Chicago, Chicago, that toddlin' town Chicago, Chicago, I will show you around — I love it Bet your bottom dollar You lose your blues in Chicago, Chicago The town that Billy Sunday couldn't shut down.
Розалинд готова поспорить не на доллар, а на все состояние семьи Чарльза, что она забыть про грусть и тоску не сможет. Как не сможет забыть про Билли Руссо. В прошлый раз ей потребовалось почти пять лет, чтобы она проснулась утром без мыслей о Билли. Но тогда она была младше, тогда ей было легче отвлечься. Сейчас же она вспоминает его мягкий голос, его горячие руки, его жадные поцелуи и горящий откровенный взгляд, направленный на нее. Она вспоминает, какой она сама была рядом с ним, какой счастливой и свободной. Боже! Это какой-то кошмар! Хочется спрятать лицо в ладонях или утопиться в Мичигане. Рози не делает ни первого, ни второго. Она возвращается в отель, кивает улыбчивым администраторам за стойкой и поднимается к себе. Долго стоит у окна, пока не начинает темнеть. Чикаго загорается огнями, мерцает, сияет, переливается. Розалинд любит этот город, они с Чарльзом не раз были в Чикаго. И девушке хочется напеть, как Фрэнк Синатра: I love it! Рози тихонько вздыхает, а потом спускается в бар. Здесь шумно, играет музыка, а публика подобралась самая разношерстная, и не подумаешь, что бар роскошного отеля. Помедлив, Розалинд садится прямо у барной стойки, подбирает под себя ноги на высоком стуле. - Посоветовать что? - молодой парень тут же оказывается рядом. - Игристое, - отвечает Рози, - но покрепче, - хочется забыться, хоть завтра ей рано вставать, и ее ждет перелет в Нью-Йорк длиною в два с половиной часа, но вдруг все это не становится помехой. - Прямо вызов, - смеется бармен, - один момент, красавица! - он подмигивает ей. Розалинд устало улыбается. В ожидании заказа, от скуки скользит взглядом по залу и холодеет. За дальним столиком сидит Руссо. Ей кажется, что это галлюцинация. Может, она уже просто свихнулась от тоски по нему? Какого черта Билли Руссо делает в Чикаго? Да еще и в Sofitel? Что за ебаная ирония?! Рози хочется взвыть, украдкой ущипнуть себя за руку, чтобы определиться уже, сон это или нет. Она закрывает глаза, а когда открывает их, Руссо никуда не исчезает. Он смотрит нахально прямо на Рози, в глазах его мрачное торжество, столь свойственная ему садистская жестокость. Роскошная блондинка в коротком красном платье так и льнет к мужчине, целует щеку, уголок губ, спускается к шее. Рука Руссо скользит по спине его спутницы, ниже, еще ниже, стискивает полную ягодицу, пока сам он смотрит в глаза Розалинд, самодовольно ухмыляясь. Рози хочет сбежать и вздрагивает, когда над ухом звучит голос бармена: - Прошу, мисс, - он улыбается. Розалинд смотрит на фужер, в котором пузырьки шампанского переливаются яркой зеленью абсента, чей полынный запах забивает ноздри. И слава богу! Потому что Рози уже чувствует проклятый мускат и кардамон, хотя Руссо находится далеко. - «Смерть после полудня», - ухмыляется парень. - Какое поэтичное название, - хрипит Рози и одним махом выпивает половину. - Ого-го, мисс! - расширяются глаза парня, - полегче! Этот коктейль и здоровых мужиков с ног валит. Розалинд криво ухмыляется, уже чувствует, как начинает кружится голова. - Повтори, - велит безапелляционным тоном и вновь поворачивается к Руссо, а потом ошалев от собственной смелости, салютует ему бокалом, с удовлетворением отмечая, как улыбка его становится тусклее. А через пару минут Билл и буквально повиснувшая на нем спутница проходят мимо Рози, громко болтая. Руссо бросает в сторону Розалинд торжествующий взгляд, Вебер принимается за второй бокал «Смерти». *** Говорят, что оргазм - это маленькая смерть. Ничего подобного, настоящая маленькая смерть - это похмелье. Рози сидит в аэропорту и с мрачным видом рассматривает зал через стекла солнцезащитных очков. Нелепо она, должно быть, выглядит в них в помещении, но яркое солнце режет глаза. Перед девушкой стоит чашка с двойным эспрессо, который она терпеть не может. И цедит холодную минералку, болтает бутылку в руках, воды осталось на самом дне, а жажда, кажется, только усилилась. Блядский коктейль и блядский Билли Руссо! Сколько вчера выпила Рози? Она не помнит. Чудо, что не проспала! Девушка вертит в руках телефон, там висит ее собственное сообщение Руссо, первое за последние месяцы: ты мелочная и подлая сволочь, Руссо! Ожидаемо, что ответа нет. Блядь, она бы тоже себе не отвечала! Все, наверное, напившись, пишут своим бывшим, да? Все потом стыдятся. Но Рози стыда не испытывает, только головную боль, концентрирующуюся в висках, да усиливающуюся тошноту, которая поставила крест на ее планах позавтракать в аэропорту. А жаль, здесь подают отличные завтраки. Розалинд не сразу замечает, как ее сгорбившуюся фигуру, окутанную солнечным светом, льющимся из окон, играющим в золотистых волосах, накрывает чья-то тень. - Мешать игристое с абсентом - дурная затея, Рози, - произносит знакомый голос с мягкими, вкрадчивыми интонациями. Розалинд медленно поднимает голову, и Руссо молниеносным движением стаскивает с ее лица очки. Рози щурится, глядя на его высокую фигуру, а потом очки отбирает. Мужчина тихо смеется и садится напротив. Розалинд мысленно ругается. Какого черта он делает в аэропорту? Почему именно сейчас? Что за херня вокруг творится? Почему они уже дважды столкнулись в трехмиллионном Чикаго? Да как это, мать вашу, вообще возможно?! - Пошел ты нахер, - четко и раздельно произносит Розалинд, чувствуя, как нарастает пульсирующая боль в висках, - тебя забыла спросить! - А следовало бы, - пожимает плечами Руссо, - как твои дела? Она смотрит на него, как на сумасшедшего, не зная, он издевается или действительно интересуется. Пока Рози решает то ли ударить его, то ли заорать на него, Руссо протягивает руку и касается ее пальцев. Розалинд прошибает током от такого простого касания, мурашки бегут по руке вверх, охватывают шею, заставляют дыбом волосы встать на затылке. Вебер пару секунд тупо смотрит на их руки, а потом отдергивает свою, поджимает губы. - Что, не хватило той шлюхи, которую снял вчера? - хочется произнести холодно, а выходит сварливо с нотками истерики и лютой, разъедающей обиды. Ей кажется, что она отравится ею сама, горечь на языке она запивает эспрессо, и становится еще гаже. - Между прочим, дочь помощника мэра города, - небрежно отвечает Руссо. - Ну так ты никогда и не трахал дешевых шлюх! - парирует Розалинд. - Проводил ее до номера, она немного перебрала с шампанским, - мирно отвечает Билл и смотрит, смотрит, смотрит, ожидая эффекта от своих слов. У Рози внутри все переворачивается. Она нервно сглатывает и допивает минералку. Мгновенно на столике перед ней оказывается полная бутылочка, запотевшая, прохладная, поданная рукой Руссо. Рози решает не ломаться и хватает минералку, делает глоток. А сама смотрит в темные глаза, и чувствует, как внутри распускается тугая пружина, что причиняла ей боль все эти месяцы. Это слишком. И на глазах выступают слезы. Розалинд отворачивается, чтобы быстро смахнуть их. Нет-нет-нет, бутылки минералки и слов о том, что не трахал эту девицу, мало, чтобы извинить его и за грубость, и за месяцы молчания. Нет-нет-нет! Ни за что! - Я скучаю, Рози, - тихо произносит Билли. - А я нет! - фыркает Розалинд, но в лицо мужчине посмотреть так и не решается. Объявляют рейс на Вашингтон, и Руссо поднимается. - Мне пора. Розалинд моргает озадаченно. Вашингтон? Какого черта Руссо забыл в Вашингтоне? Впрочем, он занятой человек с обширными связями, мало ли, какая у него там деловая встреча. Не ее дело вовсе! А Билл вдруг наклоняется и целует ее в лоб так быстро, что она не успевает увернуться. Кожу жжет огнем, во рту пересыхает, пока она смотрит на возвышающегося над ней мужчину. В лоб тебя поцеловать на прощанье? Это так прилично! Наотмашь бьют воспоминания о его словах в больнице. Ублюдок! Рози зло поджимает губы. - Увидимся в Нью-Йорке, Рози, - улыбается Руссо. Вебер показывает ему вслед средний палец. - Ни за что! - выплевывает зло и залпом допивает воду. Они встречаются в Нью-Йорке спустя неделю.16.
2 июля 2023 г. в 06:50
Розалинд выходит из больницы Джона Строгера и прощается с коллегами. Еще раз оглядывается на старинное здание больницы, построенное более ста лет назад. И тихонько вздыхает.
Сегодня последний день конференции, завтра она возвращается в Нью-Йорк. С завистью смотрит вслед коллегам, которые живут неподалеку, в Hyatt. Ей же придется добираться до Sofitel. Но для нее не могло быть иного варианта для проживания в Чикаго. Ведь она жена сенатора, ведь родители Чарльза, да и они сами, когда бывали в Чикаго, всегда останавливались в Sofitel.
Когда Чарльз узнал, что Розалинд едет в Чикаго на конференцию анестезиологов, тут же позвонил управляющему отелем - давнему другу их семьи. И в назначенный день улыбчивый, импозантный и высокий, чернокожий мистер Джейкоб Миллер лично встречал Розалинд в холле отеля.
- Джейк! - она пожимает ему руку.
- Розалинд! Отлично выглядишь! - говорит Джейкоб и провожает ее до номера.
В роскошном люксе на предпоследнем этаже уже все готово к ее приезду. Розалинд отмечает белые розы на столе и калифорнийский зинфандель в холодильнике, простыни едва заметно пахнут лавандой, а рядом с вазой стоит коробка ее любимых пончиков из Doughnut Vault, что находится на Франклин-стрит. Рози улыбается, тут же съедая карамельный пончик, перекатывая на языке сладость, которую следовало бы законодательно запретить, настолько это вкусно, и идет в ванную.
Три дня пролетают быстро. И вот уже пора возвращаться домой. Ее коллеги улетают сегодня вечером, но Розалинд терпеть не может ночные перелеты, тем более, что у нее есть традиция - завтракать в аэропорту перед вылетом, потому ее самолет - в одиннадцать утра.
Постояв еще немного перед корпусом больницы, Розалинд решает прогуляться пешком до отеля, хоть ей и идти больше часа. Она неспеша идет по всегда шумным и многолюдным улицам Чикаго, подставляя лицо теплому весеннему ветру. Погода в этом году здесь прекрасная, тепло и солнечно, иногда налетает прохладный ветер со стороны озера Мичиган, но в целом даже такая мерзлячка, как Розалинд, чувствует себя комфортно. Ей немного грустно и очень-очень одиноко.
От Билли нет вестей с того самого февральского дня, когда они расстались в больнице, страшно повздорив. На звонки и сообщения Руссо не отвечал. Психанув, Розалинд удалила его номер телефона, а потом с ужасом поняла, что помнит наизусть. Вернула. Занесла в черный список. Продержалась половину дня и сняла блокировку. Разозлившись, переименовала контакт в Уильям Руссо, тупо пялилась на экран пару минут и вернула скупое Билли.
Право слово, Руссо своим молчанием сводил ее с ума, наказывал, а, может, уже и думать забыл о Розалинд Вебер.
Рози то злилась, то клялась себе забыть, то гордо фыркала и говорила себе, что эта связь когда-нибудь должна была закончиться, и лучше рано, чем поздно. К концу апреля почти привыкла, но правда была в том, что без Руссо ей было страшно одиноко.
Он все равно напоминал о себе то случайным прохожим с похожим тембром голоса, то коллегой с таким же парфюмом, то снами, содержание которых не всегда было приличным. Розалинд отчаянно скучала, порой отвлекалась, забывшись в делах и работе. Но оказавшись одна, вот как сейчас, грустила.
Из ближайшего кафе доносится голос Синатры с его неповторимым чикагским акцентом: