Се Лянь проснулся в объятиях своего мужа, таких тёплых, даже не смотря на то, что на улице погода была довольно прохладной и сам Хуа Чэн давно не мог сохранить тепло в своём теле, но, зато, смог сохранить тёплую любовь в не бьющемся сердце.
Мужья решили провести несколько дней в тихом Храме Водяных Каштанов, подальше от шумных мест и насладиться присутствием друг-друга.
Хуа Чэн не спал, ему это было не обязательно, и как только заметил, что его драгоценный муж открыл свои карие, с золотыми отблесками, глаза и сонно смотрел на него, немного отстранился и поцеловал его в лоб.
— Доброе утро, гэгэ. — с привычной нежностью проговорил демон.
Неожиданно, Наследный Принц спохватился и стал оглядываться в поисках кого-то, но Хуа Чэн повернул его обратно к себе и крепко обнял.
— Гэгэ, давай ещё немного полежим?
— Ты знаешь, где Юэ?
— Она давно проснулась и сейчас на улице мучает улиток. — лениво отозвался Князь Демонов и зевнув, прикрыл глаза, надеясь ещё немного полежать в теплоте, любви да нежности, что исходила от его мужа, который в ответ обнял его так же крепко, как дверь чуть ли не слетела с петель, после того как детская ручка отпихнула её в бок.
Дверь была довольно тяжёлой и было удивительно, как девочка лет семи вообще могла подвинуть её?
Её миловидное лицо светилось ярче ленивых лучей солнца, что освещали Храм Водяных Каштанов через щелины между деревянными и промокшими от весеннего дождя досками. На щеках присутствовал еле заметный румянец от радости, а пухлые губки были расстянуты в широкую улыбку. На каштановых волосах остались капельки дождя, что очень красиво переливались из-за солнца.
— Папа, отец, вы только посмотрите! — она, абсолютно промокшая, но такая радостная подбежала к ним, оставляя за собой мокрые следы от прилипшей к обуви грязи, что ребёнок собрала на улице возле храма. Юэ присела рядом с родителями и чуть ли не в лицо тыкнула им маленькую, совсем крохотную, улиточку, что была на удивление абсолютно спокойной в руках уж слишком энергичной девочки. — Она такая маленькая! — Юэ умилительно пискнула и указательным пальцем принялась аккуратно поглаживать твёрдую ракушку.
— Юэ, я, по-твоему, должен съесть её, раз ты мне в лицо её так тычешь? — зевнув, спросил Хуа Чэн и привстал. — О, улитка. — он сделал шокированное лицо, после чего рассмеялся.
Как только Се Лянь сел, он с улыбкой осмотрел любимую дочь, что обиженно фыркнула на слова отца и сказала ему в ответ:
— Отец, она похожа на тебя. Такая же скользкая. — Се Лянь со счастливой улыбкой покачал головой на её слова. Эти двое, кажется, никогда не изменятся и будут вечно подшучивать друг над другом. За этим было забавно наблюдать, ведь обычно в их потоке совсем не обидных слов выигрывал Хуа Чэн, а Юэ просто улыбалась – ей самой было смешно от шуток отца.
— Нет, мне кажется, она больше похожа на тебя. У неё такие же глупенькие глаза, какие обычно состраиваешь ты, когда мы отказываем тебе в сладостях. — с улыбкой ответил Хуа Чэн, а малышка хотела было уже возразить, как демон схватил её и прижав к себе, принялся щекотать, из-за чего та, заливисто смеясь, стала умолять о пощаде и пыталась вырваться.
Се Лянь облегчённо выдохнул – Слава Богам, его дочь успела снять грязную и насквозь промокшую обувь. Он нахмурился и потрогал подошву ботинок. И впрямь абсолютно мокрая!
Се Лянь схватил Юэ за ножку и потрогал серые носочки.
— О небожители, да у тебя ноги ледяные и мокрые! — Принц уже двумя руками обхватил ножки своей дочери, пытаясь своим теплом хоть немного согреть их.
Хуа Чэн прекратил своё интересное занятие и обняв ребёнка, положил подбородок на её плечо.
— А кто это у нас тут по лужам бегал? — спросил он.
Юэ с гордо поднятой головой возразила:
— Не по лужам, а по болоту. — родители в ответ шокировано застыли, после чего и впрямь уловили запах мокрой травы и застоявшейся воды, исходящей от дочери, а также остатки торфа на её бледно-зелёных одеждах.
Се Лянь обеспокоенно воскликнул:
— Ах, Юэ, когда ты уже поймёшь, что болото – это очень опасно! А если бы ты там застряла?!
— А я была с дядей Цижуном, мы вместе жаб ловили! — её лицо засветилось от счастья. Так было каждый раз, когда она была с любимым дядей, что пытался научить её плавать и почему-то, это "научить плавать" ограничивалось купанием в водоёмах, где купаться строго запрещено! Было такое ощущение, словно Цижун старался утопить племянницу и Хуа Чэн искренне желал его убить, но останавливали последствия, ведь Юэ искренне любила непутёвого дядюшку. Се Лянь видел, что Лазурный Фонарь действительно любил Хуа Юэ и пытался показать это тем, что активно участвовал в её воспитании, а именно – дать сдачи тем, кто её обижал и как следует надрать им задницы. Наследный Принц только сейчас и понял, что Цижун не умеет правильно выражать свои чувства и, даже видя ненависть в глазах младшего, нервно теребенил края одежд, не зная, что говорить. Проснулось давно забытое переживание за брата, но что сделано – то сделано. Уже ничего не изменить.
— А ещё дядя Цижун помог мне поймать лягушку! Я хотела её съесть, но дядюшка не разрешил. Сказал, что не позволит мне есть подобное и купил целый торт, представляешь?! — её разные от наследственной гетерохромии глаза – правый глаз был цвета тёмного золота, левый же имел кроваво-красный оттенок – светились от счастья и если она действительно была счастлива, значит Се Лянь не будет её ругать за то, что она гуляла так далеко от дома и пусть не одна, она даже не предупредила их.
А вот Хуа Чэн не Се Лянь.
— Ах, значит Цижун лучше, чем прекрасный я?
— Вот только не надо начинать! — возмущённо воскликнула Юэ в ответ.
— Гэгэ, ты посмотри, я ей всё, а она любит какого-то Лазурного му... Фонаря!
— Папа, не слушай этого шарлатана в красном!
— Гэгэ, не слушай этот говорящий пирожок!
— Что?! Пирожок?!
— Сладкий-сладкий! — убедительно произнёс Князь Демонов, а Се Лянь не выдержал и рассмеялся.
— А ты помидор! Ты такой же красный-красный! — обиженно воскликнула Юэ из-за чего Се Лянь рассмеялся пуще прежнего.
— Ты мой зелёный листик от яблока~ — довольно протянул Хуа Чэн и прижав дочь к себе, принялся медленно укачивать её, из-за чего Юэ сразу же начало клонить в сон.
— Ты посмотри, наше сонное солнышко такое милое! — умилительно протянул Се Лянь, аккуратно указательный пальцем теребеня приподнятый краешек румяного носика.
Ему до сих пор не верилось, что у них есть ребёнок! Их, и ничей больше!
Для обоих это действительно было великое счастье, и не только для них. Такие были громкие празднования в честь рождения Хуа Юэ, что первое время ни Се Лянь, ни даже Небесная Столица не могли уснуть из-за шума от демонов Призрачного Города, а в него всё чаще попадали заблудившиеся путники, которые послужили едой для великого праздника. Веселье длилось, пока через три дня Градоначальник Хуа всё же не успокоил неугомонных!
Хуа Юэ росла активной и весёлой девочкой, любила учиться чему-то новому, и постоянно подражала родителям. Когда боги войны в Небесной Столице только увидели малышку, не смогли отличить её от самого Се Ляня и напугали, думая, что она – это Наследный Принц Сяньлэ, который просто поменял обличие, но как только по детским щёчкам покатились слёзки, небожители были сильно побиты самими Хуа Чэном и Се Лянем, а девочку усиленно пытался развеселить Повелитель Ветров, что смог снова вознестись и занять прежнее место.
— Отец, а мы сегодня покатаемся на тележке по разным городам? — на грани сна спросила Юэ.
— А ты хочешь? — шёпотом спросил демон, но не услышав ответа, аккуратно переложил Юэ посередине.
Хуа Чэн быстро переместился в Призрачный Город за новой одеждой, пока Се Лянь раздел девочку и принялся обтирать её тело полотенцем, пока она качалась со стороны в сторону. Ещё чуть-чуть и она бы действительно повалилась на жёсткую циновку, но Се Лянь уже закончил как раз к тому времени, как появился его муж с красными, расшитыми золотыми узорами, тёплыми одеждами.
Одев малышку, они аккуратно положили её на циновку и крепко обняли заснувшую дочь с двух сторон, согревая холодное тело.
Они сегодня ещё погуляют вечерком, сейчас было как-то рано вставать. Да и, никто из них не желал расставаться с теплом друг-друга? Это так.
Но да, Хуа Чэн желал расстаться лишь с громким храпом Хуа Юэ. Удивительно, но его муж легко уснул и до сих пор спит! Ему бы такой крепкий сон!
***
Хуа Юэ сидела в тележке и аккуратно вырисовывала заточенным угольком очертания лица какого-то человека, что был не знаком её родителям, которые наблюдали за ней. Девочка высунула язык от усердия, от чего Хуа Чэн готов был засмеяться, но усиленно сдерживал себя. Малышка же ушла в себя, совершенно не замечая ничего вокруг: ни пролетавших опавших кленовых листьев огненного цвета, ни облаков, что из-за заходящего солнца окрашивались смешанными друг с другом розовыми, оранжевыми цветами, ни призрачных бабочек, что летали вокруг, создавая волшебный вид.
Юэ пыталась сделать линии лица более плавными и лёгкими, но быстро сдалась, как только капля с листьев кленового промокшего дерева упала прямо на листок и медленно стекла вертикально по нему, размазав рисунок. Юэ закатила глаза и цыкнула. Она подняла голову, встречаясь с поистине чарующим пейзажем из красных, жёлтых и оранжевых цветов. Руки начали двигаться сами по себе, Юэ совсем не смотрела на лист бумаги, на котором те размазанные очертания лица всё больше походили на чёрно-белый горный пейзаж.
Се Лянь, смотря на неё, так и не смог понять, как Юэ рисует
так красиво только тогда, когда даже не смотрит на рисунок. Принц понимал, что их дочь пусть и взяла его внешность, но все таланты и удачу она переняла от Хуа Чэна(осознав это, Се Лянь выдохнул с облегчением).
— Прекрасный рисунок! — восхищённо произнёс Князь Демонов, будучи совершенно искренним. Способности Юэ к рисованию удивляли его не меньше, чем Се Ляня! Он старался научить Юэ срисовывать с натуры, но у неё это получалось лишь тогда, когда она переставала следить за происходящим на листке бумаги, и всё время пронзительно смотрела на того, кто позирует и чаще всего это был именно Хуа Чэн, что иногда искренне беспокоился по поводу того, что взгляд его дочери был слишком безжизненным, она смотрела куда-то сквозь него, но тем не менее передавала все эмоции на своей картине так чётко, насколько это было возможно.
— Я знаю. — с гордо поднятой головой ответила Юэ, после чего опустила взгляд на свой рисунок. Неизвестно почему, она скривилась от отвращения и оторвала листик, откидывая его от себя.
— А-Юэ, ты чего?! — воскликнул Се Лянь и успел поймать чуть не улетевший лист бумаги. Хуа Чэн же, раньше него потянулся словить лист, но словил лишь руку своего мужа.
— Мне не понравилось моё творение. Это обычное явление. — лениво ответила девочка.
— А мне понравилось. Я забираю себе. — с довольной улыбкой похвастался Се Лянь, после чего восхищённо принялся разглядывать рисунок. Не смотря на то, что всё было в чёрно-белых тонах, все тени, трава, узоры деревьев и облачное небо были прорисованы хорошо и со штриховками.
— Зачем тебе этот мусор? — заинтересованно спросила Юэ, пытаясь нарисовать на этот раз кошачью мордочку.
— Не называй это мусором! — Се Лянь кинул на дочь строгий взгляд, на что та сразу же отвела свой взор в сторону усыпанной листьями и засохшими ветками дороги, что они благополучно проехали.
— Почему? Я не люблю чёрно-белые рисунки. Я люблю краски. Нежные цвета люблю очень!
— Ты никогда не должна сомневаться в себе и своих способностях. — поучительно проговорил Хуа Чэн. — Также никого не слушай, кроме меня и папы, поняла? — он щёлкнул малышку по носу, после чего рассмеялся с её надутых от возмущения щёк, — Кто бы тебе что не говорил, всегда знай, что они могут быть не правы.
— Люди могут говорить тебе много обидных вещей, но всегда помни, что для тебя имеют значение только мои с Сань Ланом слова, а также твоё, именно
твоё мнение.
— Шли их куда подальше. — на фырканье Хуа Чэна Се Лянь улыбнулся и возразил:
— Не всегда, Сань Лан. Не всегда нужно говорить то, что думаешь, тщательно обдумывай свои слова, чтобы остальные позже не использовали их против тебя же. Но никогда не ставь мнение или интересы других людей выше своих собственных.
— Дядя Цижун говорил, чтобы я всех слала нахуй. — улыбка Се Ляня медленно померкла, а весёлая ухмылка Хуа Чэна превратилась с кровожадную.
Юэ не понимающе выгнула бровь.
— Не говори подобные грязные слова! — наругал её Се Лянь, а Хуа Чэн дотронулся к виску двумя пальцами.
«— Лазурный мусор, ещё одно грязное слово из твоего такого же грязного рта при моей дочери, и я тебе ноги переломаю.» — с явной угрозой проговорил он в духовную сеть демонов, из-за чего половина нечисти испуганно вышла из неё.
«— Пошёл в жопу, плешивый пёс!» — было ему ответом от Цижуна, а к разговору присоединился Хэ Сюань. По его голосу стало отчётливо понятно, что он ухмыляется и пытается подстрекнуть друга:
«— Ого, а кто же это впервые за восемьсот лет вошёл в эту сеть?»
Тон Черновода был насмешливым, но он сразу же вышел из сети после ответа Хуа Чэна:
«— Ого, неужели это тот самый Хэ-сюн, что должен мне уже... И куда ты вышел, идиот?»
Хуа Чэн вздохнул, после чего убрал руку от виска, выходя из духовной сети демонов, сразу же замечая, что его
семья о чём-то увлечённо, и даже в некотором смысле агрессивно, беседуют. Он заинтересованно перевёл взгляд на альбом, что теперь уже был в руках его мужа.
— Папа, когда ты рисуешь, ты должен прочувствовать момент и из-за своих чувств реалистичнее изобразить то, что ты хочешь в итоге получить на бумаге!
— Да я пытаюсь, Юэ! — взмолился Се Лянь, отводя глаза к небу, после чего посмотрел на свой рисунок.
Его творение нельзя назвать ужасным, изображённая поляна с цветочками и деревьями выглядела слишком по-детски и очень даже мило, из-за чего Хуа Чэн мягко улыбнулся, чувствуя как в груди абсолютно всё заливается теплом и избыточной нежностью. Не в силах сдержать своё счастье, Князь Демонов прижал к себе дочь одной рукой, а второй схватил мужа, заключая их в долгие объятья. Как же он любил их!
— Папы, от вас пахнет персиками. — буркнула девочка куда-то Хуа Чэну в грудь, к которой её так крепко прижали — Хочу персик.
— Все мы чего-то хотим. — с очевидной усмешкой ответил Князь Демонов, после чего поцеловал малышку в макушку.
Се Лянь прижался сильнее к двум самым дорогим демонам и прикрыл глаза, чувствуя себя в совершенной безопасности.
Медленно, но солнце садилось за горизонт и как только наступила непроглядная темень, они вошли в пределы яркого Призрачного Города. Некогда блекло-белая луна окрасилась в кровавый оттенок, а облака будто бы испуганно отплыли от неё подальше.
Это умиротворение длилось не долго, ведь в скором времени мелкий демон, что их вёз, оповестил о том, что они прибыли.
