Главная беда

      Розалинд узнает случайно. Просто слышит фамилию Руссо и автоматически прислушивается.       В столовой множество людей: врачи, медсестры и младший медицинский персонал, а еще пациенты и их родственники. Редко когда Рози удается вырваться из операционной в обеденный перерыв, но сегодня один из таких дней.       - Такой видный мужчина, - щебечет одна из сестер, кажется, геронтологического отделения, - и так заботится о своей матери. Лучшие лекарства, оплата сиделки, навещает ее каждые две недели.       Сначала Рози отмахивается. Мало ли в Нью-Йорке жителей с фамилией Руссо, да и видных мужчин тоже. В конце концов, она никогда не видела Билла в Вейлл Корнелл, в конце концов, Руссо был таким же сиротой, как и она. Точнее он смутно помнил свою мать, наркоманку, которая бросила его, когда он был еще совсем маленьким, но на этом все. Тема родителей никогда не поднималась между ними, ни в приюте, ни тем более, сейчас.       - А кто он вообще такой? - спрашивает собеседница медсестры. В очереди, которая движется к кассе с подносами, слишком тесно, деться некуда, и Розалинд невольно слышит чужую беседу. Невольно ли? - Руководитель собственной частной военной компании. Anvil, может слышала?       Рози едва не роняет поднос, в последний момент удерживает его на стойке. Сомнений быть не может: речь о ее Билли. Но... мать? Здесь? В Вейлл Корнелл на геронтологии? Голова идет кругом.       Наскоро пообедав, Рози спешит в отделение геронтологии. Сама не знает, зачем, но ей необходимо узнать, что же случилось с матерью Билли, как давно она здесь и почему сам Руссо ничего не рассказал Розалинд. Впрочем, на последний вопрос ответа она не получит ни на отделении, ни уж тем более от самого Билли Руссо.       Зато медсестры в геронтологии оказываются достаточно болтливы, когда Розалинд представляется и ссылается на каких-то несуществующих знакомых, которые хотят узнать о состоянии миссис Руссо, так сказать, вгляд изнутри. Да, Виктория Руссо, поражение головного мозга вследствие СПИДа, длительный стаж наркомании, на этом фоне - энцефалопатия смешанного генеза, частые судороги.       А дальше Рози слушает дифирамбы в адрес милого и заботливого сына - Уильяма Руссо, который навещает матушку раз в две недели, как по часам. В глазах девушек горит такой знакомый блеск, они так и хотят поделиться своими наблюдениями о красавчике мистере Руссо - почтительном, любящем сыне.       Забыв спросить, когда следующее посещение, Рози прощается, а сама проходит в палату в дальнем конце коридора.       Женщина, которая лежит на кровати, выглядит ужасно: бледная, сухая кожа обтягивает острые скулы, бескровные губы шевелятся в бессвязной речи, взгляд когда-то, несомненно, красивых глаз устремлен в никуда, чисто вымытые волосы напоминают паклю, а тонкие запястья, фиксированные мягкими вязками, того и гляди переломятся. В ней нет ничего от красавца Билли, хотя еще видно, что когда-то и эта женщина была красива.       Сердце Розалинд сжимается, трепыхается болезненно, так сильно, что девушка задыхается, зажмуривается на мгновение, а потом отирает невольно выступившие на глазах слезы. В тишине этой палаты есть что-то жуткое, пусть здесь действительно по-своему уютно, а на тумбочке даже красуется букет цветов.       Рози замечает записку: от любимого сына. Мурашки пробегают по коже, в этом есть что-то до ужаса неправильное, жуткое настолько, что хочется бежать отсюда, не оглядываясь. За спиной Розалинд хлопает дверь, девушка оборачивается, ожидая увидеть сиделку, на ходу придумывая, кто она такая и почему здесь оказалась.       Воздуха не хватает, ноги подгибаются, когда встречается взглядом с Билли Руссо. На его лице непонимание тут же сменяется холодной, отчужденной яростью. - Что ты здесь делаешь? - шипит Руссо, делая шаг вперед, заставляя Розалинд оступать, - какого черта ты здесь забыла, Розалинд?! Он редко зовет ее полным именем - верный признак ярости, концентрированной и удушливой, как аромат цветов, которым пропитался спертый воздух в этой палате, полной скорби и ненависти. - Я задал вопрос! - рыкает Руссо, оказываясь вплотную. И Вебер едва успевает увернуться от его рук, зная, что мужчина причинит ей боль. - Я... мне... - лепечет несвязно, - я случайно... я не знала... я... Боже! Как жалка она сейчас! Но ей страшно, а еще она не знает, как объяснить свое присутствие здесь, ведь не думала, что столкнется с Билли. А ведь могла бы узнать, когда он приходит. Идиотка! - Пошла вон, - чеканит Руссо.       И ей не нужно повторять дважды. Рози вылетает за дверь, пробегает коридор отделения и мчится вниз по лестнице. Пищит пейджер, оповещая о том, что миссис Вебер ожидают в операционной на третьем этаже. Розалинд облегченно выдыхает. Работа всегда помогала ей забыться, отвлечься, взять себя в руки. В пределах операционной Рози владела ситуацией, а не упускала ее из-под контроля.       Но в конце рабочего дня случившееся вновь накрывает Розалинд удушливой волной стыда и страха. Девушка с опаской смотрит на свой мобильный телефон, но там только сообщение от Чарльза с напоминанием об ужине в ресторане с ним и его родителями. Розалинд пишет, что скоро будет.       Но понимает, что едва ли выполнит обещание, когда на парковке перед больницей видит знакомый черный Кадиллак. Руссо замечает ее тут же, выходит из машины, скрещивает руки на груди и молча смотрит.       Чувствуя себя провинившейся школьницей, Рози подходит ближе. Билли молча распахивает дверь своей машины. - Садись, - цедит зло. - Билли, - тихо отвечает Розалинд, смотрит с мольбой, - я не могу. Я очень спешу. - Я сказал: садись, - холодно повторяет Руссо. Гордость вскидывает голову, скалится и бесится, когда Рози трясет головой, прищуривается. - Или что? - спрашивает дерзко. Она совершила ошибку, но так обращаться с собой не позволит даже чертовому Билли Руссо! - Я запихаю тебя внутрь силой, - бесстрастно говорит Руссо.       И Рози понимает, что да, так он и сделает на потеху всей больнице, так и сделает, и плевать он хотел на желания и планы Розалинд Вебер.       Стиснув зубы, Рози ныряет внутрь. Проклятый запах муската тут же обволакивает своей сладостью, еще пахнет сигаретами и дорогой кожей и немного ее собственными духами - кофе и ваниль. Машина, резко взвизгнув шинами, выезжает с парковки, чтобы тут же встать в пробку.       Рози прерывисто и обреченно вздыхает. Она теперь точно опоздает на ужин, и вновь придется врать Чарльзу. Боже, как же она устала от этого!       - Не хочешь извиниться? - цедит сквозь зубы Руссо, резко перестраиваясь. Вслед им летят раздраженные гудки. Розалинд хочет кричать, возмущаться, напомнить в очередной раз о том, какой же Билл ублюдок, но знает, что это не возымеет эффекта, что это лишь новый виток скандала, которого она не хочет сегодня. - Билл, - говорит тихо и спокойно, хотя все внутри переворачивается, она нервно выкручивает пальцы и кусает губы, - я узнала случайно. Просто услышала разговор сестер в столовой. Я не шпионила и не собиралась вторгаться в твою личную жизнь. - А в палате тоже оказалась случайно? - ядом в его голосе вполне можно отравиться, и Розалинд на мгновение становится трудно дышать. - Нет, - коротко отвечает Вебер, подтверждая очевидное. - Значит, все же вторглась в мою жизнь, - выплевывает Руссо, сжимая руль с такой силой, что скрипит кожа оплетки, - и как, понравилось? А? Что скажешь о моей дражайшей мамочке, Рози? Ну?       С каждым словом он повышает голос, а Розалинд все сильнее сжимается на сидении. Она понимает, что вторглась туда, куда не следовало, задела чужую больную гордость, а этого Билли Руссо не прощал никому и никогда. И не имело значения, кто для него Розалинд Вебер. Впрочем, тут не стоило питать иллюзий. Она - никто. Никто для него.       - Мне жаль, - произносит девушка. Ей действительно жаль его - потерянного, недолюбленного мальчишку, который прячется за дорогими костюмами и резкими фразами, мальчишку, который раз и навсегда решил, что привязанность - это слабость. - Не хочешь знать, зачем я это сделал, а, Рози? - он словно ее не слышит, не хочет слышать, чтобы сейчас ни сказала Вебер, всё уйдет в пустоту, - я хотел продлить ее мучения, чтобы она мучилась каждый день и каждый час. Я ненавижу ее.       Все внутри у Рози холодеет. Уильям Руссо - страшный, жестокий человек, который никогда и ничего никому не прощает. Вот и мать, бросившую его, он тоже не простил. Розалинд не говорит о том, что в том вегетативном состоянии, в котором пребывает Виктория Руссо, она едва ли осознаёт то, что с ней происходит. Рози малодушно позволяет Билли наслаждаться его местью.       - Молчишь, Рози, - констатирует Руссо, бросает на девушку быстрый взгляд, - боишься? Она действительно боится того, что может сотворить Билли Руссо уже с ней, если вдруг она станет объектом его ненависти. Но это не останавливало ее до, не остановит и теперь.       Девушка тянется к мужчине и целует его в уголок губ. - Прости меня, - произносит тихо, - я не хотела, - ласково гладит Билли по щеке, желая показать, что она рядом, что она с ним, что она его никогда-никогда не оставит. Не поступит так, как поступил он сам, бросив ее много лет назад.       Впрочем, теперь Рози ясно видит, что то, что случилось, было к лучшему. Где была бы Розалинд Джонсон, если бы Уильям Руссо не бросил ее? Едва ли ей хватило бы злости и отчаяния получить стипендию сначала для коллежда, а потом и для университета. А еще в ее жизни не было бы Чарльза.       Черт! Рози бросает взгляд на телефон, понимая, что немилосердно опаздывает. Проклятая пробка!       - Билл, - говорит тихо, - я очень спешу. - Куда? - бесстрастно интересуется Руссо. Розалинд мнется, понимая, что говорить сейчас про ужин со свекром и свекровью - не лучшая затея. Но Билли словно все понимает, усмехается криво. И тормозит рядом с ближайшей станцией метро. Рози тянется поцеловать его, но мужчина отстраняется. - Напиши, когда доберешься до места назначения, - произносит сухо. - Аккуратнее на дорогах, - тихо говорит девушка.       Щелкает блокировка двери, Розалинд выходит на улицу.       Добравшись до ресторана, она пишет: “На месте”.       И ожидаемо не получает ответа.