Без Всего

Воропаев настолько сильно отвлекается на Пушкареву, что Ремез становится смешно и грустно одновременно. И она радуется, что разобрала все эти дополнения, уложенные аккуратными стопками перед каждым, с Александром за день до совета, а то сейчас он не выглядел способным воспринимать какую-либо информацию. - Ремез, пссс, - зовет Раю Кристина, - мое восхищение! Просто выше всяческих похвал! - она склоняется через Александра ближе к ней, отгораживаясь от второй половины стола папкой. Рая копирует ее жест, и склоняется ближе к Воропаевой. - Восхищение не мне, а Витале Щипкову, - улыбается она довольно, замечая, как поднимает брови Кристины. - Тогда вопросов нет, - она качает головой, - но как ты к нему попала? - удивляется Воропаева, - там же запись хрен знает за сколько времени. - По блату, мы в школе вместе учились, - смеется Ремез - я этого медведя помню еще маленьким сопливым занудой. Он просто помнит мою доброту. Кристина хочет что-то сказать, но в разговор встревает Воропаев: - Кто-то помнит твою доброту? И этот человек все еще не в красной книге? - говорит мужчина, но при этом глаз от папки не отводит. Но Ремез все равно показывает ему средний палец. К Щипкову в салон и правда, попасть было очень сложно, не то чтобы невозможно, но нелегко уж точно. Поэтому она позвонила ему заблаговременно, еще до того, как Катя согласилась на авантюру со сменой имиджа. Она знала, что если Пушкарева не поддастся ей, то в итоге, она уступит Кристине и все равно попадет в умелые руки Виталика. Его даже не пришлось уговаривать, он прогудел в трубку: “для тебя что угодно”, и она охотно поверила. После потраченного времени в магазине одежды Ремез притащила Катю к Щипкову почти без проблем. Деморализованная кучей перемеренных вещей Пушкарева, на сопротивление была не способна от слова совсем. Но когда увидела своего будущего мучителя, то чуть не вышла в дверь спиной вперед. Да, Виталик умел производить впечатление - косая сажень в плечах, здоровенный бородатый детина с ножницами наперевес мог напугать кого угодно. Прекрасно зная о том, как он выглядит в глазах клиентов, он с особой любовью цеплял на себя фартуки, очень похожие на мясницкие. Рая подарила ему один такой, со стилизованными кровавыми разводами, но в салоне он не прижился - это было уже слишком эпатажно. - Куда, - Рая ловит девушку под лопатки, - давай-давай, это просто Бог ножниц и макияжа! Он тебя не просто переделывать будет, он еще и расскажет как такой и оставаться. Не упирайся, давай, шагай. Страшнее чем с Воропаевым не будет точно, ну… Пушкарева слушается, но как-то опасливо, поэтому приходится держать ее под локоток, чтоб не сбежала. Виталик обводит их жадным взглядом, особенно перепуганную Катю, ещё бы, такая чистая фактура! Он теперь должен будет Ремез за такой подгон просто-таки памятник поставить, желательно при жизни, желательно в полный рост, можно в обнажённом виде. - Щепка, у меня к тебе дело на миллион, - довольно высокая Рая поднимается на носочки, чтобы чмокнуть подставленную щеку мужчины. Тот хохочет, оглашая басом половину салона, заставляя заскочить к ним девушку из приемной. Она видит, что все в полном порядке, удаляется, и Катя явно не против сбежать за ней, но пути отхода уже перекрыты. - Какая милая, - гудит Щепка, немного наклоняясь к совершенно мелкой по его меркам Пушкаревой. - Какая кожа, просто чистый фарфор. А что у нас с волосами? - он тянется расплести ее пучок, но девушка отшагивает в сторону. - Я сама, - говорит она Ремез, и та только жмёт плечами. Ей важен результат, а не процесс - как договорятся, так и ладно. Виталик сплетает руки на груди, жадно улыбаясь, и Катю коробит от этой улыбки. -Ты не скалься как акула, - говорит Рая, наблюдая, как девушка вытаскивает шпильки, - а то вид такой, словно тебя неделю не кормили. - К слову про акул, - гудит Щепка, перебирая Катины, освобожденные из плена, волосы, - как там его высочество Александр Воропаев? - Ни шатко, ни валко, - Рая поворачивает для Пушкаревой стул, - садись, а то ты ещё чуть-чуть и сознание потеряешь. - Мы ее стрижем? - интересуется Виталик, накручивая на палец локон Катиных волос, - а то тут только короткая объемная стрижка нужна. Видишь, какие тонкие? - Не надо короткие, - подаёт голос Катя, - Я не хочу, - говорит она просительно, оборачиваясь к Рае. - И правда не надо коротко, - кивает Ремез, - в конце концов, это, в какой-то мере, подарок для Воропаева, а он длинные волосы жалует. - О! Так наша фея объект желаний Александра? - одним движением руки мужчина поднимает волосы Кати в объемные пучок, пытаясь рассмотреть ее лицо то с одной, то с другой стороны. - Считай, она, - Рая подмигивает Кате, - его выстраданный трофей. - Даже так? Награда для доблестного героя? - он поднимает пальцем лицо Кати вверх, - какие губки, мы сделает их цвета нежной розы, возможно с легким бежевым оттенком. Дымку на глаза, едва заметную, нежную, невесомую. И много волн в высокой прическе, с едва мерцающими незаметными шпильками, чтоб наш Воропаев подольше разворачивал подарок, - говорит Виталик с придыханием, заставляя Пушкареву неистово краснеть. Ремез делает несколько шагов назад, усаживаясь на диванчик и перекладывая себе на колени один из пухлых журналов. - Ты сильно в нежнятину не уходи, - она пролистывает несколько ярких глянцевых страниц, - не на свадьбу готовишь. - Нет, нужно краситься, как это делаешь обычно ты - красные губы, черные глаза, - возмущается Щепка, продолжая мучить Катину голову, - твой видон Воропаеву уже поперек горла. - А я так от этого страдаю, - тянет Ремез, не отрываясь от страничек, словно там весь смысл жизни. Она слышит, как Виталик фыркает в ее сторону, и улыбается, он не любит, когда она с ним препирается в таком тоне. На очередной странице ей встречается портретное фото девушки с темно-ягодной помадой, практически черного цвета. Ремез разглядывает это фото и так и сяк, поворачивая голову то к одному плечу, то к другому. Щепка тем временем оставляет Катю на минуту, раскладывая на столе будущее орудие пыток. Когда он в очередной раз проходит мимо Ремез, она перехватывает его, показывая темную помаду. - Я хочу вот так, - заявляет она, - мне пойдет? Виталик кривится, с сомнением разглядывая лицо Ремез. - Тебе это зачем? Ты и так часто как на поминки собираешься. - Немного имидж хочу сменить. Так есть у тебя что-то такое? - Есть, я даже одолжу тебе, - обещает он, поворачивая, наконец, Катю лицом к зеркалу, - как тебя зовут? - Спрашивает он у нее, встречая ее взгляд в отражении. - Катя, - отвечает ему девушка, звучит она немного неуверенно, стараясь подавить в себе неловкость. - Катерина, - наслаждается Виталик звуком ее имени, - снимай очки, Катерина, - командует он, - мы будет делать тебя Великой. Воропаев никак не реагирует на средний палец Ремез, и Рая, наконец, переводит взгляд на Кристину, что пытается незаметно подглядеть на Катю из-за папки. - Прям очень хорошо! Подчеркнули все самое важное, даже Сашка дар речи потерял, - улыбается она, тоже косясь на брата, который только выгибает бровь, и снова скашивает глаза на Пушкареву, откровенно любуясь. Ремез качает головой, замечая этот взгляд. Она испытала двойственное чувство, когда увидела Катю во всей красе - с одной стороны девушка похорошела настолько, что впору было себя поздравить, это был тот случай, когда потрудиться стоило, с другой стороны, преобразившаяся девушка преспокойно затыкала Раю за пояс своей мягкой, свежей и ненавязчивой красотой. Она должна была порадоваться за своего… за Воропаева, а вместо этого испытала злость и досаду на короткий миг. Даже Щепка заметил, как изменилось ее лицо, и он постарался осторожно расспросить ее, что же с ней не так. Она призналась ему - проще было быть честной, чем придумывать тысячу и одну причину. Виталик выслушал ее до конца, поигрывая в руках сверкающими ножницами, а затем выдал прекрасное резюме ее ситуации: “ идиотизм, Ремез, не лечится, а в твоем случае, он еще и мазохизмом приправляется, беги от них как можно дальше, будет только хуже”. Рая пообещала себе, что так и поступит, как только все, что она запланировала, будет введено в жизнь, она пропадет с горизонта их событий на какое-то время. - Это еще не все, - довольно скалится Ремез, немного мстительно глядя на Александра, - я ее еще и к Авдеенко затащила, - она замечает, как взгляд мужчины замирает, прекращая бегать по строкам, - и выбрали для нее два просто восхитительных комплекта: умеренное кружево, приглушенные оттенки, Катя выглядит в них просто умопомрачительно! - Да ты что! А насколько открыт верх? - интересуется Кристина, придвигаясь еще ближе, глаза ее горят азартом, она пытается изобразить рукой форму возможной чашки лифа, - я думаю ей бы пошло что-то более... - Я вас сейчас рассажу, - заявляет Александр, хмурясь недовольно, откладывая папку, - не время и не место обсуждать … такой интерес. Нельзя это сделать как-нибудь потом, - в голосе слышится “без меня”. - Ой, Сашка, не переживай, пока ты сидишь за столом, никто не увидит твой растущий интерес, - смеется Кристина, и мужчина буквально растаскивает их в стороны. Ремез от этого только довольно ухмыляется. Она даже собирается сказать ему что-то в абсолютно Кристинином стиле, когда в зал, наконец, входят долгожданные Ждановы. Они рассаживаются рядом с сыном и Малиновским, готовые приступить к слушанию дел фирмы. И слово берет Андрей. Ремез знает, что Кристина уже донесла до Павла Олеговича основные моменты относительно компании, а точнее то, в какой жопе она находится. Как глубоко и беспросветно они забрались - он, Малиновский и Пушкарева. И как решили оттуда выбираться - здесь начинается представление идеи с НикаМодой. И все, на самом деле, было бы хорошо, если бы Жданов-младший не плавал в делах подставной фирмы так жутко. К удивлению Ремез Катя активно помогает Андрею пробираться через дебри цифр и примечаний, и в итоге встает, и наравне со Ждановым начинает толкать речи. Рая переводит взгляд на Воропаева, который слушает Пушкареву очень внимательно, и уровень его концентрации вернулся на привычный рабочий стандарт. В глазах его сквозит восхищение Катей, но это не имеет никакого отношения к тому, как она выглядит. Он получает удовольствие от того, насколько она собрана, умна, уверена, как подает она информацию, периодически поглядывая на Жданова, который кивает ей, подхватывая ее там, где он уверен в своих силах. Ремез неприятно замечать работу Андрея и Кати в тандеме, она считает, что Пушкарева не должна помогать Жданову ни под каким соусом, и только внимательнее смотрит на Воропаева, как ему такой контакт между ними. Как ему такой контакт сейчас, когда у Андрея есть шанс увидеть девушку во всей красе? Вдвоем они достаточно прилично презентуют идею собственной фирмы кредитора, подавая Павлу Олеговичу информацию в подготовленных заблаговременно схемах. Жданов-старший изучает документы, слушая пояснения сына и Пушкаревой, затем поднимает глаза, выглядит он напряженным и разочарованным. - Я до последнего надеялся, что Кристина преувеличивает, - он не смотрит на Воропаеву, и пропускает мимо ушей ее “я же говорила, что дело дрянь”. Рая подмечает, как сникает Андрей, опуская глаза, рядом чуть вперед подается Воропаев, и Ремез приходится прихватить его за руку, останавливая от необдуманного вмешательства. Пусть Ждановы разберутся между собой. Александр поворачивается к девушке, хмурясь, и Ремез отрицательно машет головой, он недовольно выгибает бровь, но откидывается назад, принимая то, что он еще успеет договориться. - Отец, - пытается начать Жданов, собравшись с силами, но Павел прерывает его: - Скажи мне, когда вы начали падать вниз, когда еще процесс был более чем обратим, почему ты молчал? Почему не просил о помощи? Было бы гораздо проще подхватить это в процессе полураспада, чем собирать то, что находится в разорванном состоянии сейчас, - он упирается локтями в стол, постукивая соединенными пальцами по губам, - ты чего пытался добиться? - Я пытался сделать все сам, - снова начинает Андрей, и, не будучи прерванным, снова переводит взгляд на Катю, показывая ее сопричастность, - нам казалось, что мы справимся. Мы в это верили. Катя кивает и поворачивается к Жданову-старшему: - Павел Олегович, если позволите, - мужчина кивает и девушка продолжает, - мы и правда думали, что мы сможем самостоятельно выплыть из этой ситуации. И мы бы преуспели, правда. Наш план был возможен и реален, не так защищен, как сейчас, - Катя стреляет глазами в Ремез, заставляя Павла тоже посмотреть в ее сторону. Рая кивает ему, стараясь не показать своего недовольства, меньше всего она хочет быть в когорте тех, кто будет тащить Андрея из ямы, в которую он сиганул с разгону. - У нас были все шансы, но мы допустили ошибку, - девушка неуверенно сминает в руках лист из папки НикаМоды, - Вертинский… - кажется, Катя не может собраться со словами, - это был неправильный выбор изначально, но тогда это казалось выходом, - пробирается девушка через слова очень медленно, даже немного неуверенно, - все вышло из-под контроля… - Но сейчас и этот момент мы подхватили, - Андрей перебивает Катю, замечая, как она все больше и больше косится на Воропаева. Жданов укладывает руку ей на плечо в качестве поддержки ее слов, для поддержки своих. Ремез замечает, как Александр смотрит на руку Андрея, сжимая зубы. Ей очень хочется коснуться его челюсти, чтоб он немного расслабился, но сейчас это не просто неуместно, практически преступно, и Рая терпит, переводя взгляд на скульптурную группу, которую представляют собой Пушкарева и Жданов. - Отец, поверь мне, все не так плохо как было изначально, да, мы допустили ошибку. Я допустил ошибку, даже несколько. Возможно непоправимых, наверняка непростительных, - и Ремез подмечает, как Андрей переводит взгляд на Киру, словно эти слова про ошибки, не имеют никакого отношения к делам фирмы. Младшая Воропаева опускает глаза в папку, словно то, что в ее руках, занимает ее гораздо больше, чем то, что происходит в зале. - Но я смогу это исправить, здесь, - Андрей поднимает папки со стола, демонстрируя их Павлу так, словно перед ним не лежат те же копии документов, - все то, что поможет фирме двигаться в нужном направлении. Все это позволит нам выйти из кризиса и… - Из кризиса, в который ты же фирму и уронил, - напоминает Павел, хмурясь еще сильнее, - просто поясни мне, за каким таким… - он выдыхает, - зачем ты подсовывал нам те отчеты? Чего ты этим добивался? - Паша, тебе не кажется, что это и так понятно? - Слегка касается его руки Маргарита, - Саша создавал ему конкуренцию на это место, - она показывает на пустующее кресло директора ЗимаЛетто, - он просто хотел защитить себя. - Серьезно? - Кристина смотрит только на Андрея, хотя обращается к его матери. Ремез замечает, как холодеют и становятся острее черты ее лица, как она подавляет гнев, заливая его спокойствием в недюжинных количествах, - в чем еще Сашка виноват? В том, что у Андрюши ветер в голове, или в штанах чесотка? - Кристина, - Ремез удивленно окидывает Павла и Александра взглядом, настолько синхронно и с одной интонацией они взывают к девушке. Просительная строгость, с таким она еще не сталкивалась. Воропаева только недовольно сплетает руки на груди, продолжая выпиливать в Андрее взглядом дырку. Маргарита поджимает губы: - Мы можем обсудить это в узком кругу? - обращается она к мужу, - мне бы не хотелось выносить сор из избы. - Куда уж уже, - снова вступает в разговор Кристина, - тут лишних или посторонних людей нет. Маргарита окидывает Воропаеву тяжелым, недовольным взглядом, поджимая губы. Кристина встречает ее взгляд надменным спокойствием, кривя губы в ухмылке, от которой Ремез становится не по себе. Она прокашливается, привлекая внимание всех в зале, снимая напряжение, что повисло в комнате. - Если вы хотите перейти к обсуждению ваших дел в более семейном кругу, - начинает Рая, - то позвольте нам, - она кивает на Зорькина, который пытался все это время мимикрировать под обшивку кресла, - закончить со всем этим, - она тоже поднимает свои папки, - а потом займитесь вашими внутрисемейными разборками. Мое время хоть и не оплаченное, но не резиновое, знаете ли. - Простите, - Павел поворачивается всем телом в сторону Раи, - мы не привыкли, что на совете директоров собирается такое количество не относящихся к акционерам людей. - Понимаю, - кивает Ремез, - но это не делаете мое время менее текучим, поэтому определяйтесь, и позвольте мне продемонстрировать свою работу. У меня еще заседание сегодня, - говорит она это, поворачиваясь к Воропаеву, который кивает ей. Она замечает бисеринки пота на его правом виске, ему бы тоже не помешало, не тратить тут время на бесцельные беседы, но ее мнения по этому поводу никто не спрашивает, поэтому она просто возвращает взгляд на Павла. - Андрей, ты закончил со своей частью? - спрашивает Жданов-старший, глядя на все еще стоящего сына. Тот кивает, и он взмахом руки показывает ему, что он и Катя могут вернуться на свои места. - Прошу вас, - он так же взмахом руки указывает на место у маркерной доски, - или мы сперва должны выслушать Николая? - Здесь не принципиально, - немного жмет плечами Ремез, - он, - девушка указывает на Колю, - финансовая сторона НикаМоды, это чрезвычайно важно в вашей ситуации выхода из кризиса. И в оплате “долга” не совсем легальной стороне этого вопроса тоже имеет не последнее место. Выбор за вами. - Я не займу много времени, - вступает в разговор Зорькин, глубоко вздыхая, - все самое важное у вас в папках… кхм, - он прокашливается, сглатывает, отпивая воды из стакана, - я просто покажу принцип и отвечу на вопросы, если будет нужно. Рая укладывает ему руку под столом на колено, чтобы он меньше нервничал, но кажется, что от этого жеста Коля только сильнее сжимает руки в замок на столе. Мда, Ремез, помощник из тебя так себе. Она сжимает его колено и отпускает, убирая руку, Зорькин переводит дыхание, косясь на Раю. Теперь-то, что не так? Но ситуацию выравнивает Павел, приглашая Николая к выступлению. - Тогда мы начнем с вас, - кивает он Зорькину, и парень поднимается, утаскивая с собой свою папку, чтобы опираться на базовый план, который набросали он и Катя пару дней назад, чтоб Николай не разливался мыслями во все стороны. То, что предполагалось как “быстро”, на деле занимает без малого полтора часа, а все потому, что Павел Олегович просто засыпает Колю вопросами, просматривая его документы параллельно с микро-лекцией Зорькина. Ремез только диву дается, насколько собранным стал юноша, когда вышел и начал свое выступление, она уже приготовилась его подтягивать в ответах, но он прекрасно справляется сам. Правда, все равно периодически поглядывая на нее, словно ища одобрения. Рая улыбается ему, стараясь всем своим видом показать, как он крут, но ей кажется, что Николай и без этого знает, просто сомневается в себе по привычке. Он в своей сфере - как рыба в воде, ни один из заданных вопросов не способен поставить его в тупик, и Рая подмечает восхищение, которое сквозит во взгляде Павла. Воропаев тоже вступает в диалог, отвечая на некоторые организационные вопросы Жданова-старшего более полно, он подается вперед по привычке, укладывая локти на стол, и морщится, снова откидываясь немного назад, расслабляясь. Дополнения в папке оставленные Пушкаревой и Зорькиным приходятся как нельзя кстати, Павел просматривает их, заявляя, что там ответы на половину вопросов которые он хотел бы задать. Воропаев улыбается довольной улыбкой: - Чрезвычайно талантливый молодой человек, я же говорил, - он кивает на Зорькина, что все еще стоит в ожидании дополнительных вопросов. - Я надеюсь, - Павел обращается к Коле, - мы сможем поговорить с вами о более плодотворном сотрудничестве. Вместо радости на лице Николая селится замешательство, и он переводит взгляд на Воропаева. Тот свою очередь качает головой: - Вынужден расстроить такие далеко идущие планы, - он ловит удивленный взгляд Жданова-старшего, - но Николаю уже поступило очень выгодное предложение, от которого он не может отказаться. Но, если вы договоритесь, - он делает приглашающий жест в сторону Зорькина, - он может поработать на благо фирмы консультантом. Правда, теперь это будет за достойную оплату. - Какой ты, Саша, скорый, - улыбается Павел, - уже успел отхватить такой талант для себя. Хитро. - Этого у меня не отнять, - соглашается Александр, смещаясь на своем кресле немного вправо, - хорошие кадры на вес золота. - Только этого у тебя и не отнять, - подает голос Малиновский, и Рая замечает, как Маргарита укладывает свою руку на его, пресекая любое продолжение разговора. Воропаев игнорирует слова Романа, хотя и кривит губы в чуть ехидной усмешке. - Что ж, раз у меня нет шансов вас нанять, - Павел улыбается Зорькину, - я надеюсь, вы уделите мне немного вашего времени для обсуждения возможного сотрудничества на правах консультанта? - Конечно, когда вам будет удобно, - кивает Николай, - если вопросов больше нет, то я закончил, - он поворачивается в сторону Ремез, словно приглашая ее занять его место. - Да, вполне, - Жданов-старший тоже обращается к Рае, - теперь мы можем послушать вас? - Можете, если хотите, но желательно, чтобы вы меня не только послушали, - Ремез выбирается со своего места, - но еще и услышали, и приняли во внимание то, что я скажу. - Павел хмурится, а Воропаев шипит ей: - Рая, давай без этого, я тебя умоляю, - у девушки возникает желание зашипеть на него в ответ, но вместо нее с этим прекрасно справляется Кристина: - А давай с этим, пусть хоть кто-то скажет гадость кроме меня, - сдержать улыбку становится слишком сложно, и Ремез кашляет себе в руку, продвигаясь к доске и вооружаясь маркером. - Основные моменты по легализации НикаМоды уже выполнены, фирма эта теперь документально настолько чиста, что я не уверена, что ЗимаЛетто когда-либо была таковой. Это ваша страховка и ваш гарант. Далеко не все крупные долги выкуплены, и в случае, если банки-кредиторы будут продавливать ЗимаЛетто, вам придется позволить НикаМоде поглотить вас, - Рая рисует схематично способ поглощения, - таким образом, вы не потеряете ни активов, ни акций. Лицо Павла становится буквально серым от осознания того, что его детище может так просто быть погребено под другой, да еще и фиктивной, хоть и легализованной фирмой. - Это конечно прекрасный выход из ситуации - вступает в разговор Маргарита, - но НикаМода фактически принадлежит кому? - Рая видит, что Жданова прекрасно знает ответ на вопрос, но, тем не менее, отвечает: - Екатерина Пушкарева и Кристина Воропаева делят акции в соотношении сорок восемь и пятьдесят два процента соответственно. - Значит, они будут собственниками ЗимаЛетто в случае поглощения? - продолжает Маргарита. - Да, - Ремез кивает, - либо они, либо несколько жадных и упорных, а еще достаточно сильных банков Москвы. Тут выбор только за вами, я только поддерживаю тот оптимальный вариант, который был заложен Андреем, - она кивает на младшего Жданова, что выглядит еще более пристыженным. - Как только ситуация с долгами будет решена, я отторгну свои акции в сторону Павла Олеговича, - подает голос Катерина, звучит она спокойно и уверенно. Маргарита бросает в ее сторону недовольный взгляд. - И вы так просто отдадите половину фирмы, с такими финансовыми активами? - Мне никогда не было нужно ничего чужого, - Катя смотрит на Александра, и он кивает ей, - все, что было сделано, было исключительно ради спасения ЗимаЛетто, не имея никакого отношения ко мне. - Конечно, конечно, вы у нас бессребреница, - начинает Жданова, и Воропаев подается вперед. - Маргарита, не стоит, - он напряжен, и Рая подмечает, что он бледнее, чем был в начале этого цирка, - Катя здесь не тот человек, который заслуживает такого рода обращения. - Значит, возможно, его заслуживаешь ты? - женщина недовольно выгибает брови, и Александр сдерживает Кристину за плечо, физически удерживая ее от необдуманных слов. - Возможно, - кивает Воропаев, - но давайте мы это будем решать потом. - Жданова открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но Павел пресекает ее: - Маргарита, не сейчас. Продолжайте, - он кивает Ремез. И Рая продолжает. После часа ее препирательств с Павлом, иначе и не скажешь, она подмечает, что Александр начинает смещаться в кресле то в одну, то в другую сторону. Он слегка подается вперед, снова отклоняется назад. На любые прикосновения Кристины и ее шепот он только улыбается и отрицательно машет головой. В очередной раз, меняя позу, он немного ослабляет верхнюю пуговицу рубашки, и Ремез обжигает желание прекратить свое показательное выступление. Маргарита косится на него недовольно раз, другой, постоянно поглядывая на любое его движение. - Саша, прекрати ерзать, ты что, не можешь посидеть спокойно? Как маленький, - заявляет она Воропаеву и тот замирает на стуле, не удостаивая ее ответом. Рая старается ускориться, но Павел как назло цепляется к каждому ее слову, переспрашивая каждое предложение, ставит под сомнение ее выводы. Она этого и ожидала, все логично и правильно, Жданов переживает за любые возможные проблемы с легальностью, счетами, исками. Одна ошибка может стоить ему дела всей его жизни. Но на ЗимаЛетто Ремез плевать с высокой колокольни, все, что она сейчас хочет, чтобы Александр отправился домой, желательно в компании сестры или Пушкаревой. Воропаев сидит спокойно полчаса, только время от времени поводит головой из стороны в сторону, словно разминая шею, а затем, снова начинает смещаться в кресле, разгружая левый бок. Ремез видит, как он белеет и сбивается, провоцируя тем самым Павла обратить внимание на Александра. - Саша, в самом деле, это отвлекает, - Жданов старший хмурится, - прекрати. Воропаев поворачивается к Павлу, но Рая упреждает его с ответом: - Это вы прекратите, - она сжимает маркер в кулаке, сдерживаясь, чтоб не швырнуть его в мужчину, - у него сломаны ребра, если вам не ясно. Это больно. Это мешает. Он не может сидеть в одном положении. Это, я надеюсь, понятно? Павел переводит взгляд с Александра на Раю и обратно. Воропаев вздыхает и поднимается, отшагивая к стене, облокачивается на нее плечом. - Рая, не кипятись, - спокойно говорит он, - я пока постою, - адресует он к Жданову, - мне правда не совсем комфортно сейчас. Продолжаем. Ремез получает удовольствие от растерянного Павла, который выглядит пристыженным. Он теряется настолько, что вопросы его постепенно сходят на нет, и Рая торопится закончить свою часть. Она понимает, что им еще предстоит остаться в “тесном” кругу, а это может быть явно не делом одного часа, но с этим она ничего поделать не может. Когда она заканчивает и собирает документы, Павел предлагает сделать перерыв, перед “семейными посиделками” и все соглашаются. Кристина тут же подходит к Воропаеву, опережая Ремез на полшага. - Сашка, ты как? - она касается его лица, стараясь заглянуть ему в глаза. - Нормально, - кивает Александр, улыбаясь, - закинусь таблетками и сойдет. - Ты выглядишь дерьмово, - Рая готова уйти, но уйти молча не в ее стиле. - Утешила,- смеется он, притягивая ее, приобнимая за плечо, приваливаясь, смещая вес. Она делает вид, что ничего не происходит, только хмурится недовольно. - Мне нужно уходить, да и Зорькину с Катей тоже, - она кивает на парня, что отводит Пушкареву в сторону, что-то активно шепча ей на ухо. - Кате, возможно, нужно будет остаться, - начинает Воропаев, но Кристина прерывает его: - Нет, пусть тоже погуляет с Колей, - она ловит удивленный взгляд Александра, и поясняет, - что? Я матом буду ругаться, орать и вести себя неадекватно, - брат улыбается, а Кристина продолжает, - это нужно решить без нее, ей там слушать нечего. Она у тебя слишком сердобольная. - Согласен, - кивает Воропаев, мягко улыбаясь, поймав брошенный в его сторону Катин взгляд. Ремез поводит плечами, стараясь отделаться от тянущего холодного ощущения внутри. Смеси злости, ревности и принятия. - Саш, - он переводит на нее взгляд, и она улыбается ему короткой поддерживающей улыбкой, - мне правда нужно идти, потом, как все закончится, обязательно наберете меня. Хочу знать, чем у вас этот цирк завершится. Он кивает ей, и она тянется поцеловать его в щеку, но отказывает себе в последний момент. Слегка приобнимая его за плечи, она прощается с Кристиной, забирает Колю, и уводит Катерину до того, как к ней решается подойти Андрей. В коридоре она прощается с ребятами, шепча Кате на ухо: - Никуда не отходи от Воропаева, как все закончится, тащи его домой, я на тебя рассчитываю, - и уходит до того, как Пушкарева ей отвечает. Нужно валить из города. Как можно быстрее.