Ад и Рай Евы: Искушение

      Это была необычайная неделя, которая, впрочем, должна была стать со временем для меня привычной и даже скучной, но в те дни для меня всё было в новинку. Хоть Ян и делал вид, что на вечере отбора ничего такого не произошло, я всё никак не могла выбросить из памяти того странного Чёрного Человека. Мне пришлось так его окрестить, потому что больше ничего я о нём не знала, а Ян сразу же пресёк все мои расспросы. Что ж, мне не привыкать находиться в неведении, так что я не спешила, не давила, и не упрашивала. Пусть думает, что я поверила его заверениям, что всё хорошо, что он во всём разберётся. И всё же я хорошо запомнила, каким испуганным он тогда выглядел, как истерично отправлял меня в мою особенную спальню, где никто не мог меня достать. Или всё же мог?..       Если честно, то думала я об этом только пару дней, дальше всё так завертелось в круговерти бесконечных «надо», что я едва-едва могла собраться с мыслями, когда удавалось выкроить хоть полчаса спокойствия. Чем же таким я могла заниматься? О, Ян уже всё придумал, а Настасья поспешила воплотить в реальность, так что каждый вечер я получала расписание на следующий день и только удивлялась, как я должна всё успеть.       Приоритетными, как всегда, оставались всякие внешние события. Ян был немного занят, поэтому вечеринки пока отменялись, но вместо них на меня неожиданно напали PR-менеджеры, так что почти каждый день меня ждала новая фотосессия. Занимало это слишком много времени — и мне не забывали об это возмущённо сообщать — потому что я никак не могла расслабиться перед объективом фотоаппарата, и сама затягивала процесс своими неловкостью и смущением. Да ещё и Настасья время от времени подходила ко мне и напоминала, что мы уже опаздываем, что нас ждут, и это никак не помогало мне собраться.       За эту неделю я ещё успела посетить два приюта — один только для собак, второй — для реабилитации диких животных. Последний меня, конечно, впечатлил, но его руководители отнеслись к нам с подозрением, что неудивительно — именно у таких обеспеченных людей им и приходилось забирать надоевших экзотических зверушек. Так что пока я была в поиске идеального приюта, чтобы взять его под свою опеку.       Именно в те дни я впервые почувствовала, что такое реальные возможности, когда ты не просто мечтаешь о чём-то, а точно знаешь, что можешь это сделать. Без постоянного пристального взгляда Яна это было бы ещё ярче, ощутимее, но пока и этого было достаточно. К тому же с Яном мы виделись очень редко — он не каждую ночь проводил дома, да и мог выделить мне буквально считанные часы.       Не скажу, что я как-то особо скучала по нему в те дни. Мне буквально не хватало сил и времени. Ян придумал для меня кое-что ещё: каждый день у меня была тренировка либо по плаванию, либо в зале с тренером. И всё потому, что Ян решил, что «так мне будет легче справляться с трудностями». Что это должно было означать, я тогда не понимала. Но была согласна с тем, что зал и бассейн должны пойти на пользу: фигура моя была далека от идеала, я это и сама понимала. Я всегда была худенькой и уже успела получить замечание об этом: «Тебе не помешало бы немного набрать вес, хотя бы килограмм пять». Оценивающий взгляд Яна и последующая консультация диетолога заставили меня принять это молча и покорно, просто как факт. Что ж, прощайте любимые бургеры и хот-доги, как и завтраки из известной сети фастфуда. Теперь меня ждали контейнеры на каждый из пяти приёмов пищи, да ещё и со строгим расписанием, неразрывно связанным с графиком тренировок. Так как я ничего в этом не понимала, то просто позволила специалистам делать с моим телом то, что они умеют лучше всего. И пока мне это нравилось, хоть усталость и давала о себе знать. Если честно, крепатура просто не успевала проходить, да и получалось у меня не очень хорошо, всё-таки я всегда была крайне неуклюжей.       И было ещё кое-что, в чём я была очень неуклюжей, и в чём у меня ничего не получалось. Вообще ничего. Это был провал. И я уже видела раздражение, горечь разочарования и даже злость во взгляде Яна, когда раз за разом я не могла сделать ровным счётом ничего! Хоть мы и начали наши занятия только на следующий день после вечера отбора, но за эти дни так и не смогли сдвинуться с места. Точнее, я не смогла, у Яна-то очень хорошо всё получалось. Впрочем, как и всегда.              Вот и сейчас, душным августовским вечером, когда солнце уже клонилось к закату, но зной ещё не сошёл, и только под кондиционером можно было немного остыть, мы снова и снова пытались добиться результата.       Мы сидели в квартире, в кабинете Яна, в том самом, куда он меня привёл в нашу первую ночь. Вот только шторы были плотно задёрнуты, чтобы ни один лучик света не проник внутрь. За день комната могла бы накалиться, поэтому Ян нетерпеливо ждал ночи, чтобы открыть и шторы, и окна, а пока мы сидели будто в норе. И эта темнота должна была помочь мне сосредоточиться, но я не могла. И на это у меня были свои причины.       — Как день прошёл? — как бы невзначай спросил Ян, продолжая вертеть в тонких длинных пальцах дорогущую перьевую ручку. Эта маленькая безделушка его успокаивала, а как раз сегодня спокойствие ему будет просто необходимо.       — Ужасно устала. Сегодня был день рук, а они у меня особенно слабые, так что теперь я их даже поднять не могу.       А ведь мне завтра ещё плавать, если только… Но об этом чуть позже.       Ян посмотрел на меня, чуть приподняв брови, будто предупреждая от нытья. Ну уж нет, если я устала — я устала и должна об этом сказать. Я измучена и опустошена, и у меня совсем нет сил на ещё одну тренировку, пусть и не физическую.       — А что-то хорошее за день произошло?       — Я могу провести время с вами, хоть это и не романтическая встреча.       Что ж, такой ответ его удовлетворил. Он наклонился ко мне и ласково погладил по щеке, шее, плечу.       — Я не могу сказать точно, но, возможно, этот вечер я смогу провести с тобой, — игриво промурлыкал он, и я сразу же пожалела о своих словах. Если честно, в тот момент я не была настроена на романтику. Признаюсь, к тому времени ночи с Яном, хоть и нечастые, начинали меня утомлять. Он был действительно ненасытным, и, если ему сон не был нужен, то я уже устала постоянно не высыпаться. Да и чувствовала себя сегодня нехорошо.       — Что-то мы отвлеклись. На чём мы остановились?       На том же, на чём и раньше. Если бы я могла, я бы зарычала от отчаяния. Наш первый урок не сдвинулся с места. Я всё так же ничего не могла сделать, и, раз за разом терпя поражение, только ещё больше укреплялась в мысли, что всё это бред, и нет у меня никаких способностей.       — Начнём с огня?       Я только кивнула. Мне было всё равно, с чего начинать, на результат я была уже настроена скептически. И Ян это заметил, но пока промолчал.       На журнальном столике стоял подсвечник с тремя свечами, «девственными», не тронутыми пламенем. И стояли они там каждый вечер, начиная с четырнадцатого августа. И ничего в них не менялось.       — Я закурю, ты не против? — скорее предупредил, чем спросил Ян.       Курить он начал со второго дня занятий, и я не могла его в этом винить. Мне и самой порой хотелось и выпить, и закурить, или хотя бы закинуться валерьянкой. Особенно сегодня. Ян достал из портсигара тонкую сигарету и, зажав её в губах, предложил:       — Прикуришь?       — Надеюсь, когда-нибудь смогу, — сказала я с нескрываемой горечью и вздохнула. Пока что я тренировалась только на свечах, а с сигаретой было страшно поджечь самого Яна.       Ян справился и сам. Я хорошо помнила, как однажды ночью в квартире Кристины он одним прикосновением пальца прикурил сигарету. Но тогда язычка пламени я не увидела, а вот теперь Ян не стеснялся играть с огнём. Буквально. Он будто дразнил меня, перекатывая между пальцами крошечный оранжевый огонёк.       У меня пока так не получалось. Ни щелчком пальцев, ни прикосновением, ни взглядом. Жаль, что не было волшебной палочки — может, хоть так бы получилось? Ян сразу же в самом начале нашего первого урока объяснил, что самое главное — сконцентрироваться. Есть только ты, объект и действие, и твоя внутренняя сила, чтобы направить это действие на объект. Вот только чего-то в этом списке у меня не хватало. Я думала, что силы, Ян — что концентрации, чтобы воплотить действие.       Я снова села удобнее в кресле, наклонившись так, чтобы глаза были вровень с фитилём свечи, сложила руки на коленях и буквально вцепилась взглядом, представляя, что огонёк всё-таки зажегся. Вот он, такой маленький светло-оранжевый, дрожащий и пляшущий. Таким он был в моей голове. Но секунды мучительно шли, отстукивая пульс в висках, а ничего не менялось. Фитилёк всё такой же девственно белый, а огонёк — только в моём воображении.       Это было мучительно. Даже тренировки не были для меня такими изнурительными, хоть тренер и не жалела меня, не разрешала сдаваться. Сейчас же я выдохлась, едва начав. Сегодня мне откровенно не хватало терпения, и объяснение было на поверхности. А очередная неудача только ещё больше обострила мою нервозность.       — Так не пойдёт. Начинай сначала, — строго сказал Ян, увидев, что я устало откинулась в кресле и закрыла лицо руками.       — Да не получится у меня ничего! Мы только время зря тратим!       Я откровенно психанула, но Ян в ответ на это только чуть приподнял бровь.       — Ева, вот именно, ты зря тратишь время на истерики. Вдохни-выдохни и начинай сначала.       В тот момент я была похожа на кипящий чайник, так что огонь скорее бы появился из ушей или из носа, но явно не на фитиле свечи. Ладно, попробуем ещё раз. И ещё раз. И ещё.       Конечно, зажечь огонь одним лишь взглядом было заданием не из лёгких. Упрощённым вариантом были тактильные способы, но их я тоже провалила. Чёрт, я была обычной девушкой и не могла вот так просто из ниоткуда извлекать огонь! Даже если сильно в это поверить.       — Ладно, — выдохнул Ян и подался ко мне. — Давай попробуем по-другому. Если у тебя не получается вызывать огонь, то попробуем им управлять.       Он не стеснялся использовать свои новые способности: под его мимолётным взглядом центральная свеча сразу же вспыхнула. Две другие были на том же уровне, и моей задачей было перетянуть пламя с центральной свечи на боковую. Это должно было быть просто? Ведь просто же, да?       Не так уж и просто. У меня не получилось. Это вам не карнизы ронять в пылу истерики. Тут требовался холодный ум и абсолютная концентрация. Ян выключил кондиционер, чтобы ни одно дуновение не испортило мою тренировку, но мне это не особо помогло, зато теперь я чётко видела, что свеча горит ровно, и пламя даже не колышется, как бы я ни старалась.       — Ах! Ну почему у меня ничего не получается? — едва не расплакалась я, но на Яна глаз не подняла. Я и так чувствовала его раздражённый взгляд, будто огромный булыжник на моих плечах.       — Потому что ты не стараешься и просто истеришь. Успокойся и пробуй снова и снова. Ты же в зале так себя не ведёшь?       Ещё бы я в зале так себя вела! Моя тренер Марина была невыносимой! Я никогда не думала, что у кого-то, кроме Яна, может быть такой беспощадный ледяной взгляд! Оказалось, что может. Все её приказы я выполняла молча, но, стоит отметить, что она и хвалила меня за каждый малейший успех! И из зала я выходила измученная, но неизменно довольная собой. Потому что я дожала-таки третий подход, хоть мне и было тяжело. Но Ян так не умел. Ответ был прост: он никогда никого не учил. Хоть и говорил, что у него десятки учеников, но на самом деле ими занимались другие, он же только пользовался уже готовыми результатами. А у меня пока никаких результатов не было.       — В зале я себя так не веду, — очень тихо произнесла я себе под нос. — Вы понимаете, что совет успокоиться не работает? Наоборот, становится только хуже.       Я немного помолчала, потому что Ян привычно меня проигнорировал.       — Почему у меня ничего не выходит?       Наверное, мой голос был слишком жалобным в тот момент, потому что Ян не начал снова меня воспитывать, а принялся терпеливо объяснять:       — Потому что прошло слишком мало времени, ты ещё не успела принять свои способности. И тренировались мы мало. Наберись терпения, и всё получится.       Ничего нового, всё те же слова, что и вчера, и позавчера. Возможно, Ян был прав, и это я слишком тороплю события? Возможно. Но я прекрасно помнила то, как он на меня смотрел на самом первом занятии, как весь лучился от нетерпения и как кинул разочарованный взгляд, когда понял, что ничего не получится. Я не оправдала его надежд, и это было очевидно.       Я ненавидела такие ситуации. Я не умею принимать поражение, для меня это буквально нож в сердце. Мне настолько страшно проиграть, не справиться, что проще вообще не браться за что-то, в чём я не уверена. И вот теперь каждая новая неудача делала меня всё слабее, всё ранимее, и у меня совершенно не осталось сил и настроя на новую попытку.       — Помните, вы говорили, что если у меня не будет получаться, то вы не будете меня заставлять?       Не прокатило. Лицо Яна вдруг стало таким безразлично-холодным, что я даже испугалась.       — Бросать магию через неделю? Ева, да что с тобой? Я тебя не узнаю!       — Я устала.       Причина была не в этом, но я пока не хотела говорить. И всё же…       — От чего ты так сильно устала? Ещё даже не начался учебный год! Тебе не надо ездить на работу, всё за тебя делает Настасья. Кстати, как она? Вы с ней сработались? Всё нормально?       Он так резко переключился на Настасью, словно пытался найти проблему в ней, но я поспешила его разуверить:       — Всё нормально, хоть она по-прежнему немногословна. Иногда мне даже кажется, что она с облегчением уходит от меня, и, конечно же, меня это огорчает, но я пока к ней не лезу. Пусть привыкнет, ей ведь тоже тяжело.       — Ева, тебя не должно волновать, насколько тяжело другим. Если что-то причиняет дискомфорт тебе, ты должна сделать всё, чтобы это исправить. И если кто-то из твоих подчинённых вызывает у тебя негативные эмоции, ты просто обязана избавиться от них.       От кого избавиться — подчинённых или эмоций — он не уточнял, но мне и так было понятно, что Ян не меняется, как и его отношение к людям. Сейчас же негативные эмоции у меня вызывал именно Ян, но он не мой подчинённый, так что приходилось терпеть, хоть с каждой минутой делать это становилось всё сложнее. Мне хотелось сбежать в спальню и расплакаться.       — Дело не в Настасье, дело во мне. Я не очень хорошо себя чувствую.       Ян вскинул голову и посмотрел на меня так, что меня буквально вжало в кресло. Сейчас начнётся допрос.       — Что такое? Что-то болит?       Ну всё, теперь он точно отправит меня на полный медосмотр, как и грозился недавно. Что ж, придётся ему рассказать.       — Ничего у меня не болит, хотя пора бы уже. Я напряжённо жду месячных, поэтому и психую. Так что это банальный ПМС, — хмуро ответила я, отводя глаза, чтобы только не встретиться с ним взглядом. А то вдруг он снова начнёт читать мне морали.       Ян отреагировал странно: одновременно скривился и рассмеялся.       — И всего того? Нашла из-за чего нервничать. — Вдруг его осенило: — Подожди-ка, ты же не думаешь, что могла забеременеть?       Моё кислое выражение лица стало красноречивым ответом.       — Ева, мы уже об этом говорили.       — И что? Это не мешает мне переживать, — я сердито сложила руки на груди и колко на него взглянула. Верить ему было решительно невозможно.       — И из-за этого ты сегодня никак не можешь сосредоточиться на магии?       — Да. И из-за ПМС, я надеюсь. Я сегодня ужасно раздражительная и нервная. И хочу мороженое и спать, — ворчливо сообщила я. А ещё я отчаянно хотела спокойной обычной жизни, в которой мне отказывали.       — И всё же, — строго начал Ян. — Магия для тебя пока что должна быть в приоритете. Ты должна быть настолько уверена в своих способностях, чтобы даже в момент смертельной опасности собраться и дать отпор. Это важно!       — Да, но у меня не получается даже в моменты спокойствия. И меня это злит. — Я немного помолчала, собираясь с силами для признания: — Мне кажется, что у меня и нет никаких способностей.       Я жалобно посмотрела на Яна. Не знаю, что я ожидала тогда от него услышать: что я всё смогу, либо же наоборот, что нет у меня никаких способностей, и можно забыть об этих тренировках. Мне одновременно хотелось и того, и другого. Хотелось, наверное, чтобы я уже умела колдовать, без всех этих странных и дурацких тренировок, когда ты просто сидишь и повторяешь одно и то же действие раз за разом, пока не отупеешь. Видимо, Ян об этом догадался, потому что строго нахмурился:       — Ты только начала тренировки, а уже ноешь и сдаёшься. Ты была у Любавы? Она тебе уже подготовила книги?       — Я была, но она ещё ищет. Говорит, что материала о стихийницах не так уж и много, так что надо ждать.       Ян встрепенулся, и я поняла, что он снова будет ворчать:       — Почему о стихийницах? Это ты ей сказала?       — Ну да, а что? Это какой-то секрет?       Наверное, это всё-таки был секрет, потому что Ян встал с кресла, в несколько шагов подошёл к окну и нервно дёрнул штору. На город наползали ленивые летние сумерки.       — Не стоит говорить об этом всем подряд. Да и рано ещё! Ты ведь не стихийница! Так зачем же задавать Любаве такую задачу? Придётся мне самому подбирать тебе книги.       — Ну вы же и обещали, что сами будете меня учить.       Мой колкий намёк Ян деликатно пропустил. Он по-прежнему умело игнорировал всё, что ему не нравилось, и теперь тщательно подбирал слова в ответ.       — Я тебя и учу, насколько у меня хватает времени. Но есть вещи, которые ты должна понять сама, я за тебя не могу осознать и принять твои способности. Любава поможет тебе: она знает все возможные варианты сверхспособностей и видит их в других людях. Так что я бы рекомендовал тебе проводить с ней побольше времени. У неё много учеников, посмотри, как учатся они. Может, это и тебе поможет.       — Кто-то из её учеников обладает абсолютным знанием? — в голосе сама по себе уже пробивалась капризная жалоба.       — Нет, — покачал головой Ян, усмешкой показывая, что он меня понял.       — Тогда, может, кто-то общается с духами природы?       — Может быть.       А вот это уже меня насторожило. Всё-таки приятно было думать, что я такая одна.       — Ну вот, больше ничего я не умею. То, что я один раз уронила карниз, ещё не означает, что я могу управлять огнём или ещё чем-то.       В тот момент мне показалось, что Ян по-девичьи закатит глаза и недовольно цыкнет. Но он остался сдержан и даже надменен.       — Ева, тебе, пожалуй, действительно стоит отдохнуть. Я сегодня тебя не узнаю. Впервые ты настолько не веришь в себя. Что произошло?       Широкими шагами хищника Ян пересёк комнату и оказался слишком близко ко мне, отчего я как-то невольно сжалась. Впервые мне показалось, что я провинилась, и теперь меня будут ругать. Но за что? За то, что у меня ничего не получается? Я уже и сама себя наказываю, только и думаю об этом целыми днями.       — Ева, ну что ты?       Ян сел на широкий подлокотник кресла и крепко, как ребёнка, обнял меня. Я жалобно уткнулась в его бок и замерла, едва сдерживая слёзы. Мне до безумия было обидно, что всё так обернулось! Что всё оказалось не так блистательно, как я себе нафантазировала тем ослепительным вечером тринадцатого числа, когда все подчинённые Яна стали и моими слугами тоже. Эх, я так верила, что смогу, ведь раньше у меня всё получалось, а оказалось, что всё так сложно!       Я до крови закусила губу, но непослушные жгучие слезинки всё же побежали по щекам. И всё-таки я до последнего не хотела показывать свою слабость перед Яном. Не стоит ему видеть меня такой. Такой никчёмной! Хватит ему и бесконечных неудач, градом сыплющихся на меня день за днём.       Ещё не замечая слёз, Ян продолжал меня успокаивать, нежно поглаживая по плечам и рукам.       — Если бы я не знал, что ты сможешь, я бы не настаивал, мы ведь уже говорили об этом. Ты сильная, ты умница, я это понял ещё в первую нашу встречу. Помнишь, как ты дала мне отпор на первом балу? Бедный Макс до сих пор вспоминает, как ты его отбросила.       — Да, но это было спонтанно! — всхлипнула я, забыв, что Ян сразу же услышит слёзы в голосе.       — Но ведь было! — Ян будто бы не заметил, что я плачу, или просто не захотел акцентировать на этом внимание. — Так что вспоминай об этом каждый раз, когда будешь вот в таком вот настроении.       Наверное, впервые за всё время нашего знакомства я позволила себе быть с Яном в «таком настроении». И, что удивительно, пока он не начал меня ругать. Неужели рядом с ним можно позволить себе быть слабой? Сомнительно. Пока что я только устало выдохнула.       — Ты ужинала уже? — со странной заботой в голосе спросил Ян, и это меня не просто насторожило, а всполошило.       — Ужинала.       — А что так невесело? — Ян отклонился и заглянул мне в лицо, почти что не заплаканное, только в покрасневших глазах немного щипало.       — Потому что у меня правильное питание, а после тренировок я настолько голодная, что готова съесть слона.       — Тогда небольшой второй ужин тебе не помешает.       Коварный искуситель! Всё-таки Ян был опытным соблазнителем и точно знал, что, если хочешь угодить женщине, надо хотя бы накормить её. Голодная женщина — злая женщина. А я сегодня злая целый день.       — Есть пожелания?       Ян всё-таки соскользнул с кресла и отошёл за пультом, чтобы включить кондиционер. Сложно было воспринимать этого блистательного мужчину нормально, когда он занимался такими будничными вещами. Хотя, чего уж, даже такие мелочи он делал манерно и с пафосом.       — Я хочу чего-то рыбного, копчёного, солёного и очень сладкого, — я медленно перечисляла все пожелания, и сама им удивлялась.       Едва заметная усмешка скользнула по губам Яна, но он сдержался от едкого замечания, которое я озвучила уже сама, хоть и довольно хмуро:       — Нет, это просто ПМС. Так бывает.       Если бы он пошутил на счёт беременности — темы больной и щекотливой для меня в последнее время, я бы вспылила, так что проще было предупредить подобные разговоры. Не в таких мы ещё были отношениях с Яном, да и сколько мы знакомы? Два месяца? Если не меньше. Так что первая, пусть даже и незначительная задержка довела меня до истерики.       — Сложно быть девушкой, но я постараюсь тебе угодить.       Ян демонстративно вышел в другую комнату, чтобы я не могла подслушать, что же он решил заказать, а ведь сегодня даже не пятница, чтобы вот так срываться с диеты. Ладно, надо же себя побаловать! Но, как оказалось, у этого милого сюрприза было условие: во время ожидания заказа я должна была тренироваться. После позорного провала с огнём Ян сжалился надо мной и принёс воду и несколько разных посудин, от блюдца до стакана, чтобы можно было экспериментировать.       — В следующий раз надо будет набрать воду из Днепра, думаю, тебе с ней будет намного проще работать, — заметил Ян, задумчиво гоняя высокие гребни волн по блюдцу.       Я едва не хлопала в ладоши от восторга. Это было настолько увлекательно, что я совсем забыла, что нахожусь в кабинете не в качестве зрителя.       — Можешь попробовать её заморозить, как раз к твоему настроению подойдёт.       Замечание пролетело мимо ушей. В отличие от огня с водой можно было контактировать напрямую, и я просто наслаждалась её неожиданно плотной консистенцией. Казалось, что из неё можно буквально ткать или лепить всё, что пожелаешь, такая она была податливая. За этой игрой я даже не заметила, что Ян не сводит с меня глаз, поэтому очень удивилась, когда подняла голову и напоролась на его острый взгляд.       — Извини, не хотел тебя напугать. Всё-таки надо тебя почаще отправлять на речку, это явно твоя стихия.       — Кстати, о стихиях, — задумчиво начала я, снова отвлекаясь на воду в блюдце. — Почему вы не разрешаете мне говорить, что я стихийница, но при этом учите только взаимодействию со стихиями? Может, мне больше подойдёт быть некроманткой или даже травницей?       Тут уж мне пришлось поднять голову, чтобы оценить его реакцию. И была она неприятной: будто я сказала, что первого сентября вместо лучшего вуза страны пойду в ПТУ.       — Что? Что не так? Разве это какие-то ужасные магические практики? На Вас ведь работают люди с разными способностями, и все они полезны.       — Ева, ты сама не понимаешь, о чём говоришь.       — Ну конечно не понимаю! Вы ведь мне ничего пока не объясняли. Да и Любава только посмотрела на меня, поцокала языком и молча выпроводила.       — Ты была у неё в доме?       — Нет, только в каком-то офисе.       — Тогда стоит тебе поехать туда, где она живёт и работает. А то в офисе она только занимается официальными делами. Не может же она всех желающих сразу пускать в свои закрома? Но ты — исключение, так что завтра поедешь прямо к ней.       — Завтра? — я неосторожно качнула чашку, и вода хлюпнула на столик. — Но ведь у меня на завтра уже всё расписано!       Ян лёгким движением пальца загнал воду обратно в чашку и принялся спокойно мне объяснять:       — Я совсем забыл, что тебе нужно отдыхать. Говорят, нужно не меньше двух часов в день на отдых, когда ты можешь заниматься, чем хочешь. А я загрузил весь твой день работой и учёбой. Если ты всегда будешь такой замученной и раздражённой — ничего у нас с магией не получится.       Очень странное наблюдение, но справедливое. Ян, привычно отыгрывающий роль строго отца, вдруг вспомнил, что я живой человек, а не практически бессмертное существо. И это меня насторожило, потому что на него это было непохоже.       — Тогда мне надо позвонить Настасье, предупредить, что на завтра у нас другие планы.       Как-то невольно в моём голосе прорезались недовольство. Новый режим мне одновременно и нравился, и нет. С одной стороны, всё было понятно, чётко спланировано, расписано — это вселяло ощущение, что всё под контролем, а значит, спокойно и безопасно. Мне нравилось получать расписание на новый день, нравилось, что ничего не может меня обеспокоить: я знаю, что, благодаря моим помощникам, я никуда не опоздаю, не буду голодной, ничего не забуду. Мне буквально подавали все нужные вещи, и мне не о чем было беспокоиться. Вот по расписанию время обеда — я получаю свой обед; время тренировки — форма для тренировки постирана, собрана и ждёт меня, как и вода, с зала меня везут дальше по делам, и мне не надо переживать о стирке. Всё, что от меня требуют — исполнять расписание чётко, потому что на мне завязана работа других людей.       Но есть у этого всего и обратная сторона: у меня нет выбора. Я не могу сама принимать решения. После появления странного мужчины прямо в доме, где должно было быть безопаснее всего, Ян будто с ума сошёл. Кроме того, что у меня и так была куча охраны и помощников, он сам (лично!) выбирал мне тех, с кем я должна сравнительно долго контактировать. Радовало, что на этот раз люди не шарахались от меня, как от прокажённой — профессионалы, и до этого работающие с очень обеспеченными, и поэтому придирчивыми клиентами, воспринимали заскоки Яна с пониманием и относились ко мне благосклонно.       Вот только мне не хотелось ничего. И я не могла об этом никому сказать, потому что моё мнение не учитывалось. Конечно, если бы меня кто-то обидел, то Ян бы сразу же вмешался, но мне надо было не это. Я хотела сама решать, в какой салон и к какому тренеру ходить, ведь это такие мелочи, о которых обычно мужчины и не знают. Но не Ян. Если он сам без спросу устроил меня на другой факультет, то стоит ли удивляться его контролю в таких мелочах? Всё должно быть идеально.       Но идеально не было. За эту неделю что-то изменилось. Хотя я знала, в чём дело. В той странной ситуации на балу, когда я впервые увидела, что Ян испугался! Действительно испугался! Это означало две вещи: Ян может испытывать страх, и есть кто-то сильнее его. Это можно было бы использовать в свою пользу, но я пока не рисковала, хоть божественность Яна уже немного пошатнулась в моих глазах. И это вызывало странные фантазии, наверное, и у Яна тоже, потому что он совсем уж свихнулся на моей безопасности и, если бы мог, то только и держал бы меня в той спальне.       — Завтра разберёшься с Настасьей. Ничего страшного, если ты что-то пропустишь, — мурлыкнул Ян, и я посмотрела на него с изумлением. Это ещё что?       — Но я не хочу никого подводить. У меня завтра ещё одна фотосессия, а это так долго всегда!       — Переживут. Если завтра утром ты проснёшься и поймёшь, что не в состоянии никуда ехать, то просто отмени все планы. Так бывает. Ничего страшного.       Ласковость его тона подсказала мне, что он нагло меня подслушивал.       — И часто вы так поступаете?       — Чаще, чем ты думаешь. С моим именем я могу себе это позволить. Как и ты теперь.       — Снова будете вспоминать «девушку Яна Вронича»?       Он мне этого не забыл, время от времени посмеивался над тем, как я представилась в магазине у Ланы, чем доводил меня до красный горящих ушей. Вот и теперь он засмеялся, но по-доброму:       — Нет, но о тебе теперь знают многие. Кстати, скажешь мне, когда будешь готова к интервью.       — Зачем это? — всполошилась я так, что даже отпрянула. Настроение было испорчено. Да и странная тяжесть в животе не давала мне покоя. Ох уж эти женские особенности.       — Ева, котик, мы же уже обсуждали это, — ласково начал Ян, усаживаясь напротив с таким видом, будто собирался меня отчитывать. — Чем больше правды будут о тебе знать, тем меньше сплетен будут распускать. Это же так просто.       — А сами вы так поступали? Что-то я не нашла ваших больших и откровенных интервью.       — А искала?       Ох, как я только что ему польстила! Конечно же, я выясняла, кто он и чем занимается ещё тогда, когда Ян встречался с Кристиной, а меня взял на работу. Ну, раз Яну так это понравилось, пусть получит свою дозу милостей, тем более что на этой неделе я не была особо ласковой с ним, даже откровенно сторонилась, если могла.       — Конечно же, искала! Если честно, вы не особо откровенны и со мной. Я всё ещё многого о вас не знаю.       Это было слишком прямолинейно, но пришла пора об этом сказать. Ослепительно красивый мужчина напротив меня был мечтой многих и моей тоже (буду уже откровенна до конца!), но быть с ним в отношениях оказалось тяжело. Возможно, в этом была и моя вина — я понятия не имела, как вести себя с таким надменным и холодным мужчиной, я не особо стремилась расположить его к себе, не умела соблазнять. И только сейчас поняла, что надо что-то с этим делать.       А сам Ян, привыкший легко брать любую понравившуюся девушку, не прикладывая никаких усилий, пытался точно так же вести себя и со мной. И чаще всего это у него получалось, хоть и не без лёгкого магического очарования, которое я вроде бы и не замечала, но знала о нём. Если бы ещё и помнила! В моменты, когда Ян томно приближался ко мне, все сомнения и мысли покидали меня. Я была слишком слаба перед ним. Пока ещё.       — Это сейчас была претензия? Или мне показалось? — Ян капризно приподнял бровь, но глаза его улыбались. У него было странно хорошее настроение.       — Не показалось. Думаю, нам стоит выделить время на то, чтобы просто быть вместе. Не учиться, не обсуждать рабочие дела, а просто быть вместе. У нас ведь не так много времени.       Ян как-то странно дёрнул уголками губ, будто сдерживал фырканье, но всё-таки наклонился ко мне с трогательно-соблазнительным видом:       — Ева, у нас целая вечность впереди, ты же знаешь! Но мне приятно знать, что ты скучаешь. Но я должен тебе сказать, скорее всего, хоть это ещё не окончательно решено, на выходные я должен буду уехать и оставить тебя одну. Ты же не обидишься? У тебя ещё полно дел.       Опять дела! Даже на выходные у меня должны быть дела! А можно мне просто полежать на диване, поесть острых чипсов с ванильным мороженым и посмотреть глупые сериалы? Ну хоть раз в месяц?       — На выходные — не обижусь, наверное, но, мне кажется, вы только что ловко ушли от ответа.       — Ты изменилась, Ева. И это странно, ещё ничего толком не произошло, но ты уже так выросла! Стала такой серьёзной. И бесстрашной. Вот только пока что тебе ещё не хватает решимости прямо сказать мне о том, что ты хочешь или не хочешь.       — Я вам сегодня уже сказала, чего я хочу.       — Да-да, курьер где-то рядом. А завтра считай, что у тебя выходной. И, так уж и быть, я скажу Любаве, чтобы она предложила тебе умения на выбор, как это делает с некоторыми новичками.       — Спасибо, — я встала, наклонилась через столик, чтобы поцеловать Яна, но он как-то странно ускользнул, оставив меня в недоумении.       — Жду тебя через десять минут в западной гостиной.       Только Ян мог себе позволить вот так вот испортить мне романтический настрой. Зато дал время подготовиться к встрече — вроде как не просто неожиданный второй ужин, а спонтанное свидание.       Ладно, кому я тут лгу? Пишу и самой стыдно, что я настолько в него влюбилась, что позволяю так с собой обращаться. Иногда, особенно утром, когда Ян привычно рано отправлялся в офис, а я сонная и уставшая едва-едва жевала завтрак, я себя ненавидела. В такие моменты я чувствовала себя использованной, опустошённой, мне всё казалось, что он относится ко мне не лучше, чем к Кристине. Просто как к ресурсу, источнику молодости и силы. Но, пожалуй, даже это было бы лучше, чем восприятие меня как глупого ребёнка, настолько беспомощного, что всё за меня должны делать другие. Правда, этим вечером мы остались в квартире одни, хоть я примерно себе представляла, что где-то в доме, на других этажах, живут почти все слуги Яна. Но пока мы только вдвоём, и стоит ценить эти моменты.       Ян ждал меня в той самой комнате, где мы когда-то схлестнулись в почти смертельном противостоянии, по крайней мере, для меня оно могло бы стать таковым, если бы Ян вовремя не остановился. На стеклянном столике расположились суши в таком количестве, что я на какое-то время замерла на пороге, не зная, что сказать. И места для бутылки вина и двух бокалов почти не осталось.       — Карниз, пожалуйста, больше не роняй, — улыбнулся Ян, раздвигая шторы и впуская в строгую комнату игривый розовый закат.       — Не буду. А у нас гости? Как-то слишком уж много.       И нету сладенького. Хоть слюны уже был полон рот от всех этих рыбных запахов, но десерта я не заметила и сразу же нахмурилась. Настроение сегодня колебалось неконтролируемо.       Ян моей претензии не понял настолько искренне, что окинул столик взглядом.       — А что? Я люблю суши. Хоть и ем их вообще слишком редко, но если уж ем… Поверь мне, за последние двести лет это одно из лучших изобретений кулинарии.       Ну теперь понятно, почему мне разрешили нарушить диету. Если Яну хочется, то можно, если мне хочется, то перебьюсь.       — А десерт?       — Будет тебе десерт, — усмехнулся Ян, уже суетившийся с вином и вдруг посмотревший на меня серьёзно: — Разве я когда-либо не выполнял свои обещания?       Его вопрос прозвучал неожиданно серьёзно, и я решила ускользнуть от ответа. Нечего тут портить вечер.       — И всё же, в честь чего праздник?       — В честь того, что мы можем немного побыть обычной парой.       Я оцепенела, неуклюже улыбнувшись, и смотрела на Яна во все глаза. Даже если отбросить всю мистическую сторону, то мы никак не могли быть обычной парой. Он — слишком роскошный, красивый и богатый мужчина, явно старше меня, хоть на первый взгляд и не очень понятно насколько. Я же просто девчонка. И если в моей прошлой жизни, в другом городе и фактически в другом мире я ещё что-то из себя представляла (или хотя бы тешила себя амбициозными иллюзиями), то рядом с ним быстро поняла, что я никто. И мои неудачи в магии только укореняли меня в этих грустных мыслях. Так что парочкой мы были крайне необычной. А были ли вообще? Что-то в наших отношениях не клеилось, и я настолько не хотела этого замечать, что предпочитала просто избегать встреч с ним. И пока мне это удавалось, ведь Ян был вечно занят.       Но не в этот вечер. Как-то неудачно получилось: плохое настроение, плохое самочувствие и не самый лучший день не вязались с неожиданным свиданием от Яна. И от него это, конечно же, не укрылось, но пока он тактично молчал.       — Что-то ты не ешь. А ведь сама же хотела, — улыбнулся Ян.       Я перестала вертеть в пальцах палочки и вздохнула. Ужасно хотелось забиться в свою комнату и лечь спать. И ни с кем не общаться ещё сутки.       — Как-то мне грустно.       — Я это заметил. Ешь давай, может, полегчает.       Какое-то время мы молча жевали, но мне буквально кусок не лез в горло под пристальным взглядом Яна, немного насмешливым. Ян умел держать меня на дистанции, но не отталкивать, так что я всегда чувствовала неловкость рядом с ним, будто мы только что познакомились и ещё так мало знаем друг о друге. И отчасти так оно и было. Пережили мы многое, но я знала о нём немногим больше, чем журналисты.       — Мне не нравится, что ты всё время грустная. Тебя что-то беспокоит?       Вопрос был неожиданным, так что я встревоженно подняла на него взгляд и приготовилась к неприятному разговору. В тот момент мне показалось, что меня начнут отчитывать.       — Не знаю…       Начала я осторожно, прекрасно понимая, что лгать Яну не смогу, но к моему удивлению он не особо-то и настаивал. Наверное, человеческая еда, в которой он обычно не нуждался, подействовала на него положительно.       — А если подумать? Что тебя тревожит? Мне кажется, мы решили все проблемы, — спросил он после небольшой паузы, во время которой я уже успела понадеяться, что смогу избежать неприятного разговора.       Но прозвучало это настолько безапелляционно, что я даже растерялась. Мысль о том, что мне, что называется, «грех жаловаться», откровенно шокировала. Да, Ян был прав. Он сделал всё, чтобы решить все мои проблемы и максимально облегчить мне жизнь, но я не была счастлива. Мне вдруг захотелось откатить время на два месяца назад, когда я ещё даже не приехала в Киев, и всё было по-другому. И всё могло бы сложиться иначе, если бы не встреча с Яном. Или всё же с Кристиной? Думать об этом сейчас было сложно, потому что я боялась, что Ян догадается обо всём, что я не смогу скрыть от него разочарование. Так что пришлось опустить голову, отвести взгляд, попытаться спрятаться. Ян не особо настаивал, хоть и сидел в кресле напротив и наверняка всё прекрасно видел.       — Мне больно от того, что ты такая грустная.       — Я не грустная.       По крайней мере я так думала. И мне не нравилось, что Ян именно в этот вечер решил поговорить о моём настроении. Мне казалось, что я просто устала, замоталась, и поэтому мне так всё надоело. Но Ян копал глубже.       — Ты можешь делать вид, что всё нормально, но я же знаю. И не смотри на меня так, у меня есть доказательства моей правоты.       Я не сразу поняла, в чём дело, и Ян только довольно хмыкнул, заметив мою растерянность.       — Мне тут прислали фото с одной из твоих фотосессий, — очень по-деловому начал Ян, достал планшет и что-то быстро нашёл. — Вот, фотограф делал пробные фото, но поймал кое-что интересное.       Мне показалось, что у меня затряслись руки, когда я взяла планшет. Но ещё больше я испугалась, когда увидела себя на фото: уставшая, я устроилась в кресле в перерыве между съёмками и чего-то ждала, но на лице была маска отчаяния и даже какого-то горя. И пустой взгляд в никуда только усугублял это впечатление.       — Что с тобой случилось в тот день? Ты себя плохо чувствовала? — Ян даже пересел на диван, чтобы быть поближе ко мне, и заботливо заглянул в лицо, пытаясь поймать мой взгляд, но мне было слишком стыдно смотреть на него.       — Нет, я не знаю, что со мной тогда происходило.       — И происходит сейчас. Думаешь, если я всё время на работе, то не знаю, что с тобой происходит? Мы с тобой связаны сильнее, чем ты думаешь.       Я не хотела об этом думать, потому что тогда меня это пугало. Да и потом тоже. Не очень приятно понимать, что всегда есть кто-то, кто за тобой наблюдает, даже когда ты дома, когда пытаешься отдохнуть и побыть с собой наедине. Ян всегда всё знает, даже если он далеко, даже если рядом нет камер или охраны. Я уже догадалась, что после ритуала мы стали слишком близки, и это было небезопасно для него и для меня.       — Если вы знаете, то, может, объясните мне? — я постаралась улыбнуться мягко и немного жалобно, чтобы моя просьба не показалась ему дерзкой.       Ян только хмыкнул и выдержал паузу, выбирая что бы ещё съесть. Странно было видеть его таким — он впервые никуда не спешил, и, если бы не привычно роскошный костюм, то он бы мог показаться вполне домашним. Но я уже не обманывалась — перед ним я почти всегда должна была держаться как на приёме у королевы.       — Я не могу объяснить тебе то, что ты сама не понимаешь. Пока что я вижу только, что тебе очень тяжело, и не понимаю, чем ещё тебе помочь. Мне казалось, что ты привыкла быть занятой, так что я ожидал, что новый ритм жизни окажется для тебя легче и комфортнее, чем прошлый. Тебе же теперь не надо работать, не надо ночами стоять за барной стойкой, а утром мчаться в другой город в офис, даже обычные домашние дела тебя теперь не касаются. Так в чём же дело? Почему ты такая измученная?       Странно, что тогда мне даже не пришла в голову мысль, что я могу быть утомлена его вниманием! Возможность быть рядом с таким мужчиной должна была приносить счастье, но я-то знала, что я нужна Яну не просто так. Если бы я не могла дать ему то, в чём он нуждался, чего не мог банально купить, меня бы там не было. Скорее всего, он бы просто меня убил, хотя бы за то, что я слишком много знала. Но я была нужна ему и точно знала, зачем. Вот только ещё не понимала, что он начал постепенно меня разрушать, отравлять своей тьмой, которой я пока не могла противостоять. Но должна была научиться как можно быстрее.       Пока что у меня не было этого понимания, только странное тревожное чувство, едва зарождавшееся на границе сознания. Но и этого хватало, чтобы я плохо спала, ела без аппетита и целыми днями выглядела разбитой, будто болезнью или похмельем.       — Видимо, я не была готова к новой жизни, пусть и хорошей. Интересно, а Золушке тоже было тяжело с непривычки жить во дворце со всеми новыми требованиями?       Ян засмеялся, и я ответила ему искренней улыбкой. Что ж, хоть немного, но он меня понял. Да и сравнение с принцем ему понравилось.       — Могу ли я сделать для тебя ещё что-то, что могло бы тебе помочь?       — Ничего такого. Мне нужно всего лишь немного времени каждый день побыть одной. Просто посидеть почитать, посмотреть сериал, чтобы никто не мешал, и никто за мной не следил.       — Что ж, я думаю, с этим не будет проблем. Но пообещай мне, что тебе не придёт в голову сбегать из квартиры, от охраны? Иначе мне придётся тебя наказать.       А вот тут я напряглась. Если бы он хоть улыбнулся или засмеялся, я бы могла привычно перевести его угрозы в шутку, но всё в его голосе, позе, взгляде только подкрепляло слова. Он был серьёзен. И опасен. Примерно как когда-то (казалось, что так давно, но на самом деле совсем недавно!) в этой самой комнате он угрожал, что уничтожит меня, если только захочет. Правда, тогда я смогла избежать сурового наказания, но и того, что он сделал, мне оказалось достаточно.       — Ева, я не слышу ответа. Ты меня поняла?       — Да, — едва слышно прошептала я, потому что мне не то что говорить, а даже дышать было тяжело. Горло сдавило от невыносимой обиды, что кто-то может так со мной поступать, что я позволяю так с собой поступать! Но выбора у меня особо не было.       — Вот только давай без истерик.       Я не сразу поняла, о чём он, потому что, оглушённая сдавленным ужасом, не заметила, что по щекам уже поползли первые слезинки.       — Ты же знаешь, что твоя безопасность сейчас превыше всего! Если потребуется — я брошу все свои дела, и мы будем дома вдвоём столько, сколько понадобится.       Это уже было ненормально, но пока я боялась не столько опасности, сколько неизвестности, потому что Ян упрямо избегал моих вопросов о причине такого его поведения.       — Меня очень пугает ваш страх.       Да, я очень хорошо подумала, прежде чем говорить такое, но мне необходимо было поделиться. Возможно, только в этот вечер я поняла, что именно мучило меня целую неделю! Ян боялся и нервничал. И это передавалось мне, накладываясь на постоянное ноющее чувство недовольства собой. Вот, пожалуй, и весь секрет того пустого и отрешённого взгляда на фотографии.       И всё-таки Яна мои слова задели, хоть он и попытался это скрыть. Но если бы он остался расслабленным и немного надменным, я бы ему поверила, а так его выдало слишком резкое движение подбородка. Ян вскинул голову и посмотрел на меня с усмешкой.       — Ева, конечно же, я боюсь, — он сделал крошечную паузу, нагоняя театральности. — За тебя. У тебя и так были недоброжелатели и завистники, а теперь их станет ещё больше. Любое проявление магических способностей — и я уже не смогу тебя прятать.       — И дело вовсе не в том странном мужчине, который явился к вам в дом, но даже не захотел с вами встретиться?       Мне показалось, что он потянется за сигаретами, настолько побледнело у него лицо, но вместо них Ян взял бокал и сделал несколько маленьких глотков.       — Я бы не хотел о нём говорить. Это слишком незначительная персона, которая, однако, отчаянно хочет привлечь моё внимание.       Ах, вот как он заговорил! Я уже не сдерживала себя — слушать его ложь было выше моих сил. Но мой взгляд в упор его не впечатлил, ну хоть не разозлил, уже хорошо. Но я ожидала хоть какой-то реакции, а не только вежливой улыбки.       — Вы имеете право не обращать на него внимания, ну а что делать мне? Не скажу, что я сильно испугалась на балу, но сам факт того, что он смог пробраться в дом, минуя толпу охраны, я игнорировать не могу.       — Почему? Это уже мои заботы и, возможно, Альберта. Разве ты нам не доверяешь?       — Зачем вы пытаетесь меня обмануть? Мне так не станет спокойнее. Я же помню, как вы отреагировали на его появление, и не могла не заметить, что моя охрана стала ещё осторожнее.       — Что-то ты оживилась! Уже не уставшая? И чувствуешь себя хорошо?       Ян посмотрел на меня с вызовом и продолжил есть как ни в чём не бывало. Что ж, он давал мне шанс ускользнуть от разговора, точнее, от его последствий. С Яном Вроничем так нельзя разговаривать никому, даже мне, и это могло стать очередным неприятным уроком.       — Чувствую себя ещё хуже — не особо приятно понимать, что с тобой вообще не считаются.       Я даже не заметила, фыркнула или нет, но, наверное, всё-таки не сдержалась, потому что Ян начинал злиться.       — Странные выводы. А самое главное, ничем не обоснованные.       И всё-таки его было не так-то просто вывести из себя, чего не скажешь обо мне. Я была слишком нервной, чтобы держать себя в руках.       — Ева, всё, что я делаю — я делаю только для тебя. Я уже говорил, что в случае чего, мы могли бы исчезнуть, и нас никто бы не нашёл, но, не думаю, что тебе бы это понравилось. Ты хочешь ничего не потерять, а только приобрести, но так не бывает.       — За всё приходится платить, — уныло повторила я девиз Макса.       — Да, а как иначе? То, что ты ещё не добилась успехов в магии, не значит, что их не будет никогда. Дай себе немного времени, чтобы оценить всё, что ты получила. А пока хорошо подумай, прежде чем обвинять меня в чём-то, чтобы тебе потом не было стыдно за свои слова.       Наверное, он хотел, чтобы я тут же извинилась, но я не могла себя пересилить. Я знала, что права, знала, что он от меня что-то скрывает, возможно, он даже обманывал меня в чём-то важном, и я не могла это терпеть. Особенно в тот день.       Даже не глядя на часы, я понимала, что ещё слишком рано уходить к себе, но просто находиться в одной комнате с Яном мне стало физически тяжело. Неужели он этого не понимал? Конечно же, понимал, мне даже кажется, что специально меня провоцировал. Во всяком случае, он мог бы меня успокоить, пусть даже соврать, но так, чтобы я больше не думала об этом, но нет.       — Ешь. Голодная женщина — злая женщина. Тебя ещё ждёт десерт. И я не отпущу тебя отсюда голодной.       — Это вас Макс научил?       — Чему?       — Как обращаться с женщинами.       Я говорила полушутя, хоть и с некоторой долей издёвки. И осталась довольна: Ян посмотрел на меня с недоумением, слегка нахмурив брови.       — Странно, ты думаешь, что я не умею обращаться с женщинами? Что за глупости!       Ах, видимо, я задела его за живое! Что ж, идеальный мужчина оказался не таким уж идеальным!       — Ну, например, как оказалось, что, когда я уставшая или раздражённая, я вам не нравлюсь. Либо вы не хотите со мной возиться, либо просто не знаете, что со мной делать. А вот Макс был со мной в самых разных ситуациях.       Звучало это так себе. Ещё пару недель назад Макс бы поплатился за мой острый язык, но теперь я могла себе позволить подобные высказывания. Пусть Ян посмотрит на себя со стороны, в конце концов, нам ведь ещё долго жить вместе, так что ему тоже стоит поучиться отношениям. И хоть иногда забывать о себе любимом.       — И что бы Макс сделал сейчас?       — Ну, первый этап выполнен — еды предостаточно, хоть я всё ещё не вижу десерта. Вот только я бы предпочла провести остаток вечера за просмотром фильма, а не за выяснениями отношений. Ну и выбрала бы что-то поудобнее, чем платье и это кресло, чтобы можно было устроиться уютно и по-домашнему.       Ян и по-домашнему — это антонимы, очевидно. Так что ему потребовались усилия, чтобы пойти на уступки, но я была слишком раздражённой и неприступной, и это выводило его из себя больше, чем необходимость сбросить немного лоска. И всё же это не помогло настолько, насколько я ожидала. В его объятиях я больше не могла расслабиться, сидела зажатая, грустная, даже немного напуганная, будто ожидала чего-то плохого. Всё было как-то машинально, так что я даже не заметила, когда закончился фильм, да и не особо его смотрела. Ян мог бы снова спросить, что со мной, но только молча наблюдал. Возможно, думал, что я капризная глупая девчонка, выходки которой нужно просто перетерпеть, пока он не воспитает из меня идеальную жену, а, возможно, просто давал мне ту самую возможность побыть одной. И это было для меня странно, сама потребность быть подальше от Яна убивала меня, ведь я сдалась ему окончательно именно из-за почти физической нехватки его рядом. Так что же изменилось? И что с этим делать? Меня охватывала паника, будто я предала и его, и себя, и это было настолько ужасно, что я готова была буквально спрятаться, лишь бы только не думать. Но, увидев однажды, уже нельзя было игнорировать проблему, и я молила лишь о том, чтобы Ян пока ни о чём не догадался. Пусть думает, что у меня обычные женские капризы, чем поймёт, что назревает бунт.