Без Всего

Не было необходимости смотреть на часы, чтоб понять, что Жданов опаздывает. Как бы Катя ни предупреждала его о назначенном времени, он все равно умудрился опоздать. На самом деле, Пушкарева знала за ним этот грешок, и поэтому назвала ему время с учетом так любимых им опозданий, но это уже переходило все границы. Девушка решила, что смысла нервничать просто нет, все равно этого не исправить, да и позвонить ему она не могла. У Кати попросту не было мобильного телефона - она этим еще не озаботилась, ведь не ощущала такой необходимости. Но видно пора об этом задуматься. Девушка откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Ожидание всегда убивало Катю, она не любила, когда что-то шло не по плану. День начался с общения с Женсоветом, который как раз собрался для перемывания утренних новостей. Амура сразу же выдала первую новость - Кира Юрьевна такая довольная от того, что, наконец, в город вернулся Воропаев. - Жди беды, - авторитетно заявила Маша, - опять заявится сюда глазищами своими зыркать. Он на меня когда смотрит, мне прям жутко становится! Так и сглазить недолго. - Может, он на тебя так смотрит каждый раз, потому, что ты не можешь дать ему нужную информацию? - Катя выдвинула миролюбивое предположение, - он у тебя как ни спросит что-либо, ты или не знаешь, или уже забыла. Александр Юрьевич любит конкретику. - Так, стоп, - возмутилась Тропинкина, и, уперев руки в бока, продолжила, - ты хочешь сказать, что я плохая? - Нет, - девушка поправила очки, - я хочу сказать, что ты несобранная. - Да, более собранного человека, чем Воропаев еще нужно поискать, - Пончева кивнула Кате, подтверждая её теорию о том, почему Александру может не нравится Маша. - А давайте мы не будет никого искать, - Шура зябко передёрнула плечами, - мы с этим одним не можем справиться! Мне так жалко Андрея Палыча бывает, этот Воропаев его просто изводит. Пока Павел Олегович президентствовал, он сюда не являлся почти, разве что Киру забрать. А тут прям, как медом намазали! Катя благоразумно промолчала. Александр бы не оценил, что она делилась его мыслями на этот счёт. Да и вряд ли кто из Женсовета оценил бы его позицию. - Хватит девочки, - Уютова вздохнула, - не нужно поливать весьма достойного человека по чем зря. Он лично кому-то что-то сделал? Всего миг растерянности сменился возмущенным воплем Маши. - Он пугает нашу Катю! - она обличительно указала на Пушкарёву пальцем, призывая ее в свидетели, - хороший человек будет пугать достойную девушку? - А достойный человек и не пугает, - возмутилась Катя, - никого я не боюсь, просто у нас… - Отпирайся, отпираааааайся! - Маша встала перед девушкой, склоняясь к ее лицу, - то-то ты была такая бледная, когда в тот раз с его коленей слезла! - Нормальная я была! Я по чужим коленям не прыгаю, знаешь ли, - Пушкарева разозлилась. Любвеобильная и очень активная Тропинкина даже отдаленно не могла понять ее состояния в тот момент. Оказаться на коленях у этого мужчины, снова вдохнуть его запах, еще и прижаться к нему так тесно. Если бы он уронил ее на себя, удерживал её на своих коленях, ей бы было проще объяснить себе, почему она не пыталась с него слезть сразу. Потом, когда первые эмоции схлынули, и женсоветчицы прекратили ей так активно сочувствовать, словно она не у привлекательного мужчины на руках посидела, а как минимум на вулкане, она задумалась о своих собственных ощущениях, а не о том, что так уверенно транслировали ей в уши. Было бы грешно сказать, что ей было неприятно. В конце концов, она была не слепой и не глупой, а Воропаев откровенно красивым и интересным мужчиной, да и еще этот его запах… После ситуации в архиве она буквально бредила этим ароматом, таким он вкусным ей казался. Она пыталась унюхать этот запах на ком-то еще, чтоб он перестал ассоциироваться у неё с Александром, но так ни разу и не преуспела. И его колотящееся сердце под её ладонью, она даже представить себе не могла, что у такого спокойного человека оно может биться так быстро. Дома перед зеркалом она прикладывала эту же ладонь к своей груди, хотела ощутить собственное сердце. Катя была спокойна, эксперимент, не более, но через пару секунд и её сердце принялось стучать в ладонь так сильно, что унять его она не могла добрых пять минут. Она думала о том, как бы она себя почувствовала, если бы Воропаев её все-таки обнял, а не просто взирал на нее так насмешливо, так … дразняще. Было бы ей приятно? Его близость была волнительна, на грани паники, на грани страха, с огромной долей предвкушения. Когда она вернулась к этому злосчастному дивану в тот день, она, где-то глубоко в душе, надеялась, что он не окажется пуст. За такую глупость она потом костерила себя на все лады. Екатерина Пушкарева не сожалела о том, что оказалась на коленях у Александра Воропаева - на этом можно было ставить точку. - Ты еще скажи, что удовольствие получила, - напирала Маша, - он в тебя разве что ядом не плюнул! - Не плюнул и даже руками не тронул, - Катя собиралась продолжить, когда в разговор встряла Шура. - Он сказал, что ему Андрей Палыч запретил! - девушка повернулась к Пушкарёвой, - а что, Жданов правда запретил? - Я что вещь, что меня можно запретить трогать? - Катя подхватилась со своего места, - пойду я лучше, а то опоздаю, а нам еще нужно ехать сегодня по делам. - Беги Катенька, - Уютова махнула рукой на девушек, - не обижайся на этих болтушек, делать им просто нечего. И Катя умчалась в кабинет директора, который был сиротливо пуст, потому что его хозяин решил с утра презреть свои обязанности. - Вы что уснули? - Пушкарева даже подхватилась на диване, она и правда не заметила, как Жданов вошёл в кабинет. - Нет, просто задумалась, простите, - она встала и взяла папки и портфель, пристроенные на диване, - я готова. - Сейчас, погодите минутку, - Жданов направился к своему столу, оставляя там принесенную с собой папку. - Давайте поторопимся, - Катя решила напомнить о времени, - мы немного опаздываем. Я не хочу, чтоб нам отказали в банке только потому, что нам элементарно не хватит времени на встрече. - Да, простите, - Жданов повинился, - немного не подрасчитал со временем, я, правда, не планировал опаздывать. Мужчина выглядел очень серьезным, и Катя только кивнула, ей не было смысла ему не верить, в конце концов, он был заинтересован в успешности мероприятия даже гораздо больше чем она. Он тоже осознавал риски и понимал, что на ближайшее время это самая реальная возможность получить такие нужные для запуска новой коллекции деньги. Да и проблем с Милко Жданову тоже не хотелось, этот шарахнутый на всю голову гений мог с лёгкостью наматывать нервы на свой кулак долго и упорно. - Пойдёмте, - Катя сняла с вешалки свое пальто и первой направилась на выход из кабинета. Господи, пусть все сложиться хорошо! По дороге в банк Катя безотчётно крутила в руках воропаевскую ручку, которую вытащила из портфеля, на ходу внося правки в свою копию плана. Жданов, за время поездки, несколько раз скашивал в её сторону глаза, но упорно хранил молчание, не вмешиваясь в ее максимально минимальный мозговой штурм. Но когда девушка прекратила что-либо писать, и принялась поигрывать ручкой, мужчина все-таки к ней обратился. - Вы даже сегодня с находкой не расстаетесь? Не то чтоб Катя не ожидала этого вопроса. После того, как она прямо ответила, что знает, чья это ручка, где-то в глубине души теплилась надежда, что Жданов к этой теме не вернётся. Но, тем не менее, неожиданностью вопрос не стал. Девушка вздохнула и, глядя на глянцевую поверхность ручки, ответила: - Она находится вместе с моими документами, поэтому она со мной. - Выглядит так, словно вы к ней всей душой прикипели, Катенька. Девушка не ответила, продолжая смотреть на свои руки и не переводя на мужчину взгляд. - Неужели я был прав, когда я предположил, что она настолько удобная? - видно эта тема вызывала у Жданова особый интерес, - Какое счастье, что от Воропаева оказался хоть какой-то толк. Я даже удивлен тем, что что-то имеющее к нему отношение может быть столь хорошим. - А разве Кира Юрьевна не имеет отношения к Александру Юрьевичу? - спрашивает Катя и снова западает немного напряжённая тишина. Девушка задумывается над тем, что она и правда слишком много времени проводит с этой ручкой в руках. Вон, даже Уютова заметила. Кате нужно было зайти к Ольге Вячеславовне и поговорить про очередную вышивальную машинку для шелкографии. Новая коллекция Милко обещала пестреть просто невозможными яркими красками. Войдя в мастерскую, девушка сперва удостоверилась, нет ли поблизости Милко, с ним ей встречаться точно не хотелось. Но на месте не было не только гения, но и Уютовой тоже. Катя присела на краешек забросанного обрезками тканей дивана и принялась ждать. Ручку она крутила в пальцах, а чистые листы бумаги уложила себе на колени, окончательно расслабившись, девушка огляделась - мастерская была безумным и очень красивым местом. Тут царил не только гений Милко, но и любовь и внимательность Ольги Вячеславовны. Она повернулась назад, чтоб рассмотреть получше остальные отрезки тканей, и сердце её забилось часто-часто: на стуле, прикрытом несколькими кусками алой материи, лежал сложенный черный пиджак, матовый цвет, видимый острый лацкан. Катя принюхалась, в комнате словно витали остатки воропаевского парфюма. Девушка уже было встала, чтоб посмотреть, точно ли это пиджак Александра, когда в мастерскую впорхнула веселая Уютова с двумя чашками чая на небольшом подносе. -Ох, Катюш, я была уверена, что ты здесь! Она водрузила чашки на столик и присела рядом. - Да, я тут… - Катя снова покосилась на пиджак, - сижу вот, нужно же понять, что Милко нужно и во сколько это нам всем встанет. - Сейчас я тебе все расскажу и… - Ольга Вячеславовна проследила за тем, как девушка то и дело косится назад, - Кать, ты чего? - Я просто... - Пушкарева вздохнула и указала на пиджак, - это чей? Уютова встала и подняла со стула вещь - это и впрямь был пиджак, только в планах, сейчас Катя отлично видела булавки в его ткани. - Кира Юрьевна попросила для Александра Юрьевича пошить, размеры дала, даже ткань они вместе с Милко заказывали отдельно. Красиво получится, - заверила Ольга Вячеславовна,- ему идут такие силуэты, - она подсела к девушке и уложила на коленях будущий пиджак, - он высокий, гармонично сложенный, кроить одно удовольствие, - поделилась женщина, - потрогай какая ткань, - она придвинулась ближе к Кате. Девушка как завороженная следила за материей на коленях у женщины, и чуть было не ляпнула, спасибо, я уже трогала. Она провела по ткани кончиками пальцев, ощущая странный трепет внутри. - Очень приятная, - Катя прекратила касаться материала, - думаю, будет очень красиво. - Потом, как на Александре Юрьевиче увидишь, тогда скажешь. Катя кивнула и пододвинула к себе листы бумаги. - Приступим? - она вооружилась ручкой, но поймала лёгкую улыбку на лице Ольги Вячеславовны, - что-то не так? - Да вот, теперь я точно уверена, что ручка, которую наш Воропаев посеял, в надёжных руках, - Уютова улыбнулась и пододвинула к Кате несколько кусочков материала с разными видами шелкографии. - А это ручка Александра Юрьевича? - А ты хочешь сказать, что не знала, - женщина улыбнулась ей понимающей улыбкой. - Я вообще о ручках говорить не хочу, - буркнула покрасневшая Катя. - Ну и не нужно, меня больше вышивальные машинки интересуют, а то Милко мне уже плешь проел. Вот смотри… - она принялась пояснять разницу в вышивке, и что именно они хотят добиться. Нужная им машинка даже умозрительно выходила в кругленькую сумму, - что скажешь? - Уютова ждала вердикта от Кати. Потянем или нет. - Я верну ему ее сразу, как только он попросит. - Что? - Ольга Вячеславовна даже засмеялась, - я тебя про машинку спрашиваю. - С машинкой как раз все просто, - ответила девушка, - если это запрос Милко, то её даже с луны доставят. - А сложно с чем? С этим? - Уютова кивнула на ручку в Катиных руках, - Что тебя смущает? - То, что мне её как-то отдавать не хочется, - Пушкарева чувствовала себя ужасно глупо, - вот она у меня появилась, и … знаете, некоторые дела даже пошли на лад. - Может, ты просто ощущаешь поддержку? - От кого? - глаза Кати расширились, а женщина только улыбнулась и отпила чаю. - Да хоть от кого, уверенность просто так не приходит, - Ольга Вячеславовна пододвинула чашку к Кате, - ты главное делай так, как тебе хорошо, все остальное не мое дело. Молчать приходится не очень долго, они, наконец, подъезжают к банку, и Пушкарева внутренне радуется этому. Она сильнее сжимает в руке ручку - Господи, пусть все получится, пусть все получится! Катя выбирается из машины и ждёт Андрея Павловича у входа в банк. Мужчина выдыхает перед тем как толкнуть дверь и войти. Девушка его понимает, она тоже ощущает внутреннюю дрожь и лёгкий страх. Вдох-выдох, и поехали, нужно выложиться по максимуму. Из банка они выходят только через несколько часов. Голодные, уставшие, похожие на кофейники из-за обилия выпитого напитка, но, тем не менее, довольные. Пушкарёвой хочется издать победный клич и прыгать от радости. Конечно, им еще не дали точный ответ, но, судя по тому, до чего они договорились уже сейчас, половину заявленной суммы они смогут получить точно. Андрей Палыч поглядывает на нее с признательностью, если не сказать с благодарностью, и это греет Кате душу. Ей хочется сказать ему, все, что она делает, она делает для безопасности его и компании, что для нее это тоже важно, и она будет очень стараться для того, чтоб у них все получилось. Жданов широко улыбается и довольно потягивается: - Ну что, Катенька, поедем, пообедаем? Я звонил Роману, он организует нам столик в “Веранде”. Вы же не против? - Я не против, - Катя заражается идеей хорошего перекуса, после длительных переговоров, - нам даже есть что отпраздновать! - Вы про алкоголь? - улыбается Андрей немного хитро. - Нет, я про хороший обед, - отрицательно качает головой Пушкарева, но, тем не менее, продолжает улыбаться. - Это мы уж точно организуем! Они грузятся в машину и радостно двигают в сторону ресторана. Катя попутно обрисовывает планы в случае полного кредитования и частичного. Оба плана вполне реальны, очень логичны, достаточно просты и позволяют делать уверенные шаги к выходу из долговой ямы, даже с учётом упора на кредитные средства. Это не просто долг, который поможет перекрыть долг в другом месте, это полноценная попытка выхода из кризиса, которая имеет все шансы увенчаться успехом, главное, чтоб не завелись еще какие-нибудь неожиданные траты. Жданов почти клянется, что больше неожиданных трат не будет и очень надеется, что Катины слова дойдут до Бога. Ну не может же быть вечная черная полоса!!! Катя соглашается - белая полоса проглядывает за углом, осталась пара шагов, они это осилят. Но пока они осиливают добраться до “Веранды”, что призывно распахнула свои двери, несмотря на холод, а может даже вопреки ему. Девушка предвкушает хороший плотный обед и немного ощущает себя Зорькиным. Выходя из машины, она немного путается в юбке и поэтому не замечает, как к Андрею подходит несколько мужчин. Только когда один из них берет её под локоток, она обращает внимание, что количество людей возле машины Жданова резко возросло. Она слышит обращение одного из этих ребят к Андрею: - Артур Петрович желает с вами поговорить. Лично. Катя понимает, что за Артур Петрович. Но, насколько она помнит, прошлая встреча успешной не была. Да и приглашение весьма странное. Мужчина продолжает держать её локоть, и, когда она совершает попытку освободиться, только сжимает её руку сильнее. Страх сжимается тугим комком в желудке. Жданов выглядит растерянным и испуганным, хотя и неплохо скрывает это за привычной ухмылкой. - Мы будем рады встрече, вам сообщат, когда нам будет удобно, - он пробует пройти, но мужчина несильно отталкивает его назад. - Вам удобно сейчас, - заявляет он, - пройдем в машину. Где ваш помощник? Андрей не успевает что-либо ответить, когда Катя тихонько произносит. - Я помощник, что происходит? Мы не готовы к разговору, у нас с собой и документов-то толком нет. Мужчины переглядываются между собой. - Так говорили, что второй тоже мужик? - Значит, перепутали, один хрен, - мужчина, который держит Катю, заявляет очень уверенно, - нам нужен Жданов. А он вот, - тычет пальцем в обомлевшего Андрея. - Поехали, нечего тут стоять. Он тащит перепуганную Катю к своей машине, и девушка краем глаза замечает, как двое других сопровождают Андрея. Она даже собирается закричать, когда ведущий её человек заявляет. - Во только не ори, не хочу везти тебя в багажнике. Катя захлопывает рот с такой силой, что ей кажется, что лязг её зубов слышен по всей улице. Она поворачивается на вход в Веранду и видит бледного Малиновского. Ей хочется закричать, чтоб он сделал что-нибудь, позвонил или звал на помощь. Но она провожает его взглядом и садится в машину следом за Ждановым. Дверь закрывается. Всю дорогу конвоиры соблюдают тишину, и Катя видит это как высшее благо. У нее есть время подумать, прикинуть план действий, просчитать возможности. Этим она и пытается заняться. Еще очень сильно хочется поплакать, но тут это уж очень неуместно, и она старается сконцентрироваться на важной задаче. В конце концов, с ними обошлись жёстко, но вежливо. И не запугивали… почти. Она старается не смотреть на Жданова, его бледное лицо вселяет ей не то, что страх, панический ужас, он тоже молчит, скорее всего, тоже просчитывает варианты развития событий. Они едут долго, настолько долго, что Катя ощущает, как начинает засыпать. Ей приходится ущипнуть себя за руку, чтоб не случился конфуз. Их привозят к красивому загородному дому и проводят во вполне приличную комнату. Диван, стол, кресла - очень похоже на комнату ожиданий. Их оставляют одних, предварительно забрав все личные вещи, включая верхнюю одежду. Кате чудом удается спрятать ручку в бездонных карманах кардигана. - Твою маааать, - тянет Жданов, опустив голову на руки, - твою маааать. На самом деле Катя с ним согласна, но ей нужно немного конструктива. Она пытается его расспросить, что происходит, но мужчина срывается. - Наш гений Малиновский нашел бандюка, Катенька! Чтоб мы у него взяли денежки, без грабительских процентов. Но уважаемый Артур Петрович не явился на встречу, понимаете, - он наступает на девушку, - и я захотел личной встречи. И вот теперь мы здесь, - он окидывает взмахом руки комнату, - удостоились аудиенции, мать его. - Что он хочет? - Катя, не притворяйтесь тупой! Вам не идёт и у вас не получится! Вы в зеркало себя видели? У вас же на лбу вытатуирован ваш уровень IQ! Откуда мне знать, что он хочет, - Жданов принимается расхаживать по комнате, - но поверьте, - он останавливается и поворачивается к девушке, - ничего хорошего. Разговор дальше не клеится, мужчина нервно мечется по комнате, периодически покрикивая на Катю за любой шорох, который кажется ему раздражающим. А девушка старается думать, считать, подсчитывать. Если им ничего не сделали, значит, и правда, с ними будут беседовать, нужно быть готовыми к этому. Говорить, это все, что она может в этой ситуации, значит, она должна говорить убедительно. Она не знает, сколько времени проходит, прежде чем их проводят в просторный кабинет к хозяину дома. Вертинский оказывается привлекательным седовласым мужчиной с немного хищным, но благородным лицом. Катя решает, что его люди выглядят куда как опаснее. Когда они садятся, Артур Петрович начинает разговор: - Вот вы и видите меня собственной персоной, Андрей Палыч. Я надеюсь теперь ваше любопытство удовлетворено? - Я бы хотел извиниться, - начинает Жданов, - я не имел в виду… - Ну что же вы так нерешительны, - перебивает его мужчина, - где же вы растеряли всю спесь. И более того, где вы потеряли вашего помощника? Разговор между Андреем и Артуром не клеится от слова совсем. Катя с ужасом наблюдает, как зажатый в угол Жданов просто таки белее полотна. Девушка понимает, что директор ЗимаЛетто по собственной глупости задел Вертинского, да так, что он теперь просто обязан взыскать с наглеца ответ. Когда, фактически, монолог Вертинского переходит в плоскость компании, Пушкарева понимает, к чему все идёт. Он хочет себе то, что стоит за Ждановым, и даже если не все, то побольше! Катя понимает, что нужно говорить! Говорить убедительно! Возможно, выиграть время. Она прокашливается и произносит, тщательно выверяя слова. - Поверьте мне, Артур Петрович, вы не хотите себе то, что осталось от славного модного дома ЗимаЛетто. Всё имущество компании перезаложено в нескольких банках под самыми сложными и граничащими с криминалом схемами, - внутри все дрожит, но голос она старается сохранять спокойным. Она видит, как искажается в неверии лицо Вертинского. - Если вы попросите вернуть мне мой портфель, я продемонстрирую все это более чем наглядно. Жданов взирает на Пушкареву в священном ужасе, что она вообще посмела открыть рот. Но Вертинский делает отмашку, и ей приносят её документы. Так начинается их разговор длительностью в несколько часов. В конце Катя выжата как лимон, а Артур Петрович недоволен и даже зол. Пушкарева его понимает - такой бесперспективняк, это еще нужно видеть! Он понимает, что брать с них нечего, а забрать убыточную фирму это нажить себе еще один геморрой. Андрей все это время благоразумно молчит, и Катя искренне этому рада. - И что же мы тогда будем делать? - жёстко спрашивает Вертинский у Кати. Но она не обладает ответом на этот вопрос. Девушка склоняет голову вниз, подбирая слова, когда слышит, как за её спиной распахивается дверь. От звука голоса вошедшего её бросает в жар, и она задерживает дыхание, боясь ошибиться. - Артур Петрович, к вам просто не пробраться. Простите, что без стука. Шаги за ее спиной приближаются, и она ощущает, как руки мужчины опускаются на её плечи. Ей хочется рыдать от облегчения, а еще откинуться спиной назад и упереться в него сильно-сильно. - Сашенька, - обманчивая мягкость в голосе Вертинского пугает, - вы же уже не мальчик, за такие выходки я могу и наказать. Катя дёргается на стуле в панике, ужасе, но руки на ее плечах прижимают ее снова, сильнее, заставляют оставаться в том же положении. Большой палец правой руки мужчины медленно поглаживает её шею, словно успокаивая. - У меня не было особого выбора, - вздыхает Воропаев, - я слишком поздно узнал, что вы хотите иметь дело с ЗимаЛетто. А я как-никак один из ведущих акционеров этой компании. Такого рода встречи никогда не проходят без меня. - Вот оно что, - Артур Петрович улыбается немного расслабленно, - тогда мы можем обсудить положение дел еще и с вами, - Игорь,- подзывает он одного из своих людей, - проводи наших гостей в зал. Нам нужно поговорить с Александром Юрьевичем. Пушкарева ощущает, как Воропаев, приподнимая её за плечи, буквально заставляет встать со стула. Она ощущает, как начинает дрожать, и слышит жёсткий шепот над головой. - Соберитесь, Катя, без истерик, потом можете плакать сколько угодно, я вам обещаю, соберитесь. Он отпускает ее, и она вскидывает на него глаза, но он уже не смотрит. Все его внимание поглощено сидящим перед ним человеком. Она двигается к выходу вслед за молчаливым Ждановым, то и дело поворачиваясь назад. Уже у самых дверей она оборачивается в последний раз и видит, как Вертинский предлагает Воропаеву присесть, и только после этого последний садится. Ровная спина, голова высоко поднята. Двери закрываются.