий Васильевич, Вадим с Леной, пара механиков и робот-погрузчик. Всё-таки Елене Лазаревой пришлось собирать чуть ли не всю химическую лабораторию, ведь не известно, что за образцы, как они себя поведут, поэтому с собой везла множество органических и неорганических реактивов, химической посуды, пробирок, колб, горелок, штативов, шпателей и ещё кучу вещей известных, пожалуй, разве что профессиональным химикам. У Вадима Георгиевича дела обстояли немного спокойнее. С собой были только небольшой чемоданчик, пара папок и, как мера предосторожности, шифрованные копии чертежей и записей. Одной из особенностей сына полковника была мнительность. Он постоянно кого-то в чём-то подозревал, хотя и не показывал этого. Весь дневник, все записи и наброски машин были сплошь шифрованные, причём ключ от них знает только создатель замысловатого кода. Каждая буква скрывалась отдельным символом, являвшем смешение языка эльфов Толкиена, латиницы и изменённых египетских иероглифов. Никто не осуждал Вадима за подобные предосторожности, один раз пытались украсть его работы, но тогда злоумышленников перехватили и докопались до их связей с новоиспечёнными межгалактическими, как они гордо себя называли, пиратами. С этого времени и появилось подобное поведение у Лазарева младшего, а позже и у старшего. Нельзя было сказать по виду полковника о его внутреннем душевном состоянии, всё скрывала маска холодной уверенности и решимости, приобретённая ещё в далёкие годы службы на космическом флоте. Тогда он командовал большим крейсером, способном преодолевать просторы изученной Вселенной в считаные дни. Ему сулили генеральские погоны, если бы Георгий Васильевич остался, но с появлением сына, а позже и внуков, ушёл в отставку, тогда-то его и пригласили в директора «Академии космических полётов», всё же множество путешествий, подвигов и операций были у полковника за плечами. Лазарев с детства загорелся идеей стать космонавтом, всегда с упоением слушал рассказы учителей, родителей, а иногда и самих участников экспедиций, когда те приходили в школу, о далёких пространствах, местах, где не бывала ещё нога человека. На зубок знал астрофизику, астрономию, навигацию, высшую математику, мог справиться с любым кораблём. Скорее всего именно схожесть в интересах и образах стала причиной его почти отцовским чувствам к Киму и Бурану. Георгий Васильевич видел в них себя юного, пышущего здоровьем, идеями и планами, видел тот же огонь в глазах курсантов. У полковника не всё было гладко в семье, как и в начале карьеры. Нет, не подумайте, с сыном и невесткой у нег7о были тёплые отношения, но вот с бывшей женой они переросли скорее в абсолютную ненависть. Всё начало разрушаться после того, как Вадим поступил в институт. Скандалы сыпались на голову тогда ещё майора почти что каждый день; то он слишком поздно вернулся домой, то не купил нужного в магазине, то не смог раздобыть отпуск на определённую дату. Всё это сильно выматывало и морально, и физически. Работа стала для Георгия Васильевича настоящей отдушиной, мостом, где он отдыхал от домашнего ада. Все коллеги советовали бросить жену, ведь не может же так продолжаться вечно, но Лазарев и слышать ничего не хотел, слишком сильно любил свою Галю. Не так просто расстаться с предметом обожания, особенно, когда знаком с самой школы. Уже тогда многим было понятно: какие верёвки вьёт Галина из Георгия, но никто этому большого внимания не предавал, а, как оказалось, зря. Весь этот спектакль не мог продолжаться вечно. В один из дней, когда у Вадима была первая сессия, Георгий Васильевич вернулся с задания раньше, чем рассчитывал. По дороге домой решил купить пирожные, дабы порадовать сына. Майор ни секунды не сомневался, что тот сдаст экзамен. Зайдя в квартиру, мужчина сразу заподозрил неладное: в прихожей стояли ботинки большого размера, верхняя одежда мятыми кучками лежала на полу разбросанной. Положив угощения на стол в кухне, майор прошёл в спальню, где и застал жену с её лучшим другом, спавшими обнявшись. Лазарев тогда не сказал ни слова. Он просто взял любовника и вышвырнул голого из своей квартиры, то спросонья и со страха не смог ничего сделать, Галина же молча тряслась в углу кровати, пока муж собирал её вещи. Вадим пришёл домой к тому моменту, когда мать была уже выставлена за дверь с вещами наперевес. Она кинулась ему на шею, начала упрашивать поговорить с отцом, повлиять на него, ведь она не виновата, её заставили это сделать. Сын не стал ничего слушать, как бы он не любил свою маму, но простить её не мог. Развод не заставил себя долго ждать, как бы Галина Николаевна не пыталась поговорить с Лазаревым, ничего не выходило. Часть имущества была отдана ей, но на большее она не могла претендовать, всё-таки статус в обществе был подорван и окончательно уничтожен. Георгий Васильевич не плакал, бывало кто-то слышал его вздохи, видел наполненные грустью глаза, но не больше. Вадим остался с отцом, ибо быть с женщиной, которая смогла так поступить с мужчиной, любившим её всем сердцем, не мог. С тех пор жены у Георгия Васильевича больше никогда не было. Вот и сейчас он стоял прямо и старался не смотреть на сына, что о чём-то беседовал с механиком. - Отец, можно Митя с Игорем останутся у тебя? – спросил, подходя к нему, Вадим. - Да, конечно, мы же это уже обсуждали. Тебя немного трясёт, - как бы невзначай проговорил полковник. - Что? Нет, тебе кажется. «Храбриться. Страшно ему лететь в другую систему, в первый раз всё-таки в открытым космосе. Это Лена привычна к межсистемным полётам.» И правда, Елена Григорьевна не раз совершала подобные путешествия, всё же химик высокой квалификации. На многих планетах она была востребованным специалистам, многие инопланетные умы консультировались с нею. Но взглянув на Лену, Лазарев старший понял, что и она нервничает, будто чувствуя надвигающуюся опасность. Это чувство повисло над космодромом недвижной тучей, готовой в любой момент вылить на землю воду, накопившуюся в ней. Странно это всё было. Георгий Васильевич закрыл глаза и вдохнул полной грудью утреннюю прохладу. Воздух наполнил лёгкие до краёв. Как же сложно отдавать приказ на взлёт, хочется продлить мгновение покоя, но всё конечно. - Всё готово? – спросил полковник у двух застывших на трапе курсантов. Как же он хотел услышать в ответ нет, ка же он хотел побыть с сыном ещё немного, но нет, Ким утвердительно кивает. - Да, всё готово. Можем стартовать хоть сейчас, - отвечает Буран. Да, если Всеволод пообещал, то расшибётся в лепёшку, но сделает. Пообещал поднять «Крачку-7» в воздух, будьте покойны, поднимет. Он долго беседовал с механиками, выпытывал всё ли в порядке, были ли выявлены ими отклонения. Те ответили, что замечаний с их стороны к кораблю нет, подсовывая под нос курсанта отчёты осмотра, но Буран решил сам сделать обход, на который потащил и Кима, как бы тому не было скучно, но лететь и управлять им этой пташкой вместе или поочерёдно. Георгий Васильевич не обманул: действительно поставили дополнительные топливные баки, хотя вместе с этим решением и пострадала грузоподъёмность корабля, но на это особо никто и не смотрел, всё же они не грузы перевозить летят, а с особыми поручениями, да и перевозить особо ничего не надо будет. Вся электроника и механика у «Крачки-7» были приведены в рабочее состояние, все необходимые супругам вещи и продовольствие погружены роботом; до старта оставались считанные минуты. - Всё, Вадим, отправляйтесь на борт. - А если вдруг, - начала было спрашивать Лена, но её быстро остановил Лазарев. - Ничего не бойся, Лена. Если что корабли Космического флота вас спасут. Я буду выходить на связь, когда будет такая возможность у Кима с Бураном. - Отец, ты уверен, что им можно доверять? - Вадик, я бы не предложил, если бы не был уверен, - Георгий Васильевич мягко улыбнулся сыну. Лазарев-младший смутился, редко его называли «Вадиком» в официальной обстановке. Он воровато огляделся и заключил в объятия отца и жену: всё же страшно было лететь, так всегда бывает перед чем-то неизведанным. Эти минуты хотелось растянуть в вечность, отпускать отца совсем не хотелось, хотя и надо было, и Вадим нехотя, через силу разжал руки. Он не сказал ни слова, они просто застряли в горле. Да и что они изменят – эти слова? Буровая установка требует его присутствия, образцы Лены никуда не денутся, и никто не сможет их лучше изучить и описать. В общем, слова в этот момент – бессмысленная трата столь драгоценного времени. Полковник кинул быстрый взгляд на сына и понял всё: мысли, что метались у него в голове, переживания, страхи, - но он, полковник в отставке, директор академии, не мог ничего сделать. Он бы полетел с ними, но разрешения ему на это никто не дал, никто не принял его бумагу с заявлением, а все доверенные пилоты были на заданиях, равно как и друзья. Георгий Васильевич лишь кивнул сыну. - Как только долетите, сразу отрапортуйте, если что-то случится – выходите на связь, понятно? – обратился он к курсантам. - Так точно, товарищ полковник, - ответили они, вытягиваясь по стойке смирно. - По местам! Ким и Буран взбежали в кабину пилотов, супруги Лазаревы же заняли места в кают-компании. Друзья уселись в большие мягкие кресла с пультом управления на подлокотниках, пристёгиваясь белыми прочными ремнями, что крепились в центре живота и перекидывались через оба плеча. Курсанты надели свои шлемы, подключаясь к волне центра управления. - К старту готовы? – послышался в наушниках голос Лазарева-старшего. - Готовы. - Включить стартовые двигатели на 40%. Рука Бурана сама по себе нажимала кнопки, рычажки, передвигала джойстики, переключала тумблеры. - До старта десять секунд, - скомандовал безжизненный голос бортового компьютера. Курсанты переглянулись. Никогда ещё им не было столь непривычно находиться на месте пилотов. Как только они переступили порог корабля кончилась их учёба, уже тогда они перестали быть курсантами. Теперь они уже в ответе за «Крачку-7», её пассажиров и груз. Ким тяжело сглотнул. Детство кончилось, у них нет права на ошибку, это не учебные полёты, их некому страховать. Пусть ты будешь самым выдающимся пилотом, но от неожиданностей никто не застрахован, космос, как и океан, оплошностей не прощает, случиться может всякое: может муха залететь в кабину и мучить тебя одним своим присутствием, могут порваться кислородные трубки, астероид может врезаться, корабль может попасть во временную петлю или быть проглоченным чёрной дырой. В целом, пилоты должны быть готовы ко всему, обладать холодным и острым умом, просчитывать ходы наперёд. - Пять секунд до старта. - Стартовые двигатели на 50% мощности. Корабль начало немного покачивать. Буран окинул взглядом приборную панель. Ему было так же не по себе, как и Киму, но они должны это сделать. Сева кивнул марсианину, чтобы тот брал штурвал, на этот полёт ведущим назначили землянина, но второй пилот не всегда должен быть начеку. - Четыре секунды до старта. - Двигатели на 60% мощности. Дыхание участилось, перед глазами появилась небольшая туманность от запотевания, но она быстро исчезла. Сердца бешено бились в грудных клетках, норовя с каждым ударом их сломать. - Три секунды до старта. - Двигатели на 70% мощности. «Крачка-7» затряслась с ощутимой силой, кряхтя и фыркая от подобной нагрузки. Ким с силой сжал штурвал. Скоро они оторвутся от земли и станет легче. Взлёт самое сложное, по его меркам, часть путешествия. Расстаться с твердью бывает нелегко. Всё-таки хорошо, что родители не знают о полёте, а то было бы ещё тяжелее. А так и родные ничего не подозревают и живут спокойно, и курсанты не плачут, прощаясь. Семьи бы всё усложнили, зародились бы огромные сомнения о конце операции, отбилось бы желание куда-то лететь и пришлось искать новое место учёбы, потому что их просто не оставили бы в покое. - Две секунды до старта, - вновь этот безжизненный голос, не выражающий никаких эмоций. Обычно за спиною инструктор, комиссия, а сейчас там пустота, лишь из кают-компании слышаться тихие разговоры. Лучше не прислушиваться, иначе собьёшься, иначе всё будет потеряно. - Двигатели на 80% мощности. Голос у Бурана жёсткий, под стать капитану. Он сосредоточенно смотрит на приборы и думает, думает, думает. О чём? Сложно сказать точно. Может о топливе и пути, может о Боре и Сцефиле, может о двух неизученных планетах, может о Земле и семье, может… Сколько всего может. - Одна секунда до старта. - Двигатели на 90% мощности. Всё замерло. Даже тряска не ощущалась так сильно. Всё было в ожидании. Чего? Что должно было произойти с ними в пути? Какие пираты? Реальны ли они? А ксанцы, откуда появились и куда делись? Что знают о мире, о Вселенной, о космосе? Сколько вопросов, и на все нет ответов. Где-то рядом выдохнул Всеволод. Под шлемами выступил пот у обоих. Взгляд у землянина заострился. Как там в песне пелось: «И сниться нам не рокот космодрома…» Что же есть в этом правда. Бурану редко сниться старт, обычно сам полёт или возвращение, берёзовая роща и прохладное озеро, друзья из деревни и со двора, прятки и горелки, вечера в библиотеки и общие спарринги с Кимом, в зачастую не сны космонавта. - Старт, - в унисон сказали бортовой компьютер и Георгий Сергеевич. - Поехали! – дрожащим от волнения голосом ответили курсанты. - Стартовые двигатели на 100% мощности. Включить стабилизаторы. Корабль затрясло теперь уже по-настоящему. Теперь уже дороги назад точно нет. «Крачка-7» оторвалась от ровного покрытия космодрома, издавая гул и страшный утробный рокот. Все звуки походили на просыпающегося дракона готового в любой момент раскрыть свой громадный янтарный глаз. Пташка, немного покачиваясь в пространстве, набирала высоту. - Начать стабилизацию вертикального положения, - отдал приказ Буран, вновь и вновь нажимая на кнопки и вертя тумблеры. - Стабилизация выполнена. - Включить основные двигатели. Раздался рёв, и их вжало в кресла с невероятной силой. Курсанты потянули штурвалы на себя. Лёгкие сдавило, в головах началась полная неразбериха – признаки преодоления земного притяжения. Крачка же ревела с небывалой громкостью проходя атмосферу и уплывая в открытый космос. - Атмосфера Земли пройдена. - Включить искусственную гравитацию. Перехожу на автопилот. Первая часть пути была пройдена, далее легче точно не будет. На космодроме при «Академии космических полётов» не осталось никого кроме полковника Георгия Васильевича Лазарева, что смотрел в синеву неба, следя за удаляющейся сверкающей точкой, которая несколько минут назад стояла перед ним кораблём. На нём удалялись его сын и невестка, и два лучших курсанта, в коих он видел преданность своему делу и Отечеству, негнущийся внутренний стержень и добрые сердца. Всё-таки он узнавал в них себя. Полковник никогда особо не верил в высшие силы, но против его воли с языка сорвались слова: - Да хранит вас Бог. III Буран безвольно откинулся в кресле, как же всё-таки погано он себя чувствовал после взлёта. Сейчас за приборами следил Ким, он же и поправлял если что автопилот. Землянин никогда раньше не ощущал подобную подавленность, будто что-то надвигалось, и это что-то было невероятно быстрое и сильное. Всеволод перевёл взгляд на пейзаж за иллюминатором: далеко проплывали недосягаемые звёзды, системы, галактики, вот впереди показались кольца Сатурна. Значит скоро они прибудут в зону досмотра. Да, служба безопасности не на шутку обеспокоена появившимися пиратами и контрабандистами, как оказалось таких много. У них даже были свои собственные герои, например, в заведениях сомнительного типа, вход в которые курсантам строго-настрого воспрещён, рассказывали о неуловимом Козодое. В большинстве историй это была девушка с помощником с другой планеты, чаше всего это был ящер с Нару. Они были огромными зелёными существами, чем-то напоминающие динозавров и людей в одном. Вот одну из таких историй и вспомнил Буран, в дрёме перебирая память. У Козодоя был заказ на перевозку живого груза для одного из важного инопланетянина из пояса Ореона. Она редко задавала вопросы по поводу товара, за что платили, то и перевозила. И чёрт же дёрнул её проходить мимо трюма: там сидел светловолосый юноша с чудесными голубыми, почти небесного цвета глазами, губы у него были разбиты, лицо украшали свежие шрамы, руки были скованы тяжёлыми кандалами. Рядом с ним, устало закрыв серые рыбьи глаза, сидел сопровождающий, рослый инопланетянин с жабьей головой и перепончатыми лапами. - Что укачивает? – спросила Козодой через переводчик. - Да немного, не привык долго летать. - Такой опасный преступник? – Кивком головы указала контрабандист на юношу, тот тихо сплюнул кровавую слюну на пол. – Не плюй на пол, мыть потом это всё нам с Чеканом. Заключённый оскалился и что-то прошипел себе под нос. - Что ты там сказал, шавка подзаборная? Или ещё раз объяснить?! Я на суд его везу, слишком много позволил себе… Девушка дёрнула бровью, она была знакома с рабством в некоторых системах, но чтобы лично встречаться с этим такого ещё не было, что странно, как никак потомственный контрабандист. - Чуть не убил своего хозяина, еле оттащили. - Потому что тот выродок издевался над нами, избивал нас до полусмерти, - договорить ему так и не дали, жёстко ударив в живот. Изо рта вновь полилась кровавая жижа. Он свалился на пол, сжимаясь в клубок и закрывая руками голову. - Я же тебя предупреждал! - Что же буду с ним делать? - Да как обычно: пройдёт обработку специальными лучами и станет послушным слугой. Козодой хмыкнула, знала о чём он говорит. Там, куда они летят, знают толк в послушных рабах, существ просто ломали сначала эмоционально, а потом уже облучали, убивая всякую личность, удаляли так называемую фантазию. Что-то зашевелилось в сердце, нет этому мальцу она не даст погибнуть, но как его спасти? - Вы не против, если мы сделаем маленькую остановку на ближайшей станции? - Да, если это ненадолго. «Как же, ты останешься там один», - усмехнулся пилот. Впервые с ней такое случалось, раньше она как-то не задумывалась об этом, да и живой груз не приходилось перевозить. Козодой прошла в кабину пилота. - Хуму, у нас изменились планы! Необходимо спасти наш груз. - В смысле? К чему ты клонишь? - Там в трюме сидит юноша, примерно моего возраста, может чуть старше. Так вот из него хотят сделать раба… - А наше какое дело? Мы должны доставить его из пункта «А» в пункт «В». - Я не могу его так бросить. - Ммм, ты же это так не оставишь, в любом случае? – ящер недовольно вильнул хвостом. - А как же! Мы должны как-то выманить его тюремщика. - А знаешь у меня есть план…На первой станции вы втроём сойдёте с «Кобры» под видом проверки, а там с пацаном дадите дёру, запутав его сопровождающего в толпе. - А это план, правь на станцию. «Через час «Кобра уже стояла на космодроме огромной станции, такие в большом количестве разбросаны по космосу. - Придётся выйти, чтобы избежать проверки. - Всем? – спросил жабоподобный инопланетянин. - Да. - Слышал, вставай и давай без глупостей. Юноша зло зыркнул на него, а потом на Козодоя, но увидев у неё насмешливую улыбку, удивился. - Можно я его поведу, обещаю быть предельно аккуратной. Тюремщик покосился на пилота, но было видно, что мотаться и держать постоянно заключённого он не имеет ни малейшего желания. - Хорошо, но дойдём до закусочной. - Я покажу одну из лучших. Козодой взяла пленника под локоть, почувствовала насколько он худой. Тот болезненно сморщился. Она лишь хмыкнула и прошептала: «Терпи». Так и отправились в путь. Впереди шли пилот и будущий раб, позади инопланетянин. - Тебя как зовут? – шепнула девушка. - Как назвали, так и зовут. - Не зли меня, просто ответь. - А то что? Изобьёшь? Вы только это и умеете! - Нет, оставлю подыхать без личности. Слухай сюда, я не собираюсь с тобой телиться. Если ты хочешь избежать полного рабства, я тебе даю шанс, но ты должен меня слушать, усёк? - С чего бы вдруг мне тебе верить. - А у тебя есть выбор? Парень передёрнул плечами, ему было непонятно поведение контрабандиста. Это ломало все стереотипы и одновременно давало шанс на свободу. В конце концов чем чёрт не шутит, стоит рискнуть. - Сбежим, скажу. - Вот так бы сразу! Как только скажу бежим, ты побежишь изо всех сил, понял? - Да. - Отлично. И так вот та самая закусочная! - А ты не обманула, Козодой! Действительно неплохая, с меня причитается. - Мы здесь подождём. Как только за дверью скрылась спина сторожа, они быстрым шагом завиляли по «улицам». Всё же станция была огромна, напоминала по своему наполнению мегаполис разделённый на этажи – сектора. На первом располагались самые богатые, приличные и дорогие места с космодромом, на средних нечто вроде среднего класса, на нижних же всё было обшарпанным, неприглядным, бедным и дешёвым. Здесь жили и работали воры, карманники, убийцы и насильники, редко сюда заглядывала полиция, поэтому преступность цвела и пахла. Здесь было больше всего народу, поэтому раствориться в толпе не представляло труда. Закусочная, куда Козодой привела сопровождающего была лучшей на нижних этажах, хотя и не отличалась чистотой. Здесь было чем себя занять. Инопланетянин взял две огромные кружки крепкого алкогольного напитка и вышел, оставив богатые чаевые. Но снаружи не обнаружилось ни контрабандиста, ни заключённого. Он не знал, что делать, и в растерянности бегал глазами по улице. «За что мне это?» - думал сторож, продираясь сквозь толпу, пытаясь выследить знакомые фигуры. Это было достаточно сложно сделать, но к несчастью у него это получилось. - А ну стоять! – завопил он во всё горло. – Стой стрелять буду! Фигуры на минуту замерли, как бы в нерешимости, стоит ли выполнить приказ, но тут раздалось: - Бежим! - и они пустились в бегство. - Буран, Буран! – сквозь вакуум послышалось откуда-то справа. Глаза открывать абсолютно не хотелось, но сон это всё равно бы не вернуло. - Что? Что случилось? Я заснул? - Да заснул. Мы в зоне досмотра, я должен передать управление ведущему. - Хорошо, принимаю, - рассеянно, немного сонно ответил Буран. Какой же бред только не присниться, ведь Козодоя нет на самом деле так? - «Крачка-7», прощу следовать за мной, - сказал в наушники бесстрастный голос на другом конце. Впереди кружил небольшой белый корабль таможни. Всеволод ответил: «Есть», - и направил Крачку за ним, стараясь больше не возвращаться мыслями ко сну. IV Ким тихо сидел в кают-компании, читая очередное исследование про систему Голубого великана. Супруги Лазаревы тихо переговаривались между собой, ожидая конца досмотра. Крачка висела в пространстве рядом с большой пограничной станцией, больше похожей на незамкнутое кольцо. Такую проверку проходили все корабли прилетающие или улетающие из Солнечной системы. Буран давно удалился в трюмы вместе с одним офицером и двумя солдатами, проверять груз. «Всё здесь строго, не вякнуть ни чихнуть нельзя. Должен идти ведущий пилот. Где ваши удостоверения? Видите ли, мало ему предписаний полковника Лазарева», - передразнивал про себя марсианин пограничника. Что же работа у них нервная и важная, а учитывая угрозу пиратов, поведение офицера было вполне объяснимо. «И как только здесь проскакивают контрабандисты, раз их не могут вычислить и поймать? А пираты? Да в жизни они не сунуться сюда, что им тут делать?» - Всё чисто, можете продолжать путь. - Спасибо. До свидания. Конвой вышел прочь с «Крачки-7». В кабине пилотов была слышна возня Бурана, переключение рычажков и кнопок. Корабль тряхнуло при отсоединении от станции, двигатели включились на полную мощность, ставя его на прежний курс. - Когда мы будем на Боре? – спросил Вадим, буравя Кима взглядом. - Я думаю суток через 10-12. - А как-то быстрее нельзя? - Нет, это не мощный крейсер ГБ. 10 суток не так уж и плохо. - Ким подойди, пожалуйста, - послышался голос Бурана, явно чем-то озабоченного. - Извините меня, Вадим Георгиевич. Марсианин почто что влетел в кабину пилотов, откуда открывался прекрасный вид на открытый космос. Ах, если бы здесь был художник… Но во всём пространстве, во всей той бесконечности таилось что-то загадочное, неизведанное. На ум приходила фантастика века ХХ; во всём за иллюминатором чувствовался баланс. Ким смотрел на это пейзаж с огнём в глазах. Скоро закончиться учёба, и они с Бураном возьмут корабль и отправятся в далёкий космос, бороздить его просторы, устанавливать контакты, искать и находить новые знания. Космос прекрасный и ужасный, сколько же ещё секретов хранят его недра, сколько тайн и загадок выпадет на долю будущих капитанов. Да, безусловно, будут ещё и страдания, и потери, без этого никуда. Не бывает в жизни постоянных счастливых поворотов. Но сейчас, стоя на пороге кабины, Ким всей душой чувствовал прилив сил и будоражащего всё тело ожидания. Всеволод склонился над галактической картой. Чуть сгорбленный, усталый он шептал себе под нос координаты, риски, выигрыши. Уж что что, а звёздное пространство было его средой, опасной, но всё же известной. «Зачем всё-таки позвал? Видимо что-то не так». Буран махнул рукой, приглашая Кима подойти ближе и заглянуть в карту. - Мы можем добраться до Акропоры за трое суток, - тихо сказал землянин. - Ты неуверен в этом, так? Впервые Буран не знает… - В этом нет ничего смешного, Ким, хватит паясничать. Мы должны будем пройти рядом с неизвестной туманностью. - И что в этом такого? - Тут был до нас корабль Игоря Громова, когда он впервые летел к системе Голубого великана, и то, что я прочёл в его мемуарах, напрягает. Всеволод всунул Киму в руки книгу в коричневом переплёте с золотым оттиском, раскрытую на 31 странице. «Ничего не предвещало беды. «Наутилус» легко преодолевая космическое пространство, плыл в невесомости. Двигатели, электроника и механика работали исправно, сбоев замечено не было. Но в какой-то момент всё изменилось. Могу поклясться, что кроме меня на борту никого не было. Как только «Наутилус» вошёл в туманность, я начал слышать голоса, шаги, видеть отдалённые тени, будто что-то или кто-то воспроизводит мою память в проекции, копается в ней, желая понять, чем я являюсь. Всё странно ощущалось, видимо я потерял на время сознание из-за этого копошения. Когда очнулся, то не было ни туманности, ни прошлых голосов и теней, корабль был сбит с курса, будто кто-то прикасался к штурвалу. Пришлось выставлять координаты заново и вести вручную, потому как автопилот был выключен уже подчистую. Не представляю, что со мной было во время моего беспамятства, да и знать не хочу. Потом были найдены другие пути до системы, но мой оставался самым коротким, хотя и опасным, по нему никто никогда не летает, и я этому несказанно рад!» - Да мы многое с этого выиграем, - тихо сказал Ким - Да, целых 7 суток… - Как такое возможно? Ведь это невозможно! - Я думаю, там есть небольшой туннель, по которому лететь быстрее. - Но это опасно. - Думаю нужно обсудить это с Лазаревыми. Марсианин только кивнул, всё ещё находясь в шоке от прочитанного. А что если это одна из живых туманностей? Помнится, он слышал это от одной девушке, когда они с Бураном пошли в город проветриться после экзамена. Тогда он рассмеялся этой выдумщице в лицо, та конечно обиделась, нахохлилась, как воробей, очень злой воробей, высказалась на тему невежества курсантов «Академии космических полётов». Сейчас же её размышления начали оказываться правдой. Что сулит им это путешествие? Как отреагируют Вадим и Лена? Что в общем происходит? А что если в этом замешаны Ксанцы? Чёрт, при чём здесь Ксанцы! Что он пристал к ним?! Почему они не дают ему покоя? - Эй, Ким, очнись! Выйди из прострации, - Буран тряс его за плечи, стараясь вернуть в реальность. Ким помотал головой, отгоняя все ненужные и мешающие мысли. Сейчас необходим чистый разум, ничто не должно ему мешать. - Лазаревы согласны и понимают всю опасность, поэтому просят не сообщать Васильевичу. _Через сколько будет столкновение с туманностью. - Через два дня не раньше. Марсианин кивнул, безвольной куклой раскинулся в кресле. Им оставалось только ждать и надеяться на благосклонность этого объекта. Ещё было неясно: жива ли она или нет, может всё это фикция, а может за туманностью кроется портал или другая раса. V «Крачку-7» начало знатно трясти, нет это не перегрузки, топливо не заканчивается, всё в норме, но тряска есть и с этим ничего сделать нельзя. Было ощущение, что корабль кто-то оплетает, пытается пробраться внутрь, вскрыть и посмотреть содержимое. В иллюминаторы видны чёрные, серые, фиолетовые, изумрудные, синие завихрения со светящимися точками звёзд, похожие на щупальца головоногого. Так продолжалось уже 24 часа, и конца этому было не видно. Уже на третьи сутки можно было понять о гиблости этой затеи, но как бы курсанты не пытались поменять курс, ничего не получалось, поэтому им пришлось оставить прежние координаты и вести корабль вручную. Они летели уже два дня в полном молчании. Да и к чему слова сейчас. Друзья осознанно шли на ненужный риск, лишь бы сократить время. Ведь знали, догадывались, но, что и говорить, поздно. Супруги Лазаревы сейчас сидят крепко привязанные к креслам. В кают-компании. Оказалось, что эта туманность каким-то образом действует на душевное состояние человека. Вадим поддался панике, болевым ощущением, которые больше не мог терпеть, начал бродить по отсекам и уже хотел прострелить голову одним из бластеров, но вовремя прибежавший на крик Лены Ким успел выхватить его из рук. Как объяснил Лазарев-младший, боль в голове была нестерпима, он постоянно слышал в ней голос, который и призывал его это сделать. Бурану пришлось заблокировать отсек с оружием всеми возможными способами, а супругов привязать ремнями к креслам, чтобы и шевельнуться не могли. Это конечно негуманно, но что же ещё делать? И теперь они сидят там, в общем отсеке, и тупо смотрят перед собой пустыми глазами. Ким назвал тогда это, взглядом сумасшедших. Да, Буран, пожалуй, бы согласился с этим. Всеволод сидел в кресле пилота, скрипя зубами, от боли в голове. Он терял самоконтроль быстрее, чем рассчитывал, всё глубже и глубже уходя от реальности. Уже были слышны голоса, те прекрасные голоса из прошлого, будто землянин только поступил в академию, будто ему снова шестнадцать. Слышал голоса отца и матери, они звали его к себе, манили, тенями маячили на периферии зрения. Но нельзя поддаваться! Сдашься, и всё пропало! Буран очень чётко ощущал ту черту, границу, за которой пустота и холод. Жевалки играли под загорелой кожей, он остервенело сжимал руками штурвал. Ким вжимался в соседнее кресло. Какое же ужасное чувство, когда копаются у тебя в голове и манипулируют тем, что дорого. За иллюминаторами Крачки он видел пески родного Марса, красное небо и диск Солнца, так и хотелось сменить курс, но нельзя, ни в коем случае. Иначе они не капитаны, а чёрт знает что! Но сил не было, их будто выкачали. Туманность же насмехалась над ними, играла с разумом, обволакивала судно щупальцами. Марсианин вздрогнул, когда на плече сомкнулись железной хваткой пальцы Бурана. - Я не могу, это сильнее меня, - глаза его закатились, и он грохнулся на пол бес сознания, и свет для него померк. Всеволод очнулся в пустой кромешной тьме. Он ничего не видел, но всем своим существом чувствовал, как за ним кто-то или что-то следит. - Я знаю, что ты здесь. Кто ты? Незнакомец ничего не ответил, но приближающие шаги говорили о его присутствие и понимания слов землянина. Прошло несколько минут, а может и часов, курсант точно не мог сказать, время точно не существовало здесь, он не ощущал его течения, прежде, чем существо предстало перед ним. - Ким? Марсианин стоял, склонив голову. Тёмные волосы спадали ему на лоб, глаза отдавали блеском, тот же чёрно-белый скафандр, но ощущался он почему-то по-другому, не так как прежде. Холод, вселенская печаль и одиночество читались во взгляде, у Кима такого не было. Он всегда весёлый и жизнерадостный, из него эмоции всегда бьют ключом. - Ты не Ким. - Почему? Это я, Буран. Разве не узнаёшь? – Ким выгнул бровь и усмехнулся, распахнул руки для объятий. Вот тут-то и поймал его Всеволод. Все движения были отрывистые, резкие, нет, марсианин так не двигался, он был плавным и точным, всё делая с грацией. - Ты. Не. Ким. Кто ты?! - Аргх. Тебя не проведёшь, Буран, - с досадой вздохнул незнакомец, расстроенный проваленным спектаклем. – Зови меня Шкарасш. - Зачем притворяться? Где мы? Что ты такое? - Тихо, тихо. У тебя слишком много вопросов. Они дребезжат и раздражают, как, как… - Мухи? - Да, именно. Давай присядем и отдохнём. Шкарасш щёлкнул пальцами, пространство закрутилось вокруг них, сменяя картинки: годы, столетия, разные уголки Вселенной. И вот они сидят за столиком напротив панорамы какой-то звёздной системы, Лже-Ким устроился на стуле вполоборота к курсанту и аккуратно держал в руках белую чашечку с блюдцем, мерно размешивая сахар в напитке. - Что ж начнём сначала. Ты уже понял, что я не твой друг. Это многое усложняет. Мы в твоей голове, точнее в контролируемом мной воображение. А притворяюсь для веселья и упрощения. Дело в том, что слишком большой и неоформленный, для твоего понимания. - То есть ты туманность? - В вашем понимании да, - Шкарасш отхлебнул из чашки и чуть сморщился. – Как вы это пьёте? Буран заглянул в его кружку, там, отдавая теплом, был свежий горячий кофе. Землянин хмыкнул и пожал плечами. - Что тебе нужно? - Мне скучно. Знаешь, сидишь здесь день и ночь, год за годом, столетие за столетием, и ничего. Один раз пролетал такой как вы, вот тогда я развлёкся! А так, скука смертная! О, вот мой любимый момент. Туманность полностью повернулась к панораме космоса. Звезда в центре начала расти и в один момент взорвалась, возникла сверхновая. Такие краски и оттенки можно увидеть только в этот момент. В середине всего этого буйства возникла чёрная точка. Она медленно начала вращаться вокруг своей оси, затягивая свою законную добычу. «Чёрная дыра», - прошибло мозг Бурана: - «Он показывает мне её рождение, но зачем? Какие цели преследует?» Шкарасш любопытно следил за тем, как всё затягивается в пустоту. - Не правда ли прекрасно? Вот была система, и в один момент её не стало! - Это ужасно! Сколько существ погибло! - Слишком приземлённо мыслишь. Где-то умирает, где-то рождается, в этом смысл равновесия. Но мы отвлекаемся. - Что же тебе от нас нужно? - Это я должен тебе задавать этот вопрос. Зачем вы меня потревожили? - Мы хотели срезать путь до системы Голубого великана и… - А риск вас не смутил? - Нам не в первый раз, - пожал плечами Всеволод. Этот разговор уже начал надоедать ему. Что-то из космоса будет осуждать его поступки! Да кому расскажешь, не поверит! Туманность перед ним откровенно веселилась. Давно у него не было столь увлекательного персонажа. Так увлекательно, пожалуй, было только с Ксанцами, с этими рыбами, как он их называл. Но им удалось его заточить и оставить охранять портал в систему. - У меня к тебе предложение, Всеволод. Землянин дёрнулся. Как же странно слышать своё имя, сказанное голосом Кима, но от абсолютно другого существа. Только из-за этого можно согласиться, он готов на всё ради друга. Вот чёрт, знает куда бить! - Я предлагаю тебе перемирие, с условием моего освобождения и путешествия вместе с вами. - Почему же именно с нами? Ты же сам можешь путешествовать? Ты высшее существо с синдромом бога! - Если бы я мог, думаешь сидел бы тут! Шкарасш явно начал выходить из себя. Сзади него начали сгущаться завихрения, создавая щупальца, глаза побелели и начали светиться, рот оскалился, лицо перестало быть доброжелательным, и начали проскакивать звериные линии. - Если бы не Ксанцы, я бы давно убрался отсюда! Но нет! Они ограничили мои способности, теперь я могу только просить об одолжении. Чёрт, ладно, по хорошему ты значит не хочешь? - Ты опасен! Теперь ясно, почему они так поступили! Щупальце схватило Бурана за горло. - Один из вашего вида описал меня, как бога, давно это было, когда я последний раз посещал ваш ограниченный мир. Ты думаешь, я заставить себя не смогу? Смотри! Картинка изменилась, и вместо чёрной дыры предстало ужасное зрелище. Всеволод увидел перед глазами лицо задыхающегося Кима, он сам сжимал руками его горло. Марсианин что-то шептал, почти беззвучно шевеля губами. - Ах ты, мерзавец! - Не горячись. Ты можешь его спасти. Просто скажи «да». - И что это изменит? - Это даст спусковой крючок и у тебя появиться поводок. Простыми словами ты будешь связан со мной и сможешь немного контролировать. - Тогда нет, ты захватишь моё тело! - Вселенная! Ты слишком ограничен! Я создам форму человека. - Нет! - Тогда твой друг умрёт! Даю пять секунд на размышления! У Бурана судорожно бегали глаза. Нет, нет, он не может дать Киму умереть. А что если Шкарасш обманет, и в итоге всё станет только хуже. Он что-то говорил про Ксанцев, значит они где-то рядом и смогут его заточить. Землянин посмотрел на еле дышащего друга. - Хорошо, да. - Ну вот, а ты ломался, хороший мальчик, - туманность отпустила его горло и похлопала ладонью по щеке. Пальцы скользнули к виску человека, которым сразу овладело странное спокойствие, сознание вновь ускользало от него, непойманной птицей. Шкарасш начал исчезать, всё размылось перед глазами, и Буран провалился в забытье. VI Реальность медленно входила в свои права, тихо приоткрывая занавесу сна. Буран несмело разлепил глаза, перед ним был потолок «Крачки-7», рядом слышалось сиплое дыхание. Ким! Землянин подорвался со всей присущей ему силой, но острая боль в руке его остановила. Он посмотрел на запястье и увидел чёткую светящуюся полосу, которая жгла и переливалась всевозможными цветами. Всеволод понял, что это и был тот самый поводок. Марсианин закашлялся, и друг быстро повернулся к нему, хватая его лицо в ладони и заставляя посмотреть на себя. - Буран, это ты? - Да, да, это я! Настоящий я! - Я уже думал, что конец… - Прости, - землянин ощутил тёплые дорожки на своих щеках. Он уронил голову Киму на грудь в беззвучных рыданиях. Всё могло кончиться хуже, всё ещё не было уверенности в реальности происходящего, но сердце, бьющиеся в чужой груди, и рука, копошившаяся в волосах, говорили об обратном. - Что это было? - Вернее кто. Шкарасш – живая туманность. Он предложил мне выбор, и я его сделал. Марсианин особо не понимал, о чём говорит его друг. Что ему предложил этот Шкарасш? Что он выбрал? А может это просто больная фантазия? Но сам вид Севы говорил о том, что лучше не знать, не лезть, сам разберётся. В дальнем углу кабины сгустились тени. Неужели снова? Но ничего страшного не последовало. На месте тьмы стоял человек, высокий, подтянутый, с выбритыми висками и ирокезом коротких тёмных волос на голове. Вытянутое лицо, прямой с небольшой горбинкой нос, серые стальные глаза смотрели снисходительно и холодно. Он был одет в чёрный комбинезон из неизвестной ткани, подпоясанный кожаным ремнём. - Кто ты? – спросил Ким, уже высчитывая траекторию отхода. - Я Шкарасш, Артур. Тебе нечего бояться, пока наша сделка в силе, - безразличным тоном ответила туманность, смотря на Бурана. - Иди, Ким, проверь Лазаревых. Я пока поведу Крачку. Марсианин непонимающе хлопнул глазами. Всё странно, Всеволод никогда ещё не выгонял его из кабины, но припираться не хотелось особенно после удушья. Какую же сделку заключил Буран? Значит это Шкарасш душил его, значит цена – жизнь Кима. Буран поступился принципами, возможно миром, ради него, ради друга. « - Не терплю предательства друзей. Это самое гнусное, что может случиться. - Значит выбирая между миром и дружбой, ты выберешь дружбу? - Я постараюсь спасти всех!» Артур прикрыл глаза, всё сложно, видимо их жизнь теперь точно на волоске. Дверь за Кимом тотчас же была закрыта и заблокирована. Землянину предстоял долгий разговор с этой туманностью. Ему не нравилось то, как он поступил с другом, но другого выхода не было. Это единственный способ защитить его хотя бы не время. Буран устало опустился в кресло, хватаясь за волосы руками. Он бессилен в этой ситуации, зачем только полетел? - Не казнись, сделанного не воротишь. Потом ты несовсем прав, поводок у тебя всё же есть. - Тебе-то легко говорить, ты ведь не ошибался! Ты, Всеволод, не прав. В молодые годы я был безрассуден и силён, рвался к славе и власти, мне было так скучно, что я заставлял целые народы плясать под свою дудку, - Шкарасш мерил шагами каюту, усмехаясь своим словам и заложив руки за спину. Я был неукротим, немногие из моего вида достигают такого могущества. В основном они просто существуют, не имея собственного «я». Был даже на вашей планете, помнится кто-то писал про меня, представляя в образе божества, даже скорее демона! Но в один прекрасный день всё изменилось! Ксанцы - одни из хранителей порядка во Вселенной! Я был слишком самонадеян, считая их слабыми и ущербными. Но не стоит шутит с хранителями! Я слишком много себе позволил, возомнил богом, выше всех! Зря! Ксанцы знали, как меня удержать! Они заперли меня охранять портал в эту проклятую систему, катись она ко всем чертям! Зачем она им?! А почему тогда теперь ты связан со мной? Эти хитрые ящерицы придумали систему поводка! Я не знаю точно, как это работает. Но одно понимаю, что считывается эмоциональное состояние существа, поэтому эта «система» пустила меня только к тебе, а не к твоему другу. Шкарасш кинул быстрый взгляд на своего собеседника, которого начинало немного потряхитавть от осознания всего этого. Исповедь туманности произвела на него небывалое впечатление: неужели это всё правда? Неужели Каанцы существовали и были настолько сильны? А где они сейчас? Также ли они сильны? А если они есть, то почему ничего не делают с пиратами, рабством, контрабандистами? - Трудно быть богом, - только и смог выдавить Буран. - Я бы отдал всё, лишь бы вернуть время назад, изменить все мои поступки. Все эти годы я думал об этом, и, знаешь, я благодарен Ксанцам! Кто знает, что бы я натворил во Вселенной! Существо село рядом с В еволодом, заглядывая в глаза. Через них у землянина было видно все мысли: он боялся за Кима, Лазаревых, планету, Вселенную. - Я вижу, как тебе дорог этот марсианин. Но и ты меня пойми, ты бы просто не согласился, а так все рады и живы. Пока у нас мир, никто не пострадает, но псли япочувствую подвох, вам несдобровать. - Я тебя понял, - мрачно ответил Буран. - Я уже не тот, не хочу лишних смертей. Мне интересно посмотреть все грани жизни. - Что ты знаешь о Ксанцах? - Только то, что они достаточно сильные хранители и просто так не во что не вмешиваются. Для них балланс превыше всего! - Как быстрее попасть в систему? - Как быстро у тебя вопросы скачут! Я тут перед ним душу изливаю… Шкарасш покосился на Бурана с наигранным разочарованием в глазах, но тот упрямо молчал, сверля глазами космос за иллюминатором. Туманность вздохнула, всё же сложно придётся с этими двумя, но ничего не сделаешь, всё ведь не просто так. Ксанцы, эти чешуйчатые, наверняка всё знали! - Возьми на 30 градусов правее, войдёшь в коридор, через два дня выскочим у первой планеты, - существо встало и направилось к двери. - Ты ведь не думал, что она меня остановит? Из-за спины появилось тёмно-фиолнтовое щупальце и без проблем подняло препятствие вверх. Уже выходя из кабины, Шкарасш услышал оклик: - Только Лазаревым на глаза не попадайся. - Хорошо. - Шкарасш, спасибо за путь. Тот просто кивнул, впервые его поблагодарили. Возможно что-то внутри у негов этот момент бесповоротно изменилось. VII «Крачка-7» вновь плыла к Сцефилу уже с полными баками. На Боре они пробыли всегоодин день. Это было самое скучное времяпрепровождение по мнению курсантов. Самым весёлым зрелищем на станции спутника оказался Шкарасш, который где-то откопал живой экземпляр акропорской гидры, попавший на Бор, видимо, вместе с дроном разведчиком. Всё это произошло быстро и сумбурно. Они уже распрощались с супругами Лазаревыми. Нельзя сказать, что Шкарасш сумел выполнить просьбу Бурана, на глаза он всё-таки попался. Вадим не был рад увидеть на борту после пережитого безумия его виновника, но сделать ничего не мог. Да и как попрёшь против всемогущего существа? Поэтому, скрепя зубами, пожал Шкарасшу руку, Лена же была напуганна и не сказала до конца полёта ни слова. Всё затихло на корабле, ушёл тот уют и комфорт, все ходили грустными и подавленными. Туманность это особенно остро чувствовал, но не знал, чем помочь. Всё же он чужак, угрожающий им всем! Разве что Буран уже не смотрел на него волком, с ним одним и получалось нормально общаться мысленно. А этот марсианин. О как же бесит один его вид! Туманность не отдавал отчёта в своей ревности, когда видел милые беседы этих двоих. С ним никто так не общался, и это раздражало! В общем и целом, прощание с Лазаревыми было сухим и быстрым. Буран ушёл в центр управления станции, чтобы отрапатровать всё Георгию Васильевичу, ибо коммуникатор на Крачке былбесповоротно сломан Шкарасшем, который этого ни в какую не признавал. Ким остался один на один со своим неприятелем. Ничего хорошего от этого ожидатьбыло нельзя, но арсианинрешил закинуть все эти распри куда подальше, когда понял, что его жизнь может находиться в руках существа, превосходящего все его силы в сотни раз. - Я предлагаю перекусить, где-то здесь должна быть столовая. - Не откажусь. Так давно не был на планетах, всё изменилось… И именно в этот момент случилось то, чего никто не мог ожидать. В руку Шкарасша вцепилась неведомо откуда взявшаяся акропорская гидра. «Как сюда попала? Их же находили только мёртвыми!» - удивлялся Ким. Туманность выгнула бровь и посмотрело на животное. Не было ни крови, ни криков, только струящаяся тёмно-фиолетовая чуть светящаяся жидкость из-под зубов гидры. - И что это такое? - щупальце обхватило здешнее кишечнополостное поперёк бочкообразного тела, отрывая от добычи. То в свою очередь недовольно заскрежетало, заводило раздражённо лучами. - Так, давай без глупостей. Боюсь, это здесь никто не оценит. Гидра испустила непонятный булькающий звук и снова потянулась к руке. - А, так ты голодная. Что ж мы всё равно собирались поесть, верно? Ким, ошарашенный таким поворотом событий, не сразу понял кому адресован вопрос. Акропорская гидра, живая туманность кто-то наверху явно издевается! За что ему вот это всё! - Да мы идём, - чуть запинаясь, ответил он. Подавали говяжье рагу. Марсианин почти не чувствовал вкус пищи, следя за сладкой парочкой. Шкарасш брал отдельные кусочки мяса и отдавал их гидре. Та аккуратно брала их дупальцами и отправлялав бездонную глотку. Ким бы готов поклястся, что по окончанию трапезы бочкообразное существо удовлетворённо мурчало. По приходе на «Крачку-7» Буран даже не удивился или сделал такой вид. Кинул безразличныйвзгляд на гидру, поднял руку, и та сама потянулась к ней щупальцами. Она слегка одупала егопал цы в знак знакомства. - Ким, возьми управление на себя, боюсь, что засну за штурвалом. - Хорошо. Иди поспи, здоровяк, я разбужу если что. Марсианин уже битый час смотрел на космос за стеклом иллюминатора, упорно стараясь не обращать внимания на гидру, что сидела у него на плече. Всё же наредкость любопытная и добрая особь им попалась. Она не была похожа на тех тварей, что описывал Громов. Шкарасш в полном молчании следил за ним, сверлил спину, но не говорил ни слова. С каждой секундой такого соседства становилось всё хуже и хуже. - Что ты предложил Бурану? - В смысле? - Почему он согласился? - Ааа, ты об этом. Всеволод ничего не рассказывал? Конечно нет, о чём это я, он не будет ставить друга под удар! - Под какой удар? О чём это ты? - У каждого живого существа есть слабое место, в которое можно бить. У него это ты! Отберите у Бурана Кима, и вы получите труп! - Но он душил меня, значит ты вынул это его потаённое желание. - Чушь! Откуда ты это взял? - Громов писал… - Что я обнажаю желания? Нет, это не так. По краней мере не в это случае. - То есть бушил меня… - Я. Да. Я не горжусь этим. - Ты ещё противнее, чем я думал. - Ну вот опять. Откуда ты это взял? Не разобравшись, удишь обо мне! - А в чём разбираться? В существе, играющем бога?! Нет уж, спасибо! - Не забывай, твоя жизнь в моих руках? - Ты мне угрожаешь?! Шкарасш явно терял контроль. Зачем влез в этот разговор? Пространство вокруг него начало светиться, глаза поеряли человеческий вид, вырвалась куча щупалец. Ещё бы немного и о славном втором капитане Артуре Киме пришлось бы забыть! Но Крачку ударило со страшной силой, будто что-то в неё врезалось. В проёме кабины появился встречожанный Буран. Приборы визжали на разные лады, сигнализирую о поломках. - Два двигателя накрылись, - сказал Ким, глядя на панели. - Вот чёрт, нам недотянуть до Сцефила. Связь есть? - Нет. Электроника начала отказывать. - Чёрт бы побрал эти камни. Какая ближайшая планета? - Четвёртая неизвченная. - Всё равно до пятый недолетим. Будем снижаться. Всем пристегнуться. Землянин повёл «Крачку-7» в сторону голобого с белыми вкраплениями шарику. Судно знатно трясло, два основных двигателя не справлялись с нагрузкой. Лишь бы успеть, лишь бы всё обошлось! Были забыты все злобы и обиды. Руки пилотов бегали по приборам, пытаясь обеспечить мыгкую посадку. Вот пройдены первые слои атмосферы, уже видно, что белые точки, не просто точки, а острова, втопающие в разнообразной густой растительности. Буран отключил основные и стал снижаться на оставшихся стартовых, потихоньку снижая их мощность. Но не рассчитал, что они отключаться очень быстро, Крачка рулнвла вниз вздымая облако белой пыли.