* * *
Воропаев набрал Жданова уже в четвертый раз, но аппарат абонента был выключен или находился вне зоны действия сети. Ремез откровенно нервничала, уже трижды переплетая косу новым манером. Люди Вертинского были готовы подождать еще час, именно столько отмерил Артур Петрович на то, чтоб устранить такое досадное недоразумение, как несвоевременную, но уже оговоренную оплату. С тем же успехом Воропаев пытался дозвониться и до Малиновского. Проще было позвонить в рельсу. Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Александр знал, что зря он не проконтролировал момент с деньгами до конца. А еще зря он позволил Ремез участвовать в этой встрече лично. Если в течение часа Жданов не заявится сюда с деньгами, ему просто придется навестить Вертинского. Черт. А он, дурак, уже поверил в счастливый исход. Как оказалось зря. Теперь самое главное – нужно было проследить, чтобы Ремез не отколола какую-нибудь глупость из серии ее обычных закидонов. Он прихватил ее под локоть, вытаскивая из-за стола, где люди Вертинского спокойно наслаждались вполне достойным кофе. - Господа, мы на минуту. Они просто кивнули ему в ответ, не особо переживая, как далеко он собирался отойти с Раей. От Вертинского никто не уходил, надолго точно нет. - Что за хуйня происходит? – шепотом спросила Раиса, глаза ее были широко распахнуты, - вчера же все было хорошо! Я все пояснила Жданову, он меня понял! Саша, я клянусь тебе… Пришлось прижать ее к себе, подержать немного в своих объятьях. - Рая, я не знаю, что происходит, но сама видишь, как все идет. Мне нужно будет поехать с ними, - он сжал руки сильнее, ощущая, как девушка пробудет вырваться, - ты знаешь, что мне нужно. Будь максимально спокойной, без паники. Как только мы уедем, сразу вызывай такси и гони в ЗимаЛетто. Нужно разобраться, что с этими деньгами. На первый раз все пройдет хорошо, - он погладил девушку по волосам, почти рассмеявшись, когда услышал, как она бормочем ему в лацкан пиджака: - Воропаев, не пизди. - Не буду, - соглашается он, все еще удерживая Раису в своих руках, - но ты же сама понимаешь, грохнуть меня сейчас Вертинскому не с руки. ЗимаЛетто для него все еще безразмерная долговая яма с кретином у руля. Я ему нужен. Нужен живой. Даже обрадую тебя, нужен относительно целый. Ремез высвобождается из его объятий, и первое же ее заявление граничит с той глупостью, которую она готова отколоть. - Давай вместе поедем, я не хочу отпускать тебя одного, - она выглядит упрямой и решительной, роскошная маска, хорошо скрывающая страх, который плещется в ее глазах. - А разбираться кто будет? – взывает Воропаев к логическому мышлению Раисы, - может ты все разрулишь раньше, чем мне понадобиться палата с сиделкой, - пытается шутить он, но весьма неудачно. Девушка от этого только сильнее напрягается, - просто пообещай мне не творить ерунду, - настаивает Александр, прихватывая ее за плечи. Ремез кивает. И, тем не менее, когда час проходит Раиса все-таки пытается все распутать по-своему. Но эти люди просто исполнители, у них есть конкретное задание, которое они и собираются выполнить, ни больше, ни меньше. Воропаев всем своим видом показывает, что он готов к сотрудничеству, параллельно пытаясь успокоить Раису. - Рая, прекращай, - он прихватывает ее за плечи, стараясь отгородить девушку от вставших из-за стола мужчин, - сиди тут, никуда не выходи сейчас, - но слова его словно тают в воздухе, не доходя до ушей Ремез. - Он с вами никуда не поедет, - отрезает она, через плечо Воропаева, обращаясь к людям Вертинского, - деньги должны быть и они будут, можно подождать. - Нельзя, - подает голос один из них, – простите, Раиса, но нельзя. Артур Петрович ждал уже достаточно. Александр Юрьевич? - Да, сейчас идем, - Воропаев снова встряхивает немного удивленную девушку за плечи. А что она ожидала? Что они будут вести себя как быдло? Судя по ее выражению лица, так и есть. – Рая, не дури, делаем так, как договорились. - Он буквально с силой усаживает Ремез обратно на ее место, - не усложняй, пожалуйста, - выдавливает он последнее слово, буквально пригвождая ним девушку к стулу. Он выходит следом за, теперь уже, своими конвоирами, стараясь дышать спокойно, максимально ровно. Два охранника ожидают их возле машины, услужливо открывая заднюю дверь. Воропаев уже собирается сесть в авто, когда слышит крик Ремез: - Саша! – она бросается к нему, и один из мужчин пытается прихватить ее за предплечье. Делает это он очень зря, Рая несколько лет занималась рукопашным боем, что-что, а из захвата она выходить умеет спокойно. Девушка выворачивается из руки пытавшегося остановить ее мужчины и заламывает ему руку назад. Охранники приходят в движение, откидывая назад расстегнутые пиджаки, демонстрируя оружие. - Спокойно, - Воропаев закрывает девушку собой, - она просто перенервничала. Он делает шаг назад, буквально заставляя Ремез отпустить руку мужчины. Тот делает шаг в сторону, обретая свободу, бормоча что-то наподобие: - Бешеная телка, - но выпадов в сторону девушки делать не пытается. - Саша, - Рая хватает его за руки, - это хреновая идея, Саша. - Я тоже не в восторге, но поверь, лучше я поеду сейчас, чем дольше мы тянем, тем больше мы злим Вертинского. Я более чем уверен, что всему есть разумное пояснение. Но выглядеть трусом я не собираюсь, я всегда отвечаю за свои слова. Всегда. - Он вытаскивает ключи от автомобиля из внутреннего кармана пиджака. – Отдай Кире, пусть перегонит к моему дому, - он следит, как Рая разглядывает охранников через его плечо, - не дури, не дури, слышишь, - он прихватывает ее за подбородок, поворачивая ее к себе, заглядывая ей в глаза, - я не хочу видеть твои мозги на асфальте, хоть я и сомневаюсь в их наличии. Но таким образом опровергать свою теорию я не хочу. Стой на месте. Стой. Девушка замирает, сжимая ключи, и Воропаев делает два шага назад, ощущая, как один из охранников упирается ему рукой в спину, намекая, что он отошел достаточно. Он садиться в машину, надеясь, что Ремез не выкинет чего еще, но она продолжает стоять там, где он ее оставил. Когда машина отъезжает прочь, Александр видит, как Раиса бросается обратно в заведение. Слава Богу! Он выдыхает, и отдает одному из охранников свой мобильный телефон, по первому требованию. Воропаев сплетает руки на коленях, усмиряя дыхание. Не показывать страха. Спокойствие, мерность, расслабленность. Уважение Вертинского нельзя потерять, соответственно Александр должен правильно себя вести. А для этого, он должен быть спокоен, максимально спокоен, внутренне дистантен от ситуации, которая происходила с ним сейчас. В конце концов, такой исход тоже был ожидаем. Воропаев жалел только об одном, что он не решился позвонить Кристине, предупреждая о возможной ситуации, хотя, может, это и к лучшему. Сейчас достаточно конкретно стресонувшей Ремез. Главное, чтоб эта “бешеная телка” - Воропаев улыбнулся - не наворотила дел еще и в ЗимаЛетто. Он ощутил, как дрожат его руки, и сжал пальцы сильнее, продолжая удерживать замок на коленях. Александр прикрыл глаза, нужно было отстраниться от всего, но перед глазами упорно маячил Катин образ, то, какой испуганной она была, как вскидывалась ночью, просыпаясь. Он вздохнул, открывая глаза. Да, Воропаев, ты форменный эгоист. Нужно было сперва решить вопрос с Вертинским, а потом тянуть руки к девушке. Думаешь, ей нужны эти нервы сейчас? Очень хотелось уронить лицо в руки и посидеть так какое-то время, но позволить себе этого он не мог, ровная спина была предпочтительнее. Воропаев снова прикрыл глаза, перебирая в голове документы, с которыми он только вчера работал. Это успокаивало. Он гнал от себя мысли о сестрах, Катерине - меньше всего ему бы хотелось причинить им неудобства, которые зачастую могло быть сопряжены с тем состоянием, в котором он, скорее всего, окажется. Холодный ком стянулся в грудной клетке - предчувствие беды. Дрожь прошла по плечам, заставляя выровнять спину еще сильнее. Соберись, в конце концов, ты знал, что так будет, чего уж теперь-то трястись? Вдоха оказалось недостаточно, словно в легкие поступает недостаточно кислорода, жжение в груди усилилось, и Александр сглотнул, сдерживая желание прижать раскрытую ладонь к груди. Без паники, Воропаев, только без паники, ниже земли не упадешь, не в этот раз. Его обыскали перед входом в дом, предупредительно забрав пальто. Стандартная процедура. Спокойно. Когда его передавали из рук в руки, он заметил, что один из его новых конвоиров внутри здания был тот самый парень, которому он в прошлый раз не понравился. Константин? Да, кажется, его так звали. Костя. Парень улыбается Воропаеву зло и хищно, руки его сжимаются в кулаки. Александр выгибает бровь и тоже улыбается. Тебе же не могло фартить постоянно, да, Воропаев? Ничего, не в первый раз. Артур Петрович ожидает его в красивом светлом кабинете - настоящее дерево, огромные окна, через которые комнату заливает солнечный свет. Такое светлое место не вяжется с тягостным ощущением, которое растекается как нефть, от этого властного человека. - Сашенька, - Вертинский кивает Воропаеву. - Артур Петрович, - кивает мужчина в ответ, проглатывая “добрый день”. - Присаживайтесь, - хозяин кабинета кивает на свободный стул напротив и Александр присаживается, поправив полы пиджака, - жаль, что ситуация пришла к этому изначально, - фактически позволяет начать оправдания Вертинский, но сказать Воропаеву нечего. - Мне тоже жаль. Деньги, которые вам полагались, были собраны и должны были быть переданы вам сегодня. Но я не владею информацией относительно того, почему деньги не доставили к месту встречи. - Я охотно верю в то, что вы никогда не позволили бы себе побеспокоить меня почем зря, - Вертинский подается немного вперед, - мне бы не хотелось наказывать вас за проступок другого человека. Вы более чем ответственны, Александр, я это знаю, так давайте мои люди поговорят с виновником сложившейся ситуации. Соблазн согласиться на это предложение слишком велик - кто по доброй воле захочет подставлять собственную голову в петлю. Но и бросать Жданова в руки людей Вертинского Воропаев не мог. Видит Бог, очень хотел, но не мог. Он слишком хорошо знал, как они работают, что могут сделать с Андреем. А этого Кира бы не простила ему никогда, хотя Александр и считал, что пару раз по морде было бы для Жданова не лишним. Стараясь не выдерживать паузу слишком долго, Воропаев отвечает: - Я взял на себя эту ответственность в нашу прошлую личную встречу, - он склоняет голову, не разрывая зрительного контакта с Вертинским, - поэтому и вся ответственность на мне. Артур Петрович смотрит на него выжидательно, давая последнюю возможность передумать, но Александр молчит. Быстрее бы уже, мелькает в сознании, зачастую ожидание смерти, хуже самой смерти. Затем Вертинский протяжно вздыхает, выглядит он искренне расстроенным, что заставляет Воропаева слегка приподнять бровь в удивлении. - Очень жаль, Сашенька, очень жаль.* * *
Добравшись до ЗимаЛетто, Ремез опрометью бросилась ко входу, оттолкнув Потапкина с такой силой, что довольно крупный мужчина сделал несколько шагов назад. Он даже не попытался остановить не в меру ретивую барышню, в конце концов, он видел ее здесь слишком часто. Да и запрета на нее не поступало. У лифта криком: - Нахрен пошли отсюда! - она разогнала стайку новеньких моделек, что завидев бледную и растрепанную Ремез, натуральным образом бросились врассыпную. Внутри все колотилось, клокотало, сворачивалось в тугой ком. Лифт ехал слишком медленно, люди передвигались слишком неспешно. Быстрее, быстрее, быстрее мать вашу! Таксист натерпелся от неё по самое не хочу, когда гнал на пределе допустимого, и все равно был понукаем Раисой. Она, конечно, заплатила ему с лихвой, но ей все казалось, что время утекает слишком быстро, просто безвозвратно! Невозможно! Сердце заходилось в болезненной пульсации от одной мысли, что она может опоздать, от мысли, что она уже опаздывает! Господи, почему Воропаеву нужно было быть таким невыносимым. Он же никогда не был правильным, умел играть грязно, если того требовала ситуация. Почему же ему было столько важно держать свое слово. К черту. Всех к черту, все к черту. Вытащу его задницу из передряги и уеду. Нахрен! Нет, в Англию, а там уже нахрен! На входе с ней попыталась поздороваться Тропинкина, мило стараясь уточнить, к кому направляется Ремез, но девушка пролетела мимо нее, даже не повернувшись. Она направлялась в кабинет к Жданову, очень жалея, что в свое время послушалась уговоров Воропаева и не получила разрешение на ношение оружия. Урою эту суку, билось в мозгу, выну ему сердце через задницу! Кровожадные картинки вспыхивали в мозгу одна ярче другой. Гнев настолько сильно сжимал ей горло, что вдохи давались титаническим трудом. Но при этом не было чувства, что воздуха не хватает, наоборот, было дикое ощущение наполненности кислородом. Пока она ехала в такси, то набрала Кристину, намылив ее в сторону компании, очень приблизительным обрисовав причину. А то обезумевшая от гнева и волнений Кристина это оружие массового поражения, не иначе. Возле кабинета Жданова она столкнулась с Клочковой, которая подпиливала ноготь, стоя у своего стола. - Куда, - она сделала шаг вперед, преграждая дорогу, - Андрей Палыч назначал? - Андрею Палычу я сейчас назначу, сгинула, - гаркнула Ремез, заставляя сделать незадачливую секретаршу несколько шагов назад. - Я Кире расскажу, - пискнула она, выставляя вперед пилочку как оружие, - совсем с ума съехала! - Прекрасно, - волчком повернулась Рая, оказываясь снова лицом к Виктории, - зови ее сюда, она мне тоже пригодится, - и буквально вломилась в кабинет Жданова. Мужчина на удивление спокойно перебирал на столе какие-то бумажки, подперев голову рукой. Взгляд его был расслабленным и даже мечтательным и Рая… замерла. Весь ее гнев завис в воздухе, словно в этом кабинете он был гуще киселя. Мерность движений Андрея разрывала ее напряженный мозг. Она пыталась открыть рот и крикнуть, крикнуть в сторону этого подобия человека, но вместо этого ощущала, что просто пародирует выброшенную на берег рыбу. Ровно до того момента, пока сам Жданов не обратил на нее внимание. - О, Рая, вы вернулись, что-то вы долго, - и на его лице отразилась такая искренняя радость, что все эмоции Ремез вернулись быстро, разом и без купюр, она бросилась к столу Андрея с таким видом, что мужчина осознал - опасно. Он подхватился со своего кресла и попытался обогнуть стол с противоположной от движения Ремез стороны. - Иди сюда, скотина! - Рая схватила со стола пресс-папье в форме пирамиды, до боли стиснув руку на ее гранях, - где ты дел деньги, тварь! - Ты с ума сошла? Какие деньги! - Жданов был в ужасе, даже голос его дрожал, готовый сорваться, - положи это Ремез, что ты с ней делать будешь! - Я тебе сейчас покажу! Я тебе это так покажу, на всю жизнь запомнишь! Девушка метнулась за Ждановым, пытаясь поймать его одной рукой и одновременно нанести удар зажатым во вторую предметом. Когда несколько минут были потрачены на бесцельную погоню, она замерла, надеясь, что выжидание поможет ей сделать правильный бросок. Именно в этот момент Андрей буквально прокричал: - Вам что, Малиновский ничего не привез? Рука опустилась сама собой, пальцы ослабели настолько, что пирамидка была готова вывалиться на пол. - Какого хера нам деньги должен был привезти Малиновский, идиотина? Мы ждали тебя, вовремя, с деньгами. Жданов, блядь, ищи деньги немедленно, - она направила на него пирамидку, - или я вместо бабла повезу Вертинскому тебя. Мне на тебя похуй Жданов! Похуй! Я выменяю тебя и все твое хуево порушенное детище на Воропаева и глазом не моргну. Ищи Малиновского, тварь! Дверь кабинета распахнулась, впуская целую делегацию, в лице Зорькина, Пушкаревой и Воропаевой, правда не той, которая была нужна. Кира тут же бросилась к Андрею, готовая закрывать его своей грудью. - Ты что, с ума сошла, Ремез! - завопила она, но Жданов, спрятавшись за ее спиной, придержал девушку за локти. - Не нужно, Кира, у нас тут ситуация немного вышла из-под контроля. Рая имеет право злиться. Ремез сжала челюсти с такой силой, что услышала хруст собственных зубов. Что блядь? Имеет право злиться? Она повернулась к Зорькину, он смотрел на нее таким понимающим взглядом. Он уже придерживал Катю за плечи, готовый в любую секунду вывести ее прочь. Рая оскалилась в его сторону, зло бросая ему в лицо: - Они не привезли деньги вовремя, Коля. Деньги не привезли. Зорькин кивнул, прижимая к себе Пушкареву сильнее. Ремез отвернулась от них, лишая себя видения возможной истерики и принялась следить за суетящимся Ждановым и ничего не понимающей, но расспрашивающей у него все Кирой. Она сжимала пирамидку в руке сильнее, будучи без понятия, что она должна сейчас делать. Андрей и правда принялся искать Романа, позади рыдала Катя. Голоса в кабинете доносились к ней словно сквозь вату, казалось заряд адреналина, выплеснутый к ней в кровь, был на нуле. Ее стало потряхивать, словно у нее было переохлаждение. Она старалась вслушиваться в голос Зорькина, продолжая стоять к ним спиной, но слова его доносились до нее обрывками, клочками. Ремез хорошо считывала только интонацию - мерную, утешающую, успокаивающую. Она слышала всхлипы Кати, и ей тоже хотелось завыть - протяжно, безысходно, громко, долго. Но это потом, потом, когда ситуация решиться, когда Воропаев окажется вне опасности. Рая решила, что когда это все закончиться, она нажрется, в хлам, в драбадан, вусмерть. Вдохи становились глубже, поверхностное истеричное дыхание сменялось ощущением покоя. Сейчас она на полшага ближе к цели. Осталось найти деньги и Малиновского. Ремез отстраненно подметила, что Кира тоже трясется как осиновый лист, что бы ни сказал ей Жданов, эта принцесса из розового замка тоже ощутила страх - это хорошо, правильно, пусть боится. Пусть задумается, что может потерять брата! От мысли о Воропаеве внутри все скрутило тугим узлом, к горлу подступила тошнота. Ее бы точно вывернуло на пол, если бы в ней было хоть что-нибудь. Господи, только бы с ним было все хорошо! Ремез не среагировала на дверь сразу, была слишком поглощена своими эмоциями и подавлением нервного недомогания. Поэтому на вошедшего она повернулась только в тот момент, когда Кира воскликнула: - Рома, какого черта! Мы пытаемся тебе позвонить, а ты вне зоны! - Правда? - голос Малиновского был бодр и весел, и Рая медленно повернулась, сжимая пирамидку сильнее, - у меня видно заряд сел, а я и не заметил, - зубоскалил мужчина в сторону Жданова и Воропаевой, - о, Ремез, и ты здесь? - он улыбнулся Рае, словно не замечая ее состояния. Девушка успела приметить, что в руках он держал небольшой дипломат. Не сложно было догадаться, с чем он пожаловал к Жданову, - а я думал вы на встрече, как раз собирался... Когда пирамидка впечаталась в лицо Романа Ремез ощутила минутное облегчение. Это было сродни стакану воды после долгой гонки. Очень похоже на глоток воздуха, если до боли в легких задержать дыхание. Золотистый бок пирамиды окрасился багряным, а Малиновский полетел на пол, под сдвоенный вопль Жданова и Киры. Рая сократила дистанцию между собой, и сплевывающим кровь на пол Малиновским и нанесла ему удар ногой в живот. От этого она не получила ни удовольствия, ни облегчения, но тем не менее замахнулась еще раз, но закончить этот удар ей не дали. Краем глаза она увидела, как Зорькин буквально отбросил от себя Катю и бросился к ней. Она ощутила достаточно сильный для такого субтильного парня захват на своей талии и попыталась вырваться. - Пусти меня Зорькин, этому козлу еще мало! - Офа мфе фыбиа фуб! - попытался вопить Малиновский, прикрывая разбитый рот рукой и поднимая с пола что-то маленькое и светлое. - Фуб фыбиа! Фука! Он не вставал, просто смеривал ненавидящим взглядом Раю, а она все вырывалась из рук Николая, желая еще раз ему врезать. Когда дверь в кабинет открылась в очередной раз, Зорькин повернулся вместе с Ремез, чтоб посмотреть, кто еще решил запереться в эту рукавичку. На пороге стояла Кристина. Глаза ее были словно блюдца от увиденной картины. - Кристина! - Ремез дернулась в очередной раз, - это все Малиновский! Из-за этого урода Сашка к Вертинскому попал! Убей его Кристина, слышишь! Убей,- она впилась ногтями в руки Зорькина, силясь вырваться, - я тебя отмажу, ты же знаешь, что я это могу, убей его! Воропаева смерила долгим взглядом сжавшегося на полу Малиновского, затем перевела взгляд на Раю. - Коля, вынеси ее отсюда, ты же видишь, ее несет. Катя, вытри сопли и тоже выйди. А я пока сыграю за главную в этом дурдоме. Зорькин безропотно потащил Ремез прочь из кабинета, она только успела крикнуть Кате, чтоб та забрала чемоданчик, который сиротливо валялся у Малиновского. Дверь закрылась за спиной Кристины, и Ремез успела подумать - Вторая Часть Марлезонского Балета. А затем Зорькин потащил ее в их комнату для заседаний.