Главная беда

      Женщина, с которой разговаривает Руссо, красива той роковой восточной красотой, что сводит мужчин с ума. Розалинд не знает ее, но ей не нравится, какие взгляды она бросает на Билли. Ее Билли.       Рози вздыхает, отпивая кислое шампанское, если бы Руссо был действительно ее, то все было бы чуточку проще. Она могла бы подойти к нему, взять под руку, показать этой красивой роковой женщине, что этот мужчина занят, но… Есть десятки «но», через которые Розалинд переступить не сможет.       Она может не ночевать дома, лгать мужу, ненавидя себя за это; может гулять с Биллом в парке и встречаться у него дома; может пить с ним пиво на могиле Фрэнка и отвечать на телефонные звонки в те моменты, когда это совсем не удобно для нее, но она не может подойти к нему сейчас на очередном скучном приеме, устроенном однопартийцем Чарльза.       Если бы Розалинд знала, что здесь будет Билл, она бы не явилась, потому что сдерживаться на людях, играть роль далеких знакомых, которых связывает лишь общее детство, ей очень сложно. Она и так измучена этой связью с Билли Руссо, от которой не может отказаться, но которая временами тяготит ее.       Розалинд понимает, что это неприлично так смотреть на щебечущую парочку, и девушке было бы плевать на то, как эта женщина смотрит на Руссо, в конце концов, если бы Розалинд бесилась от всех вожделенных взглядов, что женщины бросают на красавчика Билли, то давно сошла бы с ума, но ей не нравится ответный взгляд Билла. В нем интерес и обещание.       Розалинд становится противно, она отворачивается, задыхаясь от ледяной ревности, сковавшей грудь, расползающейся по телу неконтролируемой дрожью.       - Милая? – Чарльз едва касается ее спины пальцами в намеке на объятия, он всегда сдержан на людях, - все в порядке? Когда-нибудь она подавится собственной ложью, от которой Розалинд тошнит так сильно, что шампанское подкатывает к горлу. - Конечно, - ровно улыбается Розалинд.       Если Чарльз сдержан на людях, то Рози сдержана всегда.       Чарльз Вебер ведь и полюбил такую Розалинд Джонсон - сдержанную, бесстрастную, не вспыльчивую и не ревнивую, милую, добрую, всегда улыбчивую, понимающую. Замечательную и… равнодушную. Но Чарльз об этом не знает.       Рози по-своему любит мужа, она благодарна ему за тепло, за его любовь, за то положение в обществе, что он дал ей. Она ни за что не хочет бросать его. Ей тепло, уютно и безопасно с Чарльзом, надежно. В этой надежности и стабильности нет ни капли страсти. Розалинд и вовсе не думала, что ей нужна эта страсть, что она способна испытывать ее, упиваться ею, возводить на пьедестал. Не думала до тех пор, пока не вновь не встретила Билла. Ее главную беду.       - Я знаю, что ты терпеть не можешь все эти сборища, - с заговорщицким видом склоняется к ней Чарльз, заглядывая в глаза, - но потерпи еще немного. А потом мы вместе поедем домой, обещаю.       В этом весь Чарльз, он внимательный и чуткий, деликатный. Наверное, поэтому он не задает ей вопросов о том, где и с кем она проводит ночи и дни, почему отключает телефон или не отвечает на сообщения. Розалинд уверена, что если Чарльз и не знает точно, что она ему изменяет, то что-то подозревает; супруг не слепой, он далеко не дурак и за пять лет совместной жизни успел хорошо ее изучить. И все равно он совсем не знает Розалинд. Быть может, даже не хочет знать некоторые грани ее характера, а, может быть, уверен, что их и вовсе нет. В любом случае, Рози благодарна ему. Стабильность, надежность, предсказуемость. То, что нужно ее израненному сердцу, которое когда-то разбил Билли Руссо, а теперь с методичной и жестокой уверенностью продолжает давить каблуками дорогих туфель осколки, кроша их в мелкую пыль, оседающую на коже, причиняющую боль.       - Ради тебя я готова потерпеть, - мягко улыбается мужу Рози, - все в порядке, я справлюсь. - Спасибо, - он целует ей руку, так целомудренно и старомодно, так ненавязчиво, вызывая восторг у всех, кто смотрит на них сейчас. Розалинд и Чарльз Вебер – пример идеальной семьи, ожившая американская мечта, безупречная репутация сенатора и его супруги, никаких скандалов и выходок. Идеальные.       - Чарльз! – окликает кто-то мужчину, и он отворачивается от Рози, отпуская ее. Розалинд с досадой думает, что Билли никогда бы так не поступил, он бы оставил руку на ее талии, прижал бы к себе. Он бы… Девушка отчаянно трясет головой. Она не должна сравнивать двух мужчин! Это низко, подло, бесчестно! Чарльз подобного не заслужил. - Фарах! – Вебер чуть приобнимает окликнувшую его женщину, едва касается щекой ее щеки. Он искренне рад ее видеть. - Милая, познакомься, это Фарах Мадани – моя давняя знакомая, - произносит Чарльз, - Фарах, Розалинд – моя супруга. Твоя коллега, между прочим. - Психиатр? - женщина пожимает руку Рози, смотрит с интересом. - Думаю, Чарльз имел в виду, что тоже врач, - улыбается Розалинд, - анестезиолог. - О! Какое трудное направление, - в глазах стоящей напротив женщины мелькает уважение, она кивает, - где работаете? - Вейлл Корнелл, - отвечает Рози.       Они начинают ни к чему не обязывающую беседу, в ходе которой выясняют, что у них есть несколько общих знакомых из медицинского сообщества. Розалинд несколько расслабляется, она нашла действительно интересную собеседницу на этом нудном приеме и очень этому рада, это поможет ей скоротать эти невыносимые минуты, что тянутся, подобно жвачке. Их прерывает появление той самой красивой женщины, что беседовала с Руссо. - Розалинд, моя дочь – Дина, агент Нацбеза. Ах, вот оно что! Розалинд улыбается так сладко, что сводит скулы, уровень глюкозы в ее крови, наверное, убить может.       Мать и дочь похожи и очень красивы, а еще у обеих цепкий, пронизывающий взгляд. Розалинд злится. Руссо специально выбрал женщину так не похожую на саму Вебер? У Дины смуглая кожа, карие глаза и вьющиеся непокорные волосы, яркая, манящая красота. На ее фоне зеленоглазая, бледная Розалинд, чья кожа боится солнечного света, чьи медовые волосы собраны в строгий шиньон, теряется. И злится. О, как же она злится, пытаясь поддержать беседу.       Вебер бросает случайный взгляд за спину Дины и видит Руссо, награждает его взглядом полным ненависти и презрения, брови Билли взмывают вверх, но Рози уже вновь переводит взгляд на свою собеседницу. На ее лице самое любезное выражение, какое только видывал свет. Розалинд хорошо умеет притворяться.       Не было больших притворщиков в приюте, чем они с Билли. Они всегда были хорошими детками, знали, что сказать воспитателями и приходящим чиновникам, чтобы получить кусочек послаще, всегда умели выкрутиться и заболтать недоброжелателей, лавировали между детьми и учителями, были всеобщими любимчиками. И ненавидели целый свет. Всегда вдвоем против остальных, пусть остальные и не знали об этом. Сейчас они с Биллом явно не на одной стороне.       И Рози злится. Так сильно злится и ревнует, что по спине проходит дрожь. Ярость, презрение, обида вскипают в крови, пятная щеки румянцем, заставляя смеяться над какой-то шуткой Фарах громче, чем того требуют приличия. На них смотрят. Ей надо взять себя в руки. Немедленно. Сейчас же, пока не случилось беды, пока не сорвалась, не ляпнула что-то неуместное, глупое, злое. То, что вызовет недоуменные взгляды и шепотки за спиной. Она не может поставить под удар свою репутацию и тем самым репутацию Чарльза.       Розалинд извиняется и идет в уборную. Там плещет себе водой в лицо, пытаясь прогнать красноту кожи. Ну вот, теперь все скажут, что миссис Вебер перебрала с шампанским. Но, несомненно, простят это ей. Забавно, что самовольное нью-йоркское общество любит ее. Еще бы! Идеальная жена, пример для подражания. Ей хочется кричать от отчаяния, рассказать всем и каждому, что это неправда.       Розалинд вытирает лицо, поправляет размазавшуюся тушь, закалывает шпилькой выбившийся из прически локон и выходит из туалета.       И тут же ее хватает сильная рука, заталкивая в какую-то кладовку. - Привет, - шумно выдыхает на ухо Руссо. От запаха муската кружится голова. Ей так отчаянно хочется прижаться к нему, ощутить всей кожей тепло тела, вцепиться в идеально выглаженную рубашку, сминая, нарушая этот безупречный внешний вид, но Рози выпутывается из объятий. - Я не могу долго отсутствовать, - говорит сухо и делает попытку обойти мужчину. Он ловко выставляет руку в бок, упираясь в стену. - Постой, - говорит, - не убегай так быстро. Второй рукой он за подбородок приподнимает ее голову. - Весь вечер хочу сказать тебе, какая ты красивая! – в его взгляде столько обожания, нежности и восхищения, что Розалинд рвет на части. Ей хочется расплакаться и одновременно влепить лицемерному Билли пощечину. - Мог бы и сказать, - зло цедит Розалинд, - мне, а не этой своей Мадани! Ну вот. Она это сказала. Хотя обещала себе, что никогда и ни при каких обстоятельствах не упрекнет Билли ни в чем. В конце концов, они ведь ничем друг другу не обязаны. Это было непременным негласным условием. - Ты ревнуешь! – брови Билли удивленно взмывают вверх, а сам он расплывается в самодовольной ухмылке, которая гаснет, стоит только Розалинд бросить на него хмурый взгляд, стоит только ей отпрянуть, когда мужчина пытается ее обнять. - Я видела, как она на тебя смотрит, - выдает девушка. - И? - Я видела, как ты смотришь на нее! – продолжает Розалинд, кусая губы, заводясь, злясь. Она уже не может остановиться. - Я не сплю с ней, Рози, - терпеливо говорит Руссо, - не спал. И не собираюсь.       Вебер стискивает зубы. Боже, как же ей хочется ему поверить! Как же ей хочется извиниться сейчас за свои подозрения! Как же ей хочется поцеловать его прямо сейчас! Они ведь так давно не виделись! Почему, ну почему, она так зависима от него? Ну что это за больная любовь? Что с ней самой не так? Почему она не может так же искренне и самоотверженно любить мужа? И зачем она позволила яду по имени Билли Руссо проникнуть ей в кровь? Вопросы без ответов. Никогда она не поймет, почему вышло именно так, а не иначе. - Зачем мне кто-то, когда есть ты? – он привлекает девушку к себе. Розалинд сопротивляется, но как-то вяло. Она вновь бессильна перед ним. - Ты, Рози, - он целует ее в висок, - только ты. Он обнимает ее, окутывая своим запахом, целует ее, успокаивает, увещевает. Внутри у Розалинд все протестует, воет и кричит на разные лады, но девушка и сама не сразу замечает, как прижимается к мужчине в попытке забыться, представить хоть на мгновение, что они нормальная, обычная пара. - Когда мы увидимся? – спрашивает Вебер, признавая свое полное поражение, ненавидя себя за эту слабость, презирая собственное безволие.       Руссо целует ее в макушку, а потом вдруг быстрыми и точными движениями вынимает все шпильки из ее прически. Локоны рассыпаются по плечам и спине золотым каскадом. Билли безжалостно тянет девушку за волосы, заставляя запрокинуть голову. В его глазах горит злой собственнический огонь, поцелуй, которым он ее награждает, полон ярости, неудовлетворенных желаний и горечи, от которой выцветает мир вокруг. И для Розалинд остается ничего, кроме мужчины напротив. - Когда пожелаешь, - отвечает он неожиданно мягко, в контраст своим действиям, заставляя Рози млеть от ласки в его голосе.       Ей хочется выпалить: «я люблю тебя! Люблю, долбанный ты Билли Руссо!»       Но Розалинд как всегда молчит.