Без Всего

- Так, поясни мне еще раз, откуда это счастье мне привалило? - Павел переложил себе на тарелку очередной, непомерно огромный кусок пирога с грибами и мясом. Печеное великолепие было украшено цветами и косами из теста, и выглядело как произведение искусства не иначе. - Еще раз поясняю, - охотно соглашается Александр, тоже поглядывая на пирог, раздумывая, не отрезать ли себе еще кусочек, или не жадничать, и оставить Ждановым побольше, - в субботу мне нужно было по делам смотаться в Питер, так как Катя осталась одна, она поехала к родителям, провести время с ними. А там ее мама как раз развела готовку. Елена Александровна поистине поразительная женщина, готовит просто изумительно, ты вот, собственно, сам можешь убедиться, - Воропаев указывает вилкой на пирог. Жданов кивает, отправляя в рот очередной кусочек. - И правда изумительно, - говорит он, прожевав вкусность, - ей нужно открывать свой ресторан, - заявляет он, - но я все равно не пойму, каким образом этот пирог доехал ко мне. - Александр удивленно выгибает брови, отвечая мужчине: - Это же я привез его сюда, в смысле “каким образом он доехал”? - Воропаев все-таки отрезает себе еще, в конце концов, Маргарита постоянно блюдет фигуру, а это значит, что есть она этот пирог не будет, может разве что кусочек. А Павел сам его не осилит, нужно же человеку оказать посильную помощь, ведь так? - Нет, - машет вилкой Павел, - это я понял, но Катя выделила нам целый пирог. Она готовила специально для нас? - Ну, положим, выделила не Катя, а Елена Александровна, - улыбается Воропаев, вспоминая, какой расстроенной была девушка, когда показывала ему тот пирог, который готовила и украшала она сама. Нет, он был не менее вкусным, идеально пропеченным, с румяной корочкой, но вот украшения… Да, в этом девушке еще следовало набить себе руку. Врать Катерине Александру не хотелось, поэтому он честно сказал, что да, ее украшения, пока еще не дотягивают до материнских, но это не значит ровным счетом ничего. Самым главным был вкус, мягкое тесто и ароматная, сытная начинка - а остальное придет со временем, с практикой и временем. Домой Катя притащила два пирога, свое творение, и произведение искусства маминых рук. На семейном совете было решено, что два они не осилят, поэтому, Александр был отправлен к Ждановым с дружеским визитом. Складывалось все более чем идеально - Катерина помогала Кристине с ее очередной безумной идеей в квартире Киры, Николай и Егор были привлечены в качестве консультантов и дешевой рабочей силы. Маргарита тем временем отвлекала саму Киру, выгуливая ее по магазинам, заливая ей в уши о возможностях примирения с Андреем. Поэтому у Воропаева была возможность провести немного времени с Павлом, обсудив парочку волнующих его вопросов. - Елена Александровна просто святая женщина, - Жданов отодвинул от себя тарелку с абсолютно довольным выражением лица, - нужно будет сделать ей какой-нибудь подарок, - он удовлетворенно вздыхает, - в качестве благодарности. - Главное не переборщить с ценой, - предупреждает Александр, - если действительно хочешь ее чем-то порадовать, уточни сперва у Кати, это будет самый лучший способ не прогадать, а то с нее станется вернуть что-то по ее мнению неприличное. - Ты уже выяснил это опытным путем? - спрашивает Павел, поднимаясь со стула, принимаясь собирать со стола тарелки, отправляясь с ними к мойке. - Ну, это не я, а Кира, - поясняет Воропаев, тоже поднимаясь, и принимаясь упаковывать пирог под пластиковую крышку, чтобы не обветрился. - Зорькин ей постоянно всякую выпечку оттуда таскает, вот она и решила Елену Александровну чем-то порадовать. Она купила для нее браслет, - ухмыляется мужчина, тут Кира в своем репертуаре. - Ясное дело, что Катина мама заподозрила, что вещь очень дорогая и передала его Колей обратно. Правда, Кира решила проблему очень быстро, отправив с Зорькиным, как с посыльным корзину фруктов и хорошего вина. Такого рода жест прошел на ура. Это так, можно рассматривать в качестве совета. - Я учту, - кивает Павел, - на самый крайний случай, я тоже попробую обойтись фруктами и вином, раз уж это сработало один раз, должно сработать и второй, ведь так? - он смотрит на Александра через плечо, и тот подтверждает предположение Жданова кивком. - Ну, с этим мы разобрались, - продолжает Павел, приглашая жестом Александра отправиться в зал, где можно было с удобством разместиться в креслах, - но, ты явно пришел ко мне не просто так, точнее, ты же пришел ко мне не только угостить меня домашней выпечкой, - Жданов усаживается поудобнее, чуть откидываясь назад, - я весь во внимании. - И почему это я не могу прийти к тебе просто так, с той же выпечкой, - бухтит Воропаев, усаживаясь напротив и извлекая из кармана небольшую коробочку изумрудно-зеленого бархата, устанавливая ее на крохотный кофейный столик между креслами. - Вот, - он упирается локтями в колени, подаваясь чуть вперед. Жданов протягивает руку к коробочке настолько осторожно, словно там микро-бомба, но на черной шелковой подложке его ожидает утонченное обручальное кольцо. - Ты прости, но я уже женат, - старается разрядить напряженность момента Павел, - счастливо или не очень, но я не могу ответить тебе “да”. - В такие моменты я искренне вижу, что Андрей твой сын, - закатывает глаза Александр, - у него точно такое же отвратительное чувство юмора, как и у тебя. - Ты просто не способен посмеяться над собой, - укоряет его Жданов, едва касаясь пальцем поверхности кольца. - Это то самое? - спрашивает Павел совершенно другим тоном, и Воропаев кивает. - Да, это мамино, я… я подумал, что так будет правильно, - он выдыхает, и немного отводит глаза, когда Жданов принимается смотреть на него слишком пристально, буквально в упор. - Ты нервничаешь? Сомневаешься? - интересуется мужчина, закрывая коробочку и ставя ее на прежнее место, - или ты думаешь, что Катя не захочет? - Да, я уже передумал все подряд, - честно признается Александр, - так что у меня в голове сборная солянка. Но, меня по-настоящему мучает только один вопрос. - И какой? - чуть склоняет голову к плечу Павел, - я, кажется, назвал уже все возможные, которые должны тебя волновать. - Не все, - качает головой Воропаев, - есть еще один. Могу ли я сделать ее счастливой? - Ну, приехали! - Павел даже в ладоши хлопнул, заставляя Александра немного вздрогнуть от неожиданности, - давай я тебе прямо скажу, Сашка, только чтобы без обид. Договорились? - Воропаев кивает, с интересом взирая на Жданова. - Я в твой с Катей союз верил не особо, уж очень вы разные, и это не та противоположность, которая притягивается. Я все смотрел на эту Пушкареву и думал… это уже пустое, что я там себе думал, - отмахивается он, снова возвращаясь к теме Александра и Катерины, - но потом я стал присматриваться к вам, как к паре. Не как к рабочему тандему, а так, по-отцовски, знаешь. С позиции, - Павел вздыхает, - насколько она хорошо о тебе заботится, беспокоится ли, счастлив ли ты. Ведь я определенно видел одну вещь, подмечал ее - Катя была счастлива, глубоко, просто, безотчетно. То как она на тебя смотрит - в ее глазах столько радости от одного твоего вида, столько… любви, наверное. И я пытался понять, если она счастлива, то насколько счастлив ты, ведь я тебя знаю, любя ты готов отдать многое, если не все, но получаешь ли ты в ответ? Из того, что я видел, я могу сказать, что у вас в этом плане хорошо налажен эмоциональный обмен. Меня радует, что Катя не только забирает, но и отдает, а для меня это важно, очень важно. - Жданов переводит взгляд на Воропаева, - на меньшее для тебя, Саша, я не согласен. Я готов ответить тебе на твой вопрос, да, ты можешь сделать ее счастливой. Теперь ответь мне на мой, а она делает счастливым тебя? - Александр кивает, не произнося ни слова. Павел смотрит какое-то время в глаза мужчине, словно бы еще раз сверяясь с его ответом, а затем продолжает, - раз так, тогда бери это кольцо, делай ей предложение, тащи ее в загс и хлопай штамп, никаких преград для этого нет, все остальное в твоей голове. Жданов замолкает, переводя взгляд в окно, Воропаев рассматривает его профиль, подмечая, что мужчина выглядит грустным, словно он становится старше на несколько лет, когда между его бровей появляется дополнительная морщинка. Павел поглаживает подлокотник кресла, словно бы стараясь отвлечься от каких-то тяжелых, угнетающих мыслей. - Что-то не так? - спрашивает его Александр, откладывая свою благодарность за такие важные для него слова, - ты чем-то опечален? - Жизнью, Сашенька, - грустно улыбается Жданов, поворачиваясь к мужчине, - я ощущаю, как я старею, особенно, как это ни парадоксально, в такие радостные моменты. Беременность Киры. Свадьба Кристины. Теперь это, - он кивает на кольцо, что все еще стоит на столе. - Вы мои дети, Саш, и что бы там ни говорила Кристина, как бы ни пенилась Марго, вы мои дети, мои, подаренные мне страшным поворотом судьбы, но все же мои. Господи, - Жданов трет лицо руками, движения его резкие, болезненные, рваные, - я должен за вас радоваться и я радуюсь, но с каждым разом это все сложнее, словно мое время отходит, утекает сквозь пальцы как песок. Это, наверное, страх, я так это ощущаю, но помимо этого это целый букет эмоций. Просто… я слишком быстро теряю вас всех, Саш. - Почему ты нас теряешь?- не понимает Александр, удивленно глядя на мужчину, - мы же все здесь, все рядом. Вон, даже Андрей вернется, ты и оглянуться не успеешь. - Это пока вы рядом, - резонно замечает Жданов, - а потом вас затянут ваши дела и семьи, и постепенно мой дом опустеет, и в вашей жизни не будет больше для меня места. Разве что звонки время от времени, - он улыбается, но улыбка получается какая-то вымученная. - Ты с ума сошел? - Воропаев подхватывается, заставляя своим резким движением Павла тоже подняться, - наши отношения никогда не поменяются! Ты слышишь? Если уж Маргарита не смогла этого изменить, то, как это может поменять Катя или Егор? А уж ребенок, твой внук или внучка, будет просто дневать и ночевать здесь. Ты еще на стенку полезешь от количества народа, который будет тут ошиваться,- Александр широким жестом обводит дом, - Марго на развод подаст, она изнывала от меня с Кирой в свое время, с ума от Кристины сходила, а тут новый человек, вопли, бессонные ночи, все дела. Это сейчас она расплывается в попытках примирить Киру и Андрея, а что будет потом, когда она осознает, что это не сработает? - Зря ты так думаешь, - улыбается Павел, судя по его довольному лицу живо представляя себя тот дурдом на выезде, в который превратится его дом в довольно скором времени, - Маргарита правда ожидает рождения ребенка, она и Киру-то мирит по привычке больше чем всерьез. Да, ее просто передергивает от мыслей о том, что твоя сестра может выбрать Николая вместо нашего сына, но это единственный камень преткновения на самом деле. - Да не имею я ничего против Марго, - отмахивается Александр от пояснений Павла, не желая выслушивать о том, что супруга Жданова-старшего не такая уж и плохая. Он и без того прекрасно знал, что Маргарита на самом деле любила Киру и беспокоилась о ней, уже этого было для Воропаева достаточно, - мне самое главное, чтобы ты прекратил грузить себя вот этим всем, - намекает он ему на предшествующий этому монолог, - ты от нас никуда не денешься, даже если очень захочешь, я тебе гарантирую, - Александр протягивает руку к плечу мужчины, осторожно похлопывая, но Жданов цепляется за его руку, притягивая для коротких сильных объятий. Воропаев похлопывает его по спине, испытывать страхи и сомнения нормально, а вот признаться в этом - это практически подвиг. Но миг слабости проходит, и мужчины отстраняются друг от друга. Павел принимает привычный расслабленный, уверенный вид, переводя разговор в совершенно другое русло, снова размещаясь в кресле. - Андрей по возвращению собирается навестить Романа в Петербурге, - Александр делает вид, что его не смущает такая резкая смена тем. Он возвращает коробочку во внутренний карман пиджака, уточняя: - Хочет проверить, как Малиновский устроился, или это желание заново вернуть их дружбу? В конце концов, они столько лет были бок о бок, и в хорошем, и в плохом, и в проблемном, такое не может просто растворится по щелчку. - Андрей говорит, что просто хочет удостовериться, что Роман в порядке, что он сработался с новой командой, что у него все хорошо, - отвечает Жданов, - но мне кажется, что им руководит чувство вины. Ему кажется, что как бы правильно он не поступал, он все равно предал своего друга. - Главное, чтобы Малиновский не сыграл на этом самом чувстве вины, - замечает Воропаев, - Андрей, конечно, не теленок на веревочке, но если Роман возьмется его стыдить… точнее, укорять, то кто знает… - Это будет его выбор, - достаточно жестко заявляет Жданов, - если Андрей решит простить выходки Романа, решит, что готов возобновить их общение в полной мере, я не буду никоим образом препятствовать ему в этом. Но мой сын будет знать, что Малиновскому больше не рады ни в моем доме, ни в нашей компании. Достаточно. Исключительно ради спокойствия Андрея и Маргариты я дал ему возможность обрести нормальную работу. Это была моя последняя поблажка. - А ты очень категоричен, - брови Александра удивленно изгибаются, - я даже не ожидал, что ты будешь к нему так резок. Обычно у Марго очень хорошо получается тебя смягчать, - замечает он, откидываясь в кресле, расслабленно опуская голову на его спинку. - Не будешь тут категоричным, - недовольно хмыкает Павел, - я не собирался об этом говорить, но раз уж на то пошло, - он отмахивается, - тем более что Роман уже в Питере. - При этих словах Воропаев напрягается, снова садясь в кресле прямо. - И что он сделал? - в голосе Александра звучит угроза, и Жданов машет руками: - Нет-нет, ничего такого, Саш, поверь! Просто этот засранец мелкий разговаривал со мной так фривольно, словно я его товарищ, наподобие Андрея, если не мельче пошибом. Я тогда рукой на это махнул, было же видно, что он просто меня хочет из себя вывести. Если бы я сорвался, занялся его морализаторством, начал читать ему нотации, что не стоит называть меня на “ты” и прочее, он бы только поверху добавил в свое ощущение правоты и брошенности. Я просто искренне не понимаю, откуда у него такое желание быть жертвой. У него было все и даже больше. Что-то он, бесспорно, заработал своим трудом, что-то получил в подарок от Андрея, как подтверждение их дружбы, что-то пришло к нему от фаворитизма Маргариты, так что ему было не так? - Не знаю, - пожимает плечами Воропаев, - моя проблема в том, что я не разделял их в своей голове на отдельных личностей, - признается мужчина, - у меня Андрей с Романом всегда шли хромым тандемом, возможно, поэтому я не замечал в Малиновском какого-то надлома, не знаю, - Александр поводит плечом. - Обидно, он же никогда не был идиотом! - Ты чувствуешь себя виноватым? - Павел выглядит удивленным, и Воропаев отрицательно качает головой. - Я не думаю, что то, что я испытываю это вина на самом деле. Скорее досада от того, что если бы я был чуть более внимательным, возможно я бы предотвратил некоторые его… выпады. Не знаю. - Эта твоя досада, Сашенька, и называется чувством вины, - улыбаясь, замечает Жданов, - это так, чтобы ты имел в виду, - продолжает мужчина, начиная смеяться, когда замечает, как Александр сперва закатывает глаза, а потом отмахивается, принимая максимально независимый вид. - Ничего подобного, это так, запоздалая жалость, - и тут же переводит тему, - отдельно тебе огромное спасибо за Марию. Она хоть и круглая дура, но если бы она и дальше за него цеплялась, то ничем бы хорошим это не закончилось. - Да, - Павел зажимает большим и указательным пальцем переносицу, - Тропинкина это отдельная история. Ты случайно не знаешь, как там она? - Знаю, - хитрая улыбка озаряет лицо Воропаева, - а что, ты и ей хочешь с рабочим местом помочь? - Жданов на это замечание хмурится. - Ты сейчас пытаешься обвинить меня в мягкотелости? - уточняет он, и Александр поднимает руки вверх. - Ни в коей мере! Просто праздное любопытство, - довольно улыбается Воропаев, и продолжает, прежде чем Жданов готовится выдать очередную дозу возмущения, - Мария сейчас на испытательном сроке. В конце концов, она была не совсем пропащей на своем рабочем месте, внешние данные у нее более чем отменные, она приятна, коммуникабельна, легка в общении, хорошо выполняет поставленные задачи, особенно если держать ее в рамках и выдать ей форму во избежание выпадения некоторых частей тела. - Так это ты помог ей найти новое место работы? - обличительно указывает пальцем на Воропаева Павел, но тот отрицательно качает головой. - Нет, это Николай расстарался, - в голосе Александра звучит гордость, - уже научился очень хорошо пользоваться своими “новоотрощенными” связями. - С чего бы? - настороженно интересуется Жданов, - мне казалось, что он старается ухаживать за твоей сестрой. А тут такая забота о Тропинкиной, должна же быть какая-то причина. - А она есть, - кивает Воропаев, - у меня это давно атрофировалось, а у него еще нет. Называется человеколюбие.