Чертова Бутылочка

Вечеринка.Громкая музыка звуковыми волнами пробивалась в уши,явно не желая прерывать веселье. Басы взрывали зал, толпа оживилась. Девочки, в коротеньких юбочках, вызывающе оголяли все свои прелести, но Андер замечал лишь его.Он стоял в нескольких метрах от Андера. По истине, красивый парень.Его естественная, невероятно-красивая внешность,вызывала влечение. Патрик стоял возле небольшого столика с закусками,лениво потягивая алкогольный пунш розоватого оттенка из пластикового стаканчика.Его поджатые губы,говорили о том,что он не слишком веселится.Парень развернулся на 180 градусов и зачерпнул себе ещё пунш.Тогда глаза Патрика заметили его лучшего друга,который стоял недалеко от него,и буравил его взглядом.Уголки губ Патрика поползли вверх: -Ты скоро сделаешь дыру в моей башке,Муньоса. -Я не специально. -Расхохотался Андер. Патрик протянул Андеру стакан пунша,и тот с удовольствием принял его.Жгучая жидкость разлилась по горлу приятным теплом и одновременно оставляла ожоги. -Черт,крепкий..-Скривился парень,от чего Патрик разразился звонким хохотом. «Его смех такой красивый.Почему я раньше этого не замечал.» *** Парни болтали,когда в проходе возникла Ребека. -Эй!Присоединяйтесь к нам,у нас там бутылочка. -Бутылочка?Серьезно?Вам,что по 12 лет?-Рассмеялся Патрик -Если знать как правильно играть,то скучно точно не будет,Патрик. -Ребе права,пойдём посмотрим-Поддержал подругу Андер. -Эх,ладно-Сказал Патрик,будто принимая поражение в финальной битве. *** Патрик,Андер,Надя,Гусман,Ребека,Карла,Каетана,Поло,Самуель веселились играя в бутылочку на протяжении часа,девушки целовались с девушками,а парни с парнями,все были достаточно пьяны и это добавляло ощущений. -Хахахахах,АНДЕР КРУТИ БУТЫЛОЧКУ!-Завопил Гусман от нетерпения. Андер положил бутылку в центр круга людей и толкнул ее,заставив обернуться несколько раз по часовой стрелке.Бутылочка остановилась.На ком?На лучшем друге парня. «ЧЕРТ» Все уставились на Андера и Патрика в ожидании. -Давай Андер,это всего лишь поцелуй!-Рассмеялся Патрик. Щеки покраснели,руки вспотели,напряжение возросло до предела. Вдруг в зал вбегает какой-то парень и начинает вопить: -ТАМ ДРАКА НА УЛИЦЕ!БЕЖИМ СМОТРЕТЬ! Удивительно,но все присутствующие в зале подорвались со своих мест и побежали за тем парнем наблюдать за потасовкой неизвестных.Все,кроме Андера и Патрика. Напряжение и больше нечего. Патрик встал и медленно начал подходить к Андеру. -Андер?....Тебе не кажется,что ты должен мне кое-что? -В каком это .. Сложно говорить,когда тебя резко прижимают к закрывшейся двери,с тихим щелчком запирая ее на замок, и властно впиваются в губы жадным поцелуем. Андер стонет, прижимаясь ближе. Несмело кладёт руки Патрику на талию, отвечает со всем голодом, что накопился за это время. И слишком поздно понимает, что это могла быть просто изощрённая злая шутка, своеобразный тест и акт унижения в одном флаконе. Что стоит Патрику Бланку выждать подходящий момент, чтобы ударить всего один раз, но точно, в самую тайную болевую точку — туда, куда удара не ждёшь?       От этой мысли в горле встаёт ком, а перед глазами мутнеет. Он представляет себе, как Патрик,первый парень в жизни Андера, которого он хочет до звёзд в глазах, отстраняется, на этих губах, ещё чуть припухших от их поцелуя, появляется усмешка, и Патрик, издевательски ласково гладя Андера по волосам, скажет что-то вроде: «Оу, да ты течёшь от меня, как последняя сучка». Андер представляет это — и начинает отвечать ещё более яростно и жадно, наплевав на жжение в лёгких от недостатка воздуха.Муньоса не хочет слышать, что думает о нём Патрик: всё равно ничего хорошего он не услышит. Он просто хочет выжать из этого поцелуя всё. Чтобы было что вспомнить, лаская себя очередной одинокой ночью. В глазах уже начинает темнеть, когда Андер, в последний раз проведя языком по чужим приоткрытым губам, кладёт голову Патрику на плечо, робко и контрастно нежно по сравнению с этим грубым поцелуем касаясь губами его шеи. Кожа там действительно гладкая и тонкая, как Андер и представлял.       Патрик дышит глубоко и тяжело, невесомо поглаживая чужое плечо и ничуть не возражая против этих невинных ласк. Андер смелеет и прижимается губами сильнее, втягивая и прикусывая молочную кожу до сиреневых отметин. Патрик тихо шипит и смеётся, перемещая руку в волосы парня, с удовольствием перебирая пряди:       — Такой отзывчивый…       От этих слов Андер дёргается, как ошпаренный, и чуть отстраняется, заглядывая Патрику в глаза.       «Ну, давай же, скажи это».       А Патрик наклоняется к нему так, что Андер чувствует дыхание у себя на щеке, и шепчет, будто делясь секретом:       — Неужели не один я так долго этого ждал?..       Тёплые губы коснулись за ухом, и Андер не удержался от поражённого всхлипа. Ему это точно не снится?       Горячие руки пробрались под рубашку, поцелуи спустились на шею, и Патрик оставил Андеру точно такой же яркий след на коже.  Андер жалобно заскулил: от каждого звука его член всё сильнее и болезненнее вжимался в ширинку, бездействие и невинность даруемых поцелуев подводила к опасному краю. Шаг — и падение с обрыва.       — Патрик, пожалуйста… Я так хочу… Я не могу больше…       И на фоне их общего сбитого дыхания, при виде горящих истинным безумием глаз напротив Андер уверен, что слышит этот свист воздуха в ушах, сопровождающий падение. Его падение в глубину чужих расширенных зрачков.       С тихим животным рыком Патрик прокусывает Андеру нижнюю губу и лижет долго и сладко, будто изголодавшийся по крови вампир. Рука в волосах оттягивает пряди назад, а на талии Андера наверняка останутся синяки-отпечатки тонких пальцев. Патрик весь напряжён, он, вероятно, даже не замечает, что причиняет боль, но от каждого её очага по телу расходится жар, как от возбуждения, и Андер мечется, не зная, куда деть свои губы и руки, сбитый с толку этой сладкой пыткой. Патрик прижимает крепко, целует собственнически глубоко, и рот наполняется металлическим привкусом собственной крови. Веки тяжелеют, глаза закрываются сами собой, а пальцы Андера безотчётно и восхитительно отчаянно цепляют ремень Патрика. Когда поцелуй разрывается, их губы всё ещё связывает нитка красной от крови слюны. Андер судорожно выдыхает, порывисто подаваясь вперёд, чтобы слизать это до безумия пошлое свидетельство их поцелуя с чужой кожи. Патрик тихо стонет, и его рука с талии опускается на бедро Андера, дразня лёгкими поглаживаниями.       Голос сорвался на хрип:       — Чёрт… Чувствую себя пьяным в стельку, хотя выпил немного пунша.       — Сочту за комплимент, Андер, — выдыхает Патрик, уткнувшись ему куда-то в шею, и начинает бороться с кажущимся бесконечным рядом пуговиц на чужой рубашке, дрожащими руками вытаскивая их из петель.       Впервые в жизни Андер подумал, как великолепно его имя. Тем более — в этих устах, на этом горячем языке, что теперь чертит влажные дорожки на его груди, самым кончиком щекоча напряжённый чувствительный сосок…       Андер не помнит, когда и каким образом успевает повиснуть на Патрике, обхватив ногами его бёдра, но тот не возражает, даже наоборот — коротко благодарно целует и обхватывает его руками покрепче. Андер отчаянно закусывает губу и трётся пахом о пах Патрика. Всего пару движений, лишь чтобы на секунду стало чуть легче…       — Дьявол, — стонет Патрик, подаваясь бёдрами навстречу, и у Андера в глазах взрываются звёзды. Бланко утыкается лбом в его лоб и быстро шепчет:       — Ты такой горячий, — ещё один украденный короткий поцелуй, и Патрик прижимает Андера к себе, наконец отрываясь от стены. По дороге рубашка соскальзывает с плеч, так что на кровать Андер падает уже полуобнажённый и заворожённо наблюдает, как, упираясь коленями по обе стороны от него, Патрик через голову стягивает и отбрасывает в сторону свою дорогущую кофту.       — А ты не такой дрищ, как кажешься, — насмешка выходит совсем не правдоподобной: голос становится ниже и дрожит от возбуждения.       — Иди ты, — быстро, будто в сторону бросает Патрик, нависая сверху и как назло вжимаясь бёдрами в бёдра Андера. Пальцы бесконтрольно комкают ткань простыни, рот приоткрывается в беззвучном крике. Толчок.       Трение горячо пульсирующих членов через слои одежды, губы на губах.       Толчок.       Нетерпеливые стоны, это всё слишком, приятно на грани боли, больно на грани удовольствия — Андер чувствует, как от избытка ощущений на глазах выступают слёзы, и одна из них бежит вниз по лицу, оставляя за собой влажный след.       Толчок.       Так близко, так жарко. Так ничтожно мало, недостаточно для накопившегося в груди и внизу живота тепла.       — Патрик… — Андер натурально всхлипывает, как девчонка, но ему плевать, потому что то, что происходит сейчас, лучше всех его снов вместе взятых. — Патрик, пожалуйста… расстегни…       — Господи… — отзывается Бланко, наконец кладя руку на чужой пах и чуть надавливая ладонью так, что расстёгивание молнии сопровождается чувствительным поглаживанием.       — О, ты и бельё носишь. Какой примерный мальчик, — усмехается Патрик и, наклонившись, целует головку через пропитанную естественной смазкой ткань боксёров. Андер жмурится и прерывисто выдыхает. — Не носи больше. Тяжело подавлять желание разорвать все твои шмотки к чертям, когда ты так реагируешь на каждую ласку… — Патрик нежно, почти невинно целует голую кожу у кромки ткани, и вдруг, не сдержавшись, тихо протяжно стонет, сжимая себя через свои джинсы. — Ты даже не представляешь, как сильно меня заводишь…       Андера подбрасывает вверх, он впивается в губы напротив, как измученные жаждой припадают к стакану воды, и вплетает пальцы в эти волосы — не настолько кучерявые, как у самого Андера, но такие поразительно шёлковые, что на секунду перехватывает дыхание, и что-то щемит в груди — так пугающе, удивительно прекрасен во всём этот человек.       Патрик умеет быть благодарным своему партнёру, если он того стоит. Патрик любит доставлять удовольствие, если есть тот, кому его хочется доставить. Патрик отвечает — и запускает руку под ткань чужих боксёров, плотно обхватывая пальцами налившийся кровью член. Из головы напрочь вышибает все хоть сколько-нибудь связные мысли, и Андер тихонько поскуливает, обхватив пальцами чужое запястье и не смея ни оттолкнуть, ни увеличить темп.       — Тише, подожди, скоро будет легче, — успокаивающе шепчет Патрик, ласково целуя крепко сжатые веки, и на мгновение кажется, что действительно становится чуть проще дышать. — Как ты предпочитаешь?       — Чёрт тебя дери, Бланко, как угодно, только сделай уже что-нибудь! — шипит Андер, рывком расстёгивая чужой ремень.       — Как скажешь, — скалится Патрик, и по сознанию лезвием проходится звук расстёгиваемой ширинки.       Наконец-то.       — Я буду сверху, — сообщает Бланко, аккуратно закидывая ноги Андера себе на плечи и щекотно целуя под коленкой, прикрыв глаза. — Мне нужно подготовить тебя. Расслабься.       С этими словами он обхватывает губами свои пальцы, томно поглядывая на Андера исподлобья. Андер и рад бы отвернуться, зажмуриться, не стонать, как шлюха, будто эти пальцы уже трахают его самого, а не жадный алый рот напротив его глаз, но какой импотент сможет отвести взгляд от этого развратного зрелища, из-за которого учащается и без того лихорадочный пульс? Патрик прикрывает глаза, утробно стонет, проталкивая пальцы глубже, и Андер, шумно глотая раскалённый воздух, захлёбываясь им и всё равно не получая его достаточно, чтобы вернуть к жизни свой разум, тянется и перехватывает запястье Бланко . Пальцы с пошлым хлюпом покидают жаркий плен рта, оставляя за собой влажный след слюны на нижней губе и подбородке. Патрик приподнимает веки, смотрит непонимающе сквозь пелену возбуждения, и тогда Андер, поцеловав в сплетение вен на внутренней стороне запястья, решительно берёт в рот и так влажные пальцы, поглаживая языком каждый, закрыв глаза. Патрик издаёт невнятный хнык, беспокойно ёрзает на своём месте, и когда Андер вскидывает на него взгляд, то замечает, что он прижал к губам свободную ладонь и безотрывно смотрит на чужие губы, плотно обхватывающие его пальцы, а на щеках пылает несвойственный бледному Патрику румянец. Андер чувствует, как тихий рык вибрирует в горле, и мысленно хвалит свою выдержку: от такого вида, от всей ситуации в целом можно было легко кончить, даже не являясь участником процесса.       — Андер, хватит!.. Андер… — Патрик сорвался на тихий скулёж, и, ради всего святого, разве мог кто-то отказать такому Патрику? Андер с тихим вздохом размыкает губы, чтобы тут же получить горячий поцелуй, полный страсти и немого восхищения.       — Расслабься, — тихо повторяет Патрик; Андер вздрагивает, чувствуя влажное прикосновение там, и сразу смущённо краснеет. Глупо, но он ничего не мог поделать с собой, ведь он, чёрт возьми, слишком долго не смел и мечтать о таком. Патрик улыбается, слегка массируя сфинктер и неотрывно наблюдая за реакцией, что заставляет Андера залиться краской сильнее.       — Эй, поздновато для смущения, не думаешь? — хмыкнул Патрик, нежно кусая за подбородок, по шее спускаясь поцелуями к ключицам, прихватывая губами кожу.       Первый палец он вводил постепенно, медленно, по мере того, как возбуждение Андера перекрывало его стеснительную напряжённость.       — Хорошо, — выдохнул Патрик, двинув пальцем внутри, и довольно улыбнулся, заметив, как дёрнулся Андер, закусив губу и пытаясь подавить неуместную вспышку стыда. — Теперь будет немного больно, — он склонился над чужим прессом, опустив ресницы, нежно и немного щекотно поцеловал внизу живота, без слов заранее прося прощения за неприятные ощущения, и резко добавил второй палец.       Боль, резкая и жгучая, ударила по нервам после неземного удовольствия, ослепляя, но не успел Андер закричать, как его крик перерос в стон удовольствия: горячие губы накрыли головку. Мир взорвался палитрой ярких красок, Андер уже не знал, больно ему или хорошо, и просто срывал голос громкими стонами, наплевав на то, что их могут услышать, забыв, где они находятся — от силы ощущений снова начали слезиться глаза. Патрик брал довольно глубоко, старательно обводя языком вздувшиеся венки, и в какой-то момент Андер понял, что больше не чувствует боли — или всё смешалось достаточно сильно, чтобы он мог смириться с некоторым дискомфортом. С неприлично громким мокрым звуком выпустив член изо рта, Патрик напоследок коснулся губами головки, слизнул солоноватую смазку:      — И третий, — беззвучно прошептал он, подаваясь вперёд. Поцеловал Андера, делясь его собственным вкусом, отвлекая от болезненного проникновения. Однако жгучая боль не желала безраздельно уступить своё место удовольствию, и Андер, подобно гигантскому коту, зашипел. Патрик коротко мазнул губами по скуле, наверняка чувствительно стерев их об щетину, ткнулся кончиком носа в висок, нежно поцеловал складку, залёгшую между напряжённо сведённых бровей… и двинул пальцами глубже, поменяв угол проникновения. У Андера перехватило дыхание, он широко распахнул глаза и раскрыл рот, как выброшенная на сушу рыба, крепко вцепился обеими руками в плечи Бланко, оставляя алые следы от ногтей, и попытался вспомнить, как дышать.       — Да-а, друг, это приятно, — понимающе улыбнулся Патрик, снова нажав на простату и вырвав жалобный всхлип. — Только знаешь… пожалуй, тут недостаточно смазки, — подмигнув, Бланко единым плавным движением соскользнул вниз, и не успел Андер осознать смысл сказанного, как его выгнуло неконтролируемой судорогой удовольствия: вместе с прикосновением к простате он почувствовал проникновение чего-то влажного, мягкого и горячего. Чёрт, да от одного осознания, что сам Патрик Бланко так использует свой язык на тебе, можно было позорно спустить, даже если бы он являлся ужасным любовником — но Патрик был опытным, это чувствовалось в каждом его уверенном действии, и что физические, что моральные ощущения были сравнимы разве что с атомным взрывом. Андер кричал, надрывая голос, метался по подушке, чувствуя, как влажные от пота пряди бьют его по лицу, расставлял шире свои подрагивающие ноги и кусал собственные пальцы, чтобы хоть немного прийти в себя. И будь он проклят, если это действительно хоть немного помогало.       Чувствуя, как поджимается мошонка и дыхание срывается на тихие хрипы, Андер собрал все свои силы, чтобы разлепить губы:       — Остановись! Подожди, я сейчас…Патрик…       Бланко, всё это время быстро ласкавший себя и, видимо, тоже уже находившийся на грани, поднял затуманенный взгляд и прошептал в ответ:       — Тогда давай, ты можешь.       И снова прикосновение его языка к сфинктеру, о небо, это проклятие. Андер отчаянно скулит и наконец решается, вцепившись в волосы Патрика и заставив вновь посмотреть себе в глаза:       — Нет. Не могу. Не так. Я хочу…       Он упрямо поджал губы, надеясь, что его поймут.       Тщетно.       — Хочешь?.. — повторил Патрик, побуждая продолжить мысль. Андер отвёл взгляд. Он провалится сквозь землю на этом же месте, если скажет. Бланко вздохнул, аккуратно вытащив пальцы и подтянувшись вверх, чтобы близко-близко, глаза в глаза и дыхание на щеке:       — Ну же, Андер. Мы в одной постели. У нас секс. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — он прикрыл глаза, ласково и успокаивающе целуя в губы. — Скажи, что ты хочешь.       Ладно, он уже стонал и извивался, как последняя шлюшка. Наверное, падать дальше действительно некуда. Повернув голову в сторону, чтобы Патрик не видел его лица, Андер всё-таки говорит — совсем тихо, но говорит:       — Я хочу… тебя. Внутри. Твой член, — Господи, Андеру Муньосе в жизни не было так стыдно, как сейчас. Кажется, он даже не краснеет, а бледнеет, и дышать становится труднее, когда вдруг тёплая ладонь ложится на щёку, заставляя повернуть голову и встретиться с вполне серьёзным взглядом голубых глаз. Патрик не насмехается и не издевается, не шутит. Он выглядит так, будто это естественно и правильно — говорить свои желания вслух, даже настолько откровенные.       — Хорошо, — кивает он, мягко целуя, и возвращает пальцы. Теперь все три скользят свободно, и Андер может спокойно сам насаживаться на них, не чувствуя дискомфорта. — Но ты точно уверен? Я больше пальцев.       Андер с рыком подался вперед, и их с Патриком лбы столкнулись:       — Знаешь что, Патрик, я дрочил на тебя ежедневно и еженощно в течение двух грёбанных недель, так что да, мать твою, я чертовски уверен!       Он бы, наверное, мог ещё много чего сказать, но Патрик вновь удачно согнул пальцы, заставляя его вздрогнуть, и, наклонившись как для поцелуя, задумчиво протянул:       — Хмм… Два месяца.       — Что? — не понял Андер.       — Ты дрочил на меня две недели. Я на тебя — два месяца.       Что ответить Патрику, он не знает. Поэтому просто на выдохе шепчет его имя, пытаясь вложить в это всю свою по-детски сильную, лишь недавно осознанную влюблённость, всё, что так переполняет от каждого тёплого рассказа Менсии о своём брате, от заботы Патрика о Ари, от его глупой привычки защищать всё, что дорого ему и его семье, даже если себе во вред. Андер шепчет это имя и чувствует, как пальцы мягко покидают его тело.       — Подожди, — просит Патрик, склоняясь над своими джинсами и выворачивая карманы.       — Презерватив?       — Всегда ношу на всякий случай, — самодовольно поясняет Бланко, и это неожиданно больно задевает что-то внутри. Настолько, что Андер отворачивается, как буквально минуту назад — от стыда.       Да, Андер Муньоса , вернись с небес на землю, в полночь карета снова станет тыквой. Ты для Патрика Бланко— лишь очередной повод использовать презерватив. Ты думал, что будешь благодарен судьбе, если появится возможность стать хоть безликой игрушкой для Бланко. И где же твоя благодарность?       — Эй, что-то не так? — обеспокоенно спросил Патрик, беря лицо Андера в ладони и разворачивая его к себе. — Если ты против, мы можем и без резинки. Если, конечно, дело вообще в ней.       Андер задумчиво смотрит на это лицо. Совсем не та бледная восковая маска с извечной холодной ухмылкой, которую видят в школе. Которую видел Андер.Сейчас — сбитое дыхание, румянец на щеках.       Эмоции.       Он умеет чувствовать.       «Ночь с тобой стоит моей души, Патрик Бланко».       Андер просто кивает в ответ и протягивает руки, привлекая для поцелуя. Патрик прижимается тесно, держит крепко, и Андер чувствует, как входа касается что-то гораздо более горячее и крупное, чем пальцы. Толчки совсем аккуратные и плавные, объятия гораздо более тёплые и крепкие, чем было бы достаточно. Патрик заботлив и ласков, он не хочет навредить, но крышу сносит обоим, как только его член касается простаты. Хватает и малого​, ведь они уже на пределе. Им обоим хватает нескольких рваных быстрых толчков, несдержанных стонов, имён друг друга на устах. Им хватает, чтобы кончить вместе, не продержавшись долго, и ещё некоторое время лежать абсолютно оглушёнными ощущениями, так и не отстранившись друг от друга.       Медленно приходя в себя, Андер слабо ёрзает, пытаясь не потревожить Патрика.Они всё ещё настолько близко, насколько могут быть друг к другу два человека, пальцы переплетены, волосы одного скоро спутаются с волосами другого, приятная тёплая тяжесть чужого тела сверху — Андер не может удержаться и поднимает свободную руку, заключая в слабые полуобъятия, проводя ладонью вниз и вверх, будто гладит большого кота. Патрик тихо вздохнул, прогибаясь в спине под чужой тёплой рукой.       — Секунду, — вздохнул он, быстро поцеловав во влажный от испарины лоб, и, наконец, отстранился, поднимаясь с кровати и подбирая с пола выпавшую из кармана джинс пачку сигарет и зажигалку.       — Будешь? — прикурив и упав на подушку рядом, Патрик протянул Андеру пачку. Критически осмотрев упаковку,Муньоса качнул головой и, приняв полусидячее положение, выхватил дымящуюся сигарету из рук Бланко, делая затяжку. Патрик только задумчиво хмыкнул, прижимаясь плечом к плечу и наблюдая, как Андер с наслаждением выдыхает колечки дыма и протягивает сигарету обратно.       — Мне ужасно стыдно за… всё, но это был лучший секс в моей жизни.       — Согласен,— вместе с дымом выдохнул Патрик. Тихо, но слишком чётко, чтобы Андер мог подумать, что ему послышалось. —Чертова Бутылочка.